Глава 16 Мысли 2

 Вечером с работы пришла жена. Я лежал в спальне, шевелиться не хотелось. Я лежал в темноте с открытыми глазами, тупо уставившись в потолок. Наши отношения не изменились и мы все так же не разговаривали друг с другом. Я попытался вспомнить причину, по которой мы замолчали и жили таким образом, как соседи. Прошло много времени, поэтому настоящую причину уже и вспомнить было трудно, по крайней мере, нужно было изрядно постараться. В любом случае, это какаято бытовая мелочь не более. Причина ссоры не стоила выеденного яйца, в прочем, как всегда. Наши ссоры вообще проходили очень интересно, на любые выпады в мою сторону я отвечал молчанием, что еще сильнее выводило Викторию из себя. Вроде бы небольшой снежок, брошенный кем-то, постепенно превращался в снежный ком, который вырастал на глазах, распухал до невероятных размеров и вот, мы уже засыпаны снегом с головой в полной тишине и одиночестве, каждый под своим сугробом. Напрягаться, чтобы вылезти из этого сугроба не хотелось, да и нужды в этом не было. Мне было по большому счету все равно. Оставив попытки вспомнить причину, я переключил свое внимание на последствия этого молчания. А какие последствия? Мы были на разных островах, но в пределах видимости, а теперь и этого не стало. Я решил, что все должно произойти сегодня. Именно сегодня мы должны поговорить и, именно сегодня я должен разорвать этот замкнутый круг, по которому мы ходим долгое время. Хворост уже сухой и разложен, осталось поднести спичку и зажечь его. Пусть все сгорит одним махом и желательно быстро. Длинные проводы - долгие слезы, как говориться. Посмотрев очередной сериал, она легла в кровать. Яну я отвез к бабушке перед поездкой в Ростов, и мы были одни. Мы спали под разными одеялами в одной кровати, откатившись подальше друг от друга. Некоторое время мы лежали в полной тишине, только звуки проезжающих за окном автомобилей время от времени нарушали полную тишину.
-О чем ты думаешь.- Нарушила тишину Виктория.
-Мы разводимся.- Спокойно ответил я.
Действительно спокойно, потому что у меня не было никаких эмоций в этот момент.
-Ты уверен?
-Да.
Через две минуты я услышал всхлипы. Она плакала. Не знаю, наверное, я должен был проявить жалость к ней в этот момент, но почему-то жалости я не испытывал. Я вообще к ней ничего не испытывал, не было ни сожаления, ни разочарования. Я не скажу, что она плохой человек. Она хорошая, просто мы слишком разные. У нас разное отношение к жизни, разные взгляды, разные вкусы. Я просто не любил ее. Мы как два человека живущих на разных островах находящихся в пределах видимости друг от друга, а между ними океан. И нет возможности переплыть его, а в прочем, и желание тоже отсутствует. Первое время мы пробовали это сделать, только попытки эти были тщетными. Два разных человека с разными характерами. Что-то менять или подстраиваться невозможно. Подстраиваться или что-то менять это менять или ломать устояшийся характер, психику, отношение к жизни а, в общем, самого человека. Это обрекать его на то состояние, когда человек не является самим собой, он становится тем человеком, которого ты хочешь видеть. Меняя его природу, ломая личность, ты в принципе стираешь самого человека, как стирают ластиком непонравившийся рисунок с листа бумаги. Что остается? Лист бумаги. Потертый, грязный от ластика лист бумаги. Надо принимать человека таким, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками, но как это сделать, если ты не можешь с ними мирится? В теории все за-мечательно. На словах получается все идеально, а на практике, то есть в жизни, все по-другому. Мирясь с недостатками другого, ты идешь теперь против своей природы, ломая себя и стирая себя как личность. Получается замкнутый круг, из которого есть только один выход- развод. Только в этом случае мы сохраняем себя как личности. Теряя друг друга, мы сохраняем себя. Что лучше? Для каждого свой ответ. Если ты потеряешь человека, которого ты считал своей половинкой, ты успокоишься, через некоторое время после долгого поиска, ты найдешь того человека, с которым ты сможешь продолжать жить в союзе. Но если оставить все, так как есть, ты теряешь себя, а найти себя заново уже не получится. Так что же лучше? Потерять жену или потерять себя? Бывают ситуации, когда два человека со всеми своими плюсами и минусами идеально подходят друг другу и создают гармоничную семью, уютное семейное гнездышко, где царит идиллия в отношениях, где две разные личности идеально дополняют друг друга. Возникает особое чувство. Любовь? Нет не любовь, что-то намного большее, чем просто любовь. Бывает противоположная ситуация, когда возникает любовь двух людей, страсть, сексуальное влечение и что-то там еще, люди встречаются и, кажется, что все хорошо и благополучно. И вот они решают создать ячейку общества называемую семьей. Тут возникает масса проблем. Сталкиваются два характера, две стихии, которые пытаются подчинить, разрушить другую личность. Это называется притирка, только притирка чего или кого? Как могут притереться огонь и вода или небо и земля? Никак. Они терпят друг друга долгие годы, боясь признаться себе и своему супругу, что больше ничего нет и, притирка закончилась провалом. Что во время притирки сгорели чувства и остались, в лучшем случае, дружба или уважение, а в худшем случае безразличие или ненависть. Они свыкаются со своей участью, боясь разорвать этот замкнутый круг, вырваться из него и попытаться найти свое счастье с другим человеком. В нашем же случае было еще хуже, мы просто сошлись. Не было ни любви, ни чувств, хоть сколь либо близких к этому.
 Был долгий и тяжелый разговор. Еще одна бессонная ночь.
-Почему ты хочешь развода?- Сквозь слезы спросила Виктория.
-А разве ты не видишь? Ты считаешь, что у нас семья? Ты считаешь семьей штамп в паспорте? Мне кажется, что семья это нечто другое, по крайней мере, как я ее себе представляю.
-Ну, можно же попробовать что-то поменять в наших отношениях?!
-А у нас есть отношения? Что ты называешь отношениями? То, что нам с тобой даже поговорить не о чем? Можно что-то наладить или хотя бы попытаться, если есть что менять, если вообще это ”Что-то” есть. А в нашем случае этого “что-то” нет.
-У меня есть.- Сквозь слезы сказала Виктория.
А у меня нет. Вик, я не люблю тебя. Я больше не хочу так жить. Мы разведемся. И попробуем заново создать семью с другими людьми, с которыми мы будем счастливы.
-Ты это окончательно решил?- Спросила она.
-Да.- Отрезал я.
-Никита.- Чуть слышно позвала Вика.
-Да?
-Может, попробуем еще раз? Поживем месяц, вот увидишь, все изменится в лучшую сторону. Один месяц. Не получится, разведемся. Дай мне этот месяц.- Взмолилась жена.
-Не верю я в это. Не верю я в то, что что-то можно изменить. Хорошо, есть месяц. Он есть для успокоения совести. А теперь спокойной ночи.- Сказал я, давая понять, что разговор закончен.
Минут через десять Виктория тихо позвала меня, но я не ответил, сделав вид, что уже сплю. Мне совершенно не хотелось больше говорить на эту тему, я просто лежал к ней спиной и думал о том, что произошло. Очень тяжело было поставить точку. Сомнений в правильности моего решения не было, была какая-то жалость что ли, хотя трудно назвать это жалостью. Скорее это неприятный осадок где-то в глубине души. Я знал, что пройдет месяц, и мы разведемся. Я уже был настроен на это и менять решения не собирался. Этот месяц был нужен ей. Что может произойти такого за этот месяц, что поменяет мое решение? Как можно полюбить человека за один месяц, человека, которого не любил три года совместной жизни и которого знаешь лучше, чем себя? Это должно быть, что-то сверхъестественное, что-то из ряда вон выходящее. Если почти за три года нашей совместной жизни ничего не произошло, что может дать месяц? Ничего. Хорошо я потерплю этот месяц. Я бы мог создать та-кую атмосферу в доме, что месяц показался бы ей годом, но зачем? Мне было все равно. Действительно, какая разница сейчас или через месяц, итог один. Я слышал, как она плакала. Она плакала навзрыд, беззвучно так, чтобы не разбудить меня. Я так и не уснул до утра. Виктория проплакала всю ночь. Под утро я заснул. Снов я не видел просто тяжелая, вязкая чернота заполнила мою голову.
Через два часа я открыл глаза. Жена уже ушла на работу, и в доме я был один. Некоторое время я лежал и смотрел в потолок. Привкус ночного разговора оставался на языке, какое-то странное ощущение чего-то недоделанного, недосказанного. Я проснулся с тяжелой головой и острым ощущением, что с сегодняшнего дня будет все по-другому. Что изменения, которых я ждал, начинаются сегодня. Я представил мою жизнь в течение этого месяца. Моральная пытка, искусственная веселость Виктории, натужные разговоры ни о чем. Интересно, кому я сделал плохо, дав этот месяц?
-Ладно. Пусть идет, как идет, а там посмотрим. – Сказал я и резко встал с кровати.
Почистив зубы и умывшись, я оделся, привел себя в порядок и вышел во двор. Моросил мелкий дождь. Поздняя осень вступила в свои права и зарядила нудным затяжным дождем. Это даже не дождь, а мелкая изморось, дождевая пыль, которая была повсюду, она залетала даже под навес, под которым я стоял, и обдавала меня своей влагой. Постояв некоторое время, я привел свои мысли в по-рядок. Для этого мне пришлось простоять около получаса, прежде чем я почувствовал, что озяб и меня начало трясти мелкой дрожью от холода. Я вошел в дом и сварил себе кофе. Мне хотелось выкинуть из головы события прошедшей ночи и успокоиться. Я сидел в кухне у окна и смотрел на улицу. Мне всегда нравилась осень со всеми этими дождями и листопадами. Было в ней что-то очаровательное и успокаивающее. В стареньком магнитофоне играл Дюк Элингтон. От чашки с горячим, только что сваренным кофе, тонкой вьющейся линией поднимался пар, наполняя комнату насыщенным ароматом бодрящего напитка. Я пил кофе и курил. Мой организм постепенно приходил в норму после двух таких разных, но одинаково бессонных ночей. Допив кофе, я отправился в мастерскую. Скопилась куча заказов, которые нужно было делать срочно, но которые я катастрофически не успевал. Зато у меня был выбор очередности. Из вороха эскизов выбрал тот, который мне, почему-то захотелось делать в первую очередь, наверное, в силу его сложности. Лучший способ уйти от досаждающих мыслей, взяться за работу особой сложности тем самым, вытиснив из головы все остальное. Это намного сложнее знаменитого кубика Рубика. В ювелирке нет схем, каждая работа индивидуальна и на обдумывание способов выполнения одного заказа может уходить целый день, а то и не один. Не зря даже мастер с большим стажем считает себя учеником. В этот раз мне пришлось делать какое-то колье с россыпью драгоценных камней, к какому-то юбилею, по заказу директора ювелирного салона, с которым я сотрудничал. Я сделал несколько эскизов на свое усмотрение и из этих вариантов он выбрал один, самый интересный, по его мнению, но который оказался самым сложным в исполнении, по мнению моему. Вообще уже давно повелось, что клиенты доверяли моему вкусу и, в девяти случаях из десяти звучала фраза: “на твой вкус”. Мне нравились такие клиенты, они помогали развиваться моей фантазии и, соответственно, мне как мастеру. Я сидел перед эскизом с карандашом и прорисовывал отдельные детали, полностью погрузившись в это занятие. Это как мозаика, состоящая из кучи мелких разноцветных стекляшек, которые потом надо собрать в один рисунок, чтобы получить картину. Я раскладывал целый рисунок на составляющие его мелкие части, для того чтобы сделать их в металле, а потом собрать в одну кучу, подгоняя и спаивая их между собой в соответствии с эскизом. За этим занятием я и провел весь день. Прорисовал все эти детали на бумаге, потом вырезал каждую из них, наклеил на заранее приготовленную пластинку золота нужной толщины и оставил их сохнуть до утра. Мне нужно было еще съездить за Яной. Вымыв руки, я влез в джинсы, натянул свитер и обул кроссовки. Дождь продолжал моросить, казалось, он никогда не кончится. Выгнав машину из гаража и закрыв ворота, я отправился за дочерью.
-Папочка. Я так по тебе соскучилась.- Повиснув на моей шее прямо в дверях, запричитала дочь.
-Я тоже по тебе соскучился, милая.- Целуя Яну, ответил я ей.- Домой едем?
Теща предложила чай, но я отказался, сославшись на отсутствие времени.
Мелкая была уже собрана и готова ехать. Мы попрощались и вышли.
-Пап, я вперед сяду.- Открывая дверь, попыталась поставить меня перед фактом Яна.
-Еще чего. Маленькая еще. А ну марш назад.- Попытался изобразить строгость я.
-Ну вот. Как всегда.- Надув губки и уже без энтузиазма Яна поплелась к задней двери, буркнув себе под нос.- Даже разочка нельзя.
-Ладно тебе, еще наездишься впереди, а пока не хочу, чтобы ты мне своим лбом стекло разбила.
В зеркало заднего вида я увидел, как Яна показала мне язык и с обиженной физиономией, демонстративно уставилась в окно.
-Ладно, не куксись.- С улыбкой сказал я ей.- Ты чего это такая обидчивая сегодня? Что случилось? С бабушкой поссорилась?
-Да поссорилась.- Отозвалась Яна.
-Чем это она тебя успела обидеть?
-А она меня гулять не пустила.
-Ну, правильно и сделала. Куда в такую погоду на улицу выходить? То, что заболеешь и умрешь, это полбеды, это не жалко, а вот отстирывать тебя, грязнулю, пришлось бы часа два не меньше.
-Ах, так?- Взъерепенилась дочь, поставив руки в боки.- Тебе меня не жалко не чуточки.
Потом она подскочила на месте и обхватила меня своими маленькими ручонками сзади.
-Яна. Если ты так будешь делать, мы куда-нибудь врежемся и тогда я выбью стекло своей головой. Тебе меня не жалко?
-Нисколечко папочка.- Передразнивая меня, сказала дочь.
-Ах, так? – Поставив руки в боки, передразнивая Яну, сказал я.
Яна, увидев эту картину, разразилась своим звонким детским смехом.
Мы приехали домой. Виктория уже была дома.

продолжение следует