Затерянные горы

Визит первый

Давно наступила ночь. Июньский ветер шевелит занавески. Кухня. Ноутбук на коленях. Ожесточённо удаляю абзац за абзацем. Заменяю неуклюжие фразы ещё более неудачными. Безуспешно! Безжалостно «убиваю» весь текст. «Хватит на сегодня!» Не получается. Сказка может или получиться сразу, или не получиться вовсе. Сказка родиться должна!..
…Сон уютный и тёплый: я - маленький упитанный мальчик. Сижу на веранде ещё не старого дома. За окном темно. Бабушка вытаскивает из корзины очередной гриб и прежде чем начать чистить его, поднимает перед собой, держа пальцами за ножку: «Красавец! Такие только в моих заповедничках растут… да в Затерянных горах.» «Баушка, а мы пойдём с тобой в Затерянные горы?» - тараторю, не совсем понимая, о чём речь. …Всё начинает расплываться… Слышу только голос: «Ты сам сходишь туда, лапушка! Ты будешь знать, когда пойти… Рано утром… Из калитки в лес… Вверх - на Длинную гору… С первой вершины – на вторую, со второй – на третью, с третьей – на четвёртую… Помнишь полянку на самой макушке?.. Сквозь заросли - с закрытыми глазами… К зелёному камню – спиной… Глаза открыл, и иди себе! Вот они - Затерянные горы… Затерянные горы… горы…» Начинаю просыпаться… Бабушка, строго: «…ВЫКЛЮЧИ ТЕЛЕФОН! ОБЯЗАТЕЛЬНО!..»

…По утрам вся семья разбегается по детским садам, школам, работам. Несусь сначала в редакцию, за тем в издательство, в компьютерный центр, в офис мобильной связи, снова в редакцию… Да мало ли дел у современного сказочника в середине недели?
Ни в этот, ни на следующий день странный сон не даёт покоя. И написать не могу ни чего …
В пятницу не выдерживаю. Откладываю все дела. Вещи  - в сумку. Прощаюсь с семьёй до понедельника. Бегом на вокзал. В полупустой последней электричке, приближаюсь к старому дому, к Длинной горе.
Выхожу на маленькой станции, даже не станции – остановочном пункте. В сгущающихся сумерках иду по узкой тропинке вдоль берега. Любуюсь ночным небом: ещё розовым - на западе, и уже светлеющим - на востоке. Вдыхаю ароматы июня, и … отвечаю на бесконечные телефонные звонки!..
С трудом отпираю висячий замок. Из открывшейся двери повеяло холодом, как из любого давно необитаемого жилища. «Здравствуйте!» - произношу в темноту. Пустой дом отзывается лёгким эхом. Медленно прохожу по стенке на ощупь… гладкое дерево… знакомые запахи. Внутренняя дверь со скрипом открывается – в комнате ещё холодней. «Здравствуйте!..» - повторяю тихо. Чувствую щеками тёплый вздох… воздух - чуть теплее, эхо – глуше. Узнан, прощён, принят…
Укладываю хитроумный «бутерброд» из бумаги, бересты, щепок и поленьев в топке капризной печки. Бережно поджигаю затейливое сооружение, рецепт «строительства» которого знаю с детства. Огонёк взялся но, через мгновение, из всех щелей чугунной плиты потянулись плотные язычки дыма. «Ну, давай, старушка!» - упрашиваю печку – «Давай, хорошая, просыпайся!» Белые язычки прячутся, из-за заслонки слышится треск, где-то в дымоходе загудело. Узнан, прощён, согреет!
Поднимаю гирьки, толкаю маятник – простенькие ходики глухо застучали, начав отсчёт минут моего возвращения.
Дров не подбрасываю - валюсь с ног, глаза слипаются. Ворошу бордовые угли и, растянувшись на древнем диване, проваливаюсь в густой крепкий сон…

… За окном светло. На циферблате – пять. Пора! Экипируюсь по последнему слову туристической техники. Самому смешно – идти не больше километра! Похожий на спецназовца, выхожу из калитки. Шаг за шагом, следуя приснившейся инструкции, начинаю путь вверх, утопая в папоротнике и птичьем пении. Разрезаю собой туман. Он медленно отрывается от земли, скользя по стволам мачтовых сосен и, почти таких же высоких, старых берёз, тает, не достигнув их крон.
Уже стоя на четвёртой вершине, оборачиваюсь. У подножья горы плещутся волны, из-за тёмного силуэта противоположного берега всплывает огненный шар…

Солнце вышло на берег крутой, чтобы в чистой воде отразиться.
Разбросало в волнах беспокойных свои золотые косицы.
В волосах его шёлковых мечется зайчиков пляска –
Так купается утро в реке. Это сказка!..

Начинается!
Повернувшись, зажмуриваю глаза и ныряю в густые заросли. Вообще-то не закрыв глаз тут и не пройти – влажные от росы листья ожесточённо хлещут по лицу.
Странно, каким образом сохранилась здесь эта строгая охрана заповедной полянки?
Ещё лет тридцать назад почти вся Длинная гора была покрыта молодой берёзовой порослью – ствол к стволу, каждый не толще пальца. Только редкие сосны и лиственницы, обожженные недавним пожаром, торчали из сплошного моря возрождающейся жизни. Теперь, среди корней уже взрослых деревьев, под ногами хрустят, рассыпаясь в труху, останки, не нашедших в себе достаточно сил, побегов.
А здесь время словно остановилось – прижавшиеся друг к другу молоденькие деревца с большими резными листьями плотным кольцом обступают каменистую полянку.
Задумавшись о странностях поведения местной флоры, вываливаюсь из зарослей… и едва не врезаюсь головой о высокий камень… «Уф-ф!» Обхожу его, почему-то стараясь не наступать на островки мха, разбросанные среди плоских камней. Прижимаюсь спиной к отшлифованной ветром и дождями полупрозрачной поверхности зеленоватого монолита и поднимаю голову…

Необъяснимым образом расступившаяся стена кустарника обнажает крутой склон, сплошь покрытый мордовником. Шары мохнатых синих цветков неподвижно висят над землёй, а дальше по склону сливаются с белесой колючей листвой, тонут в её серебре. Небо, плотно затянутое ярко синими кучевыми облаками, излучает ровный свет. Кажется даже, что он исходит не от неба, а лишь отражается в нём. Горизонт, во все стороны обрамляют горы… высокие горы… Затерянные горы! Сверкающие заснеженные пики и округлые лесистые горбы обступают, почти правильно круглую долину. В центре её возвышается такой же круглый, поросший мерцающим тёмно синим лесом, холм с голой макушкой. Неподвижный прозрачный воздух наполнен свежими ароматами трав и, пока невидимых цветов. Что-то очень знакомое в этом ландшафте! Как будто я уже видел этот светящийся лес под синими облаками.
Лёгкой, не свойственной человеку, ведущему пассивный образ жизни, походкой спускаюсь в долину. Удивляюсь, затем радуюсь полному отсутствию каких либо тропинок. Начинаю подниматься на синий холм. Не такой уж он и синий в близи. Зелёная трава, зелёные листья. Только изредка, а потом всё чаще попадаются не знакомые мне растения. Ноги, почти по колено проваливаются в мягкую траву, больше напоминающую мох. Идти от этого не труднее, а даже наоборот – ощущаю лёгкость в ногах, кажется, парю над землёй.
Уже выйдя на усыпанную галькой вершину… (и откуда здесь плоская отполированная неведомыми волнами темно серая галька?!), оборачиваюсь. Знакомый силуэт Длинной горы темнеет на горизонте в десятках, а то и в сотнях километров! Пугаюсь этого открытия - на часах ещё нет восьми! Тут что-то не так со временем… или с пространством. Впрочем, не важно! Успокаиваюсь, поняв главное – я там, куда и хотел попасть! Пошёл за сказкой – получай сказку, необъяснимую, нелогичную, красивую сказку, наполненную большими и маленькими чудесами!
Не решаюсь усесться на покатом сером кварце, выступающем в середине круглой, как и весь холм, вершины. Расположившись прямо на гладких камушках, достаю ноутбук, включаю, привычно разместив на коленях…
От ноутбука к вершине Длинной горы мгновенно протягивается тонкая прозрачная нить! Пару минут не могу оторвать взгляд от, похожей на леску струны, и тут начинает приниматься почта… В это же мгновенье мерцающая нить со свистом и гулом взрывается по всей длине, превратившись в огненный цилиндр. Пронзив воздух, он начинает расширяться. Вспыхивает макушка толстенного дуба, оказавшегося под раскалённым лучом. Листва близь стоящих деревьев сворачивается в трубочки, и моментально высыхая, с шуршанием сыплется на землю!.. Придя в себя, отключаю питание ноутбука. С оглушительным грохотом огненный луч обрушивается вниз и исчезает, оставив дымящуюся полосу выжженной земли. С треском падают в разные стороны обугленные половинки ствола векового дуба. В небе вьются испуганные птицы. Я ошарашено смотрю на только что образовавшуюся просеку.
От моего кармана, туда же к вершине горы протягивается другая мерцающая нить. Выхватываю телефон, но поздно – вспыхивает огненный луч, и тут же с шипением падает на землю. Успеваю прочитать на дисплее: << Mnogo prizov. Zvoni 33033. 34 rub/min. 08:14 >>… Ещё одна нить вырывается из телефона, на дисплее: < MAMA >. Машинально нажимаю «ответ» и с ужасом жду очередной вспышки…
…Ничего не происходит…
«Алло… Алло, сыночка, ты слышишь меня?» - доносится из трубки. Подношу телефон к уху: «Алло, сынок!..» - мамин голос слегка встревожен. Растерянно отвечаю - «Да, мам! Слышу… Здесь связь плохая – я в лесу.» «Осторожней там - клещей полно. Как здоровьеце? Ребята не болеют? На работе как у вас дела? Главное – берегите себя, не нервничайте зря! Приехать не собираетесь?..» «Всё хорошо, мамуль. Все здоровы. Мам, я вечером перезвоню – плохо слышно!» «Хорошо, маленький! Осторожно там! Пока… Вот, папа привет передаёт! Звони обязательно! Целуй всех от нас!» Мерцание слабнет, нить пропадает.
«ВЫКЛЮЧИ ТЕЛЕФОН! ОБЯЗАТЕЛЬНО!» - с опозданием вспоминаю предостережение из сна, и тут же следую ему! Даже не пытаясь понять природу происходящего, бросаюсь сталкивать аппаратуру в рюкзак. Вдруг чувствую на себе пристальный взгляд. Медленно оборачиваюсь!.. …Прямо у меня за спиной на задних лапах стоит огромный бурый с проседью медведь. Смотрит мне прямо в глаза… даже не в глаза, а глубже – внутрь меня. «УБИРАЙСЯ!» - ощущаю всем телом – «ЗАБИРАЙ ВСЁ ЭТО И УХОДИ!» - медведь смотрит на ноутбук и телефон, валяющийся рядом – «НЕ ПРИНОСИ ЭТО СЮДА БОЛЬШЕ!» - грозный взгляд великана становится на мгновение жалобным, потом безразличным… Ещё несколько секунд он нависает надо мной. Потом поворачивается и уходит. Уходит, как, видимо и пришёл, на задних лапах. И не вихлявой походкой цирковых мишек, а размеренным величественным шагом хозяина!..
Тяжело дыша, быстро шагаю по прожжённой несколько минут назад просеке. Трава-мох наползает с обеих сторон на обугленную полосу. Светло зелёные ростки, тут и там пробиваются сквозь чёрную от гари землю. Как быстро здесь лечит раны земля! Уже стоя рядом с зелёным камнем, окидываю взглядом долину. Страшные следы моего посещения почти затянулись. Серебристые резные листья мордовника смыкаются у меня под ногами, скрывая от глаз чёрный ожог…
Ещё раз вдыхаю горьковатый аромат. Неожиданно понимаю: откуда мне знаком этот неподвижный мерцающий пейзаж! «…Папа привет передаёт!..» Папа! Это четыре загадочных строчки, написанные им много лет назад, оставили в моей памяти волшебную картинку:

Недвижны, сини облака,
То тёмно синий лес под ними:
Затих и светится слегка,
Как будто стал он солнцем синим…

Наяву ли, во сне мог видеть он сияющий холм в Затерянных горах?! Просто угадал?.. Или – совпадение? Зажмуриваюсь и снова ныряю в густую сеть берёзовых стволов…

…Яркое солнце стоит высоко. Сразу стало жарко в моём утреннем военизированном обмундировании. Тёплый ветер шумит в кронах высоченных деревьев. Почти бегом спускаюсь к старому дому.
Войдя, плюхаюсь за стол. С опаской включаю ноутбук. Ничего страшного… Напротив надписи «SPAM» - цифра «6» - этого хватило, что бы прожечь через синюю долину просеку в два метра шириной!
Пытаюсь излить впечатления: записать тысячи прекрасных слов, сотни волшебных фраз, роившихся в голове ещё час назад… Безуспешно! Сияющие облака… Круглый холм… Синий лес… Медведь… Всё!..
«Завершение работы» - экран гаснет…
Верчу в руках телефон. Жму «вызов».
-Алло, пап, привет!
-Да, да! Привет! Как дела у вас? Всё хорошо?
-Да, пап. Здоровы все! Я утром ходил в Затерянные горы. Видел тёмно-синий лес!
-Алло! Где ты был, говоришь? Алло-о!
-В Затерянных горах!
-Это далеко где-то? Какой лес?
-Тёмно-синий… Ладно, пап, пока! Поработаю немного. Не болейте!
-Да-да! Пока. Приезжайте…
Чувствую ужасную слабость. Валюсь на диван. Сплю до следующего утра. Наскоро перекусываю, натягиваю старые штаны, ботинки, дедов засаленный китель, навсегда пропахший рыбой. Хватаю сумку с ноутбуком... но тут же ставлю на пол. Бросаю телефон на стол, и, взяв только толстый блокнот с огрызком карандаша, воткнутым под корешок, шагаю вверх по склону Длинной горы…

Визит второй

…В уши врывается сочный гул птичьего хора. Плавно растекается по всему телу. Смешивается со свежестью утреннего воздуха. Шаг за шагом приближаюсь к склону. Тороплюсь – пройду ли сегодня «зеленую стражу» также легко как вчера? Пройду ли вообще? Может сон? Ощущение нереальности вчерашних событий подогревает нетерпеливое любопытство. Отойдя всего несколько шагов от лесной калитки, уже мчусь, рассекая неподвижный предрассветный воздух. Мысли мои там – на вершине. Гонюсь за ними…
Запыхавшись от быстрой ходьбы, останавливаюсь перевести дух. Под ногами густой черничник, впереди «стекающая» с вершины вниз и вбок, «река» светло зелёного папоротника. Сажусь – где стою, поглаживаю низкие кустики рукой, ощущая холодное прикосновение едва завязывающихся ягод. На макушках деревьев вспыхивают солнечные блики. Пора! Спешно продолжаю путь. Уже через минуту, другую, примятые мной упругие, стебли выпрямятся и скроют следы моего короткого привала.
Поднявшись на четвёртую вершину, снова останавливаюсь. Прислушиваюсь к дыханию леса. Уже готов шагнуть в густую стену из берёзовых листьев. Краем глаза ловлю какое-то движение слева от меня. Машинально поворачиваюсь, замираю! На пеньке, сплошь затянутом мхом, сидит довольно крупный, ярко полосатый бурундук. Сидит ко мне боком, держа что-то в лапках, и старательно обнюхивает свою добычу. Заметив меня, зверёк спрыгивает с пенька, но не убегает, а то и дело, оглядываясь, не спеша, прыгает к кустам. Останавливается у самой их кромки, и ещё раз оглянувшись, ныряет между стволами. Что-то подталкивает меня, срываюсь с места и, крепко зажмурившись, прыгаю вслед.
«СЮДА! СЮДА!» - улавливаю уже знакомый голос неоткуда и отовсюду, замедляю движение, памятуя о близко стоящем камне, вываливаюсь к его подножию. Ярко синий свет ровно струится от облаков и от леса в долине. Мягкий ветер обволакивает лицо. Оглядевшись, вижу своего нового знакомца – сидит среди мордовника, не выказывая и тени страха передо мной. «Местный! – предполагаю, подходя ближе – не встречаются в нашем лесу бурундуки почему-то. Белки - иногда, да рысь раз забредала. Шумновато для лесных зверей в наших дачных краях…» «МНОГО ЛЮДЕЙ ХОДИТ» - отвечает бурундук – морщусь, ещё не привыкнув к всепроникающей мысленной речи обитателей Затерянных гор. Ещё не начав удивляться неожиданному приглашению (это после вчерашнего-то!), получаю ответ: «ТЫ БЫЛ ВЧЕРА. ТЫ ОШИБСЯ. НО НЕ ВИНОВАТ. ТЫ ПОНРАВИЛСЯ. МОЖЕШЬ ПРИХОДИТЬ. БУДЕМ ГОВОРИТЬ». Полосатый зверёк юркнул в серебристую листву - только синие шарики соцветий закачались один за другим, обозначая его путь. Проводив взглядом проворного собеседника, оглядываю долину: прямо к круглому холму тянется сбивчивым пунктиром след моей давешней оплошности. Не везде ещё восстановилась первоначальная растительность. Обращаю внимание на какую-то широколистную рощу, раскинувшуюся чуть правее. Начинаю, медленно, спускаться к ней.
Пару раз спотыкаюсь о скрытые в густой листве камни. Падаю. Упёршись взглядом в землю, заканчиваю спуск и… разеваю рот! Стою среди пятнадцатиметровых, не толстых, зелёных стволов. Многогранные, с острыми рёбрами уходят они вверх, местами закручиваясь по спирали, и причудливо ветвятся, образуя раскидистую крону с большими овальными листьями. Принимаю, было, их за высокие фикусы. Но плоды! Уже темнеющие местами черничины, величиной с гандбольный мяч, густо висят повсюду. Гигантская черника!
Хлопанье мощных крыльев выводит меня из оцепенения. Едва не задев, надо мной, проносится что-то большое и пёстрое. С шумом опускается на упругую травяную подушку. Неуклюже переминаясь с ноги на ногу, огромный филин поворачивается ко мне и, растопырив перья, пронзает острым взглядом. Не туповатый хищный взгляд ночной птицы устремлён на меня! Глубокий взгляд доброго мудреца. Я видел филина лишь по телевизору и сейчас в Затерянных горах… Да! Ещё в зоопарке. Я весь – вопрос! «ФУ – ЗООПАРК! И НИ КАКИЕ ГОРЫ - НЕ ЗАТЕРЯННЫЕ!» - ответы начинают вплывать в меня чередой…
…Когда-то давным-давно собрались горы вместе, что бы пошептаться. Тайком от всех собрались. Стоят себе с тех пор вместе, плечом к плечу, но ни кто этого не замечает. Допускают они в круг свой - кого вздумается: птиц, животных, людей – без разбору, но законы свои блюсти заставляют. Медведь – хозяин, живёт тут с незапамятных времён – порядок чтит и бережёт. Да и не один тут медведь – много их. Забрели некогда косолапые, в долину круглую с разных земель - да и остались. Домой лишь в гости похаживают. Сам филин… Да просто – живёт он давно, и знает всё и обо всех… почти! Бурундук…
«РАССКАЗЫВАЕШЬ» - без интонаций сухо и холодно возникло слово. Почему-то понимаю - это вопрос! Не мой уже вопрос. И нет в нём холода, а даже напротив – веет каким-то теплом, участием. Начинаю улавливать скрытую интонацию, наверное по заложенной в слова мысли… Или это и есть сама мысль, которую уже мой мозг зачем-то превращает в слова? Нет ни каких слов, а только красочный смысл, образы, мгновенно проносящиеся передо мной! «ДА, ДЕДУШКА БУРУНДУК, РАССКАЗЫВАЮ» - следует ответ. Дедушка?! И это филин бурундуку! Следующий вопрос, опять не успевший превратиться в слова, задан снова мной. Полосатый зверёк, смущается и исчезает в траве так же неожиданно, как и появился, а пернатый рассказчик уже о нём ведёт беззвучный рассказ. И дальше, дальше… Строчу отдельные фразы в блокноте. Силюсь запомнить больше. Уже выстраиваются в голове целые истории, рождается сказка!..
Закончив, филин медленно закрывает глаза, и я понимаю – могучая птица… спит! Спит, утомлённая внеурочным бодрствованием…
Некоторое время брожу ещё по черничнику, не решаясь свернуть к холму. Стыд за принесённые вчера неприятности и страх перед встречей с бурым хозяином гонит меня в сторону. Понимая, что полученные впечатления, переполняют меня, поворачиваю к дому. На удивление быстро выхожу из рощи, прямо к склону Длинной горы. Легко поднимаюсь, и ещё раз оглянувшись на загадочную землю, вхожу в березняк…
Вершины сосен золотят лучи заходящего солнца. Вприпрыжку сбегаю к старому дому. Сгребаю в охапку вещи и мчусь на электричку.
Обратный путь кажется коротким – всю дорогу стучу по клавишам ноутбука, снова и снова перелистываю блокнот.
«…конечная. Просьба – не забывать свои вещи в вагонах. Электропоезд следует в депо»…

…Только в сумерках добираюсь домой.
- Спит?- спрашиваю шёпотом.
- Тебя ждёт. Хорошо, что пораньше вернулся… соскучились!
- Я тоже!.. Пойду - убаюкаю.
- Только не долго – в садик же завтра.
На цыпочках вхожу в комнату. Из-под одеяла слышится сопение, наполненное показной обидой. Сажусь на край кровати:
-Про что тебе сказку рассказать?
-Про… что-нибудь!
 …начинаю тихо нашёптывать: «На опушке леса, под большим трухлявым пнем жил бурундучок…»
…Из-под края одеяла высовывается сначала нос, потом крепко зажмуренные глаза, потом губы вытянутые трубочкой. Подставляю колючую щёку, сам чмокаю малыша в сморщенный нос. До конца дослушал новую сказку - доволен:
- А ещё я встретил медведя.
- Про медведя, папочка – бормочет мальчик, но… тут же затихает.
- Уснул – шепчу в сторону приоткрывшейся двери и поднимаюсь, чувствуя в ногах здоровую усталость от двухдневного похода – пойдём – всё расскажу. Не поверишь!...
- Почему же не поверю? Пойдём. Голодный?
- Как стая медведей…
Покончив с ужином и укладываясь в постель, начинаю разговор о завтрашних неотложных делах. Взрослых таких делах, не похожих на сказку. Говорим ещё долго, не заметно для самих себя засыпаем. Потом – утро, и по делам! Хорошо, что дела эти не в тягость. Счастливый я сказочник!..

Визит третий

Зима закончилась вчера! Закончилась мгновенно и некорректно. К обеду снег на дорогах превратился в «кашу», взмешанную ногами и колёсами, солнце, весь свой не долгий путь по апрельскому небу, ни разу не пряталось, ни за одно облако, облепившие кустарник воробьи жизнерадостно чмокали.
А хмурое утро встретило нас уверенным минусом. Вчерашняя «каша» превратилась в ледяное непроходимое препятствие, по которому «пингвинами» медленно движутся, опаздывающие на работу прохожие. Своими неловкими движениями они изрядно веселят сына (себя же он со стороны не видит!). Конечно, к началу завтрака мы опоздали, заслужив неодобрительный взгляд воспитательницы, но смешинка уже попала в рот, и весёлого настроения ни чего не могло испортить. «Папа, сегодня ты за мной придёшь? Пойдём за соком, потом машинки посмотрим, трамвай!» - уточняет, прощаясь, мальчик. «Нет, сына, сегодня пойдёте с мамой, и утром в садик тоже. Не обижай мамочку – за руку держись, в лужи не лезь! С сестрой не ссорься!» - нарочито строго отвечаю я, и театрально хмурю брови – «А вечером завтра я приеду и тебя заберу. Тогда и решим, чем займёмся по дороге!». Пару секунд размышлений, обещания слушаться, защищать и не ссориться. Настроение – на уровне! Прощаемся и бежим по своим делам: малыш – есть запеканку, я – на электричку…

…В общем-то, еду сегодня без особой надежды увидеть Затерянные горы. Во-первых – уже далеко не раннее утро, во-вторых – снега в лесу по колено, да ещё вчерашняя оттепель, наст, а в-третьих – деревья голые, наверняка всё видно сквозь кустарник? Так ли строги правила прохода? Нарушать-то я их не пробовал. «Вот и проверим» - решаю, рисково спрыгивая на обледеневший перрон – «…в-четвёртых – может это, всё-таки, сон? Да и больше полгода прошло…» Электричка набирает скорость и уносится по насыпи вдоль берега. На грязно-белом поле водоёма - многочисленные фигурки рыбаков, придающие какую-то неопрятность и без того хмурому пейзажу. Идти, оказывается, на много легче, чем я предполагал - натоптанная тропинка вытаяла вчера до самого гравия. По склону, до старого дома карабкаюсь уже с трудом. Замёрзшими руками долго не могу «победить» обледеневший замок. Наконец он сдаётся. Стуча зубами, растапливаю своенравную печку. Кашляю от дыма, но вскоре упрямица поддаётся на уговоры, и весело потрескивая и подвывая, начинает отдавать тепло. Только отогревшись и вдоволь напившись чая, подтягиваю гирьки ходиков и запускаю ход. Удивительно, но примитивный механизм, не взирая на полувековые перепады температуры и влажности, охотно заработал. С полчаса сижу молча, наслаждаясь родными запахами оттаивающего дома. Любопытство, в конце концов, берёт верх, и выгоняет меня за калитку. Короткий путь на вершину Длинной горы растягивается на пару часов – каждый шаг – препятствие! Ноги, пробив твёрдую ледяную корку, по колено проваливаются в рыхлый снег и скользят по ещё мерзлой земле. Изнурённый подъёмом, останавливаюсь перед частоколом тоненьких стволов. Как я и предполагал, вижу зелёный камень, серое небо за ним, знакомый силуэт горы с ретрансляционной вышкой на макушке. Перевожу дух, закрываю глаза, и шагаю прямо в заросли…

…Влажное тепло обдаёт лицо, птичий щебет режет слух, открываю глаза и замираю от восхищения! Сумасшедший оттенок синих облаков над головой, плавно темнея, завершается фиолетово-чёрным на горизонте. Над дымящимися вулканами Огненной земли клубящиеся тучи низвергают ливень. Там, вероятно осень! Справа толи Алтай, толи Карпаты уже светятся свежей зеленью склонов. Непредсказуемо преломлённое пространство совершенно не даёт географически сориентироваться! Да и надо ли это здесь – где, все горы мира собрались вместе. Собрались, нарушая законы природы, законы физики и ещё, Бог знает какие законы!
Несколько минут стою неподвижно, подставив лицо весеннему ветру. Но восторг, вскоре, сменяется досадой - спуститься вниз мне вряд ли удастся. Обнадёживающе зеленеющий у подножия, склон заканчивается у моих ног сверкающей ледяной коркой. А, скатившись, разбиться о кедр или чернику мне не хотелось бы.
Представляю обратный путь - расстраиваюсь ещё сильнее. Вырвавшись из ежедневной круговерти города в этот дышащий волшебством край, отложив все свои, пусть большим числом своим и приятные, заботы, я мечтал о встрече с чудом. Надеялся услышать, вернее, почувствовать, какую ни будь историю от первого лица, от самого героя будущей моей сказки. И вот – стою теперь в двух шагах от цели, и не имею ни какой возможности приблизиться к ней!..
…Вскоре обнаруживаю, что не я один поставлен гололёдом в затруднительное положение. Раскатистый треск прерывает мои печальные мысли. Слева от меня на вершине соседней горки, в паре сотен метров, различаю знакомую фигуру огромного бурого медведя. Он только что вышел из кустарника, сломил тонкий ствол засохшей на камнях сосёнки, и теперь стоит, опёршись на него, как на посох. Вспомнив прошлогоднюю встречу с ним, хлопаю себя по карманам. Нет! При мне нет ни какой аппаратуры, способной принести вред местной природе. Нет даже наручных часов – на всякий случай! Медведь делает осторожный шаг вперёд. Широченная лапа тут же соскальзывает, и бедняга, чудом не скатившись, неуклюже шлёпается на землю, издаёт возмущённый рёв, мотает головой, и замечает меня…
… «ЗДРАВСТВУЙ, ГОСТЬ» - всем телом ощущаю я. Кое-как перебравшийся по пологой седловине между нашими горами, хозяин синей долины стоит передо мной – «НАДО ЖДАТЬ ВЕЧЕР. БУДЕТ ТЕПЛЕЕ. МОЖНО БУДЕТ СПУСТИТЬСЯ» - продолжает он. В глазах могучего зверя не вижу ни строгости, ни угрозы, только лёгкую растерянность. Пытаюсь ответить, так же мысленно, тщательно подбираю слова, проговариваю их про себя – видимо напрасно. Собеседник просто-напросто смеётся. Медведь смеётся! Смеётся громко и долго. Потом, наконец, успокаивается, смотрит на меня спокойно и даже ласково – «НЕ НАДО ТАК СТАРАТЬСЯ. ПОЛУЧАЕТСЯ ПЛОХО. БУДЕШЬ ПРИХОДИТЬ – НАУЧИШЬСЯ. А Я ВСЁ ПОНЯЛ» - представляю, какая ерунда получилась из моей попытки телепатического сеанса! Конечно – он слышал не только аккуратно подобранные слова приветствия и уверения в добрых намерениях, он слышал всё – действительно смешно. Нашу дальнейшую беседу нет ни какого смысла передавать дословно, да и нет в ней никаких слов. Только яркое ощущение присутствия. Наверное, хороший рассказчик в Затерянных горах тем и отличается от посредственного, что может передать ощущения наиболее полно. Словами такое сказать почти не возможно. Во всяком случае – я не пытаюсь перенести на бумагу всё, что почувствовал, внимая безмолвному рассказу. Я превращаю это, по мере своих сил, в сказку…
…Свет от облаков начал тускнеть. Потускнел и ледяной склон – потрескался, потемнел, стал влажным и рыхлым. «ПОЙДЁМ» - приглашает медведь. Отказываюсь – мне надо возвращаться! Он же, боязливо пробуя лапой путь, виновато смотрит на меня, стесняясь своей неуклюжести. Поворачиваюсь и иду к камню, что бы не смущать великана. Перед тем как зажмуриться, оборачиваюсь – далеко внизу горделиво вышагивает мой недавний собеседник, а навстречу ему… белый медведь – даже не удивляюсь!..

…Шаг в глубокий снег – неимоверно длинная тень дразнится, повторяя неловкие движения. Ещё несколько шагов – пересмешница исчезает. Это припозднившееся солнце, едва выйдя из-за туч, закатилось за гору, и теперь лишь красит облака. Минуту любуюсь небесной живописью, просвечивающей между стволиками берёзок. Пускаюсь в обратный путь…
…Дом встречает меня теплом и тишиной. От звонкого хруста наста некоторое время ещё звенит в ушах. За окном стремительно темнеет. Электрическая лампа мигает несколько раз. Гаснет вовсе. Долго шарю в тёмной кладовке на мансарде. Наконец, извлекаю массивную керосинку. Потряхиваю слегка – внутри булькает – будет свет!.. …Пахнет керосином, жареным салом, шкворчащим в сковороде, и оттаявшим деревом. На веранде, в глиняном горшке нахожу замороженную с осени пшеничную буханку. Укладываю хлеб в жаровню и ставлю в духовку задорно потрескивающей печки. Вкуснятина! Ужинать заканчиваю ближе к полуночи. В свете чадящей лампы начинаю писать. Привыкшая к клавиатуре рука часто немеет, не приемля забытый труд. Но! Ставлю последнюю точку, перечитываю – всё так. Исписанные листы остаются на столе. Гашу лампу и ещё долго ворошу кочергой тлеющие тёмно красным угли. Скрипучий диван вонзается пружинами в рёбра, но это уже не может прогнать сон. Глубокий не взрослый сон, в котором… мышь метёт пол, заяц носит воду, лиса печёт пироги… лягушка… волк… медведь… Михал Потапыч…
…Утро начинается с беготни – если опоздаю на 11.43… – дальше – «окно» до вечера – зимнее расписание! Всю дорогу вспоминаю – не забыл ли чего. Потом опять бегом – до самого садика…

…Обещанная прогулка, городской ужин дома, новая сказка на ночь… Поправляю одеяло и тихо выхожу из комнаты. Кофе ночью кажется даже вкуснее, чем по утрам. Досматриваем фильм. Поправляем сбитые ногами одеяла, убираем с подушки машинки и солдатиков, осторожно снимаем наушники с головы – наши «бунтари» спят крепким сном, и нам пора, пожалуй… Часы оттикивают секунды, на потолке разметались тонкие тени ветвей, раскачиваемых весенним ветром, по подоконнику постукивают капли – завтра точно будет весна… медведи проснутся… почему же «мой» уже не спал?.. надо будет спросить…

***

 …Весна на исходе. Темнеет поздно. Укладывание спать стало растягиваться на часы, и почти каждый день: «Папа-а! – хитрая улыбка – …Про много медведяф… – нерешительно, дальше уверенно – Один раз, и всё!» - отказаться не могу, ложусь рядом и снова начинаю: «Вышел, как-то по осени, на лесную полянку Медведь бурый. Смотрит – между вербой и берёзкой стоит теремок…»
… -Мр-р-р! - окликает меня кошка, примостившаяся на спинке кресла. Опять уснули оба «на последнем медведе». Осторожно встаю, крадусь в коридор…
-Уснул? - в полголоса
-Да! - шёпотом
-Такой большой стал! - умилённо
-Медвежонок наш! - довольно
-Мр-р-ря! - снова кошка - голодная, наверное…
…За окном уверенно наступает лето! Наше короткое, будь оно неладно, лето…

Визит четвёртый

Странная погода в Затерянных горах!
Бредёшь по колено в пушистом мягком снегу. Медленно планируют красивые, подозрительно правильной формы, снежинки. Вдыхаешь свежий морозный воздух, но – наскучила эта безмятежная прогулка! Тут же поднимается ветер, снежинки превращаются в колючую ледяную крупу, белые, устрашающие вихри поднимаются тут и там. Уже веселее! Замёрз, загрустил – тишина, только поблёскивает повсюду голубыми огоньками безупречно гладкое снежное одеяло, сверкает игольчатый иней на ветвях спящих деревьев, мороза – как не бывало!
Либо – идешь, беспрестанно проваливаясь сквозь хрупкий наст, опасливо подныривая под, оскалившиеся кривыми острыми сосульками, ветки. В момент наивысшего, уже измотавшего в конец, напряжения вдруг замечаешь как с прозрачных, ещё мгновение назад зловещих клыков, струйками стекает вода. Рыхлый снег под ногами исчезает на глазах, тает, и уже журчат весело ручейки под задорный щебет птиц! Пробуждение природы кажется чересчур резким – края разлившихся луж затягиваются ледяной коркой, птицы смолкают, и каждый твой шаг гулко отзывается в остывшем лесу.
Или, например, пробираешься сквозь заросли ежевики. На лицо липнут пушинки иван-чая. Окончательно изнемогая от жары, опускаешься в густую перину мха … - в небе сверкает молния, раздаются один за другим раскаты грома и из вечных синих облаков обрушивается сплошная стена ливня! Наслаждаешься минуту, другую – начинаешь зябнуть, вымок насквозь. Неуютно! Тёплый ветерок в один момент просушивает одежду, птичий гомон согревает слух, и вот – шагаешь отдохнувший и счастливый через поляну, по спелой траве, и любуешься ярко-синими глазками горечавки, проглядывающими между блестящими упругими стеблями какого-то дикого злака.
Медленно ли ступаешь по хрустящей россыпи мелких камешков, боясь разогнать густой туман, неподвижность которого нарушают только яркие влажные листья, тяжело рассекающие воздух при падении. И только мелькнёт мысль о, начинающей надоедать, окружающей тебя тишине, как вдруг туман исчезает неведомо куда, и пелена моросящего дождя тонко звеня, накрывает и на половину облетевшие деревья, и мерцающий ультрамарином гравий, и тебя, не успевшего натянуть капюшон и уже промокшего. Но уже через полчаса совершенно сухие оранжевые лапы листьев рассыпаются под ногами в пыль, а в прозрачном воздухе стоит густой горьковатый запах прели.
Странная погода в Затерянных горах. Неизменны лишь времена года. Неизменны и безупречны. Зимой – зима. Весна – с марта по май. Лето – как ему и положено, три месяца. Длинная осень. А дальше – всё по заведённому веками кругу. Ещё неизменно отсутствие солнца, временами незаметное, но порой удручающее, не взирая даже на жару самым светлым летним днём. Не мудрено, что жители благодатной, во всех отношениях, но лишённой солнечного света синей долины, временами, не на шутку, впадают в уныние. Погода, конечно же, моментально реагирует на их настроение, и портится… Местами… Если она вообще способна испортиться в Затерянных горах! Случается, идешь, наслаждаясь теплом и запахом земляники, как вдруг, слышишь громкий шелест капель по листьям. Смотришь – за кустом, в каких-нибудь пяти метрах от тебя, на полянке, под проливным дождём стоит понурый лось. Вот он приподнимает голову, замечает тебя… и с треском исчезает в кустах. Вместе с ним исчезает и дождь! Забавно по началу, но представить себя на месте постоянного обитателя синей долины не хочется. Нужно оно нам – порою злое, разъярённое, но чаще – ласковое и нежное солнце. А после дождя – нужна радуга!

-Папа, ты за сказками? - спрашивает меня сын.
-Да, медвежонок, за сказками! Похожу – поброжу денёк по тёмно-синему лесу – найду пару сказочек, и домой!
Не любит малыш, когда по выходным кого-то дома нет, будь то мама, будь то папа, будь то сестрёнка. Выходной – значит все вместе. Вот разве что «за сказками». Это причина уважительная, это – всегда - пожалуйста, но только не долго!
Надулся на минутку, постоял в уголке, и опять бежит.
-А сказка будет про бурундука, или про филина?
- Не знаю, сынок, кого повстречаю – про того и будет - кряхчу я, запихивая в маленький рюкзачок штормовку.
Мальчик вполне удовлетворён ответом – знает уже, что не угадать никогда, кого в Затерянных горах встретишь.
Трясусь в электричке, почти бегом добираюсь до старого дома, и наскоро хлебнув травяного отвара, иду знакомой с детства тропинкой на дальнюю вершину Длинной горы…

…Уже у самого зелёного камня достаю из рюкзака штормовку – мелкий моросящий дождь сыплет с шелестом на серебристый склон, а над круглым холмом стоит плотный, переливающийся всеми оттенками синего, столб. Над круглым холмом – ливень. «Загрустили хозяева!» - думаю, скользя по мокрым резным листьям, затянувшим склон. Внизу, в долине несколько раз натыкаюсь на сухие участки леса – спит зверьё местное сладким сном, не переживает ни о чём. У подножия холма дождь усиливается – «Кого же это так тоска разобрала?» - ворчу про себя, карабкаясь вверх.
На круглой, как по циркулю очерченной поляне, вижу несколько размытых силуэтов. Понуро опустив морды на грудь, сидят вокруг гладкого камня медведи. В мой мозг вваливается оглушительный рёв. Поначалу невыносимо громкие, лишённые всякой интонации звуки разрывают голову изнутри. Хватаюсь за виски, ноги подкашиваются, оседаю на колени. Но, постепенно привыкнув, начинаю различать отдельные слова, даже не слова, а значение их. Рёв стихает, и мне уже доступен смысл беззвучной беседы жителей Затерянных гор. Могучие животные пришедшие, некогда, в синюю долину с разных концов земли, неспешно ведут разговор между собой. Будто не замечая моего присутствия, продолжают они рассказ – все вместе и каждый в отдельности – рассказ полный нежности и тоски по родным местам. Рассказ, которому ещё годы и годы не будет конца. Рассказ, в котором, неуловимо сплетаясь, живёт мудрость тёмно синего леса, мудрость гор, мудрость всей земли, что лежит по ту сторону, обрамляющих долину вершин. Услышанного, точнее почувствованного, хватило бы на сотни, тысячи сказок. Но человеческий мозг не готов воспринять всё, что разом обрушилось в него. Понимаю это и стараюсь сосредоточиться на чём-нибудь одном. Знают это, похоже, и хозяева – замечаю игривый блеск в глазах, сидящего как раз напротив меня, крупного Панды, на морде бурого медведя появляется нечто, напоминающее улыбку. Дождь стихает, вскоре вовсе прекратившись. Дальнейшее повествование – только для меня. Мне разрешено запомнить эту историю и поступить с нею по своему усмотрению. Судя по наладившейся погоде и развеселившимися, наконец, рассказчиками – это будет весёлая сказка! Даже самые мудрые и серьёзные существа попадают, порой в нелепые ситуации – мудрость их не подразумевает угрюмости. Разгибаю, с трудом, занемевшие колени, поднимаюсь, и не в силах сдержать улыбку, благодарю сидящих за гостеприимство. Благодарю так же беззвучно, как они сами поведали мне забавную историю, принесённую с западных склонов Атласских гор, из полной солнца, так не хватающего здесь, Африки.
Спускаясь вниз, оборачиваюсь – похоже, мне удалось поднять настроение жителям Затерянных гор – от недавнего ливня не осталось и следа! А из центра круглого холма, упираясь, куда то вглубь облаков над скалистым Атласом, выгнулась яркая радуга! Радуга не имеющая ни какого отношения к преломлению солнечных лучей в каплях дождя. Радуга – как иллюстрация к будущей весёлой сказке!..

… «Папа! А-а-а… расскажи сказку про много медведяф!» - лопочет сын. Не открывая глаз, высовывает нос из-под скомканного в «гнездо» одеяла. Беру замученную ткань за уголки и расправляю в воздухе одним взмахом. Маленький притворяшка вытягивается «солдатиком» и, продолжая старательно жмуриться, расплывается в довольной улыбке. Укутываю малыша, обнимаю, ложась рядом, и тихо начинаю: «Слушай, птенчик, новую сказку про то… - кошусь на стол, где лежат ещё тёплые от принтера листы бумаги - …про то, Как, Однажды Жители Затерянных Гор Стали Фантастически Прекрасны…
…Мальчик засыпает, едва дослушав смешную сказку. Из-за прикрытых дверей приглушённо звучит диалог героев вечернего телесериала. На столе сидит кошка (не догадывающаяся о том, что она кошка) и, склоняясь над белеющими в сумерках листами, внимательно водит глазами по ним – будто читая…
…Дочитала кошка сказку, рассмеялась и спрыгнула со стола. …Рассмеялась?! Тут я проснулся – посмотрел на сына. Спит мальчик, улыбается во сне…

Визит пятый

С трудом раздираю слипшиеся веки и жадно вдыхаю воздух ртом - пересохшее горло пронзает боль. «Дышите носом…» - нечего и думать! «Вот тебе, дружок, и бабье лето! Вот тебе и «легкий сквознячок» в электричке!» - ворчу про себя, садясь на край «антикварного» дивана. Вытягиваю занемевшие конечности. «Замечательно! Просто блеск!» - продолжаю злиться, «со скрипом» встаю и шаркаю к плите за чайником. Травяной отвар еще не успел остыть. Тёплая влага, на секунды, маскирует боль. Глухо закашливаюсь, и убеждаюсь окончательно – ЗАБОЛЕЛ!..
Еще вчера, «скача сайгаком» (как выражается мой приятель Дюша – болтун и бездельник, так и не ставший с годами Андреем) весь в предвкушении долгожданного похода, я настроил кучу планов по поводу своих передвижений по синей долине. Какая она, интересно, осенью?..
…Последний раз, размышляя об особенностях климата Затерянных гор, известного мне, в большей степени, по рассказам их обитателей, очень жалел, что не удалось увидеть местный осенний пейзаж своими глазами. И вот, заранее отложив все «неотложные» дела, вырываюсь «на денек» побродить по чудесному, полному загадок и неожиданных встреч лесу, зарядиться его волшебной атмосферой, дающей впечатлений на месяцы вперед, но… глупо простываю по дороге!
Аппетитные бутерброды с грудинкой, сооруженные вчера всей семьей, по случаю моей экспедиции, не лезут в рот. Все валится из рук – едва не разбиваю свою любимую кружку, первой половины прошлого века. Собираясь, рассеяно тычусь во все углы. Наконец, махнув рукой, натягиваю свитер, штормовку, сапоги, и, шурша ногами в опавшей листве, начинаю подъем по склону Длинной горы. Достигнув вершины, заливаюсь потом. Но начинаю немного – в полноса, дышать. Мысль о преждевременном возвращении домой покидает слегка просветлевшую голову. Зажмуриваюсь и вваливаюсь в лимонно желтую массу березовой поросли…

…Стоило, даже «разбитому» простудой, прийти сюда, что бы увидеть эту, не поддающуюся описанию картину! Деревья, начавшие желтеть (как я подозреваю, первого сентября), достигли наикрасивейшей степени изменения цвета. И все это разнообразие красок, вместе с тем, ни чуть не нарушило общей, обычной для долины, холодной гаммы! Даже отсюда, с вершины Длинной горы темно-синий лес выглядит темно-синим, и одновременно многоцветным. Все оттенки «теплой» части радуги, причудливо сливаясь, просвечивают сквозь мерцающую синеву. Безупречно прозрачный воздух неподвижен. Восторг наполняет мое сознание, и заставляет двинуться больное тело, вприпрыжку (!), вниз по склону…поскальзываюсь на влажных листьях и со всего маху шлепаюсь на, довольно твердый, грунт. Простуда не желает отпускать. Поднимаюсь. Уже не спеша, продолжаю путь. Ощущаю дрожь во всём теле и сильную слабость. «Ничего! – утешаю себя – потихонечку, не торопясь. Главное – не сосредотачиваться на недомогании! Поброжу «до обеда» и – домой… Красиво-то как!»
Трава-мох заметно опала – ноги уже не утопают и не пружинят в мягкой «подушке». Мелкое зверье деловито снует тут и там, озабоченное подготовкой к, еще не близкой, но неизбежной зиме. Даже не пытаюсь отвлекать кого-либо своими приставаниями. Просто бреду, делая вид, что не замечаю их. Из-за покатого валуна высовывается настороженный «столбик», за ним второй, третий… Семейка сурикатов, случайно зашедшая в эту часть обширной долины, вероятно в поисках подходящего места предстоящей зимовки, совершенно не свойственной африканским зверькам, с любопытством разглядывает меня. Их тельца мелко дрожат от непривычной прохлады. Однако, не похоже, что бы они собирались покидать эти места. Скорее всего, будут зимовать у подножья Драконовых гор, поближе к родине. «Что им домой то не идется? Ведь прекрасно знают дорогу. Медом им тут намазано!..»
Мое мысленное брюзжание прерывает резкий писк телефона из кармана брюк! Так и должно было случиться в этот, сразу не заладившийся, день! Конечно! Я, напрочь, забыл о телефоне, пока, как слепой котенок «собирал углы» утром в старом доме. Тонкая «леска», протянувшаяся от трубки к вершине горы, постепенно меняет цвет, разбухает и начинает светиться, наливаясь пламенем. На дисплее: «ДЮША!!!» - не отвечать уже нельзя! Отключится сам и тогда точно пожжет половину долины. И если, к вечеру, растительность почти восстановится, то для животных падение огненной «нити» окажется необратимым. А их тут вон сколько – как на центральной улице в час-пик. Мгновение размышляю – осеняет идея! Уверенно нажимая на «ответ», бросаюсь, что есть духу, назад! Слышу: «Здорово, бродяга! Дело на полмиллиона!.. Голимые «бабки»!.. – уже не разбирая дальнейших слов, включаю громкую связь, поднимаю трубку над головой, что бы как можно меньше деревьев и кустов попадали под обжигающий луч, и односложно выкрикивая одобрительные слова по поводу «сногсшибательного заказа», мчусь, не глядя под ноги. Уже почти достигнув середины склона - перестаю опасаться за высокие растения, опускаю руку, постепенно переходя на шаг, почти задыхаясь, поддерживаю «деловую беседу». «Только бы он не отключился!» - стучит в голове.
-Чё, ты, со всем соглашаешься?! Не слушаешь что ли? - догадывается Дюша и смолкает в ожидании ответа.
-Подожди секунду!.. – хриплю в сторону трубки и продолжаю карабкаться по всё ещё мокрому склону.
-Давай перезвоню! Неслышно ж ни черта! - нерешительно выдавливает собеседник.
-Нет! Нет! Сейчас… - выкрикиваю… и запинаюсь обо что-то большое и мягкое… Падаю навзничь, телефон вылетает из руки и, нырнув в густую листву, выключается. Огненный ствол глухо ударяется о землю, гаснет, оставляя черный шипящий желоб, протянувшийся до самого зелёного камня на вершине. Морщась от боли, причинённой неожиданным падением, дотягиваюсь до телефона и нажимаю «отключение» - дисплей гаснет.
На этом мои злоключения не закончились! Сзади раздаётся визгливо-булькающий крик, состоящий из смеси звуков, похожих на человеческую речь. Узнаю отдельные русские ругательства, остальной монолог напоминает брань пьяного испанца на английском языке с японским акцентом. Полутораметровое, неимоверно толстое существо, растопырив ослиные уши и раздув мясистый нос, с выпученными глазами, движется на меня! Неуклюже переступая ластовидными короткими ножками и размахивая когтистыми кривыми лапами, чудище орёт и скалит желтозубую пасть. Не смотря на заложенный нос, чувствую зловонье, исходящее от покрытой густой фиолетово-чёрной щетиной туши. Пользуясь преимуществом положения – я сижу в трех шагах выше по довольно крутому склону – нащупываю камень и замахиваюсь им, готовый в любое мгновение запустить его в лоб разъярённой вонючке! Неожиданно грозная тварь тонко взвизгивает и, поскуливая, как собачонка, опрометью бросается в сторону каменистого выступа - вбок от поросшего мордовником склона. Шмыгнув под валун, она исчезает в скрытой кустами шиповника, пещере. Некоторое время ещё слышны многократно повторённые эхом вопли. Потом всё стихает. Стихает, но не у меня в голове! Толи от быстрого бега, толи от падения (а, скорее всего и от того и от другого), отяжелевшая голова гудит и раскалывается от боли. Некоторое время прихожу в себя. Но любопытство оказывается сильнее всякого страха и боли! Встаю на ноги и, зацепляясь за шипы, подхожу к зияющей, между обломанных колючих ветвей, дыре…

…Около часа то согнувшись, то ползком пробираюсь по достаточно широкому тёмному коридору с неровными каменными стенами и сводчатым, явно нерукотворным потолком. Продвижение облегчается тем, что, не смотря на природное происхождение, ход совершенно прямо и равномерно ведет вниз. Мне даже не приходится непрерывно светить маленьким фонариком, а просто, вглядевшись в освещённый голубым светом участок пути, уверенно идти несколько шагов в темноте, на ощупь. Страх остаться в нехоженой (человеком) пещере начинает перевешивать любопытство. Я уже готов повернуть назад... Глухой звук от моих шагов, сначала еле уловимо, а потом всё громче и громче, отзываться эхом из глубины. Проход становится выше, и я, уже не пригибаясь, продолжаю путь…
-Ты кто?! - только и могу произнести, глядя в упор на возникшую из темноты образину.
- Бар-р-рк-т-ту-у-ыр-р-р-к!- искривляясь в немыслимых гримасах, изрыгает булькающий звук клыкастый рот…

… «ЗАЧЕМ ПОЛЕЗ?»… «НЕ НАДО БЫЛО ЛЕЗТЬ!»… «ВЕСЬ БОЛЬНОЙ…» - проплывает в голове. С сознанием возвращается боль. Возвращается в лоб, в затылок, в ноги, в спину, в прочие места, пострадавшие сегодня от падений! Пытаюсь открыть глаза, еще опасаясь увидеть перед собой черную морду… «Медведи!» - на самом деле – медведи. Один сидит прямо у кровати… «У кровати?!» - у большущей деревянной кровати, с оставленной на ножках и спинке корой, засланной грубой тканью, пахнущей сеном. У кровати, на которую кто-то уложил меня и закутал, таким же грубым, но неожиданно приятным, ароматным одеялом. Другой… «ДРУГАЯ!» - прерывает наблюдения звук внутри меня. Бурый медведь оглядывается на медведицу, хлопочущую у стола, потом снова смотрит на меня и в голове вновь звучит – «ДРУГАЯ ГОТОВИТ ТЕБЕ ЛЕКАРСТВО»…
…Горячее молоко с медом, отвар каких то пахучих трав, снова молоко, но уже с малиной – то проваливаюсь в сон, то вновь просыпаюсь, и опять… Ударная доза «лекарств» ставит меня на ноги за считанные часы. Оглядываю комнату. Комнату! – скорее – зал! Метров десять в ширину, почти квадратный, стены из бревен в обхват – «Потолок низковат… окошко маленькое – все-таки – комната» - хозяева молча занимаются какими-то своими делами, беззвучно общаясь. Не слышу ничего – не для меня предназначено. «ПРОСНУЛСЯ?» - медведица скользнула по мне взглядом. «ДА, СПАСИБО» - сосредоточенно внушаю я. «НЕ НАДО. МЫ СЛЫШИМ. ДУМАЙ НАМ, И ВСЁ» - умные глаза спокойно смотрят внутрь меня, начинается «разговор»…

… «ДАЛЬШЕ ДОЙДЁШЬ САМ» - мягко вплывает в затылок. Оборачиваюсь – мой провожатый величественной походкой уже начинает спускаться – «СПАСИБО». «НЕ ЗА ЧТО» - в ответ, и громадная фигура растворяется во мраке.
Ноги скользят по молоденьким листьям, появившимся несколько часов назад от места моего утреннего падения до вершины. Пожалуй, без этого, невольно нанесенного, ожога мне ни за что не удалось бы найти обратную дорогу в кромешной тьме, накрывшей всю долину с наступлением ночи. Еще несколько шагов – и, вытянутыми вперед руками, нащупываю холодный камень, обхожу его, погружаюсь в сплошную березовую стену. «Мог бы и не закрывать глаз – все равно ни чего не видно. Интересно – прошел бы?»…
… Кроны высоченных сосен и берез, медленно раскачиваются. Все вокруг будто живое - трепещутся на ветру осины, по полянкам ползают витиеватые тени, в просвете между стволов блестит на воде лунная дорожка -

…Запуталась луна в черной сети ветвей облетевших берез.
Спят березы, запутаны в ночи волшебной, в плену своих грез.
Ночь запутана в осень, и всё, кроме сосен, теряет цветастую маску.
Так сменяется лето зимой.
Это сказка!

- складывается в голове. Шагаю, на свет, вниз. Ловко перепрыгиваю торчащие корни, безошибочно угадывая, нет, просто – зная каждый из них. Ноги помнят нахоженный с детства путь. Среди чёрных макушек сосёнок-подростков замелькала белая трапеция крыши. Ускоряю шаг. Луна блеснула в бочке под стоком, потом в стекле окна. Звонко щёлкает крючок калитки. Поднимаюсь на крыльцо – пришёл…

…В старом доме удивительно тихо, только ходики, с нарисованными еловыми шишками вокруг циферблата и улетающей в звездное небо ракетой над ним, отстукивают секунды еще одного моего посещения. Стрелки показывают четыре часа. За окном повисла тьма – луна скрылась где-то за Длинной горой. Спать не хочется, горло не болит совершенно. Наливаю чай и пытаюсь разобраться в мыслях: Утренняя простуда. Дюшин звонок. Встреча с мерзким чудовищем. Погоня за ним. Медведи, загадочным образом вытащившие меня из пещеры и вылечившие за какой то десяток часов. Их рассказ об отвратительной чёрной твари. Обратный путь по ночному лесу.
«Начну с Дюши! Пожалуй, очень своевременно! Это самое малое, что я могу сделать, что бы хоть как-то приглушить досаду, вызванную его бесполезным трёпом по телефону» - решаю я, и торжественно жму на вызов. Трубка с минуту отзывается длинными гудками. Злорадно представляю как, отметивший вечерком очередную удачу (или неудачу – неважно) «генератор великих идей», не открывая глаз, шлепает босиком по квартире в поисках брюк, из кармана коих задорно орет новомодный рингтон, запинается, бранится, путается в вывернутых штанинах, и с трудом нашарив телефон, пытается нажать кнопку ответа!
-Да! - прохрипела трубка.
-Что хотел, Дюш?! Связь отвратительная была – я ни чего не понял!- бодро начинаю беседу.
Не проснувшийся «гений отечественного бизнеса» что-то мямлит. Наконец очухивается и начинает тараторить: что уже поздно, что «юбилейная ода» уже не нужна, что я потерял «целое состояние», и где я еще найду такой «выгодный» заказ – «аж по сотне за строку»! - разочаровываю разволновавшегося «литературного агента» полным безразличием к данному проекту, вежливо прощаюсь и отключаю телефон!
«Так, теперь – Барктуырк!»… Сейчас, узнав об этом сказочном «недоразумении» достаточно, начинаю понимать причины некоторых, казалось, необъяснимых явлений. Вечно теряющиеся и бесследно пропадающие детские вещи, внезапный плач сына, ни с того ни с сего «разбушевавшаяся» кошка. Всё это, как выяснилось, может быть последствиями ночных визитов злобного трусливого создания, которое и вреда то почти ни какого причинить не может, разве что ребёнка напугать да своровать что-нибудь по мелочи! Отхлёбываю ароматный чай, с удовольствием уплетаю позавчерашние бутерброды и решительно усаживаюсь за клавиатуру. На одном дыхании отстукиваю две коротенькие сказочки о «Страшном Чёрном Барктуырке» и его неудачных вылазках…

…По крыше застучал дождь. На долго его не хватило, и вот скучные серые тучи уносит в сторону. Из-за кромки противоположного берега появляется солнце. Капельки на оранжевых листьях парковых роз за окном сверкают бриллиантами. Наступило утро. Все неприятности минувших суток тают где-то вчера. Перестают казаться неприятностями. В голове роятся слова, фразы. Постепенно встают стройными рядами, и вот ещё одна не страшная, а весёлая сказка рождается строчка за строчкой. Забавная история о неуклюжих злодеях начинает рифмоваться, превращается в песенку, даже в балладу. Правдивая история, рассказанная мне мудрым старым медведем на крыльце приземистой избушки, тёмной осенней ночью среди Затерянных гор… А пока – домой! Скорее домой…

…После рассказа о неуклюжем злодее Барктуырке сын долго не засыпает – всё хихикает, зарывшись с головой под одеяло. Этим он очень сердит кошку, которая собралась - было поспать у него в ногах. Строгая хвостатая воспитательница теряет терпение, громко урчит, усаживается на грудь малышу и прижимает его плечи лапами к подушке. Некоторое время происходит молчаливая борьба между маленьким мальчиком и взрослым хищником, сопровождаемая смехом и урчанием. Наконец опыт одерживает верх – ребёнок сладко спит. Победительница торжественно уходит на край кровати и ложится в позу сфинкса, готовая пресечь любые движения со стороны побеждённого. Вскоре и сама она закрывает глаза, да так и засыпает – как египетская статуэтка. Укрываю сына одеялом. Он недовольно ворчит во сне, и вновь высвобождается, перебирая ногами… Возмущённая кошка спрыгивает с кровати, и красноречиво смотрит на меня: «Не спится им!», потягивается, лениво следует на кухню, в надежде перекусить. Посидев немного поблёскивая глазами в темном помещении, возвращается. Долго топчется в ногах детской кровати, пытаясь улечься поудобнее, наконец, успокаивается, сердито помуркивая ещё некоторое время…
В квартире всё стихает. Где-то в вентиляционной шахте всё завывают, с помощью осеннего ветра и металлических решёточек, наши домашние «призраки». «Зима скоро…» - лениво думаю, погружаясь в сон. Очень скоро я снова приеду на дачу, что бы отогревшись у печки, припомнить старые истории, и отправиться вверх по склону Длинной горы на встречу с новыми сказками…