Четвёртый курс

Четвёртый курс военного училища. Все теории изучены, практика освоена. Полеты доставляют лишь удовольствие, потому что даже маршруты и полигонные бомбометания уже напоминают обычную работу. Вадим ощущал, что не хватает лишь одного. Той самой мечты, о которой грезил с раннего детства…
Иногда, очень редко, помнилось детство и уютный летний балкон, где он часами рисовал воздушные истребительные бои. И тупой занозой в сердце тут же вспоминался год, когда он не смог поступить в летное училище. Красивая и умная женщина врач-окулист, глядя на его результаты обследования приемной комиссией, как-то слишком бездушно сказала, как отрезала:
- У Вас, молодой человек, предел по дальнозоркости. Надо подождать год, возможно, останется стабильным, но дальнозоркость может и усилиться. Тогда дорога в летчики Вам будет заказана.
Что такое год? По молодости многим кажется, - пустяк. А для него это была почти катастрофа. Десятки тысяч его ровесников получали право прикоснуться к авиации, настоящим взрослым делам. А он оставался на обочине. И еще – этот недосказанный приговор.
«Дорога в летчики будет заказана».
Звучало как «Вы обречены на смерть и поражение».
Почему даже красивые женщины, пусть и хорошие, признанные доктора, бывают такими дурами?! Как можно говорить молодому человеку, мечтающему не о плотно набитом пузе и пьяной жизни, а о возможности защищать свою страну и жизнь на планете Земля, подобные жестокие слова?!..
Неделю он ходил, шарахаясь от ярких солнечных лучей и читая книги, только одним глазом сумев увидеть текст через проколотую дырочку в плотном картоне. Это называлось «полной атропинизацией». В глаза три дня закапывали атропин, зрачки расширялись до невероятности, и Вадим ощущал себя почти слепым на освещенных солнцем улицах. В транспорте люди странно поглядывали на него, точно на инвалида. Впрочем, целую неделю он таким инвалидом по зрению и был. Но все равно, даже после углубленного обследования, приговор врачебной комиссии оказался неизменным. Ждать до следующей весны...
Тот год был наполнен безысходной тоской. Вадим поступил работать на завод учеником фрезеровщика. Металл в его руках довольно легко превращался в детали, из которых потом составляли так необходимые людям вещи. Но радости это умение не приносило. Сдав экзамены и получив высшие оценки приемной комиссии вместе с повышенным классом, он так и не испытал к заводу родственной привязанности. Каждое утро, задолго до рассвета, вставал и пробегал несколько километров по пустынному родному городу, пока не сгонял с себя пару потов. Глядя на колючие холодные звезды, никак не мог понять, чем это плохо для авиации - видеть лучше других? И какой земной червь мог придумать подобные параметры оценки кандидатов в летчики?! Затем выполнял силовую разминку, принимал контрастный душ, и полчаса ехал в транспорте до проходной предприятия.
Станки холодным металлом поблескивали в цехе, оживая от его ежедневных прикосновений, и порождая удивительную симфонию созидания деталей, из которых потом собирались вещи. Вещи, которым так поклоняется большинство людей, рабов этих вещей. Работу он выполнял умело и быстро, но Вадима это не грело. Даже пожилая Мария Викторовна, его первый мастер-наставник и начальник участка, понимала это. И часто приговаривала:
- Вадик, ты неплохо работаешь, но мог бы и гораздо лучше. Понимаю, что небо тебя тянет. Но все небесные достижения готовятся на земле. Не забывай об этом.
Он и не забывал. Просто на душе была такая тоска, о которой невозможно было рассказать Марии Викторовне. И каждый раз, заслышав издалека шум пролетающего над головой самолета, замирал на несколько секунд, испытывая странное чувство безысходности бытия.
«Сынку мой… Стань летчиком, как мечтал… Не предавай мечты… Ты у меня такой умничка… Главное – не предавай мечту… И не грусти…»
Несколько материнских слов, сказанных ею за два дня до смерти, теперь всегда жгли ему сердце. Он станет летчиком. Как мечтал, вопреки всем мерзким словам-гадостям, что наслушался за все детство и юность от чужих. Которым плевать на твои желания и мечты. Которые хотят видеть тебя таким же, какими являются, в большинстве, сами.
"Сириус" http://www.proza.ru/2007/12/03/579