Штузи сапиенс

       
Эрдельтерьер Штузи. Этой собаке дали имя не мы. Её "заводчики", наши приятели Алёна и Коля, придумали сами что-то очень загадочное – Аква-Штузи Брайт. И сами выбрали нам этого щенка. И никакой, с нашей стороны, чудо интуиции. Штузи появилась, когда нашей дочурке был ровно один годик. И Ася росла со Штузей, училась ходить, держа её за хвост, и говорить, отдавая команды.

На самом деле, поскольку я была всё время дома с ребёнком, то и собака была всё время с хозяйкой. Наверно, поэтому между нами установилась та самая невидимая нить понимания, когда казалось, что Штузи владеет телепатией на уровне своего собачьего знания о нас. Но, конечно, это не с первого дня, а когда уже можно было считать её взрослой. Мы вздрагивали если, подумав что-нибудь про себя – видели, что Штузи это уже выполняет. Или появляется в ту же секунду, как только ты хотел её позвать.

Один раз, в их общем детстве, пришлось серьёзно объяснить, что Ася главней Штузи. И этого урока было достаточно, чтобы отношения с ребёнком стали как с почитаемым божеством. Щенки растут гораздо быстрее детей. И чего только не вытворяла маленькая дочка с уже взрослой Штузей! И язык линейкой мерила, и зубки пересчитывала, и верхом, само собой, каталась, и бантики с резиночками на уши навешивала, и даже, в год Тигра, пыталась гуашью раскрасить её в полоски! Самое грозное со стороны собаки возражение заключалось в том, что она уходила и пряталась в ванну. Натурально вспрыгивала в неё и ложилась на дно.

Однажды в ванной была налита вода. Немножко. В ней отмокал букет роз, его водворили в вазу, а воду ещё не спустили. И пока взрослые щебетали с гостями, Ася, видимо, как-то опять «достучалась» до Штузи. И та, поняв, что - гости, и всем не до неё, как обычно, вскочила в ванную. Но ведь нельзя выходить из воды, не вытерев лапы! Наконец - Ася уже спит, все давненько за столом, собака не мешает – а мы и не думаем, почему?! Так она и стояла в холодной воде, среди облетевших лепестков роз в тёмной ванной! Потом уже тоненько засвистела носом и мы, в минуту застольного затишья, услышали и пошли на этот непонятный звук. Какой это был несчастный пёс! И какой счастливый что, наконец – то вытерли лапы!

Время в восьмидесятых было тяжёлое. Очереди и за продуктами, и за одеждой, а самое повторяемое слово – «дефицит». Так что - любая прогулка могла обернуться покупкой попавшегося товара. И, следовательно, очередью. Оставлять ребёнка одного – упаси боже! Столько опасностей и непредвиденных случаев! Оставлять привязанной собаку – да это совсем ни в какие ворота. Тогда я давала команду Штузи: «Охраняй!»,- и при этом Асе команду - сидеть верхом на Штузи, пока я не выйду из магазина. Так и ждала меня эта парочка – Асе тепло сидеть, Штузи ответственно охранять. Мне спокойно покупать. А людям – и весело смотреть, и запоминается, и дополнительно внимание привлекают. А я ещё могу спросить входящих, мол - сидят ли на крылечке эти двое?

Самая простая команда при обучении нашей эрдельки была команда «рядом». Мы её просто не учили. Она по-другому не умела. Она была на прогулке рядом всегда. Даже если бегала и играла с другими собаками, то каждые пять минут пробегала близенько и смотрела в глаза – я ещё не нужна? Мы не идём никуда?

 
И всё-таки однажды Штузи потерялась. Когда она была пятимесячным щенком прохожий, от большого ума и большого количества пива, выстрелил у неё над головой из ракетницы. Тогда ведь не было такого бешеного выбора стрекочущих и пищащих салютов и фейерверков. Только военные ракетницы, да и то подпольные, запрещённые. И стреляли на пустырях и задворках, где в праздничный вечер только ненормальные собачники гуляли со своими любимцами. Вот так нам и повезло.

Штузю контузило, и потом единственное, что её делало неуправляемой - это громкий, близкий выстрел. Она как бы впадала в состояние гипноза не надолго, и шла куда-то, не разбирая дороги и никого не замечая. Минут через десять она из своего мира возвращалась в наш, и всё было по-прежнему. И как-то, когда ей было уже семь лет, соседи по даче устроили на чей-то юбилей праздничный салют. А на нашей даче в этот период шёл ремонт забора. Эх, Его Величество несчастный случай…Штузи пошла по прямой, и прошла сквозь приваленный старый забор к соседям. А у них с другой стороны забора и вовсе не было…

Я же, пока выбежала через калитку, пока обогнула соседей и добежала до переулка, потеряла несколько минут, и соответственно, Штузи исчезла. Всё это время грохотала праздничная канонада, собака не слышала моих криков и команд и куда-то шла. А я металась в неизвестных направлениях и звала, не слыша своего голоса. Салют был для большего эффекта, разумеется, уже поздно вечером, в темноте. И всю ночь мы искали, а собака перемещалась всё дальше и очнулась, видимо, в незнакомом ей месте.
 
Следующих три дня вся семья и близкие друзья колесили всеми видами транспорта и на своих двоих по всей округе, развешивая пачками объявления о пропаже и расспрашивая всех встречных и поперечных. Встречные с радостью отсылали нас в ещё более разные стороны. И вдруг, после нескольких горьких обманов, пара старушек с рыночной площади рассказали мужу, что видели удивительную собаку на днях. Она долго лежала посередине площади, явно поджидая кого-то. И когда одна из машин собралась уезжать, то владельцы авто обратились к собаке, что бы подвинулась. Красивая собака повернула голову, хозяин сказал, мол – поехали с нами, и пёс вскочил в машину с полным знанием дела. Старушки, наверное, были разведчицами! Они записали номер машины! И сообщили заинтересовавшемуся мужу! Они даже показали наше оторванное объявление, по которому вечером хотели звонить нам.

Дальше было нечто неправдоподобное. Муж рванул в ГАИ. Несмотря на обеденный перерыв, девочки сочувственно подняли документы и помогли отыскать владельца машины. Им оказался дедок, лет за 90, проживающий в г.Раменском. Вариантов не было, и Саша помчался туда. Могло быть что угодно – дедушка подарил машину внуку по доверенности, продал соседу тем же образом и так далее. Но в действительности всё было ещё хуже. На нужной улице дома с таким номером НИКОГДА НЕ БЫЛО! Можно было поискать такого человека в местном паспортном столе, но он уже не работал в этот день. Оставалось ехать домой и отчитываться перед семьёй о проделанных поисковых работах.

 Не далеко от поворота на наше шоссе, из жилого массива на дорогу выезжал и мигал о повороте автомобильчик. Почти мгновенно он остановился, посадить голосовавших пассажиров, и в эту же секунду, проезжая мимо, Саша увидел номер, который он уже целый день разыскивал! Пассажиры уже договорились о цене и уселись в авто, когда муж подбежал и строго спросил хозяина, по доверенности ли тот водит машину? И где находится разыскиваемый им дедок? И не находится ли у водителя дома эрдельтерьер, сука, подобранная на рыночной площади? Несколько растерявшись, водитель во всём сознался, но от пассажиров отказываться не собирался, зато разрешил Саше ездить за ним, пока он всех не доставит.
 
Так и ездили они гуськом. Саша очень боялся его потерять, а тот боялся, что дома одни дети с собакой, и чужого дядьку в дом посылать не хотел. Когда они парой добрались уже до его квартиры, дома была вся семья. Выбежавшая Штузи показала, как она обиделась, что её долго не забирали! А Саша опустился по стене на пол и не мог ничего ей объяснить, только гладил. Люди были хорошие. Только не догадливые. Ведь могли на месте находки сразу и нас отыскать – все столбы и заборы были уклеены объявлениями, и мы их обновляли каждые пол дня. Взамен оторванных дворниками.

Собаку нашу уже успели сводить к ветеринару, на всякий случай. Её признали абсолютно здоровой трёхлеткой. Чем мы, в своём семилетнем возрасте, чисто по-женски, очень гордились.
 
Когда дочка Ася была совсем маленькой, то зимой я возила её в детский садик на санках. Вернее, чаще не я возила, а Штузи, одетая в специальную шлейку и запряжённая в санки. Единственной сложностью было то, что утром дорожка часто заметалась, и пройти можно было только по очереди. Штузи ни в какую не хотела идти вперёд, и мне приходилось в узких местах идти на обгон, чтобы она не протащила Асю через сугроб. Самое радостное было в возвращении из садика. Если я приходили, когда детишки ещё гуляли во дворе, то мы обязательно катали всех по чуть-чуть, чтобы Штузи не устала. Но восторга и любви к собакам вообще в этой группе детского сада было море. И, думаю, никто и никогда из этой детворы не обидел в будущем просто так собаку. А чуть позже, на экранах телевизоров появился фильм про Электроника, где снимался замечательный меховой эрдельчик. Результат доброго отношения к животным закрепился окончательно.

«Секция плюшевых игрушек на прогулке». Так говорили, когда видели одновременно Штузи и двух её дочек. Одна собачья девочка жила у моей мамы в моём же доме, а другая – в подъезде рядом, у моей близкой подруги. И мы частенько выходили на улицу вместе. Никогда никаких ссор и выяснялок между ними не было, до самого последнего дня! (Не то, что у моей сегодняшней американской бульдожки и кавказской овчарки! Просто караул, вплоть до полной изоляции друг от друга! Другие породы – другие нравы…) Так вот, маленького ещё щенка я подстригла, как взрослую собаку. Эдакая инфанта в достойном сопровождении мамки и няньки. Все три – красотки, похожи, как и должны быть похожи мать с детьми, только размер разный. Гуляющие заводные меховые игрушки, вызывающие всеобщее повышенное внимание всех встреченных людей. Просто - матрёшки! Или как  слоники, которые были когда-то в моде, мал, мала меньше.

А наша Штузи была действительно красавицей. Невероятно правильно и пропорционально сложена, просто наглядный стандарт. Только, как говорили специалисты, на «верхнем» пределе.  Из недостатков – только один,  и тот - наш: мы её дружно, в две семьи и шесть пар рук, перекармливали и баловали вкусненьким. И нам периодически, перед какими-нибудь выставками, представители собачьего клуба и наша любимая "заводчица" Алёна - делали внушение и требовали посадить собаку на диету: «Утром вода, а вечером – голод».

Однажды, когда только-только возрождались международные выставки и международные судьи стали приезжать в СССР для судейства, на ринге громко, по всему стадиону, папу Сашу и Штузи отчитали через микрофон. Очень серьёзный судья-поляк строго всех осматривал и отсеивал в разные стороны. Наконец, осталось две собаки, которых он прогнал по кругу вместе с хозяевами раз десять, переставляя то одну, то другую вперёд. И, всё же, оставив Штузи первой, он сурово заявил, что требует и собаке, и хозяину похудеть к следующей выставке на двадцать килограмм! Или больше не появляться. Между прочим, Штузи поняла и смутилась. Радость победы была не полной.

Через год Аленушка, наша заводчица, представлявшая Московский собачий клуб, взяла Штузи с собой, за границу. Это была первая выставка, на которую поехали «советские» собаки. За поведение собаки в дороге или в чужом городе мы совсем не беспокоились. Она всегда вела себя идеально. За её экстерьер – тоже. Но, всё-таки это было впервые – за рубеж, покорять Европу… И ей это удалось! Она привезла третье золото! Подробные правила «выставления» я уже не помню. Да и вообще – если с первой собакой мы гонялись за любой возможностью получить медаль, то со Штузей это было уже не интересно и не нужно. Настолько неоспоримо она была красива, что никаких сомнений на выставках ни у зрителей, ни у судей, не возникало.
       
Сейчас, спустя пятнадцать лет, все правила и порядки абсолютно другие. Да и клубов расплодилось, как тараканов. Каждый характеризует себя, как самый-самый серьёзный, занимающийся племенной работой и разведением элитных щенков… А эрделей красивых не видно. Стандарт стал мельче. Самих собак – меньше. Мода пошла на редкие породы, непривычные. Я и сама не стала искать больше эрделячьего щенка. По-моему, никто до штузиного уровня сейчас бы не дотянул…

Не люблю вспоминать Штузин уход. Это было грустно и благородно. Она последние полгода тяжело болела. Но никаких проблем с лечением, приёмом лекарств или уколами не возникало. Она не могла позволить себе меня огорчить хоть чем-то. Мне не надо было даже просить вслух – она понимала без слов, что должна сделать. И объясняла непонятным образом мне, что ей нужно и как я могу ей помочь. Человеческие больные гораздо более нетерпимы, капризны, раздражительны, и непонятливы. И не так благодарны за заботу!

 Больше и чаще вспоминаются, конечно, радостные и приключенческие моменты нашей жизни. Она была ещё щенком-подростком, когда мы взяли её в большой байдарочный поход по Карелии. Штузи прекрасно путешествовала, как будто родилась с умением ездить в поездах дальнего следования, плавать на лодках, спать в палатке и находить дорогу по лесу к лагерю. Когда мы проплывали по маршруту, она обычно спала на среднем сидении за моей спиной, но перед глазами у Саши.
 
На какой-то небольшой, но очень извилистой речушке, после тридцать шестого поворота русла, мы пропороли дно байдарки будто лезвием, сантиметров на пятьдесят. В реке было не очень глубоко, почти по пояс. Вода поступала в лодку по всем правилам, Саша выскочил за борт, прямо в воду. Я спокойно вышла на берег, потому, что река была узкой и нос лодки, как раз, был у самого берега. А Штузи спокойно спала посерёдке. Муж стоял в воде и держал руками лодку, не давая ей погрузиться, я выкидывала ещё не намокшие вещи на берег, при этом мы кричали давно скрывшемуся за очередным поворотом реки экипажу друзей, что у нас авария. А Штузи всё спала! Мы уже выбросили всё, кроме вещей, на которых лежала собака. Наконец, я схватила подмокшую псину и выбросила её на берег.

 Не успела я вытянуть мокрую палатку из среднего отсека, как возмущённая и сонная Штузи впрыгнула обратно и улеглась мгновенно досыпать. А уплывший экипаж всё не возвращался. Они, если по прямой, то были совсем близко. Видно, как мелькают вёсла. Но по реке - это уже семь поворотов. И слова наши гасятся этими поворотами. Потом друзья говорили, что голоса наши слышали, только не поняли, что у нас что-то произошло. Впереди, перед ними, через речку было упавшее дерево. Пила была в нашей байдарке, они подождали, подождали, да и решили проверить, где мы застряли. Подплывают, а тут цирк.

 Саша держит лодку, чтобы не ушла под воду и стоит посреди реки. Весь берег покрыт разбросанными шмотками, как после кораблекрушения. Я выбрасываю собаку из байдарки, в которую та опять и опять залезает. А Штузи упорно возвращается на место, понимая, что лодка – дом родной, стоит только расслабиться - уплывёт с папой и мамой! А её тут оставят, как Робинзона, навсегда! Ну, уж когда мы все вместе собрались, и я от лодки отошла подальше – собака успокоилась: хозяйка тоже на этом берегу, значит вдвоём - хоть на край света. Дружно и быстро мы вытащили полузатопленную байдарку, заштопали её и наклеили заплатку. Кое-что высушили у костра. Хорошо ещё, дождя не было! А уж воспоминаний осталось – куча!
 
Только они постепенно стираются. Вернее - стираются «грани» между собаками…То ли это Штузи случайно испугала грибников в лесу, то ли уже Уля?.. И кто из них выпрыгнул из полуоткрытого окна в лесу, в самую грязь, пока мы вытягивали забуксовавший автомобиль из канавы? А потом пришлось эту глиняную собаку всё равно брать на колени…Зато она не была в стороне и принесла посильную помощь!

Есть ещё один смешной эпизод, хотя немного огорчительный для Штузи. Давным-давно, когда дети были ещё маленькие, у нас на даче, в старом флигелёчке, всё лето жили наши друзья. Мальчику Диме в начале лета подарили цыплёнка. Который благополучно вырос в подающего надежды петушонка. Причём, его благополучие, в основном, зависело от собаки Штузи, которой объяснили, что эта птица – член нашей семьи и, соответственно, находится, как и мы все, под святой собачьей защитой! Сам же петушонок проникся невыразимо преданной любовью к Диминой бабушке. И спал с ней на подушке, и сидел у неё на плече, и ласкался словно котёнок. Однажды, когда мы коллективно перемещались по территории дачи к обеденному столу, дети шалили и бегали вокруг нас, а собака постоянно пыталась их остановить и образумить, петушонку показалось, что в нашей дружной суетливой толпе что-то угрожает бабушке! И, возможно его, петушиному корму! И исходит угроза от собаки! Издав что-то среднее между кукареку, мяу и курлык, птах спланировал и клюнул Штузи в черную кожицу носа! От внезапности и несправедливости Штузи шарахнулась, запуталась в лапах и упала! Нас было много, и звук нашего хохота был слишком громким и обидным. А петух принял гордую осанку и снова вернулся на плечо бабушке, как тот самый, Золотой, чтобы обзирать окрест и нести караул!.. Но даже после этого оскорбления собака ничего не затаила и не озлобилась на цыплёнка. И никто не опасался, что в сумерках, или на безлюдье, кто-то кого-то подкараулит…

Родные и друзья до сих пор вспоминают, что слушалась Штузи идеально. Только если её выставляли с кухни, когда там шло всеобщее застолье и весёлый сабантуй – надо было ласково сказать слово «пожалуйста», а то по всей морде было видно её обиду, как исключённого члена семьи. Но можно было лежать в коридоре, оставив голову и лапы на пороге, то есть - в коллективе! А когда наступил год собаки, мы посадили Штузи за Новогодний стол. Не на долго, минут на десять. И даже не пришлось объяснять, что на праздничном столе собакам нюхать не разрешается. Она и не пыталась! Просто с достоинством свадебного генерала прослушала наши хвалебные тосты «собачьему» году и - пошла досыпать Новогоднюю ночь по своим собачьим правилам.

Прошло много-много лет, сменилось много собак (не после Штузи, а в память о ней). А мне до сих пор иногда кажется, что её душа по сей день защищает и оберегает меня и мою семью. И называем мы все её «собака сапиенс» (собака мыслящая).