Жизнь на окраине Прод. 8

     Совсем другой была жизнь у её одноклассницы и соседки Вали.
Я помню стройную небольшого росточка девушку с тонкой талией. О таких говорят: «Не красавица, но мила…»
     Валя жила со своими родителями и старым дедом, отцом матери. Не было такого дня, чтобы из их квартиры не доносились крики. И не просто крики, а вопли, стенания, проклятия. Это Валина мать, Соня, поносила на всю округу дочь, мужа, отца.
     Муж Толя молчал. Дед убегал на улицу. От него родная дочь и вовсе отказалась. Помню, как он однажды появился на пороге нашей квартиры и слёзно умолял бабушку помогать ему по хозяйству. Моя бабушка не хотела вмешиваться в жизнь этой семьи. И была права. Но очень уж ей было жаль старого больного человека. Какое-то время она покупала на базаре для него продукты, варила супы и борщи, стирала его изношенную одежду. Казалось, он даже помолодел! Но Соне это не нравилось. И её проклятия уже предназначались нашей семье. Но более всех доставалось Вале. Мать постоянно на неё жаловалась в школе. Строчила заявления в комсомольскую организацию. Обвиняла дочь во всех смертных грехах. И требовала наказаний.
     К Валентине все очень хорошо относились. У неё были друзья, всегда поджидавшие её на улице, потому что Валина мама никого не впускала в свою квартиру. В этой девушке было то качество, которое я высоко ценю в людях: она умела дружить. А это, по- моему разумении, Божий дар! Запомнился мне день выпускного бала. Мы с сестрой не отходили от Вали. А она не прогоняла нас. Кружилась в своём простеньком белом платьице перед зеркалом. По моде тех лет под юбкой находилось невероятное количество накрахмаленных юбочек. Валя превращалась на наших с сестрой глазах из Золушки замарашки в Принцессу! На улице её ожидали одноклассники. Двое высоких парней подхватили нашу Принцессу под локотки. И она, оторвавшись от земли, может, впервые в своей сложной жизни «полетела» к свету, радости, музыке. На следующий день всё было как прежде…
     Были ли у Инны друзья-подружки, не помню. На выпускной вечер её сопровождали отец и мать. На ней было красивое крепдешиновое платье голубого цвета. Отъезд Инны и её семьи прошёл для меня незамеченным. По Вале долго ещё скучала.
     Одни уезжали, другие, хоть и временно, поселялись в нашем дворе. И это всегда вносило некоторое оживление среди старожилов.      Однажды ранним летним утром мы увидали на соседнем крылечке двух стариков. Те пили чай из блюдечек вприкуску с колотым сахаром. Оба одного возраста, оба маленького росточка и плотного телосложения. Двое старых учителей, выйдя на пенсию, решили перебраться из села в город. Разговаривали они на чистейшем украинском языке. И прожили в нашем дворе всего-то одно лето. А запомнились мне своей привычкой пить чай по сто раз на дню и бесконечными диктантами, которые мы, дворовая детвора, почему-то должны были писать каждый день и на русском языке. Тот, у кого ошибок было меньше, чем у других, чувствовал себя героем и победителем. Но и диктанты были сложными, и ошибок у всех бывало предостаточно. И долгожданное лето быстро пролетело, и старики куда-то съехали. Сколько лет уже прошло. Годы пролетели, словно один день. А мне всё чудится монотонный голос Тимофея Ивановича с его неистребимым украинским акцентом и предложения из очередного диктанта: «На высоком деревянном крыльце сидела Агриппина Саввишна. Она пила чай из огромного фарфорового блюдца и ела винегрет и ветчину…»

     Я помню девчат-лимитчиц, быстро сменяющих друг друга. Они старались получить места в общежитиях, чтобы вся зарплата не уходила на оплату жилья. Семьи военнослужащих, которые ожидали нового назначения. Много позже в одно из подвальных помещений вселилась женщина с сыном. Всё её жильё было заставлено различными ёмкостями с сахаром, маслом, мукой. Она работала поваром в детском саду. Продукты не продавала. Боялась голода. Через много лет к ней вернулся муж, но семьи не получилось: из окон этой квартиры постоянно доносились крики и упрёки за плохо прожитую жизнь. Вскоре они переехали за город. Сейчас, вспомнив эту соседку и её значительные продуктовые запасы, я припомнила то лето и ту осень, когда была вынуждена вместе со всем советским народом стоять в очередях за сайками, сырыми, неприглядного цвета и отвратительного вкуса, изготовленными из гороховой муки. У меня постоянно болел живот. Я страдала, плакала, упрашивала маму принести с работы хоть одну маленькую беленькую булочку из тех, которыми кормили детей в больнице. Моя мама работала там. На все мои уговоры отвечала отказом. В то время я, глупая, ненавидела её. Сейчас – горжусь!
Нельзя оправдать воровство.
     Люди. Разные по воспитанию, образованию, образу жизни.
Семейные, одиночки, умные, глупые, щедрые, скупые. Люди, стремящиеся к Счастью. В своём понимании…







--------------
* Старенькое крылечко из далёкого прошлого.
Трудно поверить сейчас в то, что оно могло быть любимым местом для постоянных чаепитий двух школьных учителей. И что детвора, сидя на ступеньках, старалась правильно написать очередной диктант...


26.03.08


http://www.proza.ru/2008/04/03/311