Макабим Маккавеи

Арье Харнам ( киносценарий)

История любви на фоне реальных событий и драматических перипетий борьбы иудеев за монотеизм, и свободу вероисповедания во втором веке до р.х. Это история праздника Ханука.
До сих пор не было созданного, ни одного фильма посвящённого этому знаменательному периоду. Многие историки, религиозные деятели и философы считают, что восстание Маккавеев было первым столкновением монотеизма и язычества, а так же, дало толчок возникновению Христианства.

Книги Маккавеев были канонизированы христианской церковью вместе со всей Септуагинтой, однако протестантские церкви исключили их из канонической Библии. В православии и католицизме Маккавеи были причислены к лику Святых Мучеников, однако, эта концепция принципиально отличается от еврейской тем, что в последней мученичество как таковое не служит объектом стремления.



ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ:

НАТ. ХРАМОВАЯ ГОРА В ИЕРУСАЛИМЕ ДОЖДЛИВЫЙ ДЕНЬ

Моросит дождь. С высоты Храмовой горы видны входящие в Иерусалим колонны вооруженного ополчения - Маккавеев. Храмовая гора в запустении. Её крепостные стены во многих местах разрушены. В пустотах стен, внизу просматривается толпа горожан встречающих ополчение. На мощённом мраморными плитами полу храмовой горы валяется мусор, разбитые обломки колон и капителей. Из щелей мраморных плит пророс кустарник и трава. Храм разорён, сер и угрюм.

ТИТР: Иерусалим. Осень 164 год до нашей эры.

Капли дождя, стучат по разбитой, покрытой грязью мраморной плите. На неё медленно ступает ИОНА. ИОНА – худощавый молодой парень приблизительно двадцати трёх лет: опоясан мечом, одет в доспехи, на голову наброшен широкий плащ - покрывало. Иона трепетно прижимает к груди годовалого мальчика и идёт по Храмовой горе в сторону Храма. Он проходит мимо многочисленных вооружённых мужчин с покрытыми головами. Они стоят и, не обращая внимания на Иону, подняв головы, смотрят на Храм. На их лицах отраженно потрясение и горе. Многие из них плачут. Иона приближается к ИЕУДЕ и останавливается рядом. ИЕУДА – рыжеволосый мужчина в доспехах лет тридцати пяти: высокого роста с фигурой тяжелоатлета, короткая, густая курчавая борода покрывает скуластое веснушчатое лицо.

Иеуда смотрит на Храм.

Усиливающийся дождь каплями стекает по хмурым колоннадам величественного строения. Через ведущие в Храм аркообразные ворота по полукруглым лестницам вниз, смешавшись с мусором, стекает вода. Там, где должны быть золотые двери, вход в Храм зияет чёрной пустотой. Отчетливо видны дыры на местах сорванных петель.

Иеуда потрясён. Он с ненавистью оглядывается в сторону Акры - греческой гарнизонной крепости, и замечает Иону с ребёнком. Его выражение лица меняется. Иеуда растроганно смотрит на ребёнка.

ИЕУДА
(обращаясь к Ионе)
Ты их нашёл…?

Иона ладонью прикрывает голову малыша от дождя и прижимается к нему. Мальчик теребит ручонками его мокрую бороду и что-то лепечет. Иона с любовью смотрит на него. Из его глаз, перемешиваясь с дождём, проступают слезы.

НАТ. ГОРНЫЙ ХОЛМ С ВИДОМ НА ИЕРУСАЛИМ ВОСХОД УТРО

Выколачивая ногами из земли пыль, маршем двигается армия Эпифана.

ТИТР: Тремя годами ранее. Декабрь 167 год до н.э

Сариссофоры идут стройными рядами. Нога в ногу. Сариссы – шестиметровые пики, отбрасывая солнечные лучи сталью смертоносных наконечников,  волною колышутся над строем. Тяжело ступая огромными ножищами по каменистой почве, трубит боевой слон. Погонщик - Индус, сидя на шее слона, проворно управляют им колотя по вислоухим ушам длинной тростью. Гетайры - тяжеловооруженные всадники рысцой патрулируют фланги.

ГОЛОС
(за кадром)
« Царь греко-сирийской империи Антиох IV Эпифан, несмотря на одержанную победу в двухлетней военной компании над Птолемеями в Египте, по требованию римского сената был вынужден уйти из Египта униженный и ни с чем. Его путь лежал через Иерусалим ».

Верхом на коне ЭПИФАН задумчиво смотрит с высокого горного холма на распростершийся внизу Иерусалим.
 
Там на горе Мория, возвышаясь над колонами и крышами Иерусалимских строений, обнесенных мощными крепостными стенами, отбрасывая сверкающие блики от покрытого золотом фасада, стоит величественный, ослепительно белый Храм. Дымок от жертвенного воскурения тянется к небу.
 
Поверх царских доспехов Эпифана наброшен пурпурный плащ - хламида. Он - лет тридцати пяти. На его пальце - перстень с царской гербовой печатью. Прядь темных волос спадает на изборожденный горизонтальными морщинами лоб. Рот искажён пренебрежительной гримасой. За Эпифаном, чуть сзади, верхом сидят трое молодых людей – ЛИСИЙ, НИКАНОР и ГЕОРГИЙ. Все они в доспехах подобающих статусу Друзей царя. (Друзья царя – статус в др. Греции особо приближенных лиц к царю).

ЭПИФАН
Храм красив…! Но что это за божество, которому они там поклоняются?

Те переглядываются между собой и с иронией пожимают плечами.

ЛИСИЙ
Это нечто единое и невидимое, Божественный!

ЭПИФАН
Верить в нечто – ничто?! Клянусь Зевсом - это бред…! Думаю, что пришло время просветить этих невеж.

ЛИСИЙ
По дороге в Египет, мы вырезали сторонников Птолемеев в Иерусалиме.
(с иронией)
Оставшиеся Иудеи преданны тебе.

Стремительно, верхом к ним приближается АПОЛОНИЙ. Аполоний – молодой человек, с лицом кулачного бойца и в доспехах подобающих статусу – Друзей царя. За ним, сотрясаясь на низенькой лошадке и плохо держась верхом, следует МЕНЕЛАЙ. Менелай – лет пятидесяти пяти. Широкий плащ, замят и в пыли. Голова повязана платком. Менелай останавливает коня поодаль, спешивается и, опустив голову, смиренно ждёт. Аполоний осаживает коня рядом с Эпифаном.

АПОЛОНИЙ
Мой царь! Прибыл Иерусалимский Первосвященник - Менелай. Он просит о встрече с тобой.

Эпифан искоса взглянул на Менелая и утвердительно кивает.

ЭПИФАН
Что же…. Пусть он подойдет.

Аполоний разворачивается, зовет Менелая повелительным жестом и пускает коня в сторону Друзей царя.

Сбрасывая на ходу платок, Менелай бежит к Эпифану.

Подбежав, он прижимается к его ноге и целует ступню. Эпифан презрительно отталкивает его ногой и тот падает.

Эпифан злобно скалится.

ЭПИФАН
Ты выглядишь отвратительно. Что привело тебя в столь плачевное состояние, Менелай?

Менелай сидит на земле, уронив голову на грудь и, будто молясь, начинает слегка покачиваться.

МЕНЕЛАЙ
Царь, бог мой Эпифан! Милостивый и разящий! Низвергающий и дарующий спасение! Разве посмел бы я предстать пред ликом твоим в этом облачении, если б… не коварство врагов наших…?

Проведя по земле руками, Менелай набирает в ладони горсти пыльного песка и посыпает им свою голову.

Эпифан брезгливо поморщившись, спешивается.

МЕНЕЛАЙ
…Да разве бы я, подобно дикому зверю, прячущемуся от охотника в укрытии, плакал и стенал, не от того, что предатели и завистники отняли у меня дарованное тобой. А от того, что не могу воздать тебе, богу, должных почестей…! А тот – Ясон, сидит сейчас коварный и руки потирает, ликуя, что предал тебя и меня унизил….

Эпифан, теряя терпение, вытаскивает из ножен меч, остреё клинка приставляет под подбородок Менелая и резко поднимет вверх, заставляя его смотреть прямо себе в глаза.

ЭПИФАН
Ну, хватит…! Я не намерен бесконечно слушать твоё нытьё.

МЕНЕЛАЙ
(испуганно)
Священник Ясон, убедив толпу в твоей гибели, божественный царь, учинил бунт в Иерусалиме и сверг меня с дарованного тобой первосвященства.

ЭПИФАН
Ха…! Так вот как иудеи преданны мне…!

Эпифан с весёлым азартом подмигивает Друзьям. Те льстиво посмеиваются и кивают ему в ответ.

ЭПИФАН
Скажи мне Менелай…! А почему ты скрываешь от меня о сокровищах, что прячут иудеи в Храме?

МЕНЕЛАЙ
О нет! Нет! Клянусь тебе, бог мой! Я отдал тебе всё. Всё о чем знал. Даже многое из священной утвари….

ЭПИФАН
(злобно)
Так многое, или о чём ты знал…?

МЕНЕЛАЙ
Да! Я слышал, что ещё со времён царя Давида есть некая сокровищница. Но я ничего не знаю об этом. Возможно…. Возможно Ясон знает. Он из рода великих Коэнов. Я же, раб твой - сын казначея!

ЭПИФАН
Что же, сын казначея!

Эпифан усмехаясь, опускает меч.

ЭПИФАН
(продолжает)
Позаботься о том, чтобы сегодня с заходом солнца…, твои сторонники в Иерусалиме открыли городские ворота как можно шире.

Эпифан резко разворачивается и решительно идёт к краю холма. Остановившись у самого края, он задумчиво смотрит на Храм. Постепенно его взгляд становится суровым и торжественным. Внезапно…. Растопырив пальцы, Эпифан выбрасывает руку вперёд и простирает её над стоящим внизу городом.

ЭПИФАН
Я, царь Сирии и повелитель Азии, Антиох IV Эпифан. Посвящаю этот Храм…! Богам Олимпийским и отцу патриарху - Зевсу Громовержцу!

Голос Эпифана гулким эхом, разносится с высокого холма.

НАТ. УЛИЦА ИЕРУСАЛИМА УТРО

Восходящее солнце, после ночного дождя, отражается на мокрых каменных плитах Иерусалимской улицы. Торговцы шумно открывают ставни своих лавок, перебирают, сортируют и раскладывают товар.

САРА грациозной походкой идёт по улице, удерживая на плече высокую гидрию - сосуд для переноса воды. Сара – молоденькая темноволосая девушка. На ней коралловые серьги–подвески. Стройная фигура, скрыта широким длинным платьем с просторными до локтей рукавами. Пояс подвязан расшитым кушаком.

Сара идёт мимо покупателей, прохаживающихся вдоль лавок. Улыбаясь, она кивает торговцу, зазывающему к себе покупателей. Торговец расплывается в улыбке и кланяется ей в ответ. Она минует молодых людей, восторженно присвистнувших и оглянувшихся ей в спину.

Сара чувствует их взгляд и на её лице появляется выражение чуть заметного превосходства красивой женщины над несдержанным мужчиной. Коралловые серьги поблёскивают на солнце и очень ей к лицу. Не замедляя шаг, она проходит мимо немолодой пары – мужчины и женщины.

Мужчина провожает её восхищённым взглядом, и тут же получает затрещину от своей престарелой спутницы.

Сара подходит к дому с запертыми двустворчатыми дверьми и сворачивает за угол в небольшой Иерусалимский дворик.

ИНТ. КОМНАТА ИОНЫ УТРО

Со спины, обнажённый по пояс Иона подходит к окну и выглядывает во двор. Во двор входит Сара и идет, направляясь, к крыльцу дома. Иона, любуясь, смотрит на Сару.
 
НАТ. ИЕРУСАЛИМСКИЙ ДВОРИК УТРО

Двухэтажный дом, сложенный из тёсаного камня, крыт красной черепицей. Несколько окон с деревянными ставнями и крыльцом выходят во двор.
К дому пристроена одноэтажная пристройка с отдельным входом и окном, в котором стоит Иона и смотрит на Сару.

Сара идёт к крыльцу дома. В окне пристройки она замечает Иону. Сара замедляет шаг, кокетливо улыбается и насмешливо на него смотрит.

НАТ. КОМНАТА ИОНЫ УТРО

Иона быстро отклоняется от окна: суетясь, ищет рубаху и находит её на смятой от сна постели. На ходу он просовывает в рубаху голову и второпях, опрокидывая табурет, выбегает из комнаты.

НАТ. ИЕРУСАЛИМСКИЙ ДВОРИК УТРО

Иона выбегает из двери пристройки и торопится к Саре. Сара идёт нарочито медленно. Она с трудом сдерживает самодовольную улыбку. Иона подбегает и, желая помочь, легко снимает гидрию с её плеча.

ИОНА
Мир тебе!

САРА
Мир! А чего ж… ты заспанный-то такой? Только что встал…?

Он смущается, а САРА весело рассмеялась.

ИОНА
Да, просто…, было много дел, и я поздно лёг….

САРА
Какие же это у тебя дела по вечерам? А…!?

ИОНА
Ну как какие…? Всякие, важные….

САРА
Да брось трепаться…. Знаем мы о твоих делах! Знаем…!

Иона с удивлением смотрит на Сару.

САРА
Знаем – знаем…! Люди говорят.

ИОНА
Что люди говорят?

САРА
А то, что днём ты учишься в ешиве, а по вечерам тайком в греческую гимназию бегаешь!

Иона ошеломлён. Они останавливаются, и Иона ставит гидрию на землю.

ИОНА
Ну и что тут плохо. В иешиве я учусь, чтобы укрепить дух и веру в Предвечного, а в гимназию хожу - чтобы овладеть мечом и закалить тело.

САРА
Ага…! А языческим богам ты, значит, в гимназии не поклоняешься!?

ИОНА
Ты что…?

Иона, обидевшись, разворачивается. Сара рукой останавливает его, смотрит на него с материнской нежностью и треплет за всклокоченный чуб.

САРА
Смотри, как зарос. Ты, наверное, ещё даже не умывался сегодня. Хочешь, полью…?!

ИОНА
Хочу.

Сара смеется и приподымает за ручку гидрию. Иона подставляет ладони, и Сара льёт в них воду.

Во двор входит АНТИПАТР – гладковыбритый тридцатилетний мужчина в отменном хитоне, поверх которого пристегнут плащ - хламида. Он видит умывающегося Иону и Сару, которая поливает ему воду из гидрии. Антипатр огорчённо закусывает губу и, направляясь к крыльцу дома, проходит мимо них с возмущённым видом. Он с ненавистью смотрит на Иону.

Иона улавливает его взгляд и с недоумением смотрит на Антипатра.
Антипатр поднимается на крыльцо и громко стучит в дверь. Не дожидаясь, что ему откроют, он открывает дверь и заходит в дом.
 
ИНТ. КОМНАТА В ДОМЕ ТОВИИ УТРО

Небольшая чистая комната, освещена из окна струящимся светом. В дальнем углу стоит крытый овчиной топчан. Вдоль стены установлена длинная тумба с уложенным на неё плоским тёсаным камнем, на котором находится разная кухонная утварь. У тумбы хлопочет РАХЭЛЬ – беременная женщина средних лет - жена ТОВИИ. Посредине комнаты, сидя за столом, рыбой и сыром завтракает Товия – плотный мужчина лет шестидесяти: с покрытой головой, одетый в распашной кафтан и шаровары.

Антипатр входит в дверь, и проходит в комнату. Товия, роняя на стол сырные крошки и быстро дожевывая, вскакивает из-за стола.

ТОВИЯ
О…! Милости просим, уважаемый! Милости просим. Что привело тебя к нам в столь ранний час? Обычно в это время сборщики подати не ходят. Может, позавтракаешь с нами…?

Антипатр угрюмо прохаживается по комнате, затем подходит к окну и, развернувшись, смотрит во двор. Рахэль с опаской поглядывая на Антипатра, ставит на стол керамическую миску с фруктами. Товия приблизившись к Антипатру, бросает в окно короткий взгляд.
 
Во дворе Сара звонко смеётся.

Антипатр с негодованием скривился и отходит от окна к столу. Товия провожает его взглядом.

ТОВИЯ
Я, конечно, прошу прощения. Ты с официальным визитом, или как…?

АНТИПАТР
Пока с дружеским….

ТОВИЯ
Так в чём же дело…? Друзьям в моём доме всегда рады! Угощайся господин, АНТИПАТР. Угощайся….

Товия подвигает к Антипатру миску с фруктами, и они садятся за стол. Антипатр выуживает из миски финик, и брезгливо покрутив его у себя перед носом, кладёт обратно.

АНТИПАТР
Более того, господин Товия, мне бы хотелось, чтобы мой дружеский визит, плавно перерос в родственный….

Товия поперхнулся и удивлённо уставился на Антипатра. Антипатр улавливает его взгляд.

АНТИПАТР
Дело в том, господин Товия, что последние несколько ночей я плохо спал. И как ты думаешь, что мне мешало спать…?

ТОВИЯ
(спохватившись)
Если это тот долг, что я тебе задолжал, то….

АНТИПАТР
(высокомерно)
Брось…. Какие мелочи! Дело совсем не в этом.

Антипатр встаёт из-за стола и нервно прохаживается.

АНТИПАТР
Не секрет, уважаемый ТОВИЯ, что твоя дочь Сара красавица, и уже вполне созрела для женитьбы. Так вот…. Я думал этими бессонными ночами, думал и наконец, понял, что я люблю твою дочь и люблю её страстно….

У Рахэль из рук вываливается тарелка и вдребезги разбивается о каменный пол. Антипатр искоса взглянув на Рахэль, стремительно садится и через стол придвигается к Товии.

АНТИПАТР
Разумеется, это не просто так! Вы меня знаете – я человек серьёзный и состоятельный. Но сейчас я просто схожу с ума. До сих пор ни одна женщина не вызывала у меня на столько глубоких чувств и, тем более, желания обременять себя какими либо обязательствами. Сара же – другое дело. Она будет прекрасным украшением, как моего дома, так и всей мой жизни…. Господин Товия, я прошу у вас руки вашей дочери!

Товия растерян.

ТОВИЯ
Не скрою, уважаемый, что у меня были несколько иные планы по этому поводу….

Антипатр бьёт ладонью по столу так, что подскакивает миска с фруктами.

АНТИПАТР
Надеюсь, ты не будешь возражать…? Ради твоей дочки я готов на всё. Как минимум, я утрясу все твои финансовые неурядицы, включая задолженность последних месяцев в казну. Но если у тебя другие планы, то….
 
Товия ошарашено смотрит на Антипатра, затем переводит взгляд на жену. Рахэль в отчаянии заламывает руки, затем, спохватившись, наклоняется к полу и, суетясь, собирает черепки разбитой тарелки.

НАТ. НЕБОЛЬШОЙ ИЕРУСАЛИМСКИЙ ДВОРИК

Иона и Сара продолжают беседовать во дворе.

ИОНА
Знаешь…. Я собираюсь поговорить с твоим отцом….

Он оробел и запнулся.

САРА
Ну, ну! Так о чём же ты хочешь поговорить с ним?

ИОНА
Но сначала, я хочу спросить тебя….

Сара понимает, что Иона хочет сделать ей признание в любви. Они медленно тянуться друг к другу. Их губы почти встречаются.

САРА
Что ты хочешь спросить? Спрашивай….

Двери дома резко открываются. Они отстраняются, и Иона оборачивается. На крыльцо выходят Антипатр и Товия. Они шумно прощаются и пожимают друг другу руки.

ИОНА
(глядя на Антипатра)
Кто это?

Она расхохоталась.

САРА
Это то, что ты хотел меня спросить?!

Иона смущается.

САРА
Это сборщик налогов. У него какие-то дела с моим отцом.

Антипатр разворачивается и направляется со двора. Товия строго кричит с крыльца.

ТОВИЯ
Сара! Хватит там прохлаждаться. Живо домой…!

САРА
(обращаясь к Ионе)
Ладно. После договорим.

Сара ставит на плечо гидрию и спешит к дому. Антипатр проходя мимо, замедляет шаг и смотрит на САРУ с любовью и обожанием. Она холодно проходит мимо.

НАТ. КОМНАТА В ДОМЕ ТОВИИ

Сара проносит гидрию в глубину комнаты и ставит её на комод рядом с Рахэль. Товия остаётся в проходе: застёгивает кафтан и опоясывается поясом.

ТОВИЯ
У меня для тебя хорошая новость. Ты выходишь замуж.

Сара обрадовано поворачивается к Товии. Рахэль покачивая головой, всхлипнула и приготовилась плакать.

САРА
И кто же мой жених…?

ТОВИЯ
Антипатр.

Сара мрачнеет, проходит к столу и садится на табуретку.

САРА
Я его не люблю!

ТОВИЯ
Люблю, не люблю – глупости это! Мы с твоей матерью вообще, только на свадьбе познакомились. И ничего – уже тридцать семь лет душа в душу живём….

Рахэль, соглашаясь, кивает головой и начинает плакать.

САРА
Но я терпеть его не могу…. Отец…!

ТОВИЯ
Не о чем здесь говорить! Сделаешь так, как я сказал.
 
Сара порывается что-то возразить, но Товия жестом останавливает её.

ТОВИЯ
Всё…. Разговор окончен. Вон, мать тебе всё объяснит….

Товия, хлопая дверью, выходит из комнаты. Сара, рыдая, закрывает лицо руками. К ней подходит Рахэль. Она тихо плачет и, утешая, нежно гладит Сару по голове.

НАТ. ДОМ ТОВИИ СО СТОРОНЫ УЛИЦЫ УТРО

Широкие двустворчатые двери дома Товии заперты. Улица многолюдна. Мимо проходят покупатели и торговцы. Между взрослыми, будто чувствуя свои особенные привилегии, стайками бегают и резвятся дети.

Изнутри, Товия распахивает двери дома. За дверьми его лавка. Иона помогает Товии раскрыть и закрепить двери.

ТОВИЯ
А я тебе говорю, отступись. Что – что ты можешь ей дать?

ИОНА
Я её люблю….

ТОВИЯ
Вы посмотрите на него. Он её любит! Ха…! Одной любовью сыт не будешь. Что ты можешь ей дать?! Что у тебя есть?

Иона насупившись, обескуражено молчит.

ТОВИЯ
(кричит)
Молчишь…?! Так я тебе скажу. Ничего! У тебя нет ни-че-го!

МАТТАТЬЯХУ
(только голос)
Эй, Товия! Мой товар готов?

Иона и Товия поворачиваются на голос.

К ним приближается МАТТАТЬЯХУ. По верх его кафтана цицит подпоясанный широким поясом. Голова вокруг лба обвязана платком, конец которого, сбоку ниспадает на волнистую с проседью бороду. Несмотря на шестидесятилетний возраст, он энергичен и крепко сложён. (ЦИЦИТ евр. - традиционная еврейская накидка с пучоками нитей по четырем краям, выполняющая, согласно Талмуду, ритуальную функцию). За ним, впрягшийся в оглобли, катит телегу Иеуда. На его огненно рыжих волосах платок, стянутый сзади в узел. Они подходят к лавке и останавливаются.

Товия расплывается в широкой улыбке.

ТОВИЯ
О…! Мир Вам! Разумеется, уважаемый, товар готов. Ещё с вечера всё собрали. Так, что можешь забирать.
 
Иона целует руку Маттатьяху и за руку здоровается с Иеудой. Иеуда, как старому знакомому, подмигивает Ионе и скрывается в лавке вместе с Товией. Маттатьяху улыбаясь, берёт Иону за плечи и пристально смотрит на него.

МАТТАТЬЯХУ
Ну что слышно, мальчик? Как продвигается твоя учеба у благочестивого учителя Элеазара?

ИОНА
Всё в порядке. Учитель Элеазар мной доволен.

МАТТАТЬЯХУ
Ну, хвала Всевышнему! А то… мне показалось, что ты чем-то взволнован?

ИОНА
Нет, всё в порядке…! Просто, я уже в иешиву опаздываю. Боюсь – влетит мне от учителя Элеазара!

Он смущается, и смотрит в сторону Иеуды. Иеуда на спине выносит из лавки несколько туго набитых мешков и опускает их в телегу.

МАТТАТЬЯХУ покачивает головой и смеётся.

МАТТАТЬЯХУ
Ну, хорошо! Хорошо. Иди уже…. Мир тебе!

Иона целует руку Маттатьяху, кивает Иеуде и уходит. Маттатьяху улыбаясь, провожает его взглядом. Из лавки выходит Товия.

МАТТАТЬЯХУ
Что случилось, Товия? Чего ты на него орал?
 
ТОВИЯ
А…! Пустяки…. Это разве называется орать?!

МАТТАТЬЯХУ
Ну, а если - серьёзно?

ТОВИЯ
Да уж куда серьёзнее, уважаемый господин Маттатьяху! Сам знаешь, какое нынче время. Антиох каждые полгода власть меняет. То Ясон – Первосвященник, то Менелай. А теперь вот опять Ясон. Каждый гребёт под себя. Налоги растут с каждым днём. Я уже ничего не зарабатываю от торговли….

МАТТАТЬЯХУ
Да …! Антиох - корень греха…! Ну, а Иона здесь причём?

ТОВИЯ
Эх…! Иона тут, конечно, не причём. Но, с другой стороны – сватается, хвала Создателю, к моей младшей Саре приличный, состоятельный человек, от которого, не буду скрывать, я весьма зависим. А Иона ей совсем мозги закрутил, да так, что боюсь, чтобы она руки на себя не наложила…. Я ему говорю: «Отступись!» - а он мне – «Люблю». Ты же знаешь, Иона мне как родной. И брата его покойного – мужа моей старшей дочки Ханы я очень уважал, благословенна память о нём. Но ведь Иона совершенно беден, и пока никак не зарабатывает…!
 
МАТТАТЬЯХУ
Ну, это поправимо. На первых порах мы всем городом можем помочь молодожёнам. Семья Ионы уважаема у нас в Модиине. Он был одним из лучших моих учеников, и я бы похлопотал за него.

Товия задумался. За его спиной, Иеуда забрасывает на телегу очередную пару мешков, и обратно направляется в лавку.

ТОВИЯ
Я, конечно, подумаю, но скажу тебе честно – не знаю, могу ли я уже что-нибудь изменить!

МАТТАТЬЯХУ
Ну, ты подумай. Подумать – это никогда не повредит.

Маттатьяху идёт к телеге и поправляет мешок. Подходит Иеуда и лихо через голову перебрасывает новые мешки. От удара мешков об телегу, клубом вздымается мучная пыль и оседает на кафтане Маттатьяху. Маттатьяху стоит, опешив и открыв в изумлении рот. Иеуда громко смеётся и отряхивает с отца пыль. Маттатьяху отстраня¬ется от Иеуды и, вынимая из-за пояса кошель, приближается к Товии.

МАТТАТЬЯХУ
Ну…. Ты, это видел? Вот так…. Растишь детей…! Так сколько я тебе должен, уважаемый…?

ТОВИЯ
Ой…! Ты мне говоришь о детях. Ты же счастливчик, уважаемый Маттатьяху! Пятеро сыновей, и все красавцы! Ну, а я…! Посмотри на меня…. Одни девицы и ни одного мальчика…! Может хоть в этот раз Всевышний услышит мои молитвы. Мы, конечно, уже не молоды, но Рахэль уже на шестом месяце! Так что…. Девятнадцать шекелей….

Маттатьяху с изумлением вскинул голову и смотрит на Товию.
 
ТОВИЯ
(смущённо)
Что делать…! Тяжёлые времена…! Кто знает, что будет завтра….

Маттатьяху отсчитывает серебряные монеты, и со вздохом передаёт их Товии.

МАТТАТЬЯХУ
Что ж…, уважаемый. Получай свои шекели. Спасибо большое. Много здоровья твоей жене, и семье. И да пребудет с тобой Мир. Прощай….

ТОВИЯ
Мир и тебе. Как вернёшься в Модиин, передай привет моей дочке Хане и внукам.
       
Маттатьяху разворачивается и идет к телеге. Иеуда, приподняв оглобли, с силой отталкивается от земли и трогает телегу с места.

Возле Маттатьяху пробегает ребёнок – ОЗОРНИК лет пяти. Он, убегая от таких же сорванцов как он, описывает круг вокруг Маттатьяху и, заливаясь смехом, прячется за полами его длинного кафтана. Маттатьяху, рассмеявшись, берёт озорника на руки и передаёт его поспешившей к ним МАТЕРИ – женщине средних лет. Та, взяв ребёнка на руки, треплет его за ухо и быстро отходит.

НАТ. УЛИЦА ИЕРУСАРИМА УТРО
 
Маттатьяху догоняет Иеуду и, минуя торговый ряд, они приближаются к многочисленной группе спорящих мужчин. Одни из мужчин одеты в традиционную еврейскую одежду, а другие – в греческую. И те и другие активно спорят. Особенно выделяются двое. ИОАКИМ и БАКХИД. ИОАКИМ – невысокий худощавый юноша лет семнадцати, с покрытой головой. БАКХИД – гладковыбритый, атлетического телосложения мужчина лет тридцати. Короткий греческий хитон на нем тесноват и смотрится несколько нелепо.
 
Бакхид складывает руки на груди и сверху вниз с презрением смотрит на Иоакима.

БАКХИД
Вы, хасидим, дремучи и невежественны. Цепляясь за патриархальные законы, вы нас всех обрекаете на гибель. Ты думаешь, Антиох будет рад, узнав, что приверженцы Ясона свергли Менелая?

Иеуда и Маттатьяху притормаживают телегу, и с интересом прислушиваются к спорщикам. Иоаким выбрасывает руку ладонью вверх, в направлении Бакхида.

ИОАКИМ
Первосвященник Ясон, конечно, тоже не подарок…! Но, по крайней мере, он не прекращает службу в Храме. И не покланяется языческим богам. А то, что царь Антиох не обрадуется…? Так что? Может он умер в Египте! Кто знает…!

Бакхид снисходительно смеётся.

БАКХИД
Царь Антиох IV Эпифан, слава богам, жив и даже не болеет! Мы ждем его с величайшим нетерпением со дня на день.

ИОАКИМ
Что…? Как ты сказал? Слава богам…? Вы слышали? Этот несчастный иудей возомнил себя греком. Он сказал слава богам…!

Иоаким, растянув рот в презрительной улыбке и потрясая руками, обводит взглядом присутствующих. В толпе раздаётся смех.

Возле Маттатьяху и Иеуды останавливается Антипатр. Он, опасаясь, оглядывается по сторонам и, нырнув в толпу, пробирается к Бакхиду. Голос Бакхида срывается на крик.

БАКХИД
Ой, да какая разница! Главное, чтобы сохранялся мир! Росло благосостояние. И вообще – никакая религия и учение не стоят хотя бы одной человеческой жизни, или слезинки ребёнка!

Гул одобрения, перемешавшись с возгласами возмущения, пробегает по толпе.

Антипатр останавливается возле Бакхида, и заговорщицки дёргает его за хитон. Тот замечает его, и притягивается к нему ухом. Антипатр что-то шепчет Бакхиду, и вкладывает ему в руку записку. Бакхид смотрит в записку и, вскинув голову, кричит в толпу:

БАКХИД
Я получил известие о том, что уже сегодня царь Антиох Эпифан прибудет в город. Я призываю всех, кто верит в культуру и просвещение, встретить его, оказав должные почести. Мы не можем закрыться от других народов. Какой смысл в наших древних традициях, если традиции эти давно устарели. Нужно идти в ногу со временем.

Со спины, на плечо Маттатьяху ложится старческая рука. Маттатьяху резко разворачивается. Перед ним стоит облаченный в длинный широкий плащ, с наброшенным на голову и натянутым до самых глаз покрывалом старик. За стариком в таких же плащах, стоят пятеро крепких парней. Маттатьяху узнаёт старика и целует ему руку.

МАТТАТЬЯХУ
Слава Предвечному! Хоньо! Ты жив? Говорили, что ты убит…. Что сторонники Менелая покушались на тебя.
       
ХОНЬО освобождает руку, и подносит свой угловатый палец к губам, покрытым седыми волосами.

ХОНЬО
Тише, уважаемый. Тише…! Поверь мне, будет лучше, чтобы многие думали, будто я убит. Я вижу, ты направляешься из города…? Нам почти по дороге. С твоего позволения, я провожу тебя немного.

Маттатьяху, утвердительно кивает. Окружённые с четырёх сторон крепкими парнями в плащах, Хоньо и Маттатьяху не спеша спускаются вниз по улице.

Иеуда, крякнув от тяжести, поднимает оглобли и тащит телегу вслед за ними.

ХОНЬО
Как ты уже успел заметить, за кажущимся благополучием в городе не спокойно. Бушуют страсти… И самое ужасное, что в какой-то мере, в этом виноваты мы - первосвященники.

МАТТАТЬЯХУ
В чем же твоя вина, учитель? Ведь ты уже давно не у дел….

Хоньо вскинув в останавливающем жесте руку, останавливает Маттатьяху на полуслове.

ХОНЬО
Мой брат Ясон-Иеошуа, опасаясь за свою жизнь, сегодня утром бежал из города. Я чувствую, что может произойти нечто ужасное.

МАТТАТЬЯХУ
Так может, пока не поздно, нужно готовиться к обороне города? Укрепить стены, вооружить горожан.

Они останавливаются в конце улицы. Неподалёку видны городские ворота. Напротив - дорога поднимается к Храму. Хоньо подавлен. Узкие, сутулые плечи сгорбились и обвисли. На старом морщинистом лице играет буря переживаний.

ХОНЬО
В городе много сторонников Менелая. Они откроют городские ворота и тогда Антиох перебьёт всех наших сторонников в городе. Либо мы сами должны сначала убить их. Развязать братоубийственную войну и истребить всех сторонников Менелая в городе. Нет….Это невозможно. Война - это не выход.

МАТТАТЬЯХУ
Что ж…. Я не смею перечить тебе, учитель.

Хоньо замечает стоящего у телеги, утирающего со лба пот Иеуду и жестом подзывает его к себе. Тот подходит. Хоньо берет Иеуду за плечи и, не отрываясь, смотрит ему в глаза.

ХОНЬО
(к Маттатьяху)
Это твой сын…?

МАТТАТЬЯХУ
Да. Это Иеуда.

Не отрывая взгляд от Иеуды, Хоньо одобрительно кивает и тянет его за плечи вниз. Иеуда, опустив голову, преклоняется перед Хоньо. Старик целует Иеуду в темя, кладёт свою правую руку ему на голову, а левую руку открытой ладонью устремляет вверх. На фоне возвышающегося вдалеке иудейского Храма Хоньо произносит благословение.

Глаза Хоньо закрыты. Губы беззвучно шевелятся. Лицо устремлено к небу. Хоньо говорит с Всевышним….

Завершив благословение старик, не прощаясь, разворачивается и, поправляя на голове покрывало, удаляется в направлении храма. Его телохранители следуют за ним.

Иеуда поднимается с колена и восторженно смотрит ему вслед. Он чувствует, божественную силу, что влилась в него через благословение Хоньо.

ИЕУДА
Что это было, отец? Ты почувствовал это?

Маттатьяху усмехается и похлопывает Иеуду по плечу.

МАТТАТЬЯХУ
Видимо то, что ты почувствовал, предназначалось только для тебя одного. Ну хорошо. Пошли, сын. Нужно уходить из города, да и путь в Модиин не близкий. Вряд ли к вечеру дойдем.

НАТ. ИЕШИВА - ДОМ УЧИТЕЛЯ ЭЛЕАЗАРА ДЕНЬ

Солнце клонится к закату. Невысокий двухэтажный дом, сросся с домами в глубине тесной извилистой улицы. Перед домом небольшая площадка с высохшим, резаным из камня, фонтаном. На площадке прохаживаются и сидят ученики учителя Элеазара - молодые парни в традиционных еврейских одеждах. Некоторые из них едят, что-то завёрнутое в лепёшки. Иона сидит чуть поодаль на каменных ступенях уходящей вниз улицы.

Надоедливая, жужжащая муха крутится у самого носа Ионы. Иона, неуловимым движением, ловит муху в кулак. Жужжание прекращается. Иона щелбаном сбрасывает успокоившуюся муху с ладони. Бросая ленивый взгляд в сторону улицы, он встрепенулся.

К нему, с небольшой корзинкой в руке, приближается Сара.

ИОНА
(встревожено)
Что стряслось? Случилось что-то…?

САРА
Ничего не случилось. Вот поесть тебе принесла. Ты ведь, даже не завтракал сегодня.

Сара садится на ступеньку, рядом с Ионой, и передаёт ему корзинку. Видно, что она недавно плакала.

ИОНА
(берёт корзинку)
Спасибо.

Взглянув на свою руку, в которой ещё недавно была муха, он вытирает её о полы своей одежды. Затем, другой рукой, будто провинившись, вынимает из корзинки свернутую сырную лепешку.

САРА
Ты уже знаешь…?

ИОНА
Знаю…. Утром я говорил с твоим отцом.

Иона кладёт лепёшку обратно в корзинку, и отставляет её в сторону.

Сара резко поворачивается к нему и на её глаза накатываются слёзы.

САРА
Ну, и что же ты собираешься делать?

ИОНА
(взволнованно)
Сара, если ты согласна быть моей…! Если ты любишь меня…, хотя бы наполовину так,
как я тебя люблю, то пока я жив никто никогда тебя у меня не отнимет!

Сара улыбается. Слезы скатываются из её глаз. Она нежно треплет Иону за чуб.

САРА
(нежно)
А ты разве не видишь…? Эх, дурень ты мой дурень…!

Иона счастлив и смущён одновременно. Он понимает, что Сара любит его.

На них укоризненно поглядывают некоторые из учеников учителя Элеазара, но влюблённые этого не замечают - сидят и смотрят друг на друга. Их взгляд говорит о любви гораздо больше, чем все слова на свете.

Внезапный звон ударов о медную тарелку, встряхивает их. Ученики учителя Элеазара, толпясь у входа, заходят в дом. Иона и Сара поднимаются. Иона нежно прижимает САРУ к себе.

ИОНА
(почти шёпотом)
Иди домой. Я скоро вернусь и поговорю с твоим отцом. На этот раз он мне не откажет.

НАТ. ПЛОЩАДЬ У ГОРОДСКИХ ВОРОТ ВЕЧЕР

У городских ворот толпятся сторонники Менелая. Мужчины, женщины и дети. В основном все одеты как греки. Однако немало зевак и в еврейской одежде. В толпе царит воодушевление, смешанное с любопытством.

В первых рядах стоит молодая ДЕВУШКА. Девушка держит в руках корзину, доверху наполненную лепестками белых роз. Она смеётся, и подбрасывает вверх горсть лепестков. Лепестки, подхваченные ветерком, разлетаются в воздухе. К Девушке подскакивает Бакхид и хватает её за руку.

БАКХИД
Угомонись. Так у тебя для приветствия  ничего не останется. Вот когда они появятся, тогда и разбрасывай.

Он обращает внимание на десяток парней, пытающихся снять с закрытых ворот массивный деревянный брус.
 
БАКХИД
(кричит парням)
Ну, давайте. Давайте уже…! Что ж… вы так возитесь? Александр! Подопри плечом. Э-эх…!

В отчаянии махнув рукой, Бакхид бежит к АЛЕКСАНДРУ. АЛЕКСАНДР - молодой паренёк лет восемнадцати, пытается плечом приподнять брус.

АЛКСАНДР
Не поддаётся…. Наверное, угол перекосило….

БАКХИД
А-а! Какой угол?! Это руки твои перекосило…!

Подсев под брус, Бакхид со всех сил упирается в него плечом. С высоты крепостных стен, не без иронии, за ними наблюдает БОРОДАЧ – бородатый стражник, средних лет вооруженный коротким копьём.

БОРОДАЧ
Ну, получается? Они уже идут! Поторапливайтесь….
 
Деревянный брус медленно начинает поддаваться. Наконец, сорвавшись с ворот, он оказывается на плечах открывающих.

БАКХИД
Всё…. Уносите в сторону. В сторону его…. Теперь….
Эй, вы, там! Бегом сюда…. Помогите мне!

Бакхид хватает и тянет на себя прикованную к массивному кольцу в створке двойных ворот цепь. К нему устремляются желающие помочь. Одни - впрягаются в цепь рядом с Бакхидом. Другие - ухватились за цепь, прикованную ко второй створке. Люди напрягаются и тянут из последних сил.

Тяжело, как бы нехотя, сотрясаясь со страшным скрежетом, массивные, оббитые медью городские ворота медленно открываются. На какой-то миг воцаряется абсолютная тишина. Люди в оцепенении смотрят в образовавшееся открытое пространство. Их спины кажутся застывшими чёрными силуэтами, на фоне багровеющего света, исходящего из открытых ворот….

Приближающийся и нарастающий гул от топота тысяч ног сбрасывает оцепенение. Люди постепенно начинают пятиться от ворот….

Синхронно в ногу…. В бронзовых поножах - ноги вбегающих гоплитов. Выбивая из земли пыль и сотрясая её нестерпимым гулким топотом, гоплиты бегут через городские ворота. (Гоплит — древнегреческий, тяжеловооружённый пеший воин. Поножи — часть доспехов, которая защищает переднюю часть ноги от колена до щиколотки).
Подобно длинной пурпурной ленте, в развевающихся красных хламидах, тесня и отталкивая толпу большими круглыми щитами, они врываются на площадь. За гоплитами следуют легковооружённые воины и лучники. Разделяясь надвое, они вбегают в проходы по обе стороны городских ворот, ведущие к лестницам на крепостные стены.

ИНТ. ПРОХОД, ВЕДУЩИЙ ВВЕРХ НА КРЕПОСТНЫЕ СТЕНЫ ВЕЧЕР

С трудом умещаясь по двое в узком полуосвещённом проходе, по лестнице вверх бегут легковооружённые войны и лучники. Наверху, освещенный струящимся светом из находящейся здесь бойницы их встречает Бородач, и стоящие за ним трое из городской стражи. Широко улыбаясь, Бородач в приветствии поднимает руку.

БОРОДАЧ
Мир вам!

Сраженный ударом меча, Бородач оседает на пол. Остальные трое из городской стражи валятся как подрубленные, пронзённые стрелами. Греки заполняют выход на крепостные стены.

НАТ. ПЛОЩАДЬ У ГОРОДСКИХ ВОРОТ ВЕЧЕР
 
Сверху по крепостным стенам бегут легковооружённые войны и лучники. Внизу - гоплиты, сомкнув щиты и приведя копья в боевой порядок, теснят и наносят удары по беззащитным людям. Сариссофоры, без сарисс, вооруженные только небольшими щитами и кописами, вбегают за гоплитами, заполняя городскую площадь. (Копис - изогнутый меч с односторонней заточкой лезвия).

Начинается давка. Крики ужаса и мольбы, повисают в воздухе. Люди, пытаясь укрыться от ударов, расталкивая друг друга, пытаются выбраться из толпы.

Бакхид не понимая, что происходит, смотрит вокруг себя.

Какая-то сбитая с ног женщина, безуспешно пытается подняться. Стоящий в первых рядах мужчина, прижимает к груди ребёнка и прикрывает его спиной от смертельно разящих копий. Пронзённые насквозь, они падают навзничь. Александр неистово визжа, ухватив наступающего гоплита за копьё, пытается отвести от себя удар. Схватившись руками за шею и обрызгав Бакхида фонтаном крови, ахает и падает девушка.

Лепестки белых роз разлетаются над головой Бакхида. Он смотрит на девушку.

Её глаза стекленеют, волосы растрепаны, а из-под затылка растекается красная лужа.

Лепестки роз медленно кружатся и оседают на плечи Бакхида. Его взгляд становится безумным….

Внезапный, гулкий удар щитом в висок, обрывает сознание Бакхида. Закатив глаза, он валится на землю.

Колесница, запряжённая двойкой лошадей, минуя безжизненные изувеченные тела, сотрясаясь и подскакивая по каменным плитам, вкатывается на городскую площадь. Эпифан, управляя лошадьми, азартно глядит на происходящее. Держась за поручни, рядом с ним в колеснице находится Менелай. Широко вытаращивая глаза, часто моргая и оглядываясь по сторонам, он с ужасом наблюдает за происходящим на площади. Чуть сзади, во главе сотен гетайр, за ними верхом следуют Друзья царя - Лисий, Аполоний, Георгий и Никанор.

Эпифан останавливает колесницу и взмахом руки подзывает к себе Друзей. Те осаживают коней возле колесницы.

ЭПИФАН
Лисий! Хорошей тебе охоты. На разграбление три дня. Всех горожан оказывающих сопротивление истребить. Но не увлекайся. Мне нужны рабы. Много рабов! Поэтому…. Всех молодых и здоровых, включая женщин, и детей – в оковы! Малолетних детей не брать. Всё равно подохнут в пути, и шуму от них много.

ЛИСИЙ
Слушаюсь мой, царь…!
       
Эпифан тряхнув головой, отпускает его. Разворачиваясь, Лисий пускает коня рысью и скрывается за строем гетайр.

ЭПИФАН
Теперь ты, Аполоний. Я желаю, освятить Храм, и принести жертву патриарху богов Олимпийских - Зевсу. Мне нужно хорошее жертвенное животное. Желательно то, что омерзительно для иудеев. Здесь в городе мы вряд-ли, такое найдем…. Так что, позаботься об этом.

Огорченный малозначительным заданием, Аполоний понуро кивает и медленно разворачивает коня. Георгий и Никанор с иронией провожают его взглядом. Эпифан прыскает от смеха.

ЭПИФАН
Куда ты, мой друг? Ты мне нужен здесь….

Аполоний останавливается и, растягивая губы в глупой улыбке, недоумённо смотрит на Эпифана.

ЭПИФАН
Ты нужен мне здесь Аполоний. А животное…. Прикажи кому-нибудь из гетайр. Да, хотя бы Аппелесу.

Эпифан кивает в сторону, скучающего без дела, АППЕЛЕСА - огромного гетайра. Услышав, что говорят о нём, Аппелес вытягивается и с интересом сморит на Эпифана. Аполоний воодушевляется и, ударив себя кулаком в грудь, направляет коня в направлении Аппелеса.

Эпифан поворачивается к оглядывающемуся по сторонам Менелаю.

ЭПИФАН
Эй, сын казначея! Хватит головой вертеть. Где, по-твоему, сейчас Ясон?

МЕНЕЛАЙ
Прости, божественный! Наверняка я знать не могу. Но…, я видел, как дым понимался от жертвенного приношения в Храме. Возможно, он там дрожит и трепещет пред тобою, царь и бог мой!

ЭПИФАН
Ну, а дорогу к Храму ты ещё не забыл…?

МЕНЕЛАЙ
Что, ты…. Как можно, божественный! Как можно…!
       
ЭПИФАН
Ну, раз так…. Показывай….

Эпифан присвистнув, вскидывает поводья. Колесница трогает с места и резво катится по дороге к Храму. Георгий, Никанор и Аполоний в сопровождении гетайр, следуют за ним.

ИНТ. КОМНАТА УЧИТЕЛЯ ЭЛЕАЗАРА ВЕЧЕР

Массивная люстра, свесившись с потолка и освещая комнату мерцающим свечным светом, покачивается на длинной кованой цепи. Недалеко от завешенного ткаными занавесями входа, с небольшого возвышения, учитель ЕЛЕАЗАР монотонным голосом толкует своим ученикам недельную главу Торы. ЕЛЕАЗАР – плотный, покрытый талитом седой старик с длинными пейсами и бородой. Напротив Элеазара, полумесяцем, на низких табуретах сидят его ученики. (Талит, евр. - молитвенное покрывало у евреев).

ЭЛЕАЗАР
(обращаясь к ученикам)
Так, что же мы можем почерпнуть, из чтения сегодняшней главы Торы…? Что означает для нас выход из Египта, и избавления от рабства…. Как мы должны и можем толковать то, о чём повествует нам Тора и что об этом говорят наши Мудрецы.

Иона сидит в углу возле большого аркообразного окна, стеклённого витражом. У стены за его спиной стоит высокий бронзовый светильник. Иона с беспокойством поглядывает в окно. За окном слышится нарастающий шум, и душераздирающие вопли. Звук удара и вспышка пламени охватывает соседнее здание.

Ученики вскакивают с мест и с любопытством смотрят в окно.

Элеазар, призывая учеников не отвлекаться, несколько раз хлопает в ладоши. Ученики послушно усаживаются на табуреты.

ЭЛЕАЗАР
Ничто…. Ничто не может отвлечь иудея во время молитвы и изучения Торы. Так что продолжаем…. Мудрецы говорят, что….

Приближающийся топот ног заглушает речь Элеазара. Срывая в проходе занавесь, в комнату врываются сариссофоры. Элеазар успевает выпрямиться и гневно вскидывает руку в направлении вбегающего первым солдата. Страшный удар щитом, и старик отлетает в угол.
С воплем ужаса ученики вскакивают с мест. Те, кто в первом ряду, бросаются на вбегающих сариссофоров и падают под ударами кописов. Несколько учеников, рыдая, бросаются к Элеазару: пытаются поднять и прикрыть его собой, но под ударами сариссофоров, оглушённые валятся прямо на тело своего учителя.

Иона стоит в оцепенении и, не двигаясь, с ужасом смотрит на происходящее. Его кипа слетела с головы. Тёмные волнистые локоны растрепались. Глаза широко открыты.

Сариссофоры теснят учеников Элеазара от окон. Показывают, что надо стать на колени. Иона не в силах шевельнуться стоит, как вкопанный. На него надвигается огромный СОЛДАТ - тот, кто ударил учителя Элеазара. Невыносимо омерзительное лицо - шрам через губу от щеки до подбородка, ужасный звериный оскал.

Пальцы Ионы обхватывают стержень бронзового светильника. Будто проснувшись, выдвинув плечо вперёд и без замаха, Иона резко выбрасывает руку вверх. Тяжёлый бронзовый стояк сжатого в руке светильника, разрывая воздух между щитом и кописом, врезается в подбородок солдата.

Брызгая кровью и запрокинув назад голову, Солдат как мешок падает на спину, широко разбросав бьющиеся в судорогах ноги. Два находящихся рядом сариссофора с изумлением смотрят на невысокого Иону и гиганта лежащего на полу. Прикрывшись щитами, они осторожно приближаются к Ионе.

Иона бьет светильником по витражу в окне. Стекла со звоном разлетаются. Копоть и гарь, исходящая с улицы, заполняет комнату. Сариссофоры уже близко. Размахивая светильником как дубиной, Иона вынуждает их отступить на шаг. Он запрыгивает на подоконник и, не выпуская светильник из рук, прыгает вниз.

НАТ. ГОРОДСКИЕ УЛИЦЫ ВЕЧЕР ЗАКАТ

Иона приземляется на покрытую красной черепицей пристройку к дому учителя Элеазара: тормозя светильником и ломая черепицу, стремительно скользит вниз по крыше. За его спиной из разбитого окна доносятся крики Сариссофоров. Зацепившись светильником за край крыши, Иона срывается вниз и повисает на изголовье светильника. До земли не высоко.
 
Разжимая побелевшие костяшки пальцев, крепко охватившие светильник, Иона прыгает на землю. Поднявшись с земли, петляя и слегка припадая на ушибленную ногу, он бежит по улице. Из окон домов доносятся крики и вопли.

За его спиной, на фоне оставшегося висеть на крыше светильника, обрывая за собой черепицу, падают четыре сариссофора. Один из сариссофоров, истошно воя и схватившись руками за ногу, остается кататься на земле. Трое других встают…. Воинственно крича и размахивая кописами, они устремляются за Ионой.

Иона ныряет в узкий, темный проход и, перепрыгивая через несколько ступенек, несётся вниз по крутой каменной лестнице. Спрыгивает с лестницы и бежит вдоль длинной обшарпанной стены. Топот и крики сзади отдаляются. Он выбегает из-за угла обшарпанной стены и тут же прячется обратно.

Из дверей ухоженного двухэтажного дома напротив, ухватив под руки спиной вперёд, несколько солдат волокут Антипатра. Антипатр, стараясь не упасть, быстро перебирает ногами и, выворачивая голову, отчаянно кричит. Солдаты подтаскивают его к группе мужчин и женщин, сидящих на земле со связанными руками. Они бросают его на землю и, ударив рукояткой меча в затвлок, переворачивают на живот и вяжут руки.

За спиной Ионы слышится топот, и показались сариссофоры. Он бросается от стены и бежит, перебегая через улицу, не обращая внимания на крики заметивших его солдат. Нырнув в тень, он поворачивает в узкий пролёт сросшихся зданий, минует пролёт и поворачивает, приближаясь к перекошенному кованому забору. Он прыгает через забор и, перескакивая через стертые поросшие травой каменные плиты, сворачивает к аркообразному входу в стене, ведущему во двор. Шум, издаваемый преследователями, стихает.
 
Иона вбегает во двор, и чуть было не врезается в группу солдат, выносящих из дома всякий нехитрый скарб. Трупы Матери и ребёнка-Озорника, лежат на спинах в центре двора. Протягивая к ним руки, на животе лежит бездыханное тело мужчины. Трое детей в возрасте от двенадцати до шести лет, тихо всхлипывая, со связанными руками, стоят на коленях напротив тел родителей и братишки.

От неожиданности и резкого торможения Иона падает назад. Ударившись копчиком, теряет с ноги сандалию. В долю секунды он успевает увидеть всё - связанных детей, трупы мальчишки и его родителей…. И лицо ухмыляющегося САРИСОФОРА, который без особой спешки направляется к нему.

Неистово взвизгнув, Иона нащупывает сбитыми пальцами, рядом лежащий камень. Бросает его в Сариссофора.

Камень глухо ударяется о щит. На миг оторопев, Сариссофор в бешенстве бросается к Ионе.

Иона стремительно переворачивается и, увернув¬шись от просвистевшего над головой кописа, вскакивает на ноги и бежит со двора.
 
Темнеет. Сбивая в кровь босую ногу, хромая и укрываясь в тени домов, Иона петляет по узким дворам и улочкам. Из окон разносится шум бьющейся керамики, крики, стоны и плач детей. Повсюду вперемешку валяются тела горожан в еврейских и греческих одеждах. Отбрасывая черные тени на освещённые огненным заревом строения, перебегая из дома в дом, сариссофоры грабят город.

Прижимаясь к стене, Иона крадётся по улице, на которой расположен дом Товии. Подойдя к дому, он замечает группу всадников, с грохотом несущихся вверх по улице.
Пригнувшись, Иона ныряет за неосвещенный угол дома, и присев прижимается спиной к стене. Над его головой окно. Открытые деревянные ставни, со скрипом раскачиваются от сотрясающих улицу ударов копыт.

Волоча на привязи два трупа, всадники проносятся мимо и скрываются за углом соседнего дома. Иона смотрит всадникам вслед и прислушивается. Он слышит доносящийся со двора, из окна дома Товии, звуки какой-то возни и сдавленный плач. Иона бросается во двор.

ИНТ. КОМНАТА В ДОМЕ ТОВИИ ВЕЧЕР

Перевернутая вверх дном комната. У входа в комнату к стене приставлен короткий обоюдоострый меч. Чуть дальше спиной к входу, стоит рослый САРИССОФОР с кописом в руке. Он смотрит на СОЛДАТА пытающегося изнасиловать Сару. Сара лежит на обрызганном кровью топчане. Она пытается вырваться. Солдат сидит на ней сверху. Её голова повёрнута и прижата рукой к матрацу. Сквозь грязные солдатские пальцы прорывается плач. Посреди комнаты лежит безжизненное тело Рахэль. Из вспоротого живота хлещет кровь. Облокачиваясь спиной о тело жены, полулежит едва живой Товия. Зажимая рукой рану на шее, он тяжело хрипит и чуть слышно стонет.

Со спины, крадучись, в комнату входит Иона. Медленно, стараясь не шуметь, берёт в руку приставленный к стене меч.

Умирающий Товия поводит глазами и замечает его.

Сариссофор, обратив внимание на взгляд Товии, приподнимает сжатый в руке копис, и резко разворачивается.

Пригнувшись, выбрасывая левую руку вверх, Иона бьёт Сариссофора под локоть руки сжимающей копис и, выпрямляясь, снизу, вонзает правой рукой меч под дублённый кожаный панцирь. Охнув, Сариссофор обмяк: медленно оседает с обоюдоострого меча вниз и, заваливаясь на спину, падает.
 
Иона стоит не двигаясь. Опустив меч он, чуть покачиваясь, изумлённо смотрит на тело еще секунду назад живого человека.

Солдат оборачивается и удивленно смотрит на происшедшее. Он медленно переводит взгляд на собственный меч в руке невысокого, худощавого парня…, и прыгает, сваливая на спину растерявшегося Иону.

Иона отчаянно сопротивляется: обхватив руку Солдата и помогая себе ногами, пытается сбросить его с себя. Но силы не равные. СОЛДАТ сидит на Ионе верхом: одной рукой прижимает его горло к полу, другой - пытается нащупать лежащий неподалёку меч.

Внезапно…. Сара с безумным воплем набрасывается на солдата сзади и, обхватив за шею, визжа, тянет на себя. Солдат ослабляет хватку, теряет равновесие и заваливается набок. Иона бьёт его несколько раз кулаком в лицо, по дуге снизу. Оглушённый Солдат, придавив собой Сару, падает на спину. Он сбрасывает с себя её руки и пытается подняться. Это почти ему удаётся.

Меч, вонзённый сверху вниз, над незащищенной панцирем ключицей, останавливает его. Солдат ещё какое-то время сидит, кашляет кровью и недоумённо смотрит на Иону. Иона выдергивает меч…. Затухающим взглядом, Солдат смотрит на свои залитые кровью ноги…. И, запрокидывая назад руки, падает головой вперёд, уткнувшись носом в каменный пол.

Шатаясь и с трудом удерживаясь на ногах, Иона помогает подняться Саре. Задыхаясь и прикрывая грудь лоскутом разорванного платья, она обводит комнату помутнённым взглядом. Её взгляд останавливаются на родителях, лежащих на полу. Она вскрикивает и, рыдая, падает у их тел на колени.

ТОВИЯ
(хрипя)
Не плачь, САРА. Не плачь, сладкая, моя.

Иона не в силах на это смотреть. Его мутит от крови, от трупов и бесконечного горя. Его почти рвёт. Шатаясь и, волоча по полу меч, он медленно ковыляет к Саре и присев на корточки склоняется над Товией.

ТОВИЯ
(сквозь хрип)
Бегите из города…. Спасайтесь…. Благословляю вас дети мои…! СЛУШАЙ ИС…РА…ЭЛЬ…!

Не закончив молитву, Товия закатывает глаза и умирает. Сара, сотрясаясь,плачет над телами родителей.
Иона потрясён. Он овладевает собой, и поднимается на ноги. Подходит к Сариссофору и, поглядывая на рыдающую Сару, стаскивает с него сандалию, примеряет и одевает на свою босую ногу.

ИОНА
Вставай, Сара. Мы должны уходить.

САРА
(не двигаясь с места)
Нет…. Я не могу так оставить маму и папу….

С улицы раздаётся крик и цокот копыт возвращающихся всадников. Сара испуганно вздрагивает и замолкает. Иона сжимая в руке меч, инстинктивно пригибается.

ИОНА
(очень тихо)
Греки истребляют и грабят всех - и друзей и врагов. Мы должны уходить.

Он подходит к топчану и снимает с него овчину. Сара сидит у тел родителей и убитая горем, будто молясь, чуть заметно раскачивается. Иона накрывает тела Товии и Рахэль овчиной, и берёт Сару за руку.

ИОНА
(настойчиво)
Нужно уходить.

Иона поднимает её за плечи, разворачивает к себе и встряхивает.

ИОНА
Тут недалеко у западной стены, учитель показывал нам убежище и тайный ход из города. Здесь близко…. Идём.

Иона тянет её к выходу. Сара отталкивается от него.

САРА
(сквозь слезы)
Подожди!

Она обводит взглядом комнату. Её взгляд останавливается на скомканном покрывале, лежащем на полу. Она поднимает его и набрасывает на голову. Иона уже у дверей. Прощаясь, Сара смотрит на тела убитых родителей, и спиной пятится к выходу.

Иона осторожно высовывает голову за дверь, берёт Сару за руку и, увлекая за собой, ныряет в темноту двора.

НАТ. ПЛОЩАДЬ ХРАМАВОЙ ГОРЕ ПЕРЕД ХРАМОМ НОЧЬ

Эпифан стремительно выбегает из квадратного, обрамленного каменными резными перилами, выхода на Храмовую гору. За ним, оглашая площадь воинственными криками, выбегают сподвижники и гетайры: пробегают несколько десятков метров и в недоумении останавливаются. Эпифан оглядывается по сторонам, и смотрит вокруг. Обращает свой взор к Храму, на котором играют блики, отбрасываемые пожарами пылающего города, и на Базилику напротив. Смотрит на стены окружающие Храм и на тысячу своих солдат, кажущихся ничтожной кучкой по сравнению с размерами площади, и величием строений, находящихся на ней. Площадь пуста.

ЭПИФАН
МЕНЕЛАЙ …!

МЕНЕЛАЙ
Я здесь, бог мой! Я подле тебя божественный!

ЭПИФАН
(кричит)
Здесь никого нет. Пусто…. Где Ясон? Яс-о-о-н!

МЕНЕЛАЙ
Возможно, он укрылся в святилище Храма. Но вход туда запрещён всем. Всем, кроме Первосвященника. Там присутствует дух Предвечного. Никто не может войти туда.

ЭПИФАН
Я могу. Веди меня туда. Бегом…!

Греки срываются с места, и бегут к обнесенному крепостными стенами Храму.

НАТ. СТЕНА, ПРИМЫКАЮЩАЯ К ЗАПАДНОЙ СТЕНЕ ХРАМАВОЙ ГОРЫ НОЧЬ

Подножье каменной стены. В густой тени, со спины, пригнувшись и прижимаясь к стене, Иона бежит в направлении западной стены Храмовой горы. Сара следует за ним. Она тяжело дышит и начинает отставать. Их спины иногда выходят из тени и в эти мгновения они стараются бежать ещё быстрее. Сара обессилила. Её тяжёлое дыхание учащается. Они выбегают на освещённый участок. Иона, не выпуская из рук меч, несётся со всех сил к спасительному темному выступу. Сара почти не держится на ногах. Она отстаёт. Иона скрывается в тени каменного выступа. Сара бежит на свету. У неё заплетаются ноги. Еще шаг, и она падает…. Пытается встать…. Из тени выпрыгивает Иона, хватает Сару за руку и втаскивает за спасительный выступ.

Они вжимаются в каменную стену и, прижавшись, друг к другу, замирают.

Иона учащённо дыша, поворачивает голову и смотрит в сторону шестерых спешившихся гетайр, один из которых - Аппелес.

Гетайры тянут к лестнице, ведущей к проходу на Храмовую гору, визжащую и упирающуюся из последних сил свинью. За гетайрами вдалеке просматривается усеянная трупами городская площадь и обозы, идущие с награблен¬ным добром через городские ворота. Видны пылающие городские строения и спускающиеся по дороге погоняемые плетьми колонны угоняемых в рабство граждан города.

САРА
Я больше не могу…. Дай мне отдышаться….

ИОНА
(глядя на Гетайр)
Погоди Сара. Погоди…. Мы уже почти на месте.

Сара поворачивает голову туда, куда смотрит Иона. Она видит гетайр волокущих свинью к лестницам Храмовой горы. Она вскрикивает, и с ужасом зажимает себе рот рукой.
 
Иона закипает. Его рука крепко сжимает меч. На подрагивающем клинке отражается свет пожарищ и отображения гетайр.

Внезапно из тени, крича и осыпая проклятиями, в сторону гетайр бросаются три иудея. Двое размахивают увесистыми палками, третий - Иоаким вооружён длинным ножом.

Гетайры встрепенулись. Двое остаются держать свинью, а Аппелес и трое с ним, выхватив мечи, устремляются навстречу иудеям.

Не раздумывая, ИОНА отстраняется от САРЫ и бросается за иудеями. Та успевает только охнуть и ухватить рукою воздух, пытаясь задержать его.
 
Иудеи и гетайры сталкиваются. Аппелес легко перехватывает рукой, неуклюжий удар палкой сверху. Захватив и, удерживая палку у самой руки иудея, с коротким шагом вперёд, он всаживает в него меч.

ВТОРОМУ гетайру повезло меньше. Схлопотав, удар по ногам, он сгибается и тут же, следующий удар палкой снизу, крошит ему подбородок.

Иоаким подныривает под меч ТРЕТЬЕГО гетайра и, прокрутившись, вставляет ему нож в бок между ремешками кожаного панциря, и сразу попадает под занесенный меч ПЕРВОГО гетайра. Меч отбивает подоспевший вовремя Иона.

Первый гетайр и Иона отчаянно обмениваются ударами.

Мощным ударом, Аппелес перерубает напополам палку более ловкого иудея. Следующий удар Аппелеса сносит иудею голову. Его тело ещё какое-то время стоит и, делая шаркающий шаг, рушится вниз, заливая землю фонтаном крови. Иоаким, видя страшную смерть своего товарища, опешил. Аппелес, сходу, колющим ударом пронзает его насквозь и, как тряпичную куклу, отбрасывает от себя.

Отбивая удары первого гетайра, и следя за Аппелесом обходящим его сзади, Иона замечает Сару.
 
Сара вышла из тени и, не скрываясь, приближается к ним. Заламывая руки, она с отчаянием и ужасом наблюдает за схваткой.

Клинок гетайра со свистом задевает плечо Ионы. На разрезанном рукаве проступает кровавая полоса. Сара вскрикнула.

ИОНА
(с досадой)
Дьявол…!

Аппелес, со спины бросается на Иону, нанося колющий удар. У Сары на лице – неотвратимый ужас. Иона отскакивает в сторону. Меч Аппелеса вонзается в тело гетайра.

За ними, вдалеке показывается начало колонны угоняемых в рабство горожан города.

Аппелес, рассвирепев, отбрасывает от себя труп своего товарища и набрасывается на Иону.
Иона пятится. Он начинает слабеть. Его плечо и рукав залит кровью. Вдруг, он спотыкается о лежащий сзади труп и падает на спину. Аппелес тут же колит мечом сверху. Иона проворачивается. Удар меча приходится в землю. Аппелес наносит ещё удар….
Иона уворачивается и бьёт Аппелеса ногой под коленную чашечку. Аппелес взвыл, а Иона, провернувшись, вскакивает на ноги.

Гетайры, удерживающие порывающуюся вырваться свинью, обеспокоенны и кричат, призывая на помощь сариссофоров сопровождающих колонну.

Аппелес, чуть прихрамывая, приближается к Ионе и делает стремительный выпад. Иона встречает удар прокручивающим финтом, и меч Аппелеса, описав в воздухе полукруг, отлетает в сторону. Аппелес отпрянул. Иона делает шаг, порываясь достать Аппелеса.

От проходящей колонны отделяется десяток сариссофоров, и бегут на помощь гетайрам.

Сара хватает ИОНУ за рукав и тянет назад.

САРА
Не пущу…! Это глупо, глупо….

Иона смотрит на Сару, затем на приближающихся к ним сариссофоров. Потрясая рукой, он угрожающе вытягивает меч в сторону Аппелеса.

ИОНА
Мы ещё встретимся…!
       
Иона, схватив Сару за руку, разворачивается, и они бегут в сторону каменной стены.
 
Аппелес делает несколько шагов в их направлении, и в нерешительности останавливается. Мимо него пробегают сариссофоры, устремившиеся за беглецами. Фигуры Ионы и Сары исчезают в тени у каменной стены. Какое-то время Аппелес смотрит туда, где ещё секунду назад были видны Иона и Сара и, махнув рукой, возвращается к гетайрам. По дороге он поднимает с земли свой меч. Ухватив брыкающееся и истошно визжащее животное, гетайры тащат его в сторону лестницы ведущей на Храмовую гору.

НАТ. ВНУТРИ КРЕПОСТНЫХ СТЕН – ВХОД В ХРАМ НОЧЬ.

В крепостной стене, деланные из Кедра, резные деревянные двери. Двери плотно закрыты. Напротив, на возвышении стоят украшенные резьбой, золотом и колонами - открытые аркообразные ворота. К воротам поднимается полукруглая мраморная лестница. За аркообразными воротами, поражая высотой колон, обрамлением, и массивными золотыми дверьми - возвышается Храм.

Деревянные двери в крепостной стене сотрясает страшный удар. Со вторым ударом двери настежь открываются. В образовавшийся проём, стремительно вбегают гетайры. За ними врываются Эпифан, Аполоний, Георгий, и Никанор. Менелай припадая на ногу и держась рукой за грудь, следует за ними. Не добегая до лестницы поражённые величием строений и царящей здесь тишиной, греки замедляют бег и переходят на шаг: оглядываются во все стороны, не без любопытства разглядывая строения. Эпифан обескуражен. Он смотрит во все стороны, проворачивается вокруг себя, наконец, останавливается.

ЭПИФАН
(кричит)
Я-с-о-о-он!

Голос Эпифана разносится эхом. На возвышении, в открытых дверях аркообразных ворот слышны негромкие шаги. Появляется силуэтом Хоньо. Покрытый талитом, он смотрит в сторону Эпифана.

ХОНЬО
Его здесь нет. Здесь нет никого из сынов человеческих, кто
мог бы угрожать тебе, царь Сирии Антиох Эпифан.

Эпифан всматриваясь вверх, испуганно смотрит на Хоньо. Его лоб покрыт холодной испариной.

ЭПИФАН
Если здесь никого нет, тогда - кто говорит со мной? Не дух ли, ты, из царства Аида?
 
ХОНЬО
(с иронией)
Не волнуйся, царь. Здесь нет присутствия духов, кроме единого духа Предвечного. Я Хоньо III сын Шимона, из рода Великих Коэнов.
       
Эпифан несколько расслабляется, опускает меч и выходит немного вперёд.

ЭПИФАН
Ах, это ты, старик! Я не узнал тебя. Ты сильно постарел. Постой…! Да ведь мне сказали, что ты убит…!?

Эпифан пятится назад, оглядывается и удивлённо смотрит на Менелая. Менелай весь сжался. Растопыривая руки, он пожимает плечами и в недоумении машет головой.

ХОНЬО
Предвечный сдержал руку убийцы, и она дрогнула. Удар оказался не смертельным. Я жив царь Антиох Эпифан.

ЭПИФАН
А где твой брат Ясон? Почему он не встречает меня?

ХОНЬО
Ясон-Иеошуа бежал из города. Его здесь нет.
       
ЭПИФАН
Ну что же…. Я рад, что ты жив Хоньо из рода Великих Коэнов! Жди меня там. Я поднимаюсь к тебе.

Эпифан делает пару шагов в направлении лестницы. Греки устремляются за ним. Он разворачивается и, вкладывая меч в ножны, смотрит на соратников.

ЭПИФАН
Оставаться всем здесь…. Я хочу поговорить с ним без посторонних глаз.

Прошелестев хламидой, Эпифан поворачивается и ступает на лестницу. Эпифан поднимается расслабленно. На лице улыбка, не лишённая иронии и сарказма.

ЭПИФАН
Какая удача, что ты жив, старик! Я действительно рад! Видимо боги благоволят ко мне.
       
Эпифан заканчивает подъем и, поглядывая на Хоньо, прохаживается за его спиной. Хоньо стоит не двигаясь: смотрит прямо перед собой. Он совершенно спокоен. Создаётся впечатление что под талитом, в складках плаща, он держит что-то массивное.
 
ХОНЬО
Прекрати резню, Эпифан. Зачем это тебе? Неужели - только из-за Менелая?
       
Отвернувшись от Хоньо, Эпифан останавливается и, устремив взгляд в небо, задумывается.

ЭПИФАН(задумчиво)
Ты умный старик…. Ты прав. Мне наплевать на Менелая. Он глупый и не родовитый…. Хочешь…, я верну тебе твоё первосвященство, а Менелая - казню…?
       
Эпифан резко поворачивается к Хоньо.

ЭПИФАН
Но, ты, дай мне кое-что взамен…! В Египте я потерял все. Мои трофеи вернулись Птолемеям, а славу моей победы в Египте у меня украл Рим. Я разорен. Мне нечем платить моим войнам. Помоги мне, Хоньо! Отдай мне то, что спрятано в Храме.
       
Хоньо, удивляясь, пожимает плечами.

ХОНЬО
Мне нечего дать тебе, царь. Все что было возможно, ты уже взял.
       
Эпифан кладёт руку на рукоятку меча и угрожающе делает пару шагов в направлении Хоньо.

ЭПИФАН
Не упрямься, старик! Я говорю о сокровищнице царя Давида, что хранится в Святилище Храма.

ХОНЬО
Ах, ты об этом…! Если сокровища и существуют, то никто не знает, где они спрятаны. Я знал твоего отца и деда, Эпифан. Они были достойными людьми. Они никогда не просили о невозможном….
       
Эпифан взбешен.

ЭПИФАН
Не лги мне, старик. Веди меня в Храм….

Хоньо поворачивается к Эпифану и жестко, без тени страха, смотрит ему в глаза.

ХОНЬО
Ты не можешь войти в Храм, царь Сирии. Я лишь пекусь о твоём благе. Уже одно то плохо, что ты, и твои люди здесь, на Храмовой горе. Если войдете в Храм и трёх лет не проживёте…!

Эпифан выхватывает меч, в ярости трясет головой и слегка начинает заикаться.

ЭПИФАН
Что…? Ты угрожаешь? Да ты обезумел, жадный старик! Веди.., веди меня туда. Покажи мне где сокровище иудеев, и сохрани свою жалкую жизнь!
       
ХОНЬО
Хорошо…. Я покажу их тебе. Вот…. Смотри…!

Хоньо вскидывает руки над головой. Старческие ладони, привычно сжимают деревянные ручки свитков Святого Писания.

ХОНЬО
Вот, Иудейское Сокровище…! Можешь ли ты, царь Сирии, принять или хотя бы понять это…?
       
Эпифан звереет. Визжа…. Задыхаясь от ярости, он кидается к Хоньо и вонзает в живот старика меч.

Ни один мускул не дёрнулся на лице Хоньо. Он стоит, удерживая высоко над головой Святое Писание. Земля, небо, величественные строения и Храм, медленно начинают вращаться вокруг праведного человека и стоящего рядом с ним убийцы. Глаза Хоньо широко открыты. Зрачки расширены. На устах – чуть заметная улыбка. Он притягивается к уху Эпифана.

ХОНЬО
(почти шёпотом)
Я знал твоего отца и деда. По сравнению с их величием ты – карлик…!

Эпифан выдергивает меч и отстраняется от Хоньо. Хоньо падает на колени….

На коленях, удерживая высоко над головой свиток Святого Писания, Хоньо смотрит на небо. Он закрывает глаза и, покачиваясь, что-то шепчет.

С двух сторон к Храмовым дверям за спиной Хоньо, не обращая на него внимания, бегут греки. Эпифан заходит за спину Хоньо и, бросив на старика изумленный взгляд, разворачивается и тоже устремляется к золотым дверям Храма.

Озаряя изнутри ярким светом, двери Храма медленно открываются.

Хоньо открывает глаза…. Вслух…. Держа Свиток Торы высоко над головой, на иврите Хоньо произносит молитву.
       
ХОНЬО
СЛУШАЙ, ИСРАЭЛЬ! ГОСПОДЬ – НАШ Б-Г, ГОСПОДЬ ОДИН!

Глаза Хоньо закатываются. Он клонится вперёд, и удерживая свиток, медленно опускается на мраморные камни лестницы. Его руки поджаты к голове. Старческие ладони крепко сжимают деревянные ручки Свитка Торы. Опираясь на тело Хонио, свиток остается стоять вертикально.

Открытый на священном тексте молитвы «ШМА», Свиток Торы находится в нижней части кадра почти вертикально. На нем отражаются языки пламени пылающего города. За ним в контражуре, чёрными силуэтами в ярком свете, оглядываясь по сторонам, греки медленно входят в открытые ворота Храма….
 
Постепенно…. Греки в дверях Храма, Храмовая гора и сам Храм - начинают исчезать. На их месте проступают, оглушая вокруг воплями горя и отчаяния, закабалённые и закованные в оковы тысячи угоняемых в рабство иудеев. На фоне плачущих, стоящих на коленях, связанных и окованных людей. На фоне множества т-образных крестов казнённых и восходящей над гребнями холмов утренней зарницы, медленно исчезают и свитки Святого Писания.

НАТ. СНАРУЖИ ГОРОДА НАПРОТИВ ГОРОДСКИХ ВОРОТ. УТРО.

За городскими стенами - место сбора обозов с награбленным добром, и подготовки рабов к переходу в Сирию. Вопли отчаяния женщин и плачь детей, смешивается с окриками надзирателей и ударами хлыстов о человеческие тела. Угоняемые в рабство граждане пестрят различными одеждами. Крепкие кафтаны и добротные хитоны, чередуются с простыми льняными рубахами и распашными плащами. Рабов разделяют по полу и формируют в колонны. Их оковывают по трое в массивные деревянные ярма с прорезями для голов и кистей рук. Отличающиеся красотой девушки и дети отсеиваются как особенно ценный товар. Со стороны холмов, для устрашения, установлены т-образные кресты. На крестах, цепляясь ногами за короткий колышек, висят мужчины и женщины, привязанные за руки. Некоторые кричат и взывают о снисхождении. Группы всадников патрулируют вдоль колонн, наблюдая за порядком.

Вдоль набитых битком обозов и колонн, угоняемых в рабство иудеев, медленной рысцой скачут Эпифан, Аполоний, Георгий и Никанор. Чуть сзади, плохо держась верхом, следует Менелай. Он вертит во все стороны головой и старается держаться важно. Эпифан отдаёт распоряжения Аполонию.

ЭПИФАН
Ты остаешься наместником в Иудее и Самарии! Крепостные стены – срыть. Пожарища на холме напротив Храма снести и воздвигнуть там крепость. Всем жителям городов и деревень Иудеи - запретить соблюдать их обычаи и веру. За ослушание казнить публично.

Эпифан встрепенулся, увидев скачущего к нему верхом Лисия. Подскакав, Лисий сдерживает коня и выбрасывает руку в приветственном жесте.

ЭПИФАН
(Лисию)
Ну, рассказывай, мой друг. Как поохотился ночью?

Лисий, вымазанный в копоти и крови, гарцует на коне и широко улыбается.

ЛИСИЙ
Хорошая была охота, мой царь! Не считая серебряной и золотой утвари, что ты взял из Храма…. У нас множество обозов груженых серебром и золотом. А так же - ткани тканные виссоном и пурпуром. Ну, и разумеется - рабы! Множество…! Более десяти тысяч рабов, божественный!
       
Эпифан, раскачиваясь в седле, смеётся как ребёнок.
       
ЭПИФАН
Я всегда знал, что могу положиться на тебя, мой друг…! Ну, хорошо…. Теперь ты, Менелай….

Щёлкнув пальцами, Эпифан подзывает Менелая.

Подёрнув поводья, Менелай приближается, притормаживает лошадь и идёт рядом с Эпифаном.
       
ЭПИФАН
Я желаю, чтобы в Храме ежедневно приносились жертвы в честь Зевса Громовержца. Позаботься также о том, чтобы в деревнях и городах иудейских, не забывали приносить жертвы богу Олимпийскому - Дионису….
       
Менелай утвердительно кивает головой. Раздаётся отчаянный вопль Бакхида.

БАКХИД
(только голос)
Менелай…! Менелай…!

Эпифан и Менелай оборачиваются на крик.

Бакхид в толпе окованных, стоящих на коленях рабов. Он стоит на коленях. Голова и кисти рук окованы в тройное деревянное ярмо. В том же ярме находится Александр и Антипатр.
       
БАКХИД
(кричит)
Помоги мне…! Менелай…! А-а! Нет…!
       
К Бакхиду подскакивает СОЛДАТ и, пытаясь утихомирить, стегает его хлыстом.

Эпифан и Менелай смотрят на истошно вопящего Бакхида.

ЭПИФАН
Ты знаешь его? Кто он…?

МЕНЕЛАЙ
Это Бакхид. Преданный твоей божественности и мне человек, мой царь.
 
Эпифан, поведя глазами, задумался….

ЭПИФАН
Преданный человек…. Это хорошо. Кстати…! О преданных людях…. Освободи его. И пусть наберёт из иудеев преданных нам наушников и надзирателей. Ну, иди…. Потом меня нагонишь….
       
Вскинув голову, Эпифан бьёт коня пятками по бокам и, ускоряясь, скачет вперёд. Его соратники следуют за ним.

Менелай отделяется от свиты Эпифана и, расстегивая на ходу пряжку пурпурной хламиды, неторопливой рысью подходит к несчастному, теряющему последние силы под ударами хлыста, Бакхиду.

МЕНЕЛАЙ
(солдату)
Остановись…! Именем царя Антиоха! Прекратить, и освободить этого человека.

Солдат, пожимая плечами и с полным безразличием на лице, сбивает молотком клин с кованых петель деревянного ярма.

Ярмо, как гигантская прищепка с грохотом раскрывается.

Бакхид вываливается из ярма и без сил падает на землю.

Менелай сидит подбоченившись, сжимает в руке пурпурную хламиду с гербовой пряжкой Антиоха и с высоты важно смотрит на неподвижное тело Бакхида.

МЕНЕЛАЙ
Встань, Бакхид….

Кряхтя и охая, Бакхид медленно встаёт. Стоит, пошатываясь, склонив голову и потирая пальцами кисти онемевших рук.

МЕНЕЛАЙ
Клянешься ли, ты, в верности Антиоху Эпифану? Признаёшь ли меня - первосвященника Менелая? И веришь ли ты, Бакхид, в богов Олимпийских?
       
Бакхид не отрываясь от растирания кистей рук, исподлобья глядит на Менелая и медленно кивает.

Менелай швыряет ему пурпурную хламиду с гербовой пряжкой.

Распахнувшись, хламида покрывает голову и плечо Бакхида. Стягивая с головы пурпурную ткань, Бакхид нащупывает бронзовую гербовую пряжку и, приблизив к глазам, рассматривает на ней литый портрет Эпифана.

МЕНЕЛАЙ
(кивает на пряжку)
С этим тебе нечего бояться. Теперь ты мой человек, и человек Антиоха. Выбери из тех, кто здесь, преданных нам людей. Тех, кто готов клятвенно присягнуть богам Олимпийским.

Величаво, Менелай протягивает в направлении Бакхида руку. Чуть не расплакавшись, разбитыми губами Бакхид прикладывается к протянутой руке.

Снисходительно взглянув на Бакхида, Менелай разворачивает коня и устремляет на солдата презрительный взгляд. Солдат с подчёркнутым безразличием смотрит на Менелая.


МЕНЕЛАЙ
(кивает на Бакхида)
Делай то, что он скажет…!

Поддав коню пятками, Менелай срывается рысью с места. Сотрясаясь и заваливаясь из стороны в сторону, он скрывается за проходящей рядом колонной рабов.

Пошатываясь, непослушными грязными пальцами Бакхид защёлкивает на плече пряжку пурпурной хламиды. Медленно поднимает голову и смотрит на безразличного Солдата.

Солдат всё так же безразлично смотрит на Бакхида, и что-то медленно жуёт.

Бакхид переводит взгляд на стоящего на коленях Александра, тяжело ступая, подходит и упирает руку в висящее на его шее ярмо. Голова Александра низко опущена. Руки безвольно свесились вниз.

БАКХИД
(тяжело дыша и дрожащим голосом)
Клянёшься ли ты, Александр, в верности Антиоху…? Признаёшь ли ты, богов Олимпийских…?

Александр стоит без движения. Молчит….

АНТИПАТР
(только голос)
Я готов…. Клянусь!

Антипатр задрав голову, смотрит на Бакхида. Его глаза полоны отчаяния и мольбы.

Бакхид отмахивает рукой вверх, указывая ему встать и отойти. Антипатр, стукнувшись, головой о ребро ярма выползает и, почёсывая ушибленное место, ковыляет в сторону.

Бакхид наклоняется к Александру, и потряхивает его за оставшуюся висеть не шее, верхнюю часть ярма.

БАКХИД
(почти шепотом)
Ты, что…? Язык проглотил?!

Александр поднимает голову. В глазах стоят слёзы.
       
БАКХИД
Сумасшедший! Пропадёшь…! Используй свой шанс. Греки культурный народ….
       
Александр поводит глазами в стороны. Перебивает….

АЛЕКСАНДР
Это ты называешь культурой?!

БАКХИД
Мальчишка! Ты, не понимаешь. Это временное явление. Да и вообще, нет ничего священнее жизни и личной свободы….

Александр плюнул….

Густая вперемешку с кровью слюна, медленно стекает по лицу Бакхида. Закрыв глаза, Бакхид отстраняется от Александра. Он сжимает руку в кулак и, открыв глаза, безумным взглядом смотрит на Александра. Сжавшись и стиснув зубы, Александр отвечает ему взглядом полным ненависти.

Бакхид выдохнул воздух.

БАКХИД
Убирайся к дьяволу! Пропадай, если хочешь….

Он разворачивается и, покачивая головой, выходит из колонны. На освободившееся место, сразу подводят двух несчастных. Солдат вправляет их головы и кисти рук в прорези, пропитанного потом и кровью, дерева.
Александр сидит, не меняя позы, опускает голову на уже приставленную нижнюю половину ярма. Солдат, точными ударами вбивает в кольца клин, и отходит.
       
Звучит команда – «Встать», и свистящие, удары хлыстов. Со стоном громыхая цепями, колонна встаёт и, трогаясь с места, двигается в сторону дороги.

Стеснённый у шеи ярмом, Александр сильно косит глаза, и пытается оглянуться на проплывающий мимо родной город. Он видит: верхушку Храма на горе Мория, открытые им городские ворота, и падающие камни с вершин городских стен, которые уже начинают разрушать по распоряжению Антиоха Эпифана.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

НАТ. МОДИИН - ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ ВЕЧЕР.

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ:

Счастливо улыбаясь, Сара и Иона стоят под Хупой. (Хупа - ритуальный навес на свадьбе иудеев, под которым должны находиться жених и невеста во время бракосочетания).
 
ТИТР: “Модиин. Полгода спустя. 166 год до нашей эры”.

Иона облачён в белый китл. (китл - плечевая одежда род белого халата с длинными рукавами). Сара - в белом свадебном платье и вуалью покрывающей лицо. Маттатьяху держит возле молодых кубок с вином и читает благословение.
 

МАТТАТЬЯХУ
Господь, наш Бог! Да зазвучат вскоре в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос радости и голос веселья. Голос жениха и голос невесты, ликующий голос из-под свадебного балдахина и песни пирующих юношей. Благословен Ты, Господь, радующий жениха с невестой!

В праздничных одеждах сыновья Маттатьяху - ИОХАНАН, ШИМОН, ЭЛЕАЗАР и ИОНАТАН на шестах удерживают Хупу. Иеуда и ХАНА стоят рядом с Хупой. Хана – миловидная женщина лет сорока, стоит со стороны Сары. Возле неё семеро сыновей. Все они погодки от двенадцати до девятнадцати лет. Иеуда стоит со стороны Ионы.

Маттатьяху передаёт кубок Ионе.

ИОНА
Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, сотворивший плод виноградной лозы!

Иона отпивает вино и даёт отпить Саре. Она пьёт, кокетливо приподнимая вуаль. На её указательном пальце поблескивает золотое колечко. Выпив, отдаёт Ионе кубок и улыбается. Она удивительно красива, свежа и счастлива. Коралловые серьги - подвески, как никогда подчёркивают её красоту.

Опускаясь сверху, правая нога Ионы разбивает лежащий на земле кубок. Кубок разлетается вдребезги.

Раздаются возгласы ликования на иврите.

ВОЗГЛАСЫ
Счастья…! Удачи…! Счастья…!

Небольшая площадь маленького городка окружена невысокими домами с плоскими крышами. Неподалёку от Хупы, установлены праздничные столы. Мужчины и женщины сидят раздельно. Чуть дальше толпятся люди. Создаётся впечатление, что на свадьбу пришёл весь город.

Маттатьяху трубит в Шафар – ритуальный духовой инструмент. За спины молодожёнов в праздничных одеждах заходят Хана с сыновьями и Иеуда. Маттатьяху не прекращая трубить в Шафар, выходит из-под Хупы. Молодожёны, держась под руки, следуют за Маттатьяху. За ними – Иеуда и Хана с детьми.

Иоханан, Шимон, Элеазар и Ионатан сворачивают Хупу, и замыкают шествие. Иоханан – крепкий, лет сорока, напоминает морского разбойника. Шимон - жилистый, лет тридцати пяти, ашкиназийского типа с русой бородой. Элеазар – смуглый, мускулистый парень лет двадцати пяти, поросший густой щетиной и с лицом воина. Ионатан – молодой, несколько женственный парень лет двадцати, с длинными волосами, усиками и аккуратной бородкой.

На счастливых новобрачных летят лепестки цветов, и разные небольшие сладости.

Навстречу процессии на подносе выносят праздничные халы и кувшин с водой. Маттатьяху отдаёт одному из сыновей Ханы Шафар и омывает руки. Затем, он помогает омыть руки молодым, берёт поднос с халами в руки, поворачивается к молодожёнам и произносит благословение на хлеб.

МАТТАТЬЯХУ
Благословен ты, Господь, Бог наш, Владыка вселенной, вырастивший хлеб из земли!

Иона и Сара отламывают по кусочку хлеба и отправляют в рот.

Играет музыка. Гости оживляются. По столам разносятся угощения и вино. Начинается трапеза и веселье.

Хана прижимается сзади к Саре и весело шепчет ей на ухо.

ХАНА
Хорошего женишка ты себе нашла, сестра, но вообще-то – это не правильно!

Сара с удивлением смотрит на сестру.

ХАНА
(с деланной серьёзностью)
А то, что он прежде должен был жениться на вдове покойного брата, то есть – на мне!

Иона слышит их разговор и игриво изображает испуг. Сара корчит Хане рожицу и показывает язык.

ХАНА
(смеясь)
Ну, ничего – ничего. Ещё не поздно всё исправить!

Сара, делая грозный вид, показывает Хане кулак. Маттатьяху с умилением смотрит на молодожёнов и обнимает Иону.

МАТАТТЯХУ
Я рад за тебя ученик. Хороший выбор. Как говорят наши мудрецы: «Не имеющий жены живёт без радости, без ликования и без счастья».

Маттатьяху отстраняется от Ионы и смеётся.

МАТТАТЬЯХУ
Ну, ладно хватит их томить…. Пришло время новобрачным уединиться!

Он отступает в сторону. Процессия под возгласы и приветствия гостей двигается дальше.

Маттатьяху прикоснувшись рукой к Иеуде, задерживает его.

МАТТАТЬХУ
Я вижу, что ты чем-то обеспокоен. Что случилось…?
 
Иеуда выходит из процессии. Отец и сын медленно идут на фоне удаляющихся молодых и ликующих гостей. Иеуда говорит тихо и выглядит взволнованным.

ИЕУДА
Да не то чтобы я был обеспокоен отец…!

МАТТАТЬЯХУ
Тогда что…?

ИЕУДА
Вчера ко мне в кузницу приходил человек…. Он рассказывал, что в Лоде неделю назад греки резню учинили. Полгорода перебили. А те из граждан, кто живой остался - под страхом смерти жертву приносил богам языческим.

Маттатьяху останавливается и задумчиво хмурится.

ИЕУДА
А ведь Лод совсем рядом. Можно сказать – соседи наши!

Маттатьяху вскидывается и, изображая радость, похлопывает сына по плечу.

МАТАТТЬЯХУ
Ну-ка, хватит хандрить! На свадьбе нужно радоваться и веселиться. О проблемах после думать будем. Иди-ка, догоняй молодых. Свидетель ты – или нет!

Иеуда в ответ, тоже изображает радость, разворачивается и идёт догонять свадебную процессию. Маттатьяху остаётся один.
Он становится серьёзен и прикладывает руку к груди так, как обычно это делает человек, у которого болит сердце.

ИНТ. КОМНАТА НОВОБРАЧНЫХ УТРО
 
На белых пуховых подушках спят на спине Иона и Сара. В своём безмятежном сне они очень молоды и красивы. Вокруг них цветы и украшения. Утренний свет пробивается через небольшое, завешенное окно. Сара заулыбалась, что-то бормочет во сне и, повернувшись к Ионе, прижимается и обнимает его.

Раздаётся громкий стук дверь. Иона и Сара просыпаются, садятся в кровати и смотрят на дверь.

Дверь сотрясается от ударов. ИОНА нехотя поднимается и подходит к двери: открывает, и просовывает в щель голову.

НАТ. КРЫЛЬЦО ДОМА - ГДЕ КОМНАТА НОВОБРАЧНЫХ УТРО

На крыльце стоит Антипатр. Он облачён в кожаный панцирь. В его руке короткое копьё, а на поясе скрученный хлыст. За ним, чуть поодаль, стоят ещё двое в панцирях и с копьями. Издалека разносятся звуки набата - гулких ударов о медную тарелку.

Антипатр узнаёт Иону, удивляется и пытается разглядеть, что находится за дверной щелью в комнате.

Иона тоже не может скрыть своего удивления. Заметив чрезмерное любопытство Антипатра, просовывается наружу, захлопывает за собой дверь, и опирается об неё спиной.

ИОНА
(нагло)
Чего надо?

Антипатр опешил от такой наглости. Его рука тянется к хлысту.

АНТИПАТР
(зло, командирским тоном)
Как смеешь ты, задавать мне вопросы щенок? Ты не понял, что правила переменились? Так я научу тебя…! Научу….

Он тычет в лицо Ионы скрученный хлыст. Иона отворачивает голову, но держится хладнокровно.
 
Двери другого отдельного входа в доме, где находится комната молодых, открываются и оттуда выходит Хана. За ней идут её семь сыновей.

Иона хватает у самой руки Антипатра свёрнутый в кольца хлыст и удерживает его. Антипатр пытается вырвать хлыст.
Двое с копьями насторожились, и готовы броситься на Иону.

ХАНА и её дети останавливаются и, удивляясь, с испугом смотрят на происходящее.

Антипатр замечает их.

АНТИПАТР
Ну, что стали…?! Нечего глазеть. Марш на площадь…!

ИОНА
(обращаясь к Хане)
Идите…! Все в порядке. Я догоню вас.

Антипатр опять тянет из руки Ионы хлыст, и Иона отпускает.


АНТИПАТР
(обращаясь к Ионе)
Ну вот, и молодец. Быстро учишься! Давай…. Бери всех, кто есть в доме и бегом на площадь.

Хана с детьми проходят мимо и сворачивают на улицу. Двое с копями, посмеиваясь, им вслед о чём-то шепчутся.

Антипатр поправляет хлыст и вешает его на пояс.

ИОНА
Ты хоть объясни в чем дело-то?

АНТИПАТР
(тянется к хлысту)
Опять вопросы…?

Взявшись, было за хлыст, Антипатр вдруг расслабляется и смеётся.

АНТИПАТР
Ладно – ладно…! Остынь. Просто ваш вшивый городишко удостоился чести принимать у себя ставленника Первосвященника Менелая, и военачальника новой гарнизонной крепости в Иерусалиме. Вот эти-то господа и желают побеседовать с горожанами…. Скажи мне, Сара с тобой…?

Антипатр почти не меняется в лице, и только взгляд его становится надменным.

ИОНА
(удивляется)
Какая Сара? Ах, Сара…. Нет, не знаю где она.

АНТИПАТР
(задумчиво)
Странно…. Неужели в рабство угнали…?!

Он отходит от Ионы и, в задумчивости покачивая головой, направляется к стоящему неподалёку соседскому дому. Двое с копями устремляются за ним. На полпути Антипатр останавливается и поворачивается к Ионе.

АНТИПАТР
(кричит Ионе)
Ну, что стоишь…?! Давай шевелись. Я тебя там лично встречу!

ИНТ. КОМНАТА НОВОБРАЧНЫХ УТРО

Иона открывает дверь и влетает в комнату. Сара лежит в постели. Иона запирает дверь и устремляется к окну.

Осторожно отодвигает занавесь и смотрит в окно.

Там Антипатр тарабанит в двери соседнего дома. Дверь открывается и выходит СОСЕД – пожилой мужчина с пейсами и покрытой головой. Антипатр, грозно размахивая руками, что-то говорит ему.

Иона плотно завешивает занавесь и, устремившись к кровати, что-то под ней ищет. САРА томно поворачивается к нему.

САРА
Кто приходил?

ИОНА
Так, ерунда….

САРА
А почему звучит набат?

ИОНА
Наконец-то…. Вот он!

Он из-под кровати вытаскивает завёрнутый в тряпку меч, и медленно разворачивает.

Сара нежно тянется к нему, кладёт руку на шею и ласкает его затылок.

САРА
(ласково)
Зачем тебе это…?

Иона начинает млеть и опускает меч.

ИОНА
К нам греки в гости пришли….

САРА
(томно)
Греки подождут….

Она медленно притягивает Иону к себе.

ИОНА
Греки подождут….

Их губы встречаются, и сливаются в долгий поцелуй. Не отрываясь от губ Ионы, Сара поворачивается и опускается на спину. Иона тянется за ней и валится в постель.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

НАТ. КРЫЛЬЦО ДОМА - ГДЕ КОМНАТА НОВОБРАЧНЫХ ДЕНЬ

ИЗ ЗАТЕМНЕИЯ:

Руки, сжатые в кулаки, колотят в дверь. Дверь сотрясается от ударов.

ИНТ. КОМНАТА НОВОБРАЧНЫХ ДЕНЬ

Звучат звуки ударов в дверь. Иона и Сара спят, прижавшись, друг к другу. Несмотря на занавесь, комната залита ярким солнечным светом.

Они просыпаются, и вскакивает с кровати.

ИОНА
Сара, быстро одевайся. Вот дьявол…!

Иона быстро набрасывает рубаху, хватает меч и идет к окну. Сара надевает платье и обувает сандалии.

Иона смотрит в окно, затем решительно направляется к двери, и широко распахивает дверь.

НАТ. КРЫЛЬЦО ДОМА - ГДЕ КОМНАТА НОВОБРАЧНЫХ ДЕНЬ

На крыльце стоит запыхавшийся от бега Сосед. Он в истерическом состоянии: потрясает у висков руками, выпучивает глаза и кричит, срываясь на плач.

СОСЕД
Скорее…! Иди скорее…! На площади Хану убивают!

НАТ. ПЛОЩАДЬ ГОРОДА МОДИИН ДЕНЬ

Антипатр, быстрым шагом, тащит за шиворот младшего сына Ханы: бросает его на колени у бездыханных тел братьев и срывает с него рубаху.

Бакхид поднимает над головой свитки Торы - Святого Писания.

БАКХИД
(громко)
Эта запрещённая литература была изъята в соседнем селении….

Бакхид кидает Тору в костёр и обводит взглядом стоящую вокруг разношерстную толпу.

БАКХИД
…Жители того селения жестоко поплатились за своё невежество. Но, вы…! Вы заслуживаете лучшей участи. Я предлагаю тем, кто скрывает в домах подобные свитки добровольно отказаться от них…. И прилюдно бросить в костёр.

Толпа загудела. Конь под Аппелесом загарцевал. Аппелес прекращает щёлкать семечки и бросает встревоженный взгляд в сторону полсотни гоплитов, стоящих рядом.

Гоплиты смыкают щиты. Шум в толпе стихает.

БАКХИД
Каждого из вас, кто откажется признать богов Олимпийских…. А также…. Принести жертву в честь бога виноделия Диониса, постигнет такая же жалкая участь, как и этих несчастных фанатиков.

Бакхид указывает пальцем на стоящего на коленях младшего сына Ханы.

Рядом с ним неподвижно лежат шесть его братьев. Их тела покрыты рваными рубцами. Видно, что они забиты хлыстом насмерть.

Отойдя на расстояние удара, АНТИПАТР раскручивает хлыст и бьёт….

Хлыст с воющим свистом врезается в обнажённую спину юноши. Он, вскрикнув, вздрагивает. Его голова вжимается в острые худые плечи. На спине проступает свежий кровавый рубец.

Антипатр возвращает обратно хлыст и наносит новый удар. Юноша закричал.

Антипатр подходит к Хане. Её волосы растрёпанны, пальцы рук царапают по лицу. Она вздрагивает при каждом звуке удара, пошатывается и находится в предобморочном состоянии.

БАКХИД
Не упрямься. Так ты потеряешь всех своих сыновей. Скажи ему - пусть сделает это….
       
Хана пытается что-то сказать, но её дыхание сбито спазмом.
Бакхид криво улыбается.

БАКХИД
Я вижу, ты, не любишь своих детей, Хана…!

Бакхид кивает Антипатру.

Тот лихо заносит руку и вкладывает всю силу в удар. Юноша содрогается и, не издав ни звука, падает замертво.
 
Хана хватается за сердце и, теряя сознание, оседает на землю.

Бакхид безучастно смотрит на неподвижное тело женщины.

Толпа опять загудела и начинает расступаться. Из толпы выходит Маттатьяху и его пять сыновей. Иеуда легко шагает, держа на плече кузнечный молот. Они останавливаются в центре площади, рядом с переносным, небольшого размера греческим жертвенником.

Бакхид с удивлением смотрит на Маттатьяху. Он делает пару шагов к нему навстречу. За его спиной раздаётся женский крик. Вздрогнув, Бакхид оглядывается.

Он видит Сару, склонённую над телом Ханы. Сара пытается привести Хану в чувство. Рядом стоит Иона и пристально смотрит в сторону Аппелеса.

Аппелес встревожен. За спинами сыновей Маттатьяху, гоплиты смыкают щиты и берут копья наперевес. Десяток иудеев в хитонах, защищенных кожаным панцирем, берут наизготовку лёгкие пики. ПЯТЕРО других иудеев, вооружённых кописами, сдерживают разволновавшуюся хрюкающую свинью.

Антипатр замечает Сару и, издав радостный вопль, устремляется к ней. Сара испуганно вскрикивает и прячется за Иону. Антипатр протягивает руку к Саре и сталкивается с Ионой.

Иона одной рукой ловит Антипатра за руку, а другой - тянется к поясу, в складки свадебного китла. Антипатр замечает движение Ионы и, вырвав руку, отступает назад.

АНТИПАТР
(злобно Ионе)
Ты будешь следующий!

ИОНА
(тихо, с угрозой)
Это мы еще поглядим….

Бакхид направляется к Маттатьяху. Антипатр подбегает к Бакхиду и, указывая пальцем на Иону, пытается что-то сказать. Бакхид пристально смотрит на Маттатьяху и жестом раздражённо останавливает Антипатра.

БАКХИД
(Антипатру)
После…!

Антипатр, бросив угрюмый взгляд в сторону Ионы, отходит.

БАКХИД
(к Маттатьяху)
Кто ты такой?

МАТТАТЬЯХУ
Я Маттатьяху сын Иоханана, глава священнической семьи из рода Хашмонеев. А это пятеро моих сыновей – Иоханан, Шимон, Иеуда, Элеазар и Ионатан.

БАКХИД
А, так ты местный жрец…! А зачем этот с молотом пришёл?

Бакхид пальцем указывает на Иеуду.

МАТТАТЬЯХУ
Так он кузнец в нашем селении, молот для него – что игрушка. Он с ним никогда не расстаётся.

Маттатьяху снисходительно улыбается и крутит у виска кистью руки.

Бакхид расслабляется, и его настороженность сменяется некоторой приветливостью.

БАКХИД
Ну, а где ты, жрец, раньше был? Почему с утра не пришёл…?

МАТТАТЬЯХУ
Дела были….

БАКХИД
Какие уж… тут дела? Я с утра пытаюсь вразумить твоих сограждан исполнить волю царя Антиоха. Так нет ведь! Упрямятся…!

Маттатьяху улыбается и делает пару шагов, приближаясь к Бакхиду.

МАТТАТЬЯХУ
Что, не хотят…?


БАКХИД
Может, ты их вразумишь…. Как я понимаю, ты пользуешься здесь уважением. Если ты сделаешь это, то и они сделают.


Иона, не убирая руки с пояса в складках китла, внимательно наблюдает за происходящим.

Маттатьяху оглядывается на стоящих за спиной гоплитов. Затем прищурившись, обводит взглядом толпу.

МАТТАТЬЯХУ
(громко)
Даже, если все народы подчинятся повелению Антиоха, и оставят веру свою, то я, мои братья и сыновья мои, будем поступать по завету отцов наших….

Бакхид поджал губы и приблизился вплотную к Маттатьяху. Они стоят в профиль напротив яркого солнечного света. Не мигая, смотрят друг другу в глаза.

БАКХИД
Ты мне сейчас напомнил одного глупого старца из Иерусалима…. Его звали учитель Элеазар. Так вот…. Я ему во время пытки предлагал съесть кошерное так, чтобы его ученики подумали, будто это запретная пища. И знаешь, что он мне сказал перед смертью…? Если я старик, это сделаю, то какой пример подам своим ученикам и будущим поколениям. Представляешь, что его волновало? Будущие поколения…! Но то, что сам он своих учеников, почти детей, погубил и сам умер в мучениях – это его нисколько не беспокоило…. Ну, разве не смешно…?

МАТТАТЬЯХУ
Я знал учителя Элеазара. Жаль, что он умер. Это был достойный человек.

Бакхид тянится к уху Маттатьяху и заговорщицки переходит на шёпот.

БАКХИД
Хватит…. Пожалей наш народ и не повторяй чужих ошибок. Сделай это. Убеди людей. Принеси жертву. В противном случае мы от этого поселения камня на камне не оставим….

Маттатьяху тоже переходит не заговорщицкий тон.

МАТТАТЬЯХУ
Так ведь…. Я это делать не умею. Ты покажи, а там посмотрим….

Бакхид с приятным удивлением отстраняется от Маттатьяху, и самодовольно улыбаясь, хлопает его по плечу.

БАКХИД
А ты умнее, чем я предполагал!

Бакхид поворачивается к толпе, и поднимает руки к небу.

БАКХИД
(к толпе)
Сейчас я, по велению царя Антиоха, принесу жертву богу виноделия - Дионису. После прохождения соответствующего ритуала, каждый из вас должен будет причаститься от этой священной жертвы.

Бакхид машет рукой группе, держащей свинью. Те воодушевляются, и тянут её к жертвеннику.

Из отряда гоплитов выделяется ФЛЕЙТИСТ – гоплит с флейтой. Он выдвигается вперёд и начинает играть на флейте. Обстановка разряжается.

Аппелес улыбается. Качая головой в такт музыке, он опять принимается за семечки.

Пятеро в хитонах укладывают свинью на жертвенник. Она визжит, и отчаянно сопротивляется. Пятеро крепко держат её обеими руками. Их кописы болтаются у них на поясах.

Маттатьяху, чуть заметно подмигивает Иеуде. Тот, в ответ, спокойно улыбается.

Бакхид вынимает из-за пояса жертвенный нож, и приставляет его к шее животного. Счастливо улыбаясь, он поднимает газа на Маттатьяху.

БАКХИД
Эй! Жрец…! Смотри, как это делается. Да не бойся. Подходи ближе….

МАТАТИЯХУ
Да я и не боюсь…!

Сделав шаг вперёд, Маттатьяху делает круговое движение рукой от пояса одного из держащих свинью.

Глаза Бакхида округлились. Зрачки расширились. Со стороны артерии в шее - торчит лезвие кописа. Маттатьяху выдёргивает копис. Бакхид падает.

Один из держащих свинью с недоумением смотрит на свои пустые ножны. Сзади, Шимон всаживает ему под лопатку нож и, ухватив за подбородок, тянет на себя. Вскрикнув, тот бьётся в предсмертном хрипе.

Остальные трое обмякли на руках Иоханана, Элеазара и Ионатана.
Свинья вскакивает и прыгает с жертвенника, валя с ног пятого держащего.

Животное с визгом несётся в сторону гоплитов. Гоплиты и Флейтист, не успевая осознать, что что-то пошло не так, опускают щиты и с изумлением смотрят на свинью.
 
Как пушечное ядро…. С гулким ударом круша и ломая строй гоплитов, сквозь их ряды проносится кузнечный молот.
Центр отряда рассыпается. Опрокинутые страшным ударом и создавая неразбериху в центре строя, гоплиты корчатся от боли. Воины, стоящие по флангам обескуражены и в шоке.

В образовавшуюся брешь, бросаются Маттатьяху и его сыновья.

Иона вскидывает меч и, увлекая за собой толпу, бежит им на помощь.

Десяток в хитонах, успевают бросить пики. Кто-то из толпы падает.

Подныривая под копьё и отодвигая рукой щит, Элеазар бьет длинным изогнутым ножом в пах гоплита. Разворачиваясь, он выпрямляется, проводит лезвием по горлу стоящего рядом и опять ныряет вниз под руку следующего несчастного.

Маттатьяху орудует кописом как серпом. Ухватив противника за копьё, проворачивает и, приблизив к себе, отсекает ему ногу.

Иеуда, вращая тяжелый гоплитовский щит как бронзовую гигантскую тарелку, опускает его плашмя на покрытый перьями шлем противника. Развернувшись, выбрасывает руку со щитом назад. Щит, смяв ребром на груди гоплита латы, отбрасывает его в воздух. Падая на землю, гоплит увлекает за собой ещё нескольких греков.

ИОНА ударом меча, парирует копьё, нацеленное в ИЕУДУ. Его следующий удар, пробивает нападающему кадык и окровавленный клинок, выходит из-под затылка гоплита.

Люди из толпы в среде сражающихся. Безоружные, крича и проклиная, они, облепив греческого воина со всех сторон, опрокидывают его на спину и всем скопом, голыми руками добивают на земле.

Шимон вытаскивает нож из бьющегося в агонии на земле тела и замечает Аппелеса. Аппелес верхом, нанося мечом короткие рубящие удары, быстро приближается к Иеуде.

ШИМОН
Иеуда! Сзади…!

Иеуда оглядывается. Наносит ещё один удар по шлему гоплита и, отбрасывая щит, разворачивается к Аппелесу.

Аппелес, занеся над Иеудой меч, стремительно приближается. Схватившись за удила, проворачиваясь и выворачивая голову лошади, Иеуда бросается вперёд - со стороны невооружённой руки Аппелеса. Развернувшись, лошадь резко останавливается и становится на дыбы.

Вылетев из седла, Аппелес грузно грохается на землю….

Иеуда отпускает коня. Фыркая и тряся головой, конь отходит в сторону.

Аппелес медленно садится. Нащупывает на земле обронённый меч и, глядя на Иеуду, постепенно встаёт….

Между ними становится Иона. Чуть отведя меч назад, он пристально смотрит Аппелесу в глаза.

ИОНА
Помнишь меня?

Будто отмахиваясь от назойливой мухи, Аппелес наносит рубящий удар. Иона парирует лёгким ударом справа и тут же, сделав стремительный короткий выпад, наносит колющий удар и отпрыгивает назад.
 
Аппелес вскрикнул и, роняя из руки меч, рушится на одно колено. Из вскрытой вены в бедре фонтаном хлещет кровь. К нему подходит Иона. Он приставляет клинок к уху Аппелеса.

ИОНА
Надеюсь, ты вспомнил меня, язычник…!

Широкий замах. Свист клинка. С широко открытыми удивленными глазами, голова Аппелеса катится по земле.
 
Иеуда смотрит по сторонам.

Оставшихся стоять на ногах греческих воинов больше нет. Кое-где, группы горожан добивают лежащих не земле гоплитов. Конь Аппелеса, опустив голову, бродит между застывших на земле тел.

Иеуда замечает Иоханана.

Иоханан ранен в плечо и тяжело дышит. Волнистые с проседью волосы и борода растрёпанны. Со сжатым в руке длинным окровавленным ножом, он похож на морского разбойника. Иоханан вращает головой, будто ищет противника и, заметив Иеуду, улыбается ему.
Иеуда показывает ему на плечо. Иоханан отмахивается и, зажав пальцами рану, направляется к отцу.

Маттатьяху стоит недалеко от жертвенника. Элеазар, Ионатан и Шимон возле него. Маттатьяху, размахивая рукой, призывает горожан к вниманию. Вокруг него постепенно начинают собираться люди.

Иеуда не спешит. Он ходит между распластавшимися на земле телами и что-то ищет. Иона двигается рядом, и тоже внимательно вглядывается в лица, неподвижно лежащих на земле тел.

Молот лежит на земле, прикрытый телом гоплита – Флейтиста. Иеуда отбрасывает тело, поднимает молот и закидывает его на плечо.

ИЕУДА
(к Ионе)
Слушай, Иона! Уже давно хочу спросить – где ты научился так искусно владеть мечом…?

Иона опешил и смущается.

ИОНА
Скажу, если старику не расскажешь.

Иеуда, соглашаясь, кивает.

ИОНА
В греческой гимназии….

Иеуда удивленённо вытаращивает глаза, прыскает от смеха. Но увидев настороженное лицо Ионы, он становится серьёзным.

ИЕУДА
(Ионе)
Не скажу, только если меня научишь. Да, и остальных тоже….
       
Вдруг…. За их спинами, раздаётся лёгкий топот и ржание лошади. Вскинувшись, Иеуда и Иона разворачиваются.

Антипатр вскакивает на лошадь Аппелеса. Пригнувшись, он отчаянно колотит пятками по её бокам и, отпустив поводья, проносится мимо них.

Прыгая через изувеченные на земле тела, лошадь несёт его к дороге, прочь из города. Вдогонку Антипатру несётся улюлюканье, проклятье и смех толпы. Кто-то из толпы побежал и бросает ему вслед камень.
Иеуда кивает в сторону дороги.

ИЕУДА
(обращаясь к Ионе)
Это тот, которого ты искал?

Иона утвердительно кивает. Иеуда пожимает плечами, и они направляются к Маттатьяху.

ИУДА
(к Маттатьяху)
Отец! Греки вернутся. Мы не можем больше здесь оставаться.

Маттатьяху, соглашаясь, кивает и поднимает руку, обращаясь к толпе.

МАТТАТЬЯХУ
Евреи...! Дрогие мои сограждане! Греки разоряют землю, дарованную нам Всевышним, и осквернили Храм в Иерусалиме. Теперь они пришли в наши дома, дабы вырвать из душ наших Веру и запретить соблюдать родные обычаи…. Я и мои дети, уходим из города…. Мы уходим, чтобы противостоять им и сражаться. Мы не остановимся до тех пор, пока не вышвырнем, последнего язычника с земли нашей. И не успокоимся, пока не очистим святыню нашу – Храм в Иерусалиме.

Маттатьяху запнулся и замолк. Его лицо искажает гримаса боли. Он берётся рукой за сердце и опускает голову.

ИУДА
(встревожено)
Что случилось отец! Ты ранен?

Маттатьяху отрицательно машет и, вскинув голову, громко обращается к людям.

МАТТАТЬЯХУ
Кто ещё привержен родным обычаям и вере отцов наших, тот пусть следует за мною!

Иеуда с размаху опускает молот на греческий жертвенник. Поднимая клубы пыли, жертвенник с грохотом разлетается вдребезги.

На какую-то долю секунды на площади воцаряется тишина. Люди в толпе восхищённо смотрят на Иеуду. Затем…. Кто-то из толпы выкрикнул.

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
Иеуда – Маккаби! Маккаби…!

Толпа постепенно подхватывает и, ликуя, скандирует:

ТОЛПА
Маккаби! Маккаби! Маккаби!...

Сара, приподняв и прижимая к себе голову неподвижно лежащей на земле Ханы, плачет. Иона, склонившись над телом Ханы, находится рядом Сарой. Его лицо сурово. В нём смешались горе, ненависть и жажда мести. Он медленно поднимается на ноги, вскидывает меч и повторяет прозвище Иеуды.

ИОНА И ТОЛПА
(сурово)
Макаби! Макаби! Макаби…!

Под ликование толпы Маттатьяху обводит взглядом скандирующих людей. Он улыбается и с благодарностью смотрит на небо.

МАТТАТЬЯХУ
С одной стороны "макаби" - молот, но с другой...,если развести слово по начальным буквам, то это «КТО ПОДОБЕН ТЕБЕ, ВСЕВЫШНИЙ!». Ну что же…. Маккаби – это подходящее прозвище!


НАТ. ИЕРУСАЛИМ ДОРОГА ОТ ГОРОДСКИХ ВОРОТ К ПОДНОЖЬЮ АКРЫ ДЕНЬ

Раздающееся грозно кричащее скандирование толпы в Модиине не прекращается:

ТОЛПА
(только голос)
Макабим! Макабим! Макабим! Макабим…!

На взмыленной лошади Антипатр проносится там, где раньше стояли стены и городские ворота. Минует надзирателей и рабов, волокущих тесаные камни от развалин стен в город. Проскакивает через загаженную испражнениями вьючных животных, городскую площадь. Объезжает купцов, перевозящих на ослах и верблюдах какой-то товар. И выскакивает к подножью Акры, где справа Храмовая гора, а слева на холме, возвышаясь, достраивается недавно возведённая крепость.

В сопровождении военачальников и охраны, Аполоний и Менелай любуются стоящей в строительных лесах новой крепостью. Заметив приближающегося Антипатра, Аполоний оборачивается.

Антипатр спрыгивает с лошади и падает перед ним на колени.

Лицо Аполония багровеет. Он в бешенстве. За его спиной, гримаса страха и неуверенности на лице Менелая. Аполоний что-то кричит и отдаёт распоряжения рядом стоящим военачальникам. Те утвердительно кивают.

НАТ. ДОРОГА ОТ ГОРОДСКИХ ВОРОТ ИЗ ИЕРУСАЛИМА ДЕНЬ

Суровое скандирование толпы в Модиине не прекращается. Поднимая столп пыли, во весь опор, из города выносится крупный тяжёловооружённый отряд всадников. Антипатр скачет во главе отряда, рядом с ВОЕНАЧАЛЬНИКОМ – гетайр средних лет в шлеме гоплита, в пурпурной хламиде и поножах.

НАТ. ГОРЫ ИУДЕЙСКОЙ ПУСТЫНИ ДЕНЬ

Сара сидит, свесив ноги, в запряжённой осликом телеге. Телега движется в растянувшейся колонне беженцев, по каменистой горной дороге. Кое-где пробивает скудная, потускневшая растительность. Сара расстроена. Рядом с ней, держа под уздцы, крытую попоной низкорослую лошадку, идёт Иона. Он задумчив.

ИОНА
Знаешь…. Я думаю, что о таких людях, как Хана и её дети…. О таких, как учитель Элеазар, и подобных им – в нашем народе будут слагать легенды и рассказывать из поколения в поколение. Ведь они погибли, только из-за того, что не отреклись от Предвечного! Забудут о многих…. А их, пока жив народ Израиля, будут помнить. Возможно, тысячи лет. Представляешь…!

САРА
А я думаю, что если бы мы на площадь пошли с утра, то Хана сейчас была бы жива.

Сара закрывает лицо руками и плачет. Иона задумчиво покачивает головой.

ИОНА
Да…. Тогда бы, скорее всего, досталось нам….

Возле них, на скаку, осаживает коня Йосэф – крепкий молодой человек в кафтане и цицит.

ЙОСЭФ
Иона! Нас Макаби зовёт.

Иона, прощаясь, прижимается к Саре. Разворачивается и запрыгивает на коня. Сара убирает от лица руки.

САРА
Погоди…. Я должна тебе, в чём-то признаться.

Иона заинтригован. Сара машет ему рукой, призывая подойти ближе. Иона, с попоны лошади, наклоняется к ней.

САРА
(тихо)
Я думаю, у нас будет ребёнок.

ИОНА
(удивляясь)
Какой ребёнок?

Сара заулыбалась и треплет Иону за чуб.

САРА
Вот дуралей…! Ну, откуда дети берутся?

Иона все понял. Он счастлив и прижимается к Сариным губам. Она отвечает ему длинным поцелуем.

Йосэф смотрит на них с некоторым нетерпением и смущением.

ИОСЭФ
Ну, ты долго ещё прощаться будешь. Пошли уже….

САРА
(не отрываясь от Ионы)
Греки подождут….

ИОНА
Греки подождут….

Они снова целуются. Йосэф, покашливая в кулак, нетерпеливо ждёт.

Сара отрывается от губ Ионы.

САРА
Береги себя. Помни, нас теперь трое.

ИОНА
Всё будет хорошо. Я тебе обещаю.

Он лихо присвистнул, и пускает коня вперёд рысью. Йосэф устремляется за ним.

Сара смотрит им в след.
Они, минуя бредущих за телегами овец, мчатся в начало колонны беженцев.

НАТ. ОБРЫВИСТЫЙ ХОЛМ С ПЕЩЕРАМИ ДЕНЬ.

Иеуда гарцует на лошади в окружении братьев, на фоне движущейся за ними колонны. Маттатьяху стоит рядом с Иеудой и, поглядывает на пещеры в склоне обрывистого холма напротив. Приблизившись к ним, Иона и Йосэф осаживают коней.

ИОНА
Ты звал? Что случилось?

Иеуда показывает пальцем в сторону пещер.

ИЕУДА
Хорошее место для стоянки….

Иеуда поворачивается к Йосэфу.

ИЕУДА
( Йосэфу)
…Размести людей в пещерах, а скот и обозы оставь внизу.
Если появятся греки, то вниз не спускайтесь. Бейтесь у входа в пещеры. Это не даст им развернуться, а у вас будет преимущество…. Постарайся всё сделать до захода Субботы, чтобы не нарушить святости Субботнего дня.

ИОНА
Ну, хорошо. А я что должен делать?

ИЕУДА
У нас вода на исходе. Подбери сотню другую крепких парней, умеющих владеть копьём и крепко держаться в седле. Пусть соберут у народа все пустые бурдюки и гидрии, а так же, организуют десяток обозов. В дне пути отсюда, есть родник и деревня. Ты пойдёшь с нами. Наберём воды, и с людьми поговорим. Может, они присоединятся к нам.

Иона кивает, лихо разворачивается и, пустив лошадь рысью, скрывается за приближающимся обозом.

Маттатьяху жестом подзывает к себе Йосэфа.

МАТТАТЬЯХУ
Будь осторожен. Не забудь выставить дозорных. Надеюсь, греки не дадут о себе знать в Субботу….

НАТ. ОАЗИС - ПОЛЯНА С РОДНИКОВОЙ ВОДОЙ В ДЕРЕВНЕ ДЕНЬ

Прозрачная, сверкающая на солнце вода льётся на голову греческого воина. Он подставляет ей лицо и, зажмуриваясь, делает огромные глотки. Фыркает и, по-детски улыбаясь, опускает медную гидрию.

Оборачивается к своему товарищу ГРЕКУ – мускулистому воину, и, расхохотавшись, передаёт ему гидрию.
Тот, покачав головой, черпает ей воду из родника и, минуя суетящихся у небольшого каменного жертвенника людей, идёт к группе воинов веселящихся у двух крестов.

На крестах висят трое. На одном - висит молодая полуобнаженная женщина. К её грудям веревками за ручку и ножку привязан мертвый двухнедельный мальчик. На другом кресте висит мужчина. Его бока и плечи в кровавых рубцах. Видно, что прежде чем быть повешенным, он был бит плетьми. Губы мужчины и женщины опухли и покрыты кровавыми трещинами. Судя по всему, они висят уже давно.

Грек из гидрии плещет воду вверх на женщину.

Капли долетают до её лица. Высунув опухший, потрескавшийся язык, она пытается слизать воду с лица.

Остатки воды в гидрие грек выплёскивает на мужчину и отходит. Он идёт мимо составленных пирамидой копий и прислоненных к ним круглых щитов. За его спиной воин бьёт копьём под рёбра женщину. Её тело содрогается и затихает. Воин переходит к мужчине. Тот тоже вздрогнул и сник.

Грек подходит к многочисленной группе греческих воинов отдыхающих в тени высокого эвкалипта. Садится на траву. Ему передают приготовленной на костре початый кусок бараньей ноги. Грек откусывает от неё и, блаженно прикрыв глаза, пережёвывает.

Со спины - в кустарнике за греками наблюдает пара любопытных детишек. К ним подходит полусогнутая пожилая женщина. Прикрывая детей подолом широкого платья, она быстро уводит их в рядом стоящий дом. Двери нескольких других домов, стоящих в тени высоких деревьев, закрыты. Окна плотно занавешены.
 
Грек прислушивается, перестаёт жевать и, открыв глаза, всматривается вперёд.

Из-за пустынного холма, к оазису стремительно приближаются всадники.

Грек запаниковал, вскакивает и бежит к сложенным пирамидой копьям.

Остальные воины тоже поднимаются на ноги. Начинается суматоха.

Иудеи, кавалерийским клином, стремительно врываются на поляну, где расположились греки.

ИЕУДА с копьём в руке несётся впереди клина. Молот, закреплён в петлях на попоне его лошади.
Греки не успевают выстроить фалангу. Клин врезается в них, и расчленяет надвое. Греки рассыпались и бегут. Иудеи, обрушивая мечи и пики на головы противника, преследуют их верхом.

Отбросив щит в сторону, и сжимая в руке копьё, Грек бежит к дому, в который зашли дети.
На лице – ужас. За его спиной верхом возникает Иона. Грек разворачивается и выставляет вперёд копьё. Удар копья приходится в грудь лошади. Заржав, животное становится на дыбы и, с копьём в груди, отскакивает в сторону. Иона падает с лошади, и в падении, успевает нанести рубящий удар сверху.

Клинок Ионы отсекает Греку ухо и отскакивает от кирасы на плече.

Грек взвыл. Хватается левой рукой за окровавленный обрубок у виска, а правой вытаскивает меч.

За спиной Грека, из дверей дома выбегают несколько мужчин с вилами и мотыгами.

Грек их не замечает. Обливаясь кровью и крича, он приближается к оглушенному Ионе.

Иона пытается подняться с земли.

Грек заносит над ним меч…. И, вскрикнув, выпускает его из рук. Постояв неподвижно секунду, он рушится вниз. За его спиной остается стоять МУЖЧИНА – средних лет, с вилами.
 
С близлежащих домов деревни сбегаются на поляну люди с молотилками, серпами, мотыгами и вилами. Отрезая грекам дорогу к бегству, они набрасываются на них и скопом добивают на земле.

Иеуда гарцует возле жертвенника. Он вытаскивает из петель молот и, размахнувшись, обрушивает его на жертвенник. Жертвенник с грохотом разваливается.

Маттатьяху стоит возле крестов. Он смотрит на женщину с ребёнком. Возле него с окровавленными мечами в руках, спешиваются Шимон и Ионатан. Маттатьяху оборачивается к Шимону.

МАТТАТЬЯХУ
Мальчик недавно обрезан. Не больше недели….

Покачивая головой, он разворачивается и идёт к Иеуде. Шимон и Ионатан мельком взглянув на женщину с ребёнком…, отворачиваются. Они берут коней под уздцы и, переступая через изувеченные тела греческих воинов, следуют за отцом.

Иеуда уже на ногах. Он вкладывает кузнечный молот, обратно в петли попоны лошади. Возле него стоит Иона и Мужчина с вилами. На голове Ионы ссадина, из которой, тонкой стрункой стекает кровь.

МУЖЧИНА
(к Иеуде)
Тебя, рыжий, легко узнать. Ты Макаби. Тот, кто вместе с отцом и братьями перебил гарнизонный отряд в Модиине.

Иеуда рассмеявшись, разворачивается к Мужчине.

ИЕУДА
Да, слухи на земле Израиля разносятся быстро, только я думаю, что сейчас ты врешь…. Тебе об этом вот, он рассказал.

Иеуда, улыбаясь, кивает на Иону. Тот почёсывает ушибленную голову и, пошатываясь, держится за уздцы коня Иеуды.

ИЕУДА
(озабоченно Ионе)
Ты в порядке…?

Иона утвердительно кивает. Подходит Маттатьяху. Берёт Мужчину за плечо, и показывает в сторону крестов.

МАТТАТЬЯХУ
За что казнили этих несчастных?

МУЖЧИНА
Мальчик родился две недели назад. На восьмой день по завету, они сделали ребёнку обрезание. Нашлись наушники в деревне. Донесли грекам. Ну, и вот….

МАТТАТЬЯХУ
Кто наушники в деревне знаете?

Мужчина утвердительно закивал головой.

МАТТАТЬЯХУ
Перебейте их. Чтобы ни один не ушёл. И вот ещё что…. Мы у вас останемся на Субботу. Эту несчастную семью следует с крестов снять и похоронить до захода Субботы. Да и греков тоже, дабы не осквернить Святой день…. Сможешь организовать?

Мужчина, взглянув на Маттатьяху и Иеуду, делает жест, изображающий гордую самоуверенность: отклоняется назад, прикрывает глаза и прикладывает к груди руку.

МУЖЧИНА
Можете не сомневаться….

МАТТАТЬЯХУ
Ну, хорошо…! Хорошо. А ещё мы у вас наберём воды, и мой сын поговорит с теми, кто готов к нам присоединиться.

Мужчина, соглашаясь, кивает и, активно жестикулируя и призывая с собой других с мотыгами, отходит в сторону.
 
Маттатьяху одной рукой берётся за сердце, а другую кладет Иеуде на плечи. Рядом, держа под уздцы коней, стоят Шимон, Ионатан и Иона. К ним, тяжело дыша, подходит Иоханан. Элеазар приближается к ним верхом сзади. Маттатьяху обводит взглядом поляну.

Жители деревни снимают с греков латы и собирают оружие. Кое-где начинают убирать трупы. Кто-то, покачивая головой, смывает с мотыги кровь.

За спинами Ионы, Маттатьяху и его сыновей снимают с крестов казнённую семью.

НАТ. ОБРЫВИСТЫЙ ХОЛМ С ПЕЩЕРАМИ НОЧ

Полная луна на звездном небе. Редкое пение сверчков, Чёрными силуэтами, крадучись, греки приближаются к входам в пещеры.

НАТ. ОАЗИС - ПОЛЯНА С РОДНИКОВОЙ ВОДОЙ В ДЕРЕВНЕ УТРО

Сумрачно. Из-за холмов золотится чуть показавшийся солнечный луч. По поляне стелется предрассветный туман. Иона, закутавшись в овчину, с перевязанной головой спит в телеге. На его плечо ложится рука Иеуды. Он тормошит Иону.

ИЕУДА
Вставай…. Просыпайся….

Иона просыпается и, зевая, садится в телеге и трёт глаза. Вдруг он вскинулся и удивлённо уставился на Иеуду.

Иеуда набрасывает попону на своего коня.

ИЕУДА
Что уставился…? Вставай, седлай лошадь.

ИОАКИМ
Как седлать лошадь…? Суббота ведь…!

Иеуда в ответ пожимает плечами и прилаживает к попоне молот. Иона срывается на крик.

ИОНА
Так ведь Суббота…! Нельзя…. Ты хочешь, чтобы я нарушил святость Субботы! Тогда, ради чего мы воюем?!

Иеуда разворачивается к Ионе.

ИЕУДА
Дозорные видят огни со стороны нашей стоянки. Евреи не будут жечь костры в Субботу. Значит - это греки.

Иона опешил и, делая круглые глаза, не знает что ответить. Вдруг…, он в ужасе ртом хватает воздух.

ИОНА
(с ужасом)
САРА…!

НАТ. ОБРЫВИСТЫЙ ХОЛМ С ПЕЩЕРАМИ ДЕНЬ

Пылают внизу обозы. Греки выволакивают из пещер иудеев. Те не сопротивляются. Мужчин ставят на колени на краю обрыва. Бьют мечом и сбрасывают в пылающие костры обозов. Женщин и детей сбрасывают вниз живыми.
 
Какой-то двухлетний МАЛЬЧИК рассмеялся, вырвал ручку из руки МАТЕРИ, и смешно перебирая босыми ножками, побежал вдоль обрыва.

Его ловит за ручку греческий воин. Он, улыбаясь и улюлюкая, подбрасывает несколько раз малыша в воздух. Малыш смеётся. Грек бросает ребёнка Матери.

Мать ловит малыша. Ставит его на ножки и берёт за руку.
Она обводит глазами греков образовавших коридор, внутри которого идут иудеи. Смотрит в конец коридора, где греки ударами щитов и копий сталкивают людей с обрыва. Поднимает глаза к небу.

Какой-то грек подталкивает её. Крепко держа ребёнка за руку, она идёт к краю обрыва. И не дожидаясь, что её столкнут, прыгает вниз.

Пригнув к земле, Сару за волосы волочит из пещеры греческий воин. Она, будто смирившись со своей участью, двигается не сопротивляясь. Он вталкивает её в колонну иудеев двигающихся к обрыву.

ВОПЛЬ АНТИПАТРА
(только голос)
Оставь её! Нет….

Антипатр, отшвырнув грека, врывается в колонну: прижимает к себе Сару, и расталкивая людей, пробирается против течения, через людской поток. Он упирается в стоящих в цепи нескольких греческих воинов. Те смыкают щиты и не пропускают его.

АНТИПАТР
(кричит грекам)
Что…?! Не сметь! Пропустить. Она со мной!

Он толкает щиты греков свободной рукой, пытается раздвинуть их и вырваться из колонны. Греки не подчиняются. Один из них, потеряв терпение, отталкивает Антипатра древком копья. Антипатр оной рукой прижимает к себе Сару, а другой выхватывает копис.

Греки угрожающе напрягаются.

Внезапный окрик Военачальника, проезжавшего верхом за спинами греков, останавливает конфликт.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Отставить…. Пропустите их.

Греки раздвигают щиты.
Антипатр, увлекая за собой Сару, протискивается между ними, и ведёт её к валуну, находящемуся на небольшом, безлюдном возвышении.

Военачальник с насмешкой смотрит им в спины.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Не хватает мне из-за женщины, лишиться здесь проводника.

Антипатр подводит Сару к валуну и, уткнув копис в землю, рушится перед ней на колени. Он притягивает её за бёдра к себе, и прижимается к ней щекой.

АНТИПАТР
(с содроганием)
Боже…! САРА…! Наконец-то…. Как долго я тебя искал…!

Сара стоит молча. Её тело расслабленно и безвольно. Она смотрит на возвышающуюся гору напротив. Её глаза постепенно наливаются слезами, и она начинает сотрясаться в беззвучном рыдании.

НАТ. ГОРА НАПРОТИВ ОБРЫВИСТОГО ХОЛМА С ПЕЩЕРАМИ ДЕНЬ

Иона, обхватив руками голову, в ужасе смотрит на бойню, происходящую далеко внизу на обрывистом холме с пещерами. Он стоит на краю обрыва, и создается впечатление, что он вот – вот упадёт.

Иеуда хватает его за кафтан сзади, и мощным рывком отбрасывает от края пропасти.

ИЕУДА
(в отчаянии к Маттатьяху)
Почему они не сражаются…?

МАТТАТЬЯХУ
Суббота. Они боятся нарушить святость Субботы.

Макабим стоят на краю высокой горы. Петляющая серпантином горная тропа скрывается за склоном горы. Далеко внизу виден обрывистый холм с пещерами и происходящая там бойня.

ИЕУДА
Отец! Надо что-то делать. Если и дальше так будет продолжаться – мы обречены…!

Маттатьяху, соглашаясь, кивает. Разворачивает коня, и приближается к стоящему чуть сзади отряду ополчения.
 
Отряд изрядно увеличился. Кроме всадников, добавилось много пешего ополчения. Большинство ополчения вооружены вилами, мотыгами и молотилками. Люди с ужасом наблюдают за происходящим внизу.

Маттатьяху, требуя внимания, поднимает вверх руку.

МАТТАТЬЯХУ
Смотрите все, что делают с нами язычники! Коварные, преследуют нас в Святой день, зная, что мы, боясь нарушить древний наш обычай, не сможем им ответить…. Ну, что ж…. Мы удивим их…! Я Маттатьяху сын Иоханана, глава священнической семьи из рода Хашмонеев – постановляю: С этого дня. И до скончания веков! Кто бы ни пошёл на войну против нас в день Субботний, будем сражаться против него, дабы не умереть всем, как умерли братья наши в этих пещерах!

Ополчение, потрясая оружием, одобрительно загудело.

Иеуда помогает обессиленному от отчаяния Ионе взобраться на лошадь. Рядом сдерживают своих коней Иоханан, Шимон, Элеазар и Ионатан.

ШИМОН
Нужно спешить. Возможно, мы ещё успеем.

ИУДА
Даже если мы оставим пеших, то доберёмся туда только к вечеру. Мы не успеем им помочь.

Иона срывается на отчаянный крик.

ИОНА
Так, что? Будем стоять, и смотреть, как они убивают наших жён и детей…?

Иеуда на секунду задумался, разворачивает коня и пристально смотрит на обрывистый холм с пещерами.
В прищуренных глазах, решительность и ненависть.

НАТ. ГОРНОЕ УЩЕЛЬЕ УТРО

Растянувшись по подножью ущелья колонной, двигаются верхом греки. Военачальник скачет во главе отряда. Он поднимает вверх голову и рассматривает нависшие над ним крутые каменистые края ущелья. Подзывает к себе едущего чуть позади всадника.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Передай по цепи, чтобы, не растягивались. Здесь гиблое место….

Всадник кивнул и, развернувшись, направил коня к колонне.

В конце колонны, двигается телега груженая гидриями и бурдюками с водой. На краю телеги, уронив голову на грудь, сидит Сара. Антипатр верхом двигается рядом.

Сзади, в сопровождении нескольких всадников, ковыляет Йосэф. Его руки привязаны к телеге и подле него бредут ещё два связанных пленника. Йосэф в кровоподтёках и грязи. Он на секунду останавливается и облизывает пересохшие губы. Толчок тупым концом копья заставляет его идти дальше.

Антипатр усмехается и поворачивается к всаднику потрясающему копьём над головой Йосэфа.

АНТИПАТР
(с иронией)
Дай ему лучше воды! А то, так…. Он у тебя до креста не дотянет.

Вдруг…. Нарастает содрогающий гул. Сверху сыпется щебень и небольшие камни.

Антипатр разворачивает коня и смотрит вверх. Испуганно взвизгнув, он хватает Сару за шиворот, перебрасывает перед собой на холку лошади и, поддав пятками, отпускает поводья. Лошадь уносит их прочь.

Йосэф, взглянув им в спину, вскидывает голову и с надеждой смотрит на нависшие края ущелья.

Военачальник и следующие за ним воины обеспокоенно вертят головами. Лошади ржут, брыкаются и становятся на дыбы. Конь Военачальника не слушается удил. Дико вращает глазами. Неистово заржав, сбрасывает его с себя и срывается с места.

За спиной лошади - туда, где падает ВОЕНАЧАЛЬНИК, расколовшись от удара надвое, сверху обрушивается каменный валун.

С нарастающей скоростью…. Крутясь и подскакивая на крутых склонах. Подминая под себя всё и ломая ландшафт - вниз несутся валуны и камни.

Группа воинов прикрывается от камней, сомкнув над головой щиты. Крошась и поднимая столпы пыли, валун огромных размеров припечатывает их к земле.

Двое ВОИНОВ на фоне уворачивающихся от камнепада греков и беснующихся лошадей в ужасе бегут по ущелью. Тяжёлый камень, проломив шлем, укладывает на землю бегущего впереди Воина. Воин, который сзади, спотыкается об него, падает и, прикрывая голову руками, продолжает ползти на коленях.

Какой-то воин прячется в промежутке двух уже лежащих на земле валунов. Ударив копытами об валун, через него перескакивает лошадь и тут же подминается накатившимся камнем.

Непроницаемая пыль накрывает мелькающие силуэты людей и животных, постепенно поглощая подножье ущелья….

Йосэф сидит, пригнувшись под перевёрнутой телегой, которую частично придавил массивный каменный валун. Из-под валуна торчат ноги Всадника. Другой Всадник, с пробитой головой, лежит на неподвижных телах двух пленных иудеев. Йосэф тянется к поясу Всадника. Вынимает из его ножен меч и, зажав клинок коленями, трет об него связывающую руки верёвку.
 
Град из камней постепенно идёт на убыль. Пыль понемногу рассеивается. Раздаются стоны и мольба искалеченных людей. Отплёвываясь и кашляя, медленно поднимаются на ноги те из них, кто уцелел. Лёгкий шелест заставляет греков, снова, вскинуть вверх головы.

Со склонов вниз, разматываясь и шурша, спадают концы сотен верёвок.

По верёвкам по склону, быстро перебирая ногами, скользят вниз иудеи.

Иона спрыгивает на землю и, выхватив из-за спины меч, парирует удар нацеленного в него копья. Ныряет вперёд, отведя левой рукой, ответный удар и наносит рубящий удар по ногам противника. За спиной ИОНЫ, спускаются иудеи. Вооружённые чем придётся, они яростно набрасываются на врага.

КТО-ТО ИЗ ИУДЕЕВ
(кричит)
Кровь за кровь!

Иудеи подхватывают…. Боевой клич разносится в ущелье многократным эхом.

Йосэф выбирается из-под телеги. Выбивает рукояткой меча дно у зажатой между валуном и телегой гидрии. Обливаясь, жадно пьёт воду. За валуном - иудеи яростно сражаются с греческими воинами.

Рядом неистово орёт придавленный валуном к земле Всадник. Царапая каменную глыбу, Всадник пытается выбраться.

Утолив жажду, Йосэф выпрямляется. Утираясь рукавом, разворачивается и ускоряет шаг в сторону сражающихся иудеев. Проходя мимо придавленного валуном Всадника, делает короткий взмах мечом.

Всадник смолк. Его руки медленно соскальзывают с камня вниз.

Йосэф идёт не оглядываясь. Воспалённые глаза на его измазанном пылью и кровью лице становятся жёсткими. Губы тихо шепчут:

ИОСЭФ
Кровь за Кровь…! Кровь за Кровь…!

Вскинув меч, Йосэф набрасывается на отчаянно размахивающего копьём воина. Выпрыгивая невероятно высоко вверх, он всаживает остриё клинка воину в шею, опрокидывает и наваливается сверху, прижимая коленом к земле бронзовую кирасу.

Иона в ярости отводит вниз щит греческого воина, рубит по украшенному перьями шлему и отбрасывает его от себя. Он ступает вперёд и едва успевает парировать удар копьём в грудь. Копье, встретившись с клинком Ионы, меняет направление и, пробивая навылет, вонзается ему в бедро. Иона кричит от боли и последним усилием, выпрямляясь, отсекает противнику запястье руки сжимающей копьё. Следующий удар опрокидывает грека на спину.
Ещё какую-то долю секунды Иона стоит и, без чувств, валится на землю.

СОН ИОНЫ

На фоне звёздного неба, Сара в свадебном платье с нежностью и любовью протягивает к нему – Ионе руки.
Она тянется к нему всем телом и, улыбаясь, что-то беззвучно говорит. Наконец он слышит её.

САРА
(будто издалека)
Греки подождут.

Он - Иона устремляется к ней, но чем ближе он пытается приблизиться, тем дальше отдаляется она.

Он бежит к ней изо всех сил, задыхается от бега, а она стоит, протягивает к нему руки и отдаляется всё дальше и дальше. Он бежит и понимает, что уже не в силах догнать её и кричит в отчаянии….

ИОНА
Сара…! Сара…!

КОНЕЦ СНА ИОНЫ

НАТ. ПЕЩЕРА. НОЧЬ

Иона лежит накрытый старой потертой овчиной и, обливаясь потом от колотящей его лихорадки, приподымается на локтях.

ИОНА
САРА…!

Над ним склоняется приветливое лицо ИЕУДЫ.


ИЕУДА
Ну, хвала Предвечному! Очухался парень…!

Иона осматривается по сторонам. Они находятся в просторной пещере. Не далеко от входа, отбрасывая на стены играющие блики, горит костёр. У костра греется группа мужчин, и пещера имеет весьма обжитой вид.

ИОНА
(Иеуде)
Где Сара? Вы её нашли?

ИЕУДА
Её нет среди живых, и нет среди мёртвых. Скорее всего, её тот, кого ты в Модиине искал, похитил. Йосэф их преследовал, но не упустил.

ИОНА
Сколько я был без сознания?

ИЕУДА
Да уже больше недели.

Иона порывается подняться, но взвыв от боли, и судорожно вцепившись рукой в бедро, валится обратно.

ИЕУДА
Лежи – лежи…. Успеешь ещё набегаться.

Иеуда заботливо поправляет накрывающую Иону овчину. Иона выглядит обессиленным и изнеможенным.

ИНТ. ИЕРУСАЛИМ - ДОМ АНТИПАТРА. ДЕНЬ

Ухоженный, зажиточно обставленный просторный зал. С широких окон просматривается двор и крепостная стена гарнизонной крепости. Во дворе, под присмотром надзирателей, десяток рабов пристраивают к дому дополнительное сооружение напоминающее тюрьму. Один из рабов – Александр.

Антипатр держит на руках домашнюю кошку и, поглаживая её, задумчиво смотрит в окно.

АНТИПАТР
Почему же, ты не спрашиваешь меня о судьбе твоих родителей?

Сара сидит на резанном из слоновой кости табурете, рядом с небольшим, низким столиком. На столе в вазах виноград и фрукты. Несмотря на ухоженное лицо и дорогостоящее платье, расшитое серебром и пурпуром, она печальна. Из её роскошного убранства неизменным остались только коралловые серьги.

САРА
Я знаю об их судьбе. Они погибли.

Антипатр отрывается от окна, отпускает кошку и устремляется к Саре.

АНТИПАТР
Да погибли, но кто их похоронил?! Я их похоронил…. И заметь, я их похоронил по древней традиции. Для этого, по сегодняшним временам, потребовалось немало мужества…. Я рисковал жизнью, но делал это из-за любви к тебе! Ради тебя я готов рисковать жизнью, Сара!

Сара отворачивается от него и безучастно молчит.

Антипатр оскорблено морщится, хватает Сару за предплечье, поднимает с табурета и стремительно ведёт к окну.

АНТИПАТР
Я хочу, чтобы ты посмотрела на это.

Они останавливаются у окна и Антипатр, вытянув руку, показывает на крепостную стену. По торцу крепостной стены солдаты, погоняя копями, гонят нескольких женщин с грудными младенцами на руках.

АНТИПАТР
Эти несчастные женщины, слушаясь своих мятежных мужей, последовали бессмысленной древней традиции и обрезали своих младенцев. Их мужей распяли, а их….

Солдаты останавливают женщин у края, и по одной сталкивают вниз.

Сара в ужасе содрогнулась и инстинктивно приложила к округлившимуся животу руки.

АНТИПАТР
(глядя в окно)
Менелай предложил мне должность убитого мятежниками Бакхида. Но я не женат, и кроме того, становится сложно скрывать, что на правах госпожи у себя в доме я пригрел жену мятежника. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Сара.

САРА
(удивлённо)
Но я замужем!

АНТИПАТР
Неважно…! Времена изменились…. Все ритуалы, совершённые по древнему завету, не являются действительными. Более того! Они противозаконны….

Антипатр обращает внимание на Александра, работающего во дворе. Тот не удержав на строительных лесах тёсаный камень, роняет его вниз.

Камень падает и раскалывается пополам.

К Александру подскакивает надзиратель и нещадно хлещет его плёткой.

АНТИПАТР
(оживлённо к Саре)
Вот негодяй…! Ты знаешь кто это…? Это младший сводный брат Бакхида. Он, кого-то убив, бежал из Сирийского плена. Его поймали уже здесь в Иерусалиме. Нашли при нём вот это….

Антипатр из-за пояса вытаскивает короткий нож с резной каменной ручкой, вынимает его из кожаного чехла и, поднеся к глазам, рассматривает.

АНТИПАТР
Мне стоило немалых денег выкупить этого глупца. И вот его благодарность! Более нерасторопного раба я в жизни не встречал. Следовало оставить его гнить на кресте.

Антипатр вставляет нож в чехол и с угрозой смотрит на Сару.

АНТИПАТР
Ты должна выйти за меня замуж. В противном случае - участь жены мятежника не менее жалка судьбы женщины, обрезавшей своего младенца.

Сара напугана. Она не в силах смотреть в глаза Антипатру и, скрестив руки на животе, отводит взгляд в сторону гарнизонной крепости.

ИНТ. ГАРНИЗОННАЯ КРЕПОСТЬ - АКРА. ДЕНЬ

Лисий стоит на открытой просторной площадке у бойницы крепостной стены и, сложив руки на груди, смотрит вниз на храмовую гору.

Храм выглядит запущенным и серым.

ЛИСИЙ
Эпифан не доволен тобой, Аполоний!

АПОЛОНИЙ
Я не ожидал, что мятеж примет такие размеры. Погибли мои лучшие люди….

Аполоний подходит к резному мраморному столу: наливает из амфоры в серебряный кубок вино и, усевшись на стол, нервно отхлёбывает из кубка.

Лисий отворачивается от бойницы.

ЛИСИЙ
Тебе на помощь из Келесирии придет Серон. С ним восемь тысяч пехоты и тысяча всадников.

Аполоний поперхнулся вином.

АПОЛОНИЙ
Не надо…! Я сам справлюсь.

Лисий берет из отшлифованной до блеска каменной вазы гроздь винограда и садится рядом с Аполонием: не торопясь отрывает виноградины и с наслаждением отправляет в рот.

ЛИСИЙ
Я передам Эпифану, что в целом ты справляешься. Не будем его расстраивать. Тем более что божественный готовит поход в Персию. Там тоже в сатрапиях неспокойно.

Аполоний вскакивает и в ярости сжимает руку в кулак.

АПОЛОНИЙ
Будь уверен. Я раздавлю, как крыс эту горстку негодяев. А зачинщиков…. В ярме…! В оковах отправлю в Сирию!

НАТ. ЛАГЕРЬ МАКАБИМ У ОБРЫВИСТОГО ХОЛМА С ПЕЩЕРАМИ. ДЕНЬ

Йосэф указывает пальцем на невысокий холм напротив пещер и толкает Александра в спину.

ЙОСЭФ
Вот…! Лазутчик. Подглядывал с того холма.

ТИТР: Месяц спустя

Александр со связанными за спиной руками, не устояв на ногах, падает перед Иеудой. Он пытается встать на ноги. Но обессилев, остаётся лежать без движения.

ИЕУДА
(к Йосэфу)
Подними его.

Ухватив Александра за шиворот, Йосэф помогает ему подняться.

Александр стоит пошатываясь. Он обезвожен. Лицо в ссадинах. Волосы сбились и в пыли. Одежда изодрана. Йосэф держит его за шиворот и не отпускает. За их спинами иудеи, разбившись по сотням, учатся военному мастерству: строятся, ездят верхом, стреляют из луков, фехтуют на мечах и копьях. Кое-где поднимаются дымки от костров, на которых готовится пища.
 
Иеуда внимательно смотрит на Александра. Маттатьяху и Шимон, стоят рядом. Маттатьяху сильно постарел: тяжело дышит, и всё время держится за сердце. Иона сидит на высоком камне и держится за палку с изогнутой ручкой перемотанной ветошью.

ИЕУДА
(Александру)
Зачем подглядывал…?

Александр вскидывает голову. В его взгляде нет страха, только усталость.

АЛЕКСАНДР
Я не подглядывал. Я отдыхал….

ИЕУДА
Почему я должен тебе верить?

Маттатьяху успокаивающе похлопывает Иеуду по плечу, и выходит вперед. Он пристально смотрит на Александра.

МАТТАТЬЯХУ
Не думаю, что парень врёт. Для наблюдения за нами, можно было найти более безопасное место….

Маттатьяху очерчивает пальцем над головой дугу, указывая на нависшие над лагерем горные хребты и склоны.

МАТТАТЬЯХУ
Откуда идёшь и куда направляешься, сынок?

АЛЕКСАНДР
Бежал с Сирийского плена…. Был пойман в Иерусалиме и выкуплен неким Антипатром. А сейчас направляюсь к вам.

Иона вскинул голову и пристально, будто припоминая, смотрит на Александра.

Шимон, любопытствуя, оживляется.

ШИМОН
Ну и как же, ты, бежал из плена?

АЛЕКСАНДР
А мне дружок помог. Только вот дружка этот отобрал….

Александр кивает на Йосэфа. Тот в замешательстве отпускает Александра и вынимает из-за пазухи короткий нож в кожаном чехле и с резной каменной ручкой. Вздохнув, передаёт его Иеуде.

Иеуда вынимает нож из чехла и приподнимает над головой: большим пальцем оттягивает и отпускает кончик клинка. Сталь завибрировала и, отразив солнечный зайчик, остановилась.

ИЕУДА
Ого…! Действительно хороший дружок. Только…. Для меня маловат.

АЛЕКСАНДР
Так ведь для тебя, из такой же стали большой имеется. Его только у Аполония - наместника Антиоха взять надо….

Иеуда, искоса взглянув на Александра, с иронией усмехается и вставляет нож в чехол. Он замечает на чехле надпись «Греки подождут» и изумлённо рассматривает её.

ИЕУДА
(вслух читает)
Греки подождут.

Иона с удивлением уставился на Иеуду. Он, опираясь на палку, поднимается с камня, и хромая приближается к Иеуде.

Иеуда передаёт ему нож.

Иона медленно, будто узнавая почерк, читает надпись и резко поворачивается к Александру.

ИОНА
(с угрозой)
Почему тебя отпустил Антипатр?

АЛЕКСАНДР
А он меня и не отпускал. Я – свадебный подарок его жене. Вот она-то меня к вам и направила.

ИОНА
(свирепеет)
Как зовут жену?

АЛЕКСАНДР
Сара. Она….

Договорить он не успевает. Иона бьёт его кулаком в лицо.

Александр падает, придавив собой рухнувшего вместе с ним Йосэфа.

Иеуда и Шимон бросаются к Ионе и сдерживают его. Тот порывается к Александру.

Йосэф выбирается из-под Александра. Александр, сплёвывая кровь, остаётся лежать на спине.

АЛЕКСАНДР
Это она сделала эту надпись. Сказала, чтобы я показал её Ионе и тогда мне поверят. А ещё на словах велела передать…, что наместник Самарии Аполоний с большой ратью стоит лагерем возле иудейской деревни Бет-Хорон и ждёт наместника Келесирии Серона. Тот с ещё большей ратью идёт ему на помощь. Так, что если они объединятся – плохо будет.

ИЕУДА
Кому плохо будет?

АЛЕКСАНДР
Нам всем плохо будет…!

Иеуда смотрит на Иону. Тот к Александру больше не порывается. Он будто в шоке: стоит и, покачиваясь, смотрит перед собой невидящим безумным взглядом.

Иеуда поднимает с земли палку Ионы и вставляет её ему в руку. Иона роняет голову на грудь и тяжело, всем весом, опирается на палку.

Маттатьяху с глубокой скорбью смотрит на происходящее. По его лицу пробегает судорога боли. Он разворачивается спиной и немного отдаляется от остальных.

Иеуда, ухватив Александра за грудки, ставит его на землю.

ИЕУДА
(к Александру)
Есть ещё что-то, что велела передать Сара?

АЛЕКСАНДР
Да, но это только для Ионы….

ИОНА
(устрашающе тихо)
Иона – это я. Говори…

АЛЕКСАНДР
Она велела передать, что любит тебя, и всегда будет любить больше жизни. Но жизнь вашего ребёнка превыше всего. Поэтому она сделает всё, чтобы сохранить его жизнь. И ещё…. Она надеется, что будет с Антипатром в лагере Аполония. Так, что поторопись – греки ждать не будут!

Иона, соглашаясь, задумчиво покачивает головой. Затем: он медленно отрывает палку от земли и, стараясь не хромать, делает пару шагов, останавливается и, широко ухватив палку обеими руками, ломает её об колено.

За ним со спины стоит Маттатьяху. Он медленно оседает и падает на землю.

Иеуда и Шимон бросаются к отцу. Иона разворачивается.

ИЕУДА И ШИМОН
(вместе)
Отец…!

НАТ. ЛАГЕРЬ МАКАБИМ - ПОД ВЫСОКИМ НАВЕСОМ ДЕНЬ

Иеуда, Шимон, Иоханан, Элеазар и Ионатан вносят Маттатьяху под высокий, отбрасывающий тень, навес и укладывают на широкий топчан покрытый покрывалом.

Иона идёт рядом. Он заботливо поправляет подушку под головой Маттатьяху. Вокруг навеса скапливаются иудеи, и постепенно образуется толпа народа, состоящая из воинов, их жён и детей.

Маттатьяху одной рукой держится за сердце, другая бессильно лежит на покрывале. Он тяжело и прерывисто дышит.

МАТТАТЬЯХУ
Что же, дети мои! Пришло время собираться мне в путь, всем нам судьбой предначертанный….

Острый приступ боли искажает его лицо. Он заметно слабеет.

МАТТАТЬЯХУ
Завещаю вам свои убеждения…. И не бойтесь умереть за свои законы и веру вашу. Помните…. Только так с Божьей помощью, вы, обретёте свободу и сможете жить без страха по своим обычаям….

Маттатьяху тяжело дышит и закрывает глаза. Он продолжает говорить, не открывая глаз.

МАТТАТЬЯХУ
Любите и прощайте друг друга…. Признайте брата своего Шимона за мудрость его отцом своим и слушайтесь его советов.
 
Маттатьяху приоткрывает глаза и смотрит на сыновей. Те послушно кивают.

МАТТАТЬЯХУ
А Иеуда Макаби, крепкий и молодой, пусть будет у вас начальником войска. И будет вести войну с язычниками, пока не вернёт нашу свободу.

Иеуда смотрит на умирающего отца. Его губы дрожат. Он с трудом сдерживает слёзы.

ИЕУДА
Не волнуйся, отец! Я всё сделаю, как надо….

Маттатьяху закрывает глаза и приподымает слабеющую руку.

МАТТАТЬЯХУ
(умирая)
Соберите к себе всех, кто готов воевать за попранные законы наши…. Но не забывайте о вере…. Вере отцов наших! СЛУШАЙ, ИСРАЭЛЬ! ГОСПОДЬ – НАШ Б-Г, ГОСПОДЬ ОДИН!

Рука Маттатьяху обессилено падает…. Он закрывает глаза.

С нарастающей силой слышится плач, траурные вопли и стенания народа. Плач вырывается из-под навеса. Вокруг толпятся множество людей. От навеса и дальше толпа заполняет собой весь лагерь. Плачь и скорбь от лагеря Макабим, минуя хребты и склоны иудейской пустыни, поднимается высоко к небу и зависает.

ИНТ. ЛАГЕРЬ АПОЛОНИЯ - ШАТЁР НОЧЬ
 
Громкий храп разносится внутри шатра. Аполоний спит, развалившись на спине. Меч лежит под рукой на слегка прикрывающей Аполония овчине.
Он чуть причмокивает губами и пальцами прикасается к обрамлённой рубином рукоятке меча. Кираса и щит стоят на полу. Шлем и хламида на деревянной стойке висят рядом.

Снаружи начинают доноситься крики и звон оружия. За тканью шатра, во вспышках пламени заметались тени. Аполоний не просыпается. Его кадык сотрясается в храпе. Рот полуоткрыт. Профиль кулачного бойца тёмным силуэтом выделяется на освещённой снаружи мерцающей светом ткани.

В шатёр вбегает ОРУЖЕНОСЕЦ и устремляется к Аполонию. Расталкивает его. Аполоний резко садится и часто моргая, вращает головой.

АПОЛОНИЙ
А…! Что случилось? Что за шум…?

Моментально его глаза приобретают здравый смысл. Не слушая бормотание Оруженосца, Аполоний вскакивает на ноги. Сжимает одной рукой меч, другой - хватает кирасу. Крича, протягивает кирасу Оруженосцу.

АПОЛОНИЙ
Помоги одеть, идиот…! Почему не разбудил…? Куда смотрели дозорные?!

Оруженосец судорожно затягивает ремни кирасы на спине Аполония. Набрасывает ему на плечо хламиду.
С противоположного конца шатра повалил дым. Оруженосец оглядывается.
 
Языки пламени, поглощая ткань, взметнулись по шатру вверх.

Оруженосец подаёт Аполонию тяжёлый гоплитовский щит. Тот вдевает в него руку.

С входа, в шатёр врываются двое ополченцев.

Оруженосец едва успевает обернуться. Один из ополченцев всаживает ему вилы в бок и по мужицки, как стог сена, оттаскивает в сторону.

Другой - размахнувшись, бьёт Аполония молотилкой сверху. Аполоний останавливает удар щитом и наносит колющий удар. Вскрикнув, ополченец падает.

Аполоний развернувшись сходу, сбивает щитом увязшего в Оруженосце ополченца. И добивает рубящим ударом сверху.

Шатёр уже пылает. Обжигаясь, Аполоний снимает со стойки шлем. На ходу одевает его и выбегает из шатра.
       
НАТ. ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ У ШАТРА АПОЛОНИЯ НОЧЬ

Аполоний стоит у пылающего шатра. Мимо него в ужасе убегают греческие воины. Выпучивая и дико вращая глазами, Аполоний кричит, пытаясь остановить убегающих греков.

АПОЛОНИЙ
Стоять…! Стройся в фалангу.

Аполоний останавливает одного из убегающих воинов щитом. Тот, ударившись об щит, останавливается.

Узнав Аполония, воин разворачивается и, прикрывшись щитом, становится в боевую позицию. Многие воины останавливаются, и сплачиваются вокруг Аполония.

АПОЛОНИЙ
Стройся в фалангу!

Несколько десятков воинов выстраиваются. Строй получается плохой. У некоторых нет щитов. Многие без копий.

Прошелестев в воздухе - стрелы и дротики иудеев опрокидывают их навзничь.

Иудейские лучники, выстроившись полумесяцем, выпускают по грекам град стрел. И сразу готовят следующий выстрел.

Уцелевшие в строю греки, разворачиваются и бросаются наутёк.

Аполоний остаётся один. Одна из пролетающих стрел оцарапывает ему руку. Топая ногами из-за собственного бессилия, Аполоний взвыл.

АПОЛОНИЙ
А-а-а…! Лисьи дети…! Трусы!

Лучники пропускают вперёд ополчение. С флангов ополчение опережают всадники. Иеуда скачет бок обок с Ионатаном, и отдаёт распоряжения.

ИЕУДА(Ионатану)
Бери всех - кто держится верхом, сажай на лошадей и преследуй греков сколько сможешь, хоть до самой равнины.

Ионатан залихватски присвистнул и, ударяя коня пятками, уносится в сторону, увлекая за собой размахивающих пиками и мечами всадников.

НАТ. ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ - РЯДЫ ШАТРОВ НОЧЬ

Иона, прихрамывая, бежит мимо пылающих шатров. Тут и там видны группы сражающихся и бегущих от иудеев греков. Иона останавливается и оглядывается по сторонам.

ИОНА
(зовёт)
Сара! Сара!

Он сворачивает в глубину рядов к нетронутым огнём шатрам. Рядом из шатра, выскакивают несколько греческих воинов. Один из них бросает в Иону копьё и бросается наутёк. Другие – следуют за ним.

С гулким ударом, копьё врезается в подставленный Ионой щит и повисает на нём. Иона отбрасывает щит и, сжимая в руке меч, бежит, заглядывая в шатры.

ИОНА
Сара!

НАТ. ШАТЁР. НОЧЬ

Он вбегает в шатер: не останавливаясь и прокрутившись вокруг себя, смотрит по сторонам. Шатёр пуст.

ИОНА
Дьявол.

Он слышит ржание лошадей и какие-то крики с противоположного конца шатра. Ему кажется, что он слышит голос зовущей его Сары.

САРА
(только голос)
Иона!

Иона бросается в противоположный конец шатра, рассекает ударом меча ткань и выбегает наружу.
 
НАТ. ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ У ШАТРА АНТИПАТРА. НОЧЬ

Иона видит запряженную двойкой лошадей колесницу и стрелу, нацеленную в него Антипатром. Антипатр стоит в колеснице и спиной прижимает к бортику порывающуюся вырваться Сару. Рядом на привязи, беснуясь при виде пылающего рядом шатра, мечется лошадь. Два вооружённых кописами телохранителя сдерживают впряжённых в колесницу лошадей.

Антипатр пускает стрелу.

Иона отпрыгивает в сторону, падает на землю и, провернувшись, вскакивает на ноги.

ИОНА
Сара!

Он бросается к колеснице.

Антипатр натягивает тетиву лука. Сара кричит и, пытаясь вырваться, мешает Антипатру прицелиться. Иона приближается.

Какое-то мгновение Антипатр раздумывает, выпускает стрелу в привязанную рядом лошадь и хватает поводья колесницы.

АНТИПАТР
(телохранителям)
Убейте его…!

Антипатр трогает колесницу, едва не сбив телохранителей с ног.

Иона уже рядом. Сара тянет к нему руки.

Телохранители набрасываются на Иону.

Крутящим движением Иона проворачивает копис противника и, проскочив вперёд, рассекает на его груди кожаный панцирь. Телохранитель, вскрикнув, роняет копис и падает на землю. Копис другого телохранителя, просвистев у головы…, …оцарапывает Ионе щёку. Иона, разворачиваясь, выбивает из рук неприятеля копис, и добивает его колющим ударом.

Иона бежит что есть сил в сторону удаляющейся колесницы.

Из несущейся прочь колесницы, Сара протягивает к нему руки. Он слышит её удаляющийся крик.

САРА
Иона!

Крича и чертыхаясь, Иона бросается обратно - туда, где привязана лошадь.

Он подбегает к хрипящей, лежащей на земле лошади. Стрела, пробив артерию, торчит в шее несчастного животного. Иона судорожно развязывает лошадь и, пытаясь поставить на ноги, тянет её за уздечку. Лошадь несколько раз фыркает и затихает. Иона понимает, что лошадь мертва. Он отпускает уздечку, и голова лошоди глухо ударяется об землю.

Иона пробегает несколько шагов в сторону умчавшейся колесницы, размазывает кулаком по щеке кровь и в отчаянии вглядывается в темноту уходящей дороги.

ИОНА
(в отчаянии)
Дьявол…. Мне нужна лошадь.


НАТ. ПОЛЯНА РЯДОМ С ШАТРОМ АПОЛОНИЯ. НОЧЬ

Иеуда верхом пробирается сквозь толпу ополчения. Он насмешливо смотрит на Аполония, которого с двух сторон обступают иудеи.

Аполоний пятится назад и неистово размахивает мечом. Кто-то из ополчения падает. Аполоний ликует.

АПОЛОНИЙ
(вопит)
Ага…. Ну, кто ещё? Трусы…. Жалкие трусы! У вас нет чести…!

Иеуда направляет к нему коня. Пропуская Иеуду, ополчение расступается. Он останавливает коня перед Аполонием и подбоченившись, пристально на него смотрит.

ИЕУДА
Это почему же у нас нет чести?

Аполоний нацеливает меч в сторону Иеуды. На рукоятке меча, отсвечивая от пожаров, блеснул красный рубин.

АПОЛОНИЙ
Ты воюешь не по правилам, трусливый раб! Это тебе говорю я - наместник Иудеи и Самарии Аполоний.

ИЕУДА
Насчёт рабов ты ошибаешься, наместник! Из рабства Египетского мой народ уже тысяча лет, как вышел. Так что, мы люди вольные. А то, как воюем…. Извини. Воюем, как умеем. Мы не военные. Впрочем…. Если хочешь воевать по правилам…. Давай…!

Перекинув ногу, Иеуда спрыгивает с коня. Не отрывая взгляда от Аполония, он вытаскивает из петель в попоне молот, и ласково стучит ладонью по крупу животного. Тряхнув головой, конь отходит в сторону.

Прикрывшись щитом и изучая противника, Аполоний резво ходит кругами вокруг Иеуды. Чуть пригнувшись и обхватив широким хватом длинное древко молота, ИЕУДА мягко переступает, держась к Аполонию лицом.

Внезапно…. Аполоний делает выпад вперёд: наносит рубящий удар сверху, тут же быстро боковой на уровне бёдер и сразу отпрыгивает назад. Вскинув руки, Иеуда останавливает верхний удар древком молота и, сбросив вниз ударную часть, блокирует боковой удар. Выбросив сноп искр, металл весело зазвенел.
 
Затаив дыхание и толпясь, ополченцы внимательно наблюдают за поединком. Сквозь них, задыхаясь от долгого бега, пробирается Иона.

Аполоний снисходительно улыбается. Ступил вправо…. Влево. И делая стремительный выпад, переступая быстрыми, короткими шагами – атакует.

Иеуда медленно отступает, парируя серию молниеносных ударов. Твердое, ореховое древко молота стонет и крошится, отбивая сталь. Снопы искр выбивает ударная часть.

Аполоний метит колющий удар в печень. Шаг назад. И сразу вперёд с крутящим обманным финтом…. Подпрыгивает….
В прыжке размахивается, и вкладывает весь свой вес в рубящий удар сверху….

Меч Аполония входит в древко молота и, разрубив его до половины, увязает….

Пытаясь выдернуть меч, Аполоний опускает щит.

Сокрушительный удар кулаком в челюсть роняет его на землю.

Описав высокую дугу шлем, слетев с головы Аполония, падает, катится по земле и, покачиваясь, останавливается.

Иудеи в толпе загудели и одобрительно закивали головами. Иона замечает стоящего неподалёку коня Иеуды, и сквозь толпу пробирается к лошади.

Иеуда отбрасывает в сторону молот с увязшим в древке мечом.

Аполоний встряхнув несколько раз головой, пошатываясь, поднимается на ноги. Выставляет перед собой кулаки и короткими шагами надвигается на Иеуду.

Иеуда улыбается.

ИЕУДА
Да, ты, просто неугомонный…!

Поведя плечами, Иеуда быстро идет навстречу Аполонию.

Аполоний наносит встречный прямой удар.

Иеуда захватывает кулак ладонью. Отводит его в сторону. Бьёт Аполония коленом в пах и, ухватив за пояс, отрывает от земли.

Аполоний пытается вырваться. Он крутится и извивается всем телом. Иеуда поднимает его над собой и держит на прямых руках.

ИЕУДА
Ну, наместник…! Прощай.

На выдохе. С силой Иеуда опускает Аполония головой в землю.

В шее Аполония что-то хрустнуло. Он утыкается носом, в потоптанную траву, закатывает глаза и умирает.

Иеуда выдергивает меч Аполония из древка молота и, цокая языком, с сожалением рассматривает испорченную рукоять. К нему подводят его коня.
Иеуда поворачивается к коню и собирается приладить к попоне молот.

За узду коня хватает Иона. Тяжело дыша и пошатываясь, он повисает на голове животного и безумными глазами смотрит на Иеуду.

ИОНА
Мне нужна твоя лошадь.

Иеуда удивляется и с изумлением смотрит на Иону.

ИЕУДА
Зачем тебе моя лошадь? Что, других нет…?

ИОНА
Нет…. Не нашёл…. Они уходят…. Я должен их догнать.

ИЕУДА
Да кто уходит…? О ком ты говоришь?

Иона отмахнувшись, забирается на коня Иеуды.

ИОНА
(кричит)
Антипатр с Сарой уходят! Некогда объяснять…. Я ухожу.

Иона бьёт коня пятками и пускает коня галопом.

Иеуда забрасывает молот на плечо и с недоумением, прищурившись, смотрит в след Ионе.

ИЕУДА
Да ладно…. С Сероном мы, как-нибудь, и без тебя управимся.

НАТ. ВЬЕЗД В ИЕРУСАЛИМ. УТРО

Светает. В воздухе разносится утреннее щебетание птиц. Иона направляет взмыленного коня к Иерусалиму. Перед въездом в город он переводит коня на шаг и останавливается.

Его взгляд напряжён. Он подозрительно вглядывается в сторону городских ворот.

На месте крепостных стен осталась стоять только высокая насыпь, и валяются битые, расколотые надвое камни. Вдалеке, напротив Храма, возвышается гарнизонная крепость. Полуразрушенные ворота совершенно пустынны.

Иона кладёт руку на рукоятку меча, и осторожным шагом направляет коня в ворота.

Напряжённо осматриваясь, он медленно въезжает в аркообразные своды ворот и, поглаживая пальцами рукоятку меча, двигается вдоль каменных стен. Вдруг, за его спиной раздаётся топот множества ног.

Иона выхватывает меч и стремительно разворачивает коня.

Городские стражники, перекрыв выход, направляют в Иону не менее тридцати сарисс.

Иона в нерешительности останавливается.

ИОНА
Дьявол!

Иона резко поворачивает коня в обратную сторону, но развернуться не успевает. Его коня хватают под уздцы стражники, устремившиеся к нему с противоположной стороны ворот.

ИОНА взмахивает мечом. Один из стражников, вскрикнув, падает. Другие – хватают Иону за полы плаща, тянут и сбрасывают его на землю: всем скопом топчут его ногами и бьют древками копий.

АНТИПАТР
(только голос)
Прекратить…! Не сметь…! Он мне нужен живым!

Антипатр раздвигает спины стражников и, злобно усмехаясь, склоняется над разбитым лицом Ионы.

АНТИПАТР
(злобно)
Ну, вот мы и встретились, соперник! Не жди от меня легкой смерти. Я сделаю тебя смердящим ничтожеством. Ты будешь жить, и гнить заживо. Возможно тогда, увидев твою ничтожность, она оценит по достоинству меня.

Он сжимает руку в кулак и бьёт Иону в лицо.

ЗАТЕМНЕНИЕ.

ИНТ. АНТИОХИЯ - ПРИЁМНЫЕ ПОКОИ АНТИОХА ЭПИФАНА. ДЕНЬ

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ:

На фоне колоннад и обрамляющей потолок лепки, Эпифан трясёт за грудки Лисия. Он взбешен.

ТИТР: Антиохия. Весна 165 год до нашей эры

ЭПИФАН
Ты понимаешь, что это означает…? Я тебя спрашиваю?

Лисий, опустив глаза, молчит.

Эпифан отбрасывает его от себя и разворачивается к нему спиной. Он утирает кулаком пену у рта и свирепо вращает глазами.

ЭПИФАН
Это значит, что разбив Аполония и Серона, мятежникам осталось только войти в Иерусалим…! Практически вся Иудея отложилась от меня….

Эпифан резко разворачивается, сжимает кулаки и устремляется к Лисию.

Он надвигается на ЛИСИЯ вплотную, но увидев спокойное чуть побледневшее лицо, останавливается и сдерживает себя от рукоприкладства: остаётся стоять, сжимая кулаки, и смотрит Лисию в глаза.

ЛИСИЙ
Не думаю, божественный. Вряд-ли они осмелятся. В городе гарнизон. Да и крепость хорошо укреплена.

Эпифан расслабляется, отмахивается рукой и отстраняется от Лисия.

ЭПИФАН
Возможно, ты, прав…. Но поход в Персию сорван. Я не рискну оставить у себя в тылу взбунтовавшуюся сатрапию. В то же время - казна опустошена, и я не знаю, как пополнить её.

ЛИСИЙ
Не сочти за дерзость, мой царь! Но я думаю, что из-за горстки мятежников не стоит отказываться от твоих планов. Это было бы унижением не только для тебя, но и всех нас. Мятежники слишком ничтожны и слабы, чтобы представлять угрозу для нас.

Эпифан задумался: стоит, печально опустив голову.

ЭПИФАН
Да…. Бедный Аполоний…. Он был глуп, но я любил его…!

В приёмные покои, крича и размахивая деревянным мечом, вбегает девятилетний МАЛЬЧИК в царских одеждах. Он преследует СКОМОРОХА в шутовской шапке. Скоморох, высоко поднимая колени и изображая страх, описывает круг возле Эпифана, спотыкается и, высоко подбросив ноги, валится на спину. Мальчик, заливисто смеясь, набрасывается на него сверху и лупит мечом.

Эпифан растрогано смотрит на мальчика. На его лице появляется сентиментальная улыбка.

ЭПИФАН
(Лисию)
Ты прав, мой друг…! Не стоит менять принятых решений. На время моего отсутствия ты останешься здесь вместо меня. А также…, я поручаю тебе воспитание моего сына и оставляю часть своей рати. Но…. Против Иудеев, ничего не предпринимай. Дождись моего возвращения. Это стало моим личным делом….

Лисий, не в силах скрыть свей радости, утвердительно кивает. Едва сдерживая улыбку, он внимательно следит за Эпифаном.

Эпифан, вдруг, мрачнеет и делает чуть заметный жест Скомороху.

Тот, спохватившись, вскакивает, хватает в охапку мальчика и быстро идёт, унося его из покоев Эпифана. Мальчик, возмущённо визжит и пытается вырваться.

Эпифан в задумчивости кусает губы, щурится и морщит лоб.

ЭПИФАН
Хотя нет…. Они могут укрепиться за это время. Вот что….

Эпифан поворачивается к Лисию.

ЭПИФАН
(продолжает)
Отряди двадцать тысяч пешего и семь тысяч конного войска. Поставь над ними Георгия и Никанора. Пусть отправляются и наведут там порядок….

Вдруг…. Эпифан пошатнулся. У него все плывёт перед глазами. Перед ним возникает еле уловимый образ Хоньо стоящего на фоне Храмовых дверей со свитками Святого Писания. Он слышит его тихий голос.

ХОНЬО
Я лишь пекусь о твоём благе. Если войдете в Храм и трёх лет не проживёте…!

Эпифан тяжело набирает в лёгкие воздух. Прикрывает рот рукой. И с нарастанием несколько раз кашляет. Отрывает руку ото рта и с удивлением смотрит на ладонь. На ладони в каплях крови остались лежать несколько алых отвратительных сгустков.

Лисий обеспокоенно бросается к Эпифану.

ЛИСИЙ
Что случилось, божественный? Ты, болен…?

Эпифан быстро сжимает ладонь в кулак и отстраняется от Лисия: округляет глаза и смотрит на него с деланным удивлением.

ЭПИФАН
С чего ты взял…? Это так…. Ерунда. Наверное, кость застряла. Впрочем…. Ты можешь идти. Я должен отдохнуть перед дорогой.

Лисий бьёт себя рукой в грудь и разворачивается.

Эпифан кладёт ему на плечо руку. Лисий останавливается и поворачивает голову к Эпифану. Эпифан, не убирая руки с плеча Лисия, приближает его вплотную к себе и притягивается к его уху.

ЭПИФАН
Дай Георгию и Никанору не двадцать, а сорок тысяч пеших. И отправь с ними Птолемея советником. Так будет надёжнее…. Пусть он присматривает за ними.

ИНТ. КАМЕРА В ТЕМНИЦЕ АНТИПАТРА ДЕНЬ

Тесное каменное помещение. Из щели под потоком пробивает узкая полоска света. На полу разбросана грязная солома вперемешку со сжиженной грязью.
Толстые прутья кованой решётки ограждают выход в коридор, освещённый тусклым светом факелов. Слышны стоны, вздохи и постукивание цепей из соседних камер.

Иона лежит на полу, уткнувшись лицом в сено. Его ухо пробито железной серьгой, а на шею одет металлический ошейник скованный кольцом и прикреплённый на длинной цепи к стене. Он в одной набедренной повязке. На покрытом язвами грязном теле, проступают рубцы от битья плетью.

Раздаётся скрип открывающиеся двери. Коридор заливается дневным светом и слышен шум приближающихся шагов. Иона лежит без движения. В соседних камерах усиливается гомон заключённых и бряканье цепей.
 
К решётке подходят Антипатр и Сара в сопровождении двух ОХРАННИКОВ и рабыни ДВОРЫ. ДВОРА - молодая женщина с зачесанными наверх волосами и длинном платье.

Они останавливаются у решётки и всматриваются в темную камеру, где неподвижно лежит Иона. Сара несколько бледная, но хороша собой. Коралловые серьги-подвески искрятся в бьющем из двери в темницу боковом свете. Большой круглый живот нисколько не портит ее стройную фигуру.

Антипатр с иронией обращается к охранникам.

АНТИПАТР
Он там не умер…? Ну-ка, расшевелите его.

Охранники бросаются к стене и тянут за свисающую с потолка цепь. С отвратительным скрежетом решётка поднимается.

Охранники влетают в камеру и пинают Иону ногами. Иона зашевелился и что-то невнятно мычит. Охранники толкают его в спину древками копий.

АНТИПАТР
(надменно)
Довольно – довольно…. Поднимите его. Я хочу видеть его лицо.

Из-за пояса Антипатр вытаскивает платок и брезгливо закрывает им нос.

Сара спокойно, даже несколько безразлично, наблюдает за происходящим. Двора, склонив голову, стоит чуть позади Сары.

Охранники хватают Иону и ставят его на ноги. Он, шатаясь и уронив на грудь голову, плохо держится на ногах.
Антипатр входит в камеру и, прохаживаясь вокруг Ионы, брезгливо рассматривает его.

АНТИПАТР
(с сарказмом)
За последние месяцы, что мы не виделись, ты сильно сдал…. Ну а что грязный-то такой? Почему не моешься…? Уф-ф…!

Антипатр, изобразив брезгливую гримасу, зажимает платком нос и быстро выходит из камеры. Подойдя к Саре, он разворачивается и, обняв её одной рукой за плечи, повелительно машет платком охранникам.

АНТИПАТР
Ну-ка умойте его и накормите! Живо…!

Охранники беспрекословно бросаются вон из камеры.

Антипатр глядя на Иону, прижимает к себе Сару.

АНТИПАТР
Ты видишь милая, как быстро он превращается в животное. А ведь относительно других рабов, у него прекрасные условия.

Сара хладнокровно смотрит на ИОНУ и, соглашаясь, укоризненно покачивает головой.

В камеру вбегают Охранники. Один окатывает Иону водой, а другой ставит перед ним миску с какой-то похлёбкой. У Ионы подкашиваются ноги, он рушится на колени и жадно начинает есть.
 
Антипатр, глядя на него, презрительно качает головой.

АНТИПАТР
Господи, какое ничтожество! Ты видишь, Сара! И с этим никчемным человеком ты хотела прожить жизнь….

САРА
Ты прав как всегда, дорогой!

Антипатр притягивает её к себе и целует в губы. Они разворачиваются и собираются уходить. Сара отрывается от губ Антипатра и небрежно поворачивает голову к Дворе.

САРА
(повелительно)
Принеси ему из кухни чего-нибудь. Да и остальным рабам тоже…. Пусть у них будет сегодня праздник.

Они двигаются к выходу. Их свита следует за ними.

АНТИПАТР
(игриво Саре)
Ты излишне мягка с рабами, дорогая.

Щурясь от непривычного дневного света, Иона медленно поднимает голову и с ненавистью смотрит им вслед.

Слышен стук двери, и меркнет свет в коридоре.

Не выпуская из руки миску, Иона, бряцая цепью, тяжело поднимается на ноги и на полусогнутых ногах ковыляет к решётке. Садится на пол рядом с решёткой и доедает из миски остатки пищи. Доев, он горемычно вздыхает и, откинувшись, спиной опирается о грязную каменную стену.

Входная дверь опять заскрипела, коридор на время залился дневным светом, и послышались приближающиеся торопливые шаги. Иона безучастно поворачивает голову к решётке.

За решёткой появляется Двора. Она просовывает в щель керамические миски с мясом, фруктами и маленькую амфору.

ДВОРА
(шёпотом)
Госпожа велела передать, что сегодня хозяин уйдет из города, набирать из иудеев добровольцев в войско Антиоха. И если всевышний будет милостив к тебе, то сегодня ночью….

Слышны быстрые приближающиеся шаги. Двора пугается и замолкает. Появляется Охранник.

ОХРАННИК
Что это ты здесь раскудахталась? Ну-ка марш отсюда…!

Двора вскакивает и, оправив подол платья, быстро уходит.

Охранник протягивает руку в щель решётки и, ухватив миску с фруктами и амфору, тянет обратно.

Иона быстро хватает миску с мясом и отползает подальше от решётки.

Охранник открывает амфору и залпом осушает её. Допив, он смачно чмокает губами и с ехидной усмешкой пялится на Иону.

Иона жадно откусывает мясо.

Охранник размахивается и запускает в Иону амфорой.

Пролетев сквозь кованые прутья, амфора бьётся о стену и разбивается вдребезги. Иона отползает в противоположный угол и жадно доедает мясо.

Охранник усмехнулся. Кусая яблоко, и что-то напевая себе под нос, он удаляется с чувством собственного превосходства.

Иона с сожалением смотрит на пустую миску. Он отбрасывает её в сторону, осторожно откидывается назад и, упираясь затылком в стену, вздыхает и медленно поворачивает голову к щели под потолком.

Из щели, тонкой полоской пробивает дневной свет.

Иона медленно закрывает глаза.

ИНТ. КАМЕРА В ТЕМНИЦЕ АНТИПАТРА. НОЧЬ

Иона очнулся от грохота напоминающего звук падающего тела и смотрит на щель под потолком.

Дневного света нет. Темница освещена только тусклым, мерцающим светом факелов. В соседних камерах оживлённо забряцали цепи, и послышался гомон заключенных.

Взвизгнув, Иона судорожно ползет к решётке.

У решётки появляется Александр. Ему освещают факелами Сара и Двора. Сара оглядывается по сторонам, держится за живот и поторапливает Александра.

САРА
Скорее…! Прошу, скорее же…!

Александр тянет цепь в стене. Решётка поднимается.
Не дожидаясь пока полностью поднимется решётка, Сара бросается к Ионе и обнимает его.

САРА
Всё милый…! Всё. Кончились твои страдания, любимый мой. Прости, что не смогла раньше….

Она, рыдая, осыпает Иону поцелуями.

Иона не отвечает. Он, сидя на полу, и одной рукой повиснув на Саре, другой тянет и дёргает цепь, приковавшую его к стене.

Подбегает Александр. Он держит в руках зубило и небольшой молоток.

АЛЕКСАНДР
Погоди дружище…. Дай-ка лучше я….

В два удара Александр сбивает клёпку сзади, расположенную на ошейнике Ионы.

Ошейник и цепь с грохотом падают на пол.

Удерживая Иону, Александр и Сара ставят его на ноги и волокут из камеры.

Они двигаются по длинному коридору к выходу. Двора, освещая дорогу, идёт с факелами перед ними.
Вдоль коридора, из клеток тянутся к ним множество рук и раздаются молящие голоса. На выходе у двери лежит безжизненное тело Охранника.

Иона свесив руки на плечах Сары и Александра, едва перебирает ногами. Они стараются идти как можно быстрее. Дверь уже близко.

Вдруг, у Сары округляются глаза. Она начинает спазматично дышать и хватается руками за живот.

САРА
Боже мой! Боже мой! Всё я больше не могу.

Она едва сдерживает крик, отстранятся от Ионы и, облокотившись о стену, смотрит на свой живот и держится за него обеими руками.

Александр, удерживая Иону, останавливается и в недоумении уставился на Сару.
Двора передаёт ему один из факелов и бросается к Саре.

ДВОРА
Господи! Неужели начинается….

Сара стонет и оседает по стене на пол и, сдерживая крик, смотрит на Иону и Александра.

САРА
(Александру)
Всё…. Уходите. Я не смогу уйти. Спасай его…. Слышишь?!

Она закричала. Двора, отложив факел на пол, пытается её поднять.

Александр взваливает Иону на плечо и поворачивается к выходу. Иона, лёжа животом на плече Александра, смотрит на Сару, беззвучно шепчет её имя и тянет к ней руку. Александр поднимается по ступеням к выходу.

САРА
(Александру)
Стой…! Передай Иеуде, что большое войско Антиоха идет на нас. Антипатр тоже будет с ними…. А-а! Господи…!

Сара повисает на плече Дворы, её ноги подкашиваются, и она кричит, уже не сдерживая себя.

Александр останавливается у выхода и, развернувшись, смотрит на Сару.

САРА
(Александру)
Ну что ты стоишь…? Убирайся! А-а, дьявол…!

Александр поворачивается и, переступив через труп Охранника, выскакивает в дверь.
 
ИНТ. КОМНАТЫ В ДОМЕ АНТИПАТРА И СПАЛЬНЯ. ДЕНЬ

Антипатр, минуя комнаты и мебель, быстро идет по коридору. Он в ярости, нервно сжимает губы. На его лице играют желваки. Он заходит в комнату и, на ходу сбрасывая с тумбы вазу, поворачивает в другую комнату: пинает здесь ногой зазевавшуюся домашнюю кошку, и подходит к входу, завешанному занавесью.

Широким резким движением, Антипатр срывает занавесь и врывается в спальню.

АНТИПАТР
(злобно кричит)
Я уверен, что здесь без тебя не обошлось…!

Антипатр таращит глаза и почти с ненавистью смотрит на Сару.

Сара полулежит на широкой кровати и, удерживая на руках завёрнутого в пелёнку младенца, кормит его грудью. Она небрежно поворачивает голову к Антипатру.

САРА
(с иронией)
И это первое что говорит муж жене, вернувшись в дом после длительного отсутствия…! Кстати, ты не заметил? У нас есть более интересные новости….

Антипатр обескуражен. Он смотрит на Сару кормящую ребёнка, постепенно его взгляд смягчается и приобретает умилённый вид.

Сара удивительно свежа и красива. Ребёнок прекращает есть. Она аккуратно приподнимает его и, прижимая к себе животиком, поглаживает снизу вверх по спинке.

АНТИПАТР
(несколько виновато)
Прости, дорогая. Просто первое, что сообщили мне по прибытии, так это о побеге этого негодяя. Рабы утверждают, что ты была с ним. Надеюсь, ты сможешь мне это объяснить. Но в самом деле…. О ребёнке глупые рабы мне ничего не говортли! Хотя…, может, и сказали, но я уже не слушал их потому, что был ужасно раздосадован…. Прости любимая! Я велю выпороть этих глупцов.

Антипатр тянется к Саре, целует её в губы и берёт на руки ребёнка. Он приподымает его над головой и умилённо на него смотрит.

Ребенок поводит глазками по комнате, будто изучает её. Вдруг, он смешно отрыгивает воздух, как обычно это бывает у младенцев после кормления.

Антипатр и Сара смеются. Он бережно кладет младенца спиной на кровать и осторожно разворачивает пелёнки.

Сара испуганно напрягается.

АНТИПАТР
Кто у нас здесь…? Мальчик или девочка? Для семимесячного ребенка мы крупноваты….

Вдруг, глаза Антипатра стекленеют. Он, приходя в ярость, краснеет и, замерев, не мигая, смотрит на младенца. Он видит, что мальчик обрезан….

Сара пугается и, вскрикнув, бросается к ребёнку.

Антипатр хватает её за волосы, оттаскивает от младенца и наотмашь бьёт по лицу.

Сара отлетает и падает на подушки. Из её ноздри, тонкой струйкой потекла кровь.

Антипатр, размахивая руками, в бешенстве надвигается на Сару.


АНТИПАТР
(кричит)
Тварь…! Тварь ты неблагодарная. Ты, что решила разрушить мне жизнь? Да если узнают, я лишусь всего - денег, поста, жизни! Как ты посмела, сука, обрезать моего сына…? Как ты посмела…!?

Он набрасывается на Сару, и нещадно осыпает её пощёчинами. Она визжит и извивается под его ударами. Наконец, поджав ноги, она резко выпрямляет их и отталкивает его от себя.

От неожиданности Антипатр, сделав несколько быстрых шажков назад, теряет равновесие и, взмахнув руками, грохается на спину.

Ребёнок заливается плачем.

Сара вскакивает, хватает ребёнка на руки и с ненавистью смотрит на Антипатра. По её лицу размазана кровь и проступили свежие следы пощёчин.

САРА
(в ярости)
Будь ты проклят…! Можешь не бояться - это не твой сын…!

Антипатр приподымается с пола и, оторопев, с удивлением смотрит на Сару.

САРА
А чем ты думал, осёл несчастный, когда заставил на себе жениться замужнюю женщину? Или ты надеялся, что греки, отменив наши древние обычаи, и зачатие детей предусмотрели по указу Антиоха…!

Антипатр резво поднимается с пола. Он неожиданно становится хладнокровен: одергивает на себе хитон и поправляет хламиду.

Сара, прижимая к себе ребёнка, смотрит на него с ненавистью переходящей в испуг.
 
Антипатр подходит к входу в спальню и громко хлопает в ладоши.

АНТИПАТР
(громко зовёт)
Охрана!

Слышится топот приближающихся ног. Антипатр с иронической, кривой усмешкой направляется к Саре.

Сара потихоньку пятится, испуганно прижимая к себе ребёнка.

АНТИПАТР
(с иронией)
И это твоя благодарность за всё, что я для тебя сделал! Что же…. Ты сделала свой выбор.

НАТ. РАВНИНА ВОЗЛЕ ГОРОДА ЭММОС. ДЕНЬ

Солнечный зной обжигает поросшую редкой зеленью равнину. Вдалеке, растворяясь в раскаленном небе, маячат горные холмы. По пыльной топтаной дороге медленно бредёт войско Антиоха. Справа от дороги видны строения небольшого города.

Георгий и Никанор сотрясаются верхом возле крытых, обрамлённых золотом носилок. Носилки плавно колышутся на плечах восьми крепких рабов, держащих её за длинные деревянные ручки. В тени тканной серебром крыши возлежит на носилках ПТОЛЕМЕЙ. Птолемей – полный, седой мужчина лет пятидесяти. Он в поножах, с мечом на поясе, но без кирасы.

Птолемей тяжело отдувается и открывает серебряную флягу. Открыв, прикладывает к губам и, издавая утробные звуки, жадно пьёт воду.

Георгий хмуро и презрительно на него смотрит.

ГЕОРГИЙ
Птолемей…! Не кажется ли тебе, что в погоне за мятежниками мы уже запутались в собственных следах?

Птолемей крякнув, прекращает пить и закрывает флягу.

ПТОЛЕМЕЙ
Опять ты за старое, мой друг…. Ты слишком нетерпелив!

ГЕОРГИЙ
Мы уже три месяца гоняемся за ними по Иудее. Пора бы понять, что эти трусы вообще не желают давать нам генеральное сражение….

Птолемей утирает со лба пот, и отмахивается от назойливых мух.

ПТОЛЕМЕЙ
И поэтому ты предлагаешь разделиться, отрезать им пути к отступлению и заставить драться…. Я это слышал от тебя уже тысячу раз.

Птолемей улыбаетсч и насмешливо смотрит на Георгия. Георгий закипает.

ГЕОРГИЙ
А, по-твоему, лучше бродить по дорогам подобно жалким актёришкам…?

Птолемей снисходительно смеётся.

ПТОЛЕМЕЙ
Не заводись, мой друг! Помни о том, что я поставлен Эпифаном здесь советником и отвечаю за успех нашего предприятия.

ГЕОРГИЙ
А ты не забывай, что я - главнокомандующий вверенной мне Антиохом армии….

Никанор встрепенулся и злобно уставился на Георгия.

Георгий улавливает его взгляд и тут же ретируется.

ГЕОРГИЙ
Ну…. По крайней мере, её части.

Никанор думает и, соглашаясь, кивает головой.

ПТОЛЕМЕЙ
Я считаю, Георгий, что план твой хорош, но преждевременен и слишком опасен. Возможно мятежникам только и надо, чтобы мы разделились и полезли в горы….

Носилки Птолемея сильно тряхнуло. Он хватает лежащий рядом хлыст, приподнимается на локте и бьёт….

Хлыст опускается на спину раба и, оставив пурпурную полосу, возвращается обратно. Раб степенно идёт, не реагируя на боль.

Птолемей скручивает хлыст и смотрит на Георгия.

ПТОЛЕМЕЙ
Все-таки я предпочитаю воевать на равнине. Впрочем…. Действительно наша прогулка несколько затянулась….

Никанор с иронией криво ухмыляется. Георгий нетерпеливо перебивает Птолемея.

ГЕОРГИЙ
Так что, ты, предлагаешь…?

Птолемей оглядывается по сторонам, и, остановив взгляд на виднеющихся вдали строениях города, указывает на него пальцем.

ПТОЛЕМЕЙ
Как называется этот город?

ГЕОРГИЙ И НИКАНОР
(вместе)
Эммос.

ПТОЛЕМЕЙ
Мы разобьём там лагерь и укрепимся. Бьюсь об заклад - Макабим сами к нам придут.

ИНТ. ШАТЁР В СТАНЕ МАКАБИМ ВЕЧЕР

Иеуда прохаживается туда и обратно внутри просторного шатра. Рядом с ним на низком табурете сидит Шимон. Иоханан, Элеазар и Ионатан сидят напротив. За ними полукругом расположились человек десять из ополчения. Среди них Йосэф, Александр и Иона. Иона ещё очень худой. Он сидит с отсутствующим выражением и думает о своём.

Иоханан разводит руками, и вскидывает голову.

ИОХАНАН
Нужно признать, что наш план провалился. Нам не удалось заманить их в горы.

Иеуда останавливается и, соглашаясь, кивает.
 
ИЕУДА
Что же…. Придётся нам, спустится на равнину.

Шимон подскочил.

ШИМОН
Но это верная гибель! Что мы можем противопоставить грекам? Их сорок тысяч, а нас только три тысячи обученных, но без опыта крупных сражений войнов. И еще две тысячи плохо вооружённого ополчения.
Всего пять... На равнине они рездавят нас, как мух!

ИЕУДА
Ты прав, брат. Но если всё же, мы заставим их разделиться…. Пусть хотя бы и на равнине... . Тогда наши шансы значительно возрастут…!

Элеазар, усмехнувшись, чешет бороду.

ЭЛЕАЗАР
Значит дело за маленьким…. Заставить их разделиться?

ИОНАТАН
Я думаю, у нас есть более серьёзная проблема. В настроении наших людей чувствуется неуверенность. Они боятся…! Армия Антиоха слишком велика. Будет сложно убедить их сражаться на равнине лоб в лоб с греками.

Иеуда решительно вскидывает голову и обводит глазами всех присутствующих.

Все сидят нахмуренные. У многих растерянные лица. Иона не слушает. Он сидит, уставившись в пол, и думает о своём.

ИЕУДА
А вот это действительно плохо. Страх - вот наш главный враг! Поэтому поступим так, как гласит древний обычай. Прежде всего, отпустим всех тех, кто боится. А также, отпустим домой молодожёнов и тех, кто недавно приобрёл недвижимость, дабы эти люди из любви к своим молодым женам и дому не мешали нам сражаться…. Остальных разделим на тысячи, сотни, пятидесятки и десятки. Поставим над ними военачальников из опытных воинов. Затем, после обряда очищения, проведём время в молитвах и увещеваниях к Предвечному, дабы побудить Его, таким образом, даровать нам победу над язычниками…. Ну а после…. После спустимся на равнину подле Эммоса. У подножья гор разобьём лагерь и позаботимся о том, чтобы греки узнали об этом….

Присутствующие одобрительно закивали головами. Встают и начинают расходиться.

Александр разворачивается спиной и направляется к выходу. Иона не двигается с места.

Иеуда окликает их.

ИЕУДА
Александр…! Иона! Останьтесь. У меня для вас есть особое поручение.
       
Александр не спеша направляется к Иеуде.

Вдруг, очнувшись, Иона вскакивает и, опережая Александра, решительно направляется к Иеуде.

ИОНА
Дай мне людей. Я возвращаюсь в Иерусалим.

Иеуда строго уставился на него.

ИОНА
У меня плохое предчувствие….

ИЕУДА
Не дам. И тебя не отпущу.

ИОНА
(взрываясь)
Ты не понимаешь! Это не возьмёт много времени….

Иеуда хватает Иону за плечо и резко встряхивает его.

ИЕУДА
Хватит…! У меня каждый человек на счету. Ничего с твоей Сарой не случится. Ты не хуже меня знаешь, что сейчас судьба твоей семьи решается здесь, а не в Иерусалиме….

ИОНА
Всё равно уйду….

ИЕУДА
(резко перебивает)
Не уйдёшь…! Ты мне здесь нужен. Кроме тебя и Александра, у меня здесь никто не говорит на греческом легко, будто он сам грек. Так что у меня к вам особое дело. Слушайте сюда…. Оба…!

Иеуда берёт их под руки и, подталкивая, ведёт в глубину шатра.

НАТ. ИЕРУСАЛИМ КРЕПОСТНАЯ СТЕНА ГАРНИЗОННОЙ КРЕПОСТИ ДЕНЬ

Босыми ногами Сара ступает на ступени, прилегающие к краю стены. Она делает шаг и поднимается на торец.

Дует сильный ветер. Её рассыпанные волосы развеваются по ветру и путаются с коралловыми серьгами. Она осторожно клонится к краю и смотрит вниз.

С пугающей высоты виден Храм на Храмовой горе, городская площадь и острые камни под крепостной стеной на которой стоит Сара.
 
На её руках захныкал младенец. Она крепко прижимает его к себе. По её спине древком бьёт копьё и раздаётся голос СОЛДАТА.

СОЛДАТ
(только голос)
Что стала…? Двигайся…!

Сара испуганно вздрагивает и, крепко прижимая к себе ребёнка, аккуратными шажками идёт по торцу стены.

За ней на стену поднимается женщина средних лет. Она тоже прижимает к груди младенца и идет за Сарой.
Антипатр находится среди группы солдат: отдаёт распоряжения и следит за порядком.

Вторая женщина поднимается по ступеням вслед за Сарой и первой женщиной. Третья - почти ребёнок, заупрямилась. У неё подкашиваются ноги, и она отказывается подниматься по ступеням. Двое солдат подталкивают её. Она истерично кричит и упирается всем телом.

Антипатр что-то недовольно и коротко говорит воину стоящему рядом.

Тот вскидывается и бежит к солдатам, которые толкают женщину. Подбежав, воин вырывает из её рук ребёнка и, раскрутив, бросает за стену.

В отчаянии и ужасе женщина кричит и бросается к стене. Но теперь солдаты не пускают её. Глумясь и издеваясь, они срывают с неё всю одежду и, обнажённую ухватив за руки и ноги бросают со стены.

Антипатр угрюмо наблюдает за происходящим. Стоящий рядом Солдат с подхалимажем поворачивает к нему голову.

СОЛДАТ
Может и этих раздеть?

Антипатр искоса взглянул на Сару, стоящую на краю стены, и других двух женщин.

АНТИПАТР
(солдату)
Нет…. К чему излишняя жестокость!

Он выходит из группы солдат и торжественно приближается к Саре и женщинам. Они прижимают к груди своих младенцев и с обречённым повиновением стоят на краю. За их спиной просматривается фасад осквернённого иудейского Храма.

АНТИПАТР
(торжественно)
Сегодня в назидание другим…. Будет приведена в исполнение публичная казнь преступниц, осмелившихся ослушаться указа божественного царя Сирии и повелителя Азии - АНТИОХА IV ЭПИФАНА.

Он останавливается рядом с Сарой и, задрав голову, с интересом пристально вглядывается в её лицо.
Сара напугана, но уловив взгляд Антипатра, с ненавистью смотрит на него.

САРА
(тихо)
Тебе отомстят…!

Не отрывая от неё взгляд, Антипатр с иронией улыбается и покачивает головой. Он поднимает руку и делает повелительный жест солдатам.
 
Солдаты подбегают к женщинам и по одной сталкивают их со стены.

Они приближаются к Саре. Антипатр останавливает их.

АНТИПАТР
(солдатам)
Стоять…! С этой - я сам….

Он лихо запрыгивает на торец стены и, приблизившись, срывает из её ушей коралловые серьги-подвески.

НАТ. ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ - СТОЯНКА ДЛЯ КУПЦОВ С ОБОЗАМИ ДЕНЬ

На фоне многочисленных обозов и купцов, осматривающих товар, прохаживаются Птолемей, Георгий и Никанор. За ними неотступно следует десяток телохранителей. За обозами виднеются крыши солдатских шатров.

Птолемей в приподнятом настроении. Он обращает внимание на полноватого с добродушным лицом КУПЦА, осматривающего обоз битком набитый цепями и оковами для рабов.
 
ПТОЛЕМЕЙ
Ого…! Вот это - да…!

Птолемей притрагивается и с ленцой приподымает новенькое тесаное ярмо в обозе. Купец, широко улыбаясь, смотрит на Птолемея.

ПТОЛЕМЕЙ
Зачем же тебе столько…?

Купец изображает на лице льстивую гримасу.

КУПЕЦ
Желаю приобрести рабов! Поговаривают, что среди мятежников, немало молодых и крепких мужчин…. Так я, мой господин, могу приобрести сразу большую партию пленников. Насчёт цены не беспокойтесь. Готов всё оплатить золотыми драхмами….

Птолемей одобрительно рассмеялся.

ПТОЛЕМЕЙ
Что же! Одобряю твою дальновидность, Купец. Придёшь ко мне после. Потолкуем….

Мимо них, скрипя и громыхая бочками и винными бурдюками, проезжает вереница телег. Верхом на ослах, переодетые купцами, сопровождают обоз Иона и Александр.

Птолемей, Георгий и Никанор с интересом уставились на проезжающий мимо них обоз.

Птолемей подмигивает ТЕЛОХРАНИТЕЛЮ. Тот понимающе кивает и бежит к новоявленным купцам. Останавливает их и что-то им говорит.

Перекинув ногу через голову осла, Иона становится на землю. Раскланиваясь и льстиво улыбаясь, торопливо семенит ногами к Птолемею. Приблизившись на незначительное расстояние, он останавливается и, прижав руки к груди, склоняется перед ним.

ПТОЛЕМЕЙ
Откуда держишь путь, и какой у тебя товар, купец?

Иона подобострастно улыбается и ещё ниже склоняет голову.

ИОНА
Я Тимофей из Азота, а тот – Александр. Мы торгуем вином. В Азоте нас все знают, мой господин!

Птолемей оценивающе взглянул на вереницу наполненных с верхом телег.

ПТОЛЕМЕЙ
Так здесь вина - на месяц трём армиям хватит. Зачем столько…?

Иона искоса взглянул на оковы в обозе Купца.

ИОНА
Но, мой господин! Денег в наличности у нас нет. А вот, если вино продадим так и появятся. Будет на что рабов купить. Рабы, нынче, товар ходкий….

Птолемей строго смотрит на Иону.

ПТОЛЕМЕЙ
Я запрещаю вам торговать, купец, до моего распоряжения! Ваш товар опасен для моих солдат. И пока здесь нет пленных, он не имеет смысла.

ИОНА
Как тебе будет угодно, мой господин. Тем более что ждать, долго не придётся….
 
Георгий оживился.

ГЕОРГИЙ
Что ты хочешь этим сказать…?

Иона испуганно прижимает руки к груди, и кланяется.

ИОНА
На последнем переходе к городу, я видел множество дымов поднимающихся с равнины у горного спуска. Говорят, что там лагерь мятежников. Это совсем рядом. Я думал, вы знаете….

Георгий напоминает охотника, чувствующего добычу. Он тянется к уху Птолемея и быстро шепчет.

ГЕОРГИЙ
Теперь ты сам видишь, советник! Сведения, полученные утром от лазутчиков, подтверждаются. Хватит медлить…. Решайся! Поверь мне, наконец…. Пора их атаковать!

Птолемей отстраняется от Георгия и, прищурив глаза, переводит взгляд на обоз с оковами, а затем на Купца.

Купец ему льстиво улыбается.

Птолемей в нерешительности кусает губы. Наконец он решается и поворачивается к Георгию.

ПТОЛЕМЕЙ
Хорошо. Возьми пять тысяч пеших. И тысячу всадников. Проведи разведку. Будь очень осторожен. О любых своих начинаниях шли депеши с посыльными.

Георгий с иронией, но соглашаясь, кивает Птолемею, потом важно поворачивается к ИОНЕ.

ГЕОРГИЙ
Ты здешние дороги хорошо знаешь?

Иона в умилении кланяется.

ИОНА
Как же не знать, мой господин! Я родом из этих мест - вырос в Ямнии. Здешние дороги для меня, что пальцы на руках!

ГЕОРГИЙ
Если через час выступим, когда туда доберёмся…?

Иона растягивает рот в счастливой улыбке. Его глаза светятся детской искренностью.

ИОНА
Ну…. Если через час, то к ночи точно дойдёте….

Георгий командным тоном перебивает.

ГЕОРГИЙ
Ты пойдёшь с нами…. Покажешь дорогу.

НАТ. ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ - СТОЯНКА ДЛЯ КУПЦОВ С ОБОЗАМИ. НОЧЬ

Яркая луна на ночном звёздном небе.
Слышно громкое пение сверчков. В телеге, опиревшись спиной на бурдюки с вином, лежит Александр. Его глаза открыты. Он держит во рту стебелёк какой-то травинки и медленно пожёвывает его. Со стороны солдатских шатров начинают доноситься крики приветствий и шум многоголосого ликования. Начинают звучать музыкальные переливы множества флейт.

КРИКИ СО СТОРОНЫ ШАТРОВ
Слава царю Антиоху! Да здравствует Георгий…!

Александр выплёвывает стебелёк и садится. Слышит приближаю¬щийся к нему топот десятка пар ног. АЛЕКСАНДР напрягается, и его рука тянется к рукоятке ножа.

Из темноты выныривают телохранители Птолемея, и, увидев Александра, подбегают к нему.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Радуйся, купец! Птолемей приказал выкатить несколько твоих телег на плац. А для себя лично просил прислать в шатёр бурдюк отменного, выдержанного вина.

Александр отпускает рукоятку ножа и, улыбаясь, разводит руками.

АЛЕКСАНДР
О…! Так это с превеликим удовольствием! Погодите…. Где-то у меня здесь было….

Александр роется в обозе и осматривает бурдюки. Наконец, вытаскивает один и бросает его Телохранителю.

АЛЕКСАНДР
Вот…. Держи! Это для Птолемея. А что случилось…?

Телохранитель ловит бурдюк и надменно смеётся.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Победа…! Вчера поздним вечером Георгий застал врасплох мятежников прямо в их стане. Одним мощным ударом, он сокрушил их и обратил в бегство…. Ну и в ознаменование этой победы Птолемей устраивает пиршество.

Александр обратив взор к небу, радостно восклицает.

АЛЕКСАНДР
Ну, наконец-то…. Слава богам! А где же сейчас сам доблестный Георгий…?

Телохранитель заметно посуровел. Видно, что ему надоели расспросы болтливого купца.

ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ
Да уж… понятно где. Он занят преследованием и истреблением этих лисиц. Ну, хватит болтать. Ты даёшь товар или нет…?

АЛЕКСАНДР
Ну, а с товаром будет гораздо быстрее, если вы мне поможете, господа. А за это я щедро вас вознагражу. Налью каждому по половине бурдюка такого же отменного вина. Идёт…?

Телохранители обрадовано загудели, и кивают головами в знак согласия.

Александр спрыгивает с обоза. Телохранители впрягаются в телегу и начинают её толкать.

Колёса в телеге медленно проворачиваются и, крутясь, набирают скорость.

НАТ. ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ - ПЛАЦ У СОЛДАТСКИХ ШАТРОВ НОЧЬ

Гремят флейты и бьют барабаны. Несколько женщин в кругу солдат неистово виляют бёдрами и животами, извиваясь в танце. Солдаты, в такт музыке хлопают в ладоши и подтанцовывают женщинам. Несколько хмельных воинов входят в круг и трясут бёдрами, подражая женщинам. Остальные солдаты показывают на них пальцами и громко смеются.

Стоя на телеге, Александр сбрасывает несколько бурдюков Телохранителям. Те, ухватив свою добычу и открывая на ходу бурдюк, удаляются из толпы солдат обступивших телегу.
Александр сверху смотрит на сотни тянущихся к нему рук с кубками. Он открывает бурдюк и начинает разливать в них вино. Его лицо принимает озадаченное выражение.

АЛЕКСАНДР
Да…. Так я и к утру не управлюсь…!

Он выпрямляется и кричит в толпу солдат.

АЛЕКСАНДР
В ознаменование великой победы над мятежниками, подарок от господина Птолемея!

Александр раскручивает бурдюк и бросает его в толпу солдат. Солдаты одобрительно загудели. Александр разбрасывает бурдюки в разные стороны.
 
Солдат ловит бурдюк. Делает в нём ножом дыру, и тут же обливаясь, льёт вино себе прямо в рот.
 
Смех и веселье царят вокруг Александра. Он сбивает крышку с бочки и, расплескивая вино, передаёт её вниз солдатам.

Какой-то воин всовывает голову в бочку и пытается осушить её под аплодисменты и улюлюканье с трудом удерживающихся на ногах хмельных солдат.

Танцовщица допивает вино, отбрасывает кубок и, смеясь, протягивает руки к какому-то устремившемуся к ней ловеласу. Они обнимаются и, шатаясь, направляются к стоящим неподалёку шатрам.

Александр берет из обоза последнюю бочку, и встревожено вглядывается в ночную темноту дороги.

Из ночной темноты появляются обозы запряжённые волами.

Александр передаёт бочку в протянутые снизу руки, спрыгивает с телеги и бежит к приближающемуся обозу.

АЛЕКСАНДР
А ну…! Кто ещё не пил за здоровье Георгия?! Зовите всех. Сегодня бесплатно…! Подарок господина Птолемея.

Солдаты заполняют собой все пространство. Тянутся к только что подъехавшим, гружённым бочками и бурдюками телегам. Александр взбирается на обоз и кричит, глядя в толпу.

АЛЕКСАНДР
Ну-ка давайте…! Помогайте мне. Я один, а вас много. Сами управляйтесь….

Воины взбираются на телеги и начинают сбрасывать их содержимое вниз.

На одной из телег добровольные помощники, крича и балагуря, протягивают бурдюки в протянутые снизу руки и тут же отдёргивают их обратно. Какой-то раздосадованный этим огромный воин, сам вскочил на телегу. Залепил одному из шутников звонкую оплеуху, а другого сбрасывает с телеги ногой. Под одобрительные возгласы берёт в каждую руку по бурдюку и, раскручивая, швыряет их вниз.

Александр смотрит на все ещё прибывающие гружённые вином телеги и устремляющихся к ним солдат. Указывает пальцем управляющему телегой, где её лучше поставить.

Управляющий телегой с пониманием кивает АЛЕКСАНДРУ головой. Он направляет обоз к толпе встречающих его одобрительным гулом, ликующих, и уже изрядно опьяневших воинов.

Александр вскрывает бурдюк и, высоко запрокинув голову, прикладывается к нему губами. Сделав несколько глотков, утирает рукавом губы и вспотевший лоб.

Внезапно, за его рукав с силой дёргает чья-то рука.

Александр с недоумением смотрит вниз.

Перед ним стоит Антипатр. Возле него несколько совершенно трезвых солдат из иерусалимского гарнизона.

Антипатр резко дёргает Александра за рукав и сбрасывает его с телеги.

Какой-то пьяный воин хватает оброненный Александром бурдюк и, заливисто смеясь и пританцовывая, прикладывается к нему губами.

Антипатр и его солдаты, волоча за руки Александра, выбираются из толпы. Они останавливаются возле группы всадников, и коня Антипатра удерживаемого оруженосцем.

Антипатр поворачивается к Александру и, похлопывая его по бокам, обыскивает.

АНТИПАТР
Что ты здесь делаешь, раб…?

Вынимает из-за пояса Александра нож.

 АНТИПАТР
…А-а! Знакомая вещица! Да здесь надпись на чехле пояаилпсь «Греки подождут»! Кажется, я знаю, чей это почерк….

Он рассматривает надпись на чехле, сделанную Сарой.

Александр, потупившись в землю, угрюмо молчит. Антипатр встревожено оглядывается по сторонам.
 
Всюду шатаются пьяные солдаты. Многие без чувств валяются на земле. Небольшая группа солдат, растопырив руки и хохоча, играют в догонялки с обнажённой танцовщицей. Танцовщица бегает от них, удерживая на плече тонкий, шёлковый платок. Платок развевается за её спиной, и она весело хохочет.

НАТ. НАСЫПЬ ОГРАЖДАЮЩАЯ ЛАГЕРЬ ГРЕКОВ УТРО

Из-за тёмных холмов, преломляя плотный утренний туман, в контражуре показался солнечный предрассветный гребень.

Утопая в тумане, на насыпи стоит  КАРАУЛЬНЫЙ. Его щит валяется рядом. Караульный держится обеими руками за воткнутое в землю копьё опираясь на него всем телом, и медленно покачивается. В руке, помимо копья, Караульный сжимает полупустой винный бурдюк. Уронив голову на грудь, Караульный дремлет….

Рука с бурдюком медленно сползает вниз. Пальцы постепенно разжимаются, и бурдюк шумно падает на щит.
 
У Караульного подкашивается нога. Он чуть было не падает, но очнувшись, выравнивается…. Смотрит по сторонам…. И, успокоив¬шись, наслаждаясь предрассветной тишиной, снова прислоняется к копью и закрывает глаза….

Как гром среди ясного неба…. Сливаясь в единый трубный вой Иерихонских труб, одновременно зазвучали тысячи Шафаров. Встрепенувшись, с искажённым от немыслимого шума лицом, Караульный вглядывается в туман.

Преломляясь и троекратно увеличиваясь в тумане, к лагерю приближаются иудеи. Ряды выстроенных в цепь вооружённых, чем попало иудеев, подобно накатывающимся морским волнам, колышутся и угрожающе надвигаются.

Караульный в ужасе что-то кричит. Его голоса неслышно в сотрясающем трубном звуке Шафаров.
Караульный с воплем разворачивается и прыгает с насыпи. Спотыкается и падает, уткнувшись лбом в землю. Сзади из-под его шлема торчит стрела.

Скользя по утренней росе, ноги иудеев взбираются вверх по насыпи. Легко преодолевая подъём, и не встречая никакого сопротивления, иудеи поднимаются на насыпь….

Будто охнув, человеческая волна катится вниз к греческим шатрам. Сокрушая и подминая под себя пробуждающихся, не успевших опомнится от сна греков, иудеи врываются в лагерь.

Греческие воины выскакивают из шатров. Какой-то сотник стоит на плацу и свистит в свисток. Воины расхватывают щиты и составленные в пирамиду сариссы. Те, кто уже вооружён, бегут на еле различимые в звуках Шафаров, свистки сотников. Впереди, за рядами шатров, взметнулось пламя. Греки на плацу пытаются организоваться. Сотники толкают их в строй, выравнивая и формируя в фалангу.

Птолемей выбегает из шатра. Он заспан. Под его глазами обозначились одутловатые мешки, выдающие проведённую им бурно ночь. За спиной Птолемея выбегает из шатра полуобнажённая танцовщица. Издавая вопли ужаса, она обхватывает руками голову и убегает в сторону. К Птолемею бросаются его телохранители. Выстраиваются в боевой порядок и закрывают его, смыкая щиты и выставляя вперёд копья.

Иеуда ударом меча выбивает из рук противника копьё. Свободной рукой хватает его за щит, и резко опустив, наносит ему сокрушительный удар рукояткой в голову. Тот падает, как подрубленный. ИЕУДА смотрит вокруг себя.

Иудеи набрасываются на обескураженных греков и стремительно продвигаются вперёд. Позади двигающихся вперёд вооружённых иудеев остаются многочисленные группы из безоружного ополчения. Они снимают с оставшихся лежать на земле греческих воинов доспехи. Некоторые что-то ищут в полуразрушенных и перекосившихся греческих шатрах.

Иеуда раздосадовано плюёт в землю и, размахивая мечом, бежит к ополченцам.

ИЕУДА
Не предаваться грабежу! Не останавливаться. Брать только оружие….

Какой-то бородатый ОПОЛЧЕНЕЦ держит в руках гоплитовскую кирасу и перепугано смотрит на приближающегося Иеуду.
Иеуда подскакивает к Ополченцу. Вырывает из его рук кирасу и отбрасывает её в сторону. Вынимает из безжизненной руки гоплита меч и вкладывает его в руку Ополченца.

ИЕУДА
Вот…! Это пока всё, что тебе нужно. Беги вперёд. Нельзя давать грекам опомниться.

Ополченец вздыхает. Понимающе кивает головой и бежит догонять атакующих иудеев.

Иеуда громко обращается к плохо вооружённым иудеям из ополчения.

ИЕУДА
Братья…! Не останавливайтесь…! Если надо, то бейтесь, даже и без оружия. Лучше нам умереть в сражении, нежели видеть бедствия нашего народа и святыни - Храма в Иерусалиме.

Иеуда вскидывает меч, с рукояткой обрамлённой красным рубином, срывается с места и бежит на помощь продвигающимся вперёд, но уже встречающим ожесточённое сопротивление иудеям. Ополченцы отбрасывают от себя все лишнее и воинственно крича, бегут вслед за Иеудой.
 
НАТ. ГОРНАЯ ПОЛОГАЯ ВЕРШИНА С ВИДОМ НА ЭММОС ДЕНЬ

По пологой горной вершине, задыхаясь, бегут несколько иудеев. На взмыленных конях их преследуют греческие всадники. Среди преследователей Георгий. Занеся высоко меч, он настигает бегущего иудея и наносит рубящий удар. Иудей вскрикивает и, высоко запрокидывая руки, падает на землю.

Георгий вскидывает голову и смотрит как его всадники, настигая, добивают остальных иудеев. Гарцуя на лошади, он разворачивается и замечает, как вдалеке из-за края вершины поднимается крутящийся клубами и разрастающийся по мере приближения к небу чёрный дым.

Георгий направляет коня к краю вершины. У края он останавливает коня и снимает шлем. На его лице недоумение, граничащее с ужасом.

ГЕОРГИЙ
Но это невозможно…!

Далеко внизу возле города Эммос - там, где расположен лагерь греков, бушует пожарище.

К Георгию приближаются его всадники. От них отделяется ВОЕНАЧАЛЬНИК, останавливает коня рядом с Георгием и с удивлением поворачивается к нему.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Как мятежники могли оказаться позади нас?

Георгий отрицательно машет головой.

ГЕОРГИЙ
Это невозможно. Мы же своими глазами видели что они, как зайцы, бросили свой стан и бежали в горы. Да и, кроме того…. Кого же мы сейчас преследуем? С кем воюем…?

Георгий оборачивается и смотрит на безжизненное тело убитого им только что иудея.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Может они обошли нас другой дорогой, или…. Разделились…?!

Георгий вскидывает голову и, округлив глаза, с догадкой смотрит на Военачальника.

ГЕОРГИЙ
Это западня…. Проклятый купец…!

Он надевает шлем, разворачивает коня и во весь опор мчится в обратную сторону. Военачальник и всадники следуют за ним.

Иона сидит верхом на длинноухом ослике и что-то насвисты¬вает. Ослик медленной трусцой двигается на фоне шагающей колонны греческих воинов. Навстречу Иона слышится нарастающий звук топота копыт. Иона прекращает свистеть и вытянувшись смотрит вперед. Мимо него проносится на коне Георгий. Он на ходу наносит Ионе удар кулаком в лицо. Иона опрокидывается назад и падает на землю.
 
Георгий спешившись, подбегает к Ионе. Иона пытается подняться с земли. Георгий бьёт его ногой. Иона валится на спину. За Георгием останавливаются его всадники. Георгий склоняется над Ионой.

ГЕОРГИЙ
Так как, говоришь, тебя зовут, купец?

Иона, не пытаясь подняться, лежит на спине и утирает рукавом разбитый в кровь нос.

ИОНА
Я уже говорил тебе, господин. Меня зовут Тимофеем.

ГЕОРГИЙ
Врёшь! Говори правду. Я всё знаю…!

Георгий бьёт Иону несколько раз ногой в живот. Иона сгибается пополам и начинает кашлять кровью. Георгий отстраняется от Ионы и, указывая пальцем, кричит нескольким спешившимся всадникам.

ГЕОРГИЙ
Поднимите его….

Всадники хватают Иону под руки и поднимают. Георгий надвигается на Иону.

ГЕОРГИЙ
Ну…. Так как тебя зовут…? Тимофеем или, быть может, Ицхаком…? А может Авраамом каким-нибудь…?!

Иона презрительно смотрит на Георгия, и сплёвывает на землю кровавую слюну.

ИОНА
Тимофеем меня зовут, господин. Зачем же драться…?

Георгий ткнул в него пальцем.

ГЕОРГИЙ
Мы возвращаемся в лагерь. Поведёшь самой короткой дорогой. И учти…. Заведёшь в западню, я лично с тебя шкуру спущу…. С живого…!

Георгий выпрямляется и кивает держащим ИОНУ всадникам.


ГЕОРГИЙ
Свяжите его и привяжите к ослу. Я буду лично сопровождать его.

НАТ. ПОДНОЖЬЕ ГОРНОГО СПУСКА НА РАВНИНУ ВЕЧЕР

Вечереет. Греческие воины спускаются вниз по широкому и крутому спуску. Их ноги в поножах и высоких кожаных сандалиях скользят по каменистой, пыльной дороге. По сторонам дороги возвышаются высокие холмы, покрытые громоздкими валунами.

Большая часть греческого войска уже на равнине. На фоне горного спуска и спускающихся по нему греческих воинов, утопая по колена в траве, сотники свистят в свистки, формируя колонну для перехода маршем.

Георгий и его всадники, медленно продвигаются вдоль формирующегося в колонны войска. Рядом с Георгием семенит длинноухий ослик Ионы. Иона со связанными руками сидит на ослике и безучастно наблюдает за происходящим. Его пояс и бёдра притянуты верёвками к туловищу добродушного животного.

Георгий внимательно вглядывается в горизонт.

На горизонте поднимаются вверх чуть заметные и уже очень слабые дымки от пожарища.
 
За его спиной Георгия раздаются крики солдат. Он оборачивается в сторону горного спуска.

Воины на равнине галдят и указывают руками на спуск. Там в ужасе бегут вниз последние отставшие греческие воины. Некоторые падают и катятся вниз. За ними, выстроившись в боевой порядок, плотно заполняя от края до края горную дорогу, спускаются иудеи.

На холмах из-за валунов показываются натяги¬ваю¬щие тетиву луков иудейские лучники. Элеазар стоит на валуне с мечом в руке и, усмехаясь, смотрит в сторону Георгия.

Георгий выхватывает из ножен меч и кричит греческим воинам.

ГЕОРГИЙ
Стройся в боевой порядок! Всем отойти от холмов…!

Иона бьет пятками ослика по бокам. Тот, брыкнувшись, пускается наутёк.
Георгий оглядывается. Он видит зад улепетывающего со всех ног животного, и спину Ионы, который сидит на нём, чуть пригнувшись и завалившись на бок.

ГЕОРГИЙ
Ты куда? Стоять…! Взять его…!

Георгий и всадники срываются с места в погоню за ИОНОЙ. Их накрывает град стрел со стороны холмов. Военачальник и несколько всадников, пронзённые стрелами, падают с лошадей.

Не обращая внимания на потери, Георгий преследует ИОНУ.

Греческие пешие воины, прикрывая спины щитами, бегут от холмов вслед за всадниками. Наиболее организованные из них – гоплиты. Выстроившись и сомкнув над головами большие круглые щиты, они подобно гигантским черепахам, медленно пятятся назад.
 
Стрела, пробив кожаную сандалию, вонзается в ступню ГОПЛИТА. Вскрикнув, он опускает щит. Тут же, следующая стрела через прорезь в шлеме попадает ему в глаз. Другая стрела попадает в плечо его товарища. Гоплит со стрелой в глазу падает. Над ним смыкаются щиты его товарищей.

Прошелестев в воздухе, стрела вонзается Ионе в бедро. Несколько стрел падают возле ослика. Ослик, вращая глазами и крича, мчится ещё быстрее к высокой перед ним траве.

Георгий и всадники, уходя на безопасное расстояние от холмов, неумолимо приближаются к Ионе. Иона уже совсем рядом. Из его бедра торчит стрела, но остальные стрелы сюда уже не долетают.

Георгий вскидывает меч. До Ионы остаётся не более нескольких метров. Ослик на полном ходу ныряет в высокую траву и исчезает в ней….
 
В последнюю минуту Георгий замечает, как трава ощетинивается множеством поднимающихся от земли под углом, плотно составленных шестиметровых пик - сарисс. Он видит возникающие над травой головы и плечи стоящих фалангой иудеев, упирающих обратные концы сарисс в землю, и солнечные зайчики, весело играющие на смертоносных, стальных наконечниках.
 
ГЕОРГИЙ(обреченно)
Западня…!

Ударившись грудью об сариссу и изгибая её в дугу, конь под Георгием отчаянно заржал. Георгий перелетает через его голову и летит к высокой траве. Он падает слёту на стоящие под углом пики и оседает на них пронзённый насквозь.

Шлем спадает с его головы. Слабеющие руки царапают древка пронизавших его тело пик. Он приподымает голову, и его бледнеющие губы медленно шепчут:

ГЕОРГИЙ
Западня…!

На фоне множества выбегающих из травы, и атакующих врага с двух сторон иудеев. На фоне разбегающихся по сторонам греческих воинов и убегающих в пурпурных хламидах гоплитов. Голова и руки Георгий безжизненно свешиваются вниз….

Иеуда ножом режет верёвки притягивающие Иону к ослику.

ИЕУДА
Молодец! Отлично справился. Рана пустяковая, заживёт быстро.

ИОНА
Почему только я молодец. А что Александр?

Иеуда делает вид, будто не слышит, обрезает последнюю верёвку и отбрасывает её в сторону.

ИОНА
Что с Александром…?

Иеуда хмурится и чувствует себя неловко.

ИЕУДА
Ладно. Пошли.

Он берёт ослика под уздцы и тянет его в сторону.

Александр, накрытый овчиной, лежит в телеге держится за голову и громко стонет. Его голова перевязана от затылка до кончика носа. На месте глаз, на тряпке разлились широкие кровавые пятна.

Иеуда подводит Иону на ослике к Александру. Опираясь на Иеуду, Иона слазит с ослика и с ужасом смотрит на Александра.

ИОНА
Что с ним?

ИЕУДА
Антипатр ослепил.

ИОНА
Антипатр…! Где он?

ИЕУДА
Он еще ночью ушёл из лагеря. Умный гад…!

Иона, не отрывая взгляд от Александра, с пониманием кивает.

ИЕУДА(Ионе)
Это ещё не всё…. Мужайся, Иона….

Иеуда тормошит Александра за плечо.

ИЕУДА
Александр…! Александр, очнись…. Здесь Иона.

Александр не переставая стонать, поворачивает на звук голову.

АЛЕКСАНДР
Иона ты здесь.

Александр тянет в сторону Ионы сжатую в кулак руку.

ИОНА
Я здесь дружище! Рядом с тобой. Вот моя рука.

Иона берёт его руку. Александр разжимает кулак и что-то вкладывает ему в ладонь.

АЛЕКСАНДР
Антипатр велел тебе передать это.... Ещё он сказал, что у тебя родился сын. Но его и Сары уже нет…. Он казнил их….

Иона медленно разжимает пальцы и с ужасом смотрит на свою ладонь.

На ладони лежат коралловые серьги-подвески.

У Ионы подкашиваются ноги, и он рушится на колени….

Потрясая у висков кулаками со сжатыми в них серьгами Сары, он смотрит на небо, и ищет глазами Бога. Его стон перерастает в безумный вопль страдающего человека, который внезапно теряет всё.


ИНТ. АНТИОХИЯ - ПРИЁМНЫЕ ПОКОИ АНТИОХА ЭПИФАНА ДЕНЬ

Царской тростью Эпифан колотит по спине и голове Птолемея. Птолемей стоит на коленях и, прикрывая голову руками, упирается лбом в мраморный пол. Голова у него рассечена. Алая струйка крови стекает на белый мрамор.

Эпифан без шлема, но в доспехах. Видно, что он только что, вернулся из похода. Он  изрядно поседел. Под глазами мешки. Кожа на лице покрылась морщинами, и щёки обвисли вниз. Рядом с ним стоит Лисий. Он равнодушно наблюдает за избиением Птолемея.
 
Птолемей теряет сознание и заваливается на бок. Тяжело дыша, Эпифан отстраняется от него и делает указующий жест тростью вооружённым ОХРАННИКАМ, стоящим позади него у входа. Охранники подбегают к Птолемею. Поднимают его под руки и тащат к выходу. Голова Птолемея опущена на грудь. За безжизненно волокущимися по белому мрамору ногами, стелется кровавый след.

Эпифан разворачивается и, пошатываясь, бредёт к своему резанному из слоновой кости креслу. Он тяжело дышит. Эму не хватает воздуха. За его спиной на незначительном расстоянии следует Лисий. Опиревшись на ручку кресла, Эпифан тяжело садится и вытягивает ноги. Лисий останавливается напротив него.

ЭПИФАН
Пример мятежников в Иудее заразителен. Империя начинает трещать по швам. Волнения во всех сатрапиях.

ЛИСИЙ
Возможно, божественный…! Имеет смысл разрешить иудеям свободно исповедовать их веру? Думаю, это успокоит их….

Эпифан в ярости багровеет и вскакивает на ноги.

ЭПИФАН
Что…! Переговоры?! Уступки…! Да, ты сошёл с ума…!

Эпифан вдруг складывается пополам и начинает неистово кашлять. Его губы орошаются кровью. Глаза вылазят из орбит. Отрывками…. При каждом содрогании тела, Эпифан видит перед собой Хоньо.

Как тогда, два года назад, Хоньо стоит на фоне иудейского Храма и держит над головой свитки Святого Писания. Его голос будто разносится эхом.

ХОНЬО
Если войдете в Храм и трёх лет не проживёте…!

Эпифан почти падает. Лисий подхватывает его.

Эпифан кашляет, сотрясаясь всем телом, и повисает на руках у Лисия. Лисий бережно сажает Эпифана на резаное из слоновой кости кресло. Приступ начинает проходить.

Эпифан покашливает и тяжело дышит. Берёт в руку подол хламиды, вытирает лицо и откидывается на спинку трона.

ЭПИФАН
Проклятый старик…!

Лисий оглядывается по сторонам…. Потом, удивлённо смотрит на Эпифана.
 
Эпифан, широко открыв глаза, глядит перед собой стеклянным невидящим взглядом. Он криво улыбается полуоткрытым ртом и, будто разгоняя перед собой дым, машет перед собой рукой.

Лисий бросается к Эпифану и тормошит его.

Эпифан, словно проснувшись, смотрит на Лисия. Его взгляд становится осмысленным.

ЛИСИЙ
О ком ты говоришь, божественный? Ты видишь духов из царства Аида…?

ЭПИФАН
Не знаю, из какого царства, но одного духа вижу точно.

Эпифану становится лучше. Силы постепенно возвращаются к нему. Он пытается подняться. Лисий помогает ему. Он бережно поддерживает Эпифана, положив его руку себе на плечи.

ЭПИФАН
Проводи меня к опочивальне, мой друг. Думаю мне нужно отдохнуть.

Лисий услужливо кивает, и они медленно бредут к выходу.

ЭПИФАН
Боюсь, что старик Хоньо не лгал. Так всё и происходит…. Сначала Аппелес…. Затем Аполоний. Теперь Георгий и Никанор!

ЛИСИЙ
(удивляясь)
О чём, ты божественный? Я не понимаю…!

Эпифан останавливается и вопросительно смотрит на Лисия.

ЭПИФАН
Разве ты не был с нами тогда ночью в Иудейском Храме…?

Лисий изумленно глядит Эпифану в глаза и отрицательно машет головой. Эпифан задумался, припоминая события двухлетней давности. Они снова трогаются с места.
 
Эпифан вскидывает голову и пристально смотрит на Лисия. Его взгляд приобретает былую решительность и жёсткость.

ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ:

НАТ. МОДИИН - УЛИЦА, ГДЕ СТОИТ ДОМ, В КОТОРОМ НАХОДИЛАСЬ КОМНАТА ИОНЫ И САРЫ. ДЕНЬ.

По улице верхом двигается крупный отряд Макабим.

ТИТР: Полгода спустя. Модиин.

Во главе отряда Иеуда. За ним следуют его братья – Шимон, Иоханан, Элеазар и Ионатан. Чуть сзади скачет Йосэф.

Иеуда держит в руках длинное древко со скрученной на нём пурпурной тканью.
 
Проходящие по краю улицы прохожие приветствуют их возгласами одобрения. Несколько мальчишек подскакивая, будто едут на лошади и, размахивая на головй рукой будто мечом, бегут за рядом.
 
Макабим останавливают лошадей возле дома Ионы.

Йосэф спрыгивает с лошади и бежит к двери. Стучит в дверь. Ему никто не отвечает. Он открывает дверь и заглядывает в комнату. Убедившись, что никого нет, Йосэф закрывает дверь и отрица¬тельно машет головой Иеуде.

Открывается дверь соседнего дома и выходит Сосед.

ИЕУДА
(соседу)
Уважаемый, ты знаешь, где могут быть твои соседи?

Иеуда кивнул в сторону дома Ионы. Сосед жестом не вызывающим сомнения разводит руками.

СОСЕД
Да где же им ещё быть! Известное дело…. Они целыми днями на холме подле кузни околачиваются. Иона молится сердешный и глядит в сторону Иерусалима, ну а этот слепой - при нём….

Иеуда болезненно морщится, огорчённо качает головой и, встряхнув удилами, быстрой рысью пускает коня вверх по улице. За ним трогается отряд Макабим.
       
НАТ. ХОЛМ НА ОКРАИНЕ ГОРОДА МОДИИН

Холмистая, покрытая зеленью местность. Не далеко от края холма, стоит сложенная из тесаного камня кузница. От кузницы вниз, минуя редкие дома, петляет извилистая, топтаная дорога. Внизу в конце дороги виднеются крыши небольшого города.

Иона стоит на краю холма и смотрит на высокую гряду гор и холмов перед ним. Он покрыт талитом, медленно раскачивается и беззвучно шевелит губами. Его борода сильно отросла, слегка поседела и имеет неопрятный вид.

Александр сидит на земле рядом с Ионой. На его голову наброшено длинное покрывало. Его голова устремлена к небу, впалые глазницы плотно закрыты веками и на бородатом лице чуть заметная улыбка, которая бывает только у слепых людей.

Вдруг, Александр что-то слышит и ищет рукой Иону. Нащупав край его плаща, Александр дергает за него и поворачивает к Ионе голову.

АЛЕКСАНДР
Похоже, у нас гости.

За их спинами нарастает топот копыт и показывается, во главе с Иеудой отряд Макабим.

Иона искоса смотрит в их сторону и отворачивается.

Иеуда останавливает отряд не далеко от Ионы и Александра, и спешивается. За ним спешивается весь отряд.

Иона не обращает на них внимания. Он стоит и, не меняя позы, смотрит на гряду гор в сторону Иерусалима. За его спиной появляется Иеуда и покашливает в кулак.

Иона морщится будто от боли. Он закрывает глаза и стоит не двигаясь.

Александр сидит и, приветливо улыбаясь, беспомощно вертит головой. Иеуда, здороваясь, сжимает и потряхивает Александра за плечо. Тот дружелюбно кивает.

ИЕУДА
(тихо Ионе)
Я собираю самых лучших и опытных среди нас….

ИОНА
(не меняя позы)
На этот раз - без меня. Я не хочу больше убивать.

ИЕУДА
Большая рать Антиоха перешла границу.

ИОНА
Быть рядом с женой и сыном - это единственное, что мне нужно. Ты можешь их вернуть?

Иеуда огорчённо хмурится и отрицательно покачивает головой. Затем, вскидывает голову и смотрит на Иону.

ИЕУДА
Ты нужен мне, Иона! Ты нужен нам…!

Он, жестом руки, показывает на стоящих за их спинами отряд. Там Шимон спешивается с лошади и приближается к ним.

Иона стоит к ним спиной и молчит.

Иеуда закипает: в гневе, резко поворачивает его к себе и встряхивает.

ИЕУДА
(гневно Ионе)
Ты что думаешь…!? Глядя в горы, и одними молитвами ты сможешь вернуть Сару и приблизить Иерусалим к себе…?

К ним подходит Шимон и, успокаивая Иеуду, похлопывает его по спине.

Иона спокойно смотрит в глаза Иеуде.

ИОНА
У нас есть миньян. Я хочу прочесть Кадиш за упокой моей несчастной семьи.

("Миньян"(евр.) - кворум из десяти взрослых мужчин необходимый для общественного богослужения и для ряда религиозных церемоний. "Кадиш" - поминальная молитва).

Иеуда пристально смотрит Ионе в глаза, затем, с пониманием кивает и отходит в сторону.

Шимон покрывает голову талитом и подходит к Ионе.

Иеуда набрасывает на голову покрывало. Все воины, покрыв головы, поворачиваются в сторону Иерусалима.

Шимон и Иона, покачиваясь, начинают петь на иврите и арамейском поминальную молитву – Кадиш. Все присутствующие подпевают.

СУБТИТР:
Да возвысится и освятится великое Имя Его! - в мире, который в будущем будет обновлен, где Он воскресит мертвых и поднимет их на вечную жизнь, и отстроит город Иерусалим, и восстановит в нем Храм, и искоренит с земли служение идолам, и вернет служение Небесам на место свое; и будет Он, Святой и Благословенный, обитать там, в царстве Своем и в великолепии Своем при жизни вашей и в ваши дни, и при жизни всего дома Израиля, в ближайшее время. И скажем - омейн!

Да будет Имя Его великое благословенно вечно, во веки веков! Да будет благословенно, возвышено, превознесено, возвеличено и прославлено Имя Святого, благословен Он, превыше всевозможных благословений и песнопений, восхвалений и утешительных слов, произносимых в мире, и скажем - омейн!

Да пребудет с небес великий мир и жизнь нам и всему Израилю. И скажем - омейн!

Устанавливающий мир в высотах Своих, Он пошлет мир нам и всему Израилю, и скажем – омейн!
 
Молитва заканчивается.

Иеуда какое-то время смотрит на Иону, который остаётся стоять без движения и смотрит в сторону горных хребтов.

Огорчаясь, Иеуда покачивает головой, разворачивается и, направляясь обратно к лошади, указующим жестом приказывает отряду садиться на лошадей. Макабим садятся на лошадей. Иеуда подходит к своей лошади.
 
Иона оглядывается.

ИОНА
Насколько большая рать…?

Лицо Иеуды просветляется. Он хитро улыбается и берёт с попоны своего коня длинное древко со свернутой на нём тканью и, разворачивая ткань, быстро направляется к Ионе.

ИЕУДА
Очень большая…. Поверь мне…. С таким количеством мы ещё не сталкивались!

Он вкладывает в руку Ионе древко знамени. Подхваченная ветром пурпурная ткань, с вышитой на ней золотом надписью «МАКАБИ», расправилась и затрепетала на фоне горных хребтов.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА У ПОСЕЛНИЯ БЕТ-ЦУР СО СТОРОНЫ ЛАГЕРЯ МАКАБИМ ДЕНЬ

Золотыми нитями на пурпурном знамени, ивритская аббревиатура «МАКАБИ» проносится вдоль строя иудейских воинов.

Знамя развивается высоко над головой Ионы. Он держит его за древко и скачет рядом с Иеудой, Иохананом, Шимоном, Элеазаром и Ионатаном. Они несутся вдоль многочисленного молчаливого строя иудеев.

Иудейских воинов уже нельзя назвать ополчением. Они хорошо вооружены, и выглядят как заправские воины. От греков их отличают, разве что бороды и подпоясанные цицит, одетые у многих воинов поверх лат и доспехов. Далеко за строем, виднеются крыши небольшой деревни.

ТИТР: Иудея. Окрестность деревни Бет-Цур 164год до нашей эры

Иеуда осаживает коня и, гарцуя, разворачивается к строю. Знаменосец Иона и братья Иеуды останавливают своих коней не далеко от него.

Иеуда вскидывает голову и громко обращается к строю.

ИЕУДА
Никогда ещё, братья, не было более критического для нас момента, чем теперь, когда требуется все наше мужество и полнейшее равнодушие к опасности….

Иудеи его слушают с очень серьёзными и решительными лицами.

Иеуда задумался. Он разворачивает коня и, минуя Иону с развивающимся знаменем, выдвигается на несколько метров вперёд и останавливается.

Конь под Иеудой гарцует на фоне широкой нагорной долины. На горизонте просматривается хорошо укрепленный лагерь греческой рати. Чуть ближе видна двигающаяся в направлении Макабим полноценная, состоящая из десятков тысяч сариссофоров греческая фаланга. По флангам она укреплена десятком индийских слонов.

Слоны идут, тесно бок обок, трубя и потрясая одетыми на бивни стальными наконечниками. Несколько тысяч всадников - гетайров следуют за слонами. Впереди фаланги цепью, потрясая луками и дротиками, идут легковооружённые войны.

ИЕУДА поворачивает обратно и приближается к строю иудеев.

ИЕУДА
Сегодня, братья мои! Пришёл тот день, когда нам следует в храбром бою вернуть себе свободу, которая уже сама по себе представляется всем желанным благом. Ну, а для нас особенно потому, что свобода дает нам возможность никого не боясь, соблюдать заветы Предвечного и обычаи отцов наших. Поэтому сегодня нам следует сражаться так, чтобы добиться этой свободы…!

Иудеи в строю ударили копями по щитам и одобрительно загудели.

Иеуда поднимает руку, и гул в строю смолкает. Иеуда, подбоченившись и широко улыбаясь, продолжает прерванную речь.

ИЕУДА
Если же мы будем сражаться трусливо, то подвергнемся крайнему унижению, а всему роду нашему будет уготовлено полное истребление. Нам всем некогда предстоит умереть и помимо боя, но в борьбе за свободу и отечество, за законы и благочестие…, мы сможем стяжать себе вечную славу, и открыть себе дорогу на Иерусалим, дабы очистить от мерзости Храм – святыню нашу. Так приготовьтесь же и соберитесь духом, чтобы сойтись сейчас с врагом и сокрушить его…!

Иудеи взрываются воинственным одобрительным гулом. Группа иудеев в белых одеждах и покрытыми головами затрубили в длинные, увесистые Шафары.
 
Иеуда поворачивается к братьям.

ИЕУДА
Греки сетуют на то, что мы, избегая открытых сражений, отсиживаемся в горах. Что же, сегодня мы удивим их. Вы знаете что делать!

Братья утвердительно ему кивают и разъезжаются.

Иеуда вскидывает меч с ручкой, обрамленной красным рубином, и разворачивает коня.
Он скачет вдоль ликующего, потрясающего оружием войска. Рядом с трепещущим на ветру знаменем скачет Иона.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА СО СТОРОНЫ ЛИСИЯ ДЕНЬ

Небольшая возвышенность. Лисий сидит на коне. Лёгкий ветер треплет его пурпурную хламиду. Он внимательно всматривается в противоположный конец долины. Рядом с ним топчутся на лошадях несколько военачальников и чуть дальше десяток гетайров. За ними, развернувшись в боевой порядок, плотно стоит длинный строй гоплитов. Дальше виднеется насыпь и крыши шатров греческого лагеря. Чуть ниже, растянувшись по нагорной долине, под звуки флейт и барабанов, стройным шагом отдаляется монолитная греческая фаланга.
 
Лисий оживляется. На его лице появляется выражение воинственного азарта. Конь, будто чувствуя настроение всадника, тихо заржал.

Навстречу фаланге с противоположного конца долины выдвигаются иудеи. Они спускаются, выстроившись шириной в три линии. Каждая линия разбита прямоугольниками по сотням.
Создаётся впечатление, что навстречу фаланге, сомкнув большие гоплитовские щиты и ощетинившись копьями, двигается сложенная из кирпичей стена, кирпичи которой раздвинулись на величину собственной ширины. Чуть впереди первой линии следуют лучники и легковооружённые воины со щитами и дротиками в руках. Вооруженные пиками всадники прикрывают фланги общего строя. Подле всадников волы зачем-то волокут несколько телег груженных блеющими овцами. Позади армии Макабим цепью в белых одеждах следует священники, трубящие в Шафары.

Лисий удивляется. Он с изумлением поворачивает голову к стоящему рядом ВОЕНАЧАЛЬНИКУ.

ЛИСИЙ
(Военачальнику)
Ого…! И это их, мы называем горсткой мятежников…?! Если бы я не знал, что передо мной иудеи – народ книжников и торговли, то был бы уверен, что имею дело с псами войны – Римлянами!

Военачальник, глядя на Лисия, с иронией пожимает плечами.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА ДЕНЬ

Иеуда идет на фланге первой линии. Он со щитом и мечом в руке. Рядом, в окружении воинов, идёт Иона со знаменем. От них, удаляясь в перспективу, подобно кораблям, идущим по морским волнам, видны ощетинившиеся копьями иудейские сотни. Иеуда переводит взгляд на фалангу.

Под звуки флейт и барабанов фаланга приближается. Сотники фалангисты, следя за ритмом шага и монолитом шеренг, свистят в свистки. Греческие лучники выпускают первые стрелы.

Иудейские сотни накрываются щитами, образуя над головами бронзовый единый панцирь. Прошелестев в воздухе, стрелы обрушиваются на их щиты.

Иеуда поднимает щит. Иону прикрывают щитами воины идущие рядом. В щиты врезаются несколько стрел. Иеуда мечом сбрасывает стрелы со своего щита.
 
Следующие перед сотнями воины с дротиками прикрывают щитами иудейских лучников. Лучники останавливаются и прицельно выпускают несколько стрел подряд.

В первых шеренгах греческой фаланги пронзаемые стрелами падают первые убитые. Малые фалангистские щиты не ограждают их от роя летящих стрел. Места упавших воинов тут же заполняют сариссофоры выдвинувшиеся с задних шеренг.

Стрелы, иногда сбивая друг друга, летят с обеих сторон.

Щиты иудеев утыканы множеством вонзающихся стрел. Будто оперившиеся ежи, сомкнув щиты над головами, иудейские сотни не останавливаясь, двигаются навстречу греческой фаланге.

Лучники иудеев выпускают стрелы и быстро отходят назад в промежутки между сотнями. Прикрывающие их щитами воины бросают в противника дротики, выхватывают мечи и бегут на греческих лучников и легковооружённых воинов.

Гулким эхом лязгающего металла, будто раскрывающийся стальной веер, ряды первых шеренг греческой фаланги опускают навстречу иудеям сариссы.
 
Греческие лучники рассеиваются. Множество остаётся лежать на земле. Легковооружённые иудеи стремительно откатываются назад, исчезая в промежутках иудейских сотен.

Иудеи в сотнях сбрасывают со щитов стрелы.

Греко-сирийцы и Иудеи - два мировоззрения, философии и веры, ощетинившись смертоносной сталью как последним неоспоримым аргументом, неумолимо приближаются друг к другу.

Между противниками остаётся не более десятка метров. Иудейские сотни в первой линии, на ходу размахиваются и выбрасывают вперёд тяжёлые копья.

Прогудев в воздухе, копья врезаются в передние шеренги греческой фаланги. Часть сариссофоров падает. У многих фалангистов тяжёлые копья остаются висеть на щитах.

Иудейские воины в первой линии, смыкают щиты и с мечами врезаются в греческую фалангу. Многие в первых шеренгах иудеев безжизненно повисают на греческих сариссах.
 
Вторая линия иудеев, придвинувшись вплотную к первой, перебрасывает через них свои копья и, обнажая мечи, заполняет разрывы между сотнями первой линии, которая уже наседает на греческую фалангу.

В единой шеренге Йосэф и Иоханан, сомкнув в линию с другими иудеями тяжёлые гоплитовские щиты, под углом вверх приподнимают над головой уткнувшиеся в них наконечники сарисс. Крик ругань и проклятия утопают в звоне металла, бое барабанов, звуках флейт и Шафаров.
Иоханан и Йосэф, налегая вперёд всем телом и приподымая щитами сариссы, наносят колющие удары мечами по раскрывшимся телам фалангистов. Фалангисты падают. Их места тут же заполняются сариссофорами из задних шеренг.

Веер смертоносных пик снова раскрывается. Кто-то из иудеев падает. Его место быстро заполняет подставивший щит, стоящий за ним иудейский воин.

Противники сражаются в кошмарной тесноте. Столкнувшиеся шеренги сдавливаются с обеих сторон. Спереди напирают непримиримые враги, сзади свои же товарищи. Те и другие, стараются держать неразрывным строй. Лишь только в щитах иудеев образуется брешь, там сразу падает пронзённый сариссами иудейский воин. То же самое происходит и с греческой фалангой. В местах, где иудеям удаётся раздвинуть и разорвать монолит устремлённых в них стальных наконечников - падают пронзаемые мечами фалангисты. Образовавшиеся пространства в шеренгах, спешат заполнить воины с той и другой стороны.

На фоне неба Свиток Святого Писания озарен небесным светом. Вокруг громко звучат трубные звуки Шафаров. За деревянные ручки Тору крепко сжимают руки священника ИУДЕЯ. Его голова покрыта талитом. Длинная седая борода развевается на ветру. Лицо одухотворено, и взор устремлён к небу. Он проходит в цепи из иудеев в белых одеждах, которые без устали трубят в Шафары.

Перед ними двигается третья линия иудейских сотен. Она, обнажая спины первых двух линий, начинает раздвигаться и перемещается к флангам.

Спины трубящих в Шафары иудеев заполняют освобождаю-щиеся пространство. Они приближаются к сражающимся сотням во второй линии.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА СО СТОРОНЫ ЛИСИЯ ДЕНЬ

Военачальник поворачивается к Лисию.

ВОЕНЧАЛЬНИК
Они перестраиваются. Обходят нас с флангов. Может, стоит ввести резервы…?

У Лисия очень серьёзное, даже несколько хмурое лицо. Он внимательно наблюдает за происходящим в нагорной долине.

Вдалеке хорошо видно, как третья линия иудеев разделяется и плавно перетекает на фланги греческой фаланги. Фаланга уже не монолитна. Она волнообразно изгибается.

ЛИСИЙ
Нет. Ещё не время. У нас там троекратное преимущество. К тому же, на флангах гетайры и слоны….

Военачальник протягивает руку в направлении фаланги и вытягивается в сторону Лисия.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Но, Лисий! Мы рискуем….

Лисий гневно перебивает его.

ЛИСИЙ
Не сметь спорить…! Рано вводить резервы. Если мы сейчас задействуем резерв, то действительно рискуем…. Мы рискуем потерять армию…!

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА – ФЛАНГ СО СТОРОНЫ ИУДЫ ДЕНЬ

На лицах иудейских воинов замешательство и страх. Их взгляды устремлены вверх. Они выставляют вперёд пики и пятятся назад.

Трубно ревя и выстроившись в ряд, сотрясая землю и тесно прижимаясь, друг к другу, от фланга фаланги в сторону наступающих иудеев несётся несколько индийских слонов. На бивнях слонов блестят стальные наконечники. На шеях громадных животных сидят погонщики индусы.
Из установленных на слонов башенок потрясают пиками сариссофоры и целятся лучники.

Вжимаясь плечом к плечу, сотня иудеев смыкает щиты и устремляет к слону пики.

Слон хоботом выхватывает из сотни иудея и поднимает у себя над головой. Прокрутив его в воздухе, слон бросает иудея себе под ноги, и наступает на него.

Трубно ревя, другой слон обрушивает бивни на сплотивших ряды иудеев пытающихся отогнать его от себя пиками. Люди разлетаются в стороны, как матерчатые куклы.
 
С башенки на спине слона пускает стрелы лучник. Два других воина, оберегая не прикрытые снизу бронёй бока животного, тычут сариссами в иудеев, которые пытаются копьями дотянуться к брюху слона.

Слоны теснят и подминают под себя иудейских воинов, отчаянно старающихся отпугнуть их от себя. За слонами, формируясь в тупой клин, выдвигаются гетайры.

Обмотанная ветошью и смоченная в нефти стрела вспыхивает от поднесённого к ней пылающего факела.

Вдоль строя лучников поджигая стрелы, бежит иудей с факелом. Иеуда и Иона со знаменем стоят на фланге строя. За ними видны иудейские сотни третей линии и всадники.

Элеазар с группой пеших всадников вытаскивают из телеги блеющих овец.

От строя лучников отбегает в сторону иудей с факелом в руках. Лучники поднимают вверх луки с горящими стрелами, и натягивает тетиву.

Рубящим движением Иеуда устремляет меч в сторону греков.

Стрелы взмывают в воздух и, оставляя за собой черные вихри копоти, летят в сторону слонов.

В зрачке слона отражается пролетающая мимо пылающая стрела. Он в ужасе ревёт и трясет головой. Пылающие стрелы пролетают возле разъяренного животного. Некоторые стрелы оседают на нём, но большинство отскакивают и скатываются вниз.

Под градом пылающих стрел, обрушивая хоботы и бивни на иудеев, слоны продвигаются вперёд, но некоторые из животных напуганы.

Один из слонов останавливается, пятится назад и разворачивает бок к иудеям.

Погонщик индус колотит его по шее пятками, и тростью по уху. Мимо пролетают несколько пылающих стрел. Слон трубит, хлопает ушами и нехотя разворачивается хоботом к устремленным в него пикам иудеев.

Иудеи, пятясь, отступают.

Элеазар сдерживает за холку пытающуюся вырваться овцу. Овца вращает глазами и громко отчаянно блеет. Элеазар хлопает её по спине и отпускает. Овца, брыкаясь, срывается с места. За ней, поджигая траву, волочится огненный шлейф.

Несколько иудеев поджигают привязанные к хвостам овец прессованные и облитые нефтью снопы сена. Вспыхивает пламя. Овцы, как ужаленные, срываются с места и улепётывают от пылающего за их спинами огня.

Десятки овец, оставляя за собой шлейфы искр и копоти, огибают отпрыгивающих от них людей и с пылающими за спиной факелами несутся в сторону слонов.

Искрясь и раздуваясь, привязанный к овечьему хвосту, огненный шар мчится к ногам огромного СЛОНА-ВОЖАКА. Под его брюхом, перегоревшая верёвка связующая факел с овцой лопается. Брыкаясь и подскакивая, овца уносится вперёд. Пылающий шар остаётся лежать на месте, поджигая под ногами слона иссушенную летним зноем мятую траву.

Обезумевший Слон-вожак, трубит хоботом и становится на задние ноги.

Двое сидящих в башенке греков вываливаются и падают вниз. В третьего - попадает пылающая стрела. Он вскрикивает и, свесившись с башенки, остаётся дымиться на спине животного.

Погонщик индус держится за уши Слона-вожака и тщетно пытается его успокоить.

Испуганное животное не подчиняется. Слон-вожак продолжает в ужасе трубить, глядя на пламя, разносимое снующими и истерично блеющими овцами под его брюхом и возле его ног.

Подчиняясь только своим животным инстинктам и не прекращая призывно трубить, Слон-вожак опускается на передние ноги, разворачивается и бежит назад.

В дыму пылающих факелов и вспыхивающей под ногами травы, остальные слоны, подчиняясь стадному животному инстинкту, устремляются за своим убегающим вожаком.

Диким неуправляемым табуном слоны несутся на строй греческих всадников, выстроившихся позади них.
Лошади всадников испуганы. Они становятся на дыбы, сбрасывают с себя людей и разбегаются во все стороны.

Подминая под себя, Слон врезается в гетайр и сносит лошадей вместе с всадниками.
 
Погонщик колотит Слона-вожака по ушам тростью, пытаясь остановить обезумевшее животное. Слон хлопает ушами и, задрав кверху хобот, трубит, не обращая внимания на действия погонщика.

Погонщик вынимает из-за пояса длинный металлический колышек и короткий молоток. Приставляет колышек к темени Слона….

Слон по инерции пролетает ещё несколько шагов и, подминая под себя нескольких всадников - гетайр, безжизненной тушей валится на землю.

Иудейские войны бегут за убегающими слонами. Во главе с Элеазаром, потрясая пиками, их обгоняют иудейские всадники. На фоне убегающих слонов, иудеи преследуют смятых и рассыпавшихся по полю гетайр.

Иона и Иеуда внимательно всматриваются в противоположный фланг сражения. Взгляд Иеуды напряжён и взволнован.

ИОНА
(Иеуде)
Может кого-нибудь послать на помощь к Шимону и Ионатану…?

На противоположном фланге видны дымы. Взметнулись вверх искры пламени и показались силуэты убегающих слонов.
 
На лице Иеуды появляется торжествующая улыбка.

ИЕУДА
Нет. Не надо…. Они справились…!

Иеуда вскидывает меч и устремляется в сторону фаланги. Не отставая от него, с обнажённым мечом и со знаменем бежит Иона. Минуя дымящуюся тлеющую траву, они обрастают догоняющими их, ещё свежими воинами из сотен третей линии. На их фоне мелькает открытый фланг греческой фаланги. Обнажаются спины фалангистов в её последних шеренгах.

Сариссофоры испуганно поворачивают головы в сторону бегущих мимо них иудеев. Свистят в свистки сотники. Многие из фалангистов стоящих в крайних и задних шеренгах, разворачивают сариссы в сторону бегущих Макабим.

Увлекая за собой иудеев, Иеуда забегает в тыл фланга греческой фаланги, и разворачивается к ней.

Иудеи бросают в фалангу копья и, сходу, сомкнув щиты, с мечами набрасываются не её неприкрытые сзади шеренги.
 
Иеуда отбрасывает щитом несколько направленных на него пик, бьёт мечом и врезается в греческую шеренгу.

Отбивая древком знамени нацеленную в него сталь и поражая мечом человеческую плоть, от Иеуды не отстаёт Иона.

Воодушевляя и увлекая за собой иудеев, знамя Макабим, всё глубже и глубже вгрызается в ряды греческой фаланги. В среде греков сеется суматоха и паника. Во многих местах фаланги появляются многочисленные разрывы.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА СО СТОРОНЫ ЛИСИЯ день

Лисий напряденно сжимает руку в кулак. Его лицо полно ненависти и разочарования.

Со стороны Лисия хорошо видно обойдённую с обеих сторон по флангам и атакованную иудеями с тыла греческую фалангу. Рассыпавшись по полю, носятся преследуемые группами иудейских всадников гетайры. Слоны, не слушая погонщиков, бегут с поля брани в направлении греческого лагеря.

Три обезумевших слона, задрав хоботы вверх и сотрясая воздух паническим рёвом, стремительно приближаются к Лисию. На их спинах пылают утыканные стрелами башенки. Погонщики трясутся на шеях. За слонами тянется длинный шлейф клубящегося дыма. Расстояние между Лисием и слонами становится опасным.

Гоплиты, стоящие позади Лисия, напрягаются. Лошадь под ним начинает нервничать. Лисий спешивается и отпускает лошадь. Он упрямо стоит на пути, приближающейся к нему горы мышц, безумия и страха.

По приставленному к темени слона колышку, одним четким ударом бьёт молоток погонщика. Колышек вгоняется в темя….

Слон рушится вниз, срывая с земли дёрн и поднимая над собой перемешенную с растерзанной травой землю. Он безжизненной тушей скользит в сторону Лисия. Следующий за ним слон падает чуть позади.

Третий слон срывает со своей шеи погонщика, бросает его на землю и начинает топтать….

Хобот слона опускается к ногам Лисия, бьётся о землю и замирает….

ЛИСИЙ
Ненавижу слонов! Тупые, непредсказуемые твари….

Лисия ступает вперёд и карабкается на тушу слона.

Зарывшись в землю, дымится оборвавшаяся со спины слона башенка. Чуть дальше, к слону, топчущему своего погонщика, устремляются на слонах погонщики индусы из резерва.

Лисий, почти силуэтом в контражуре смотрящийся на фоне начинающего клонится к закату солнца, взбирается на тушу несчастного животного. За ним спешит Военачальник.

Поднявшись, Лисий останавливается и смотрит на поле битвы.

Он видит то, что осталось от растерзанной, и расчленённой во многих местах фаланги. Множество фалангистов бегут в направлении греческого лагеря. Бегущих греков какое-то время преследуют иудейские всадники. Но, будто проведя для себя невидимую границу, ограничившую преследование, они возвращаются обратно и истребляют тех, кто ещё оказывает сопротивление.
 
Военачальник за спиной Лисия тяжело дышит. Его состояние близко к истерике. Лисий хмур, но хладнокровен.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Мы проигрываем…! Необходимо срочно вводить резервы.

ЛИСИЙ
Нет.

ВОЕНАЧАЛЬНИК
Но в таком случае битва проиграна! Я не понимаю…!

Лисий резко разворачивается к Военачальнику. На его лице заиграли желваки. Взгляд стал презрительно жёстким. Его профиль почти вплотную приблизился к профилю Военачальника.

ЛИСИЙ
Что тебе не понятно? Разве ты не видишь, с чем мы столкнулись…?! Дело не в резервах и нашем численном превосходстве. Дело в их силе духа и решимости умиреть за их обычаи и веру!

Военачальник хлопает глазами и обескуражено глядит на Лисия. Лисий смягчается. Он похлопывает Военачальника по плечу и снова разворачивается лицом к полю брани.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА ДЕНЬ

Греческие войны, оставляя за собой безжизненные тела своих товарищей, беспорядочно бегут в сторону греческого лагеря. Их преследуют всадники иудеев.

Пешие иудейские воины, преследования не ведут. Они ликуют, подбирают свое оружие, копья и разбираются по сотням.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА СО СТОРОНЫ ЛИСИЯ ДЕНЬ

Лисий и Военачальник угрюмо наблюдают за происходящим.

ЛИСИЙ
Поразительно…! На всё про всё, у них ушло не более часа. С их стороны потери смехотворные, а с нашей, не менее трёх тысяч! Нет…. Боги не благоволят к нам сегодня. Даже если нас будет в сотню раз больше, мы бы всё равно поиграем.

Лисий на секунду задумался. Затем, словно очнувшись, поворачивает голову к Военачальнику. В его голосе сквозит абсолютная уверенность в принятом решении.

ЛИСИЙ
Пошли к ним парламентёров с посланием, что царь Антиох IV Эпифан предлагает им перемирие на год, и в случае их согласия мы сегодня же сворачиваем лагерь, и возвращаемся обратно в Антиохию….

Трубные звуки Шафаров и крики ликования победителей, доносящиеся с нагорной долины, прерывают Лисия. Он мельком глянул в их сторону.

О том, что там недавно происходило сражение, говорит только множество безжизненных тел и дымящаяся по краям долины выжженная трава. Иудейские сотни, будто новенькие, выстроились строем в три линии.

НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА ДЕНЬ

Трубя в Шафары, и стуча копями по щитам, иудеи ликуют.
Вдоль строя на лошадях, рысью, скачут Иеуда, Иоханан, Шимон, Элеазар, Ионатан и Иона со знаменем «МАКАБИ».
       
НАТ. НАГОРНАЯ ДОЛИНА СО СТОРОНЫ ЛИСИЯ

Лисий, покачивая головой, с иронией улыбается. Затем, хитро подмигивает Военачальнику.

ЛИСИЙ
(Военочальнику)
Вот ещё что…. Добавь к этому, что если они больше не станут предпринимать военных действий против империи, то царь Антиох Эпифан возвращает им все права и привилегии. Отныне у них есть право жить по их древним оьычаем и верить во всё, что им заблагорассудится.
 
Военачальник удручённо кивает и, развернувшись, скрывается за спиной Лисия.

Лисий с сарказмом смотрит в сторону ликующих иудеев.
 
ЛИСИЙ
(размышляя вслух)
Возможно, возвращение права на вероисповедание несколько охладит вас! А я…. Я вернусь к вам через год….

На фоне ликующих вдалеке иудеев, широко расставив ноги на туше слона, со спины, силуэтом, стоит Лисий.

Прошелестев белым флагом и огибая слоновью тушу, к лагерю Макабим скачут трое всадников в пурпурных хламидах и шлемах с перьями. Чем дальше отдаляются всадники, приближаясь к иудеям, тем отчаяннее скачущий посередине греческий всадник машет над головой белым флагом….

НАТ. ИЕРУСАЛИМ - ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ ПАСМУРНЫЙ ДЕНЬ

Моросит дождь. Из бойниц гарнизонной крепости на Акре, Менелай в окружении греческих воинов, угрюмо наблюдает за входящей в Иерусалим колонной Макабим.
 
На площади Макабим встречают горожане. Ликования и проявления шумного восторга нет. Люди молчат, но многие от радости тихо плачут. Некоторые вздыхают и смотрят на армию Макабим настороженно.
 
Среди встречающих горожан - Двора. Она идёт вдоль первых шеренг встречающих и внимательно всматривается в лица входящих в город Макабим.

Иона со знаменем двигается возле Иеуды, и его братьев.

Двора замечает Иону, обрадовано вскрикивает и выбегает ему навстречу.

Она бросается к его ногам, плачет и обхватывает за колени.

ДВОРА
Скорее! Скорее…. Их ещё можно спасти!

Иона с непониманием удивлённо смотрит на неё. Двора оставляет в покое его колени и, рыдая, потрясает у висков руками.

ДВОРА
(рыдая, кричит)
Они здесь! Здесь…! Господин хочет перевезти их в крепость!

Иона ошеломлён. В его глазах радость и испуг, счастье и горе. Он размашисто вкладывает в руку Иеуды древко знамени и выбегает из колонны. Двора вскидывается и бегом следует за ним.

ИНТ. ТЕМНИЦА В ДОМЕ АНТИПАТРА ПАСМУРНЫЙ ДЕНЬ

Дверь темницы с грохотом открывается. Метнувшийся к входу охранник, пронзённый мечом, падает и скатывается по ступеням вниз. Иона врывается в темницу.

Он бежит вдоль решёток и всматривается в пустые камеры.

ИОНА
(кричит)
САРА…!

Из угловой дальней камеры, он улавливает какой-то шум, хныканье и кашель ребёнка.

Иона, сломя голову, бросается туда: яростно хватает цепь и поднимает решётку.

Со спины, Сара сидит силуэтом в камере на фоне мерцающих в коридоре факелов. Она удерживает на руках годовалого мальчика. Иона вбегает в камеру и бросается к ним. Он прижимает их к себе и, сквозь слёзы, осыпает их поцелуями.

САРА
(тихо)
Почему ты так долго не приходил?

ИОНА
Мне скащали, что вы погибли….

Сара тихо, почти беззвучно зарыдала.

ИОНА
Всё Сара! Всё…. Идём на воздух.

Он берет мальчика на руки и помогает подняться Саре.

Сара опирается на него. Он придерживает её за талию, и они выходят из камеры. Некогда тёмные волосы Сары спутаны и покрылись сединой. Она очень худая, с трудом держится на ногах и выглядит измученной.

Раздаётся звук хлопающих в ладоши рук. Они вскидывают головы, и Сара испуганно вскрикивает. Ребёнок, на его руках, заплакал.

Перед ними, перекрыв выход, стоит Антипатр и десяток охранников. Антипатр не переставая аплодировать, жеманно трогается к ним на встречу.

АНТИПАТР
(с сарказмом Ионе)
Прелестно…! Прелестно! Честно говоря, я сам не знаю, зачем велел передать тебе весть об их гибели. Ярость и ненависть - плохие советчики. Впрочем, и любовь - советчик неважный. Мы, вероятно, оба слишком сильно любим её. Иначе, ты бы сейчас был где угодно, но только не здесь. А мне, не потребовалось бы ждать столько времени, для того чтобы убить тебя.

Иона отдаёт ребёнка на руки Саре и, прикрыв их спиной, вытаскивает из ножен меч.

АНТИПАТР
(весело с иронией)
О…! Как мужественно! Неужели ты думаешь, что я намерен состязаться с тобой в гимнастических упражнениях? Ведь, мы же не в гимназии…. Убейте его!

Антипатр, машет повелительным жестом охранникам. Те выставляют вперёд копья и медленно надвигаются на Иону.

Иона пригнувшись и выставив перед собой меч, прикрывая собой Сару и ребёнка, медленно пятится назад.

Охранники приближаются.

Спина Сары упирается в стену.

На лице Антипатра возникает надменная, ехидная улыбка.

Коридор оглашается топотом множества ног. В темницу врывается ИОСЭФ с многочисленной группой Макабим.

Ехидное и надменное выражение лица Антипатра меняется на злобное разочарование.

Охранники, обернувшись к выходу и увидев вбегающих Макабим, отбрасывают в сторону копья и сбрасывают пояса с кописами и ножами.

Йосэф заметив Иону, расплывается в радостной улыбке.

ИОСЭФ
(Ионе)
Уф…! Ты быстро бегаешь. Чудом тебя нашли.
(замечает Антипатра)
О…! Да тут наш старый знакомый!

Он подходит к Антипатру и, вытянув руку, приставляет к его шее кончик своего клинка.

АНТИПАТР
Господа…! Господа, неужели вы из-за такого пустяка нарушите подписанное вами перемирие с Антиохом? Я являюсь представителем командира гарнизонной крепости Акра, и ответственным за охрану первосвященника Менелая, господа…!

ИОНА
(Йосэфу)
Оставь это - дерьмо! Придёт ещё его время….

Он берёт сына на руки. Сара опирается на Иону, и они потихоньку бредут к выходу.

Йосэф с сожалением откланяется от Антипатра: срывает с его пояса меч и отходит.

Макабим подбирают с пола, брошенное охранниками оружие.

Иона и Сара медленно проходят мимо вжимающегося в стену Антипатра. Он с ненавистью провожает их взглядом.

Сара, глядя на дневной свет, бьющий из открытого входа в темницу, щурится и прикрывает лицо рукой.

Мальчик на руках Ионы захныкал. За их спинами раздаётся яростный, ненавидящий вопль Антипатра.

Иона, удерживая на руке ребёнка, стремительно разворачивается….

Антипатр, сжимая в поднятой руке нож, останавливается в сантиметрах от Ионы и его вопль внезапно обрывается. Они стоят в профиль, и Антипатр с удивлением смотрит на Иону.

На пол, у ног Антипатра, падает кожаный чехол с надписью «Греки подождут». Ноги Антипатра подкашиваются. Он беззвучно клонится, соскальзывая с клинка Александра, который Иона крепко держит свободной рукой, чуть выше своего бедра.

Не меняя удивлённого выражения лица и не выпуская из руки нож, Антипатр не издав больше ни единого звука, рушится спиной на пол.

Сара бросается к ребёнку и прикрывает ладонью ему глаза.

Они поворачиваются и идут к выходу. Их все ярче освещает дневной свет. Они ступают на ступени темницы, ведущие к выходу.

От непривычного дневного света мальчик хнычет, вертится и прикрывает ручонками глаза. Сара и Иона растроганно, с обожанием смотрят на него.

САРА
(Ионе)
Я хочу, чтобы тв сейчас взял ребенка и поднялися к Храму.

ИОНА
(в недоумении)
Нет. Я больше не оставлю тебя.

САРА
(решительно)
Наш ребенок с рождения видел только мрак и темницу. Я хочу, чтобы он увидел свет!

НАТ. ХРАМОВАЯ ГОРА ДОЖДЛИВЫЙ ПАСМУРНЫЙ ДЕНЬ

Иона проходит мимо многочисленных вооружённых мужчин с покрытыми головами. Они стоят, не обращая внимания на Иону и, подняв головы, смотрят на Храм. На их лицах отраженно потрясение и горе. Многие из них плачут. Иона приближается к Иеуде и останавливается рядом с ним.

Иеуда смотрит на Храм.

Храм разорён. Усиливающийся дождь каплями стекает по хмурым колоннадам некогда величественного строения. Через ведущие в Храм аркообразные ворота по полукруглым лестницам вниз, смешавшись с мусором, стекает дождевая вода. Там, где раньше были золотые двери, вход в Храм зияет чёрной пустотой. Отчетливо видны дыры на местах сорванных петель.

Иеуда потрясён. Он с ненавистью оглядывается в сторону гарнизонной крепости и замечает Иону с ребёнком. Его выражение лица меняется. Иеуда растроганно смотрит на ребёнка.

ИЕУДА
(обращаясь к Ионе)
Ты нашёл их?

Иона кивает и, прикрывая ладонью голову малыша от дождя, прижимается к нему.

Мальчик теребит ручонками его мокрую бороду и что-то лепечет. Иона с любовью смотрит на него. Из его глаз, перемешиваясь с дождём, проступают слезы.

Иеуда переводит взгляд на гарнизонную крепость.

Она грозным предупреждением возвышается над Храмовой горой. В стенах бойниц заметен Менелай и множество греческих солдат и лучников, наблюдающих за иудеями.

Иеуда кивает на крепость Йосэфу и нескольким воинам – тысячникам, стоящим рядом.

ИУДА
Осадите их…. Сделайте так, чтобы птица не смогла к ним пролететь без нашего ведома. А я…. Я ими после займусь.

Йосэф и тысячники, взглянув мельком на гарнизонную крепость, удаляются.

Шимон подходит к Иеуде, и они смотрят на разоренный Храм.

К ним придвигаются Иоханан, Элеазар и Ионатан.

ШИМОН
Ну…. Что будем делать братья?

ИЕУДА
Что делать…?! Очистимся и примемся за работу!

Иеуда улыбается, пожимает плечами и ступает вперёд. За ним следуют братья.

Иона выдвигается вперед, приподымает ребенка, и они оба смотрят в спины поднимающихся к Храму братьев.

Со спины, Иеуда, Шимон, Иоханан, Элеазар и Ионатан медленно поднимаются по полукруглой лестнице. Очень тихо начинает звучать музыка праздника Хануки. С каждым их шагом, по мере их приближения к зияющему пустотой входу в Храм, музыка усиливается, дождь становится тише, небо и сам Храм светлеет.

ИНТ. АНТИОХИЯ - ПРИЁМНЫЕ ПОКОИ АНТИОХА ЭПИФАНА ДЕНЬ

Музыка не прекращается. Эпифан сидит в своём кресле. Он немощен и болен. Перед ним с опущенной головой стоит Лисий и десятилетний мальчик в царских одеждах. Антиох Эпифан вскакивает и, потрясая кулаком перед Лисием, что-то гневно кричит. Внезапно он замирает. По нему пробегает судорога. И бездыханным телом он рушится обратно в кресло. Его голова свесилась на грудь, а туловище перекосилось набок.

Рука с гербовым царским перстнем падает к полу. С исхудалого пальца соскальзывает перстень-печать и, очертив пару вялых кругов, остается лежать подле замершей руки. На перстне отчётливо виден литый царский профиль Антиоха IV Эпифана.

НАТ. ХРАМОВАЯ ГОРА ПЕРЕД ВХОДОМ В ХРАМ ДЕНЬ

Иоханан, Шимон, Иеуда, Элеазар и Ионатан продолжают подниматься по лестнице.

Иона с ребенком и множество иудеев в чистых праздничных одеждах смотрят на поднимающихся к Храму братьев.

Они приближаются к зияющему пустотой входу в ХРАМ. Дождя уже почти нет. Одежды братьев - чисты и нарядны. На петлях входа в Храм висят новые двери. Храм обретает первоначальную белизну и словно искрится.

Музыка усиливается. Под музыку исполняется Ханукальное Благословение.
       
ТИТР: Двадцать пятое дня месяца Кислев, 3622 год от сотворения мира по еврейскому летоисчислению.
       
Приблизившись к входу, братья останавливаются. Из них выдвигаются Шимон и Иеуда. Они входят в Храм.

Чёрная, зияющая пустота приобретает золотистый цвет, и озаряется светом. Заканчивается исполнение Ханукального Благословения.

ИНТ. ХРАМРВАЯ МЕНОРА – РИТУАЛЬНЫЙ СВЕТИЛЬНИК

Ритуальный светильник - Менора вспыхивает семью задорными огнями. Пламя огней весело отражается на горшочках с ритуальным маслом. Играет весёлая Ханукальная песня исполняемая детскими голосами.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Существует предание о том, что Иеуда и его братья, очистив Храм, долго не могли найти чистое освещенное первосвященником масло, которое годилось бы для того, чтобы зажечь менору и освятить Храм. Был найден лишь один небольшой кувшин, но он был так мал, что его могло хватить только на один день. Однако Макабим всё же решили зажечь менору. И тогда произошло чудо. Масло горело ровно восемь дней, которые требовались для приготовления нового чистого ритуального масла для меноры.

Музыка усиливается. На фоне западной стены Храмовой горы, именуемой сегодня «Стеной плача» и весёлых ханукальных огней, пляшут иудеи. Все - с покрытыми головами.

Во множестве танцующего народа, образовав круг и взявшись за руки, танцуют Иеуда, Шимон, Иоханан, Элеазар и Ионатан. С ними в общем кругу весело отплясывают Иона с ребенком на руках и Йосэф. Держась за их плечи, подняв голову с повязкой на глазах и улыбаясь, танцует Александр.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Храм был очищен как раз в тот же самый день, в который три года тому назад, был осквернён и профанирован царём греко-сирийской империи Антиохом IV Эпифаном. Иудеи так радовались явившейся, теперь, вновь возможности вернуться к своим обычаям и свободно исповедовать свою веру, что они условились с тех пор и навсегда праздновать день восстановления Храма восьмидневным празднеством – как праздник света, свободы и веры…. (Йосэф бэн Маттатьяху Флавий).

Сменяя друг друга, появляются счастливые лица кружащихся в танце Иеуды и его братьев.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ
Ещё в течение более двадцати с лишним лет Иеуда Макаби и его братья будут вести освободительную борьбу за независимость. В результате этой борьбы в боях погибнут Элеазар, Иеуда и Ионатан. Шимону удастся довести борьбу до победного конца. Он даст начало новой царской династии Хашмонеев. Но это уже совсем другая история….

Танцующие иудеи постепенно приобретают современный вид. Иеуда и Ионатан танцуют одетые в военную форму армии обороны Израиля. Иоханан и Элеазар – фермеры с вязаными кипами на головах. Шимон - политик, пляшет в костюме и галстуке. В центр круга танцующих современных Макабим, подняв над головой Тору и пританцовывая, входит Хоньо.
Он раввин и мудрец. За ним идут Маттатьяху и учитель Элеазар. Они - хасиды. Входят Иоаким и его товарищи, которые пытались остановить осквернение храма у западней стены. Их пейсы развиваются в такт весёлой музыки под полями их чёрных шляп. Видно, что они учащиеся ешивы.

Вокруг них, взявшись за руки, пляшут Йосэф и Александр. Йосэф – поселенец. Он пляшет в вязаной кипе и Цицит надетым прямо поверх одежды.
Александр, похожий на студента, пляшет в футболке и джинсах. На его голове простенькая белая кипа. Он весело осматривается по сторонам, и приветливо машет рукой Ионе и Саре.

Иона и Сара стоят у ограждения возле «Стены Плача». В праздничных белых одеждах, они – молодая красивая семья. У Сары на голове белая шляпка с прозрачной вуалью, а в ушах коралловые серьги-подвески. Они держат на руках своего мальчика и, обнимаясь, показывают ему в сторону ханукальных огней.

ИНТ. СОВРЕМЕННАЯ КВАРТИРА БАКХИДА ВЕЧЕР
 
Музыка не прекращается. В дверь солидной, благоустроенной квартиры входит Бакхид. Он в очках, галстуке и строгом костюме. В его руках завернутая в бумагу небольшая коробка. Бакхид проходит в просторную уютную комнату. Ему на встречу выходит миловидная женщина и, радуясь, бегут двое ребятишек – мальчик и девочка. Бакхид подходит к праздничному столу, который украшают горящие ханукальные свечи. Дети стоят возле него и нетерпеливо ждут, пока он разворачивает бумагу.

Коробка открыва¬ется. В ней ещё тёплые, пышущие жаром ханукальные пончики.

НАТ. ХАНУКАЛЬНЫЙ СВЕТИЛЬНИК, УСТАНОВЛЕННЫЙ НА УЛИЦАХ ГОРОДОВ МИРА. ВЕЧЕР

Евреи и не только они…. Выходцы из всех стран и всех возрастов танцуют возле Ханукального светильника. Фон заднего плана постоянно меняется, но в центре неизменно остаётся Ханукальный светильник.

В Нью-Йорке - возле светильника танцует Хана в окружении своих семерых мальчиков.

В Лондоне - молодые родители которых распяли греки за то,что те на восьмой день провели обряд Брит Мила(обрезание; союз с Предвечным) своему малышу, живые и здоровые держат на руках своего ребенка. Они весело смеются, целуют своего малыша, и по очереди откусывют Ханукальный пончик.

В Париже - ребёнок Озорник, с измазанным повидлом лицом, пытается одновременно уплетать пончик и крутить праздничную игрушку Савивон (игрушка в форме юлы).
К нему подходит Мать и, стараясь быть строгой, и сдерживая себя с трудом, чтобы не расмеяться, вытирает лицо Озорника салфеткой.

В Торонто - Товия стоит рядом с беременной Рахэль и с лотка продаёт горячие Ханукальные пончики. Антипатр покупает у него два пончика. Один из них он откусывает, а другой передаёт идущей с ним рядом улыбчивой женщине.

В Москве – несмотря на декабрьский мороз, у Ханукальных огней танцуют и веселятся множество людей. Женщина Мать теребит за раскрасневшуюся щёку своего двухлетнего Малыша. Малыш машет ручками и звонко смеётся….

ЗАТЕМНЕНИЕ.