Такие разные встречи

       

Я шла к морю, и там, где дорога огибает клумбу с пальмочкой, перья которой нещадно трепал в тот день ветер, я вдруг услыхала хлопок дверцы машины. Через минуту ко мне уже подбегала женщина, выскочившая из тёмно-вишнёвой иномарки.
– Любка! Привет! Ну, скажи, ты меня опять не узнаешь?
– Опять не бывает… Я уже всё выстроила. Ты – Галка!
– Ой, прелесть, всё выстроила! Лучше поздно, чем никогда. Только я уже не Галка, а Малка. Смешно?
– Нет, но я вообще-то не понимаю, как ты сюда попала. Я имею в виду не это место, а Израиль?
– Стой. Я отпущу мужа. Подожди.
Галка или Малка помчалась к машине, так и стоящей у поворота дороги, дверца автомобиля ещё раз хлопнула, потом машина развернулась, миновала клумбу с пальмочкой и укатила.
– Ну, теперь я – твоя.
– Тогда так. Пошли ко мне, я шла к морю, ничего срочного. Пошли, поговорим. Какие-то чудеса происходят на свете! Ты помнишь ту нашу встречу в Киеве, невдалеке от твоего старого дома?
– Ещё как! Ты же меня не узнала! Твои руки и голова были заняты детьми. В каждой твоей ладони по детской ручке. Такие славные мальчики. Ты явно торопилась, была чем-то расстроена. А тут я…
 – На синей машине с мужем и мальчиком лет десяти, ты – дама в розовом гипюровом платье…
– Сколько лет прошло? Подумать только! К тебе далеко?
– Близко, мы уже почти у моего дома. А лет прошло немало. Моему младшему уже 35 лет!
– А моему – 46!
– Какие мы старые, Галка–Малка!
– Да… У тебя красивый дом. Какой этаж?
– Шестой. Ну, вот и приехали. Иди, мой руки, я так скоро тебя не отпущу. Посидим, поохаем.
Пока я накрывала на стол, Галка–Малка плескалась в ванной. Теперь я её узнала сразу же. А ведь в тот самый раз, когда я плелась с двумя сыновьями, я её не просто не узнала, я не могла совместить образ той девочки, с которой училась в одном классе с дамой в розовых гипюрах, только что приехавшей из Италии. Страшно подумать! Для меня в то время – Италия! Тут лишь бы дотащить детей до дома, купить хлеба в магазине на углу. «Галка? Ой, не может быть! Хоть убейте, я вас не узнаю...»
– Садись. Рассказывай. Сначала выпей винца!
– Жаль, что я не знала, что ты тут живёшь, ну, да будет время, мы ещё отметим все наши встречи. Это купленная квартира или ты на съёме?
– Это купил мой сын, я у него снимаю. Скажи мне лучше, как ты-то сюда попала?
– Это долгая история. Понимаешь, после того, как мы встретились там на самом верху моей улицы Мало–Подвальной, ну, много воды утекло. Мой муж, которого ты видела, умер. Сын уже совсем взрослый, у него две дочери. Я вышла замуж вторично. Квартира в Киеве пропала. Моя мама, ты её, наверное, не помнишь, она совсем спилась, потом попала за решётку. Квартиру отобрали.
– А я пыталась тебя найти, когда решила собирать у себя всех наших девочек-одноклассниц. Пошла к твоему дому. Там ещё ваша фамилия в списке жильцов была вывешена в парадном. Я поднялась на пятый этаж, а мне сказали почти то, что ты сейчас рассказала о своей маме. Так и прекратились поиски.
– Да меня никто бы и не нашёл. Сначала я вышла замуж за бизнесмена и уехала в Испанию.
– Ого! Испания…
– Да, там я жила сносно, научилась делать массаж, открыла салон, не пренебрегала и нашими украинскими шлюхами, использовала их в салоне не только для массажа. Там я и рассталась с именем Галка. Это же на испанском – курица – Галина. Нет, не обязательно «бланка», можно и «негра». Хотя, там я выкрасилась в блондинку, они пользуются большим спросом. Короче, там я была Терезиной.
– Ты что, сама оказывала те самые услуги, будучи Терезиной?
– Нет, я действительно хороший специалист по массажу, а проституток хватало импортных, привозных. Конечно, хлопот много. Привези, заплати перевозчику, найми людей для оформления бумаг, хотя бы временных, подкупи, кого надо. Так надоело, что и не сказать.
– Подумать только, ты видела Испанию!
– Дурочка ты! Да, не видела я ничего. Один хреновый «клуб», или «кабинет массажный». Короче, потом нас высчитали, муж быстренько слинял, а меня депортировали. Куда? В никуда. На Украину. Жить негде, мать умерла в тюряге. Что делать? Тут подвернулся один тип, в ресторане познакомилась. Я туда специально стала ходить, куда-то нужно же себя приткнуть. Он вообще-то иранский еврей. Из Ирана сбежал, там совсем плохо стало, соблазнил поехать сюда, в Израиль. Вот тебе приблизительно и всё.
– Я где сын живёт с семьёй?
– Ты будешь смеяться, он живёт в Америке. Он женился очень удачно. В Испании познакомился в спортивном клубе с американкой, она его и увезла в Лос–Анжелес. У них там свой дом. Меня звали, но я уже тут привыкла.– Сколько ты тут живёшь?
– Уже семь лет. А ты?
– А я – всего пять. Младший сын со мной. Но вот не женится никак. А старший остался в Киеве, у него – дочь. Что я делаю? Постой, принесу тебе показать.
– Это твои книги?
– Да, уже десять книжек, из которых – три детских и три книжечки стихов.
– С ума сойти можно! Когда же ты начала писать?
– О, это давно, ещё со школьной скамьи. Только там невозможно было реализовать себя. И никто не знал, кроме сотрудников радиокомитета, я там немного подрабатывала внештатным автором.
– Ты мне дашь почитать?
– Конечно, не только почитать, подарю то, что ещё не раздала... Да, не спеши ты листать, ешь, я свеженький салат сделала.
– Ну, ты молодец. Как-то чисто прожила…
– Я ещё не прожила. Пока живу. Болею понемногу. Но терпимо.
– А я уже три операции перенесла… но не хочу об этом говорить. Ой, Любця, как я рада тебя видеть! Ты с кем-нибудь из наших связь поддерживаешь?
– Да, представь себе. Мне и пишут некоторые, и звонят даже, представляешь? Отзывы получаю на книги, даже от внучек наших одноклассниц. Это так греет.
– А я, дурная, тебе рассказываю про массажный кабинет…
– Господи, что же ты думаешь, я видела жизнь только с парадной стороны?
– Всё равно, это не то. Судьба другая, как говорится.
– А как тебе с этим мужем живётся? И почему ты из Терезины превратилась в Малку.
– Какая может быть в Израиле Терезина? Раз я в метрике Галка, то ближе всего еврейское имя Малка.
– Но Галка – это Галина, а Малка… Это, наверное, «Малька» – царица?
– Это Мальвина.
– Замечательно.
– Ой, прости, звонит мой благоверный.
Галка быстро затараторила на иврите. Я поняла, что муж её торопит, не понимает, где и почему она так долго сидит. Она пообещала перезвонить ему через пять минут.
– Ну, вот видишь, мой Оскар уже меня торопит.
– Оскар?
– Да, это тоже не первое имя. Какая разница!
– Ну, я вижу, ты уже спешишь. Давай, подпишу тебе книжки. Когда встретимся? Запиши мой номер телефона, а я – твой. Пошли, я провожу тебя, Терезина, Галка–Малка!
– Он подъедет к тому месту, где я тебя встретила.
– Пошли туда, это же недалеко.
 Вскоре мы увидели машину. Галка махнула мне рукой на прощание. Дверца хлопнула. Я не пошла к морю, возвратилась домой. И всё вспоминала.
Она училась хуже всех в классе, была страшно заторможенной, печальной. Ещё бы! У неё отец инвалид, возвратившийся с войны без ноги, он избивал её и жену костылём, как говорили Галкины соседи. У девочки было совершенное кукольное белое личико. Только кто из девочек-одноклассниц обращал на это внимание?! Двоечница! Это было тогда самым важным. На каждом собрании склоняли её фамилию, так она и осталась «на второй год» где-то в седьмом классе. Потом потерялась из виду. Италия, бордель в Испании, теперь Израиль. Терезина–Галка–Малка. А была ли ты счастлива?