Вместе лишь в посмертии

Она ничего не сказала. Только по щекам пролегли внезапно две непонятные мокрые дорожки. Всего две слезы. Две слезы и молчание. Такой он её запомнил.
За подъездной дверью его встретил дождь.
Всё было банально. Она его любила, он ее нет.
Она его любила, а он даже не знал об этом. Не знал целых три года. А она все эти три года любила и ждала его…
А сегодня она ему об этом сказала.
Она никогда не плакала. Впрочем, если он никогда не видел её слез, это еще ничего не означает… Но она всегда была самой веселой и жизнерадостной из всех девушек, которых он знал.
А она его любила.
Егор шел по лужам и думал о том, как же все несправедливо. И еще он ругал себя за то, что не любит её.
В памяти мелькали фрагменты прошлого, сохранивши её образ. Вот она смеется, отламывая бездомной собаке кусок пирожка, купленного специально для неё в школьной столовой. Она обожает и кормит всех собак… Вот она весело шлепает по лужам и подставляет лицо хмурому осеннему дождику. И от этого он перестает быть хмурым и даже отчасти осенним… Вот она стоит у доски не в силах решить задачу и злится отчего-то именно на учительницу, её вызвавшую…
Она всегда была для него только одноклассницей.
А она его любит…
Вот она танцует на школьном вечере. Одна, а все остальные сидят просто так. Всем скучно, а она веселится… Вот она, опоздав, врывается в кабинет литературы и начинает что-то сбивчиво объяснять, а сама смеется и учитель смеется вместе с ней. Вот она уходит из школы за руку с каким-то незнакомым ему, Егору, молодым человеком и почему-то оглядывается на окна кабинета, где он сидит на консультации…
Она его любит, а он об этом узнал только сегодня.
И ничего не смог сказать ей, кроме как «прости»…
Отчаяние заполнило душу и сделало дыхание трудным. К нему примешались какие-то два непонятных чувства – вина и… И что-то еще, что он пока не осознал.
Дома никого не было. Комната, которую он оставил проветриваться, встретила холодным дыханием дождя.
Дождь его осуждал.
Стараясь не думать о произошедшем, Егор попытался лечь спать, но сон никак не шел. Да и какой сон в девять вечера?..
Тогда он включил музыку и сел за компьютер.
Папка с фотографиями открылась сама собой.
Вот она смеется, обнимая соседку по парте. Вот стоит у доски, решая ту самую злосчастную задачу по химии. Вот смотрит в окно, сидя на подоконнике…
Боже, сколько у него её фотографий!
Егор долго перебирал их, пытаясь понять, почему у него их так много.
И понял – её улыбка.
Эта улыбка дарила надежду и силы верить и жить дальше ему последние три года. Последние три года с того момента, как они самозабвенно и ничего друг другу не сказав, целовались на классном вечере… Всего один раз, и внутри что-то изменилось. Сломалось.
А потом он везде, повсюду искал эту улыбку. В каждой чужой улыбке он пытался рассмотреть именно эту… Он любил этот блеск глаз и трогательные ямочки на щеках…
Озарение пришло внезапно.
Целуя других девушек, он всегда думал только об одной…
Все эти три года он отчаянно и бесповоротно любил Аню. А она любила его… Только она знала об этом, а он нет…
Забыв про всё, озаренный пониманием, он бросился к телефону, чтобы сказать ей, что только сейчас всё понял. Чтобы сказать ей, что он дурак, и что он тоже любит её и любил всё это время. Чтобы услышать её смех и, забыв про всё, прибежать к ней и обязательно поцеловать ту единственную девушку, которую он искал так долго, но не видел прямо перед собой…
Трубку долго не поднимали. Тишина, изредка нарушаемая протяжными сигналами соединения, действовала на нервы.
-Да? – голос в трубке показался ему непривычным и незнакомым, но Егор не мог понять, что же ему так не понравилось. Может, просто трубку сняла мама?..
-Аня?
Воцарилось молчание.
-Аня, я…
-Ани нет, - голос был уставшим и трудным. В нем слышались едва сдерживаемые слезы. – Она умерла…
Что-то сухо щелкнуло, и в трубку полились короткие гудки отбоя. Он попытался перезвонить, но ему уже никто не ответил.
Отчаяние и холодный мокрый асфальт обожгли всего на мгновение.
А потом пришла тишина и спокойствие.
Она, любимая, уже ждала его там…
Услышав его сбивчивое признание, она рассмеялась и он, наконец, смог её поцеловать…
Впервые за три года они оба были счастливы.
…И ни он, ни она не видели уже, как какие-то люди в форме обводят силуэты изломанных юношеских тел на мокром асфальте и, отфыркиваясь от дождя, спрашивают сами себя, что же сегодня случилось с этими подростками – два необоснованных глупых самоубийства за неполных пять минут…