Моргана

Эпиграф: …Надо сказать, что у нормальных людей реакция на меня всегда довольно однозначная. «Сатанистка». Хотя перевернутых крестов и пентаграмм я на себе не ношу и черных кошек не режу. Правда, и ортодоксом меня назвать сложно – ну не верю я, что наш мир создал дяденька с окладистой седой бородой. Я скорее готова принять версию Высшего разума…
Главным моим недостатком окружающие считают мой образ жизни. Гот – это, в их понимании, все равно что психбольной. Одним словом, диагноз. Хотя что с них, смертных, взять?..

- Девушка, а вы – гот?
Я подозрительно посмотрела на жизнерадостно улыбающегося молодого человека, неприятно напоминающего Сергея Лазарева (не к ночи будь помянут).
- Ну, допустим, - можно было, конечно, сказать, что нет, не гот, и что я вообще эмо больше люблю. Потому что их поймать легче и калорий в них меньше, так что фигуре не вредят. Так ведь не поймет юмора.
- А можно я тут с вами посижу? – молодой человек улыбнулся еще шире.
Я кивнула. Секунда – и парень пристроил филейную часть своего тела на аккуратный могильный холмик. Чем, кстати, причинил заметный ущерб его форме.
- Готы не сидят на могилах…
- Простите? – лицо парня немного вытянулось.
- Готы не сидят на могилах, - медленно повторила я. – Встань, не беспокой умершего.
Ну почему всегда такая реакция? Я же не сказала, что почивший гражданин сейчас выкопается и цапнет нарушителя покоя за ляжку. Тем не менее, жизнерадостный молодой человек, похоже, рассмотрел в моих словах именно такой подтекст, потому что подскочил, как мячик, и на всякий случай отошел от могилы на несколько шагов.
Пару минут никто ничего не говорил. Парень пристально рассматривал меня, а я – его. Наконец, он решил поддержать непринужденную атмосферу светской беседой.
- А меня Кирилл зовут.
- Как мило.
- А вас как?
- Меня не зовут, я всегда сама прихожу, - буркнула я, надеясь, что Кирилл увидит весьма непрозрачный намек и оставит меня в покое. Но не тут-то было.
- Нет, ну у вас должно быть какое-то очень красивое имя.
- Почему это?
- Потому что у всех готов красивые имена.
- А ты много готов знаешь?
- Ну… не очень, - признался Кирилл. – Вы первая. Так как вас зовут?
- Моргана, - ну вот, теперь самое время ему уйти.
Ага. Так он и сделал.
- Моргана? Как здорово! Фата Моргана – замки, узоры, цветы и цвета, сказка, где каждая краска, черта с каждой секундой – не та, - продекламировал он.
Видимо, на моем лице восхищение не отразилось, потому что Кирилл счел нужным пояснить:
- Это из Бальмонта. Красиво, правда?
- Угу.
Мы снова помолчали. Кирилл от нечего делать отколупнул немного краски с оградки, поковырял носком аккуратного ботинка землю. Потом решился сесть на скамеечку напротив меня.
- Моргана?
- Что?
- Скажите, а тут правда призраки водятся?
- Водятся, - я неопределенно махнула рукой.
- Покажете?
Ах ты, черт возьми, призраков ему подавай. Я тебе такого призрака покажу, что ты сюда носа больше не сунешь!
- Приходи сегодня вечером….
Я посмотрела на циферблат. Если верить стрелкам, была половина четвертого. Вот и славно.
- …Скажем, к десяти. Будут тебе призраки.
- Ага, - с готовностью кивнул Кирилл. – Дай мне свой номер на всякий случай, о’кей?..

Мужчины – существа крайне непунктуальные. Они даже на свидания умудряются опаздывать. Что уж говорить о кладбищах?
Ночью на погосте действительно страшно. Уж я-то знаю. Можно, конечно, списать чьи-то душераздирающие стоны на завывания ветра, выводящего рулады на зубцах кладбищенской ограды, непонятные шорохи и шепот – на бродячих собак, шастающих туда-сюда, а возникающие там и тут тени – на бомжей, решивших заночевать в столь неподходящем месте. Но вот как объяснить белесое свечение над свежими могилами? Или шаркающие шаги, замирающие, стоит только обернуться? Или…
В кармане зазвонил телефон, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. Нервы ни к черту.
- Алло.
- Моргана, - раздался бодрый голос Кирилла. – Извини, я задерживаюсь немного.
- Ничего себе немного, - так я и знала. Не надо было с ним связываться! – Уже почти половина.
- Ну прости. Я буду минут через пятнадцать.
- Хорошо.
Я нажала на отбой. Еще целых пятнадцать минут в обществе мертвяков. Нет, конечно, могилы – они и днем могилы, но при дневном свете от них веет покоем, и опасаться приходится только банов, которые периодически устраивают облавы на готов. Но они, по крайней мере, вполне живые. А вот ночью… Дьявол, ночью я бы предпочла общество даже самого отмороженного бана этому зловещему одиночеству.
Ветер становился все холоднее. Чтобы окончательно не замерзнуть, я встала со скамейки и медленно побрела вглубь кладбища. Лунный свет придавал всему окружающему какой-то сюрреалистический колорит. Кресты. Ангелы. Прямоугольные и овальные надгробия. Чьи-то тени. Стоны, шорохи, шаги. Это ветер… Или ночные птицы… Да, конечно, это всего лишь птицы…
Нет, странный какой-то ветер. Приближается. Тяжелые шаги. Это не ветер. Это не может быть ветер, ветер не ходит. Мамочки. Это ветер, ветер, ветер, всего лишь ветер…
Чья-то тяжелая рука легла на мое плечо. Сердце остановилось. В голове вспыхнула финальная сцена из недавно прочитанного ужастика Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». Сейчас я обернусь…

Я никогда даже не предполагала, что могу так верещать. В смысле, так громко и так пронзительно.
Рожа мертвяка. Настоящего. Вместо одного глаза – кровавая рана, другой смотрит жутко и пристально. Из пасти – точнее, узкой черной щели с обломками зубов – вырывается хриплое дыхание. Он весь перепачкан в глине. И его лапа лежит на моем плече.
- А-А-А-А-А-А-А!!!
Я вырываюсь и бросаюсь бежать. Сворачиваю с дорожки, лавирую между могилами. Каблуки вязнут во влажной после дождя земле. За спиной слышу рычание и топот. Бегу еще быстрее. Боги, бесы, духи… Помогите!
И почему я только решила показать этому Кириллу призраков?! Я же зарекалась приходить на кладбище после захода солнца! Ну почему, дьявол, почему?..
Топот неумолимо приближается. «Шмяк-шмяк» по размокшей земле. Хриплый рев. «Шмяк-шмяк».
Спотыкаюсь обо что-то и падаю. Больно ударяюсь боком о надгробие. Лежу, беспомощно ловя ртом воздух. От боли и бессилия из глаз льются слезы.
«Шмяк-шмяк». Вот он, в паре шагов от меня.
Изуродованная морда склоняется надо мной. Сейчас он достанет скальпель, украденный из сумки Луиса Крида. И все. Прощай, Моргана. Может быть, я тоже буду после смерти бегать по кладбищу. Тогда моей первой жертвой точно станет Кирилл.
Мертвяк склонился уже совсем низко. Я даже чувствую его смрадное дыхание…
Смрадное?
Я схожу с ума. Он что, ел мятные леденцы?
Что-то не так. Почему я еще жива?
Морда неожиданно исчезает. На меня смотрит Сергей Лазарев.
- Моргана, ку-ку, - говорит Лазарев голосом Кирилла.
Несколько секунд я молчу, приходя в себя. Затем, не вставая, коротко замахнувшись, влепляю парню пощечину. И еще одну. Потом рывком встаю и морщусь от тупой боли в боку.
- Тварь, - вот и все, что я могу прошипеть. И еще пнуть резиновую маску, валяющуюся на земле рядом с Кириллом.

(11/11-3/12/07)