Охохотник. по воспоминаниям Владимира Шмакова

       Родился я охотником, да по-другому быть и не могло. Отец-то мой был "Заслуженный перворазрядник" по стендовой стрельбе и как все стендовики заядлый охотник. Вот и брал он меня на охоту. С какого возраста? Не помню. Как только ружье смог держать и целиться без упора. Но была у него еще одна страсть - стихи. Нет, не читать, хотя без этого тоже не мог - он был поэтом. Потому в нашей семье, частенько бывали его товарищи по литературному объединению,"литробъединение" - это их так мама называла. А особо близкие друзья еще и часто бывали с нами на охоте. Вот про одного тебе расскажу.

       Зову его просто Михалычем. Тоже поэт и страстный охотник. Правда охотник еще тот. Глянешь на него и вздохнешь "Охо - хо". А знаешь, что интересно, когда он бывал с нами, дичь, будь то птица или зверь, сама под выстрел лезла. Нравится мне он тем, что порой по лесу намахаешь километров тридцать на своих двоих и Михалыч с нами, а ноги у него больные. Пусть даже и не выстрелит ни разу, но всегда восторжен, даже больше - счастлив. Радовался всему: виртуозной стрельбе моего отца, любому дереву, выглядевшему как-то по особенному. Раз идем по лесу, у самой опушки у него из под ног выпрыгивает заяц и на утек. Мы ему: "Стреляй!". Он даже ружья с плеча не скинул (да как потом оказалось оно и не заряжено было), повернулся к нам и радостно кричит: "Смотрите! Заяц! Каков красавец!". Взял я того зайца. Он опять восхищается: "Вот это выстрел! Научил таки тебя отец! А я даже ружье снять не успел!". Нужно ему то ружье, ага, жди! Ему просто необходимо быть с природой! А ружье брал больше как необходимый атрибут, все ж на охоте.

       Кстати, насчет ружья. Помню, по осени пошли мы на утку. Вечернюю зорьку отстреляли. Я спать завалился, тогда еще не выпивал, спортсменом был. Они же с отцом еще долго сидели у костра, "чаевничали". О стихах да об утреней зорьке разговаривали. Про охоту Михалыч слушал внимательно, как же, авторитет говорит. А когда чуть захмелели, стали читать друг другу стихи и спорить. Словами мудреными сыпали, "крузы"* какие-то. Так можно, а так нельзя. Стихи люблю, но тонкости, что замечают поэты, мне непонятны. Сужу так, если берут за душу, высекают слезу или восторг - значит стихи хорошие, нет - шелуха. Так вот, насчет ружья. Поднялся утром, ни свет, ни заря, подкочал лодку и на озеро зорьку ждать. Мужиков будить не стал. Знаю, отец не проспит. Затаился в камышах у самой чистины, жду. Только обозначилось солнце, беззвучно проплыл отец. Через несколько минут слышу плеск вёсел и пыхтение - это Михалыч торопится. Смотрю на него, что-то не так. Спрашиваю: "Чего спешишь?". "Так утка сейчас налетит!". И тут понимаю, что меня смутило: "А ружье-то где?". Хлопнул он себя по голове, чертыхнулся. Посмотрел на берег, потом на зорю и, махнув рукой заплыл в камыши. Возвращаться назад, только утку пугать. Так и просидел утро в камышах, наблюдая за нами, и все время что-то писал в свой блокнот (его-то не забыл). А после, уже за обедом, читал новые стихи.

       А вот был случай, тоже на озере. Сижу в камышах, покрякиваю манком. Краем глаза замечаю движение на берегу. Смотрю, идет по поляне мужик в плаще, под плащом белая рубаха и галстук, за плечом ружье. И, знаешь, что делает? Цветы собирает! Я рассмеялся, даже приглядываться не стал - понял, так может только Михалыч. Одно слово ПОЭТ!

       * анакруза, эпикруза - термины в стихосложении.