Пролог и глава первая

Владимир Контровский & Элеонора Фролова

ПОСЛЕДНИЙ ОРГАЗМ ЭЛЬФИЙСКОГО КОРОЛЯ
Роман-фэнтези в десяти главах, с прологом и эпилогом

Я из женщин тебя не первую,
Много вас,
Но с такою как ты со стервою
Первый раз
Излюбили тебя, измызгали
Невтерпёж
Что ты смотришь так синими брызгами
Или в морду хошь?

(Сергей Есенин)


Даже если у вас проблемы, не забывайте смотреть под ноги (типа пролог)

 Глаз болел дико.
 Ну что за гадство, ну почему все мужики такие уроды? Им, видите ли, всё можно, а мы должны являть собой эталон непорочности! Вот интересно, с кем бы резвились все эти Казановы, если б женщины сплошь были предельно высоконравственны? Статистика, блин, – в трахе участвуют двое (об экзотических исключениях говорить не будем), значит… А чего значит? А того, что все мужики – козлы по натуре! Вот было бы клёво, если бы на шарике остались одни только женщины, но такого, по самым смелым прогнозам футурологов, в ближайшие пятьдесят лет не предвидится, а что будет дальше, мне уже как-то по барабану.
 Я потрогала свой левый глаз и со вкусом матюгнулась. Шедшие мне навстречу две мымры средних лет на это никак не среагировали – подумали, наверно, что я готовлюсь к кастингу на какое-нибудь телешоу и вхожу в образ нормальной современной девушки. Разве что позавидовали – с их параметрами там ловить нечего. Обе они напоминали раздвоенные снизу и небрежно завинченные тюбики зубной пасты, раскрашенные тупым дизайнером. Тюбики сжали, и выдавленная паста вылезла из брюк этих дебилок увесистыми жирными кольцами. Подделываются под молодых, идиотки, – ходят с голыми животами, хотя им давно пора прятать свой целлюлит под чем-нибудь балахонистым. Вот я – другое дело, мне есть чем похвастаться. Хотя сегодня я типа дохвасталась…
 Нет, конечно, я немного погорячилась, но этот Димочка… Парень классный, чем-то похож на своего тёзку Диму Билана и одновременно на Колдуна – такой вот коктейль. Глаза – супер, гормоны так и бегают, попискивая и повизгивая. Мой-то – или уже не мой? – Славик тоже по кайфу, вылитый Хабенский, девчонки бошки сворачивают, когда мы с ним топаем рядышком как голубки, – завидуют типа. А я на них сверху вниз – завидуйте, мочалки… И чёрт меня дёрнул за двумя зайцами погнаться, тем более что второй-то зайчик так, за ушки подержаться мимоходом.
 Тусовались мы основательно. У Кристинкиных предков флэт что надо, просторно, и уголков всяких укромных до хрена, есть куда рассосаться. Когда Криста сообщила, что они, в смысле её старые хмыри, – хотя папаню-то её старым не назовёшь: помню я, как он меня ощупывал глазками своими шустрыми, я такие взгляды на раз секу, – отъехали оттянуться в Анталию, я тут же предложила собраться у неё, а не тащиться на ночную дискотеку. Чего мы там не видели? Знакомо всё, как прошлогодние понты. Короче, затарились чем подогреться, и тоже решили оттянуться по полной – гулять так гулять. Пятница, два выходных впереди, а тут ещё шеф денюжкой порадовал к уикэнду – как раз один заказик обработали, клиент нам за труды праведные ха-а-арошие бабки отвалил. Ему эти бабки – тьфу, судя по его «мерсу», а нам – ой, вах! Да и то сказать – зря, что ли, пахали на него всем офисом почти три недели?
 Короче, веселись мы красочно. Наших я всех знала, а этого Диму пригласил Мишаня, очередной Кристинкин бой-френд, от которого она уже успела аборт сделать – везёт на это дело моей подружке закадычной: залетает только так, от сквозняка. Вообще-то этот как бы Билан приволок с собой какую-то рыжую вешалку, накрашенную так, что с неё штукатурка сыпалась пластами, но на меня он глаз положил с ходу. Я, конечно, виду не подала, стала изображать из себя гимназистку нецелованную, глазки вниз, ножки вместе, румянец надела – умею я этот фокус изготовлять, – хотя внизу там у меня аж заныло сладенько так. Подпили, понятно, – Димуся, смотрю, свою рыжую накачивает убойной смесью из виски с вермутом. Ясненько, думаю, – выводит он её из боя. А она дура дурой – купилась, быстренько хихикать начала и лепетать что-то несуразное. Я-то не дура, держу ситуацию под контролем – за свои сознательно прожитые двадцать лет (два года откинем на бессознательное розовое детство) многому научилась, – смотрю, прикидываю, как оно дальше пойдёт-поедет-побежит.
 Славик тоже приналёг на брэнди. Лось он здоровый, однако зелёного змия на равных ещё ни один Илья Муромец не заламывал. Смотрю – опаньки, а глазки-то у него и поплыли. Криста врубила музон – плясали мы так, что натяжной потолок растягиваться начал. А нам – пох, в этих новых домах звукоизоляция хорошая. Мне б такую хату, да где бабок взять, чтоб поиграть в азартную игру под названием ипотека.
 Веселуха, в общем и целом. Светка уже топлесс рассекает, и какой-то парень вокруг неё змеем вьётся – типа эротический танец в интимном полумраке. Смотрю – Славик мой на её сиськи уставился, как кот на сметану. Ну, думаю, гад, козлина, – у меня ведь не хуже! Но краем глаза вижу – Димуся с меня зенок не сводит, а рыжая его уже Игорьку тощему чего-то про дзен-буддизм втюхивает. Дозрела, чувырла…
 Оценила я расклад, и рулю себе потихонечку в ванную. Взмокла я нехило, так что с виду всё пучком – надо же девушке мордочку освежить под крантиком. Топаю, а затылком вижу: Дима за мной как приклеенный потянулся, как эта, ракета самонаводящаяся за самолётом. Я про ракеты эти знаю – был у меня один курсантик военный. Руку и сердце предлагал, сосунок, а оно мне надо из Питера в тайгу-тундру тащиться, куда его пошлют Родину защищать? Не, мне б чего попроще – какого-нибудь сироту-дипломата, чтобы свекруха не заедала, или бизнесмена не очень крутого, чтоб не грохнули вместе с ним во время медового месяца.
Занырнула я в ванную, нагнулась к струйке холодной воды и промакиваю щёки, чтоб косметику не размазать. А Дима – тут как тут, наш пострел везде поспел. Я и ахнуть не успела, как он меня заголил и свой шаттл к стыковке изготовил – поза-то у меня самая что ни на есть рабочая. То есть, вру, конечно, – всё я видела и соображала, и прикинула даже, что пяти минут нам хватит на всё про всё – они там и выпить не успеют. Пустячок, а приятно ведь, блин горелый!
 Тут-то и случился облом. То ли Славка автоматом за мной побрёл, то ли учуял чего, то ли тоже харю хотел помыть. А защёлка на двери хиленькой оказалась – вылетела вместе с шурупами. И – здрасьте вам, не допускающая двойного толкования картина маслом: две голые задницы на фоне итальянской сантехники. Я хотела было заорать: «Насилуют!», чтоб, значит, алиби себе создать, но кабан мой без объявления войны дал по морде… мне. Почему-то мне, а не этому Димке, хотя мог бы ему – должен же он защищать свою даму от гнусных посягательств или нет? Ага, счаз, – рыцари давно вымерли! Вместе с динозаврами, а может, ещё и раньше. Хорошо ещё, на ногах он стоял нетвёрдо, бить ему было не очень удобно, да и я не изображала из себя макивару. Но всё-таки зацепил основательно, гад, – аж искры из глаз брызнули. Я девочка умненькая, второго отделения и трагического финала ждать не стала, ящеркой проскочила мимо разъярённого Славки – и в коридор, только слышу сзади бу-бу-бу да мать-мать-мать.
Вот так оно и вышло. Вечер – псу под хвост, какое уж тут веселье, когда под глазом бланш набухает, как у бомжихи с Лиговского. Народ, правда, ничего не заметил – оно кому из них надо, кого дерёт чужое горе? Я сначала в уголочке тёмном отсиделась, среди публики, – не будет ведь Славка меня прилюдно мордовать, да и ребята не дадут – нехорошо ж как-то. Праздник жизни шёл своим чередом, только мне уже не в жилу. Ни Дима, ни Славик в комнату не вернулись, и меня посетила нехорошая мысль: а не порезал ли Славка Димусю? Или наоборот… Музыка орала так истошно, что в коридоре или на кухне хоть четвертуй кого без наркоза – хрен кто что услышит. Нет, думаю, криминал нам не нужен, пора уходить по-английски. Хряпнула втихаря стакан виски, чтоб нервную систему поправить, и бочком-бочком на выход с вещами. Никто и жалом не шевельнул – мальчики-девочки по парочкам рассредоточились и заняты были исключительно собой, любимыми, и своими партнёрами-партнёршами: тактильный факультатив по анатомии называется.
Прокралась я в коридор – осторожно, как Чингачгук на тропе войны, – вроде всё тихо. Потом слышу – из кухни бубнёж доносится, причём миролюбивый. В прихожей у Кристины висело большущее зеркало, и законы оптики мне очень пригодились: в зеркале видна была кухня – дверь туда стояла нараспашку. И вижу я в этом грандиозном зеркале – Криста мне говорила, сколько её папаня отвалил за эту стекляшку полированную, да я забыла, помню только, что много, – иллюстрацию к присказке «Ты меня уважаешь?». Сидят на кухне два героя-любовника, Славка мой – нет, уже не мой, надо думать, – и Димка, этот секс-символ недоделанный, перед ними початая бутыль водки и два стакана гранёных. Ё-моё, ну прям гегемоны после получки при советской власти! И вдумчиво беседуют эти два моржовых хрена на вечную тему «Все бабы – суки!», это я поняла по обрывкам фраз, доносившимся до моего тонкого слуха. Такое меня зло взяло – в былые времена мужчины за благосклонность дамы на шпагах дрались, а тут даже рожи друг другу не начистили! Хотя Диме, конечно, надо сказать большое русское мерси – удержал он Славку в ванной и остудил его малёхо, а то бы я легкими телесными повреждениями не отделалась. Но всё равно – обидно…
 Однако я решила пережёвывание обид отложить до более спокойных времён, а пока собралась, как спецназовец в боевике, и одним лихим броском преодолела простреливаемое – в смысле, просматриваемое из кухни, – пространство прихожей. Схватила с вешалки свою курточку – и к дверям. Замков кристинкины предки понаставили как в хорошем банке, но мы не зря с Кристой подружки типа «мой дом – твой дом». Я у неё частенько ночевала – как и она у меня, – так что эти её запоры-засовы назубок знала, да и закрыты они были не все. В общем, через двенадцать секунд я уже стояла на лестнице и облегчённо переводила дух. По правде говоря, моё геройство прошло незамеченным – эти два урода на кухне даже голов не повернули, когда я промелькнула мимо лёгкой тенью. Козлы – они и есть козлы…
 И вот я топаю с попутным ветром и киплю благородным негодованием: такой вечер пропал! И за что, спрашивается? Ну какого хрена понесло моего – тьфу, да не моего уже, ёшкин кот! – бугая в ванную так не вовремя? Не мог ещё минут десять попускать слюни на светкин стриптиз, горилла? А если разобраться по честному, какого нах он вообще начал руки распускать? Что я ему, жена? Вместе проведённая ночь – и даже сотня ночей – это ещё не повод для знакомства, как говорят французы (сама не слышала, но верю). Между прочим, мы с ним нашу первую ночь провели втроём – да, да, втроём! – я, он и Кристинка. Мы тогда с Кристой возвращались домой с танцев в балласте – это такое выражение морское, когда пароход идёт порожняком. А знаю я это выражение потому как был у меня один морячок загранзаплыва, походила я у него в любовницах с полгодика, а потом он, козёл, к жене вернулся. И она его приняла – ну какая нормальная баба из-за такого пустяка с денежным мужем расстанется? Так вот, возвращались мы вдвоём (живём-то рядом), без прицепа в виде провожатых, – не повезло, бывает, – смотрю, чикиляет парень, и явно тоже занят поиском – глазками по сторонам так и водит и мурлыкает что-то себе под нос. Я и брякни – а нам не споёте, мол, молодой человек?
 Он намёк понял правильно, мигом к нам пристроился. Пришли ко мне – я учуяла, что он на меня запал, а не на Кристу. То, сё, ближе к койке, как говорится, только подружка моя задушевная хоть и отвалила на первом этапе (якобы домой пошла), вскорости позвонила в дверь – мол, боюсь одна домой идти, там какая-то гоп-компания малолеток тусуется. Как же, напугаешь её малолетками… Короче, напросилась остаться у меня ночевать, зараза такая. А что делать? Улеглись мы с ней на моём широком диване, а Славке – мы с ним познакомились уже – я постелила на полу. Прям детский сад какой-то – можно подумать, мы все трое не знали, у кого что на уме! А потом Кристина ему и говорит – если замерзнёшь, иди к нам. Он тут же и замёрз, естественно…
 Диван мой хоть и широкий, но всё ж таки не трёхспальный, так что пришлось нам размещаться в два яруса. В общем, Славик и меня оприходовал, и Кристиночку мою очень боязливую. А что? Не вижу проблемы: что мне, для лучшей подруги поделиться жалко? Мне даже понравилось это дело: волнительно и нестандартно. И Славка, самец племенной, на высоте оказался: накувыркались до отказа, всю Камасутру вспомнили. Это я всё к чему? А к тому, что я потом Славке – мы ведь с ним после того до самого этого разнесчастного вечера целых три месяца жили да радовались – ни словечком не намекнула про его многостаночную работу в ночную смену. А он, видите ли, начал изображать Кирилла с Мефодием с примесью исламского фундаменталиста-гаремовладельца! Женщина – существо равноправное, только у мужиков мозгов не хватает понять эту простую истину.
И вообще – по-моему, природа здорово ошиблась, создав мужчин. Надо было ей – или богу? – ограничиться одними только женщинами. Может, когда надо было мамонта дубиной окучивать, мужики и нужны были, а сейчас от них толку – ноль-ноль. Работать не умеют и не хотят, деньги не зарабатывают, а гонору! Прям, муж-кормилец, надёжа и опора, приставка к компьютеру – ни гвоздя забить, ни дела решить. Вымирающий вид, я так думаю. Детей им рожать? Нет уж, ищите других дур, а я девочка умненькая. Развели бодягу – ах, ах, кризис демографический! Пускай чиновники со своими секс-обслужанками и решают эту проблему, а я на такое не подписываюсь. Женюсь на Кристине – или замуж за неё выйду, как правильно сказать? – а там, глядишь, и клонировать людей будут. Блеск – ни тебе с пузом ходить, ни рожать! А приспичит – возьмём какого-нибудь клончика заказного на воспитание, будем с ней на пару счастливых мамаш изображать. Или папаш? А, один хрен…
 А глаз болит, сволочь этакая. И заплыл – китайцы за свою примут, особенно если для симметрии и второй так же подсветить. Ой, не надо, мне и одного хватает выше крыши. Как я в понедельник на работу с такой фурнитурой пойду? Босс погонит поганой метлой – чтоб, значит, клиентов не пугала. У нас ведь не бордель, а фирма с репутацией – юридические услуги, аудит, бизнес-планы, консалтинг, мерчендайзинг, брокеридж, лизинг, менеджмент по западным стандартам, помощь в развитии бизнеса, налаживание связей и контактов. Ну, и кое-какие сделки иногда помогаем через нас провернуть – из тех, что солидные люди не очень, гм, засвечивать любят. Но об этом лучше помалкивать – спокойней спать будешь. И не идти на работу нельзя – бюллетени у нас не в чести. Я ведь тоже винтик от машины по производству денежной массы из воздуха – шефу на мои ноги плевать, ему нужно, чтобы я свою работу делала, его глазками искромётными не прошибёшь. С его бабками он таких себе моделек отхватывает – где уж нам, рабочим лошадками, с ними тягаться. Ну что за жизнь такая паскудная…
 На улице было по вечерней поре уже прохладно, но я хорошо подогрелась, так что не мёрзла. И кровь ещё бурлила – завёл меня этот Билан-два своим заходом в хвост, так завёл, что хоть хватай первого встречного мужика за козырное место да волоки его в ближайший подъезд. Только хватать нечем – руки заняты. Левой рукой я прикрывала воротником куртки пострадавший глаз, а правой – передок: молния на джинсах полетела, когда я их в экстриме натягивала, как солдат по тревоге. Вот и приходится маскироваться – не будет же приличная девушка сверкать кружевными трусами на весь квартал без особой на то нужды. Хорошо хоть, идти недалеко, да луж под ногами нет.
 Квартал наш не так давно привели в порядок. Нагнали гастарбайтеров чёрненьких, и те, как трудолюбивые мураши, выправили поребрики, разровняли дорожки, насыпали газоны и заасфальтировали проезды. И все парадные в нашем доме покрасили – навели марафет. Не люблю я их, чёрных, но польза от них налицо – кто бы ещё эту работу делал? Мои знакомые ребята яйца себе морозить на стройке не будут, а за такие деньги, что платят этим узбекам-таджикам, они и со стула не встанут. И вообще парни моего круга отродясь ничего тяжелее банки с пивом не поднимали – надо им этот гравий пересыпать? А эти, которые чёрные, бегают только так. И гур-гур-гур между собой по-своему, словно орки недобитые. Грязные – и как можно такого в постель к себе положить? Хотя их тузы козырные упакованы, конечно. Только эти уже на нас не смотрят – для них свой контингент девушек имеется: элитный, блин. Мне в этот калашный ряд не втиснуться – с таким же успехом можно помечтать о том, чтоб стать второй женой разведённого Ромы Абрамовича. Вот ведь жизнь гадская…
Я уже заворачивала к своему дому, когда увидела ворону. Здоровенная, она стояла прямо посередине проезда и внимательно смотрела на меня немигающим блестящим глазом. Я уставилась на неё, но ворона не улетела, хотя они обычно человеческого взгляда и вообще внимания не выносят – тут же удаляются. Но эта стояла в гордой позе, дрянь пернатая, и глазела на меня нагло и даже с каким-то превосходством. Был бы у меня камень под рукой, швырнула б не задумываясь… Тьфу, руки-то заняты, да и камня не видать. Мне стало как-то не по себе, и я решила обойти нахальную птицу. Не то чтоб суеверие какое, а так, на всякий случай. Пошла я, значит, в обход, и только из-за моей оригинальной позы «все руки в деле и головка книзу» я и наступила на этот дурацкий люк, крышка которого почему-то оказалась открытой. То есть не открытой, а чуть-чуть сдвинутой – сходу, да ещё впотьмах, да ещё с ограниченным сектором обзора, и не разглядишь.
Короче, наступила я на этот металлический блин, а он возьми да и провернись под моими ногами. И ухнула я вниз солдатиком, не растопыривая рук, застывших на отведённых им местах, словно космонавт из шлюза в открытый космос. Испугаться не успела – крышка сделала полный оборот вокруг своей оси и аккуратно, но сильно приласкала меня по голове.
Бу-у-у-м-м-м… И опустился бархатно-чёрный занавес. Антракт называется.


ГЛАВА ПЕРВАЯ. ДОБРОДУШНЫЙ ПОГРАНИЧНИК

 …Запах – отпад (в смысле, как в шикарном цветочном павильоне, совмещённом с бутиком элитной косметики, – бывала я в таких, знаю). От этого запаха я и очухалась, и сообразила, что в канализации – или куда там эти люки подлые ведут? – ароматы должны быть несколько иные. Очнулась я, значит, и обнаружила, что лежу ниц, уткнувшись носом в душистую зелёную травку, а сверху ощутимо припекает солнышко. Вечером, насколько мне известно, солнца не бывает, значит, вокруг меня ясный светлый день. Можно, конечно, было предположить, что меня кто-то вынул из куда я грохнулась и за ненадобностью оттащил на газончик, где я и осталась чахнуть в полной бессозначке до самого утра, однако даже при самом поверхностном анализе такая гипотеза выглядела несостоятельной.
 Во-первых, таких газончиков – с подросшей травкой – вокруг моего дома нет, их все только-только засеяли, а трава за одну ночь не вырастет (вряд ли я тут целую неделю играю в бесхозного жмурика). Во-вторых, извлечь меня из этого грёбаного колодца мог только мужик, а вы покажите мне современного мужика, который безвозмездно проделает такой титанический труд и пожелает при этом не только остаться неизвестным героем, но даже не воспользуется халявной возможностью употребить молоденькую девчонку по назначению – то есть для удовлетворения своих низменных потребностей. Мне такие, во всяком случае, не попадались. То есть скромность такого гипотетического спасителя была бы понятной, если б он меня трахнул, пока я была в отключке, и исчез, не оставив даже «аськи»; однако, похоже, никакому гнусному насилию я не подвергалась – нигде ничего не болело и не зудело, и вообще я лежала одетая, во всей своей экипировке, и даже моя курточка-ветровка была при мне. Значит…
 Окончательно меня добил цветок, погладивший меня по щеке. Честное слово, было полное ощущение, что этот ботанический экземпляр по собственной инициативе нагнулся и ласково так ко мне прикоснулся – мол, вставай, девочка, петушок пропел давно. И я встала.
 Встала – точнее, села на травку, – и восхищённо выматерилась! Ну полный гламур на плэнере! Вокруг меня раскинулась аккуратная ровная лужайка, покрытая густой и сочной зелёной травой, которая в нашем насквозь продымленном городском воздухе вырасти ну никак не может. А здешний воздух – настолько чистый и свежий, что мне даже припомнился один старинный анекдот, где какого-то чудака за городом пришлось тащить к выхлопной трубе автобуса, пока он не задохнулся от нормальной экологии. Лужайку окаймляла стена деревьев, выглядевших очень дружелюбно и приветливо – весёленькая листва шуршит, и никаких тебе мрачных теней под этими типа дубами-клёнами не наблюдается. Ещё на моём пасторальном лугу имелись несколько кустов неизвестной мне породы, и шагах в двадцати от меня серебряной ленточкой скользил ручеёк. А над всем этим пейзажем – ослепительно синее небо без единого облачка и яркое-преяркое солнце: не жгучее, а самое то. И цветы на лугу – живые, блин, и удивительные! Нет слов, одни междометия ненормативные… Я чуть было не прослезилась от умиления, но вовремя взяла себя в руки. Бытие, как известно, определяет сознание, а моё бытие научило меня, что стоит только расслабиться, как тут же нарвёшься на подлянку: обманут, подставят или, хуже того, кинут на бабки.
 Я вообще-то не дура, хоть и блондинка, причём натуральная, а не какая-нибудь там крашеная. Голова у меня варит, и соображалка работает, и потому выражение «у блондинки моск отсутствует по определению» – это не про меня. К тому же я внешностью далеко не фотомодель – хоть и не страх господний, конечно, до этого тоже очень далеко, – и поэтому приходится компенсировать кое-какие недостатки экстерьера умом и сообразительностью. Вот потому я и сообразила в шесть секунд, – причём без всякой паники-истерики, – куда это меня занесло: фэнтези я читать люблю и хорошо знаю, что к чему.
 То, что такая благодать не может существовать не только в моём унылом спальном районе огромного мегаполиса, но и вообще в мире этих долбанных мегаполисов, было ясно любому кретину, хоть раз в жизни выбиравшемуся за окраины Питера. Нет у нас ни таких лесов, ни такой травы, ни таких цветов, ни такого неба – нету, и всё! Мысль о рае – хотя она и появилась – я отмела без колебаний. Я человек самокритичный и потому понимаю, что на праведницу я как-то не очень тяну, а рай организован именно для них. И потом, в раю, кажется, обитают души, не обременённые грешной плотью и не испытывающие в связи с этим никаких телесных неудобств, а я – я испытывала настоятельную потребность навестить ближайшие кустики с вполне определённой целью: выпила я вчера немало, а вот наоборот…
 Вылезая из-под кустика, я обнаружила, что «молния» на моих джинсах исправна, и это тут же навело меня на достаточно логичную мысль: сама по себе она починиться не могла, значит… Значит, здесь замешана магия! Только так, умница моя, сказала я сама себе! Значит, этот мир – магический! Мне захотелось радостно захохотать, и тут вдруг я заметила, что глаз-то у меня не болит! Совсем!
 Я ощупала щёку – опухоли как не бывало! Оглядевшись, я вприпрыжку поскакала к ручью и нагнулась над стеклянно-прозрачной водой – опасаться, что сзади ко мне в этот момент с недобрыми намерениями подкрадётся какой-нибудь местный половой террорист, не приходилось – во всяком случае, пока. Отражение в ручье подтвердило мои ощущения: на меня смотрело моё милое личико – чуть припухшее, правда, ну, это понятно, – без дурацкого рукотворного украшения, подаренного любимой мне этим уродом Славкой (слава богу, уже не моим). Макияж на моей симпатичной мордочке кое-где ещё сохранился, но от уродливой синюшной блямбы не осталось и следа. И голова – хотя, помнится, лючиной этой меня приложило ой-ёй-ёй как! – тоже не болела (то есть болела, но чуть-чуть, и совсем по другой причине – похмелье называется). Вот это клёво! Я угодила в параллельный сказочный мир!
 Я вытащила счастливый лотерейный билет, да ещё какой – это вам не под крышкой «кока-колы» билет на рок-концерт найти! Я знала, что это когда-нибудь случится со мной – именно со мной, потому что именно Я этого заслуживаю! Я знала это, закрывая очередную книжку с принцессой и красавцем-эльфом на обложке, знала! И верила – Это произойдёт. Почему, спросите вы? А потому что мне остохренел ваш скотский мир с вашими заботами, с вашей ложью, с вашими немеряными бабками и с вашей безлюбой любовью типа «неважно-кого-где-когда-в-какую-дырку». Вот и сидите там, уроды тухлые, а я буду здесь – уж этот-то мир оценит меня по заслугам! И не ждите моего возвращения, козлы, – хрен дождётесь! Кристинку мою, правда, жаль – хорошая она девчонка. И несчастная – ну совсем как я. Мне снова захотелось заплакать – слегка, для порядку, теперь уже от жалости к себе, любимой, – но я решила не тратить времени на слезоразлитие (да и зрителей нет – всё равно никто не оценит и не утешит).
 Я смыла с лица косметику – осквернять мой новый мир следами моего былого мира, мира, который мне теперь и нах не нужен, было бы откровенным и злостным кощунством. И к тому же холодная вода помогла мне заодно избавиться от тумана в голове, оставленного обильными вчерашними возлияниями. Всё, с прошлым покончено! Ну, где тут у вас принц для ушлой и уверенной в себе молодой девушки с лёгкой стервозинкой, чётко знающей, что почём и какие нынче котировки?
 Я радостно засмеялась, представив себе, как все местные элитные VIP-женихи будут складироваться у моих ног безмолвными штабелями, но строго оборвала своё неуместное и явно преждевременное веселье. Рано делить шкуру неубитого песца, а то как бы к тебе самой «неслышно ступая, под самый конец, на тоненьких ножках подкрался писец». В этих мирах фэнтезийных, как мне помнится, ещё и всяких отрицательных персонажей выше крыши понапихано – ну, там, некроманты-драконы-оборотни с вампирами да орками в придачу. И среди них даже сексуальные маньяки попадаются – инкубы называются. Или суккубы? А, один хрен, который редьки ничуть не слаще… Колдовать-то я вроде не умею… Или умею? А как проверить? Исполнить соло шаманский танец посередь этой лужайки, с воем и прочими спецэффектами? А дальше что? Стоп, сказала я себе, – думай, Алинка (меня Алиной зовут, это я забыла представиться). Вот память девичья… (хотя дурацкое состояние девственницы я успешно покинула в неполных шестнадцать лет, и давно забыла, как его звали – состояние, в смысле, а не того козла, который меня…). Так, Алиночка, не будем отвлекаться на интимные воспоминания ранней юности – есть дела поважней.
 Что мы имеем на сегодняшний момент? А имеем мы следующее.
 Магический мир – магический, магический, и не спорьте! – представленный уютной лужайкой в лесной окантовке, украшенной прошивкой в виде ручейка. Тепло, светло, никто не кусает. Так всё мило, что поневоле подозреваешь какой-то подвох. И посередине я – одна-одинёшенька, собранная и сосредоточенная, и готовая постелить этот мир ковриком себе под ноги. А что? Легко! Что бы я, да со своим характером, здоровым цинизмом и жизненным опытом девушки-блондинки двадцать первого столетия от рождества Христова да не заняла бы достойное место в этом дебильном средневековье, слегка ламинированном магией? Это исключено: зря я, что ли, столько фэнтези перечитала? Кстати, о фэнтези – что у нас там по инструкции следует? Была бы я парнем, мне наверняка причитался бы персональный меч-саморез, ожидавший меня здесь с нетерпением, переходящим в истерику, а вот для девушки какой артефакт по штату положен? Волшебная палочка с дистанционным управлением, ручной дракон или демон, самозабвенно – до икоты – преданный мне, любимой, или просто внезапное пробуждение сверхспособностей и сверхвозможностей?
Я внимательно осмотрелась кругом, но ничего такого не обнаружила – ни дракона, ни палочки, ни любой другой экзотической вещицы местного производства. В карманах у меня тоже не нашлось ничего необычного – полупустая пачка сигарет, зажигалка, кошелёк, ключи от квартиры и кое-какая другая мелочь, необходимая современной девушке, всегда готовой к обычным житейским коллизиям (не буду перечислять – сами знаете). Был ещё мобильник – глухой-слепой, ясен хрен. Так, с магическим инвентарём, значит, напряг… Ладно, проверим свои способности.
 Я вытянула вперёд руку, навела её на ближайший безобидный кусточек, старательно зажмурилась и громко произнесла:
 – Ба-бах!
 Фигушки – ни тебе грома, ни тебе молнии, ни огня. Кустик как стоял, так и остался стоять – не вспыхнул и пеплом тонким не рассыпался. Так… «Один – ноль» не в мою пользу. Ладно, попробуем по-другому. Я разбежалась, подпрыгнула и яростно замахала руками – со стороны, вероятно, очень сильно напоминая при этом пациентку дурдома, сбежавшую из-под надзора бдительных санитаров. А пох – вокруг ни души, а мне важно знать, на что я здесь способна – или не способна.
 Результат был отрицательным – однозначно. Несмотря на все мои ужимки и прыжки, полететь я не полетела, только чуть ногу не вывихнула при вынужденной посадке. Провал программы «бескрылая птица» не то чтобы поверг меня в глубокое уныние, однако заставил призадуматься – более того, возникли неясные сомнения по поводу моей избранности. Да, вот такого я не ожидала: попала хрен знает куда, в магиню-богиню не превратилась, да ещё мобильник не работает! Хорошенькая перспективка, ничего не скажешь… И в довершение всего, мне хотелось есть, и даже не есть, а жрать! Завалявшийся в кармане ветровки пластик жвачки – это не еда, это онанизм для желудка. Вот интересно, если б на моём месте оказался бы кто-нибудь из авторов фэнтези, какие были бы у него – точнее, у неё, – ощущения? Вот вернусь, непременно поставлю эксперимент: загоню кого-нибудь из них в канализационный люк, и буду бить по голове крышкой этого самого люка до провала в параллельный мир или до полного просветления мозгов с выпрямлением извилин! Стоп, сказала я себе, что значит «когда я вернусь?». Чего это ты разнюнилась? Тебя ещё никто не ест и даже не насилует, так что в чём проблема? За своё счастье надо бороться – магический мир завоевать не легче, чем увести чужого парня. Но и не труднее, я так думаю…
 – Эй, – проговорила я без особой надежды, обращаясь к безмолвным деревьям, – тут есть кто-нибудь? Эй, – повторила я дрожащим голосом, потихоньку сползавшим на писк.
 Тишина. Врать не буду – мне стало не по себе, да что там – мне стало страшно. Да, пока всё тихо-мирно-гламурно, но… Простая логика подсказывала, что этот мой мир – да не мой пока ещё, не гони лошадей, детка! – вряд ли ограничивается пределами этой маленькой полянки – у «новых русских» квартиры куда большей площади. Такое небо и такое солнце – это многовато для одного этого уголка живой природы, куда я угодила прямиком из своего долбанного люка. Значит, за этими деревьями наверняка есть и ещё кое-что – в том числе и элегантные эльфийские принцы, глаза проглядевшие в ожидании меня, любимой.
 И я осторожненько так пошла вперёд мелкими шажками. А что делать? Под лежачий камень и этот самый не засунешь, как говорят эти козлы мужики. И честно говоря, меня волновали не столько потенциальные женихи здешнего мира, сколько ответ на вопрос: есть ли где-нибудь тут поблизости местный «макдональдс» – жрать хотелось так, что я согласна была даже на меню гоблинов или какой другой нелюди-нечисти.
 У самой зелёной стены я остановилась в нерешительности, ожидая, что вот-вот из-за ветвей скользнёт липкое щупальце или косматая лапа, сгребёт несчастную меня, и… Сердце колотилось так, что аж топик дёргался. Однако ничего страшного не стряслось, я аккуратно раздвинула ветки и оказалась в зелёном полусумраке, проколотом искорками солнечного света, проникавшего сквозь густую листву. Я ступала осторожно, по-кошачьи, вслушиваясь и вглядываясь, и по-прежнему ожидая подвоха, но никакой гадости не состоялось. В чаще было тихо, даже как-то торжественно тихо, под кроссовками мягко пружинил плотный палас из короткой травы, и никакие зловещие тени не прятались за стволами клёнодубов. Или дубоклёнов? А потом я вдруг почувствовала еле уловимый запах дыма – причём приятный.
 Дома, в загазованном воздухе большого города, забитого стадами автомобилей, я бы нипочём это не учуяла, а тут… Значит, кое-какие способности – пусть даже не сверх – у меня всё-таки прорезались! Это воодушевляло, а кроме того, ароматный дымок навевал мысль о мангале или о другом похожем приспособлении, предназначенном для приготовления пищи. Зуб даю, где-то неподалёку что-то пекли-жарили – ну неужели хозяева этого очага не угостят скромную симпатичную девушку, тем более гостью из соседнего измерения?
 И я пошла на запах дыма – чутко, словно собака по следу (ни разу не видела, как собаки идут по следу, но, думаю, это выглядит именно так). Кругом по-прежнему царили уют и безмятежность, а затем этот волшебный лес внезапно кончился. Я чуть не вылетела сходу на открытое пространство, но вовремя притормозила и, прячась за ветками-листьями, провела дотошную разведку местности.
 Ух, ты-ы-ы-ы… Гламур продолжается, сказала я себе, – вторая серия. Передо мной раскинулась величественная панорама холмистой степи с редкими рощицами; на горизонте синели горы. Слева катилась неширокая река с деревянным мостом, от него в степь на том берегу уходила дорога – не асфальтовая, ясное дело, но наверняка проезжая: я разглядела посередине этого тракта глубокую колею. Другой конец этой местной автострады – на моём берегу – выныривал между двух невысоких прибрежных холмов, огибал по широкой дуге опушку леса, где я затаилась, и терялся за ним в неясном далеке. А у дороги – шагах в сорока от моей засады, не больше, – стоял дом.
 Да, не коттедж – с евростандартом здесь туго. Дом был сложен из неошкуренных древесных стволов и сверху покрыт то ли пластами коры, то ли чешуйками какой-то чудо-юдо-рыбы. Я прикинула примерные размеры этой рыбки, и мне резко поплохело – купаться я здесь точно не буду, и не просите. Окон я не увидела – были какие-то щели, напоминавшие бойницы из фильмов про индейцев, – зато дверь, сколоченная из корявых досок, имелась. А прямо перед домом, в каменном кольце, горел огонь – от него-то и шёл аппетитный дымок с привкусом жареного мяса. И у костра, спиной ко мне, стоял – хотя правильнее было бы сказать возвышался – хозяин этой халупы: здоровенный детина в меховой безрукавке. Да-а-а, Славик мой незабвенный по сравнению с этим лесником – тинейджер-пятиклассник. Ноги у мужика были голые и сильно волосатые – кожаные штаны закатаны до колен, – на голове всклокоченная грива чёрно-седых волос. Рядом с ним на колоде были разложены куски мяса – свежего, кровь стекала на землю, – и в этой разделочной доске торчал здоровенный топор. Я невольно сглотнула, припомнив детский триллер про мальчика-с-пальчик и про особей со своеобразными гастрономическими пристрастиями, – я бы предпочла увидеть какую-нибудь интеллигентную старушку в белом чепчике и с крынкой молока. А эта гора мускулов явно не вегетарианец, да и пустынная местность вызывала недобрые подозрения. Ой, мамочки…
 Но выхода у меня не было. Пусть хоть сожрёт, но только пусть сначала накормит! А может, и договоримся без кровопролития – он всё-таки мужик, а я девушка, и вся из себя очень даже ничего. И я решилась.

* * *

 Слух у косматого верзилы – лесника, как я его окрестила, – оказался отменным. Кто бы сомневался – если уж у меня нюх-зрение обострились, что говорить про этого местного фрукта, который в этих райских кущах, надо полагать, не первый год тусуется. Я не успела сделать и пары шагов, как он живенько обернулся. И не обернулся даже, а как бы перетёк шиворот-навыворот – ну, как тот студенистый робот из «Терминатора-2», когда его Арни Шварценеггер мордой в стенку шмякнул. Запоминается, блин, – только что был затылок, а в следующую секунду – уже нос с глазами. Вот такой примерно фокус проделал и этот хрен мохноногий. А может, просто очень-очень быстро повернулся – кто его знает?
 Сердечко у меня ёкнуло – если он так шустро двигается, то от него и на «феррари» не смоешься (тем более что не то что «феррари», но даже занюханного «жигулёнка» поблизости не видно). Но я шла вперёд с целеустремлённостью первопроходца – или первопроходимца? (у меня от нервов чувство юмора усиливается и даже мутирует) – назад дороги теперь уже точно нет. Однако физиономия у этого чудища лесного оказалась очень добродушной: нос картошкой, синие глаза, румянец на щеках, как у ребёнка из рекламы детского питания. Усов и бороды он не носил, а когда я подошла поближе, то увидела, что и модной небритостью его лицо не украшено. Сколько ему лет, я понять не могла, но по виду не старик и не юноша, а, как говорил легкомоторный Карлссон, «мужчина в самом расцвете сил». Это мне понравилось не очень – знаем мы таких цветущих, особенно когда они выскальзывают из-под контроля бдительных жён, – однако выражение глаз детинушки меня успокоило: в них не было ни злобы, ни оценки потенциальной добычи, ни похотливых огоньков – только искренний и добрый интерес. И за топором лесник не потянулся – хотя зачем ему топор, если он запросто сможет порвать меня на части голыми рученьками, если ему в башку вдруг такая блажь нагрянет. Дура ты, Алинка, выругала я сама себя, – чего ты трясёшься, как желе на фуршете? Так ты, девушка, далеко не уедешь, и не видать тебе этого мира у своих ног, как… как… Сравнения я придумать не успела, потому что уже подошла вплотную к этому дитю природы.
 – Здравствуйте, дяденька, – преувеличенно бодро сказала я, надевая простодушную улыбочку и входя в образ нимфетки-малолетки, и только потом подумала: «А поймёт ли он меня? Вряд ли они здесь по-русски изъясняются…».
 – Здравствуй, лесная гостья, – гулко пророкотал он голосом пустой железной бочки. – Ты из портала?
 – Чего? – не поняла я, успев, однако, отметить, что языкового барьера между нами нет – уже плюс. – Ах, портала… «А полянка-то, блин, была непростая… Ну да, портал – это ведь что-то вроде калитки с лифтом между мирами…». Да я, собственно, так… Гуляю тут, вот… «И какого хрена я вру?! Привычка – вторая натура…».
К счастью, мой хоббит-переросток не стал уточнять детали. Он заметил мой алчный взгляд, устремлённый на костёр, и улыбнулся – широко и добродушно. В руке у него возник гранёный кинжал – я и не заметила, откуда он его вытащил, – лесник нагнулся и наколол кусок мяса, жарившегося на раскаленном плоском камне среди багряных углей («Тефаль» об этих ребятах явно не думает). Другой рукой он взял широкую глиняную тарелку – прямо с земли, блин горелый! – положил туда мясо и подал этот бизнес-ланч мне.
 – Утоли голод, лесная гостья!
 Я увидела уютный чурбачок, призывно белеющий чистым светлым деревом, и не стала требовать салфетку и столовый прибор. Взяла блюдо из могучей лапы хозяина этой харчевни «Трёх гигантских пескарей» (если крыша крыта всё-таки рыбьей чешуёй) и уселась на импровизированную табуретку – нормально, как в ресторанчике типа «охотничий домик».
 – Возьми, – услышала я. – Я заметил, что у тебя нет кинжала. – Лесник протянул мне короткий нож с широким лезвием – у него тут что, целый арсенал холодного оружия? – и я окончательно успокоилась – ну не будет злодей, затаивший недобрые мысли, своими руками вооружать свою жертву.
 Мясо – м-м-м… В другой ситуации я предпочла бы ветчинку в вакуумной упаковке и мягкую белую булочку в полиэтилене, но здесь этот кусок с хрустящей корочкой был выше всяких похвал. И здоровенный шмат чёрного хлеба пришёлся в пандан – не кренделем же заедать первобытную пищу! Немножко непривычно было кромсать мясо без помощи вилки, но это уже несущественно – ножичек хозяйский мог поспорить остротой с «жиллетом». Я чуть не урчала, пожирая эту вкуснятину прямо с ножа, а лесник тем временем принёс мне мех. «Вино?» – подумала я и не ошиблась. А чего тут ошибаться? Это только дебилка могла подумать, что в мире фэнтези её будут угощать «пепси-колой» или «клинским», а я, как уже неоднократно упоминалось, девочка умненькая.
 Вино тоже оказалось выше всяких похвал – с привкусом земляники. Градусов в нём было немного, так что мне этот алкоголь – тьфу и не заметить. «О, заодно и похмелилась…» – мелькнуло у меня в голове. Эта мысль показалась мне идиотской – не вязалась она с этим небом, рекой, степью, лесом, да и самим этим увальнем с румянцем во всю щёку. Так не пойдёт – королева я будущая или так, собачонка приблудная? А лесник сидел напротив, по другую сторону костра, и смотрел на меня как сердобольная старушка на помоечную кошку, жадно пожирающую принесённые бабулькой корюшковые головы. И эта аналогия мне тоже не понравилась.
 – Благодарю почтенного хозяина за угощенье, – проворковала я, возвращая леснику нож и пустую тарелку (мех я положила рядышком – вино мне понравилось). В магических мирах надо изъясняться на местной фене – сленг моего круга тут не катит. – Дозволено ли мне будет узнать твоё имя?
 – Меня зовут Причесах, – не стал запираться он. – А как зовут мою лесную гостью?
 Только тут я сообразила, что, похоже, нарушила местный этикет – уселась жрать не представившись, а хозяин терпеливо ждал, пока я не сделаю это первой или не спрошу его имени. Мне-то эти реверансы пох, у нас и в койку залезают не познакомившись – на секс это как-то не влияет, – но в чужом монастыре надо соблюдать его устав (так написано в Библии). Однако тут же я подумала, что Алина – хотя мне вообще-то моё имя нравится – это слишком просто для будущей повелительницы этого мира. И я ляпнула первое, что пришло в голову:
 – Меня зовут Активиа от Данон («О, господи, реклама – смерть моя…»).
 Эффект был потрясным.
 – Так ты из славного клана Отданонов! – с нескрываемым уважением пробасил он, и его округлившиеся глаза сделались похожими на два небольших озерца. – Эта высокая честь для скромного стража Рощи Порталов!
«Угу, – хмыкнула я про себя, – знал бы ты, непричесаханный, какая высочайшая честь тебе выпала на самом деле! Ничего, придёт время – узнаешь». Однако я только кивнула в ответ величаво-снисходительно, на секунду пожалев, что одета по разгульно-походному, а не в бархатное длинное платье, плотно забронированное килограммом-другим драгоценностей. Встречают-то по одёжке (пусть даже провожают иногда без неё).
 – Все жители Полуденной стороны следят за борьбой, – продолжал витийствовать Причесах, – которую ведут отважные Отданоны против полчищ злобного чародея Вам-Кир-Дыка. И великий Шумву-шах поведёт свои войска на помощь осаждённым крепостям гордых Отданонов, как только найдёт себе новую супругу, достойную воссесть рядом с ним на яшмовом троне. А чья ты дочь, прекрасная Активиа? Не князя ли…
 – Стоп, дядя, – перебила я его, уловив ключевые слова «супруга» и «трон», – давай-ка перезагрузим расклад. Я немного не в курсе ваших текущих разборок. Дело в том, – быстро поправилась я, заметив недоумение в синих глазах лесника, – что этот, как его, злостный Вам-Кир-Дык пустил в ход магию массового поражения, и я как бы того, то есть местами не очень всё помню – в смысле что, где, когда. Обрисуй мне, пожалуйста, ситуацию, славный Причесах, – конспективно, в общих чертах.
 Он был прост и доверчив, этот парень с фигурой громилы и лицом ребёнка – тоже мне, страж называется… Или они здесь все такие? Повесь-ка я любому гаишнику Питера на уши лапшу, что я типа дочка крутого газпромовского туза, слегка повредившаяся умом после дорожно-транспортного происшествия, – ага, так он мне и поверит! А Причесах принял мою легенду без сомнений и колебаний, и даже документов не спросил. В общем, через полчаса я уже знала всё – ну, если и не всё, то вполне достаточно, – о мире, в котором я очутилась, о его действующих лицах и о расстановке фишек.
 Мир как мир – возьмите любую книжку фэнтези, там на внутренней стороне обложки карты частенько рисуют (если у автора хватило тямы не ограничивать свой авторский мир одной отдельно взятой деревней или посёлком городского типа). Один-разъединственный материк приличных размеров – Причесах сказал, что караваны пересекают его за год пути. Сколько это в километрах – не знаю, потому что не знаю, с какой скоростью шагает караван вьючных верблюдов (или на чём тут у них грузы возят?). Вокруг континента, как водится, океан с морскими чудовищами и островами, населёнными в основном малосимпатичными личностями с криминальными наклонностями. Что за горизонтом – неизвестно, ещё ни один смельчак из дальнего плавания на край земли не возвращался (ну, это как положено). Все события жизни протекают на этом материке, аккуратно разделённом на две половины – на Полуденную сторону и, соответственно, Полуночную. Полуденной стороной правит очень добрый король Шумву-шах (интересно, если он такой добрый, то куда делась его жена?), Полуночной – нехороший колдун Вам-Кир-Дык, одержимый манией власти над миром. Короче, классика.
 Речка, на берегу которой стояло бунгало лесника, текла к южному побережью; степь тянулась до самых восточных гор (тех самых, которые синели вдали). За горами начинались плодородные и густонаселённые земли Полуденной стороны, а заодно и власть короля – в степи властвовало множество мелких владетелей раннефеодального пошиба, обожавших потыкать друг друга всякими острыми предметами. Лес, в который я угодила, тянулся стеной через весь материк, с севера на юг. Поначалу густой, он к западу редел и в итоге переходил в что-то типа прерии, а потом и в пустыню, хотя кое-где местные пампасы доходили до западных гор, по которым проходила граница Света и Тьмы (звучит-то как, блин горелый!), а за границей – Полуночная сторона. И между прочим, в горах этих западных и обитали лихие князья Отданоны (сколько их всего – в смысле, братьев-князей, – я не поняла, но уточнять не стала: я ведь заявила Причесаху, что страдаю только частичной потерей памяти).
И эти крутые ребята, чьей родственницей я оказалась нежданно-негаданно, пребывали в состоянии непрерывной вооружённой махаловки с не менее крутыми пацанами злого мага Вам-Кир-Дыка (специализацию которого я не уточнила ввиду нехватки времени). Взаимное мочилово шло уже лет сто с переменным успехом, но в последнее время братцам Отданонам приходилось туго: король Шумву-шах вплотную занялся своими матримониальными делами и нагло пренебрегал союзническим долгом, не оказывая пограничникам должной помощи.
 – Скорей бы он снова женился, – посетовал Причесах, повествуя об этих печальных событиях, и тяжело вздохнул.
 «Никуда не денется, влюбится и женится, – внутренне усмехнулась умная я. – Дай мне только добраться до столицы и попасть на этот ваш конкурс «Мисс Шумву-шахиня»!».
 Беседа наша сделалась непринуждённой, чему немало поспособствовал мех с вином, к которому мы с лесником прикладывались по очереди в процессе общения. Я хотела даже предложить Причесаху выпить со мной на брудершафт, но передумала – а вдруг у них здесь нет такого обычая, или он имеет какое-то другое значение? Сапёр ошибается одни раз, и к претендентке на престол эта выражение применимо целиком и полностью. А потом я и думать об этом забыла, потому что лесник рассказал ещё кое-что интересное.
 Оказывается, Роща Порталов, которую он сторожил, существовала не в единственном числе: в Поперечном Лесу их было несколько, и у каждой был свой страж. И в каждой такой роще имелись порталы, то есть дырки в измерениях, через которые в мир эххов по закону случайных чисел попадают обитатели различных смежных миров (в том числе, как показал мой собственный опыт, и с Земли). Да, забыла сказать, что жители этого мира – причём все, как бы они не выглядели, – называют себя эххами (у нас ведь тоже и негры, и китайцы, и прочие считают себя людьми).
 – Вот я и подумал, – признался Причесах, когда мех стал плоским, как пустая грелка, – что ты тоже из портала. Хорошо, что я ошибся, достойная Активиа.
 – А что, – спросила я, осторожно сворачивая скользкую тему, – из них, из порталов этих, может вылезти кто-то не очень приятный?
 – Ещё как может! – лесник даже крякнул. – Видишь? – он указал толстенной ручищей на крышу своей хижины. – Это чешуя астральной змеи, которую я прикончил в позапрошлом году. Один, – добавил он гордо, – вот этим топором.
 Да-а, если мой страж спьяну не врёт, то основания для гордости у него есть. Судя по размерам чешуек, змейка была величиной с электричку. Парень он, конечно, – я поглядела на мощные мышцы Причесаха, – здоровенный, но… Хотя… Помнится, мой дед, свихнутый на трудовых подвигах строителей коммунизма, после принятия на грудь говорил, что бригада настоящих русских рабочих – каких сейчас, ясен перец, и в помине нет, – могла за ящик водки одними ломами разобрать на металлолом танк, причём за одну смену. Но это было во времена мифические, и к тому же в России, а здесь нормальный фэнтезийный мир.
– Конечно, – Причесах будто прочёл мои мысли, – я сначала обездвижил её заклятьем, а уж потом начал пластовать. Но всё равно – я управился один!
«Угу, – подумала я, – коллеги деда тоже применяли очень своеобразные магические заклинания…», а вслух сказала: – Так ты маг? Ого…
 – А чему тут удивляться? – Причесах пожал могучими плечами. – Все эххи умеют колдовать, только по-разному. С высшими магами мне не тягаться, но в своём деле… Ведь и у вас, Отданонов, своя магия – разве не так?
 Я почувствовала, что наша задушевная беседа принимает нежелательный оборот – не хватало ещё, чтобы он попросил меня устроить перед ним показательное магическое шоу! – и поспешила закруглить затянувшуюся дискуссию. В конце концов, мне и в самом дел пора – не сидеть же здесь, в этой глуши, когда Шумву-шаха вовсю охмуряют конкурентки!
 – Спасибо тебе, почтенный Причесах, за хлеб-соль. Мне пора.
 – Вкусно было? – лесник радостно улыбнулся. – Мясо свежее, сегодняшнее.
 Я насторожилась, вспомнив крупночешуйчатую змею.
 – Рано утром из третьего портала выползла лярва, – продолжал Причесах с азартом охотника на привале, – мелкая, хилая, но вкусная, верно? Я её сразу заметил по гнойной ауре – у тебя, Активиа, аура шёлковая, а у лярв…
 Я поняла, что мне просто необходимо громко порычать на унитаз – ну, спасибо, тебе, кормилец! – и только невероятным усилием воли мне удалось смирить мой взбунтовавшийся желудок. Нельзя было терять лицо: жареные лярвы – любимое блюдо гордых дочерей клана Отданонов, кто бы сомневался. Стервы питаются лярвами – хм, а в этом что-то есть…
 К счастью, Причесах не заметил моего побледневшего лица – его что-то отвлекло. Он встал, приложил ладонь козырьком ко лбу и начал всматриваться в степь. Я тоже встала со своего чурбачка, проследила его взгляд и увидела на том берегу реки облачко пыли. Пыльная тучка понемногу приближалась к мосту, и вскоре я разглядела в ней нескольких всадников.
 – Кто это? – спросила я.
 – Похоже, это воины властительницы Окостенеллы, – ответил страж. – Что им здесь понадобилось? Они нечасто навещают нас, стражей Рощ Порталов.

* * *

 Я в лошадях разбираюсь плохо (точнее, совсем не разбираюсь), но думаю, что кони у этих заречных ребят были хорошие – всадники мчались со скоростью гоночных мотоциклов. Таща за собой густой шлейф бурой пыли, они подскакали к мосту и резво его перемахнули – до моего слуха донёсся барабанный стук копыт по деревянному настилу. Затем лихие ковбои исчезли в лощинке, ещё минута – и они выскочили из неё, направляясь прямёхонько к дому лесника. Ой, чтой-то мне это так не нравится… И, похоже, не только мне – краем глаза я заметила, как страж Рощи Порталов неуловимо быстрым движением извлёк из колоды свой устрашающего вида топор, быстро оглядел его лезвие и мягко воткнул инструмент обратно в плаху, оставив при этом ладонь на топорище. И я потихоньку спряталась за широкой спиной Причесаха, разом позабыв про своё желудочное недомогание.
 Наездники осадили своих скакунов в десяти шагах от нас – мне шибануло по ноздрям резким запахом конского пота. Их было шестеро – все крепкие мужики с холодными глазами и бесстрастными лицами тупых, но исполнительных киллеров. Вооружённых киллеров – я видела рукояти мечей, колчаны со стрелами и луки в футлярах – не помню, как эти футляры называются, – на головах у всех шестерых были конические шлемы с наносниками. Один из них был в кольчуге – надо думать, бригадир, – остальные в кожаных рубахах с нашитыми железными пластинами. Такой доспех называется куяк – про него я где-то когда-то читала и запомнила, потому что названьице больно стрёмное – кое с чем ассоциируется.
 Немая сцена была непродолжительной.
 – Мир твоему дому, славный Причесах, – сказал тип в кольчуге, спешился и поднял вверх открытую правую ладонь в знак мирных намерений.
 – Доброй степной дороги, сотник, – спокойно ответил страж и снял руку с топора.
 «Так-то лучше» – подумала я, облегчённо вздохнула и покинула надёжное убежище за спиной лесника. Но, как тут же выяснилось, расслабилась я рановато.
 – Вижу, ты уже поймал ведьму, – удовлетворённо произнёс сотник, глядя на меня с нескрываемой брезгливостью. – Властительница Окостенелла послала нас за ней, заметив её появление с помощью магического зеркала. Она приказала мне доставить ведьму живой или мёртвой, так что если у тебя в доме мало еды, мы можем забрать только голову этой твари, а всё остальное оставить тебе. Вырезка и филе из неё будут не слишком хорошими, но холодец получится. – Он повторно ощупал зенками мою стройную худощавую фигурку, его бойцы мерзко расхохотались, а мне захотелось дать в рожу этому небритому солдафону в стальной будёновке и в пеньюаре из железного кружева – я тут же дала себе страшную клятву, что повешу его, как только стану королевой.
 Однако Причесах оказался на высоте, невзирая на явное неравенство сил, – и почему такие парни не водятся в моем мире?
 – Она не ведьма, – невозмутимо сказал он, снова кладя руку на топорище – как бы ненароком. – Её зовут Активиа Отданон – она дочь одного из горских князей.
 – Э-э-э… – на квадратном лице сотника отразились обуревавшие его сомнения. Он, похоже, очень неплохо знал, кто такие Отданоны, и так же хорошо знал, на что способен страж Рощи Порталов – в эту секунду я уже ничуть не сомневалась в том, что Причесах действительно расчленил топором змею, с трудом протискивающуюся в туннель метрополитена. – А… Не ведьма? Но ведь магесса Окостенелла никогда не ошибается… И почему девушка из клана Отданонов так странно одета, и… И как она здесь оказалась? До границы много дней пути через лес и пустыню!
 Руки его воинов медленно потянулись к мечам – атмосфера накалялась и становилась предгрозовой. Но мой страж и глазом не моргнул.
 – Ты слышал о Тупом Облаке? – спросил он насупившегося сотника.
 – Слыхал, – нехотя буркнул тот. – Такое облако накрыло сторожевой форпост Форт-Эль – там, в предгорьях. Среди тамошнего гарнизона не было настоящих боевых магов, и защитники сильно пострадали – многие из них до сих пор не отличают по вкусу грубое гномье пиво от тонкого эльфийского вина.
 – Ну вот, – резюмировал Причесах, – в этом-то всё и дело. Благородная Активиа попала под массированную магическую атаку – месяц назад летуны-шустрики рассказывали, что Тупые Облака висели над пограничными горами целыми стаями.
 Я так и ахнула – про себя, конечно. Ну надо же – второй раз попала в масть: и с именем, и с происхождением моей якобы амнезии. Вот это везуха – не, я точно избранная!
 – Было такое дело, – хрипло подтвердил один из воинов, остальные молча кивнули. Сотник промолчал.
 – Аура у этой девушки, – лесник посмотрел на меня, – ущербная. – Я хотела было возмутиться, но вовремя прикусила язык. Перспектива отправиться к этой Охренелле – или как её там? – в виде головы профессора Доуэля мне совсем не улыбалась, и во избежание такого развития сюжета я согласна была признать себя не только моральной уродкой, но даже калекой на протезе. – Хвала небу, что леди Активиа вообще осталась жива и не попала в лапы слуг Вам-Кир-Дыка. («О, уже и «леди» назвали – приятно. Куда приятнее, чем схожее по звучанию словечко, которым так любят награждать женщин эти козлы-мужики в том мире, который я покинула – надеюсь, навсегда» – подумала я).
 – Насчёт её одежды, – продолжал Причесах, – неужели ты думаешь, сотник, что ей надо было пускаться в долгий и опасный путь в изящном бальном платье? А что она прошла лес и пустыню невредимой – магическое свечение ауры у леди Активии приглушено, вот её и не заметили ни песчаники, ни древесники. Боги бывают милостивы к красивым девушкам.
 Я готова была расцеловать этого истребителя лярв. Мало того, что он назвал меня «леди» и «красивой девушкой», так он ещё (уж не знаю, вольно или невольно) выстроил для меня очень стройную легенду, которой мне теперь оставалось только придерживаться. И его доводы, похоже, убедили вожака этих конных бандюганов – или хотя бы основательно уменьшили его нездоровое желание ампутировать мне голову. И верно, в приклеенном ко мне взгляде сотника появилось некоторое уважение. Но я всё равно его, гада, повешу, когда стану королевой…
 Наступила минута молчания, прерываемая только всхрапыванием переступавших с ноги на ногу лошадей и позвякиванием сбруи. Сотник напряжённо обдумывал ситуацию – видно было, как у него под шлемом мысли с натугой протискиваются по извилинам. Думай, думай, дуболом хренов…
 – Но, – выдавил он наконец (я злорадно отметила, что гонору у головореза здорово поубавилось), – у меня приказ… Властительница Окостенелла не прощает неповиновения! Она поразит меня мужским бессилием, – в голосе сотника прорезались жалобные нотки, – а я только что привёз из набега юную пленницу и ещё не успел толком ею насладиться! Да мне лучше принять смерть от твоего топора, чем…
 – Ну, так и выполняй приказ твоей повелительницы, – успокоил несчастного страж Рощи Порталов («Что-о-о?! – мысленно завопила я. – Ах ты, предатель…»). – Тебе приказано привезти эту девушку, ошибочно, – Причесах выделил это слово, – принятую за ведьму, так? И привезти её мертвой или, – лесник сделал маленькую паузу, – живой. Вот ты и доставишь её в Ликатес – живой, целой и невредимой, со всем почтением, – он пристально посмотрел прямо в глаза сотнику, – которого достойна благородная леди из клана Отданонов. Это тебя устраивает?
 Стушевавшийся было, но уже воспрянувший духом любитель юных наложниц молча кивнул, шумно выдохнул, снял свой железный колпак и вытер вспотевший от тяжких дум лоб тыльной стороной ладони. Его воины расслабились, а Причесах повернулся ко мне.
 – Не бойся, – ласково сказал он и улыбнулся, – они не причинят тебя никакого вреда. Отданонов уважают и побаиваются, и этот славный воин скорее согласится на неделю-другую лишить себя любовных радостей, чем позволить пылинке упасть на светлые волосы прекрасной дочери этого клана. Езжай с ними – ведь ты, – и лесник снова усмехнулся, на сей раз хитро, – хочешь попасть в столицу, правда?
 «Он что, – ужаснулась я,– прочитал мои мысли? Тогда он там такого начитался…».
 – Я не умею читать мысли, – Причесах покачал головой, хотя своим ответом на мой мысленный вопрос он лишь укрепил мои подозрения. – Я просто видел, как заблестели твои глаза, когда я рассказывал тебе о том, что Шумву-шах ищет себе жену. Да помогут тебе боги, Активиа («Ага, счаз, так они и разбежались!»), – ты будешь достойной королевой! И твои войска сметут твердыни Вам-Кир-Дыка, и на нашей земле воцарится мир!
 – Угу, – пробормотала я, – поиграть в Жанну д’Арк – это мечта моего детства…
 – Что? – не понял простодушный увалень.
 – Так, ничего, проехали. Значит, эти мрачные ребята с очень длинными ножиками передумали убивать меня с особой жестокостью?
 – Они тебя и пальцем не тронут, – уверенно произнёс Причесах. – Наоборот, защитят, если в степи по дороге в Ликатес на тебя кто-нибудь попробует напасть.
 Я не стала уточнять, что такое Ликатес – понятно, что это какой-то населённый пункт или типа замок, в котором обитает некая особа с итальянским именем, способная превращать мужиков в импотентов (честно говоря, за это я даже почувствовала к ней заочную симпатию, несмотря на отданный ею приказ насчёт меня, любимой). Меньше болтать – больше слушать, вон я уже сколько узнала, чётко следуя этому золотому принципу. Пусть мужчины считают нас, блондинок (и женщин вообще), пустозвонками – стоит ли их в этом разубеждать?
 – Так что ты можешь быть спокойна, – закончил охотник на астральных змей. – А на всякий случай, – он вытащил что-то из-под своей меховой жилетки, – надень вот это. Через этот амулет я буду знать, что с тобой, где ты, и не нужна ли тебе помощь. Возьми!
 На лопатообразной ладони Причесаха лежал миленький кулончик в виде бабочки, прицепленной к тонкой золотой цепочке. Клёво! И бабочка – да она живая, блин горелый! Ну точно – вон, крылышки подрагивают! Обалдеть… Ну, вот и первый артефактик налицо!
 Я наклонила голову в режиме пай-девочки, и страж Рощи Порталов осторожно надел амулет мне на шею. При этом его руки как-то нежно чуть коснулись моих волос, и мне стало приятно. Хороший он парень, этот Причесах, и смелый, и не старик вовсе, но… не король. Это только дуры могут тиражировать кретинскую присказку про рай в шалаше с милым под боком, а я девочка умная. Шалаш (и желательно не один) должен быть комфортабельным, с бассейном, сауной и прочими гламурными наворотами, а милый – упакован до отказа: так, чтобы кредитки сыпались из всех карманов. Вот тогда и будет рай, а не сопли в сиропе.
 Сотник тем временем что-то буркнул, один из воинов снял с себя плащ и соорудил на спине своего жеребца – или кобылы? – перед седлом, нечто вроде подушки. Так, это, похоже, для меня…
 – Иди, – негромко сказал Причесах. – Удачи, Активиа!
 И я пошла. Не скажу, что эта здоровенная зверюга, именуемая конём, вызвала во мне очень тёплое чувство: я лошадей только в кино видела, ну, ещё на улицах иногда – издали. А вот вблизи… Коняга косил на меня большим тёмным глазом и фыркал, оскаливая крупные зубы, – ему бы зубную пасту рекламировать, а не девушек из цивилизованных миров возить. Как хватит за коленку – инвалидность обеспечена. Но я шла – долгая дорога к славе и власти начинается с первого шага. Хотя нет, это уже второй, нет, третий шаг: первый шаг я сделала, покидая полянку с порталом, а второй – выйдя из чащи к дому лесника. А сколько ещё шагов впереди – знают, наверно, только местные боги… Всё в шоколаде, Алинка, успокоила я себя – нормальные стервы плевали на нервы! Твой любой каприз будет главный приз!
 Посадка на коня прошла успешно – более того, я даже потешила самолюбие. Сотник опустился передо мной на одно колено – дочь Отданонов не кикимора болотная! – и сложил руки наподобие ступеньки. Я встала на эту приступочку с чувством глубокого аморального удовлетворения – это тебе за холодец, гад мохнорылый, а потом я тебя всё равно повешу! – всадник подал мне руку, сотник чуть приподнялся, и я вякнуть не успела, как оказалась в импровизированном седле – боком, как и положено благородной даме.
 Да, в «лексусе» сидеть удобнее – а ведь мы ещё не поехали… Однако воин умело, уверенно и аккуратно, без пошлых прихватов, придерживал меня, и я успокоилась – не всё так сумрачно вблизи.
 – …а-а-ар-ш-ш-ш! – зычно выкрикнул вскочивший в седло сотник, и мы рванули. Я вцепилась в конскую гриву, шепча свои излюбленные матерные идиомы, но конь шёл ровно, и я быстро сообразила, что свалиться бедной мне не грозит – крепкая рука воина была куда надёжнее ремня безопасности. В лицо ударил ветер – мой будущий мир летел мне навстречу.

* * *

 Активиа-Алина не оглядывалась назад, привыкая к скачке и всецело поглощённая мыслями о своём великом будущем. А страж Рощи смотрел вслед удаляющейся кавалькаде, пока она не скрылась на том берегу реки в облаке пыли. Если бы Алина увидела Причесаха через десять минут после того, как они расстались, она бы очень удивилась. Во-первых, он разительно изменился: исчезли глыбоподобные мускулы, исчезла лохматая шевелюра. Перед домом стоял средних лет человек в тёмной одежде: человек, каких множество во всех Мирах, населённых разумными. А во-вторых – взгляд, которым назвавшийся Причесахом провожал авантюристку, мчавшуюся навстречу своей судьбе. В этом взгляде была мудрость, ирония и грусть – лёгкая, почти незаметная.