Хамелеоны

- Ну, как Ваше самочувствие? Уже привыкли к своему новому облику… или?..
- Да, доктор… почти привык и чувствую себя прекрасно… Вот только…
- Вот только что… Александр Вячеславович?
- Вот только сны… вернее сон, повторяющийся уже третий раз подряд… один раз в неделю… Он очень странный…
- Какой сон? Вы уже ничего подобного мне не говорили… А ведь я Вас спрашивал о том, «что» или «кто» являются Вам, когда вы спите. Это очень важно для Вас… понимаете.
- Я не сказал Вам о нем первые два раза, потому что забывал его, как только просыпался… А, вот, сегодня после пробуждения, я четко осознал – вспомнил, что видел его уже два раза… Все было настолько похоже-одинаково, что, если бы все три сновидения наложить друг на друга, как слайды, то совпадение получилось бы стопроцентным… Вы мне верите, доктор?..
- Верю. И что же вам привиделось все три раза подряд абсолютно одинаково?!
- Мне снилось море… Я плыл куда-то вдаль от берега… Вода была спокойная – стоял полный штиль, сверху сияло ласковое летнее солнышко… И, вдруг, непонятно откуда появилась акула… Я заметил ее приближающейся в мою сторону в тридцати метрах… Страх пронзил мой разум и мое сердце…
Но я, превозмогая его, что есть силы поплыл прочь от грозящей мне смертельной опасности… Эх… разве возможно спастись в воде от такого хищника, который плавает в несколько раз быстрее тебя. Тем не менее, я боролся, как мог… не знаю сколько… Какие-то секунды… и о… ужас, увидев ее пасть в пяти метрах от себя, промелькнуло в голове «Это конец…» То же, что произошло спустя несколько мгновений, те крики и что-то вроде всплеска позади… меня просто шокировало… Это была стая внезапно возникших дельфинов… Я слышал их крики… Сразу четверо из них, как я уже догадался после, своими носами «таранули» преследующую меня кровожадную тварь прямо в левый ее бок… Отчего та резко изменив курс, издала сильный всплеск позади меня… А все остальные рассредоточились стеной – полукругом между мною и хищницей, защищая таким образом меня от повторной попытки нападения… Та же четверка, не дав даже опомниться, коварной агрессорше, еще раз также синхронно и мне даже подумалось, что еще сильнее, двинула в ту же бочину зубастому чудовищу… Чего оказалось вполне предостаточно, чтобы та, ретируясь, скрылась в морской глубине…
- А дальше, что было дальше… я Вас внимательно слушаю… - спокойно – отрешенно произнес доктор, глядя в глаза своему пациенту-рассказчику…
- Дальше… мои спасатели всей стаей проводили меня к какому-то берегу. Сначала помогая подталкивали снизу, чтобы я плыл чуть быстрее… А затем, я взялся за верхний плавник одного из них и он буксировал меня до самой суши… Все… После я проснулся.
- Так-так… очень интересный сон… И, как вы говорите, уважаемый Александр, троекратно повторяемый на все сто…
- Совершенно верно, Генрих Карлович… Трижды одно и тоже… Чтобы это значило? Вы можете дать объяснение – толкование подобным сновидениям…
- Возможно, милейший, возможно… Но не сейчас. А после некоторых моих анализов и размышлений… Вам же я говорю, что завтра я Вас выписываю. Так что сегодня Ваша последняя ночь пребывания в клинике.
- Я уже могу ехать домой? С завтрашнего утра? - улыбаясь ново-скроенной «керамической» улыбкой всех тридцати двух, радостно-вопросительно произнес Александр.
- Естественно… После выписки… Конечно, домой. Ваша жена, дети, внуки и правнуки вас уже заждались…
- Позвольте, доктор… Вы это о чем? Какие внуки и правнуки? Мне всего лишь тридцать семь лет… Моя старшая дочь еще студентка… Она не замужем. А младшая – школьница, ученица третьего класса.
- Стоп… Александр Вячеславович… Вы сейчас, находясь в трезвом уме и памяти, подумали, что вам … тридцать семь… Так?
- А сколько? Сколько мне может быть?! – Александр, вдруг, резко вскочил со своей постели… Сразу двумя ногами «поймал» шлепки и ринулся к висящему в его одиночной палате зеркалу.
- Фух… ну…что Вы меня разыграть решили… Знаю я Вас…изучил за все время общения с Вами. Мне ведь всего тридцать семь… А на вид – чуть «больше тридцати… после очередных «процедур»…
- А паспорт Ваш где… Александр Вя…
- Как где? Вот здесь должен быть в моем чемодане, вот в этом шкафу.
- Достаньте его, пожалуйста, и дайте… спокойно безо всякого волнения мне…
- Без вопросов…
Александр по-юношески быстро очутился у шкафа, достал оттуда свой чемодан, быстро открыл, в карманчике нащупал свой документ, удостоверяющий его личность и через пять секунд отдал доктору в руки.
Генрих Карлович взял паспорт Александра и, раскрыв его на первой странице прочитал: - Петронский Александр Вячеславович… дата рождения – 17 июля 1898 года.
- … Что… что Вы сказали?! – не понимая, что происходит, как-то обеспокоенно-взволнованно спросил Александр и, взяв паспорт в свои руки, прочитал… - 17 июля 1898 года…» Может это опечатка… Как это… На фото я такой же, как сейчас… ну, слегка правда седой почему-то…
- Конечно… на фото это Вы… И передо мной сейчас это тоже Вы. Вам, мой голубчик, не тридцать семь… А… сто десять… Понимаете?.. Да… На этот раз при Вашей «реставрации» видимо что-то произошло в «блоке памяти»…
- Каком блоке… какой памяти?.. Да что Вы меня пугаете?.. Что это за шутки такие дурацкие?!.. – возмущенно начал «воспламеняться» Александр. – Я Вам что, робот, что ли… Я человек… еще молодой человек… Еще паспорт этот «подстроили» … Зачем? Это что у Вас в клинике такая теперь психотерапия?..
- Хорошо… Дорогой мой… Скажите мне пожалуйста… Какова цель Вашего пребывания здесь? Прошу Вас ответьте.
- Ясное дело. Каждые пять лет, начиная с двадцатисемилетнего возраста, я омолаживаюсь в Вашем «Королевстве красоты». Это уже вторая моя процедура. За что я Вам очень благодарен и морально, и материально.
- А зачем двадцатисемилетнему мужчине необходимо «какое-то» омоложение… А? Ну-ну… Что же Вы ответите мне на сей раз?
- У меня есть деньги… Моя профессия меня обязывает…
- Выглядеть привлекательно?! Я угадал?!
- Конечно же… Это мой хлеб. Лицо и тело для актера кино, играющего супергероев, стоят на одном из первых мест в профессиональной классификации. И Вы это прекрасно знаете.
- Знаю. А какая это по счету ваша профессия?
- Что за дурацкий вопрос снова, доктор. Конечно же моя первая и единственная, я надеюсь…
- Смею Вас разочаровать в этом плане, уважаемый Александр Вячеславович… Но до того, как Вы стали актером кино, Вы испробовали около десятка самых различных профессий… Начиная от простого плотника, затем мастера резьбы по дереву, после, как было указано в Вашей биографической анкете, Вы работали лавочником, продавая скобяные изделия. Далее переквалифицировались в булочника… Кстати, если верить написанному, то ваши хлебные изделия были одними из лучших во всей области. Потом еще через некоторое время, сменив «пяток» профессий, Вы стали, действительно, актером кино. Вас даже приглашали, однажды, американцы сняться у себя… Вот такие, как говорится, пироги…
Непонимающе-сомневающийся Петронский пребывал в полной растерянности… То ли все это неуместный розыгрыш… То ли невероятная, на первый взгляд, но все-таки правда…
- А..! Я понял!.. Ха-ха-ха! – вдруг, улыбнулся, а затем рассмеялся Александр… - Это же заказ моей жены Альбиночки… Да? Угадал? Вокруг нас скрытые камеры… Я попал в программу «Розыгрыш»!!! Как я все рассекретил? Круто? Ну, ладно, пускай заходят… Альбина с цветами, съемочная группа…
- Да Вы что, Александр? В моей клинике такие «номера» не проходят… Здесь любые съемки строго запрещены. Одну минуточку… Я сейчас попрошу свою секретаршу принести Вашу анкету с биографией. Там Ваша подпись. Все достоверно-подлинно…
Доктор сделал быстрый звонок по мобильному и уже через две минуты все еще не доверяющий происходящему Петронский Александр Вячеславович, сидя на одном из четырех дивандэков, «жадно-быстро» изучал предоставленный ему документ.
- Ну… что Вы вспомнили как впервые попали ко мне тридцать один год назад… Вам тогда было уже семьдесят восемь… А мне всего лишь тридцать три. И на данный момент Вы выглядите моложе меня почти вдвое…
- Хм… А тогда почему же Вы себя не…
- Мне еще рано. Мои жизненно-важные системы в полном порядке. Лет через десять, я думаю, будет в самый раз. Так что же насчет воспоминаний?..
- Ничего не помню… Вообще не помню себя пожилым…
Видимо, действительно есть искажения… Но они для Вас в норме… Обычно все пациенты припоминают тот момент, когда они заполняют биографический лист. Теперь, к сожалению я не могу Вас выписать завтра. Побудете у нас еще недельку… Необходимы кое-какие обследования…
- А что меня обследовать, Генрих Карлович? Я прекрасно себя ощущаю. Полон жизненных сил… По жене очень соскучился и детям. Как никак целых три месяца мы только перезваниваемся. Может, мне уже пора все-таки домой?
- Ну, хорошо… Напишите мне расписку под Вашу ответственность. И завтра больше не смею Вас задерживать… Только… Вот Вам моя визитка, если что-сразу же звоните.
На следующий день, Александра встретила при выписке из клиники его жена Альбина.
- Привет, дорогой мой… Как же я соскучилась… - она обняла и крепко-любяще поцеловала своего мужа. – Садись, поехали. Я «поведу», если ты не возражаешь. У нас для тебя сюрприз…
Александр, повинуясь сел в машину рядом с Альбиной. И они прытко стартонули домой на своей спортивной «БМВэшке».
- Какой еще сюрприз? Роднуля…
- Вскоре все узнаешь…
- Альбин… - через пару минут пути, немного нерешительно произнес Петронский. – А ты… ты тоже… ну, как и я… У меня что-о с памятью… о прошлом.
- Что тоже?.. – не отрываясь взглядом от дороги, мча на всех парах, вопросом на вопрос ответила Альбина.
- Тоже переделанная?.. как и я?.. И тебе примерно столько же, сколько и мне?
Внезапно Альбина резко дала по тормозам, свернув вправо на обочину.
- И что… что, теперь ты, узнав правду, больше не любишь меня… Да? – с покрасневшими от слез глазами обиженно спросила Альбина.
- Нет… что ты. Я люблю, люблю тебя. А наши девочки, действительно, уже взрослые…
- Настолько, что у них есть внуки… И это тебя сильно смущает?!
- Значит… А я так надеялся, что это все розыгрыш. Дурацкая шутка… Я сегодня читал свою биографическую анкету, написанную тридцать один год назад. Мистика какая-то… А ты что, все свое прошлое прекрасно помнишь?
- Не все, а только то, что я «захотела» оставить в своей памяти, как самое ценное, необходимое для моей дальнейшей жизни. Мне ведь уже 106… Но все эти годы я любила только тебя… Помню нашу первую с тобой встречу, потом самое первое свидание, на которое ты мне принес…
- Что… что же я принес?! – взволнованно спросил, как будто пытаясь воскресить прошлую память, Александр.
- Твой друг, которого уже нет в живых… Его звали Алексей, был матросом на одном из сухогрузов. Однажды он привез тебе из тропиков карликового хамелеона. И ты подарил его мне вместе с букетом полевых цветов, которые я всегда любила и очень люблю до сих пор…
- Хамелеона? Я подарил на первое свидание хамелеона? Зачем?
- Не знаю от кого, но ты разузнал мою страсть к необычному, чему-то такому… постоянно видоизменяющемуся… Я всегда ощущала себя «белой вороной» в стае черных… За что очень часто страдала. Но не в этом суть. А в том, что через год, когда мы с тобой поженились и у нас родилась наша первая дочь, ты, спросив разрешения отнес «свой подарок» в зоопарк, ведь там его жизнь комфортнее, чем в домашних условиях…
- Почему же я всего этого не помню… Доктор мне говорил…
- Наверное, по ошибке тебе стерли эти воспоминания или они «скрылись» в подсознательных центрах».
- А как же наши доченьки? Они что, тоже «переделанные»? И их дети?.. Да?
- Нашим внукам всего лишь около и чуть более тридцати… Зачем же им «реставрация»? Правнукам – от годика до семи. Ничего, сейчас, когда приедем домой, ты всех их увидишь, - и Альбина, чуть успокоившись, решила, что следует продолжать путь домой.
- Постой, давай еще минут пять постоим… И много ли людей во всем мире в настоящее время теперь пользуются «реставрацией»? Можешь чуть подробнее рассказать, что это такое?
- В начале семидесятых тот самый Генрих Карлович, работая тогда в строгом «подполье», уже стал принимать в свою «подвальную клинику» первых пациентов. Мы были одними из них… Нам повезло, потому что у нас уже тогда было достаточно средств на «переделку» и тебя, и меня. Это стоило дорого уже тогда… А сейчас это могут сделать только миллионеры. Полная «переделка» всего человека – 1000000Є (евро)
- Как это полная? Что это значит… клонирование?
- Нет. Совсем другое… Человеку в кровь в течение двух месяцев вводят специальный раствор и по три раза в сутки помещают в специальную камеру, чем-то похожую на барокамеру, ровно на двенадцать часов - то есть, три раза по четыре часа. Когда истекает двухмесячный срок, пациент сбрасывает до пятидесяти лет своего биологического возраста. Остальное время – оставшийся третий месяц, переделывают его память. Как именно – я не знаю. Это секретная информация.
- А откуда ты знаешь о том, что мне сейчас рассказала?
- Да об этом знают все. Реклама по телевидению, радио, в газетах, в журналах о новой технологии доктора Хамелина звучит десятки раз каждый божий день. Все остальные, те, кто еще не проходил «реставрации» называют нас «хамелеонами».
- Хамелеонами? Странно… Хамелеон, которого привез мой друг и которого я тебе подарил… Доктор Хамелин… чуть ли не хамелеон… Почему? Почему хамелеоны-то?
- У нас есть средства, чтобы приспособиться, приняв тот цвет, в который сегодня окрашена современная жизнь. И жить дальше, наслаждаясь всем тем, что есть вокруг… Мы – особая каста – хамелеоны. Таких как мы всего 0,001% на планете.
- Особая каста, говоришь. А как же другие люди…, которые живут, страдают, болеют, умирают?!
- А зачем нам другие? Ведь главное что в жизни? Это уметь оптимально приспосабливаться к окружающему Миру. Тогда тебя никто и ничто не «слопает» раньше времени. Ты под цвет среды, в которой живешь. А наша среда – очень яркая, пестрая и сверкающая.
- То есть, ты хочешь сказать, что человек должен на всех и все наплевать, заботясь только о своем «полноценном биовыживании».
- Нет… Мой дорогой… А все-таки у тебя что-то не то … стерли. Вернее, не стерли, а добавилось нечто новое, не свойственное тебе всего лишь три месяца назад. Ты что испытываешь… сострадание?!
- А разве ты его не испытываешь?! Разве тебе все глубоко безразлично кроме самой себя и твоей семьи? И, вообще, ты ее любишь? Как можно любить не сопереживая, не сострадая?.. Ты помнишь., как ты первый раз брала на руки наших детей, прикладывала их к груди, кормила?
- Нет… я… у меня этого нет в воспоминаниях.
- А я это вот только что вспомнил… Наших девочек, когда они были совсем крошечными – и одна, и другая. А еще, вот, помнишь, как они болели и ты ухаживала за ними, отдавая свою любовь и тепло…
- Нет, я это не помню, - испуганно глядя в глаза Александру произнесла Альбина.
- А, когда умерли твои родители, сначала отец, а через два года – мать, ты тоже не припоминаешь. Как ты плакала – ведь ты была любимой и единственной дочерью у них…
Лицо Альбины и вся кожа на видимых открытых участках рук и ног, вдруг, резко покраснела, как после горячих банных процедур. Она, вдруг, начала своими ладонями тереть лицо, затем руки, ноги, шею, живот, спину…
- Ой-ой-ой! – заголосила она. – Как же чешется все тело!
И, открыв дверцу, Альбина «пулей» выскочила из машины и, еле успев добежать к обочинному оврагу, стала естественно освобождать содержимое желудка.
- Боже… что с тобой Альбина! – кинулся к ней Александр. – Тебе сильно плохо? – и только теперь, прикасаясь к своей жене, он заметил, как были сморщены его руки, как по-другому звучал его голос… А одежда висела на нем, как на тремпеле. А когда Альбине стало лучше и она повернулась к нему лицом… то Александр, испугавшись неожиданно-увиденного, отпрянул назад… Перед ним, в одежде его Альбины, стояла стошестилетняя старуха с красными от слез глазами.
- Не нужна мне их каста… - заплакала бессильно падая Александру в объятья, резко состарившаяся Альбина. – Мне нужны мои чувства, мои воспоминания… Каждый прожитый миг моей жизни, запечатленный в моей памяти… Я… я ведь разучилась любить за все это время. Стала просто пустой оберткой, вовремя изменяющей свои яркие цвета, для того, чтобы соответствовать кому-то и чему-то. Ты меня уже, наверное, не любишь… - поднимая свои сникше-печальные старческие глаза, посмотрела Альбина в такие же пожилые глаза своего мужа…
- Люблю… Очень люблю… Раньше… я любил твое лицо и тело… И только сейчас я понял, как же я люблю по-настоящему… Люблю твою истиную, светлую, неподдающуюся никаким чужим влияниям душу…
Проезжающие мимо по скоростной автостраде машины с молодыми еще девушками, парнями и уже зрелыми мужчинами и женщинами наблюдали, замедляя свою быстро – лихую езду… наблюдали невероятнейшую для их века картину… Возле роскошного нового автомобиля, также «багатоупакованные», как настоящие миллионеры, крепко обнявшись, очень нежно и чувственно целовались в губы… очень-очень пожилые мужчина и женщина. Но их объятия и поцелуй были «прекрасны». Потому что их души впервые встретились вот на этом месте и… полюбили друг друга.