Жизнь длиною в вечность. Отрывок из книги

***
На вершине гор стояла она, когда случилось непоправимое. Глухой удар из-под земли и беззвучный гром, донесшийся до каждой частички ее души. Еще одна душа – подумала она и в тот же миг боль сдавила грудь, не давая дышать и двигаться. Ангел от бессилия опустилась на колени. Полы ее белого платья плавно упали на острые камни в след за ней, уложившись волнами у ее босых ног. Теперь она знала, чья душа навсегда ушла во тьму. Гром разрезал, своим раскатом тишину сего святого места и ударили молнии, засверкав белыми, голубыми, желтыми цветами, спустив на грешную землю Жрецов. Немая маска безразличия застыла на их лицах, и горькая усмешка блуждала по губам каждого. С очередным раскатом грома пошел дождь. Его нити и плети ветра хлестали хрупкое тело ангела. Держась одной рукой за грудь, другой, упираясь в землю, она тяжело дышала. Песчинки и маленькие камушки врезались в ее тонкую, нежную ладонь острыми кинжалами, но это было ничто, по сравнению с тем, что чувствовала в душе она. А они величественные и высокие, в белых одеяниях, молча смотрели, как боль забирает ее силы. Они не видела ничего, что творится вокруг. Сознание заплыло туманом и в висках стучало одно и тоже имя. Имя того, кто ушел.
Кривая улыбка пронзила главное лицо жреца и сухим, черствым голосом он произнес:
– Кричи, тебе же станет легче…
– Нет! – с хрипом вылетело слово из ее уст и пара капель крови застыли на губах.
А он тем временем продолжал:
– Ты думала, что Свет не так жесток? Нет, дорогая, ты ошибаешься, – он устремил на нее взор пронзительно серых глаз.
– Когда ты стал таким? – с ненавистью в голосе спросила глаза и подняла на него глаза полные отчаяния.
Ехидный смех прорезал воздух, слившись с очередным раскатом грома. Он опустился перед ней на колени и рывком взял ее лицо в руку, сдавив двумя пальцами.
– В день, когда ты спустилась на эту грешную землю, подарив свои крылья им! – голос его сорвался на крик – В тот день моя любовь к тебе ум-ер-ла! – произнес по слогам и швырнул ее в грязь, что пузырилась от дождя.
– Но почему сейчас? Почему только сейчас…– спросила она, поднимая голову. Лицо ее было запачкано грязью, но в глазах отражалось все величие, которое она в себе несла.
– Для того чтобы пережить предательство три раза, нужно слишком любить Свет, – ответил он и отвернулся, дабы не видеть боли Ангела.
– Позвольте, сир – вдруг голос женский раздался – мы, не знаем, выдержит ли она, – да на ангела взгляд бросила жалости полный, но из-под капюшона видно не было. Не дай бог увидеть ее Кристу.
– Она… – произнес, минуту спустя голосом безразличным – Она выдержит.
А сам голову немного повернул, так чтобы видеть ее, да так чтоб жрицы не признали, что смотрит он.
Как бы не был жесток Свет, искра добра, сострадания и тепла жила в душах их.
Зрением боковым видел он ее упавшую в грязь. Дождь смывал капли грязи, что брызгами упали на нее, когда падала она. Белоснежное платье намокло и превратилось в серое, толи от грязи, толи от цвета облаков, что накрыли вершину.
Кэл закрыла глаза, пытаясь хоть как-то унять боль. Соленый вкус крови стоял во рту и слезы катились рекой, смешиваясь со струями дождя и делая незаметным ее плач. Написано на роду ангелов быть одиночками. Даже близнецы, что росли на небесах, не давали ей надежды, чтобы выбраться из этого омута боли. А дождь все лил и три фигуры стоявшие на вершине горы, застыли словно статуи. Грустная картина величия Света. Так происходило всегда, когда ангел терял своего подопечного, его душу. Где-то там, на небесах старый седой ангел играл с ее детьми, уча маленьких ангелочков азам их нелегкого дела.
– Что же пора, – произнес жрец, спустя минуты безмолвия. Повернувшись он подошел к ней и опустился на колени. Его белоснежные одеяния в миг стали цвета камней. Коснувшись рукой ее головы он прошептал слова и окрестности сотрясли страшные раскаты грома и молнии засверкали, вонзаясь одна за другой в скалы, да окружая стоящих в круг.
На последнем раскате тело ангела дрогнуло и упало безжизненной тряпичной куклой на землю. В тот же миг, ослепительная вспышка, осветив это место, пронзила небо, скрыв в семе жрецов и грозу, что принесли они с собой.
И лишь безжизненной куклой тело ангела осталось лежать на вершине Мира.

***

Далия замедлил шаг, позволив магу обогнать его и показывать дорогу до нужной комнаты. Старик, шурша мантией по ступенькам и тяжело дыша, поднимался по огромной лестнице, которая раздваивалась на две и уходила в две противоположные стороны.
– Долго еще? – недовольно спросил Темный, сверля взглядом спину мага.
– Почти пришли – бросил через плечо и резко повернул налево, открывая дубовые ворота и пропуская его вперед.
Обстановка комнаты поражала. Это были просторные покои, достойные королевы. Огромные окна, во всю стену, открывали прекрасный вид на город. Кровать с бархатным балдахином, стояла справа от входа и занимала практически половину помещения. Ковер устилал весь пол комнаты, стены были обиты тканью цвета бордо.
Далия пошел внутрь и бережно опустил ангела на кровать, аккуратно уложив ее безжизненные крылья. Маг затворил двери и подошел к кровати и опустил один из пологов балдахина, шаги его потонули в мягкости ковра.
– Когда она поправиться? – спросил Хранитель, неотрывно следя за ловкими движениями мага.
– Месяц, может больше – задумчиво ответил он, замерев не вдалеке от него, да устремив взор свой на ангела – Я еще не знаю что с ней, точнее знаю, но не знаю, как ее лечить… Голос и слова старика не внушали доверия Хранителю и он, сделав пару шагов к магу, посмотрел ему в глаза.
– Месяц, ни недели больше, – жестко сказал он – она нужна Миру.
Маг спокойно выдержал взор разгневанного собеседника и молвил:
– Посмотрим Темный, я не всесилен, но сделаю все, что требуется от меня. Приходи, когда захочешь, но то, что ты можешь увидеть… – маг замолчал на мгновение и добавил чуть тише – мы будем надеяться на лучшее.
– Я приду за ней через месяц маг – все так же ответил Темный и, развернувшись на каблуках, быстро покинул комнату.
Старик остался один и от усталости опустился на краешек кровати. Годы давали о себе знать.
Лицо ангела было на удивление спокойно, словно она спала, но он то знал, что ангел не спит. У нее нет сил, чтобы вернуться из мира души своей обратно в реальность. Много вопросов мучили его, но, они потом, главное сейчас вернуть ее Миру, ведь он в ней так нуждался.
– Что же дорогая, посмотрим, как тебе помочь – этими словами маг встал и принялся снимать безнадежно испорченное платье…
Потянулись долгие часы ожидания, за ними дни, за днями недели. Река времени несла свои воды, не останавливаясь ни на мгновение.

***
Жизнь кипела и текла в городе своим чередом и, казалось, никто не замечал отсутствие ангела, но где-то на восточном краю Мира одно существо не находило себе покоя. Это была тигрица Архелия. Она мерила своими большими шагами комнату Кэл, где жила с младенчества и думала о том, куда же пропала ее любимая хозяйка. Прошло больше трех лет с ее ухода.
– Пора бы уже вернуться – думала Белоснежная, кружа по помещению. В Мире твориться черти что, а ее носит не понятно где. С этими словами тигрица вышла из комнаты и направилась в комнату Флара, надеясь найти ответы на свои вопросы…