По волнам моей памяти. Лоскут

Истории, которые я хочу рассказать, происходили в нашей семье.
Было это давно-давно, когда меня еще не было. Участники этих историй были живы, когда я появилась на свет, а когда подросла, они же их мне и рассказывали. В детстве эти истории я слышала много раз, и каждый раз, одна и та же история обрастала все новыми и новыми деталями и нюансами, постепенно превращаясь в семейную легенду.

Жили члены моей семьи: бабушка, мама, брат мамы, собака и кот, в то время, в девятиметровой комнате коммунальной квартиры, на втором этаже.
Собака: красивая лайка белой масти, с фиолетовыми глазами, звали Топка. Звали ее так потому, что дядька с соседней улицы хотел ее утопить, а мама и ее брат отобрали у него этого щенка и притащили домой. Откуда взялся кот, никто не помнит. Величали его Лоскут. Когда линял, «играл» всеми цветами радуги, даже зеленый цвет имел место быть, становился похож на лоскутное цветное одеяло, оттого ему и придумали такое имя . Породистый крупный сибиряк, характер злобный и вороватый, любил вкусно и сытно поесть. Собака и кот появились в семье, приблизительно в одно и то же время, когда оба были щенячьего возраста. Лоскут, будучи еще в младенческом возрасте, трогательно заботился о Топке, защищал на улице от воинствующих кошек, которые норовили вцепиться когтями в Топкин нос.

Однажды, Лоскут и Топка налопались пьяной вишни, из которой делали наливку. После этого, животные с счастливыми мордами, еле-еле передвигаясь, вышли во двор, свалились под деревом и спали в обнимку несколько часов, как убитые. Пробудившись от глубокого сна, они оба, плечом к плечу, предстали перед грозными очами бабушки.
- Ну, что, пьяницы? На что намекаете? – спросила она. Топка свесила голову на бок. Лоскут, не мигая, сидел, как истукан.
- Может, опохмелиться желаете, дурьи вы головы. Разве можно есть, что попало, из помойного ведра. Сожрали с косточками, что, теперь с вами будет, не знаю, – продолжала свой монолог бабушка. Лоскут вильнул хвостом, сдвинулся с места и побрел к пустой мисочке, из которой они с Топкой пили воду. Топка лизнула бабушке руку и отправилась, вслед, за Лоскутом.
- Эти паршивцы, выпили полтора литра воды, я думала, что они лопнут…


1.
Рядом с домом был продуктовый магазин. Между двором магазина и двором дома, возвышался сплошной дощатый забор, метра два высотой. Лоскут через этот забор таскал продукты из магазина. Был зафиксирован факт кражи батона докторской колбасы, которую Лоскут тащил через забор. Злобная соседка с первого этажа, увидав такое, сказала:
- Вот, как выдрессировали кота! Сам наестся и хозяев не оставит голодными, - попыталась отобрать эту самую колбасу, но успехом эта акция не увенчалась, Лоскут не только отстоял свою добычу, но и нанес физическое увечье противнику: сильно поцарапал руку, деморализовал соседку своим видом, шерсть у него встала дыбом; оскалился так, что стал похож на вампира. Соседка с тех пор, Лоскута обходила стороной, говорить начала, слегка, заикаясь, с бабушкой здоровалась по десять раз в день, почему-то.

Как-то, летней ночью Лоскут забрался к соседям через окно в комнату на первом этаже. На подоконнике стояла кастрюля с супом. Кот-ворюга, отодвинул крышку, выловил из супа мясо, слопал его, задвинул крышку и ретировался на улицу. Хозяйка, Ксения Ивановна, которая жила в этой комнате, сама по себе кошатница, у нее было не меньше двадцати кошек, с умилением наблюдала, как Лоскут наслаждается едой, сидя над кастрюлей на задних лапах, держа в передних свою добычу.

На следующее утро она рассказала эту историю моей бабушке:
- Слышу сегодня ночью, как что-то гремит на подоконнике. Ну, думаю, опять воры! Вот, паразиты! С замиранием сердца, открываю один глаз, и что я вижу…, - начала свою повесть Ксения Ивановна, встретив бабушку во дворе. Говорила она, как обычно, медленно, басом, с большими паузами, постоянно на что-то отвлекаясь.
- Что? Что Вы увидели? Не тяните резину, скажите же, наконец, что это было…..
- Я увидела вашего Лоскута. Сидит, и так интеллигентно, аккуратненько кушает…
- Как это «ку-ушает», он что, еду притащил? А воры что делали, у вас опять, было открыто окно?
-Да, ну вас! Только форточка была открыта. Сбила ты меня с мысли. Разве я говорила, что воры залезли…, это я так подумала, когда услышала, как что-то зашебуршилось.
Лоскут это был ваш. Кушал он мясо из кастрюльки с супом. И какая умница: покушал, задвинул крышку лапкой и тихонько-тихонько выпрыгнул через форточку на улицу.
Незаурядного ума животное!
Животное «незаурядного ума» обозначило себя рядом с разговаривающими. В зубах оно держало крысу. Лоскут положил перед Ксенией Ивановной свою добычу, сел рядом на задние лапы, выпятил пузо вперед, ожидая похвалы за содеянное и поощрения за его заслуги.
- Ты меня признал! Идем ко мне в гости, я тебя кое чем сейчас угощу! - пробасила она, и наклонилась, чтобы погладить кота.
- Осторожно, он не любит, когда его гладят посторонние. Может укусить, - воскликнула бабушка, с удивлением наблюдая, как Лоскут скорчил жуткую морду и, сцепив зубы, терпит почесывания за ухом.
- Какая же я посторонняя, я ему как мать родная. Пойдем со мной, дружок, я тебе вкусненькое припасла, - приговаривала Ксения Ивановна, направляясь к дому. Лоскут отряхнулся, как если бы он вылез из воды, и, вихляя задом, прихватив крысу, отправился за ней следом.
- Вот, шпана! За кусок колбасы, родину продаст.

Дом, в котором жили наши герои, находился в Слободском переулке, построен он был при «Царе Горохе», таких домов в Москве уже не осталось. Дом был деревянный, фасад выходил на проезжую часть переулка, а вход на первый и второй этаж были со двора. На второй этаж вход был отдельный, через галерею, метра два в ширину. Нужно было прошагать двадцать пять ступенек вверх, справа – сплошная деревянная стена с длинным окном наверху, «смотрящим» во двор, слева стена с окном, разделяющая галерею и кухню , впереди площадка и чулан. Чулан использовался, как коллективный холодильник жильцами со второго этажа, так как в то время это чудо бытовой техники было далеко не в каждой семье.
Итак. Летним солнечным днем бабушка, развешивала выстиранное белье во дворе. Вешала она его на веревку, которая была натянута между деревьями, растущими рядом с домом со стороны галерейной стены. Лоскут сидел на дереве, некоторое время наблюдал за бабушкой, а потом сиганул на стену дома, распластался и по-пластунски и стал быстро-быстро подбираться к окну. Не успела бабушка сказать и «Ах», как он скрылся из поля ее зрения, перебравшись в чулан через приоткрытое окно.
- Вот, паршивец! Опять, замыслил какую-то шмазь сотворить, - подумала бабушка и отправилась домой. Поднявшись на площадку второго этажа, постояла, прислушиваясь, некоторое время около чулана. Оттуда не доносилось ни звука.

Часа через два, бабушка, находясь в своей комнате, услышала громоподобный голос соседки Нюры – прозвище Кувалда:
- Ну, паразиты! Придете домой, поотрываю бошки!
Бабушка вышла на кухню, где бушевала Кувалда.
- Нюра, что случилось?
- Юль Якльна, ну ты подумай! Сварила холодец на ужин для всей семьи, поставила в чулан, чтоб застыл. Так эти гады, Лешка и Борька, сожрали его втихоря, вымыли тарелку и поставили обратно. Понравилось бы тебе такое? Я ж для всей семьи старалась! Ну, ладно, Борька - пацан, а Лешка то – взрослый мужик. Ни стыда, ни совести! Убью, обоих!
На кухню, через окно со стороны галереи, ввалился Лоскут. Еле-еле, передвигая свои четыре лапы, поплелся в сторону комнаты, сел, раскачиваясь из стороны в сторону, около двери и закрыл осоловевшие глаза. Лоскут заметно увеличился в размерах: свое раздувшееся пузо, он, буквально, с трудом волочил по полу.
Бабушку осенила догадка, кто реально побаловал себя холодцом, однако, даже под страхом смерти, она не решилась бы высказать ее вслух при Кувалде.

2.

В потолке на кухне был люк, через который можно было попасть на чердак. Так как дом строился при «Царе Горохе», а годов с тех пор прошло не мало, то и хламу разного там накопилось немерено. Хлам был складирован в дальнем углу, а освободившееся пространство использовалось для просушки стираного белья в дождливую погоду. Выйдя из комнаты на кухню, мама увидела открытый люк на чердак, из которого свешивалась морда Лоскута. Кто-то из соседей забирался наверх, а когда спустился вниз, лестницу убрал, а люк закрыть забыл. Как туда попал Лоскут, неизвестно, теперь же он примерялся, как бы ему половчее спрыгнуть вниз. Почти под самым люком, чуть левее, стояла кухонная плита, а на плите кастрюля, в которой соседка Римма Константиновна, что-то помешивала. Морду Лоскута, у себя над головой, она не видела. И, Слава Богу! На башке у кота была растрепанная детская бескозырка из соломки, с черной ленточкой на ободке, на которой написано белыми буквами «ГЕРОЙ», а в зубах какой-то шнурок.

Мама решила помочь Лоскуту, подошла к люку, протянула обе руки вверх и сказала:
- Ну, прыгай ко мне. Я тебя поймаю.
У Лоскута был другой план. Осуществил он его в два этапа: прыгнул сначала на плечи Риммы Константиновы, а потом на пол. У соседки от неожиданности открылся рот, выскочила вставная челюсть и шмякнулась прямо в кастрюлю. Мама и Римма Константиновна, испуганно уставились на Лоскута, который сел напротив них в позе пингвина : на задних лапах, опустив передние вдоль туловища, выпятив вперед огромный живот. Шляпа съехала ему на глаза, а он вертел головой из стороны в сторону, пытаясь от нее избавиться. В это время открылась дверь и на пороге кухни появилась бабушка с хозяйственной сумкой.
Зацепившись ногой за порожек, стараясь удержать равновесие, она отпустила дверную ручку. Тяжелая дверь с доводчиком моментально захлопнулась, ударив бабушку по спине. Она, буквально, ввалилась в кухню и наступила коту на хвост. Оглашено заорав, Лоскут выскочил через кухонное окно, пролетел через лестницу галереи, преодолел еще одно окно и прыгнул на дерево во дворе. Он хотел попасть на дерево, но промахнулся, свалился на Топку, которая блаженствовала под деревом, прячась от жары, и ни о чем плохом не думала. От неожиданности, Топка стала бегать кругами по двору и остервенело лаять, что, в общем-то, было для нее не характерно. Лоскут бегал за Топкой и тоже орал диким голосом, возможно, пытаясь объяснить ей, что он случайно упал, а вообще то ничего страшного не произошло.



«А-А-А-А» кричали «не своими голосами» обезумевшие женщины: бабушка, стоя на коленях, Римма Константиновна и мама, присев на корточки. Из комнаты выскочил сосед Сергей-милиционер. На нем были надеты: форменные темно-синие галифе, сапоги и фуражка. В руках у него был пистолет.
- Руки вверх! Стоять на месте! Стрелять буду, - гаркнул он, обалдело, уставившись на безумно кричащих женщин.
Открылась дверь комнаты и на кухне появилась с поднятыми руками Анна Павловна, еще одна соседка по квартире.
- Сдаюсь, - дрожащими губами прошептала она, и плавно опустилась на табурет, который стоял около ее комнаты.
- Товарищи, товарищи, - раздался детский голосок.
- Совсем, ополоумели, - сказала бабушка, пытаясь подняться с колен.
- Ребенка перепугали. Убери ты свою царь-пушку, что ты в нее вцепился, как клещ. Без порток, а в шляпе. Так и ты, чего полуголый то выскочил, что за тревога такая приключилась, - выговаривала она Сергею-милиционеру, направляясь к ребенку.
- Яшенька, маленький мой, не бойся. Римма, хватит болтать ложкой в кастрюле, иди к ребенку. Ой! Опии-исался. А, вот и мамочка.
- Эх, товарищи, товарищи,- расплакался малыш от обиды, что с ним случилась такая оказия.