Узор судьбы. Глава 4. Каменная душа

       Здесь было свежо и душисто. Светили первые вечерние звёзды, поблёскивали роса, белый песок и камни, посверкивали искры костра. Голубое озерцо стало фиолетовым. Яна написала на бумажке:

       Отразясь в закатной полосе,
       Звёзды, утонувшие в росе,
       Чуть шуршат, лучами шевеля.
       Не ходи. Не стряхивай. Нельзя.
       
       По траве не бережно пройдёшь –
       Отразится в небе звёздный дождь.
       И тогда в нём ночью для тебя
       Меньше будет звёздного огня.

       На этой бумажке Яна случайно уцелевшим карандашом рисовала себя в красивом платье Нетума. Платье получалось замечательным, чего не скажешь о ней самой.
       Янек мешал в котелке кусочки вяленого мяса и овощей. Тогу ворчал что – то о подлых травоядных, сожравших запас хлеба. Куг–Ги, очевидно, почти совсем пришёл в себя, потому что сказал:
       - Надо же, так выбить меня из колеи! Сейчас бы раз – раз – и уже в Н’дэре. А так… Не могу.
       Он помолчал и спросил:
       - Янек, а ты ведь ещё не можешь сделать магический портал?
       - Нет. А что случилось? – мальчишка выронил поварёшку. – Что – то с папой? С Тхаа? Что?
       - Ну, что ты кричишь? Прислушайся к себе – и поймёшь. Пока всё нормально. Я просто говорю о скорости передвижения. Да всё равно будем там уже послезавтра.
       Яночка поёжилась. И куда её несёт?
       - Дай ручку, - попросил Янека домовой.
       - Нет уж. Ты её сломаешь.
       - Не буду ломать. Обещаю.
       Пришлось дать.
       Пока Яна рисовала себя, Куг–Ги рисовал её. Янеку было очень смешно. Когда он хотел заглянуть в рисунок подруги, она пыталась его прикрыть.
       - Слушай, - сказал он, наконец, - я ведь не только мысли могу читать, но и видеть, что ты там рисуешь. Даже отвернувшись, если захочу.
       - А ты не хоти, - посоветовал домовой.
       Яна покраснела и сложила листок.
       - Ну и зачем? Такой прекрасный набросок. Особенно платье.
       - Нет – нет, - сказала она. – Нельзя.
       - Ага. Грешно. Дух святой Алины не велит.
       - Девочкам в моём возрасте не следует думать о нарядах. И перестань всё время вспоминать Алину.
       Куг – Ги поинтересовался:
       - О чём следует думать девочкам?
       - О мальчиках, - хихикнул Тогу.
       - Об учёбе, - ляпнула Яна.
       - Она учится на тройки, - наябедничал Янек.
       Яночка озверела.
       - А он потому учится хорошо, что своими рентгеновскими глазками списывает у других!
       - Ничего я не списываю. Мне родители не велят. Как раз у меня все списывают.
       - Так я и поверила!
       - Придётся поверить!
       - Тебе можно родителей слушаться, а мне нет?
       - Они ничего такого от меня не требуют.
       - Чего «такого»? И вообще, что ты лезешь? Отстань, или я прибью тебя!
       - Только попробуй! – окрысился Янек и на всякий случай вынул поварёшку из супа.
       Куг–Ги невозмутимо спросил:
       - Мне уйти?
       - Зачем?
       - Чтоб не видеть убийства.
       Ребята фыркнули, но сели по местам и мальчик занялся разливанием супа по мискам. Яна глядела зло. В конце концов она встала, взяла масляный светильничек и царственно удалилась в пещерку нелепой горки Пимпочки. Там она села в уголок и задумалась о своей судьбе.
       Судьба у Яночки была нелёгкая. Ей хотелось бы думать о тёте Алине побольше и мечтать вернуться в Москву. Она же думала о дяде Недди и Элоизе и мечтала вернуться в Синий Город. Безобразие! Где ответственность, патриотизм и ностальгия, которые она обязана испытывать сейчас?
       Поблёскивал бок светильника, и Яна думала о видении, с которого всё началось. Будущее, показанное ей Золотой Рекой ещё в Грибоедове. С тех пор она часто вспоминала это. Как воин в серебристом доспехе хватает за волосы её сестру, как гибнут её дядя и Марыся. Как горит Синий Город.
       О, Боги Нетума! Неужели этому суждено свершиться? Можно ли этого избежать, если разрушить Сердце Реки? Сколько времени прошло, а она так и не нашла Забытую Скалу, не знает, что там нужно сделать с Камнем.
       Зачем Элоиза отправилась в Столицу? Если всё действительно так ужасно, как она говорила, чем она сможет помочь? Как можно было её отпустить?
       Скорей бы спасти этого блудного Виктора и приступить к своим прямым обязанностям. Сколько можно гоняться за ним по свету?
       Кстати, где он?
       Янина рука как – то сама собой извлекла из кармана Сердце Реки и поднесла к глазам. Они тоже как – то машинально взглянули, отыскивая старшего Хранителя на просторах Иллена.
       Он был где – то впереди. Взгляд Яны вновь наткнулся на шикарный куст шиповника у широкой просеки, а потом, на фоне чахлого Н’дэра, начал различать приметы будущего.
       Горящий Синий Город. И серебристого воина.
       И если было бы возможно, она убила бы его.
       Это не было желанием, это была злость бессилия.
       Но Сердце Реки запомнило и пообещало Яне предоставить такую возможность.
       Значит, так будет. Будет эта битва и этот пожар.
       А она – то думала, что этого можно избежать.
       Нет.
       Яна только что выбрала судьбу для Иллена.
       Этот бой состоится в горящей Столице Нетума, и как знать, кто победит?
       Как знать, спасёт ли она жизни дорогих ей людей, убив этого солдата? Их же там тьма.
       «Убить?! Нет! Я не могу! Я не хочу!!!»
       Поняв, что натворила, Яна с воплем отбросила Камень. Он глухо стукнул где – то в углу.
       Вверх по склону уже бежали её друзья.
       Они мучили её своими вопросами довольно долго, вытягивали слово за словом, и еле – еле сообразили, что произошло и что послужило причиной. Потом Куг – Ги полез в угол, отыскал Сердце Реки и сунул Яне в карман. Потом её отвели к костру и принялись утешать. На их месте она сама бы себя придушила. Девочка не плакала. Какой смысл?
       Ей говорили, что всё как – нибудь уладится, что надо только подумать – и они придумают, как всё исправить, что она же не знала…
       Яна не произнесла больше ни слова, мысленно отвергая все утешения. Ей было так тяжело, что она легла прямо на землю и заснула. Лишь бы ничего не знать, ничего не слышать, ни о чём не думать.
       Ребята долго сидели, молча глядя в огонь, придавленные непоправимостью Яниного поступка. Она была виновата, но они любили её. Куг–Ги положил её голову себе на колени и задумчиво перебирал каштановые прядки. Тогу хорошенько укрыл девочку. Янек, вцепившись себе в волосы, смотрел на её бледное лицо. Он боялся думать, что с нею будет утром, когда она вспомнит, что натворила. Не запастись ли заранее валерьянкой?
       В свете всех этих событий никто не обратил внимания на очередное упоминание Яной какого – то куста.
       Никто не посмотрел на небо в те минуты, когда высоко – высоко над ними кружил знакомый чёрный силуэт, заслоняя звёзды. Прошло три дня – и проснувшийся травоядный ящер летел на восток, повинуясь Призыву. Но как хотелось спуститься вниз и сожрать остывший суп у доброй девочки Яны!

       * * *

       Стоя у окна комнаты в доме Стани, Акорс вспоминал сегодняшний замечательный день. Изменив облик, он торговался на рынке, он купил массу ненужных вещей. Среди них были две женские блузки ужасающе ярких цветов, кусок бамбукового стебля, выдаваемый наглым торговцем за волшебную палочку для детей дошкольного возраста, антикварная ложка из цветного и прочного стекла Элотты и заячий хвостик, якобы приносящий
удачу.
       Акорсу приспичило зайти в какое – то место, где желающих катали на каруселях. Колдун смотрел – смотрел, да и прокатился. И не один раз.
       Он лопал какие – то сладости с вишенкой наверху в кафешке рядом с каруселью. Он даже пытался знакомиться и беседовать о жизни с посетителями. Оказалось, посетители не любят владыку Н’дэра, что страшно развеселило Акорса. Маленький мальчик угостил его конфеткой. Он съел, а фантик спрятал в карман.
       Под вечер колдун попал в театр, где посмотрел ужасно смешную пьесу о любви какого – то типа и женщины. В конце они оба бросились со скалы.
       На этом заканчивались развлечения, которыми могла похвастаться великая столица Гаро. Но Акорс был доволен и счастлив. Он разложил на подоконнике свои бесполезные покупки и увлечённо их рассматривал.
       Если бы он был человеком, то прожил бы жизнь, придавая значение всем этим пустякам. Он имел бы обычный дом, прудик в саду, пару породистых собак и скакунов. Держал бы лавочку на базаре.
       Если бы он был эльфом, он при этом полюбил бы охоту, шатание по лесам без всякой цели и воспевание всяких берёзок и зверушек.
       Если бы он был из Маленького Народа, он бы стал Хранителем Кораблей и побывал бы там и тут, в разных странах, не уничтоженных им, самим собой. Он бы навёз Тэин и Тхаа заморских диковинок. Он бы завещал дочери этот свой дом, сад и прудик…
       Было бы здорово.
       Но блеснуло зеркальце в костяной оправе – и сердце Акорса похолодело.
       Где – то, далеко от него, глупая Яночка стала жертвой коварства Сердца Реки.
       Камень звал. Камень требовал. Камень ждал.
       Ждал, как всегда, безропотного подчинения и требовал выполнить его волю.
       А воля у него была одна. Всегда.
       Уничтожить.
       На этот раз Нетум.
       Довести дело до конца.
       Создать условия и предпосылки. Оказать содействие. Возродить в своей душе ненависть. Жажду мести.
       Забыть эти три дня. И сегодняшний день – самый лучший.
       Тёмная, чёрная – чёрная часть души гениального Яна Лаэнса снова вырвалась из – под контроля, призраком нависла над Илленом. Она требовала вечной борьбы добра и зла, но понимала эту борьбу по – своему.
       В зеркальце Акорс смотрел на то, на что глядела Яна. На солдат в невиданных доспехах. Он мог увидеть – и увидел гораздо больше. Знакомые лица. Тайные мысли. То, что происходит сейчас, но не здесь. Сердце Реки, как всегда, снабжало его нужной информацией.
       «Смотри, принимай к сведению и действуй».
       Акорс смотрел, смотрел, и вдруг расхохотался.
       Сердце Реки ошиблось.
       Сердцу Реки так хотелось заполучить Янину душу, что, не разобравшись, оно приняло за сокровенное желание простой порыв защитить.
       Впервые Камень попытался подчинить себе кого – то из мятежного рода – и ничего не вышло.
       У девочки Яны не было желаний и намерений в отношении Иллена. Нет, она хотела есть и пить, учиться магии, дружить, шалить, путешествовать, и всё в таком духе. Единственное, что заслуживает внимания: стремления уничтожить Камень, Сердце Реки, конечно, не приняло всерьёз. Сколько их было, Хранителей Лаэнса, с таким же точно желанием!
       Только ведь это была девочка Яна, младшая дочь Лишённых Имени.
       Тоненькая иголочка, на которой дрожит, сохраняя равновесие, стрелка компаса.
       Яна во – время поняла и жаждала исправить.
       А исправить можно, уничтожив Камень.
       Камень должен исполнять желания своего хозяина.
       И он исполнит.
       Акорс, раб Сердца Реки.
       Глупое каменное Сердце и душа его каменная!
       Акорс посмотрел и принял к сведению. И принял ту кару, которая, наверное, ожидала его за ослушание. Как Эжен Лаэнса
принял проклятие Тэин.
       - Что ты там пищишь, девочка Яночка? Не скули, я не послушаюсь Сердца Реки. Я нынче другой, а Ян Лаэнса пусть трижды подавится Заклинанием Равновесия. Ха! С чего это все решили, что Зло – непременно я?
       «А как же твои Узы Мести? Узы Мести семье Хранителей?»
       - Месть? Какая? Кому? Тому, кто сказал «давай поговорим», когда мог меня убить? Забудь, как забыл я.
       «Зачем тебе это?»
       - Мы с Хранителями хотим сберечь этот мир для Тхаа. Спасибо тебе за то, что ты хочешь того же.
       И Акорс начал действовать. Он точно знал теперь место неминуемой встречи с Виктором. Теперь он действительно был готов – и вон уже приближается его воздушный транспорт.
       - Йо – хо! – крикнул владыка Н’дэра, вскакивая на подоконник. – Вперёд, безмозглый, нас ждут великие дела! Только сначала - нудная обязанность: расколдуем-ка этот замок!

       * * *

       Валерьянки не потребовалось. Смеясь и плача, Яна рассказывала свой сон, а ребята только глазами моргали.
       - И ты веришь ему? – спрашивал Куг–Ги. – Как можно верить Акорсу? Он сжёг Алону.
       - Но он же не обещал её не сжигать, - возражала девочка, отводя от лица растрёпанные волосы.
       - Обещание Акорса, это, знаешь ли… И ведь это только сон.
       - Нет! Нет, не сон. Я видела его и говорила с ним. Я верю ему.
 Он найдёт мне Забытую Скалу и скажет, что делать. Я сделаю это – и все они останутся живы. А мне не придётся никого убивать. Ура! Ещё чего не хватало! Ага! Значит, Элоизке вы поверили, а мне – нет?
       Яна вытерла мокрые глаза и шмыгнула носом. Куг–Ги гнул своё:
       - Кара за ослушание может быть такой… Похуже проклятия Тэин. Только мой ненормальный Эжен способен на такое.
       - И мой ненормальный Акорс! Вы забыли? Ведь это он исполняет желания. Как джинн из лампы, - вскричала Яна. Она вскочила и, кружась, обежала вокруг Пуговки. – Моё желание такое: истребить стекляшку.
       Янек покрутил пальцем у виска.
       - Что стоите? – добежав до них, крикнула девчонка. – Собирайтесь. Мы же торопимся! Хотя и не знаю зачем. Акорс не обидит Виктора.
       - Так мы и поверили, - хором сказали ребята.
       Они, как по команде, взяли миски, выгребли из котелка налетевших за ночь насекомых и выхлебали холодный суп. При этом они не спускали с Яны глаз.
       - Не верите?
       Они помотали головами.
       - Ну и зря.
       Тогу так ошалел от всего этого, что сказал только:
       - Ты это… того… Волосья – то расчеши, - и ушёл мыть посуду.
       Весь день они скакали молча, и это хорошо сказалось на темпе
продвижения. Когда перед ними возник городок Серая Скала, ещё даже не начинался закат. Как и положено в военное время, ворота города были закрыты.

       * * *

       - Жаль.
       - Чего?
       - Того, что не темно. Придётся мне сидеть в кустах до темноты. А вы ступайте. Но Тогу, если ты назовёшься своим именем, вас не пустят. И, Яночка, помни: ты не волшебница. Ты молодец, с первого дня научилась скрывать.
       Это точно. Скрыть свою «волшебность» - пара пустяков, если знать, как это делается.
       - Одно радует: я отдохну, а вы не очень. Вам же захочется осмотреть город. Потом, пока поболтаете с Кро – уже придёт время трогаться. Покажем нашему Тогу, как разведчики Лесного края пробираются в Н’дэр. А то он всё твердит: ловушки, ловушки…
       - Я не понял, Куг–Ги, ты что не с нами?
       - Как же не с вами? Куда ж вы без меня? Просто я, как всегда, в темноте проберусь через стену и приду в нашу с Дини комнату в доме Кро. А вы меня будете ждать.
       - Нет! – завопила Яна. – То ты лазил в мирное время, а теперь тебя подстрелят. Нет!
       - Волнуешься? Это приятно.
       Янек сказал:
       - Но ведь воевода Кро тебя любит. Я знаю. Он жил в Поющем Доме.
       - Вот и подумай: зачем ему неприятности?
       Куг–Ги напускал на себя весёлый вид, но ему было досадно и стыдно от того, что он, сын и брат вождей, вынужден тайно пробираться в дом, где должен бы появляться как почётный гость.
       Ребята переглянулись. Права была Элоиза: ужасная судьба.
       - Да ладно, чего там ужасного? Я привык. Приключения. Опасности. Адреналин. Тайна.
       - А Дини?
       - Бедная Дини! Когда настанут спокойные времена, боюсь, ей будет скучно. Что встали? Идите.
       - А ты?
       - Я уже сказал. Я – в кусты. Как нам, предателям, и подобает.
       Тогу всполошился:
       - Подожди, постой. Зачем ты так? Можно ведь просто всё рассказать.
       - Можно подумать, я не рассказывал. Да тысячу раз! А толку – то? Ступайте.
       И мохнатый домовой улизнул в лопухи. Ребята вздохнули и тронули лошадей.
       Имя Янека и имеющийся у компании документ открыли перед ними ворота городка. Ребята шли по улицам и понимали, что действительно не удержатся от вечерней прогулки. Это была та самая архитектура, что роднила два континента, и она была очень красивой. Янек подпрыгивал от нетерпенья. Он очень любил толстяка Кро и спешил повиснуть у него на шее.
       Ребятам в доме воеводы обрадовались до невозможности. Их окружили заботой и вниманием, накормили и предложили отдохнуть.
       - Попозже, - сказали они. – Хотелось бы посмотреть на город.
       - Вы одни? – спросила хозяйка, и все трое дружно замотали головами. Тогда их провели в комнату Куг–Ги и Дини, чтобы они переоделись и привели себя в порядок с дороги. Там же плотно засели Кро с супругой. Ребята суетились, а они выспрашивали новости.
       Яночку нисколько не интересовали эти мужские разговоры. Свежая после купания, она надела красное платье и лёгкие туфельки, отошла к комоду и там перебирала всякие безделушки, которыми пользовалась её Дини. Заколочки, ленточки, гребешки для волос…
       На стенах висели карандашные рисунки. Видно, Динин жених постоянно испытывал потребность изводить бумагу. А если нельзя было, как на корабле, с тоски ломал карандаши.
       «Интересно, что бы сказала мне Алина, если бы я рисовала в таких количествах? – подумала девочка. Да всё же понятно. – «Яна, сколько можно! Уже второй альбом за последний месяц. Семнадцать рублей! Да карандашей рублей на восемь! А домом совсем не занимаешься, тётку больную забросила. Иди, почеши мне спинку, а то тратишь впустую своё жизненное время!»
       Яночка вздохнула. Чесание Алининой спины занимало минут сорок, не меньше. А ведь есть ещё вечно больная головка и пятки, которым требовался массаж. Ритуал повторялся каждый вечер и измочаленной племяннице уже было не до рисования. Обычно в это время тётушка включала душещипательный фильм для повышения Яночкиной культуры. Герои страдали и погибали в конце. Яна переживала всю ночь, жалея их. Одно спасение – начать рифмовать слова. Каждые несколько минут девчонка вскакивала с постели, чтобы при свете фонаря за окном записать очередное четверостишие. И, в конце концов, засыпала счастливой. Утром она переписывала стихотворение в блокнот и шариковой ручкой рисовала там же картинку. Маленькую – маленькую, чтобы книжица быстро не закончилась. Интересно, а что говорили Куг–Ги, когда он доставал всех своим рисованием?
       - Ему вообще запрещали, - ответила на её вопрос хозяйка.
       - Что?
       - Кассаи и Джелла оставили Куг–Ги в Поющем Доме на двух условиях: никаких художеств и никакой…
       - Нея! – воскликнул возмущённый Кро. Здесь же был Янек, а ему не говорили, что его дядя маг.
       - Чего «никакой»? – спросил мальчик. Женщина растерялась.
       - Ну, никакой…
       - Наверное, Дини? – нашлась Яна.
       - Да, никакой Дини. Вот – вот.
       - Да, не все родители одобряют дружбу между мальчиком и девочкой, - философски заметил Янек. – Вот, например, Алина…
       - Я тебе дам Алину! – подруга показала ему кулак.
       - Все готовы? – спросил Тогу. – Идёмте. Почти стемнело.
       - Нет, погоди, - упёрся Янек. Ему приспичило выяснить всё до конца. – Мой папа запрещал Куг–Ги рисовать?
       - Да что ты! – хором ответили хозяева. – Без этого наш мальчик заболел бы и умер.

       * * *

       У Яны украли Сердце Реки.
       Как это случилось?
       Да очень просто. Пока Тогу и Янек спорили о значении какой – то древней надписи над аркой, она отошла на другую сторону улицы и заглянула в окно. Там стояли горшки с цветами, и ей хотелось рассмотреть местные комнатные растения.
       И тут же вокруг неё поднялась какая – то суматоха, набежали люди, девочку немного потолкали, а когда народ разбежался, Яна сразу же поняла, что Сердца Реки нет. Похолодев, она полезла в карманы, но всего лишь убедилась, что это так.
       Девочка глянула туда, где только что стояли Янек и Тогу. Они просто зашли за колонну, но Яна, охваченная паникой, их не заметила.
       Она побегала туда и сюда и безошибочно угадала, в каком направлении несут сомнительное сокровище Иллена. Яна бросилась в тёмный переулок, где старые дома, нависающие над дорогой балконами, стояли вкривь и вкось.
       Тонким лучиком своей «волшебности» она обшаривала окрестности. Наконец она засекла его, тощего типа, сжимавшего ладонью в кармане Сердце Реки, завёрнутое в носовой платок. Он, вроде, приостановился, прислушиваясь, а потом заспешил дальше. Яна кралась за ним, благословляя судьбу за то, что позволила угадать верно. Что она собиралась делать? Пока просто следить.
       Тощий дядька свернул в ещё большие руины. Яна, вся дрожа, последовала туда же. Больше всего она боялась заорать, если ей под ноги неожиданно бросится кошка или что – нибудь свалится с балкона на голову. Когда прямо возле её лица пронеслась летучая мышь, девочка бросилась к стене и распласталась по ней, сдерживая вопль ужаса.
       «Что это за город такой? – думала она. – Ни одного прохожего. И тихо так…»
       Только потом Яне рассказали, что её занесло в музей под открытым небом и руины действительно были руинами, а не жилищами несчастных бедняков, у которых нет денег даже на свечку.
       Похититель реликвии перелез через ограду – цепочку и вышел на нормальную улицу. Тут Яна чуть не налетела на него. Ходячий скелет затаился в тени, выясняя, нет ли слежки. Но Янины способности сослужили ей добрую службу. Как ни в чём не бывало, она продолжала идти вперёд, мечтая об одном: что бы бандит её не узнал. А он узнал бы непременно – ведь это он залез к ней в карман.
       …Дома стали выше, а мостовая – ближе к лицу. Такая длинная перекладина, к которой привязывают лошадей у трактиров,
 только что была Яне по плечо, а теперь девочка смотрела на неё снизу вверх. Бандюга, мимо которого она как раз проходила, показался ей выше ростом. Может, из – за того, что он стоял в тени, а девочка смотрела на него краем глаза, вся сжавшись от страха.
       Яна прошла чуть вперёд и сама затаилась в подворотне, чтобы пропустить вора мимо себя. И тут случайно глянула на свои ноги.
       - Ай! – взвизгнула девочка. Ноги её были волосаты. Впрочем, как и она сама вся целиком вплоть до лица, вытянувшегося на манер лисьей мордочки. Нежные тёмные шерстинки с красноватым отливом: цвет волос рода Внедрилиев. С её шевелюрой было всё в порядке. С красным платьем и обувью – тоже: они просто уменьшились вместе с ней.
       Вот так дела!
       - Привет, сестричка! – крикнула ей такая же мохнатая девчонка. Она мчалась со двора на улицу. – Это ты будешь жить на втором этаже? Здорово. Приходи завтра на круг – познакомимся.
       Яна ничего не поняла, но на всякий случай покивала и поулыбалась.
       Маленькую Хранительницу Жилищ на улице встречал такой же мохнатый друг. Сначала они целовались, а потом убежали.
       Опомнившись, Яна захлопнула рот и решила обдумать создавшееся положение потом. Сейчас она, кажется, упустила вора.
       Пулей вылетев на улицу, маленькая волшебница нашла в воздухе неуловимый след. Он вёл на многолюдную площадь. Кажется, Янек упоминал, что сегодня в Лесном Крае какой – то праздник.
       Пробираясь сквозь толпу, Яна замечала разные детали. В основном то, что её соплеменников здесь пруд пруди. И таких, как она сейчас, и таких, как она раньше. Сквозь видимость она различала сущность. Приходилось уворачиваться от ног и подолов, но народ не горел желанием её затоптать.
       Очень скоро Яночка увидела похитителя. Кто бы мог подумать, что передача Сердца Реки заказчику произойдёт в таком людном месте? Они просто обменялись чем – то, как хорошие приятели, договорившиеся о встрече за столиком заведения, где мужчины пьют пиво.
       Заказчика Яна видела со спины, но этого было достаточно, чтобы она онемела и остолбенела на всё то время, пока они там сидели. Этот человек вместе с вором выпил кружку, затем, оставил подельника и вышел из заведения. Сейчас он удалялся от девочки, а она пробиралась за ним.
       Яночка не понимала, что должна сейчас испытывать. Радость? Гнев? Отвращение? Что происходит? Не в силах больше сдерживать себя и следить дальше, она подлетела к высокому человеку с каштановыми волосами, дёрныла его за штанину и крикнула:
       - Дядя Недди! Зачем?
       И отпрянула, когда он обернулся.
       Это был не её обожаемый Внедрилий Двадцать Первый. Кто – то совсем другой. Но как похож!!!
       Он таким точно движением, как правитель, отвёл со лба непокорную прядку и уставился на неё глазами с кошачьим разрезом. Только они были не зелёными, а серыми. Это Яна видела ясно – они стояли на хорошо освещённом месте.
       Самым страшным в человеке были его глаза. Глаза Куг–Ги на лице Внедрилия. Настолько холодные и равнодушные, что Яна мысленно перекрестилась. Наверное, так смотрел Кай на Герду после осколочного ранения в сердце.
       Яне бы развернуться и броситься прочь, но у странного мутанта было то, без чего ей нельзя уйти. Но что делать? Девочка сказала первое, что пришло на ум:
       - Уф – ф! Хорошо, что ты не мой дядя.
       - А то бы что? – спросил человек.
       Она не знала, что бы тогда. Он смотрел на неё, такую маленькую, сверху вниз, и было очень страшно.
       Человек начал разворот вокруг своей оси.
       - Отдай Камень, - сказала Яна.
       - А то что? – снова спросил тот.
       - А то стражу позову.
       - И кого она арестует? Меня или волшебницу из Маленького Народа?
       В жизни бы Яна не ответила взрослому человеку так, как ответила ему. Откуда столько наглости? Или смелости? Или ответственности?
       - Я выполняю поручение короля Эжена и его семьи, а ты украл необходимую для этого вещь. Ты вор. И ты сам волшебник. Нас арестуют вместе.
       Человек побелел. Надо же. Она – то думала, он что – то вроде статуи.
       - Не хочется валяться в пропасти в виде скелетика? – совсем обнаглела Яна. – Отдавай что сказано.
       - Будем валяться вместе, - выдавил мутант.
       - Это называется воссоединение семейства, - съязвила Яна. – Отдавай Камень – и я забуду о тебе.
       - Ты не знаешь, для чего он мне нужен. Помоги – и мы вместе…
       Он говорил что – то ещё, а девочка всё гадала, не блеснёт ли в серых глазах огонёк какого – то чувства. Нет, не блеснул. Не заколдовал ли его председатель Высокого Совета?
       - Ты служишь Фе, да? – спросила она.
       - Фе – это прошлое, Яна. Я бы даже сказал, позапрошлое. Согласись, и…
       Надо же. Он назвал её по имени. И он говорил так, как говорил Нор Брасон с её дядей Недди.
       Значит, Фе – прошлое? Вот это да!
       - Это уже Четвёртая Сила, - вслух размышляла Яна. – Сколько же вас, претендентов на этот мир?
       - Не четвёртая, нет. Первая и Единственная. И последняя.
       - Да, жизнь этого мальчика дорого обошлась Иллену, - повторила девочка слова Элоизы. – Ничего не выйдет. Я не хочу с тобой говорить. Отдай Камень.
       - Зачем?
       - Надо.
       Переговоры зашли в тупик.
       - Кто тебе сказал, что я?.. – спросил тип. Он не осмелился произнести слово «волшебник».
       - Сама догадалась. Я не кретинка. Думаешь, не убить ли меня? Да пожалуйста. Только знаешь, я ведь здесь не одна. Кстати, ты умеешь рисовать?
       - Что?
       - А писать стихи?
       - Я?
       - А спроектировать красивый дом слабо?
       - Зачем?
       - Может быть, ты композитор? Или хоть футболист? Может, ты бизнесмен? Кем ты работаешь? Ты садовод? Изобретатель? Военный? Кто? Я просто хочу знать.
       Человек молчал.
       - Вот видишь, ты никто, а выпендриваешься. Кто никто – тот и не волшебник.
       - Не говори так громко.
       Но Яна вошла в раж и уже разинула рот, чтобы звать стражу. В глазах человека, наконец, проявился намёк на чувство. Этим чувством был страх.
       Но у Яны не было другого выхода.
       Человек протянул руку. То ли он хотел заткнуть ей рот, то ли ударить. Девочка не стала ждать. Она вспомнила уроки Янека в дубовом лесу – и на рукаве типа расцвёл огонь. И сразу погас: мутант не зевал.
       - Стража! – слабо пискнула Яна. А потом завела уже громко: - Стра…
       Между ней и озверевшим типом встал тоненький смуглый паренёк. Перед высоким широкоплечим человеком он смотрелся былинкой. Однако тот схватился за руку и скрючился пополам.
       Откуда – то налетели ещё люди и принялись откровенно мутузить мутанта. Паренёк сунулся в самую свалку, отшвырнул двоих, заехал в ухо третьему, скрылся за чьей – то тушей, вынырнул и покрутил перед обалдевшей Яночкой Сердце Реки в носовом платке.
       Выскочившая из проулка ещё одна партия людей от души колотила первую. К драке подключились горожане, военные и стража. Яна и смуглый паренёк отступали всё дальше, потому, что драка принимала грандиозные размеры. Спаситель затащил девочку на высокую террасу кафе.
       - Здорово я дерусь, правда? Раз, раз – и четверо в отключке.
       Яночка обошла его и заглянула в глаза. Нет, здесь всё в порядке. Они искрились весельем, и девочке от этого взгляда становилось тепло и спокойно. Как всегда. Она крепко обняла паренька своими шерстяными лапками.
       - Я так люблю тебя, Куг–Ги!
       Он рассмеялся и прижал её к себе.
       - Узнала? Не дала мне порезвиться. Я тоже тебя люблю, солнышко.
       - Почему ты не в кустах?
       - Так сколько же можно? Я прямо чувствовал, что с тобой что – нибудь случится. Во – время успел. Давай прекратим это? – Он
 кивнул на площадь.
       - Нет, пусть ему как следует морду набьют.
       - Это жестоко, Яна. Он – твой отец. Не ошиблись ли мы в тебе?
       - Он служит Четвёртой Силе и говорит, что она Единственная.
       - Я знаю. Только это другая история.
       - А те, первые, люди – это люди Фе. Они тоже в курсе. А вторые прибежали отбить у них своего… Этого… Папашу моего.
       - Да.
       - А морда у него деревянная и глаза ледяные.
       - Думаешь, фонарь под глазом растопит лёд?
       - Думаю, он уже удрал, трус. А другие люди покалечатся. Как прекратить это?
       - Сейчас.
       Куг–Ги моментально спрыгнул с веранды и скрылся среди молотящих ног и рук. Над площадью стоял такой гвалт, что даже не были слышны отдельные крики и визг. Со стороны широкой улицы появился сам Кро на коне и с большим отрядом. Но прежде чем они что – то предприняли, драка стала стихать и закончилась очень быстро. Люди стояли, осматривали себя и друг друга и не понимали, с чего они так озверели. Стало очень тихо.
       Куг–Ги нарисовался рядом с Яной, махнул рукой Кро, схватил девчонку за рукав и шепнул:
       - Бежим!
       Он тянул её за собой, пока они не оказались на другой площади. Здесь тоже кричали и визжали, но по другому поводу. Тут стояли детские аттракционы.
       Куг–Ги усадил девочку за столик, заказал много разных вкусняков и велел всё съесть.
       - Видала? – спросил он. – Это тебе не просто фокус. Это магия Хранителей Вод. Раз – и драки нет. Такое коллективное внушение. Расстроилась?
       - Нет. Твой Эжен предупреждал, что я могу разочароваться в отце, - бодро сказала Яночка и шмыгнула носом. – А твоя Дини врала, что знать ничего не знает.
       - Просто мы договорились, что расскажу я. Только и всего.
       И Куг–Ги принялся рассказывать.
       - Я познакомился с ним в Твизе.
       - Твиза – это город волшебников. – Яна была рада, что это знает. – Школа, Университет, Академия, рынок магических безделушек. Янек учится там заочно. Ты тоже учился?
       - С ума сошла? Я сдавал там экзамен. Виктору. Никто не должен был догадаться, что я волшебник. Я приехал туда вместе с братьями…
       - А мутант там учился?
       - Не тормози, Яна. Он просто явился посмотреть. Не мог он там учиться. И ты не можешь. Опасно для жизни. И не зови его так.
       - Его тоже зовут Недди?
       - Да ты что?! Недди – он единственный. За целую тысячу лет ни одного правителя так не звали. Хотя ведь так логично: Внедрилий – Недди.
       - Что это значит?
       - Так наш народ всегда называл Золотую Реку. Вот так – то. А
 ты что, отчества своего не знаешь, Яна Валерьевна?
       - Ну…
       - Я предложил ему дружбу и помощь. У меня были братья, и родители, и бабушка, и Поющий Дом. У меня было всё. Куча друзей. А он один. Он рос в страхе. До четырёх лет вообще жил в тюрьме у Акорса – где его ещё можно было спрятать? Только в подвалах замка Крэис – и всё. Потом Акорс научил его скрывать свои способности и отдал на воспитание. Почему не растил сам? Потому, что поклялся сохранить ему жизнь. Как бы он это сделал на Иллене?
       - А ты? Как скрывали тебя до девяти лет?
       - До семи.
       - Не важно. Ты не рос в страхе?
       Куг–Ги изменился в лице. Он встал и отошёл к перилам. Яна тёмными ладошками закрыла глаза. Она обидела его. Что делать?
       - Однажды, - сказал он, вернувшись, - я решил, что Виктор может меня убить. Ведь он Хранитель, а я тот, кто я есть, и я случайно проявил свою «волшебность». Так получилось. Я был дурак. Я был запуган. Многого не понимал. В семь лет – то. Плакал так, что мне стало плохо. Но он сказал, что любит меня, как Эжена. Я это понял, потому что сам любил их обоих. Мог бы я причинить им боль? Да никогда в жизни! Яна, знаешь, как я дожил до семи лет, до гибели родителей Виктора и Эжена? У меня была одна вещь. Охранный знак моего старшего брата. Никто не имел права причинить мне зло, если не хотел зла ему. Даже его отец. Наверняка он знал обо мне. Не может быть, чтобы
он не знал. Мои родители суетились, пытались меня спрятать, но поверь, Яна, это невозможно. Виктор стал моим защитником в первые минуты моей жизни, не заботясь о своей. Ему было девять лет. Послушай, Яна, как это делается. Родители родители не прячут своих детей, а иногда... ну, что-то делают с ними сами, потому что невозможно ждать и не привязаться. Согласись, потерять такого малыша легче, чем, скажем, пятилетнего. Которого растил, за которого боялся, прятал… Так зачем тянуть? Потом проклинают Хранителей, не заботясь о судьбе Иллена, а ведь знают, что есть Сердце Реки. Яночка, Виктор защитил меня не только от своих родителей, но и от моих. Он не думал о спасении мира, он спасал меня. Его отец молчал, переживал, не знал, что делать. Убив меня, он должен был убить своего старшего сына – ведь он встал на пути исполнения Закона. Приходилось сохранять тайну. Вот так – то. В тот день, когда погибла Алона, открылось, что я волшебник. Но, как открылось, так и закрылось. Царь Хантрэи погиб, а те, кто знают – молчат. Догадываешься, почему?
       - Из – за Виктора?
       - Да.
       Куг–Ги полез в карман и извлёк янтарный полукруг на цепочке с половиной соснового деревца внутри.
       - Узнаёшь?
       Она кивнула. Ещё бы не узнать.
       - У меня больше нет Знака Яблони, а вот это - Знак Рода Лаэнса. Его разделил пополам мой Эжен. Знаешь, когда? В тот день, когда должен был отречься от меня. Но он отрёкся от короны Лесного Края и вернулся в Поющий Дом. Никто точно не знал, погиб я в Алоне или выжил. Это было нам на руку. Мы говорили и говорили. Мой брат был болен. Проклятие Тэин… Мы тогда впервые узнали, что это такое. Представь, что стало бы с ним, возьмись я в такое время отстаивать свою честь. А что стало бы с Лесным Краем, если бы Эжен не вернулся? Я сказал, что буду жить в Нетуме, стану изгнанником. Пусть. Потом всё как – нибудь образуется. А нет – значит, такая моя судьба. За всё, что сделали для меня братья, я должен был отплатить им лишь одним: остаться в живых. А потом Эжен вытянул из меня эту клятву: беречь себя ради вас. Вот и всё, солнышко. Почему ты не ешь такое вкусное пирожное? – спросил Куг–Ги и съел его сам.
       Яна молчала. Тогда он сказал:
       - Ты видишь: в моей жизни столько любви, доверия и тепла – и я счастлив, хотя так всего боюсь. А теперь подумай о своём отце, который рос одиноким, у плохих людей. У всех свои причины, как говорит наш Недди. Никого не осуждай.
       - Я не осуждаю. Но лучше пусть он будет подальше с такими глазами.
       - Я тоже не смог с ним общаться. Очень тяжело. Он не такой, как мы.
       - А если бы он познакомился с братом? С Недди?
       - Он не хочет.
       - С кем он связался, Куг–Ги? Что ты молчишь?
       Домовой глядел в стол. Не поднимая на Яну глаз, он сказал:
       - Солнышко, если я останусь жив в этой истории, начнётся другая. Это было предсказано давно, но по разным приметам должно произойти очень скоро. По этой причине Ян Лаэнса и придумал Закон. Как бы мне не стать главным действующим лицом в этом спектакле. Говорят, в самом начале возрождения, всё повторится. То, что случилось шестьсот лет назад. Я не знал. Меня просветил Хантрэи в тот день, когда пала Алона. «Ты погубишь весь мир», - сказал он.
       - Врал, наверное, - предположила Яна.
       - Наверное, врал.
       - А избежать?..
       - Конечно, избежим, Яна. Ведь это же мы.
       Он выглядел очень уверенно и говорил убеждённо.
       - Я буду с тобой. Я помогу.
       - Конечно, - сказал Куг–Ги, - ведь наши жизни связаны в один узелок.
       - Я рада.
       - Я тоже. И знаешь что? Пошли кататься на каруселях!
       - Но вокруг бродят жулики и бандиты. И те, кто тебя знает.
       - Придётся рискнуть, если мы хотим повеселиться. У нас есть час в запасе.
       И они веселились до упаду. Куг–Ги катался с нею на всём подряд, выиграл ей зеленоглазого плюшевого котёнка, сбив мячиком комбинацию из шести чурок, накупил ей кучу обожаемых девчонками безделушек и новый мешочек для Сердца Реки. Сначала Яну грызла мысль о деньгах: не слишком ли много на неё потрачено? Но Куг–Ги отчитал её и закончил моралью:
       - Я же твой дядя. Я хочу о тебе заботиться. Можно?
       И Яна не знала, что сказать. Она просто радовалась.
       Наконец они сжалились над Тогу и Янеком. В поисках девчонки ребята несколько раз пробежали мимо, но не узнали своих друзей и спутников в их нынешнем обличье.
       - Ой! – говорил Тогу, хватаясь за сердце. – С ума сойти! Вы на кого похожи? Сделайтесь обратно.
       Янек, наоборот, был в восторге и выражал его словами: «прикол», «клёво», и «ваще».
       Ребятам показалось несправедливым, что в тот момент, когда они, помирая от беспокойства, искали Яну, она веселилась и развлекалась без них. Пришлось ещё задержаться на площади с детскими забавами. И, глядя на Тогу, болтающегося в сиденье на цепочке, Яночка думала, что тот едва ли не счастливее её.
       В общем, в доме Кро и Неи они оказались поздней ночью, довольные и усталые до невозможности. Однако, пора было выступать – и воеводе приходилось отчитывать Куг–Ги на ходу. Почему – то он был уверен, что это маленький домовой устроил на площади драку.
       - Да это не он, это я, - сказала Яна, и Кро потрясённо замолк.
       Ребята вели лошадей по лестнице вниз – и Куг–Ги попросил открыться небольшие ворота, оказавшиеся перед ними на нижней террасе двора воеводы. Они расцеловались с Кро и Неей и вошли в затхлую темноту перехода. Ворота закрылись, Янек зажёг волшебный шарик.
       - Бедные лошадки! Устанут спускаться, - пожалел Куг–Ги.
       - А потом – подниматься, - добавил Тогу.
       - Почему? – удивилась Яна.
       - Нам же надо пройти под Золотой Рекой, - ответил Янек.
       - Золотая Река! – вскричала девочка, будя гулкое эхо. – Мы даже не посмотрим на неё! Хоть одним глазком!
       Но что поделать? Они вошли в город не через те ворота и действительно забыли посмотреть, как она там, душа Иллена, Золотая Река.
       Ребята уже думали, что сырому и низкому коридору конца не будет. Они уже с ног валились, а ещё приходилось нянчиться с перепуганными лошадьми. Наконец пол плавно пошёл вверх и проход закончился лестницей, пологой и широкой. Из последних сил спасательная экспедиция добралась до верхней площадки. Там ребята попадали бы прямо на пол, если б не Тогу. Он заставил – таки распаковать спальные мешки. Путешественники заснули в них мгновенно.
       Они спали под тем самым холмом, на котором останавливался Виктор в ночь после их сражения на берегу моря. У его подножия шестьсот лет назад погиб далёкий предок Куг–Ги и Яночки.