Злой человек

Рассказ публикован в газете "Российский писатель" зарубежный выпуск МАПП № 10,2010 год


«Это меня ты называешь добрым человеком? Ты ошибаешься.
В Ершаламе все шепчут про меня, что я свирепое чудовище,
и это совершенно верно»
Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»
       

Снег как искусный гример ласково и не спеша укрывал холодной ватой старческие морщины больного асфальта. И глядя, как удачно и ловко это у него получается, казалось, не все потеряно. Еще можно исправить допущенные оплошности и ошибки. Даже самое страшные и непоправимые. Переписать набело жизнь. И все начать сначала.

– Эй, парень, не спи – замерзнешь! – стандартно-плоско юморнул лысый браток по прозвищу Кувалда, входя в помещение охранников автостоянки, и, довольный своим остроумием, заржал как однокопытное животное. Обращался Кувалда к охраннику Злат-Злачевскому, задумчиво смотревшему в окно на падающий снег. Этого охранника братела любил подкалывать при любой возможности.

Правда, Злат-Злачевский на оскорбительные реплики бандита старался не реагировать. Прекрасно понимая не только глупость, но и опасность ответа, благоразумно сдерживал себя. Хотя, конечно, ответить очень хотелось, внутри все так и кипело.

Как он ненавидел эту наглую тупую рожу! Был бы у него пистолет – убил бы не раздумывая гадину! Но пистолета у Злат-Злаческого, конечно же, не было и быть не могло.

А вот у лысого братка как раз наоборот, ствол, несомненно, имелся. Впрочем, Кувалда и без ствола мог сотворить с ним все что угодно. Это было ясно по определению.

– Ну, что молчишь? – не унимался Кувалда. – Здороваться надо со старшими, парень! Что, тебя в школе вежливости не учили? – продолжал шутковать пока благодушно настроенный браток.

– Здравствуйте! – как можно доброжелательней выдавил Злат-Злачевский и, чтобы не показать своих истинных эмоций, отвел глаза в сторону.

– Здравствуй, здравствуй, хер мордастый! Что зенки в сторону воротишь? Недоволен чем!? Так говори, не боись! Чем могём – помогём! – резко сменил тон Кувалда.

Понимая, что назревает конфликт, на помощь Злат-Злачевскому пришел его напарник Толик.
– Да что вы, Владимир Иванович! Все в порядке! Вам показалось! Вы же знаете, он у нас со странностями! Артист! А вот ваш новый пропуск! – любезно расшаркался Толик перед Кувалдой.

Лысый Вован, окинув охранников автостоянки с ног до головы пренебрежительным взглядом, наконец, соблаговолил взять пропуск, который протягивал ему Толик.

– Ладно, может, и показалось! Но смотрите, если мне и следующий раз чего покажется, я вам устрою бои без правил! Хотите бои без правил, пацаны?

– Нет! – хором ответили охранники.

– То-то! – снисходительно бросил Кувалда. И с тем убыл.
 
Хлопнула дверца и «беэмвуха» с визгом, разбрасывая снег, сорвалась с места куда-то по своим бандитским делам.

Толик, худосочный дядька лет пятидесяти с неопрятным, помятым трудовым героизмом лицом облегченно вздохнул:

– Ну, кажись, уехал! Что же он тебя так невзлюбил? Ума не приложу!

Злат-Злачевский сдержался и оставил риторический вопрос напарника без ответа. Хотя злость переполняла его и рвалась наружу.

– И все же ума не приложу – почему Вован к тебе все время цепляется? Меня ведь никогда не достает! – не унимался Толик.

– Не понимает он, видите ли!? Да ты много что не понимаешь в этой жизни, олигофрен! А не понимаешь потому, что ты такое же тупое животное, как и он! Вот почему! Потому он тебя и не трогает! Вы с ним одной быдлячьей породы! И вместо крови у вас моча! Желтая, вонючая моча! Теперь понял, плебей? – взорвался Злат-Злачевский.

– Конечно, у нас вместо крови моча, а у вас, господин артист, кровь, наверно, голубая! – обиделся Толик.

Слово «голубая», которое в настоящее время трактуется однозначно, подействовало на Злат-Злачевского  как красная тряпка на быка. Были в его бурной сексуальной жизни и такие пикантные эпизоды. Он сжал кулаки, заскрипел зубами и готов был наброситься на напарника.

 Но вовремя одумался. Драка на рабочем месте ему была не нужна. Уволят. А терять работу Злат-Злачевский не хотел. И он, в сердцах театрально-демонстративно стебанув дверь, выбежал на простуженную автостоянку.

Выплеснув на безобидного Толика, только что спасшего его от домогательств Кувалды, ушат словесных помоев, Злат-Злачевский нисколько не раскаивался.

Бывшего токаря Толика Иванова, как и всех без разбору работяг, он искренне презирал, считая их тупой рабочей скотиной, все интересы в жизни которых сводятся к удовлетворению низменных физиологических потребностей.

Да что там презирал! Злат-Злачевкий их тихо ненавидел, но жизнь его, к сожалению, сложилась таким образом, что в последнее время он вынужден был постоянно общаться с этой столь неприятной ему публикой.

2.

Арсений Валерианович Злат-Злачевский, бывший солист театра оперетты, а теперь пенсионер, пенсию получал мизерную, ее хватало только на три с половиной бутылки водки.

Да и то без закуски! А без алкоголя Злат-Злачевский обходиться последнее время не мог. Иначе он давно бы сошел с ума в этом несправедливом, жестоком мире! Поэтому работа на автостоянке, куда он с превеликим трудом по знакомству устроился, была для него очень важна.

Мог ли он представить столь печальный финал комедии под названием жизнь! Он, кому рукоплескала публика во всех городах Советского Союза! Он, чье имя было на устах тысяч поклонников и особенно поклонниц! Он, чьей благосклонности неистово добивались самые красивые женщины!

И действительно, Арсений Валерианович был мужчина высокий, фактурный, обладал чудным баритоном, и, имея эффектную аристократическую внешность, старался подкреплять ее соответствующими манерами. Правда, манеры у него все же были не аристократические, а опереточные.

Но, какое все же было время! Время успеха, время триумфа! Время беззаботных гуляний до утра! Время вечного праздника! Казалось, оно будет длиться бесконечно!

 К сожалению, все имеет свое начало и свой конец. Да, есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать! Эти библейские истины известны всем. Они давно стали газетными штампами. Но любимец публики Злат-Злачевский некогда не утруждал себя подобными размышлениями. Он жил сегодняшним моментом, и жил, как он считал, по всей программе! Жил, как известная героиня басни Крылова. Кстати, его за глаза так и называли – Стрекозел. Было у него и другое прозвище – Павлин. Очень любил Арсений Валерьянович одеваться ярко и вызывающе. Потому тратил на одежду немалые деньги. Ему просто необходимо было выглядеть лучше всех.

Теперь, как ни горько, приходится признать, он потерпел в жизни полнейшее фиаско.
Впрочем, чему удивляться! Вокруг одни низкие и никчемные людишки, завистники и тупицы, приспособленцы и подхалимы, негодяи и стяжатели, сатрапы и убийцы!

 Да, мир несправедливо устроен, и на поверхности по всем законам физики всегда находится дерьмо!

 Да, мир несправедливо устроен, так было и будет всегда! И не нам менять этот порядок!
Так говорил себе Злат-Злачевский, и эти думы успокаивали его больное самолюбие и скрашивали затхлые одинокие вечера.
 
Одинокие вечера в грязной запущенной квартире.

Жил Арсений Валерианович один. Женат он был только официально три раза, имел от разных женщин четырех великовозрастных сыновей, но с детьми и внуками не общался. Маленьких детей он вообще никогда не любил. Их плач, крик, вечно сопливые носы ужасно раздражали манерного артиста.

А что вы хотите! Ведь имел место быть ужасающий по своей гнусности случай! Один из его отпрысков, когда он взял его на руки, дабы пожурить, нагло обмочил его модный венгерский пиджак. В результате артист не замедлил расстаться с его матерью. Какой идиот сказал, что дети цветы жизни!

 Нет, маленькие дети такая мерзость! Как они усложняют жизнь! Так всегда считал Злат-Злачевский и мнения своего с годами ни на йоту не поменял.

Впрочем, общения со взрослыми сыновьями он также всячески избегал. Арсений Валерианович считал, что когда он был в фаворе, им нужны были от него только деньги. Но деньги балуют людей. Работать надо! Он же успеха добился без чьей-либо помощи!

 Ну, а сейчас Злат-Злачевский тем более никого не хотел видеть. Так, два года назад заявился к нему с подарками на шестидесятилетие средний сын Валерий. Последний из сыновей, который пытался поддерживать контакт с горе-отцом. Другие на него давно махнули рукой. Так гордый ветеран оперетты Валерку дальше порога не пустил! Не желал показывать никому свою бедность и неустроенность. Он терпеть не мог, когда его жалели! Еще чего!

Одинокие вечера разделяли с ним только кот Маркиз и бутылка разведенного спирта. На другие напитки средств у бывшего кумира женщин не было.

Впрочем, мы несправедливы к Арсению Валериановичу. И сейчас густая седая шевелюра и артистическая стать привлекали взоры женщин бальзаковского возраста. Он, конечно, демонстрировал полное равнодушие к воздыхательницам. Но что лукавить, эти знаки внимания ему были очень приятны! Они ублажали самомнение лучше водки. Значит, он еще очень даже ничего!

 Впрочем, женщины как таковые ему уже лет пять как были без надобности. Сказались на здоровье разгульные годы. Поэтому в последнее время женщины, особенно молодые и красивые, тоже вызывали раздражение.
 
«Сучки похотливые, насквозь вас вижу! У вас одно на уме – деньги и только деньги! Насмотрелся я на вас вдосталь во всех позах!» – злобно поглядывал на молоденьких дамочек Злат-Злачевский.

Мужчин, и соответственно соперников, он никогда не жаловал. Вновь народившихся новых хозяев жизни на навороченных иномарках тихо ненавидел, посылая им в спины злобные проклятия. Но понимал – эти хоть что-то сделали для своего успеха.

 Но молодежь! Эта публика вообще ничего в жизни не сделала! И не сделает! А гонору, гонору! Поэтому наглая, уверенная своей правоте и вседозволенности беспардонная молодежь бесила Арсения Валериановича еще больше. Была бы его воля – передавил бы всех без разбору, подонков!

Да что молодежь! Однажды, когда он по неосторожности выронил на асфальт вожделенную бутылку бормотухи, он пришел в такую ярость что долго материл всех и все. Даже Господу Богу досталось по первое число!

3.

Выйдя на заснеженную улицу, Арсений Валерианович долго не мог успокоиться.

«Нет! Ну надо же, носит земля такую нечисть, как этот Вован! Чтоб он сдох, паскудина! А этот холуй, Толик, ему – Владимир Иванович, Владимир Иванович! А этому гаденышу и тридцати лет нет! А он ко мне, к Арсению Злат-Здачевскому, обращается – парень! Ничего, я тебе покажу!» – раздраженно думал Злат-Злачевский.

Хотя прекрасно понимал, что ничего он этому ублюдку не покажет и не сделает. И это бесило его еще больше.

Сдав дежурство, Злат-Злачевский неспешно направился домой. Настроение было препоганое.

 Его бесили и раздражали все прохожие, молодые и старые, толстые и худые, женщины и мужчины. Они куда-то спешили по своим делам и не обращали внимания на угрюмо бредущего высокого пожилого мужчину. Им не было до него никакого дела.

И это равнодушие к его уникальной персоне беспредельно злило Арсения Валериановича.

Когда он увидел играющего на проезжей части мальчика в старомодном коричневом пальто и дурацкой розовой шапочке, ему даже не пришла в голову мысль увести ребенка с дороги.

 Нет! Зачем! В голову Злат-Злачевского пришла совсем другая мыслишка. Мыслишка злорадная и гадкая:

«Ну вот, мамаша дура, вырядила мальчишку как клоуна, а за ребенком не следит. А его, того и гляди, машина собьет. Полно всяких придурков по дорогам носится. Да и мальчишка-негодник, неслух, наверно, куда лезет! Получит, мало не покажется! Будет тогда знать!»

И тут на дороге показался автомобиль, черная «беэмвуха».

– Да это же Кувалда!– узнал Арсений Валерианович. – Есть все-таки на свете справедливость! Сейчас собьет парнишку и получит что полагается! – ехидно хмыкнул Злад-Злачевский, довольно потирая руки.

 И в этот миг какая-то непонятная сила заставила его пристально посмотреть на беззаботно ковырявшего снег мальчика.

 Тот прервал игру и тоже посмотрел на Злат-Злачевского.

Их взгляды встретились. Странный мальчик приветливо улыбнулся злому человеку. И Злат-Злачевского словно окатило ледяной водой.

 Несомненно, этот мальчик был ему хорошо знаком Он видел это лицо раньше. Но когда-то очень давно. Ему были также хорошо знакомы несуразное коричневое пальто и дурацкая розовая шапочка.

Мысли вертелись у Злат-Злачевского в голове с космической скоростью. Он чувствовал – ему просто необходимо вспомнить, кто этот мальчик.

 Это очень важно!

 А ревущий черный автомобиль Кувалды приближался с бешеной скоростью, оставляя ему все меньше шансов на успех.

И когда странного мальчика и черный автомобиль разделял десяток метров, Главный Часовщик, видимо, шутя, крутанул колесо времени назад. Всего на несколько секунд, а затем вернул в исходное положение.

Пелена упала с глаз Арсения Валериановича и яркий пронизывающий свет заполнил все его существо.

И он понял – этот мальчик никто иной, как он сам! Маленький Сеня Золотарев, в невзрачном, коричневом пальто, перешитом из старого материнского платья.

 Как же он не сообразил сразу! Он отлично помнил это самодельное пальто и дурацкую розовую шапочку, и насмешки сверстников по этому поводу. Он так ненавидел этот наряд и злился на мать, за то что она заставляла надевать его!

Решение пришло мгновенно. Какие-то секунды у него еще были.

Злой человек бросился на проезжую часть, и его стремительный прыжок увенчался успехом.

Он сумел вытолкнуть мальчика с дороги и принял на себя страшный удар обезумевшего черного автомобиля.

А снег как искусный гример продолжал ласково и не спеша укрывать холодной ватой уродливые морщины больного асфальта. И глядя, как удачно и ловко это у него получается, казалось, не все потеряно. Еще можно исправить допущенные оплошности и ошибки. Даже самое страшные и непоправимые.
 Переписать набело жизнь.
 И все начать сначала.


Март 2008 года.