Баттерфляй

Н.Ч.посвящается.

Глубокая осень… Октябрь…Но не пугайтесь, не ежтесь от холода и мелкого противного дождя, который сыпет с неба с утра до ночи, не бойтесь холодного ветра, выворачивающего зонтик наизнанку, доказывая его совершенную бесполезность в такую погоду. Не волнуйтесь, ничего про мерзкую, сырую московскую осень рассказывать не буду… Я – в отпуске! Сижу на Феодосийской набережной, жара, никаких тебе ботиков, никаких тебе зонтиков, даже пляжных, потому что октябрьская жара – это не белое знойное солнце, под обжигающими лучами которого ты чувствуешь себя куском сала на горячей сковороде. Нет, это нечто восхитительное! Будто окунули тебя в пряный приторный запах увядающих цветов, переспевшего инжира и винограда. А солнце! Солнце – как огромный оранжевый апельсин, готовый лопнуть в любой момент от переизбытка сока. Так вот! Сижу я у моря, блаженно закрыв глаза и думая о своих промокших подружках в Москве, завидую сама себе.
- Прошу прощения, можно к вам присоединиться, конечно, если у вас не занято? Или вы кого-то ждете? – голос у мужчины был очень приятный, но глаза открывать все равно не хотелось.
- Пожалуйста, пожалуйста! Здесь не занято,- ответила я, но говорить, что никого не жду, не стала. Я всегда жду: кого-нибудь или чего-нибудь в этой жизни и желательно интересного или забавного, а, если ничего не ждать, зачем тогда жить?
- Вы не будете против, если мы поговорим?
- О чем же мы будем с вами говорить?
- О любви, конечно!
Глаза придется открыть, а так не хочется, но голос все-таки приятный, - подумала я и взглянула на своего собеседника.
 Передо мной сидел мужчина очень странного вида – вся одежда на нем была из кожи и черного цвета: брюки, рубашка, сапоги со шпорами, но самое потрясающее – это шляпа, тоже из кожи с невообразимой пряжкой и пером. «Черный тюльпан», да и только! Правда на Алена Делона он мало был похож, потому что моему «герою» было уже лет сто!
-Опять какой-то чудик попался,- разочарованно подумала я, последнее время мне на них везло, но с другой стороны, почему старичку не поговорить о любви? С тех пор, как мне исполнилось сорок, я поняла, что у меня все еще впереди! Может у него тоже вторая молодость,…или третья?!
-Ну, что ж, о любви, так о любви! Говорите, я вас слушаю!
- Вы действительно готовы меня выслушать?
- Конечно! Уверена, вам есть что рассказать!
- С чего вы взяли?
- Вы- человек необычный,- я многозначительно посмотрела на его наряд,- наверно, много повидали интересного.
-С возрастом все становятся немного необычными, я не всегда так одеваюсь, только в особенных случаях!
- А сейчас именно такой?
- Я понимаю, что вы обо мне можете подумать, но поверьте, я еще не выжил из ума, просто мне нравиться так одеваться, имею я право? Или это привилегия молодых?
- Вам очень идет этот костюм!- я улыбнулась.
- Вам кто-нибудь говорил, что у вас удивительная, очень необычная улыбка? Собственно именно ваша улыбка напомнила мне одну женщину!
-Ну, началось,- разочарованно вздохнула я про себя,- мы с вами где-то встречались! Мог бы за сто лет придумать что-нибудь оригинальное!- мне стало вдруг как-то скучно.
- Я на нее так похожа, просто копия, наверно, я ее двойник?- чуть издевательски проговорила я.
- Нет, нет! В том-то и дело, что нет! ОНА – японка, а вы -… Но улыбка, улыбка!
- Когда же вы успели разглядеть мою улыбку?
- А я за вами давно наблюдаю, вы же здесь каждый день и я каждый день.
- Отдыхаете?
- Нет, живу.
- Завидую, жить у моря – моя мечта.
- А у меня вся жизнь с морем связана. Полвека на морской службе, войну прошел, потом - гражданский флот. Мир повидал, через экватор ходил, штурманом, потом капитаном.
- Сколько же вам лет?
- Много, очень много! Девяносто в этом году исполнилось! Вам два раза отцом мог бы быть!
- Как это, два раза?
- Ваши годы два раза сложить, да еще лет двадцать прибавить, вот и получится, что я вам два раза отцом мог бы быть!
Я совершенно автоматически начала считать в уме: мои сорок пять плюс сорок пять, плюс двадцать – уже сто десять получается. Это что, мне комплимент? Я решила ответить тем же.
- Я думала вам лет шестьдесят - соврала я.
- Шестьдесят - даме моего сердца!
- ??? Вашей жене?
- Я не женат, и никогда не был.
- ???
- Единственная женщина, которую я любил, была ОНА!
Он замолчал на какое-то время, я терпеливо ждала.
- Господи, как же это было давно! Иногда мне кажется, что все это произошло вовсе не со мной! Но я благодарен судьбе, что все-таки это было! Я никогда никому об этом не рассказывал, боялся осквернить что ли! Мне казалось, если я расскажу, то все превратиться в обыкновенную пошлую историю, а мне этого так не хотелось. Но вы, вы! В последнее время многое стало стираться из памяти, терять яркость… Но, когда я увидел вас, все с еще большей силой всплыло в моей памяти, так остро, мучительно больно…
Губы его слегка дрогнули, а руки, лежащие на коленях задвигались, как будто он не знал, куда их деть. Мне стало его жаль, я машинально взяла его за руку и слегка сжала в своей.
Он немного успокоился и продолжал:
- Мы стояли в одном японском порту, сошли на берег в увольнение. Куда идти? По улице не походишь – дождь, в кино не пойдешь, языка не знаем. Зашли в какой-то кабак. Все кругом чужое, чудное: водка – не водка, еда – не еда, все не нравилось поначалу, потом привык, конечно, но не сразу… Стал заходить туда всякий раз, как оказывался на берегу. Так вот! Сижу я однажды один за столиком и думаю, какая же тоска в этой вашей Японии, как бы я сейчас дома…в баньку, да холодного пивка с раками…Подходит ко мне маленький япончик – подросток и зовет за собой, головой кивает, за рукав тянет, что-то по своему бормочет… Что ему надо? До сих пор понять не могу, почему я за ним пошел, ведь убить могли запросто, время-то какое было! Но я пошел. Темными узкими закоулочками привел он меня к дому, открыл раздвижные двери и слегка подтолкнул во внутрь. Дверь закрылась. Стою у порога, весь мокрый, вода на циновки льет, ботинки грязные, дальше идти не решаюсь, все перепачкаю. Вдруг, промелькнула чья-то тень. В полутьме я сначала даже не понял, кто это. Почувствовал: кто-то снимает с меня грязные ботинки. Женщина. Поднялась, взяла за руку, повела по дому в другую комнату. Вокруг витали странные приятные запахи, обволакивая меня чем-то таинственным и невероятным. Наверное, я был под гипнозом или еще под воздействием чего-то, не знаю. Меня, как марионетку, дергали за веревочки, делали со мной, что хотели, а я – не сопротивлялся, полностью подчинился и доверился совершенно незнакомой, чужой женщине. Страха не было, наоборот.
       Описать невозможно, какие я испытал чувства. Темноволосая женщина в розовом кимоно бесшумно порхала вокруг меня, как весенний мотылек. Через тонкую шелковую ткань угадывались очертания ее фигуры. Стройная, гибкая, она легко передвигалась по комнате, оставляя за собой шлейф запахов, таких нежных и сладких, что голова шла кругом. А, когда я увидел ее лицо, то потерял не только голову. Я не чувствовал ни рук, ни ног, остались только глаза, которые смотрели бы и смотрели на эти тонкие белые скулы, маленький пухлый рот и глаза-миндалины, такие черные, что не видно зрачка. Опущенные ресницы, легкая улыбка, поворот головы – все в ней было так притягательно прекрасно. Пытаясь впитать в себя как можно больше тех необычных чувств, которые пробудила во мне незнакомка, я не сразу заметил, что с меня уже сняли китель, и сижу я, опустив ноги в таз с теплой водой. Она мыла мне ноги!! За прожитые мною годы, кроме матери, никто мне спину не потер, ни то, что ноги…Я был потрясен!
       Что было дальше, рассказывать не буду! Я не писатель, не художник, а простыми словами… Скажу только, что за всю свою долгую жизнь никогда больше не встретил я женщину, которая смогла бы затмить ту далекую таинственную незнакомку… Всякий раз, вставала она между нами, не отпускала меня всю жизнь! Наверно, поэтому я и не женился!
- Так что же, все так и закончилось? И вы ее больше не видели?
- Нет, видел… Тот же мальчишка приходил за мной, словно зная, где меня искать, провожал до ее дома, а потом обратно в порт. В последний раз, словно зная, что мы больше не увидимся, она надела мне на шею вот это, - он вытащил из-за воротника рубашки золотую цепочку с круглым медальоном, на крышке которого были видны какие-то иероглифы,- и с тех пор везде и всегда он со мной, как талисман. Я думал, что никогда не расстанусь с ним, но в жизни так бывает, вдруг, все меняется! Увидел вас, и в ту же минуту понял, что должен отдать это вам – он снял медальон и протянул его мне, -Можно я его сам вам одену?
- Что вы, что вы! Я не могу это взять! Такая дорогая вещь! Не только, потому что это золото, это же память! Как я могу? Вы меня совсем не знаете, как же вы можете отдать мне то, что вам так дорого, не понимаю!
- Мне уже очень много лет, и, когда меня не станет, я не хочу, чтобы то, что мне дорого, досталось кому-то другому! Разве вы не поняли, Вы для меня – ОНА! Те люди, которых я знаю, очень хорошо знаю, не стоят того, чтобы им это оставить. Возьмите, прошу Вас, просто из уважения к моей старости, в память о прекрасной мечте.
       Я покорилась, наклонила голову и почувствовала на своей шее, а потом и на щеке нежное прикосновение сухих горячих пальцев.
- Тот же наклон головы, та же улыбка, вы – это ОНА! – повторил старик, поклонился и…ушел.
       Я еще долго сидела на скамеечке, совершенно ошарашенная свалившимся на меня «счастьем», вертела в пальцах медальон и сожалела, что так и не успела спросить, что же на нем написано?
       Не носить медальон я не могла: мне казалось, что в нем заключена какая-то тайная сила, которая мне просто необходима. Без него я чувствовала себя неуверенно, одиноко и просто тоскливо. Но носить, не зная, что же все-таки там написано…Никого, кто говорил бы на японском, я не знала, поэтому направилась прямо в музей востока. Приветливая дама –экскурсовод направила меня в маленькую каморку в подвале. Войдя в нее, я оказалась в сыром полутемном помещении, похожем на склад. В дальнем углу стоял письменный стол, за ним сидел мужчина и читал.
- Можно к вам?
- Проходите, проходите, - он поднял голову и, посмотрев на меня, вдруг, улыбнулся.
- Чем могу помочь?
       Я объяснила, зачем пришла. Он внимательно посмотрел на медальон:
- Редкая вещица, откуда она у вас?
- Долгая история.
- Такой медальон надевали воину, уходившему на войну.
- Кто надевал?
- Невеста или жена.
- Жена!
- Вы же не знаете, что здесь написано, почему же так уверены?
- А что там написано?
- Что-то вроде обещания вечной любви и ожидания!
- Так и написано?
- Ну, не совсем так. Это стихи. Но, в переводе на русский примерно так. А вы знаете, что он открывается?
- Не открывайте! – вскрикнула я. Но поздно. Крышечка открылась… маленькая струйка белого дыма вырвалась наружу и растаяла в воздухе, оставив после себя нежный сладкий запах.
- Посмотрите, здесь что-то есть!
       Внутри на маленьком кусочке розового шелка лежал завиток черных волос.
- Баттерфляй! – прошептала я.
- Что вы сказали?
- Нет, нет, ничего.