Глава шестая

ГЛАВА ШЕСТАЯ

       Весна в этом году была ранней и пришла как-то сразу, твердо заявив о своем безраздельном владычестве. Еще неделю назад казалось, что холодные свинцовые облака, плотно укутавшие землю, не сдвинуться с места никогда и никогда не кончится эта снежная круговерть, а холодные порывы ветра будут еще долго петь свои заунывные песни. А сегодня с голубого чистого небосвода уже светило яркое веселое солнце, щедро даря людям долгожданное тепло и радость. За неделю снег заметно осел, на улицах появились первые лужицы и ручейки. Все чаще то там, то здесь раздавались хлопотливые птичьи голоса. Казалось, что жизнь полным ходом набирает обороты после долгой зимней спячки.
       Сегодня был выходной и Игорь, недавно побывавший по заданию жены на рынке и, обойдя несколько магазинов, с чувством выполненного долга, вернувшись домой, удобно устроился в кресле. Развернув свежий номер газеты «Правда», он не успел еще прочитать и первого заголовка, как в комнату, весело припрыгивая, вбежала кареглазая с каштановыми кудряшками четырехлетняя девочка, посмотрела на отца, о чем-то подумала и затормошила его за рукав:
       - Пап, а пап, давай играть, как мы вчера играли.
       - Наташенька, а как мы вчера с тобой играли? – Игорь отложил в сторону газету, улыбнулся, обнял дочку, поцеловал, - Во что?
       - Ну, в буковки, пап, в загадалки, ты, что уже забыл?
       - В загадалки? Ну, давай. Мне здесь сидеть?
       - Да, и закрой глазки, не подсматривай, - девочка живо подскочила к столу и забралась на стул. Положила перед собой лист бумаги, взяла карандаш и, высунув язык, старательно вывела какую-то букву. Повернулась, хитрющими глазенками посмотрела на отца, быстро соскочила со стула, подбежала к нему.
       – Ну, отгадай, какую я написала буковку, - нетерпеливо подпрыгивала она, пряча листочек за спиной, - какую?
       Игорь закинул голову вверх.
       - Пап, ты наверно думаешь, я букву «Т» написала, да? Думаешь, да? – загадочно улыбалась она в трепетном ожидании.
       - Нет, но почему букву «Т»? Ты же много букв знаешь, мне трудно угадать, - засмеялся отец.
       - Ну, какую, какую, - прыгала от нетерпенья Наташа, - какую? - глазенки ее горели.
       - Ты написала…, ты написала, - закинул он опять голову к потолку, - букву «О». Угадал?
       - А вот и нет, а вот и нет, - радостно запрыгала девочка. – Вот смотри, - протянула она ему листок, - я написала букву «Т». А ты думал «О», да? – довольная хохотала она. – Думал «О», да?
       - Эх, не угадал, - огорченно развел руками Игорь. - Я думал «О». Как же это я так.
       - Давай я еще, другую букву напишу. Давай? – продолжала скакать Наташа возле отца.
       - Ну, давай, давай.
       Девочка побежала к столу, полезла на стул.
       - Наташенька, - остановила ее вошедшая в комнату жена Игоря - Евгения, - пойдем, доченька покушаем и…
       - Мам, я не хочу кушать, - захныкала та.
       - Доченька, надо покушать. Ты разве не знаешь, что голодных деток в цирк не пускают?
       Наташа на мгновение замерла, удивленно глядя на мать.
       - Ты, наверное, забыла, что сегодня вы с бабушкой в цирк идете? Давай-ка иди, кушай, там, на кухне тебя баба Поля ждет, и быстренько собирайся, а то вы опоздаете.
       Наташа вихрем соскочила со стула.
       - Баба, Поля, баба Поля, - закричала она, бросившись к двери, - давай быстренько покушаем, а то в цирк опоздаем.
       - Сейчас я провожу их, Игорь, и мы с тобой пообедаем. Хорошо? - Евгения посмотрела на себя в зеркало. - Я сегодня твой любимый рассольник приготовила, - улыбнулась она, села мужу на колени и потерлась лбом о его щеку.
       - Спасибо. Женек. Ты, кстати, не видела мою зачетку? Она все время вон в том ящике лежала. Сегодня утром полез, а ее там нет.
       - Видела.
       - А где она?
       - Да, я ее подальше убрала, - Женя встала, подошла к шкафу. - Побоялась, вдруг, Наташка достанет, порвет или разрисует. Она ведь пострел всюду залезет. На, - протянула она мужу книжечку в твердом темно-синем переплете.
       - Жень оставь ее там, я буду знать, потом возьму.
       - А у тебя, когда первый экзамен то?
       - Да в среду, - нахмурился Игорь
       Наташа засмеялась.
       - Ты чего? – удивленно посмотрел он на жену.
       - Что будешь сдавать то? – продолжала смеяться
Евгения.
       - А-а, - опять поморщился Игорь, - политэкономию, деньги – товар – деньги, - вздохнул он. – Чего ты смеешься-то?
       - А то и смеюсь. Через два дня экзамен, а он сидит, газетку читает. Студент ты фигов. Как так можно учиться? В институт ходишь через раз, - продолжала хохотать она, - дома вообще никогда не занимаешься. Какой из тебя специалист выйдет?
       - Нормальный, не хуже других. Может я у тебя очень способный, - улыбнулся Игорь. - Ты не допускаешь этого?
       - Дурачок ты мой. Я даже не сомневаюсь в этом, - Евгения встала, подошла сзади, обняла мужа и поцеловала его в затылок. - Только очень способный человек, как ты, мог покорить мое сердце и завоевать мою любовь.
       - Жень, ты анализы-то все сдала? – спросил Игорь.
       Евгения нахмурилась и выпрямилась.
       - Сдала все. В четверг, к врачу, - с грустью ответила она, - не знаю, что она скажет.
       - А у тебя так и не проходит, все побаливает? - участливо спросил он.
       - Да не обращай внимания, - махнула она рукой и улыбнулась, - пройдет. Но скрыть в голосе тревогу и озабоченность она не смогла. Игорь заметил это.
       - Мам, баба Поля велела мне бантик завязать, - влетела в комнату с широкой розовой лентой в руках Наташа.
       - Ну, раз бабушка велела, давай завяжу, - любуясь дочерью, проговорила мать. – Наташенька, ты платье, какое хочешь одеть? Давай…
       - Мам, с кошечкой, с кошечкой, вот здесь, - ткнула себя в грудь девочка. - Пусть она с нами тоже в цирк пойдет, ей тоже хочется.
       Игорь, тепло смотрел на своих женщин и задумчиво улыбался.
       - Ну, как тут наша, красавица, готова? – в комнату вошла Полина Ивановна в нарядной кофте и накинутом, на плечи платке, искрящемся серебряными блесками.
       - Готова, готова, - улыбнулась мать. – Сейчас вот только мы туфельки оденем и все. – Она подняла и поставила дочь на стул. – Посмотри-ка, папуля, какая у нас Наташенька красивая девочка, - обернулась она к Игорю.
       - Да-а, - удовлетворенно протянул тот и засмеялся. - Красавица, прямо Золушка.
       Большие карие глаза дочери горели счастьем.
       А через какие то пятнадцать минут бабушка и внучка, оживленно разговаривая, уже стояли на остановке в ожидании троллейбуса.
       - Жень я тебе говорил, или нет, что Степан Васильевич на пенсию собирается уходить? – проговорил Игорь, когда они уже обедали за кухонным столом.
       - Ваш начальник цеха?
       - Ну, да.
       - Нет, не говорил. А он разве уже пенсионного возраста? Никогда бы не подумала. И что?
       - Да ничего, так, - неопределенно ответил Игорь.
       - Талов, не темни. Ты просто так никогда ничего не говоришь. Давай выкладывай.
       - Рассольник вкусный, - похвалил Игорь.
       - Ты мне зубы не заговаривай, рассольник вкусный, - улыбнулась Евгения, - давай говори. - Тебя что ли на его место прочат?
       - Да вроде так, - нахмурился Игорь.
       - Ну и что ты думаешь? Может, пока институт не закончишь лучше в замах остаться? Не взваливать такую обузу на плечи.
       - Да ладно, - безразличным тоном произнес Игорь, - как будет, так и будет. Мне еще пока никто, ничего не предлагал. Так одни разговоры.
       - Просто так говорить не станут, дыма без огня не бывает, - задумчиво проговорила она. – Ты подумай, как следует, прежде чем соглашаться.
       - Ладно, подумаю, - отмахнулся Игорь.
       Некоторое время они ели молча. Игорь доел первое. Женя поставила его тарелку в раковину, подола второе.
       - Игорь, а тебя в партию-то, когда будут принимать, кандидатский срок, когда кончается? - вдруг спросила она.
       - В августе, - ответил он и поднял на нее глаза. – Слушай, Жень, в этом году исполнится пятнадцать лет, как мамы не стало. Давай выберем время, съездим в Москву, на кладбище? Могилку родителей в порядок приведем. Хотелось бы, если удастся, какой-нибудь памятник поставить.
       - Игорь, да разве я против. Конечно, надо съездить, - живо откликнулась Евгения. – Ты знаешь, давай-ка сделаем так. Мы ведь в августе планируем на море поехать. Я предлагаю вначале недельку провести в Москве, а потом оттуда уж в Гагры маханем. Я ведь Москве только один раз была, и то проездом, и Наташка будет в восторге, сколько впечатлений, на Красную площадь сходим, в зоопарк, походим по музеям, выставкам, может, в Большой театр удастся попасть. А?
       - В театр, - усмехнулся Игорь, - а Наталью-то с кем ты там оставишь?
       - Так я думала, мы все четверо поедем, с Полиной Ивановной, – вопросительно посмотрев на мужа, проговорила Женя.
       - Но мы ж с ней еще не говорили. Может она не захочет, не молодая ведь для таких путешествий. Подожди, Жень, а как же Березены? Мы же собирались вместе поехать. А если они не захотят в Москве останавливаться?
       - Ну и что? – тут же нашлась Евгения. - Пусть прямо едут на Юг, а мы подъедем на недельку позже.
       - До чего ж ты, Женюль, у меня умница, - засмеялся Игорь, -
все проблемы щелкаешь, как орешки.
       - Да ладно уж, - застенчиво улыбнулась та.
       - Давай сегодня с Полиной Ивановной поговорим, - предложил Игорь.
       Но сбыться их планам, было не суждено. Через месяц Игорю предложили возглавить цех, и он дал согласие. И в такой ситуации ставить вопрос об отпуске было просто не корректно, да и свалившиеся на его плечи новые обязанности и ответственность делали это невозможным.


       * * *

       Говорят, счастливые часов не наблюдают. Еще говорят, что у счастливых и петух несется. Но как по-разному все мы понимаем и воспринимаем счастье. А оно становится истинным только тогда, когда человек достигает полной его гармонии и многогранности. Человек не может быть счастлив только любовью, материальной обеспеченностью или свершением давно желаемого, заветного. Имея все, но, не имея здоровья, определенного уровня жизненных идеалов или цели перед собой, человек не может испытывать подлинного счастья. Поэтому всецело счастливых людей нет, и не может быть, счастье не имеет предела и меры.
       Одной из главных составляющих истинного счастья – труд. Но только тот труд, который доставляет человеку радость и духовное удовлетворение. Счастлив тот, кто идет на работу, ощущая прилив творческих сил, у которого поет душа. Великий Немирович-Данченко писал: «Исключительное счастье для человека – быть при своем постоянном любимом деле».
       И в этом отношении Игорь был счастливым человеком. Его работа в полной степени гармонировала с его характером и жизненными устоями, умением ставить перед собой цели и добиваться их решения, умением относительно легко преодолевать возникающие на пути препятствия. Считал ли при этом он себя счастливым человеком трудно сказать. Иногда думая об этом, он задавал себе вопрос, почему при теперешнем-то его вполне удовлетворительном со всех точек зрения бытие, он все равно постоянно ощущает какую-то неудовлетворенность, отсутствие чего-то главного и очень необходимого. А вот именно чего Игорь понять не мог и от этого чувствовал в душе какой-то дискомфорт . В редкие минуты одиночества и покоя, он часто с ностальгией вспоминал родителей, беззаботную, полную мечтаний и надежд московскую жизнь, школу и Наташу. Игорю очень хотелось узнать, как сложилась ее судьба, какая она теперь, вспоминает ли иногда его, счастлива ли она. Но таких минут воспоминаний было совсем мало, большую часть времени Игорь проводил на работе, а остававшиеся для отдыха часы - в семье.
       Рабочий день подходил к концу. Игорь сидел в своем маленьком кабинете, сосредоточенно раздумывая о неожиданно возникшей кадровой проблеме. На столе перед ним лежало заявление экономиста цеха Пылевой с просьбой об увольнении по собственному желанию. Его собственно волновал не сам факт ее ухода, сколько то, что Марина Тимофеевна очень просила не задерживать ее две недели, и уволить с понедельника. «А сегодня, - думал он, - четверг. Через неделю заканчивается квартал, наступает пора составления отчетов и проведение анализа». Игорь искал выход из положения, но приходившие в голову варианты ни один твердо не гарантировал решение проблемы. Он поднял трубку телефона, набрал номер, начальника планового отдела завода.
       - Галина Федоровна, - начал он после взаимных приветствий, - вы, наверное, в курсе заявления Пылевой?
       - Да, она мне говорила, - спокойно ответила та. - А в чем собственно проблема, вас что-то волнует? Незаменимых людей нет.
       - Да проблема в том, что через неделю квартальные отчеты, а она просит уволить ее с понедельника. Я хотел попросить вашего согласия поговорить с кем-нибудь из ваших женщин, помочь нам? И смогу ли я как-то оплатить эту работу?
       - Поговорить вы, конечно, можете, а по поводу оплаты и речи быть не может, - назидательно проговорила плановичка. - И вы, Игорь Александрович, знаете об этом не хуже меня. Это же работа по совместительству. А работа по совместительству разрешается в исключительных случаях. А на одном предприятии она вообще запрещена.
       - Д-а, - печально протянул Игорь. – Галина Федоровна, а может, вы сможете за эту работу потом отгул дать, ну хотя бы на пару дней?
       - Я не понимаю, Игорь Александрович, а в чем проблема-то? – проговорила Галина Федоровна, оставив его вопрос без внимания. В ее тоне он уловил чуть заметное раздражение. – Задержите ее на две недели, вы на это имеете право по трудовому законодательству, а за это время она сделает отчеты, вот и решение вопроса.
       - Да я же говорю, она просит…
       - Да мало ли чего она просит, - уже вспылила Галина Федоровна. – Всем не угодишь. Она только о себе думает, а на производство ей наплевать.
       - Ладно, Галина Федоровна, понял, спасибо за теплое участие. До свидания, - поморщился Игорь и, не дожидаясь ответа, положил трубку. Встал, подошел к окну. На дворе, поблескивая в лучах светивших фонарей серебристыми искорками, валил крупными хлопьями снег.
       Немного подумав, Игорь подошел и нажал кнопку селектора.
       - Игорь Александрович, я вас слушаю. – услышал он голос мастера седьмого участка.
       - Юрий Григорьевич, Марина Тимофеевна на месте?
       - Да вот рядышком.
       - Попросите ее ко мне зайти.
       Через минуту открылась дверь.
       - Игорь Александрович, вы меня вызывали? – вошла средних лет женщина с чуть припухшими глазами, отчего она выглядела немного сонной и уставшей. Но это было обманчивое впечатление. Он знал ее уже не один год, как очень энергичную, а главное ответственную и исполнительную сотрудницу.
       Игорь молча кивнул на стул, предлагая ей сесть.
       - Марина Тимофеевна, скажите, а сколько вам необходимо дней, чтобы сделать квартальный отчет?
       - Дня три, - если не отрываться.
       - Игорь задумался.
       - Игорь Александрович, - жалостливо посмотрела она на него, - я понимаю, что поступаю по свински, но поверьте, честное слово, это никакая не прихоть. Извините, я не могу вам назвать причину, - она стыдливо опустила глаза, - ну, честное слово не могу…, - повторила она.
       - Марина Тимофеевна, я хочу обратиться к вам с просьбой, но поверьте и вы мне, независимо от того, как вы на нее отреагируете, я сегодня же, прямо сейчас подписываю вам заявление и вы с понедельника свободны.
       - А я знаю, чего вы хотите попросить, - улыбнулась Марина, - я сама уже это хотела предложить вам. Игорь Александрович, вы не переживайте, я приду первого числа, заберу бумаги, дома сделаю все отчеты и принесу вам в срок, все покажу и расскажу. Угадала? - спросила она и улыбнулась.
       Игорь с благодарностью посмотрел на нее, взял ручку,
подписал заявление, протянул ей.
       - Спасибо Марина, - произнес он с облегчением.
       - Ой, да это вам, Игорь Александрович, огромное спасибо, - обрадовалась она. – Правда, все-таки, какой же вы человечный человек, - засмущалась она и встала. – Я могу идти?
       - Конечно, идите. Завтра попрощаться не забудьте зайти.
       - Да мы же с вами еще увидимся, - улыбнулась Марина. - Игорь Александрович, не переживайте, все сделаю на высшем уровне и отчет сдам в срок, даю вам слово.
       - А я и не переживаю. Мы же знаем друг друга уже много лет, - улыбнулся Игорь.
       На выходе Марина столкнулась в двери с заместителем Талова – Курносовым Дмитрием Михайловичем.
       - Стружку снимал? - шутливо прошептал он ей на ухо.
       - Нет, это я с него - шепнула она ему в ответ и рассмеялась.
       - Слушай Игорь, у нас в молярном отделении вторую неделю вытяжка очень плохо работает. Мало того, что люди травятся, как бы беды не нажить. Я этому лысому…
       - Главному механику?
       - Ну, конечно. Я ему всю плешь проел, а толку ноль. Ты в понедельник на диспетчерке у директора подними этот вопрос. Ладно?
       Талов сделал пометку в еженедельнике и поднял трубку.
       - Ты Стулову, что ли? Да не звони, я ему уже тысячу раз говорил, что толку-то.
       - Дим, ты же знаешь, что директор очень не любит когда мы между собой, не находим решения вопроса, – Игорь слушал длинные гудки. - Он, наверняка, спросит, а что вам главный механик ответил? А я что скажу, что с ним ты говорил? Да он меня и слушать не будет, а еще и поддаст, за то, что вынес на обсуждение неподготовленный вопрос. Не отвечает, наверное, бегает где-то, - Игорь положил трубку. – Ладно, я ему попозже позвоню.
       - Слушай, а что будем делать с роторной линией по опрессовке и шлифовке токопроводящего слоя? – решил напомнить Талову заместитель. – Мы ведь так до сих пор и получаем высокоомных, только где-то восемь – десять процентов. План по поставкам уже начинаем заваливать.
       - Да я уже пометил себе. Дим, ты посмотри завтра те совместные мероприятия, которые мы составляли совместно с разработчиками и изготовителями линии, после того, как, помнишь, еще два месяца назад мы поднимали этот вопрос. Введи меня в курс, что там выполнено, что нет. Может вы, что-то там дополнительно еще намечали.
       - Да там все сроки сорваны.
       - А чего главный инженер говорит?
       - Что главный говорит? - саркастически улыбнулся зам. - Ты же знаешь, для него сейчас главное кандидатская диссертация, а все остальное ему до лампочки. Он с этими институтскими, с разработчиками линии, - уточнил Курносов, - все заигрывает, в рот им смотрит, а те пользуются этим, а дело стоит.
       - Ладно, ты меня завтра поподробнее введи в курс, а я на оперативке, постараюсь, чтобы директор ему напомнил, что он пока еще главный инженер, а не академик.
       Они посидели молча. Игорь попытался еще раз дозвониться до главного механика, но тот опять не ответил.
       - Слушай, Игорь, ты извини, я хотел спросить, как у твоей Евгении-то дела, она все в больнице? – осторожно проговорил Курносов, зная, что это сегодня самая больная тема для его начальника, но, взглянув на Талова, пожалел об этом. Он заметил, что лицо Игоря мгновенно стало серым, глаза угасли. – Извини, Игорь, - повторил он.
       - Да плохо Дим, - удрученно ответил тот, - врачи говорят, что ничего не гарантируют, а она высохла совсем, - Игорь тяжело вздохнул. - В общем, плохо, Дим.
       Несколько минут в кабинете стояла тишина.
       - Ну ладно, я пойду в техотдел зайду, - тихо поговорил Курносов, там они, что-то с нормативами напутали. Пойду, разберусь.
       - Давай, - не поднимая головы, согласился Талов. Через минуту он остался один.