Глава восьмая

ГЛАВА ВОСЬМАЯ


       На представление нового директора пригласили всех руководителей цехов, отделов и подразделений завода. Ровно в два часа Светлана, в голосе которой чувствовалось настороженное возбуждение, открыла дверь кабинета директора и предложила собравшимся заходить. Народ не спеша, потянулся к двери. Входящие в кабинет, чуть слышно произносили: - «Здравствуйте», и тут же, все без исключения, устремляли свой взор на сидящих в торце длинного стола для совещаний, двух мужчин, о чем-то тихо переговаривающихся между собой. Рядом с ними сидели секретарь партийной организации и председатель профкома завода. Некоторые руководители, рангом повыше, знавшие в лицо начальника Управления министерства, тут же переводили свой изучающий взгляд на сидящего рядом с ним седоволосого мужчину. Другие настороженно поглядывали с одного на другого, теряясь в догадках. «Кто из них?» Светлана вошла последней, села в уголочке.
       Когда все расселись, и наступила напряженная тишина, Краенков обвел взглядом присутствующих.
       - Здравствуйте, товарищи, - негромко произнес он и сделал небольшую паузу. Все заворожено смотрели на него. – Мы собрали вас сегодня, чтобы представить вам нового вашего руководителя. Сараев Иван Кузьмич, который, вы знаете, долгие годы успешно руководил вашим предприятием, в связи с преклонным возрастом и, к сожалению, ухудшением здоровья, подал заявление с просьбой освободить его от занимаемой должности с желанием уйти на пенсию. Руководство министерства приняло решение удовлетворить просьбу Ивана Кузьмича. Приказом министра Сараев освобожден от занимаемой должности, в связи с уходом на пенсию. Этим же приказом, директором вашего предприятия назначен Талов Игорь Александрович, - Краенков посмотрел на Игоря. Теперь уже все взоры присутствующих были обращены на него.
       - Игорь Александрович, - продолжал Краенков, - двадцать четыре года проработал на одном из ведущих предприятий нашей отрасли в городе Орле. Пройдя все ступени производственной иерархии от слесаря до заместителя директора по производству. В этой должности он работал там последние семь лет. Поэтому имеет достаточный опыт руководителя высокого ранга, грамотный специалист. Мы знаем, что Игорь Александрович обладает высоким чувством ответственности и достаточным упорством в достижении поставленных целей. По отзывам людей работавших с ним бок о бок долгие годы, человек он строгий, принципиальный, но справедливый, - Краенков, улыбнувшись, еще раз посмотрел на Талова. – А впрочем, вскоре вы сами сможете оценить все его достоинства, - добавил он и замолчал, обводя взглядом присутствующих.
       В кабинете царила гробовая тишина.
       - Наверное, есть какие-то вопросы? - спросил Краенков, обводя присутствующих взглядом.
       Все молчали.
       - Да все ясно. Какие могут быть вопросы, - ответил за всех худощавый, невысокого роста председатель профкома.
       - Хотелось бы послушать Игоря Александровича, - добавил секретарь парткома, - может тогда, и вопросы появятся.
       - Ну что, нет вопросов? - переспросил Краенков присутствующих и сделал недолгую паузу? – Ну что ж, давайте послушаем Игоря Александровича, - проговорил он.
       Руководители подразделений перевели пытливые настороженные взгляды на Талова.
       - Две недели назад, - начал Игорь, - я познакомился, насколько это было возможно, с вашим, а теперь уже нашим, предприятием. Мне было известно, какие требования и задачи стоят пред коллективом завода. С технико-экономическими
показателями, финансовым состоянием завода я познакомился несколько раньше. Скажу прямо, они не очень меня впечатлили. Но главное не это. Это всего лишь отчеты, фиксация фактов, следствие множества объективных и субъективных причин. Меня больше интересовало другое. Я хотел и старался понять существует ли на предприятии база для развития мощностей, достижения тех результатов, которые обеспечивали бы стабильное выполнение планируемых заданий по всем технико-экономическим показателям. Хотел определить, насколько обоснованы требования со стороны министерства к предприятию в части планируемых объемов и целого ряда других показателей, - Талов говорил тихо, спокойно, размеряно, в его голосе не было ни волнения, ни пафоса, ни назидания. – Одним словом, - продолжал он, - тогда я ставил перед собой задачу определить стратегическую основу развития предприятия. Последующие мои размышления, позволили мне понять, что такая основа на заводе есть. Особое внимание, я обратил на состояние инструментального цеха и цеха по производству нестандартного оборудования, их мощности, уровень сложности и качества производимой ими продукции, на квалификацию работающих там людей. Скажу прямо, я был приятно удивлен. Вместе с тем многое, в том числе и в работе этих цехов мне хотелось бы видеть иным.
       В кабинете уже не чувствовалось первоначального напряжения, но стояла мертвая тишина, все внимание было приковано к Талову.
       - Я думаю, - продолжал он, - сейчас не время и не место подробного изложения моих впечатлений и выводов. Сам факт моего присутствия сегодня здесь, говорит, что в целом они положительные. А для обсуждения конкретных проблем и вопросов мы еще найдем с вами место и время. Я закончил. Если у кого-то есть вопросы, пожалуйста.
       Все сидели молча. Тишину нарушал лишь монотонный гул завода. Краенков повернулся к Талову.
       - Я думаю, - тихо проговорил он, - моя миссия окончена, я, наверное, больше не нужен. Игорь чуть заметно кивнул. Краенков встал.
       - Товарищи, если ко мне нет вопросов, я хотел бы попрощаться с вами, - Краенков сделал продолжительную паузу. Нет вопросов, - продолжил он, - тогда до свидания, товарищи. Желаю успехов, - закончил он и направился к двери.
       - Ну, так что, есть какие-то вопросы? Не стесняйтесь, задавайте, - повторил Игорь.
       Поднялся совсем еще молодой светловолосый мужчина.
       - Начальник строительного участка, Паненков Анатолий Степанович, - представился он. – У меня такой вопрос. Как вы считаете, Игорь Александрович, сможем ли мы в этом году возобновить строительство корпуса?
       - А вы, как человек, непосредственно занимающийся строительством, как бы ответили на этот вопрос? – спокойно, не меняя уравновешенности в тоне, спросил директор.
       Паненков немного смутившись, пожал неопределенно плечами.
       - Это не от меня зависит, - тихо ответил он, - это вопрос не моего уровня.
       - Возможно, - согласился, Талов. – Но ответить на ваш вопрос сегодня, вы, наверное, понимаете, я пока не могу. Для этого мы должны с вами встретиться, проанализировать ситуацию и наметить план действий.
       - Я понимаю, - опустил голову Паненков.
       - Ну а если понимаете, зачем же тогда задаете этот вопрос?
       Начальник строительного участка, еще больше смутившись, сел. А Игорь нахмурился, увидев, как некоторые спрятали довольные улыбки.
       - Вопрос возобновления строительства корпуса, Анатолий Степанович, я считаю одним из первостепенных и мне не очень понятны скептические улыбки на некоторых лицах, - не меняя спокойной интонации, проговорил Талов. - Хорошо, что он волнует вас. – Паненков с благодарностью посмотрел на директора. - Давайте так, - продолжил Игорь. – Сегодня я хочу поработать с нашими экономическими службами, а вы подготовьте все необходимые документы по строительству и завтра в девять часов я жду вас у себя.
       - Хорошо, - тихо ответил Паненков.
       - Пожалуйста, еще вопросы.
       - У нас диспетчерки у директора проходили по понедельникам, а как сейчас? – спросила миловидная с короткой стрижкой женщина.
       - Я считаю, нет причин менять установившийся порядок,
 - ответил Игорь.
       - Игорь Александрович, они у нас в десять начинались, - подсказал Малышев.
       - Нет. Начало оперативных совещаний давайте перенесем на восемь тридцать, – без каких-либо аргументаций заявил директор.
       - Да начальником цехов, с утра на местах раскрутить надо, потом подготовиться к диспетчерке, - попробовал возразить главный инженер.
       - Что, значит, раскрутить, - Талов удивленно посмотрел на главного инженера. - Разве люди, приходя утром на работу, не знают, что им делать, ждут, пока начальник скажет? Я думаю это не так. И потом, цеха начинают работать в восемь. Если по два часа мы ежедневно будем тратить на раскрутку, как вы говорите, то, сколько же непосредственно время остается на саму работу? –
       Светлане импонировало, что опять Талов говорил спокойно, не повышая голоса.
       - А по поводу подготовки, - продолжал тот, - я считаю, руководители подразделений, вопросы которые они выносят для решения у директора, должны знать без всякой дополнительной подготовки, как Отче наш. Кстати, хочу предупредить всех, что неподготовленные, или плохо проработанные вопросы мной разбираться не будут, не зависимо от их срочности и важности. Что еще? – обратился к сидящим Талов.
       - Да все ясно, Игорь Александрович. Вопросы в рабочем порядке, - широко улыбаясь, громко воскликнул начальник второго сборочного цеха, крупный мужчина лет пятидесяти.
       - Все правильно, какие сейчас вопросы. Все ясно, Игорь Александрович, - раздалось с разных мест.
       - Ну, хорошо, - Игорь посмотрел на часы. – В половине четвертого я прошу со всеми необходимыми материалами зайти ко мне начальника планового отдела и начальника отдела труда. Все свободны.
       Народ зашумел, потянулся к выходу. Игорь поднялся, посмотрел на секретаршу, кивнул ей головой, предлагая задержаться, подошел, сел за свой стол. Светлана с блокнотом и ручкой в руке села за приставной столик напротив.
       - Ну что, Светлана Владимировна, - улыбнулся Игорь, - начнем работать?
       - А я, Игорь Александрович и не прекращала, улыбнулась она, но тут же смутилась и опустила глаза.
       - Молодец, - засмеялся Талов. – Будем считать один ноль? – он посмотрел на часы. - В нашем с вами распоряжении, Светлана, тридцать пять минут, - голос его звучал уже серьезно. - Вы, кстати, не против, что я с вами просто по имени?
       - Так даже лучше, я привыкла так. И потом, не такая, я уж и старая, - улыбнулась она.
       - Ну и хорошо, - проговорил, он не обращая внимания на ее шутливый тон. – Вы давно работаете на заводе, и в частности на этой должности?
       - Давно, а почему вы спрашиваете? - насторожилась она.
       - Да ничего. Я же должен знать с кем мне, может быть, много лет предстоит трудиться бок о бок, - он пристально посмотрел ей в глаза. Светлана не выдержала его взгляда, опустила голову. Но Игорь успел заметить, что блеснувшее в ее глазах беспокойство исчезло.
       - На завод я, Игорь Александрович, пришла совсем девчонкой в шестьдесят первом году. Почти год проработала в седьмом цехе штамповщицей. Потом мне предложили перейти на работу в отдел кадров. Там я проработала пять лет, ну а здесь, - она засмеялась, - мы как-то даже с мамой считали, я уже девятый год.
       - А вы с мамой живете?
       - Да, пока с мамой. Я замужем, у меня оболтусу уже одиннадцать лет, но, к сожалению, своего угла пока не имеем. Живем все вместе в трехкомнатной, в блочном доме. С нами еще брат живет. Кстати, ваш тезка.
       - А муж где работает?
       - Муж долгое время работал в НИИ, а сейчас перешел в строительный трест, в надежде ускорить получение жилья. Вроде в следующем году обещают, а там, кто знает, как получится, - вздохнула Светлана.
       - Светлана, я попросил вас задержаться вот зачем. Чтобы вам удобнее было ориентироваться и строить свой рабочий день я несколько слов скажу о своем предполагаемом распорядке. На работу я привык приходить рано, в восемь часов. Но это не значит, что вы должны быть в это время на рабочем месте. Приходите на работу, как и раньше – в девять. Я ежедневно с утра начинаю рабочий день с обхода цехов. Это примерно два, три часа. Обед, - Игорь Александрович, приостановился, - тут точно трудно сориентироваться, ну где-то в промежутке с часа до трех, как получится. – Светлана быстро делала пометки в своем блокноте. – Ну, а вечером. Вы заканчиваете в шесть? – спросил он.
       Она неопределенно пожала плечами:
       - Когда как.
       - Одним словом вечерами со мной сидеть не надо, заканчивайте вовремя. Единственное, когда будите уходить ставьте меня в известность.
       - Хорошо, - кивнула она.
       - И еще. Без моего и вашего разрешения в кабинет входить не должен никто, за исключением главного инженера и вас.
       - Я поняла.
       - Вы можете входить в любое время, когда вам это нужно, - продолжал директор, - не спрашивая на то моего согласия, за исключением, отдельных случаев, когда я вас буду просить никого не пускать и ни с кем меня не соединять по телефону.
       - Хорошо, - кивнула она, продолжая записывать.
       - Еще вот, что. Пока я не привык, прошу сегодня к вечеру, дайте мне для памятки расшифровку кнопок селектора и напечатайте списочек внутренних телефонов с фамилиями, именами и отчествами всех руководителей подразделений завода и их заместителей. Кстати, я не знаю и своего городского номера телефона, ни того, что через вас, ни прямого.
       - Игорь Александрович, я сейчас вам все это принесу. У меня уже все готово, я знала, что это вам понадобится.
       - Хорошо. И еще, Светлана, вот ту вазочку с цветами, - директор кивнул на небольшой столик в углу, стоящий посередине двух кресел, - уберите, пожалуйста.
       - А вы не любите цветы? - искренне удивилась секретарша.
       - Почему же, люблю, как и все. Только вот они здесь в производственный интерьер не совсем вписываются.
       - Хорошо, я уберу.
       - Ну, вот пока вроде и все. У вас есть ко мне какие-то вопросы, просьбы? - спросил он.
       Светлана помялась, хотела что-то сказать, но не решилась.
       - Нет, - произнесла она, - пока все ясно. - Я могу идти?
       - Да, идите, - Игорь посмотрел на часы. Светлана встала. – А как зовут вашу помощницу, она давно с вами работает? - спросил он.
       - Алина. Она полгода как пришла. На ее месте работала другая девушка, уволилась по семейным обстоятельствам.
       - Спасибо, Светлана, все, - проговорил он.
       Она встала и направилась к двери.
       «Где же, я ее мог видеть? – недоумевал Талов, глядя ей вслед.
       Светлана вышла. А уже через несколько минут, бросив взгляд на вошедших в приемную, нажала кнопку селектора:
       - Игорь Александрович, вы на половину четвертого вызывали Тамару Алексеевну – начальника планового отдела и Геннадия Егоровича – начальника ОТиЗ, они здесь.
       - Хорошо, пусть заходят, - проговорил он.
 

       * * *

       Наташа пришла из института в этот день пораньше. В час дня она была уже дома. Разогрела приготовленный накануне обед, первое поела без всякого аппетита, второе есть не стала, попила чай. С каждым часом она все больше нервничала, все чаще посматривая на телефон, на часы. Вчера, когда она проводила отца, она почему-то была спокойнее. Наверное, потому, что знала - он в дороге, он не позвонит. Только так совсем чуть-чуть, совсем немножко всплакнула, и все. А сегодня он обещал позвонить. Она бессмысленно слонялась по квартире, не зная чем заняться. Села в кресло, открыла книгу, но, не прочитав и половины страницы, отложила ее в сторону. Включила телевизор, но там шла какая-то информационная программа, Наташа выключила его. Прошла на кухню, заглянула в холодильник, достала бутылку «Нарзана», открыла, налила полстакана, сделала глоток, закрыла бутылку и поставила на место. Телефон молчал. Постояв немного у окна, она забралась с ногами на диван, бездумно уставившись на стоящий в углу торшер. Ее угнетало одиночество, тишина. Казалось, что в квартире, в которой она осталась теперь неизвестно насколько одна, все замерло в каком-то тревожном ожидании. Наташа набросила на ноги плед, посмотрела на часы. «Конечно он еще на работе, где ж ему быть? – подумала она. – Кончится рабочий день, он обязательно позвонит». Ей почему-то вспомнилось, как первого сентября папа провожал ее в школу, когда она пошла в первый класс. «Как мне хотелось тогда, чтоб рядом была мама, как бы она радовалась тогда, видя свою дочечку в новенькой школьной форме с огромным букетом цветов. Я из-за этого букета тогда почти ничего не видела, была ведь совсем малышкой, - вспоминала Наташа. - Как жалко, что она умерла так рано, - горестно вздохнула она. – Сколько ей тогда было? Ведь совсем молодая, чуть больше чем мне сейчас. Бедненькая моя мамочка». Наташа вздрогнула, ей показалось, что что-то стукнуло в дверь. Она прислушалась, но было совсем тихо, только где-то далеко, далеко на улице раздавались глухие размеренные удары строительного молота. Наташа сунула под голову маленькую шелковистую думку, поудобнее устроилась в уголочке дивана и опять о чем-то задумалась… Она не заметила, как задремала.
       Телефонный звонок прозвучал такой оглушительной трелью, что спросонья Наташа испугавшись, вздрогнула. И только когда поняла, что звонит телефон, вскочила и стрелой бросилась в коридор, не успев даже надеть тапочки.
       - Алло, - закричала она громко, - алло.
       - Натулька, ты чего так кричишь, - услышала она очень четкий спокойный голос отца, будто тот находился в соседней комнате, - ты меня плохо слышишь?
       - Нет, нет, папочка, я тебя слышу очень хорошо. Здравствуй. Как у тебя?…
       - Здравствуй доченька, как ты там?
       - Да у меня все хорошо, папуль. Как ты-то там, как ты устроился, ты откуда звонишь?
       - С работы, время-то еще только семь часов.
       - Как у тебя с жильем, папуль, устроился? Ты, как и говорил, в гостинице будешь жить? Что там за условия. Ты с питанием-то устроился?
       - Да пока не знаю, я…
       - Как не знаешь, - заволновалась Наташа, - ты, что не определился еще с жильем?
       - Да не волнуйся ты, все я определился. Только утром мне некогда было, поезд немного опоздал. Я вещи в номер бросил и побежал в министерство, уже опаздывал. Вот где-то через часик - два закончу, поеду, все оформлю. Посмотрю, где там утром с завтраком можно будет устроиться. Не пропаду, Натулик, ты за меня не волнуйся и не переживай.
       - Пап, ну что, значит, не волнуйся? Я тут подумала, может тебе лучше где-нибудь квартиру у какой-нибудь бабульки снять, она б тебе готовила?
       - Ладно, подумаю, может какая помоложе бабулька и приютит, - засмеялся отец.
       - Да ладно, папка, ты все шутишь, а я, правда, очень волнуюсь.
       - Ладно, не дергайся, цыпленок, все будет нормально, завтра позвоню и доложу, как устроился. Ты скажи, как ты-то там одна?
       - Да чего у меня, все то же самое. Я по тебе уже соскучилась. Иду сегодня домой и думаю, ну вот буду теперь одна, и сегодня, и завтра, и послезавтра, - уныло загундосила Наташа.
       - Наташа, ну, что такое, возьми себя в руки и перестань канючить. Это время надо пережить, потерпи, скоро будем опять вместе. Слушай-ка Наташ, а может быть тебе на это время пригласить пожить у нас какую-нибудь свою подругу. Ты из вашего студенческого института ни с кем не дружишь?
       - Да ну, не хочу, пап. А потом когда ты будешь на выходные приезжать, посторонний человек только мешать будет.
       - Наташка, я думал, что ты у меня уже выросла, а ты оказывается совсем еще маленькая.
       - Ну и пусть маленькая, - продолжала она хныкать. – Пап, ты мне звони каждый день. Ладно?
       - Конечно, обязательно. И ты мои телефоны запиши, прямой и секретаря.
       - Ой, папочка, сейчас подожди я бумагу и ручку возьму, - Наташа побежала в комнату, схватила первую попавшуюся на глаза бумажку. – Говори, я записываю. Игорь диктовал ей телефоны, она быстро писала. – Какая последняя цифра, тридцать шесть.
       - Да, да тридцать шесть. Записала?
       - Записала. Папуль, а как секретаршу твою зовут?
       - Светлана Владимировна, можно просто Светлана.
       - Она, молодая?
       - Лет тридцать, может немного больше. Наташа, я попробую еще узнать, как тебе со мной, на всякий случай, в гостинице можно будет связаться. Узнаю, позвоню. Ты только, дочур, старайся днем мне не звонить, у меня народ постоянно, или я на территории. Лучше часиков в семь, в восемь. Ладно?
       - Хорошо, папулечка, ладно. Пап, а ты на выходные-то всегда сможешь приезжать? Ехать-то всего только ночь. Вечером сел, а утром дома.
       - Доченька, обязательно все выходные я буду с тобой. Только вот кроме этого выходного. Мне надо побыстрее в курс дела войти, хочу поработать, не обижайся. Ладно?
       - Ладно. Папуль, ты? когда будешь приезжать, не забывай грязное белье. Пока ты будешь дома, я постираю, не забывай, смотри.
       - Хорошо подумаю, может, я тут с прачечной как-то определюсь.
       - Слушай-ка, пап, - оживилась Наташа, - а в январе, я
как сессию сдам, я смогу к тебе сама приехать, почти на месяц.
       - Конечно, у тебя же каникулы будут. Но мы еще
договоримся. Ну ладно, Натулик, - Игорь вздохнул, - очень рад был тебя услышать, как дома побывал, - усмехнулся он. - Все, заканчиваем?
       - Папуль, ты звони мне каждый день. Ладно? Вот в это время я буду ждать твоего звонка. Хорошо?
       - Хорошо, хорошо, Натулик, и ты мне звони. Ну, пока. И не хнычь, все будет хорошо.
       - Ладно, не буду хныкать. До свидания, папулечка,
целую тебя.
       - Я тебя тоже, доченька. Ну, пока, до завтра, целую, - попрощался отец, и Наташа услышала короткие гудки.
       Она медленно положила трубку, посмотрела на номера телефонов, продиктованные отцом, и улыбнулась. На душе было уже светло, и никакого одиночества она уже не чувствовала.



       * * *

       Начинало смеркаться, когда Светлана вошла в магазин. Бросив досадливый взгляд на очередь у мясного отдела, она встала в конец.
       - Будьте любезны, - попросила она старушенцию, стоящую перед ней, - я в бакалею отойду, будут занимать, предупредите, что я за вами.
       - Хорошо, хорошо, - прошепелявили та беззубым ртом. - иди, милочка, иди, не волнуйся.
       В бакалейном отделе народу было немного. Быстро загрузив в сумку гречку, лапшу, пачку соли и бутылку постного масла, Светлана встала в очередь за хлебом. Очередь была большая, но двигалась быстро. Уложив в сумку пару батонов и буханку черного хлеба, она встала в очередь в гастрономический отдел. И только минут через тридцать вернулась к мясному. Очередь продвинулась наполовину. Продавец – молодой здоровенный мужик в белом замусоленном халате стоял, сложа на груди руки, пространно глядя в зал. Очередь смиренно ждала выноса очередной порции мяса. Где-то за стеной слышались глухие удары топора. Светлана посчитала сколько человек перед ней в очереди. Она оказалась двенадцатой. Решив, что от следующей партии нарубленного мяса ей ничего приличного не достанется, заняла очередь в рыбный отдел за селедкой.
       Когда, наконец, подошла ее очередь в мясном отделе, Светлана старательно разглядывая лежащую на прилавке за стеклом говядину, выбирала кусочки с косточкой поменьше.
       - Будьте добры, - попросила она продавца, - мне на котлеты. Посмотрите, пожалуйста, кусочек чтобы мякоти побольше было.
       - Гражданка, все на витрине, выбирайте сами, - заученно, безразличным тоном ответил тот, вытащил пачку папирос и закурил. – Вы что хотите? – обратился он к женщине стоящей за Светланой.
       - Мне вот этот, самый крайний справа взвесьте, пожалуйста, - попросила та.
       - Женщина моя же очередь, - возмутилась Светлана. – Я возьму, потом вы.
       - Вы еще полчаса выбирать будете, а люди вас ждать должны, - грубо ответил ей продавец, - или берите, гражданка или я займусь другими…
       Проведя в магазине больше часа, Светлана вышла в мрачном настроении, неся в руках по тяжеленной сумище. На улице было уже темно.
       Дверь ей открыл Игорь.
       - О, братец дома. Что ж это за праздник такой сегодня? – устало, проговорила Светлана, отдавая ему сумки. – Кто еще-то дома?
       - Ты да я, да мы с тобой, - весело поговорил Игорь, - но я через пять минут и ухожу, - прокричал он уже из кухни.
       - О, Господи…, - Светлана сбросила туфли, надела тапочки и направилась в ванну. - Игорь, а Денис не звонил? - крикнула она.
       - Нет, моя дорогая сестрица, не звонил. – Игорь, ухмыляясь, появился в двери ванной, застегивая на сверкающей белизной рубашке пуговицы. - Насколько я знаю, в спортивных залах телефонов нет, а он, по всем моим предположениям, сейчас именно там. И звонить, к тому же, ему некогда, он делом занимается. Так, что у любящей его мамаши, повода для волнений, я считаю быть не должно.
       - Перестань паясничать, - сердито оттеснила его от двери Светлана и прошла на кухню.
       - А мама на родительском? – спросила она.
       - Так точно, читает лекцию тетенькам и дяденькам на тему: «Что такое хорошо и что такое плохо».
       - Что-то, я смотрю, у тебя сегодня настроение слишком приподнятое, - улыбнулась Светлана.
       - А знаешь почему? - многозначительно поднял он указательный палец вверх.
       - Почему?
       - Потому, дорогая, что жизнь хороша, и жить хорошо.
       - Игорь, тебе жениться давно пора, - засмеялась Светлана, - а ты все как ребенок малый словоблудием занимаешься.

       - Любви все возрасты покорны,
       как будет пятьдесят, влюблюсь и я.
       Женюсь, поверь, женюсь, бесспорно,
       сестрица милая моя.
 
- высокопарно продекламировал он
       - Ты куда намыливаешься-то, пустомеля? - продолжала смеяться Светлана, разбирая сумки.
       - В институт, моя дорогая, в институт. Изучать аэродинамику крыла, воздушные потоки и всяческие там их завихрения, - продолжал весело балагурить Игорь, уже надевая в прихожей ботинки.
       - Господи! - всплеснула руками сестра. – В институт! Неужто и, правда, праздник великий сегодня. А, может, слава Богу, наконец, эти самые воздушные потоки выветрили все завихрения из твоей головы.
       - Ладно, сестренка, я пошел, до встречи, - Игорь повернулся к двери.
       - Подожди, Игорь, - крикнула из кухни Светлана. – ты хоть поел?
       - Поел, поел, - прокричал он и закрыл дверь.
       
       
       * * *
 
       Наступило лето. Хотелось солнца и тепла. Но погода стояла пасмурная, не было ни дня, чтобы не моросил мелкий холодный дождь. Промозглый ветер не унимался ни днем, ни ночью. Слезы небесной канцелярии отражались и на настроении людей. Лишний раз улыбнуться, глядя в окно на сплошное серое марево и слушая бесконечный, унылый перезвон дождя о металлический карниз, не было ни какого желания.
       Не унывал лишь один Денис. Удобно устроившись на банкетке у входной двери, он с завидным усердием заканчивал приготовления к отъезду в спортивный лагерь. Все вещи и хоккейная амуниция уже были уложены. Оставалось только обмотать пару клюшек изолентой и, как он считал, тогда уже все будет в ажуре. Этим он сейчас и занимался.
       Бабушка с матерью пили на кухне чай, о чем-то тихо разговаривая.
       - Вот ты Света все ругаешь Дениску, - уловил он и навострил уши, - а ведь посмотри, год-то он закончил практически без троек.
       - Ой, да ладно мам. С его-то способностями… Если бы занимался как надо, их вообще не было бы. Почти без троек!
- фыркнула Светлана. - И без пятерок тоже, всего только одна.
       - Не одна, а три, - шаловливо прокричал из прихожей Денис.
       - Какие же три-то? Только по математике и все, - возмутилась Светлана.
       - А еще по физкультуре и по поведению, - съехидничал парень.
       - Ну, вот видишь, мам, он еще и дерзит, веселится. Ему
трын-трава. Ему наплевать какие оценки в табеле, пятерки или тройки. При таком отношении в следующем году и четверок не будет, - продолжала ворчать Светлана.
       - Да будет тебе, Света, - попробовала урезонить дочь Наталия Константиновна, - учится парень не хуже других. А хоккеем этим сейчас все мальчишки заражены.
       - Вот, вот и я говорю, что это зараза. Отцу надо по башке-то надавать, за этот хоккей. Отвел парня - занимайся сынок спортом. А вот как его сынок учится, отец не знает, - не унималась Светлана. – Смотрю по телевизору на этот дурацкий хоккей, и никак не пойму, чего все мужики по нему с ума по сходили. Носятся по льду жеребцы здоровые, машут палками…
       - Ничего ты, мам, не понимаешь, - обиделся Денис, - вот в Канаде хоккей спорт номер один.
       - Какая разница один или двадцать один. Толку от него никакого. Игрушки, забава все это.
       - Свет, ну, что ты на самом деле к парню привязалась, - рассердилась Наталия Константиновна. – Оставь его ради Бога в покое.
       - Правильно, бабушка, - насупившись пробурчал Денис.
       Несколько минут было тихо.
       - Чего у тебя новенького на работе-то? - спросила Наталия Константиновна.
       - Да чего может быть новенького, ничего, все дни как близнецы, одно и тоже, одно и тоже, - ответила Светлана.
       - Надоело, устала?
       - Да нет, не устала, но в отпуск с удовольствием ушла бы. Хочется поехать куда-нибудь.
       - А что, бери отпуск, пусть и Кирилл попросит, и езжайте, отдохните, лето ведь.
       - Мне неудобно сейчас просить отпуск.
       - Это почему же, что значит неудобно, он же тебе положен, ты ж в этом году еще не гуляла?
       - Да не в этом дело, мам. Я могу пойти в отпуск, когда директор пойдет, а он еще год не отработал, ему не положено.
       - А если он и через год не пойдет, что ж ты и должна его ждать?
       - Не пойдет, тогда и поговорим, а сейчас неудобно просить об этом. Алинка одна не справится, уж очень застенчивая, боится всего, молодая.
       Они еще немного помолчали.
       - Как тебе с ним работается-то, ты вроде говорила строгий он?
       - Да я уже привыкла к нему. Ко мне он относится хорошо, жаловаться грех. Вообще-то он строгий, но справедливый. Страшно не любит разгильдяйства и прохладного отношения к работе. Некоторые уже погорели на этом. Побаиваются его все, но уважают. Зря никогда никого не обидит и не накажет. Но и на похвалу не очень щедрый. Ты знаешь мам, я поражаюсь, у него такая удивительная выдержка. Вот за эти восемь месяцев, что он у нас, я еще ни разу, никогда не слышала, чтобы он на кого-нибудь повысил голос. Он всегда говорит тихо спокойно, даже когда чем-то сильно недоволен. Но при этом люди иногда из его кабинета выходят, как из хорошей парилки, еле дух переводят. Это ведь уметь надо, - улыбнулась Светлана. - Здесь недавно такой случай был. Он шел по коридору и увидел двух девчонок, те болтали чего-то и хохотали. Он подошел и спрашивает у них: - «У вас, что обед девочки?». А время еще было начало одиннадцатого. Девчонки растерялись: - «Нет, говорят, мы так, отдохнуть вышли». Он говорит: - «Ну, ну, отдохните, если устали» и пошел. А девчонки были одна из отдела сбыта, а другая из отдела главного технолога. Игорь Александрович пришел к себе позвонил Воронкову - начальнику отдела труда и заработной платы и велел тому сократить по одной штатной единице в отделе сбыта и в отделе главного технолога и передать эти единицы в цеха.
       - Ну, разгильдяев-то и лодырей конечно надо наказывать, - согласилась Наталия Константиновна. - Да-а, видать строгий он у вас. Ну, может так и надо, - добавила она, - дисциплина-то должна быть.
       - Ты знаешь, мам, в нем удивительно сочетаются строгость с душевностью. Он по натуре очень добрый человек. Каждую среду вечером он ведет прием по личным вопросам. И где-то, месяц назад к нему пришла на прием попросить материальную помощь Мария Алексеевна - кладовщица из БИХа, я еще с ней тогда давно в цехе работала, пожилая она уже.
       - А что такое БИХ? - подняла на нее глаза Наталия Константиновна.
       - Это подразделение такое - Бюро инструментального хозяйства. Ну вот, пришла она стоит у меня в приемной расстроенная, слезы на глазах. У нее в квартире от замыкания пожар произошел. Все сгорело, одни стены остались. Спрашивает меня: - «Светочка, может, я зря иду, стыд-то какой просить? Господи, - говорит, - хоть немножко бы директор помог. А то ведь сейчас даже присесть не на что». Мам и видела бы ты, какая она вышла от Игоря Александровича. Вся сияет, на глазах слезы от счастья, прямо стоит и крестится: - «Господи убереги их Господи, дай им здоровья, Господи».
       - А кому это им-то? – не поняла Наталия Константиновна.
       - А директор прием по личным вопросам ведет в присутствии секретаря партийной организации и председателя профкома. Демократия так сказать. Все решения вроде бы директор согласовывает с ними, а на самом деле решает он все сам, они только головами машут. Так вот, Игорь Александрович решил не только выделить ей материальную помощь в размере трехмесячного ее заработка, но и дал команду капитально отремонтировать ей квартиру за счет средств завода. Вот тебе и строгий.
       - Молодец, что можно сказать, - довольная проговорила Наталия Константиновна. - Сейчас редко когда начальство вникает в беды и понимает горе своих подчиненных. Такие поступки только украшают человека, люди уваженьем к ним проникаются. Свет, - спросила она после небольшой паузы, - а он что все так один и живет, семья-то к нему не переехала?
       - Да вроде дочь собирается, она мне сама говорила, что скоро к отцу в Москву переедет. Институт в Орле заканчивает. А вот по поводу жены, ты знаешь, до сих пор не могу понять, есть она у него или нет. Звонит ему только дочь, жену ни разу не слышала. Не знаю, может она ему по прямому звонит. А спросить неудобно, мало ли. Чего человеку в душу лесть, а сам он про жену, никогда, ничего не говорит.
       - Значит, нету, - сделала заключение Наталия Константиновна. - Была бы, то хоть раз, да объявилась бы.
       - Не знаю, - пожала плечами Светлана. – Ты знаешь, мам, - вдруг оживилась Светлана и засмеялась. - Он мне не один раз говорил, что ему иногда кажется, что мы с ним раньше где-то встречались. Я смеюсь, говорю, я такого припомнить не могу, если только в прошлой жизни. А он вроде бы как серьезно об этом.
       - Да где ж вы могли с ним встречаться, если вы даже в разных городах жили. Наверное, с кем-то путает, бывает иногда такое, - заключила Наталия Константиновна.
       - Господи, когда же, наконец, лето-то начнется? - вздохнула Светлана, вставая и направляясь к сыну. – Ну, спортсмен, - улыбнулась она, - ты скоро тут закончишь?
       - Скоро. Мам, - глазенки Дениса загорелись, - а ты знаешь, что Игорю звание мастера спорта дали?
       - Да знаю, знаю. Лучше бы ему премию дали, - засмеялась она.
       - Мам, ну почему ты такая, - обиделся сын. - Ничего ты, мам, не понимаешь.
       Раздался звонок в дверь.
       - А вот и он наш мастер спорта, - Светлана нагнулась, поцеловала сына в макушку и открыла дверь.
       На пороге действительно стоял Игорь.