Глава седьмая

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

       Годы пролетают так быстро, и незаметно, что порой мы, вдруг, с удивлением обнаруживаем, что нам то- «Уже!...». Что нам уже не двадцать и не тридцать, а перевалило за пятьдесят, что наших Леночек и Вовочек уже уважительно называют Елена Николаевна или Владимир Иванович и что оказывается внуков, мы любим ни меньше, а даже больше чем своих детей. И тогда мы, с сожалением начинаем осознавать, что мечты в нашей жизни с калейдоскопической быстротой уступают место воспоминаниям.
       - Светлана, - прокричала из кухни, Наталия Константиновна дочери, которая, занималась уборкой в своей комнате, - а Дениски-то чего так долго нет, время-то уже первый час?
       - Да он говорил, что после тренировки к Боре Сазонову зайдет, какую-то книжку у него взять. - Светлана вышла из комнаты в коротеньком, цветастом халате с засученными до локтей рукавами. С мокрой тряпкой в руках направилась в ванную. – Мам, я скоро закончу, помогу тебе.
       - Да убирайся, дочка, убирайся, я тут одна управлюсь. Суп у меня почти готов, - Наталия Константиновна бросила взгляд на кастрюлю стоящую на газовой плите, - сейчас картошку почищу, а варить поставим, когда уже мужики придут, а то остынет. А котлеты только подогреть. Света, когда, ты говорила, Дениска в лагерь-то уезжает, двадцать шестого?
       - Да. А что?
       - Да мне надо успеть свитер ему довязать.
       - Мам, какой летом свитер?
       - Ничего, пар костей не ломит, пригодится. Мало ли, может по вечерам холодно будет.
       - В июле-то? - засмеялась Светлана.
       - В июле, - настаивала на своем Наталия Константиновна. - А что в июле не бывает прохладных вечеров. Свет, ты Кириллу-то сказала, чтобы он черного хлеба купил? - вдруг изменила она тему разговора, а то у нас…
       - Сказала, сказала. Я ему и белого велела взять, если мягкий будет, - Светлана вышла из ванной и остановилась в двери на кухню.
       - Слушай Свет, а чего ты вроде утром начала мне говорить, про вашего директора? Что он уходит от вас, что ли? Сам уходит или?…
       - Мам, да никто его не снимает. Иван Кузьмич отличный руководитель и человек. Двадцать с лишним лет уже на этой должности, я знаю он и в министерстве на хорошем счету. И потом еще ничего не известно. Может он мне так, просто в шутку сказал, что собирается на пенсию уходить, - Светлана немного помолчала, потом добавила. – У него, правда, последнее время сердце частенько стало побаливать, я уж валидол у себя постоянно держу.
       - А сколько ему уже?
       - Шестьдесят восемь.
       Наталия Константиновна понимающе покачала головой.
       - Д-а, - вздохнула она, - а ты с ним много лет то уже работаешь.
       - Сейчас посчитаю. Я пришла на завод в шестьдесят первом, год в цехе, пять в кадрах, это шесть, стала секретарем в шестьдесят седьмом. Сейчас семьдесят пятый, - Светлана прикинула в уме. - Да уже восемь лет, девятый.
       - Вот придет новый, а новая метла всегда по новому метет. Как ты с ним сработаешься, еще не известно, - после некоторого молчания, настороженно высказала предположение, Наталия Константиновна, - Часто ведь так бывает, меняется директор и секретарь новый.
       - Живы будем, не помрем. Мам, ничего еще не известно, - проговорила Светлана. - Может новый еще лучше будет. Давай на эту тему больше не будем говорить.
       Наталия Константиновна почувствовала, что эта тема дочери совсем не безразлична, что она волнует и настораживает ее. Поняла и то,, что Светлане на эту тему говорить неприятно.
       - На улице как потемнело, - посмотрев в окно, проговорила она, - сейчас, наверное, такой дождь хлынет. Хоть бы Денька успел вернуться.
       И в это время раздался звонок.
       - А вот и он, легок на помине, - обрадовалась бабушка и, расплывшись в улыбке, направлась к двери.
       Но это был не Денис. Пришел из магазина муж Светланы.
       - Кирилл, ты чего так долго? – подошла к нему Светлана. - Все купил?
       - Даже с перевыполнением, - Кирилл протянул сумку жене и направился за ней на кухню. – Зашел за сахаром, смотрю в рыбном отделе очередь. Подошел, смотрю, баночную селедку дают, ну встал, взял банку. Поэтому и задержался. Атлантическая, слабо соленая, - добавил он.
       - Ну и молодец, - похвалила мужа Светлана. – Сейчас я картошечки почищу, с селедочкой, как хорошо.
       В это время прогремел гром и одновременно с ним раздался звонок.
       - Рядовой Шатров прибыл в ваше распоряжение, - расплылся в улыбке Денис с порога, бросая у стенки сумку с хоккейной амуницией. – А где родители предки? - поднял он глаза на стоявшую умиленно улыбающуюся Наталию Константиновну.
       - Да здесь они, на кухне. Устал, милый? – бабушка
поцеловала внука в вихрастую макушку.
       - Не-а, не устал. Бабуль, есть охота.
       - Сейчас, милый, мы скоро обедать будем. Иди, дорогой, мой руки, - ворковала бабушка возле внука.
       - Явился, не запылился? – вышла из кухни Светлана. –
Ты у Бори был, взял, что хотел?
       - Да, был и взял, - ответил сын и полез в сумку.
       - Мам, а Игорь к обеду не обещал? – спросила Светлана.
       - Господи, к какому обеду. Братца своего не знаешь?
       - А он что, опять на своих лодках кататься поехал?
       - Мам, на каких лодках! - возмущенно прокричал из ванной Денис. - У них не лодки, а яхты. И у Игоря сегодня регата на Клязминском водохранилище.
       - А что такое регата? – Светлана заглянула в ванную к сыну.
       - Ну что, что! Темный ты человек мамуля, ничего не разбираешься в спорте, - бубнил Денис, выходя из ванной. – Соревнования такие, гонки.
       - Гонки, регаты – встряла в разговор недовольная Наталия Константиновна. – Лучше бы он побольше время учебе уделял, а то ни одну сессию без хвостов еще не сдал.
       - Да бросьте вы Игоря осуждать, - вступился за свояка Кирилл. – Он что ребенок, ему двадцать пять лет. И он вправе сам делать то, что считает нужным. Игорь отличный парень, таких еще поискать надо. Работает, учится, да не где-нибудь, а в МАИ, и еще спортом занимается, и не просто так, ради баловства, первый разряд имеет, скоро мастера получит. Чего вы от него еще хотите? Подумаешь хвост, дело большое. Хвост ни хвост, а он уже на четвертый курс перешел.
       - Вот, бабушка, папа правильно говорит, а вы с мамой ничего не понимаете. А спорт он помогает в учебе, - поддержал отца Денис.
       - Помогает, Денечка, помогает, - тут же приняла сторону внука бабушка. – Иди, милый, садись за стол, ты говорил, кушать хочешь.
       

       * * *

       Собиравшийся весь день дождь так и не смочил ни одной каплей влаги уже начинавшую желтеть траву после изнурительной двухнедельной жары. К вечеру облака опять поредели. Вышедшая на просторы небосвода луна, то игриво скрывалась за небольшое облачко, а потом выныривала с другой его стороны и стремилась тут же найти другое укрытие. То подолгу щедро, как бы улыбаясь, поливала свой серебристый свет, бросая темные таинственные тени, от зданий и притихших деревьев на засыпающую в вечерней тишине землю.
       «Волга» плавно повернула во двор и притормозила возле подъезда пятиэтажного панельного дома. Игорь вышел из машины, посмотрел на окна своей квартиры, свет горел только в комнате дочери.
       - Пап, ну чего ты сегодня так поздно, время уже почти десять, - чуть надув губки, встретила его Наташа.
       - Дочур, я после работы в больницу заехал к Виталию Степановичу.
       - Ты хоть позвонил бы.
       - Я звонил, но никто не ответил, - слукавил, улыбнувшись, Игорь.
       - Ой, папка, не обманывай, пожалуйста. Я из института как пришла около трех часов, так больше из дома никуда и не уходила, - уже всерьез обиделась Наташа.
       - Натулька, прости. Ты же знаешь мою чертову работу. Закрутился, ну и…
       - Ну и, ну и…, - передразнила его дочь, продолжая дуться. - Меня, когда я тебя не предупреждаю, ты всегда ругаешь. А сам!
       - Виноват, исправлюсь, - улыбнулся Игорь и поцеловал свое сокровище.
       Пока они говорили, Игорь успел, переодеться, вымыть руки. Наташа собрала на стол.
       - Садись, кушать. Я уже поела. Ждала, ждала тебя. Уже волноваться начала. Звонила, ты не отвечаешь, - с укоризной говорила дочь. - Чай потом вместе попьем. А ты чего к Виталию Степановичу то ездил? Ты вроде у него недавно был? Как он там?
       - Да дело вроде на поправку пошло, может, на той неделе выпишут. А ездил, сказать ему, что меня в Москву в министерство вызывают, я же должен предупредить директора.
       - А почему тебя-то - зама вызывают, потому, что он болеет?
       - Да нет, сам не пойму. Пришла телефонограмма. Там сказано, что я должен быть послезавтра у первого заместителя министра в одиннадцать часов. Позвонил к нему в приемную, а секретарь говорит, что должен быть именно я. Я спросил, по какому вопросу, она сказала, что вопрос на месте, - Наташа внимательно слушала его, а Игорь с аппетитом жевал отбивную. – Дочур, а у нас минералка есть? – спросил он.
       - Есть. Я одну бутылку из холодильника вытащила,
что б не была холодной. Ты ж мне утром говорил, что у тебя горло побаливает, - Наташа встала, достала из шкафа бутылку «Боржоми».
       - Да нет, уже все нормально, не болит, дай холодненькую.
       - Ну, пап…, - попыталась возразить Наташа.
       - Ну, что пап, пап. Я же говорю, у меня все прошло. Я ж не враг себе, - Игорь поменял бутылку.
       - Честное слово, ты как малый ребенок, - проворчала Наташа.
       - Натуль, я завтра прямо с работы на вокзал. Ты подбери мне сегодня поприличнее рубашки, пару галстуков поприличнее, платки носовые и посмотри чего там еще. Бритву, мыло и все такое я сам соберу.
       - А ты надолго?
       - Да не знаю. Думаю, нет, с дорогой за пару дней, наверное, обернусь. Если, что позвоню. Я хочу еще на кладбище к родителям заехать, в Москве-то редко бываю.
       - Пап, - глаза Наташи моментально угасли, - ты приедешь, давай к маме съездим, уже месяц не были, а то скоро зима начнется и тогда опять до весны, по снегу там не пролезешь. А потом, помнишь, у нее памятник немного покосился, ты хотел там договориться, чтобы его поправили.
       - Доченька, обязательно. Приеду, и в первое же воскресенье съездим.
       Они немного помолчали.
       - Пап, а чего они тебя вызывают? Ничего у вас на заводе не случилось? – вернулась Наташа к прерванной теме.
       - Да все нормально у нас, никаких ЧП. Понятия не имею.
       - А чего Виталий Степанович говорит?
       - Да ничего, он тоже удивился. А потом смеется, говорит, не все мне у начальства «по ковру ползать».
       - Интересно…, - задумчиво проговорила Наташа.
       - Да не бери, дочка, в голову. Приеду, расскажу.
       Наташа вздохнула, поставила подогревать чайник.
       - Спасибо, Натуль, - Игорь отодвинул пустую тарелку. - Как у тебя дела в институте?
       - Хочешь, я тебе могу еще дать…
       - Нет, Наташенька, спасибо, наелся. Какие у тебя в
институте дела? – переспросил он.
       - Да какие дела, никаких. Учебный год только начался,
какие могут быть дела.
       - А на любовном фронте? – улыбнулся отец.
       - А на любовном фронте, - засмеялась Наташа, - существенного ничего не произошло, как в войну в сводках передавали - бои местного значения, наши войска держат оборону.
       - А противник атакует? – улыбнулся отец.
       - Да противник, пап, какой-то бестолковый, ни рыба, ни мясо. Такой стеснительный, аж жуть, - еще громче засмеялась Наташа.
       - Что совсем некудышний?
       - Да ладно, пап, я шучу. Давай я лучше тебе чаю налью. Я сегодня печенье вкусное купила.
       - А с Максимом-то встречаешься? - допытывался отец.
       - Да ну его. Нет, надоел он мне. И пап, давай не будем об этом. Не хочу я говорить.
       - Не хочешь, давай не будем, - согласился отец. - Но ты хоть иногда рассказывала бы мне о своих личных делах. Может, я что-то и посоветовал бы. Я ведь тебе не чужой.
       - Пап, не обижайся, пожалуйста. Ну, чего говорить о пустом. Когда будет что-то серьезное, конечно я с тобой посоветуюсь.
       Игорь промолчал.
       - Тебе в Москве чего-нибудь надо купить? – спросил он. Наташа неопределенно пожала плечами. – Я имею ввиду, из косметики может чего?
       - Ой! Ради Бога только не это. Вы мужчины в этом ничего не понимаете. Ничего не надо, пап.
       - Ладно, я там с женщинами посоветуюсь, - Игорь поднялся. – Тебе завтра рано?
       - Нет. Мне, ко второй паре.
       - Тогда ты утром спи, я сам позавтракаю.
       - Нет, я встану пораньше, приготовлю завтрак, провожу тебя, а мне потом еще позаниматься надо.
       - Пойдем, дочура, посмотрим, что там по телевизору.
       - Иди, смотри, а я тебе пока приготовлю рубашки, может чего погладить надо. Ты в каком костюме, в новом поедешь?
       - В столицу все-таки еду, - улыбнулся отец, - конечно в новом.
       - Хорошо, я его посмотрю, может его тоже надо немного подгладить.
       - Забота ты моя, - улыбаясь, обнял ее отец. - Как бы я жил без тебя, Наташка.
       - И я без тебя, папулечка, не смогла бы, - прижалась к нему Наташа и поцеловала отца в щеку.

       * * *

       Игорь посмотрел на часы и вошел в вестибюль министерства. Предъявив вахтерам удостоверение, вошел во внутренний дворик министерства, прошел в здание руководства, поднялся на второй этаж, и, пройдя по алой ковровой дорожке, остановился возле приемной первого заместителя министра Рушакова Виктора Васильевича. Посмотрел еще раз на часы и открыл дверь.
       - Здравствуйте, - подошел Игорь к столу, за которым сидела миловидная средних лет женщина.
       - Здравствуйте, - ответила та, подняв на него вопросительно глаза.
       - Талов Игорь Александрович, - представился он, - мне на одиннадцать назначена аудиенция у Виктора Васильевича. - Игорь протянул ей текст телефонограммы.
       - Я знаю, - секретарша бросила взгляд на блокнот лежащий перед ней, посмотрела на часы, - присядьте, пожалуйста, сейчас он освободится, я доложу.
       Игорь оглянулся, подошел к стоящим в углу черным кожаным креслам, сел. У противоположной стены сидели двое мужчин, о чем-то тихо переговариваясь. В одном из них он узнал начальника Управления кадров министерства, когда их глаза встретились, тот слегка улыбнулся. Они кивнули друг другу.
       - Лена, - услышал он по селектору голос Рушакова, который показался ему несколько раздраженным, - соедините меня с Маенко. Селектор щелкнул и отключился.
       Секретарь набрала номер.
       - Николай Егорович, здравствуйте, - произнесла она, потом, что-то слушая, улыбнулась. - Да уже была, видела, но, к сожалению, времени было мало…, Николай Егорович, я вас с Виктором Васильевичем соединяю, - она взяла другую трубку. – Виктор Васильевич, Маенко, - произнесла она, немного подождала и положила трубку.
       В приемной было тихо. Немного приоткрытое окно, выходило во двор министерства, и где-то, совсем рядом, отчетливо слышалось воробьиное щебетание. Монотонный гул огромного города был еле уловим, и казался каким-то очень далеким. «Еще бы пруд во дворе с карасями…», - подумал Игорь и улыбнулся.
       В это время из открывшейся двери замминистра, вышли двое мужчин. По их хмурому и озабоченному виду было видно, что разговор у Рушакова для них был весьма неприятным. Высокий полный мужчина вытирал вспотевшую шею. Они были явно чем-то расстроены. Тихо бросив секретарше: - «До свидания», мужчины вышли из приемной.
       Лена встала, зашла в кабинет шефа. Через минуту дверь открылась.
       - Заходите, Виктор Васильевич ждет вас, - проговорила секретарша, поочередно посмотрев на сидящих мужчин.
       Начальник Управления кадров и сидящий с ним мужчина встали. Встал и Игорь, вопросительно посмотрел на секретаршу, не понимая, относится ли приглашение и к нему.
       - Пошли, пошли, - похлопал его по плечу кадровик, увидев замешательство Талова.
       Игорь почувствовал внутри какой-то неприятный холодок и непонятное волнение.
       Рушаков поднялся, вышел из-за стола, шагнул им навстречу. Поздоровавшись с каждым за руку, молча кивнул, приглашая сесть. «Не в духе», - подумал Игорь и сел. Но ошибся. Рушаков сел напротив него, посмотрел Игорю в глаза и улыбнулся.
       - Ну, как жизнь, Игорь Александрович? - спросил он.
       Такое не совсем официальное обращение первого заместителя министра, ввело Игоря в еще большее замешательство. Но он быстро собрался и спокойно ответил:
       - Нормально, Виктор Васильевич, пока жаловаться не на что.
       - Это хорошо, когда не на что жаловаться. А вот у меня одни неприятности, жаловаться есть на что, но вот только некому.
       - Почему некому, - поддержал непринужденный тон Рушакова, Игорь, - Министру, Правительству, Брежневу.
       - Да, - махнул рукой Рушаков, - им пожалуешься…, проговорил он и засмеялся. – Ладно, давайте к делу, - лицо его тут же стало серьезным. – Петр Лаврентьевич, - обратился он к начальнику Управления кадров, - ты его, - кивнул он в сторону Талова, - ввел в курс дела?
       - Вы же мне такого поручения не давали, - ответил тот.
       - Ну, хорошо, - Рушаков повернул голову в сторону Игоря. – Игорь Александрович, я знаю, вы родились в Москве. Это так?
       - Да, - ответил тот, начиная предполагать, что на повестке дня какой-то кадровый вопрос.
       - А, почему и как, вы оказались в Орле? – спросил Рушаков, но, увидев, мелькнувшее в глазах Игоря недоумение
продолжил. - Игорь Александрович, я знаю, что вы воевали, были в плену, знаю, что и после войны, из-за всех этих наших перегибов, вам пришлось пережить несколько нелегких лет. Но это все в прошлом. Вы реабилитированы, более того теперь вы член партии. Я много наслышан о вас как о специалисте высокого уровня, прекрасном организаторе и руководителе. Вы, конечно, понимаете, что прежде чем встретиться с вами я читал ваше досье. И по нему у меня к вам нет ни каких вопросов, кроме одного. Я так и не понял, почему вы все-таки из Москвы, вдруг, оказались в Орле.
       - Да все очень просто, - вздохнул Игорь, - когда в пятьдесят первом я вернулся домой, родителей моих я уже не было. Отец в сорок третьем погиб в какой-то аварии на заводе, а после этого вскоре и мама умерла. В нашей комнате уже жили другие люди. Из родни у меня единственной осталась только тетка – сестра матери, которая жила в Орле, - Игорь посмотрел на Рушакова и грустно улыбнулся. - Ну и…
       - Понятно, - участливо вздохнув, протянул заместитель министра. – Вы со Станиславом Георгиевичем знакомы? - обратился Рушаков к Игорю, кивнув на мужчину, который сидел до сих пор, не проронив ни слова.
       - Нет, - ответил Игорь, повернув голову в сторону Станислава Георгиевича, тот улыбнулся ему.
       - Краенков Станислав Георгиевич начальник Управления, в ведении которого, Игорь Александрович, мы хотим предложить вам поработать, - сказал, посмотрев на часы Рушаков, поднялся, подошел к селектору.
       - Лена, я в час должен быть в Госплане, - сухо произнес он.
       - Я поняла, Виктор Васильевич, - ответила та. – Сейчас предупрежу Стаса.
       Рушаков вернулся на место.
       - Виктор Васильевич, разрешите мне несколько уточнений, - проговорил Краенков, видя продолжающееся недоумение на лице Талова.
       Рушаков кивнул.
       – Игорь Александрович у нас на одном из московских заводов, - продолжал Станислав Георгиевич, - директор уходит на пенсию. Мы, рассматривая ряд кандидатур, остановились на вашей. Вы уже много лет работаете заместителем директора по производству. Мы получили о вас отличные отзывы и считаем, что с работой первого лица на заводе вы вполне справитесь. О заводе более подробно я расскажу вам позже, у Виктора Васильевича время отнимать не будем, я…
       - Я бы рекомендовал вам вместе проехать на завод, - перебил его Рушаков, - пусть Талов посмотрит. Чего ж ему кота в мешке покупать. Там обо всем подробно и поговорите.
       - Я это и хотел предложить, - закончил Краенков.
       - Ну что? – Рушаков вопросительно посмотрел на несколько оторопевшего Игоря.
       - Да-а, - протянул Игорь, - не знаю, что ответить, Виктор Васильевич. Спасибо конечно за доверие, но ведь это все так
неожиданно. Я хотел бы подумать.
       - Конечно, подумай. Мы тебя не торопим. Пару дней я считаю, тебе хватит, - Игорь обратил внимание, что Рушаков перешел с ним на «ты». - В понедельник позвони мне и скажи свое решение. А сегодня, Станислав Георгиевич, - обратился он к Краенкову, - ты постарайся его не задерживать, после обеда съездите на завод.
       - Хорошо, Виктор Васильевич, - согласился Краенков.
       - Да вот еще, что. Первое время, ну примерно с полгодика придется, Игорь Александрович, пожить в нашей министерской гостинице, а потом получишь квартиру, ну и прописку естественно в Москве. Пора в родные края возвращаться, - засмеялся он.
       Игорь сидел в раздумье. В душе он признавался себе, что предложение Рушакова льстило, ему было приятно слышать оценку его работы. Кроме этого неожиданно появившаяся возможность перебраться на место жительства в Москву, где он родился и вырос, казалась ему счастливой сказкой, какой-то фантастикой. Вместе с этим он понимал – новое место, новая работа, новые люди, все новое и совершенно неизвестное… Сейчас, там - в Орле все просто и ясно, знаешь на кого положиться, кому доверить, все проблемы налицо, механизм управления уже давно четко отработан. А здесь? Еще неизвестно в каком состоянии находится завод, есть ли у него перспектива.
И эта неопределенность, где-то в глубине души вызывала некоторую тревогу.
       - Ну что, вроде все обговорили, - услышал он голос Рушакова, - если нет вопросов, можете быть свободны.
       Все встали.
       - В понедельник жду звонка, - проговорил Рушаков, пожимая Игорю руку. – А тебя, Станислав Георгиевич, прошу, позвони мне к концу дня.
       - Хорошо, - кивнул тот, и все направились к выходу.
       

       * * *

       Еще по дороге в машине Краенков начал знакомить Талова с заводом.
       - Завод в целом неплохой, - рассказывал он. – Маяком, как принято теперь говорить, в министерстве не был, но работал устойчиво, технико-экономические показатели всегда были на уровне, плановые задания выполнял. Сараев Иван Кузьмич руководит заводом уже много лет. Хороший, толковый руководитель. Но последний год часто стал болеть, ему без малого, уже семьдесят. Он, кстати, и сейчас в больнице. Ну, а когда на заводе по долгу отсутствует первое лицо, сами понимаете, падает и дисциплина, и ответственность исполнителей. Начинают появляться всякого рода нежелательные промахи и негативные симптомы к ухудшению работы. Завод последние полгода не получает премий. Увеличилась текучесть кадров. Кстати, я недавно узнал, что уволился с завода главный конструктор, на мой взгляд, очень талантливый специалист. Под его руководством, с участием разработчиков, конечно, было модернизировано много выпускаемых изделий, часть из них получили дипломы на международных выставках, - продолжал Станислав Георгиевич. – Сейчас численность на заводе в районе четырех с половиной тысяч. Сараев много уделял внимания социальным вопросам. В районе Дорохова, у них прекрасный пионерский лагерь. Три года назад построили отличный детский сад. Рядом с заводом большая спортивная площадка.
       - А промышленное строительство какое-то ведется? - спросил Игорь.
       - Да. Еще два года назад заложили фундамент нового корпуса на пять тысяч квадратных метров, но потом по разным причинам оно приостановилось. Главным образом не хватает средств и с технической документацией там какие-то нелады. А заниматься этим вопросом надо. Спрос на продукцию растет. План поставок выполняется все с большим и большим напряжением. Дефицит растет.
       - А что представляет собой главный инженер?
       - Знаете, Игорь Александрович, у каждого из нас своя определенная планка в карьере. Через которую, при всем нашем желании, мы перепрыгнуть не можем. Он молодой, ему нет еще и сорока. Мы, в свое время, и ставили его на эту должность с учетом возраста Сараева. Долго присматривались к нему, но, к сожалению, поняли, что уровень первого руководителя для него высок. Он хорош, как говорят военные, в решении тактических задач, а вот с точки зрения стратегического мышления он слабоват. Да и характер, скажем прямо, не подарок, не выдержанный, вспыльчивый. А без необходимой выдержки руководить людьми, сами знаете, трудно. Стоял даже вопрос о его увольнении. Но Иван Кузьмич вступился за него, а мы особо настаивать не стали.
       Машина плавно притормозила перед зданием заводоуправления. У входа их встретил черноволосый с большой пролысиной мужчина. Они поздоровались.
       - Малышев, Альберт Анатолиевич – главный инженер завода, - представил его Краенков, знакомя с Игорем. – Талов Игорь Александрович, - кивнул он Талова, без уточнений.
       От Игоря не ускользнул задержавшийся на нем изучающий взгляд Малышева.
       - Станислав Георгиевич, какой распорядок, сначала побеседуем в кабинете, потом пройдем по заводу или?…
       - Я считаю надо посмотреть завод, тогда и будет о чем поговорить, - не дал договорить ему Краенков. – Как? – повернулся он в сторону Талова.
       - Логично, - коротко ответил тот.
       Они направились к проходной завода.
       Только на знакомство с основными цехами у них ушло более трех часов. Игорь заметил, что Краенков все чаще стал посматривать на часы.
       - Станислав Георгиевич, в целом мне картина ясна, - сказал ему Игорь, когда главного инженера кто-то ненадолго отвлек.
- Хотелось бы еще посмотреть инструментальный цех и на этом можно закончить.
       - Хорошо, - тут же согласился начальник Управления.
– Альберт Анатолиевич, - обратился он к подошедшему главному инженеру, - давайте заглянем в инструментальный, а потом пойдем к вам кофе пить.
       Они направились вдоль длинного четырехэтажного корпуса, свернули за угол и вошли в здание стоящее напротив. При входе их встретил уже довольно пожилой, с пышной седой шевелюрой мужчина.
       - Кудряш Афанасий Петрович, начальник цеха – представился он.
       Они поздоровались. Пошли по цеху. С первых фраз Кудряша Игорь понял, что тот живет цехом, цех для него родной дом, гордость его. Он с увлеченно с большим энтузиазмом рассказывал о оснащенности цеха его структуре, о сложности, выпускаемой им продукции, о специалистах высочайшей квалификации, которые своими золотыми руками могут подковать блоху. И все это он говорил с таким упоением, что Игорь как-то сразу проникся к нему уважением. Кроме этого было видно, что он грамотный специалист и владеет делом. Все его внимательно слушали, никто не перебивал.
       - Вот Альберт Анатолиевич подтвердит, ни одной прессформы, ни одного штампа на стороне не заказываем, все делаем сами, любой сложности, - гордо говорил Кудряш.
       - Афанасий Петрович, - спросил Игорь, - какой у вас в цехе средний разряд работ и рабочих.
       - За прошлый месяц средний разряд работ составил пять и две десятых. Иногда он бывает чуть выше, иногда чуть ниже в зависимости от плана БИХа. Ну, а средний разряд рабочих удерживается на уровне пяти с половиной, наибольший конечно он у слесарей. Но у меня есть такие специалисты, которым просто цены нет, они могут выполнить любую работу, с микронными допусками.
       - А вот мы были в цехе пластмасс, и я обратил внимание, что на отдельных прессформах облойчик то великоват, - улыбнулся Игорь. - Как-то, Афанасий Петрович, это не очень вяжется с вашими словами.
       - Да это, наверняка, старые прессформы стоят, - обижено ответил Кудряш. - Я вам скажу, многие начальники цехов к плану ППР относятся с прохладцей, работает прессформа или штамп и ладно. А что облой, лишний расход материала, им наплевать и потом не им же его зачищать. А что стоит, снял пресформу или штамп, шлифонул и ни облоя, ни заусенцев нет. Дел-то на копейку.
       Игорь заметил недовольство на лице главного инженера,
Но тот сдержано молчал.
       - Спасибо, Афанасий Петрович, хороший цех у вас и изделия делаете вы высокого класса, - проговорил Талов, посмотрел на Краенкова, давая понять, что у него вопросов больше нет.
       - Ну, что, кофе угостишь? – повернулся тот к главному инженеру.
       - Самым первоклассным. Можно даже с коньячком, - облегченно вздохнул Малышев.
       - С коньячком не обязательно, а вот чашечку кофейку я выпью с удовольствием, - произнес Станислав Георгиевич, подавая руку Кудряшу. – Как дела у Ивана Кузьмича, как он себя чувствует? - спросил он Малышева, направляясь к выходу.
       - Вчера я ему машину в больницу посылал, домой его привезли…, - начал пояснять главный инженер.
       Игорь пожал руку Кудряшу, чуму-то улыбнулся и направился за ними.
       Выйдя с территории завода, они поднялись на третий этаж заводоуправления, зашли в приемную директора.
       - Здравствуйте, - улыбаясь, дружно поднялись из-за столов две женщины – одна темненькая невысокая, совсем молоденькая лет двадцати, другая постарше лет тридцати, светло-русая, голубоглазая.
       - Светлана, кофейком нас угостите, - улыбнулся Краенков, подавая ей руку.
       - Станислав Георгиевич, самым лучшим, специально берегла для вас, - бойко ответила голубоглазая.
       - Ну, ну, посмотрим, - продолжая улыбаться, произнес Краенков и направился в кабинет директора.
       - Здравствуйте, - проговорил Игорь, задержав взгляд на секретарше. Та заметила это, опустила глаза. Талов открыл дверь и последовал за Станиславом Георгиевичем.
       - Что у вас с товарами народного потребления, - недовольно спросил Краенков Малышева, устраиваясь в директорском кресле, - вы, что и в этом месяце не собираетесь выполнять план. Я смотрел ваши показатели на двадцатое число, вы отстаете в выполнении плана больше чем на декаду? В чем дело?
       - Станислав Георгиевич, нам на этот год по ТНП увеличили план на восемнадцать процентов. У нас же не хватает мощностей, что б обеспечить такой рост, - возбужденно произнес главный инженер. – Это первая причина.
       Вошла секретарь. Малышев замолчал. Светлана аккуратно расставила перед каждым чашечки с кофе, поставила, молочник, сахарницу, печенье в хрустальной вазочке.
       - Приятного аппетита, - сказала она, улыбаясь, и обвела всех вопросительным взглядом, в ожидании еще каких-то просьб.
       - Большое спасибо, Светлана, - хмуро проговорил Краенков. Она сразу поняла, что настроение начальства совсем не располагает к свободному общению, быстро повернулась и вышла.
       - Ну, а что второе? - в голосе Краенкова прозвучало раздражение.
       - А второе, нам Управление снабжения на этот год не до выделило фондов на пластмассу, - оправдывался Малышев, одновременно осознавая, что его слова не найдут понимания у руководства.
       - И что дальше? – сухо спросил Краенков.
       - А что, дальше. Мы дважды обращались по этому вопросу в Управление снабжения, предоставляли свои расчеты, а результат все тот же.
       - А у Беруса были? Ты же знаешь, что он курирует вопросы снабжения и сбыта.
       Малышев молчал, опустив голову.
       - Я спрашиваю, кто-то из вас у Беруса был? Вы просили его решить этот вопрос? – повторил Краенков, уже несколько повышенным тоном.
       - Я считаю, заместитель министра не наш уровень. Если он будет напрямую работать с каждым заводом, для чего тогда нужны управленцы, - попробовал оправдываться Малышев.
       - Он считает, - с металлом в голосе произнес Краенков.
- Молодец! Ты считаешь, если есть на кого сослаться, то можно сидеть, сложа руки. Да если ты твердо уверен, что без решения этой проблемы вы не в силах выполнить установленные задания, надо не только к заместителю, к министру надо идти, в любую самую высокую инстанцию. Долбить, кричать, добиваться же надо. – Краенков перевел дыхание. - Ну, а что с мощностями, я что-то не видел ваших расчетов и вообще об этом впервые слышу от тебя.
       Малышев, опустив голову, молчал.
       - Вот, что, - немного подумав, уже более сдержано проговорил Краенков, - завтра подготовьте все материалы и в понедельник в десять часов тебя, с замами по производству, снабжению и главным технологом я жду у себя.
       - Хорошо, - тихо проговорил Малышев.
       Поговорив еще немного, допив кофе, гости уехали…
       За отведенные ему три дня Игорь, в силу возможного, проанализировал все увиденное на заводе и определился, как ему казалось, с базой и путями его перспективного развития. Одним словом взвесив все за и против, он принял окончательное решение и в понедельник, позвонив Краенкову, дал согласие. Они обговорили сроки и некоторые детали перехода Талова на новое место работы, решили вопрос с его местожительством. Краенков пожелал Игорю успехов, высказал несколько дельных советов, в том числе кадровых и в конце беседы поинтересовался, как отнеслась дочь к известию о переезде на новое местожительство в столицу. И услышав, что та восприняла это без особого энтузиазма, искренне удивился. Заканчивая разговор, он спросил:
       - Игорь Александрович, а ты Рушакову-то звонил, доложил?
       - Пока нет, - ответил Игорь. - Я решил не нарушать субординации. – Станислав Георгиевич, а может вы ему?…
       - Нет, нет, позвони сам, Виктор Васильевич очень не любит когда не выполняются договоренности.
       - Добро, сейчас позвоню, - ответил Игорь, и они попрощались.
       
       * * *

       В конце рабочего дня Игорь позвонил дочери, предупредил, что заедет к «друзьям» попрощаться и высказал предположение, что может задержаться надолго, попросил не ждать его допоздна, а спокойно ложиться спать. Наташа восприняла это несколько с грустью, но вполне спокойно. Она уже давно догадывалась, что у отца есть женщина, с которой он иногда проводит время, и относилась к этому с должным понятием.
       С Галей Игорь познакомился шесть лет назад, на одном из совещаний руководителей промышленных и торговых предприятий в Горкоме партии. Еще до начала совещания в фойе он обратил внимание на коротко подстриженную, с располагающей улыбкой и добрым открытым лицом миловидную блондинку. От него не ускользнул и ее задержавшийся на нем взгляд. Они познакомились. Галя работала директором одного из универмагов города. Уже давно была в разводе и жила с семнадцатилетнем сыном в двухкомнатной панельной пятиэтажке. В год их знакомства Гале было сорок лет, но выглядела она намного моложе. Поэтому семилетняя разница в их возрасте казалась значительно большей. И это иногда смущало Игоря, ему казалось, что люди видевшие их вместе, бросали на него косые осуждающие взгляды.
       Постепенно их знакомство переросло в дружбу, а потом и в близкие отношения. Первое время они еще не исключали, что их взаимное влечение может перерасти во что-то большее, и что со временем они пойдут одной дорогой по жизненному пути. Но, будучи людьми, не глупыми и имея за плечами определенный жизненный опыт, они со временем все больше понимали, чтонастоящей, до самопожертвования, любви между ними не было, и к тающей надежде создания семейного очага относились с пониманием. При этом продолжали с большим уважением и искренней симпатией относиться друг к другу. Им было вместе просто хорошо, это их радовало и вполне устраивало.
       - Я очень рада за тебя, Игорь. Поверь, от всей души рада, - не без грусти проговорила Галя, когда тот поделился с ней, о предстоящих больших изменениях в его жизни.
       - Спасибо, - тихо проговорил Игорь.
       - Большому кораблю – большое плавание, - добавила она и улыбнулась.
       - Да ладно тебе, - недовольно отмахнулся Игорь.
       Они сидели за столом на кухне, в щель неплотно
прикрытых штор, как бы украдкой заглядывал и прислушивался к их разговору молодой месяц, в хрустальных фужерах на тонких ножках пузырилось золотистое шампанское.
       - Смелый ты человек, Талов. Я бы так не смогла, побоялась бы покидать насиженное место. А ты молодец. Игорек. Скажи честно, просто интересно, неужели не страшно, и что руководило тобой, когда ты принимал решение, неужели карьерное тщеславие?
       - Х-м, - с едва уловимой обидой ухмыльнулся Игорь. – Галя, мы знаем друг друга много лет. Ты когда-нибудь замечала во мне страсть к преодолению карьерной лестницы? Хотя ничего зазорного и предосудительного в этом я не вижу. Дело совершенно в другом.
       - Да, зная тебя, поэтому я и не могу понять, что легло в основу принятого тобой решения. Насколько я знаю, у тебя и здесь на работе и дома складывалось, по крайней мере, до сих пор все гладко, без каких-либо заметных потрясений. Зачем тебе все это, Игорь, что тобою движет, я не понимаю?
       - Попробую объяснить, - Игорь поднял голову и, увидев в ее увлажненных глазах поблескивающие искорки, в смущении остановился.
       - Ну? - после некоторой паузы проговорила Галя.
       - Галочка, я думаю, ты меня поймешь. Причина не одна – их две. Первая, и конечно главная, это свобода творчества. На новой работе я буду иметь значительно больше свободы и возможности в самостоятельном принятии решений, а это многое. Знаешь, когда я добиваюсь выполнения поставленной перед собою цели, я испытываю огромное моральное удовлетворение, - Игорь опять взглянул на подругу, но она уже смотрела на него совсем сухими глазами, в которых кроме нескрываемого интереса, просматривалось и уважение. – Ну и немаловажное значение сыграло то, что москвич же я, Галочка. Хочется вернуться туда, где родился, где прошли мои детство и юность, где похоронены родители. Вот собственно и все.
       - Понятно, - тихо проговорила Галя, подошла к окну, отодвинула штору и устремила невидящий взгляд в темноту.
       Наступила томительная пауза, оба чувствовали все более возрастающую напряженность, сковывающую и мешающую свободному непринужденному общению как прежде.
       - Ну а как Наташа все это восприняла? - спросила Галя, не поворачивая головы.
       - Да, знаешь, без особого энтузиазма. Она, по-моему, даже в некотором трансе. Наталья пока здесь останется. Ей же в следующем году диплом защищать, а переводиться из-за одного года на заочный факультет нет никакого смысла. Да и мне, пока вопрос решиться с жильем, с полгода придется пожить в гостинице.
       - Ты не останешься сегодня? – тихъо спросила Галя продолжая смотреть в окно.
       Игорь немного растерялся, прекрасно понимая, что проведенная сегодня совместная ночь, кроме тягостных минут расставания и слез ничего не принесет. Но, сказав ей «нет», боялся обидеть.
       - Как ты хочешь, так я и сделаю, - ответил он.
       Галя не ответила, продолжая стоять у окна в глубоком раздумье. Игорь долил в фужеры шампанского:
       - Галочка, - попробовал он улыбнуться, но улыбка получилась какой-то вымученной, даже скорбной, - давай выпьем за нерушимость нашей дружбы, за то, чтобы и вдали мы всегда остались друзьями, готовыми прийти на помощь друг другу в любую минуту.
       Она повернулась к нему и улыбнулась:
       - Давай.
       Но в ее потухших глазах Игорь отчетливо читал, что спокойствие, хладнокровие и прозвучавшая непринужденность в голосе - все напускное, дающееся ей с большим трудом.
       Раздался нежный звон хрусталя, они выпили.
       - Галочка, я буду часто приезжать в Орел, мы обязательно будем видится…
       - Подожди Игорь, - перебила она его, голос ее чуть дрогнул. – Не надо не говори. Игорь уловил в ее голосе нотки укора. - Зачем мы обманываем себя? Давай сегодня простимся как люди. Зачем затягивать наше расставание на долгие месяцы, только душу терзать? И ты, и я прекрасно понимаем, что, живя в разных городах, сохранить наши прежние отношения, мы при всем желании не сможем. Почему, Игорь мы не хотим сказать правду друг другу? Ты же это тоже понимаешь. Ты же сильный, почему ты боишься?
       Игорь тяжело вздохнул, не найдя, что ответить. Он понимал - она была права.
       - Давай допьем шампанское, и ты поезжай домой. Тебе эти дни надо побольше быть с Наташей, она скоро остается одна, будет скучать… - спокойно, твердым голосом проговорила Галя, и он еще раз изумился ее выдержки и умению держать себя.
       И только у двери, когда Игорь уже приоткрыл ее чтобы уйти, она все-таки не выдержала, молча обвила его руками и разревелась.