Нежность

Знаешь пройдут годы и столетия, но в моем сердце будут жить эти моменты «эндорфин счастья» - тонны и километры, которого разливались вокруг нас. Я всё помню, не пытаюсь оглядываться, потому что всё и так клокочет, больно до невозможности испытывать это чувство снова и снова. Люблю, любил, как банально звучит, так сопливые школьники, оди-нокие люди за занавесками называют высшее проявление нежности. Я думаю, что сказать это – ничего не сказать. Это как океанский прилив, помноженный десятикратно, ударил в голову, - нежно…. Знаю, что буду искать твои прикосновения и губы всю жизнь, искать и не находить. Сейчас ночь и это понимание как чистый кристалл свербит в пустой галактике. Я запомнил – тактильно, запахом, дыханием, клетками организма. Тебя, твою нежность. Ис-пытать это вновь нереально, сейчас уже по-стариковски хочется уюта и понимания. Может даже мы с тобой и не подошли бы друг другу как путники, но я знаю, что это было. Сча-стье, разлитое по бутылочкам ожидания встреч с тобой. С тобой было весело, я жил каж-дым днём, дарил окружающим улыбку, а мир отвечал мне взаимностью. Твои глаза мне вторили.
Пройдет эта ночь, - круговерть дел унесет меня вдаль от берега воспоминаний, обнажив песок моего одиночества, но ночной прилив бросит волны усталости к тебе, лучи второй по яркости планеты будут нещедро освещать берег как этот ночник ан моем столе – бумагу. Вода едва-едва покачивается, а я жду тепла скоро лето. Будет совсем тепло вокруг и хо-лодить былую рану. Действительно, «покой нам только снится». Может ты меня не вспом-нишь уже, это и неважно, для бури нежности не требуется стакан или банка с крышкой, у неё свои законы. Я знаю, что никогда не испытаю этой «нежности». Лишь по ночам я без-звучно кричу как раненый навылет зверь. Эта боль рвёт грудную клетку и мозг. За всё нужно платить. Это моя плата за твою нежность. Потерять след утраченного. Так это назы-вается. Когда-нибудь твой сын улыбнётся моей улыбкой, ты погладишь его вихрастую го-лову, мимолетно припоминая что-то из прошлого, но ты так и не вспомнишь, что это был я, занявшись текучкой. А я? Я буду искать твой взгляд, твою улыбку, наше «вместе» в дрему-чей тайге повседневности. Я лишь хочу, чтобы тебя хранили ангелы, пусть твоя детская непосредственность останется с тобой, не меняйся, тебе это не нужно. Я запомню тебя де-вочкой, которая подарила мне облако мечты и надежды. Спасибо тебе хрупкой и наивной, отзывчивой и такой благодарной. С тобой было вкусно, тепло и надежно, как будто не я был твоим мужчиной, а ты моей хранительницей. На руках ничего не осталось, только теп-ло твоих ладошек, детских, упрямых и смелых. Ты могла родить мне ребёнка, и мы стали бы для крохи – папой и мамой, но это не самое главное, ибо все мы смертны. Я буду вспо-минать, как мы с тобой делили одно на твоих облако. Ты и я. Блаженство, которое не по-вторится, конечное, когда уже поздно и нестерпимо хочется спать, анна радио начинается шоу Романа Трахтенберга. Вот и сейчас я буду спать.
«У ночного огня под огромной луной
Темный лес укрывал нас зеленой листвой
Я тебя целовал у ночного огня
Я тебе подарил половинку себя»
Спасибо жизни за тебя, тебе – за нежность, нежности – за песню.
Спи, моя котя, пусть сны принесут тебе отдохновение от забот и печалей.
Ночь так стремительна….
Я встречаю её во всеоружии: мозг, тело, былые воспоминания и дорога в ночи, в которую я уношу твою нежность, засыпаю….
1-20 - 1-58, 2008-03-26