В трамваях не влюбляются

Она:
Трамвай был почти пустой. Только рядом с толстой контролершей, сидящей в начале вагончика, ехали две тетушки бальзаковского возраста. Я смотрела в окно. По грязному стеклу сбегали вниз и наискосок дождевые капли. За окном медленно и лениво проплывал серый город. В плеере кто-то пел про любовь.
Мне было грустно и холодно. И еще мокро, пожалуй... Я ехала в пустом трамвае и жалела себя, уж очень хотелось поплакать. Просто так, за всё.
Случайно подняв глаза, я обнаружила сидящего напротив себя молодого человека. Когда и на какой остановке он вошел, я не заметила.
По светлым волосам, липшим к щекам, сбегали струйки воды. Он их поминутно растирал ладонью, неприязненно морщась. Видимо, вошел недавно. В ушах у него тоже был плеер.
Он показался мне очень красивым, но смотреть на него во все глаза было как-то неприлично, и я отвела взгляд. Хоть и не хотелось, было в нем что-то особенное... Сердце забилось чаще и сильнее...
Вот так оно и случается... А я не верила, думала – сказки.
Эй, в трамваях не влюбляются! Не влюбляются, слышишь меня!?
Нет, я себя уже не слышала. Что-то сломалось внутри, сухо щелкнув. Какой-то очень важный предохранитель.
Почти всю оставшуюся дорогу я мельком смотрела на него, но он меня, казалось, просто не замечал. А может, и не замечал на самом деле...
Через две остановки он вышел. А я осталась. Двери с лязгом закрылись, и трамвай, тяжело вздохнув, тронулся дальше.
Но какая-то часть меня уже вышла на мокрый асфальт неизвестной мне остановки...

Он:
Я сам не понял, зачем вышел, не доехав одну остановку.
Наверное, это из-за той грустной девушки, ехавшей напротив меня. За всю дорогу она на меня так и не посмотрела. А мне почему-то очень хотелось увидеть её глаза. Почему-то мне казалось, что они у неё должны быть очень красивыми... И еще она меня почему-то очень смущала. Сколько же этих неопределенных «почему-то» получилось!
Я шел по лужам, даже не пытаясь их обходить. По волосам стекали капли, и они отвратительно прилипали к щекам. А в плеере, как назло, села батарейка.
Ну что за день невезения!?
Придя домой, первым делом вылил из обуви воду. Лужа натекла солидная... В комнате было тепло и пахло ужином, уже разогреваемым на кухне.
Наброски ложились на бумагу легко и естественно. Вот она сидит, отвернувшись к окну, и приложив к подбородку ладошку. Волосы мокрые, лицо задумчивое. Интересно, о чем она думает? Или о ком?
А за окном - дождь и сонный город...
Я осмотрел наброски будущей картины. Красиво. И точно до деталей. Единственное, что обидно - мне так и не удалось увидеть её лица и в особенности глаз...
Жаль, что в трамваях не влюбляются...

Она:
День не заладился с самого утра. Я катастрофически опаздывала. Вот в универе начнется шум – «прогулы надо исправлять» и так далее...
После вчерашнего дождя асфальт был залит лужами – где поменьше, где побольше. В городе давно царила осень, и теперь опавшие листья, повинуясь отчаянному злому ветру, кружились в вальсах на поверхности мутной воды. С неизвестно откуда взявшейся злостью топнула ногой по ближайшей луже. Низкое небо, в ней отраженное, разлетелось сотнями брызг, намочив мне брюки. Легче не стало.
Это всё из-за того молодого человека, догадалась внезапно я. Он всё никак не выходил из головы, даже ночью приснился.
Хотелось бы его увидеть еще разок.
Трамвай подполз к остановке, где стояло еще несколько человек кроме меня, простужено вздохнул и остановился. Двери открылись, и сонный поток людей потянул меня за собой. Свободные места были, но садиться не хотелось, и я отошла к заднему окну. Сквозь грязевые разводы на стекле сложно было разглядеть улицы, которые мой безмолвный перевозчик оставлял позади, и я принялась искать в потеках грязи осмысленные образы.
Вот собака, вставшая на задние лапки. Что-то, видимо, просит... А вот – солнышко, каким его рисуют дети года в два – то ли небесное светило, то ли ядерный взрыв. А вот – два профиля, обращенные друг к другу. Если приглядеться и подключить фантазию, можно понять, что это молодой человек и девушка...
На душе всё тоже было в серых неровных потеках грязи...

Он:
Меньше всего я ожидал увидеть в трамвае её. Она стояла в самом конце салона и сосредоточенно, будто что-то искала, вглядывалась в грязь, размазанную по заднему стеклу. При этом брови её то строго опускались к переносице, то трогательно взлетали вверх – видимо, она и вправду находила что-то занятное в этих типично осенних узорах. Я честно попробовал тоже в них вглядеться, но обнаружил лишь обрывок кленового листа, приставший к стеклу. И грязь, грязь, грязь...
На неё было смотреть приятней.
Я сам не понял, почему так обрадовался, увидев её. Возможно, потому, что всю ночь мне снилась именно она, но я не смел и надеяться на новую случайную встречу. Судьба не часто делает такие подарки, а я – не из числа её любимчиков...
Интересно, куда она едет?..
Мне захотелось узнать её имя, но сделать это было невозможным. Нельзя же просто подойти и сказать: «Привет, меня зовут так-то, а тебя? Я видел тебя вчера вечером и поэтому решил познакомиться.». Бред! Это всё равно, что взять и грубыми бранными словами пересказать волшебную сказку про чудеса ребенку, который ждет именно сказки, а не краткого введения в жизнь истинную... Зачем разочаровывать себя?
Зато теперь мне неплохо было видно её лицо. Почти детское, с наивными длинными ресницами. Она стояла в пол оборота, и я по-прежнему не видел её глаз, но теперь многие черты стали ближе и резче.
Я думал о своей картине. Я обязательно нарисую эту девушку.
И еще я снова жалел, что в трамваях нельзя влюбиться...

Она:
Выходя из трамвая, мне показалось, что я заметила моего вчерашнего незнакомца. Но стоило на секунду отвести взгляд, как его не стало. Я решила, что мне показалось.
Опоздала я минут на десять и в аудиторию меня всё же пустили. Что ж, уже хорошо.
Ритка, моя подруга, заняла для меня место, и мне не пришлось сидеть прямо под носом у преподавателя.
-Знаешь, - шепнула она мне, когда я перестала копошиться, устраиваясь, - сегодня математику ведут старшекурсники!
По восторженному взгляду сразу стало ясно, что кто-то из них сегодня вечером уже будет провожать её до дому. Старшекурсники были её маленькой слабостью, среди них она мечтала отыскать свою Вечную Любовь.
Впрочем, сменилось их у неё уже немало, этих Любовей...

Монотонный голос преподавателя убаюкивал не хуже колыбельной, уже через пятнадцать минут лекции я начала клевать носом. Я положила руки под голову в надежде вздремнуть немножко, но сон не шел. А в мыслях всё время вертелся тот момент, когда мне показалось, что я видела того молодого человека. А вдруг, говорило что-то во мне, он и вправду ехал с тобой в одном трамвае, а ты не заметила? А вдруг он рассматривал тебя, в то время как ты была увлечена окном?..
От этой мысли стало смешно. Я сдавленно хрюкнула, представив себя со стороны в тот момент, когда разглядывала собачек и солнышки в засохшей грязи. Ритка шикнула на меня, и пришлось затолкать рвущийся на волю смех обратно.
Чтобы не скучать, я написала на парте «В трамваях не влюбляются...» и нарисовала схематичный трамвайчик. И снова начала думать о том незнакомце. Мысли о нем каким-то непостижимым образом переносили меня из мокрого осеннего города в сказку. И пускай, кроме меня о ней никто не знал, но мне больше никто и не был нужен... Разве только что еще одна встреча с ним...

Он:
В аудиторию я входил с замирающим сердцем – это был мой первый опыт работы с младшекурсниками. Андрей, мой лучший друг, шел рядом с важным видом профессора.
И зачем я только огласился на эту авантюру? Неужели мне так нужна эта пятерка по высшей математике вместо четверки? Ну и ладно, будь что будет, решил я.
В аудитории народу было много, и радовало только то, что эти ребята знают математику хуже чем я и моих провалов и ошибок никто не поймет.
Андрей начал лекцию так, словно только этим всю жизнь и занимался. Мне же стало как-то неуютно даже от мысли, то продолжать всё равно мне.
Правда, рассказать мне так и не дали. Как только подошла моя очередь, откуда-то с задних рядов раздался обиженный девичий голос:
-Эй, ну отдай сейчас же!
Я поднял взгляд, и обомлел – та самая девушка из трамвая отбирала у сокурсника, свой видимо, телефон. Не знаю, что меня дернуло, и как я там оказался, но, спустя несколько мгновений, я уже возвращал телефон ей.
Она посмотрела на меня словно на привидение, но телефон, естественно, взяла, благодарно кивнув.
Я был настолько поражен, увидев её здесь, в собственном универе, что и вымолвить толком ничего не смог, лекцию за меня заканчивал Андрюха. Я же только сидел и украдкой посматривал на неё. Сегодня она была еще красивее. И я, наконец, увидел её глаза – темно-карие, безумно красивые…

Она:
Всю лекцию я разглядывала его. Неужели чудеса бывают, и я с ним снова встретилась? Когда Мишка отобрал у меня в начале лекции телефон, я пыталась отобрать его минут десять. А когда наконец, разозлившись, повысила голос… появился Он.
Я всё никак не могла забыть тепло его ладони, когда он отдавал мне мобильник.
А он меня и не замечал после – только сидел и то ли писал, то ли рисовал что-то…
Звонок с лекции был словно приговор к смертной казни – увижу ли я его еще когда-нибудь?
Когда мы выходили из аудитории, Ритка щебетала над ухом про то, какой лапочка этот старшекурсник, который вел лекцию, а я всё думала о том, что в основном молчал…
Следующая встреча была уготована нам через несколько минут в коридоре. Он стоял у окна со своим другом и что-то обсуждал. Ритка, только что не взвизгнув от счастья, самой своей завораживающей походкой и натянув самую обворожительную улыбку, отправилась к ним, а я осталась стоять, дожидаясь её.
Наблюдать за тем как она флиртует с понравившимся молодым человеком, было скучно. Намного интересней было смотреть на него… Жаль только, что он так и не взглянул в мою сторону.
Через несколько минут Рита вернулась, и мы отправились домой.
Я уходила по некогда красивому паркетному, а теперь паркетному убитому жизнью и студентами полу вузовского коридора и думала о том, почему жизнь так несправедлива – Ритку замечают все, а меня никто.

Он:
Я надеялся, что она тоже подойдет, но подошла только её подруга. Не знаю, что Андрей в ней нашел, по-моему, самая обычная, такая же как все… Впрочем, это его дело.
Пока они знакомились и обменивались телефонами, я всё разглядывал другую девушку - свою незнакомку, стоящую у обшарпанной серой стены. Она так на меня и не взглянула.
Хотя, с другой стороны, - думал я, - что будет, если она на меня посмотрит? Ну, окинет взглядом, и пойдет себе мимо…
Самое главное, что я видел её глаза, и в руке у меня были зажаты четыре листка с набросками её портрета.
Придя домой, первым делом я поспешил к своей картине. Лицо получалось совсем живым и я даже немножко собой гордился – никогда раньше у меня не получалось рисовать по памяти… Да и было ли это «по памяти», если как только я закрывал глаза, её образ появлялся передо мной?

Она:
Надо было возвращаться домой, да и Ритка, у которой я засиделась, собиралась на свидание со своим Андреем, про которого уже все уши мне прожужжала.
Трамвай полз неслышно, только изредка постукивая колесами по рельсам. По стеклу бежали капельки дождя. Что-то, думалось мне, эта осень не радует нас хорошей погодой. Да и чего, собственно, радовать и радоваться? Любовь проходит мимо, даже не замечая, что обошла кого-то.
Да, в трамваях не влюбляются…

Он:
Зайдя в трамвай, я почти не удивился, увидев её. Что ж, подумал я, усаживаясь неподалеку от неё, значит, это моя судьба – влюбиться в трамвае…
И сам рассмеялся такой грустной шутке судьбы.
Видимо, мой нервный и беспричинный смех несколько напугал её – девушка глянула на меня и тут же отвернулась. И больше уже не поворачивалась.

Она:
Всю дорогу я сидела как на иголках – он сидел сзади и посмотреть на него так, чтобы он не заметил, было невозможно. Это оказалось очень обидно, и настроение у меня сразу же испортилось. Пришла домой я ужасно недовольная и злая на себя саму – в трамваях не влюбляются! Пришлось с умным видом, непонятно для кого делать вид, что увлечена объявлениями, расклеенными по стенам.
Когда я выходила на своей остановке, его уже не было…
Всю ночь мне не спалось – мысли лезли в голову самые бредовые. А когда сон всё же пришел, в нем снова был он…
Утром я проснулась хмурая и злая на себя за то, что так глупо и малодушно влюбилась в него.
Единственное, что спасало от плохого настроения это то, что сегодня моему брату исполнялось двадцать пять лет. Вскоре позвонил Димка, наш с Игорем двоюродный братец, и позвал выбирать подарок.
По улице мы гордо шествовали, взявшись за руки как пятилетние послушные дети, старательно но безуспешно обходя лужи. Ноги промокли сразу, но нам было весело настолько, что не обращали внимания на подобную мелочь. А солнышко пригревало из-за расступившихся туч так ласково, что плохое настроение исчезло, как не бывало.
Мы с Димкой всегда были хорошими друзьями даже несмотря на то, что он был старше на три года.
Выбрав подарок только через три с половиной часа, мы отправились домой переодеваться, сушиться и собираться к Игорюхе.

Он:
Когда я увидел её с тем парнем, у меня буквально всё оборвалось внутри. Значит, я и вправду не нужен ей. Да и зачем ей такой как я – наивный художник – когда рядом идет высокий красивый и явно самоуверенный человек моего же возраста... А если судить по тому, как они общаются и понимают друг друга с полуслова, они наверняка вместе уже лет сто.
Домой я вернулся в совершенно убитом состоянии. Картина, которую я дорисовал вчера, уже не радовала взгляд. Хотелось плакать, будто мне и не двадцать два, а лет восемь… Я долго бродил по комнате не находя себе места и страдая от непонятных глупых мыслей. Ну разве могу я любить ту девушку, которая даже и не знает о моем существовании?..
Только когда на часах в соседней комнате пробило шесть вечера, я принял решение. Аккуратно завернув картину, которая уже давно была в смой красивой раме, которую можно было найти, в простыню и убрав её в пакет, я вышел из дома. Я не думал, что она окажется такой большой, меня даже сначала не хотели с ней в трамвай пускать, но мне всё же удалось уговорить контролершу.
Я сел на то же место, где сидел, когда увидел её впервые. Её место пустовало несколько остановок, а затем туда уселась какая-то влюбленная парочка. Наверное, это был знак судьбы… Я не стал разглядывать их и отвернулся к окну. За стеклом, исчерченном как и в тот вечер, каплями дождя, проползал сонный серо-синий от сумерек город.
Когда трамвай остановился на нужной мне остановке, дождик уже прекратился, но в воздухе всё еще чувствовалось его присутствие. До дома моего друга оставалось не так уж и далеко, но я всё равно умудрился промочить ноги.
Когда я позвонил в дверь, мне открыли сразу. Такое ощущение было, что он буквально под дверью жал меня…
С этим парнем мы познакомились когда учились на курсах в художественной академии и как-то очень быстро стали друзьями.
-Поздравляю, - я протянул ему пакет. – Думаю, лишняя картина не помешает твоей коллекции.
Игорь поблагодарил и, улыбаясь, стал распутывать подарок. Вот только когда он извлек картину на свет божий, улыбка куда-то сползла…
Он посмотрел на меня долгим взглядом и спросил:
-А где ты видел эту девушку?
Что я мог сказать? Только неопределенно пожал плечами и произнес:
-Да так, в трамвае ехала напротив меня, - и указал на картину, - ну здесь, в общем, всё видно… Просто запомнилась, и всё…
Игорь посмотрел на меня как-то странно, усмехнулся и, бурча себе под нос что-то про вечер сюрпризов, сделал жест проходить.

Она:
Брата мы поздравляли долго и шумно. Димка начал веселиться вовсю еще в коридоре. Даже несмотря на то, что мы опоздали почти на пол часа, подошли пока далеко не все.
Правда, в один момент мне показалось, что Игорь смотрит на меня как-то изучающе… Или не показалось?
Стоило мне пройти, он поманил меня пальцем. Мне оставалось только пойти следом в его комнату. Там он молча показал на одну из картин, принадлежащих явно не его кисти – стиль брата я бы узнала из тысяч – и вышел. Я подошла к картине и обомлела: серое полупустое брюхо трамвая, косые капли на замызганных стеклах и… задумчивая девушка, прислонившаяся к окну. Мокрые волосы, печальный взгляд темных глаз, плеер в ушах… Неизвестный художник нарисовал меня такой, какой я была…
Озарение пришло внезапно – в эту куртку я была одета в тот вечер, когда впервые встретила Его. И дождь тогда тоже шел.
Неужели?..
Я обернулась к дверям, не стоит ли Игорь там, чтобы спросить его, кто подарил ему эту картину, но брата не увидела.
На пороге стоял тот самый молодой человек.
-Тебе понравилась моя картина? – спросил он тихим грустным голосом, и от этого голоса по спине пробежала дрожь.
Я неуверенно кивнула.
-Да… Почему именно я?..
Он пожал плечами.
-Ты запомнилась мне тогда, в трамвае, вот и всё…
-А почему ты подарил её Игорю?
Он посмотрел мне в глаза и с какой-то непонятной болью сказал:
-Потому что я видел тебя сегодня с тем парнем, с которым ты пришла сюда, - и резко отвернулся.
А я так и стояла, ошарашенная его ответом.
Он больше не смотрел на меня. Тихо тикали часы, за стеной веселились друзья Игоря. Мой голос разнесся по тишине комнаты как-то непонятно-грустно.
-Это был наш с Игорем брат – Димка.
Плечи его при этих словах странно дрогнули, он резко обернулся и пристально удивленно заглянул не в глаза.
-Брат?
-Да. – Я пожала плечами. – Двоюродный.
Он глубоко вздохнул, посмотрел на меня, на картину, и… рассмеялся. Искренне, почти по-детски. И я тоже засмеялась.
Он медленно подошел ко мне и, глядя в глаза, проговорил будто скороговоркой:
-Ты мне понравилась еще тогда, в трамвае. А потом я увидел тебя на лекции, и снова в трамвае… А ты не обращала на меня внимания. А сегодня я увидел тебя с братом и подумал, что вы встречаетесь и решил, что это конец моих надежд, потому что ты не замечаешь меня, а я влюбился как мальчишка даже несмотря на то, что в трамваях не влюбляются, и…
Я не знала, что и сказать. Всё повернулось совсем другим боком. Он что-то тараторил, но слова уже были не важны. Я приложила к его губам палец.
-Не надо, не говори. Я всё и так знаю.
Он изумленно ставился на меня.
-Откуда?
Мне осталось только улыбнуться.
-Просто, я могу сказать тебе всё то же самое…
И поцеловала его в щеку.

Он:
От её смешного детского поцелуя и недетских слов закружилась голова. Неужели, всё это время она наблюдала за мной украдкой?
-Меня, кстати, зовут Максим. – Не к месту и не в тему представился я.
Она улыбнулась.
-А меня Алена.
Я, сам удивляясь своей наглости, подошел к ней и обнял её.
-Знаешь, мы вовсе не знакомы, но я люблю тебя.
Алена только тихо усмехнулась и, положив мне на плечо голову, ответила:
-Я знаю. Я тоже тебя уж люблю…

Мы вошли в комнату, где отмечался день рождения за руку, и все взгляды тут же обратились к нам.
-Ну что, - рассмеялся Игорь, - Тогда с вас тост, опоздавшие.
Алена улыбнулась принимая у него бокал шампанского и теснее прижимаясь ко мне, и произнесла:
-Тост?.. Хорошо. Знаете, за что будет этот тост? Он будет за то, что в трамваях не влюбляются…
-В них находят свою судьбу, - закончил за неё я.
Раздался звон бокалов, и все весело засмеялись.