Радости жизни

Сергей Иванович открыл глаза. В квартире было прохладно. Пахло сыростью и еще чем-то. На стене тикали ходики. Через шторы проникал свет пасмурного, зимнего дня. На кухне тихонько работало радио. Через стену слышался шум из соседней квартиры, где жила недавно заселившаяся молодая пара. У них часто по вечерам собирались люди, гремела музыка, а на следующий день поутру, как правило, начинался вялотекущий скандал с выяснениями отношений. Вообщем все было как обычно.
Встав с постели, Сергей Иванович, крякнул. Возраст был уже приличный. Все-таки шестьдесят семь лет, да и годы, проведенные на пятаке реактора, который долгие десятилетия вырабатывал оружейный плутоний – здоровья не прибавили. И остеохондроз, и бронхит, и гастрит и чего только у него за последние годы не нашли у него врачи. После того, как несколько лет назад по договору с американцами остановили реактор и его отправили на «заслуженную» пенсию, случилось многое. Почти сразу, через несколько месяцев от рака умерла жена, с которой они душа в душу прожили больше сорока лет, потом единственная дочь, познакомившись с мужчиной на каком-то курорте, уехала к тому на другой конец страны. Теперь он, оставшись совсем один и ведя жизнь простого пенсионера, почти ни с кем не общался, встречаясь со своими бывшими сослуживцами только на похоронах своих товарищей, которых за последние годы становилось все меньше и меньше.
Одев, весящее на спинке стула, потрепанное трико, рубашку, проковылял, шаркая ногами на кухню. Сделал себя чай, намазал кусок хлеба сливочным маслом и стал медленно завтракать, рассматривая через окно, происходящее на улице.
За окном проходили люди, какой-то молодой парень тщетно, периодически, то садясь за руль, то заглядывая под открытый капот своего автомобиля, жужжа стартером, пытался завести двигатель. Из подъезда вышла молодая женщина с мальчиком лет пяти и направилась, держа его за руку в сторону садика. Мальчишка капризничал, мать дергала его за руку и что-то громко внушала. «Да, не дал мне бог сына, опору и надежду в старости…, и внуков у меня нет» - с грустью подумал Сергей Иванович. Вспомнилась жена, давно уже не звонившая дочь, и невольно, как-то нечаянно по морщинистой щеке потекла теплая слеза. Через несколько минут, вдруг встрепенувшись, он взял себя в руки, проглотил ком забытого во рту хлебного мякиша и, стерев тылом кисти с лица влагу, прошел в комнату.
На часах было уже десять утра. «Так, что мне сегодня надо сделать? В магазин сходить – хлеба нет, и в сберкассу – заплатить за квартиру» - мысленно спланировал свой день пенсионер. Хождение по городу по разным нуждам – было единственным его развлечением. Слава богу, и товарищу Путину, пенсию ему дали повышенную, «атомную», как привычно её называли и поэтому, ему, одинокому старику, денег на жизнь хватало. Тем более, особых запросов у него не было. Они просто не успели сформироваться за его нелегкую жизнь. Посменная работа, дача, старенький «Москвич» и несколько поездок на «юга», вот и все, что вспоминалась из развлечений прошлых лет.
Сергей Иванович вернулся в комнату и еще раз глянув на часы, сел в обшарпанное кресло. Взяв пульт, привычным движением включил телевизор. Выбрал программу с новостями. В основном он любил смотреть только новости. Многие десятки лет работы на оборонном предприятии и коммунистическое прошлое, привили ему не только осознание огромной ответственности за порученное дело на особо опасном производстве, но и навсегда оставили в нем чувство сопричастности к жизни государства, в котором он теперь был старым, отработавшим свое, ненужным винтиком. Только старенькие наручные часы с гравировкой на корпусе «За заслуги, от министра», подаренные ему после того, как его смена в очередной раз «героическими» усилиями не допустила «козла», как они называли на своем жаргоне аварийную остановку реактора, да еще ежегодные двести рублей от родного предприятия к дню атомной промышленности и были тем напоминанием о его участии в создании «атомного щита» Родины.
В новостях друг за другом перечислялись последние события в стране, «достижения» национальных проектов, задержание очередного чиновника за взятку, борьба ГАИшников за безопасность на дорогах, спортивные новости и проблемы подготовки олимпиады в Сочи. Криминальные новости с помпой подавали закрытие очередного борделя в Москве и поимку педофила, год назад убившего пятилетнюю девочку в Красноярске, а так же другие, более мелкие победы правоохранительной системы.
Переключившись на «Культуру» он какое-то время смотрел передачу о возрождении заброшенной усадьбы великого художника, о его творчестве и как-то тихонько, усыпленный монотонным голосом ведущего, задремал. Через некоторое время проснулся, разбуженный грохотом подъехавшей мусорной машины, которая по обыкновению в это время, как раз под его окнами забирала мусор. Сергей Иванович взглянул на часы. Было уже почти полпервого. Конечно, можно было бы встать, одеться и пойти по своим редким и не очень важным делам. Но он старался выходить на улицу попозже, когда город наполнялся людьми, идущими с работы, когда автобусы, колесившие по городу, были битком, когда в магазинах, в сберкассах, и везде были очереди, в которых толпились, что-то обсуждали, да и просто иногда ругались обычные люди. Находясь среди них, он молодел, он чувствовал ритм жизни, и случайно подслушав разговор соседей по очереди, начинал переживать за них, ему хотелось всем помочь, вмешаться хоть во что-то, помочь наладить и решить, чью-то проблему. Ему на мгновение начинало казаться, что это он, а не они, идет с работы, что это его, а не их, ждет дома жена, что это ему, а не им нужно срочно бежать, что бы успеть забрать дочку с «продленки». И бывало, он втягивался в свои мечты, в свои заблуждения, и ощущающий свое мнимое «опаздывание» куда-то, втягивался в споры, ругался с пытавшимися пролезть без очереди. И что интересно, после этого, чувствуя, как в результате «столкновения», у него от возмущения колотиться сердце, как перехватывает дыхание, он радовался, он даже испытывал какой-то восторг. Ведь в тот момент он жил, жил, той обычной, уходящей от него, насыщенной обычными, порой тягостными для более молодых, но такими нужными, такими настоящими проблемами, переживаниями, чувствами, жизнью из которых, собственно говоря, она, жизнь и состоит.
Сергей Иванович, зашел на кухню. Сделал погромче радио, которое днем старался не выключать. Голос диктора, музыка – не позволяли одиночеству заполнить пространство квартиры, отвлекали от тяжелых мыслей. Открыв холодильник, достал кастрюльку с простеньким супчиком с фрикадельками, который вчера сам себе сделал. Готовить за свою жизнь он так толком и не научился. Раньше, когда была жива жена, - готовила она, потом дочь. Теперь он варил себе сам. Но, надо сказать честно, получалось у него не очень. И как он не старался, какие попроще рецепты, не пробовал использовать, еда получалась не очень вкусная, какая-то постная.
Разогрев суп, он налил его в тарелку и, поглядывая во двор, не торопясь, похлебал его. Есть не хотелось. Делал он это, скорее, исходя из соображения нужности, да и для того, что бы чем-то занять время.
И вот, когда часовая стрелка ходиков начала приближаться к цифре пять, а проникающий через окна уличный шум стал все более громким и насыщенным, Сергей Иванович понял – пора. Он снял с себя домашнее, надел свой старенький парадно-выходной костюм. Протер от грязи, стоявшие в коридоре ботинки, проверил наличие в кармане куртки портмоне и денег в нем. Одевшись, уже собрался выйти за дверь. Но, вдруг вспомнив, как на последних похоронах сослуживца, обсуждали, как полезно носить с собой документы, что бы потом, если что, не лежать неопознанным неделями в морге и не быть случайно похороненным, как неизвестный, достал из тумбочки паспорт и аккуратно положил его во внутренний карман. «Ну, вроде все» - решил Сергей Иванович и вышел в подъезд. Закрыв дверь на все замки, потихоньку спустился по лестнице. На выходе из подъезда столкнулся с ватагой мальчишек, которые, чуть не сбив его, с гомоном пролетели мимо, на бегу размахивая портфелями и обсуждая какой-то фильм.
Выйдя из подъезда, пенсионер остановился. Вдохнул полной грудью прохладный апрельский воздух, чувствуя, как от этого слегка закружилась голова. Посмотрел по сторонам. Жизнь кипела. На другом конце дома мужики матерясь, выталкивали застрявшую в весенней каше «Газель». У мусорного бака в куче мусора рылся бомж. По тротуару, перепрыгивая через лужи, с рюкзачками на спине из школы шли девочки-подростки. Пахло талым снегом и оттаявшим мусором, вообщем – весной.
Сергей Иванович обогнул дом и вышел на улицу. По ней шныряли машины. Засмотревшись на движение, он не заметил, что встал напротив здоровенной лужи. И тут же, очередная, помчавшаяся мимо, машина обдала Ивановича водой. «Ты куда же смотришь, мать твою!» - ругаясь, крикнул он ей в след. И стало легче, и стало, вдруг, опять веселее. И кровь быстрее побежала по жилам, и глаза заблестели, сердце забилось сильнее. Поняв это, Сергей Иванович, вздохнул, потом улыбнулся и непривычно бодро, зашагал по улице. Ему хотелось жить, петь и еще чего-то. «А на обратном пути, надо не забыть, в магазине пивка купить» - мелькнула в голове мысль.
Он шел, проваливаясь в талый снег, то перешагивая, то попадая в лужи. Впереди его ждали очереди в сберкассе и в магазине, люди и события. Он вновь становился частью большого, многогранного, меняющегося каждое мгновение, процесса, который называется жизнь.