Двое в одном городе Главы 1, 2, 3 часть 1

Глава 1. Жили они в одном городе, и….далеко не один день.


Разговорились они в песочнице. Элка выковыривала из песка маленькие кусочки глины, попадалась белая и красная, чтобы преподнести это сокровище Акулине – так она называла свою маму, а Гошка работал исключительно для себя, вытаскивая из песка черных жуков с желеновато-серебристыми спинками и отправлял их в баночку из-под майонеза с закручивающейся крышкой. Песочница была на детской площадке рядом с домом, который не был еще полностью заселен, но Элка со своим семейством: Акулина, папа, Лоскут, Бонни и Клайд уже осваивали новую двухкомнатную квартиру, куда они переехали неделю тому назад. Утром с балкона Элка видела, как в песочницу грузовик вывалил огромную гору песка и стала клянчить, чтобы Акулина разрешила ей пойти «поиграть» в песке одной. Акулина со словами:
- Иди. От твоего занудства у меня образовалось две головы, и обе они раскалываются,- воткнула Элку в непромокаемый комбинезон, спустилась вместе с ней в лифте на первый этаж, посмотрела, как та добежала вприпрыжку до песочницы, после чего сама скрылась в подъезде.
Песочницу уже «обживал» светловолосый мальчишка с огромными голубыми глазами. Элка рассматривала мальчишку в упор несколько мгновений. По природе своей она была любознательна и наблюдательна, но немногословна. Элкина наблюдательность вполне удовлетворяла ее возрастную любознательность, а вести разговоры с людьми из своего ближайшего окружения было настолько обременительно, что она перестала даже пытаться это делать. Если люди не понимают, что «лошадка» это -
«сляслядка», а «лопата» это - «копата», то о чем с ними вообще можно говорить?
- Он такой же, - решила Элка.
- Они задохнутся, - сказала Элка, подойдя к мальчишке. Нужно сделать дырки в крышке.
- Чем? – спросил он.
- Можно найти гвоздь и камень и..
- Понял. Спасибо. Ты кто: мальчик или девочка?
- Девочка.
- Я думал мальчик…
- Думаешь, если нет бантика, то мальчик? Нет, я девочка. Меня все путают с мальчиком, а я – девочка. У меня есть три кота. Лоскут, Бонни и Клайд.
Лоскут старый, а Бонни и Клайд – братья.
Бирюзовые глаза мальчика вцепились в болтливый объект. Перед ним стояло субтильное существо мальчик-девочка, короткие светлые волосы, челка «козырьком», зеленые глаза, обрамленные длинными темными ресницами, синий комбинезон с многочисленными карманами на молниях, высокие светлые «доккеры» на шнурках. Правой ногой существо возило ногой по мокрому песку, руки по локоть засунуты в глубокие карманы, из кармана на левой ноге торчал красный пластиковый пакет.
- У меня есть каменеет. Много. …Буду искать гвоздь..
- На, бери – сказала девочка-мальчик, поднимая с земли ржавый кривой, может быть и гвоздь, без шляпки. «Каменеет» - это камни, да? Ценные? Откуда они у тебя?
- Ага, камни. Разные. Родители привозят из экспедиций.
Какое-то время дети занимались каждый своим делом. Элка боковым зрением видела, как мальчишка проковырял дырки в крышке от банки. В банке был уже не один жук, Элка умела считать до пяти, жуки в банке перемещались, сосчитать их Элке было невмоготу.
- Гоша, Гоша, нам пора ехать, - услышала Элка краем уха и подняла голову. Торчала она уже на вершине кучи песка и с интересом стала наблюдать за происходящим внизу. А там появились новые действующие объекты: обшарпанный автомобиль и щуплая темноволосая ….тетенька, нет не тетенька, а симпатичная бабушка, которая шустро приближалась к месту, где находилась песочница.
- Добрая, - сказала Элка вслух, засовывая в красный пластиковый пакет очередной кусок глины.
- Гошка, нам пора ехать, Евгения оторвет нам головы. Яви свой лик…
Гошка вышел из-за кучи песка с банкой в руках, молча посмотрел вверх и стал взбираться на площадку, где стояла Элка. Песок осыпался под ногами, снизу казалось, что мальчик лезет на приседающих ногах, а сверху казалось, что он топчется на месте. Элка села на пятую точку и съехала вниз.
- Ты чего?- спросила Элка, заглядывая в глаза цвета Акулининых сережек.
- Ты придешь еще? – спросил Гошка.
- Ты сюда еще придешь? – повторил он.
- Всегда, - ответила Элка. Обтерла правую руку об левый рукав своего свитера и добавила:
- «Не вру».
- Гошка, мальчик мой! Ты разговариваешь! – пробормотала добрая бабуля, нервно теребя себя за волосы.
- Давно, - ответил Гошка, беря ее за руку.
Подойдя к машине, он отпустил руку своей бабушки, обернулся и сказал, глядя на кучу песка, на которой Элка выглядела как «Царь горы»: - «Она такая же».


Глава 2. Гошка. Семейные истории.

Родился Гошка в тот же год, что и Элка, но на два месяца раньше.
До двух лет был на попечении родных, того, кто был свободен. Позже на попечении бабушки Беллы и дедушки Михаила. Мама Гошки – Александра, и папа – Александр, оба геологи. Шастали они по разным рудникам, исследуя месторождения мрамора, дома бывали наездами. Гошка запутался окончательно в том, кто из них мама, а кто папа – про себя обоих называл мапа. Бабушка – Белла, химик по образованию и от бога. Работала она в институте, занималась домашним хозяйством, писала докторскую диссертацию и активно общалась с коллегами. Дедушка Михаил практически, всегда был дома. Работал он дома, делая переводы с арабского языка, гулял с Гошкой, много читал вслух, и рассказывал всякой всячины из переводимых текстов. Этажом выше жила Евгения - «антикварная» подруга Беллы. Занималась закупкой продуктов не только для своей семьи, но и семьи Беллочки, по причине, что у нее была машина, и завезти продуктов можно было целую прорву за один раз очень даже легко.

Каждый день она посещала семейство своей подруги , крайне близко принимала к сердцу все, что касалось любого члена этой семьи, любила Александру, Александра, Гошку как своих дочку, зятя, внука. Любила их вообще, а дополнительно еще и по причине отсутствия своих детей. Имела она только мужа Марка, по образованию математика, по специальности программиста. Курила Евгения много, постоянно нервно ругалась с Беллой. Каждый раз обещала, между прочим, что ноги ее больше не будет в этом доме, и каждый раз обе ее ноги несли ее в этот дом снова и снова. Бабушка Белла и дедушка Михаил - родители мамы-Александры. Были у Гошки еще одна бабушка, Софья, которая занималась цветами, и дедушка Лев – зубной врач. Жили они в Алексине, под Тулой и были родителями папы-Александра. Все эти люди мельтешили у Гошки перед глазами, кормили, поили, гуляли, учили, трясли, целовали….словом, делали все то, что обычно делают эти
безумные любящие взрослые люди с маленькими очаровательными детьми. Рос Гошка упорно молчаливым ребенком. После трехлетнего возраста народ не на шутку начал волноваться, предполагая самое худшее: ребенок недоразвит, да и все ли в порядке у него с головой? Собрались они на расширенном семейном совете, стали думать: что бы это могло значить, как же это могло так случиться, что ребенок до сих пор не разговаривает?
Здесь то Евгения и «взяла» первое слово:
- А помните, как однажды, когда Сашка пришел домой вовремя с работы (событие редкое, поэтому сразу все вспомнили), а ужин был еще не готов. Белла ему и говорит, поиграй, мол, с ребенком, минут через пятнадцать будем садиться за стол. Взял этот, простите за выражение, отец называется, ребенка на руки, да и стал его подкидывать вверх. Подкинет-поймает, подкинет-поймает…Гошенька радуется, смеется, а этот верзила и рад стараться, подкидывает Гошку все выше и выше. Гоша то головкой об потолок и ушибся. Шурка разинул рот, сказал только «о-ой» и опустил руки, а ребенок шлепнулся на пол. Даже не заплакал, бедненький. Думаете, это не могло отразиться?

- Или, чего стоит та прогулка? Вспомните, вспомните! Тогда-то уже оба «руку приложили». Пошли родители гулять, Гошку запихнули в коляску. Перед домом огромная лужа. Чтобы не замочить ноги, Сашки толкают через лужу перед собой коляску, отпускают ее, а сами лужу обходят с двух сторон. Под лужей яма, коляска переворачивается, ребенок вываливается в лужу. Он и тогда не плакал, это, что – нормально?
- Ты, Мишка, тоже хорош, - закуривая очередную сигарету, припоминала Евгения все новые и новые издевательства над чадом со стороны взрослых. Помнишь, когда Гоша начал ходить, что было?
- Елы-палы, что за жизнь? Я-то что сделал?
- Ты, Миша – слон. Дикий огромный слон, продолжала Евгения, заминая сигарету в пепельнице.
- Ясно, что не из цирка, но зачем так грубо намекать на мой вес?
- Я о ребенке говорю, а не о тебе. Ребенок только начал ходить, от стенки не отрывался, а ты….
- И что, я обрушил на него стену?! – флегматично проговорил Михаил, поперхнувшись чаем, который он прихлебывал из кружки.
- Миш, я очень «хорошо» к тебе отношусь. Ты муж моей подруги, и это для меня святое. Но ты идиотничаешь. Белла, как ты можешь жить с таким чудовищем столько лет!? Я говорю о том, что Гошенька делал первые шаги. Свои первые шаги в жизни. Он сам первый раз дошел до кухни и стоял около стола. А ты уселся на табурет попить чаю, черти тебя вынесли, прости Господи. И только тогда, когда ты почувствовал, что табурет «как-то неустойчиво стоит», ты обратил внимание на то, что ножка табурета стоит на ножке ребенка, а на табурет ты бросил свои поганые кости и все остальное, весом 102 килограмма. Он даже не заплакал, бедный мальчик, только стал весь синим.
- Откуда ты знаешь, что он стал синим? – спросил Марк, не проронивший ни слова до сих пор.
- Белка рассказывала.
Именно в этот момент Белла кое-что вспомнила. И тогда настал ее «звездный час».
- Я думаю, что не все так плохо, - заметила Белла тихим голосом, кутаясь в шаль. Выдержав паузу (она хорошо запомнила, как написано у Моэма: «Чем лучше актер, тем длиннее он держит паузу..»). Паузу она держала столько времени, на сколько у нее хватило сил. Сил хватило надолго.
- Однажды, Гоша, все-таки говорил. И говорил умно. Это было на Новый Год. Неужели с памятью у всех вас одинаково плохо, и вы этого не помните?

Новый Год встречали в узком кругу: Александры в квадрате плюс Гошка, Белла плюс Михаил, Евгения с мужем Марком, родители Александра: Софья Павловна и Лев Иванович. Гвоздем кулинарной программы на этот раз, должен был быть, по замыслу Беллы, торт. Верхняя начинка – мороженое, горящее синим пламенем. Горящий торт вносится в полутемную комнату, освещенную только елочными гирляндами.
Для исполнения задуманного, Белла незаметно отлучилась на кухню, выложила начинку, взбрызнула торт медицинским спиртом, подожгла спичкой и понесла блюдо в комнату. Эффект был такой, что все лишились дара речи. Синим пламенем горел не только торт, но и руки, которые держали блюдо с этим великолепием. Белла почувствовала, что руки горят не сразу, а когда уже, была на пол- пути к праздничному столу. Чтобы огонь остановить, необходимо перекрыть доступ кислорода. Белла отпускает блюдо, сует руки подмышки. Руки спасены, блюдо - вдребезки, пламя разбрызгано на полу. Белла затаптывает пламя, в следующую долю секунды пол покрыт белой липкой пеной. Вокруг тишина. …..Басовитый голосок, растягивая слова произносит: "О-очень красиво". Так заговорил Гошка. В первый раз.
Вспомнив эту историю, члены семейного совета умолкли на некоторое время.
- Я заварю свежий чай, – подала голос Софья Павловна, - и кое-что расскажу вам.
Я имела с Гошей однажды продолжительную беседу. Это было месяца два назад…

Глава 3. Загородная поездка. Встреча.

В начале мая определись хорошая погода.
Белла, Гошка и Евгения - за рулем старенького «Москвича». Евгения должна была доставить в Алексин Беллу с Гошкой, а на следующий день вернуться в Москву. Доехали они почти нормально. В дороге случился один эпизод, который потом занял прочное место в библиотеке устных рассказов Гошкиного семейства. Ехали они по Симферопольскому шоссе. На определенных отрезках шоссе имеются посты ГАИ. Ездит Евгения относительно медленно, неукоснительно соблюдает все правила дорожного движения. Правила соблюдает буквально, что не есть всегда хорошо для окружающей среды, в лице или лицах других равноправных участников дорожно-транспортного движения. Например, если перед постом ГАИ имеется знак: скорость 50 км\час, то именно там, начиная с того места, где сей знак имеет место быть, скорость с 80 км\час будет сброшена до 50 км\час. И неважно, что машина дернется, кто-то треснется о приборную доску, сзади идущий автомобиль почти воткнется в Евгенин «Москвич».
Вторая особенность Евгении: она любит трепаться, когда за рулем. Говорит, собственно, только она сама, тема выбирается исполнителем трепа. Говорит Евгения и говорит, говорит и говорит. Может случай из жизни вспомнить какой, или спектакль, который слышала по радио "Театр у микрофона", лет 20 назад. Словом: водитель за рулем - лучшая подруга, Гошиной бабушки, она же в роли главного исполнителя в «театре одного актера», рядом, на пассажирском месте, справа - Белла, Гошка - сзади в специальном детском кресле.

Подъезжают к посту ГАИ. Скорость соответствует указателю на дорожном знаке. Постовой же зачем-то машет своей палкой, намекает, как вроде, чтобы остановилась. Евгения отжимается вправо и в сантиметре от постового останавливается. Высовывается в окно и начинает " выяснять отношения", не дожидаясь, дальнейшего развития событий. Следует заметить, что в последующем времени Белла и Евгения рассказывали эту

историю, как бы это сказать поточнее…, словом, - по-разному.
Каждая из них видела эту историю с разных мест: Белла - с пассажирского, Евгения - с водительского. Может, они в итоге и рассказывали одну и ту же историю, но акценты расставляли настолько по-разному, что и история эта выглядела как два отдельных рассказа. В среднеарифметическом изложении, выглядело это изложение, приблизительно, так:

Евгения высунулась в окно и нервным голосом стала спрашивать что нужно от нее постовому? Почему ее остановили? Она ничего не нарушила, номера чистые, машина в исправности, водитель-пассажир ремнями безопасности пристегнуты, ребенок в специальном кресле. Что еще нужно?

Лучше бы наивному постовому было сразу сказать, что не ей-Евгении был подан сигнал остановиться. Но постовой сказал самому себе то, что подумал. Сказал внятно. Сказал не шепотом:
- До чего не люблю баб за рулем.
Евгения отчетливо услышала эту фразу.
 Поняла ее по-своему.
Выключила двигатель, отстегнула ремень, и, вылезая из машины, проговорила относительно спокойно:
- Я не баба. Я - приличная женщина. У меня водительский стаж одиннадцать с половиной лет и меня так никто до сих пор не оскорблял. Что, собственно говоря, Вы вообще имеете против женщин за рулем?
- У нас все имеют равные права! – Проговаривая все это, она подошла к постовому, и с воодушевлением отшлепала его по щекам.
В это время рядом с этой живописной группой остановился черный мерседес со спецномерами. Из машины выскочил человек спортивного телосложения и обратился к онемевшему постовому:
- Почему Вы занимаетесь рукоприкладством?
- Я этого так не оставлю, я дам свидетельские показания….. .
Евгения поняла, что справедливость восторжествовала, а потому, сказав, что она спешит, что ее в машине ждет маленький ребенок, водрузила себя на водительское место и покатила дальше. Кроме всего ее возмущало еще и то, что была прервана интересная беседа во время поездки. Ее рассказ «перебили» на самом интересном месте, и теперь, она не может вспомнить, на каком именно месте она прервала свой монолог, в тот момент, когда ее остановили у поста ГАИ.
Добравшись до Алексина к ближе вечеру, Гошку сдали бабушке Софье, чтобы ребенка покормить и уложить спать. Евгения и Белла поехали ставить машину в гараж-пенал, который находился в квартале ходьбы от дома, в котором жили Софья Павловна и Лев Иванович. Пенал являлся собственностью Льва Ивановича, машина Льва Ивановича была в это время в автосервисе. Когда Белла и Евгения вернулись, Гошка был накормлен и уложен спать.

Софья Павловна со словами:
- Бедные девочки, столько натерпелись! Лева использует все свои связи, этого нельзя так оставлять! Садитесь за стол. Как все случилось? Гошенька сказал, что…, - и потащила их на кухню, стала кормить ужином, и задавать вопросы.
А рассказал Гошенька вот что:
Ехали они ехали, ехали они ехали, вдруг, откуда ни возьмись, выскочил дядька в форме. Замахнулся полосатой палкой на тетю Евгению, бабушку Беллу и на него, Гошку. Машина-то их и остановилась. А тетя Евгения - герой. Как выскочит из машины, да, как стукнет дядьку по голове, он и потерял палку.
Вдруг, появился помощник тети Евгении. Он что-то говорил дядьке с полосатой палкой. Дядька с палкой, взял свою голову двумя руками и ушел в свою будку. Тетя Евгения села в машину и поехала дальше. А еще она говорила, что всех хороших перебили, и теперь она не знает где остановиться.
- Собственно, изначально, эту историю, я узнала от Гоши, - продолжала Софья Павловна. – Он умеет говорить, но не хочет разговаривать, а это уже…
- Психология.- Наконец-то внес свою лепту Лев Иванович. В конце концов, мы не можем скидывать со счетов и последний дикий случай. Как только он остался жив, я до сих пор удивляюсь…
Дальнейшее пребывание Гошки в Алексине имеет самое непосредственное отношение к озабоченности близких по поводу состояния Гошкиной головы.
А произошло вот что. На третий день проживания в Алексине у Гошки разболелся зуб. Зубной врач - собственный дедушка. Белла с ребенком отправилась в зубную поликлинику, где работал Лев Иванович. Гошка не боялся зубных врачей, потому как не знал, что такое зубные врачи. Это был его первый визит. Все Гошке было в поликлинике интересно. Небольшая провинциальная поликлиника в два этажа, вокруг поликлиники цветник, на втором этаже кабинет, где работает дедушка - местное зубное светило - Лев Иванович.

Из коридора около кабинета, где сидят смирные посетители - выход на балкончик, на котором даже зимой, сад, в котором много деревьев в кадках и разных цветов. И все это выращивает бабушка Софья. Когда утром Белла с Гошкой пришли в поликлинику, у Льва Ивановича в кабинете находилась очень нервная пациентка. Пациентка эта пришла в поликлинику рано утром, к открытию, с острой болью. Ей нужно было удалить зуб.

Зубных врачей она боялась патологически. Боялась всегда. На генном уровне. Милая внешность, очаровательная улыбка……в глазах - ужас нерожденного. С острой болью она промучилась двое суток, выпила все таблетки, которые помогают при острой боли, измучилась сама, измучила своих домашних. Утром ее затолкали насильно в машину, привезли в поликлинику и сказали, что заберут ее домой только с выдернутым зубом.
Очаровательная пациентка садилась около кабинета, а через минуту вставала, уходила. Так она, с определенной периодичностью, то появлялась, то исчезала около дверей кабинета. Лев Иванович, ожидая Беллу с Гошкой время от времени выглядывал из кабинета, в конце концов зафиксировал свое внимание на испуганной пациентке. Итак, пациентка с больным зубом - в кабинете, сопровождающий ее - за дверьми кабинета.
Лев Иванович не мог для себя понять: на какой козе подъехать к своей пациентке, чтобы сделать анестезирующий укол, не слишком ее травмируя.
 - Деточка, откройте ротик, я сделаю укольчик, Вы ничего не почувствуете, больнее, чем сейчас, уже не может быть.
«Деточка» согласно закивала светловолосой головкой. Как только Лев Иванович приблизился со шприцем в руке, несчастная зажала рот рукой, зажмурила глаза, и выпустила целый поток слез. Лев Иванович ретируется к окну, и повторяет свои заклинания сначала:
- Деточка, откройте ротик,….".
Минут через пять Льву Ивановичу становится ясно: стратегию психологического настроя необходимо менять. Тогда, Лев Иванович достает из кармана сторублевую купюру, кладет ее на столик, рядом с креслом для пациентов, и предлагает пари. Деточка открывает ротик, и, если она


ничего не почувствует, то эти сто рублей остаются у него, а если что-то почувствует, то заберет их себе.
Сокровище-пациентка с интересом выслушала доктора, послушно открыла рот, зажмурила глаза и стала ждать.
План "Барбаросса" удался. Лев Иванович, со шприцом в руке бесшумно приближался к креслу.

В это время в кабинет заглянула Белла, и Лев Иванович спросил:
- Беллочка, что-то случилось?
- У Гоши болит зуб, нужно посмотреть.
- Хорошо, минут через десять. Я не могу отпустить пациентку, сложный случай. Развлеки пока чем-нибудь Гошу.
- Не вопрос! Гошка сейчас на балконе, а я через пять минут вернусь обратно.
 После того, как укол был сделан, Лев Иванович сказал, что глазки можно открыть, а ротик закрыть.
Ангельское создание – пациентка сложный случай - открыло глаза, с интересом посмотрело на столик, на котором должны были лежать сто рублей, и изрекло:
- А где деньги?
- Синьора, а Вы что-то почувствовали, когда я делал Вам укол? Не почувствовали? В таком случае, по условию пари - деньги МОИ!
- Через пять минут Вы, синьора, забудете обо всем плохом, что связано с зубами, - говорил Лев Иванович, готовя инструменты, необходимые для удаления зуба.
«Синьора» закрыла глаза. Синьора боялась не только зубных врачей. Синьора боялась зубных кабинетов, шкафов в кабинетах, в которых хранились зубные инструменты, зубных инструментов, звяканья зубных инструментов….. и т.д.
Итак, она закрыла глаза и …… закричала.
 Закричала на высоких частотах….."уууаа-аа-аааа-аа".
Это было похоже на звуки свирепой сирены, предупреждающей об опасности. В глазах у Льва Ивановича потемнело, потом появились золотые, сверкающие точки, в ушах зазвенело, сердце кольнуло, он удивился и испугался одновременно.
- Почему Вы кричите?
- Мне больно.
- Этого не может быть. Я стою далеко от Вас, и еще ничего не делал. Откройте глаза и посмотрите. А теперь закройте глаза, откройте рот и сидите молча.
Стараясь не звякать инструментом, Лев Иванович подкрался к креслу и удалил зуб. Синьора продолжала сидеть с закрытыми глазами и открытым ртом, молча. Лев Иванович внимательно рассматривал только что удаленный зуб… В это время открылась дверь, и в кабинет вошел санитар, на руках он нес мальчика. Положив мальчика на медицинскую кушетку, санитар, направляясь к двери, проговорил:
- Пока пусть полежит у Вас. В других кабинетах нет лежанок.
Мальчик стоял на балконе, вдруг, включилась сирена противопожарной сигнализации, он испугался, перегнулся через перила и упал вниз. Видимо потерял сознание. Я схожу за врачом и приведу его сюда….
Санитар скрылся за дверью. Пациентка в кресле открыла глаза, увидела Льва Ивановича с зубом в руках, закрыла глаза, и…. Закричала как сирена. На высоких частотах….."уууаа-аа-аааа-аа".
В глазах у Льва Ивановича опять потемнело, потом появились золотые, сверкающие точки, в ушах зазвенело, сердце кольнуло, он удивился и испугался одновременно, второй раз.
- Пойдем домой, хватит, я больше не могу этого выносить, - проговорил заглянувший в кабинет мужчина. К кому он обращался, было не очень понятно.
- Кто Вы ?- спросил Лев Иванович.
Спросил и не услышал своего голоса: уши заложило.
- Я …, это…, как бы сказать..! Я – родитель - сопровождающей вон той несчастной, которая в кресле. Можно, я ее заберу?
 - Да-да, будьте любезны. Все в порядке, от больного зуба мы избавились!
Дверь закрылась за обоими. В это время Льву Ивановичу показалось, что сердце слегка кольнуло еще раз, дышать стало легче. Мимо Льва Ивановича прошел Гошка и скрылся за дверью.
- Откуда здесь Гоша? Он похож не лунатика, - как-то вяло, как в замедленной съемке, подумал Лев Иванович.

Пришли санитар и врач, и стали спрашивать, где мальчик, который потерял сознание, упав с балкона. Потом пришла Белла, стала спрашивать, где Гошка. Лев Иванович и Белла стали искать Гошку по всей поликлинике, санитар и врач искали мальчика, но не нашли ни одного ни другого. В середине дня позвонила Софья Петровна, спросила, потушили ли пожар, сказала, что Гошка спит, сказала еще, что хотя поликлиника и рядом с домом, все-таки, ребенка не стоило отпускать домой одного……
Зуб у Гошки больше не болел.

"Расследование" показало: Мальчик, который упал с балкона, это и есть Гошка. Вышеописанная история - изложение в исполнении Льва Ивановича, как он все увидел в тот момент, так и рассказал. Гошка свалился с балкона в тот момент, когда пациенка закричала в первый раз. Упал головой вниз, в клумбу, которую готовили под цветы, земля была мягкая, но все-таки, второй этаж, ребенку три года, много ли надо. Вот и потерял человек сознание. Когда та же самая пациентка закричала во второй раз, Гошка уже был без сознания. Второй раз человек потерять сознание не мог, но организм по-своему отреагировал на второй шок, и человек пришел в себя. Инстинкт самосохранения отправил Гошку домой. На расспросы бабушки поведал:
- Ну сирена завыла, кругом стало темно, я пошел домой. Все.
Гошку показали специалистам сразу же. Ни сотрясения мозга, ни каких-либо других черепно-мозговых травм обнаружить не удалось. Рекомендовано было каждые полгода показывать Гошку специалистам по голове, на случай, если какая скрытая травма не обнаружилась сразу же.

В Москву Беллу и Гошку привез Лев Иванович. История эта еще некоторое время обсуждалась в кругу семьи. Каждый пугал себя и окружающих всякими предположениями: какие страшные последствия могут со временем проявиться и как хорошо, что произошло все так, как произошло. Софья Павловна могла бы замыслить на месте клумбы альпийскую горку, наукладывали бы там валунов, и Гошенька…….
Евгения сказала:

- Люди, давайте возьмем чугунную сковородку, отлупим этой сковородкой Гошку по башке. Башка у него крепкая, как из цемента, выдержит. Отмучается ребенок раз и навсегда, зато потом не будет больше с ним происходить ничего подобного.

 Сковородки чугунной ни у кого не нашлось, бить по башке не стали. Если бы и нашлась, все равно не стали бы. По наблюдению ближайшего окружения, приблизительно с этих пор Гошка предпочитал изъясняться междометиями или глаголами. Говорил он, конечно, и слова некоторые, типа: «Спасибо, до свидания, здравствуйте..». Вопросов не задавал, все больше слушал, иногда, выражая свое отношение к услышанному или увиденному, обходился облагороженным лексиконом Эллочки Людоедки из «Двенадцати стульев»: «Ну, Нет, Да, Не думаю, Думаю так, Сам вижу,….….., ну и т.д.).

Когда Гошке исполнилось четыре года, Белла, Михаил, Александры и Гошка переехали на новую квартиру. К этому времени Гошка устойчиво интересовался жизнью насекомых, тащил в дом разных жуков, рассматривал их под лупой, что-то рисовал в тетрадке, после чего выпускал их на волю. В первый же раз, когда Гошка, уже переехав на новую квартиру, вышел на охоту за жуками, а местом этой охоты была песочница рядом с домом, он познакомился и подружился с девочкой по имени Элка. Со временем они стали ходить друг к другу в гости. Когда Элка приходила в гости к Гошке, он с удовольствием показывал ей свои сокровища: коллекцию камней, которую активно пополняли его родители, возвращаясь из очередной экспедиции и свои тетради с собственными рисунками жуков. Он не просто показывал свои сокровища….Он рассказывал о каждом из них. Однажды, когда в очередной раз в гости приехали из Алексина бабушка Софья и дедушка Лев….

Словом, можно себе представить потрясение Льва Ивановича, который увидев Элку, опознал в ней ту самую «Синьору» - боязливую пациентку, которой пришлось выдернуть всего лишь молочный зуб, при таких незабываемых обстоятельствах.