Рассказ новенькая из рубрики мой маленький мир

НОВЕНЬКАЯ

       Зазвенел звонок, как-то звонко и молодцевато для отдыхавшей все лето школы. Свежая, нарядная, пахнущая эмалью и новым линолеумом, школа вдруг встрепенулась, ожила и загудела, как пчелиный рой. Все смешалось на пороге школы – музыка, цветы, наряды. Одним словом – первый сентябрьский звонок. Школа-матушка с достоинством выдержала натиск этой веселой толпы и приняла в свои объятия всех желающих в неё войти. Класс тоже в одно мгновение наполнился ещё беззаботным гулом сильных голосов. Все места за партами были заняты, кроме двух – одно возле двери, а другое перед учительским столом. Вдруг дверь медленно открылась. Она вошла в тот момент, когда я поздоровалась и предложила всем сесть. «Новенькая…»,- мелькнула мысль.
       
       Пока я усмиряла непокорный нрав десятого класса, она кошачьей походкой, бесшумно прошла между рядами парт и неожиданно оказалась перед моим столом. Класс не успел даже отреагировать на её появление. и поэтому не смог прокомментировать преимущества и недостатки Новенькой. Все могли заметить только её длинную черную косу и тоненькую фигурку. А я увидела темные, с поволокой грусти, глаза на белом нежном личике. Потом услышала её облегченный вздох, будто говорящий, что полдела сделано.Начались будни, самые обыкновенные рабочие дни со своими радостями и невзгодами. В бесконечность уходили урок за уроком. И все они были для меня предсказуемы, а каждый класс с его беспокойными питомцами вполне изучены. с легким сердцем я встречала сильные классы, а с волнением слабые. Но мне не давала покоя Новенькая. Мой урок в этом классе всегда был последним. Она могла смело его прогулять, как делали другие, а потом придумать целую занимательную историю в своё оправдание. Но ни одного урока ею не было пропущено без уважительной причины. Фамилия Новенькой была обыкновенной, а вот имя… Когда я в первый раз назвала её по имени, класс на один вздох замер, а потом пустил легкий шёпот недоумения.
       
       Привыкали к этому имени долго. На каждый урок она приходила точно со звонком. Входила молча в класс и садилась на свое место так, чтобы ни с кем не общаться. На мои вопросы отвечала немногословно, даже слишком коротко и тихо, опустив короткие темные ресницы. Лицо, не знавшее косметики, в это время покрывалось тонким румянцем. Она не выделялась красотой, силой характера, не блистала знаниями. Но смогла покорить меня своей нежностью и одухотворенностью. Класс её не воспринимал. Наверное, не смог понять, или не пытался это сделать. Подруг у неё не было, Во время урока она смотрела мне в глаза, не отводя взгляда. Было какое-то двойственное чувство. Я её видела, но её не было в классе. Новенькая была где-то далеко от нас всех, далеко от наших мирских сует. От неё исходило такое спокойствие и уверенность, что все происходящее вокруг – такое мелкое и незначительное, а главное где-то далеко за порогом школы, а может и вселенной. Долго Новенькая не могла меня слушать. Начинила смотреть в окно, медленно вздыхать, а потом и вовсе не слышала моих слов. Тогда я осторожно возвращала её на грешную землю. Для этого достаточно было назвать её имя: Анна Мария.
       
       Позже я поняла, почему из двух свободных мест она выбрала место, рядом с моим столом. Новенькая искала защиту у меня, боялась расспросов, лишних разговоров. Не хотела никого впускать в свою душу в свой маленький, созданный ею самой мир. Однажды она не пришла на урок. Я спросила, где Анна–Мария? Кто-то выкрикнул: «А, эта со странностями?». Но много о ней говорить не стали. Они её так и не смогли принять. Я не стала разжигать их любопытство, а только сказала, что наша жизнь тем и интересна, что все мы разные. Но заметила, что именно Новенькая принесла в этот шумный, немного несдержанный в своих эмоциях класс, терпимость и уравновешенность. В тот день, когда она не была на уроках, класс словно чувствовал её незримое присутствие. Кроткая, еле заметная улыбка, мягкий взгляд, как несмелые первые лучи солнца, не давали сильной половине класса
перепрыгивать на перемене через парты, догоняя друг друга, а слабой кружиться до упада с сумками так, что из них вылетали расчески, косметички и всякая мелочь.
       
       В общем, я была благодарна появлению в этом классе Анны-Марии. Но почему такое необычное имя? Я могла, конечно, спросить у неё. Самое интересное, если кто-то называл её первое или второе имя, она не отзывалась. Постепенно все привыкли называть полное имя Новенькой. Но обращались к ней редко. А мне самой хотелось раскрыть тайну этого имени. Шло время. Я поняла, что Новенькой не давался мой предмет. Хотя она пыталась добросовестно выполнять домашние работы. Классные задания она делала самые легкие и с моей помощью. Я не стала её мучить, добиваясь каких-то высоких результатов, а дарила ей уверенность в себе. Взамен получала её благодарную улыбку. Прошел год, как умерла мать моего мужа. Она не была такой уж верующей, но родственники отпевали её в церкви. Сама я отношусь к церковным законам с уважением. В тот день я решила поставить свечку за упокой души старушки. В церковь я вошла с каким-то непонятным чувством. Неуверенно перекрестилась, подошла к столу с уже горевшими свечами. Вдруг возле иконы Божьей матери Марии увидела две женские фигурки. Головы их были покрыты белыми легкими шарфами. У одной из них на плече лежала туго заплетенная, черная коса. Это была Анна-Мария… А рядом стояла её мать. Они молились упоенно. Их лица озаряла уже знакомая мне улыбка, губы слегка шевелились. Я поняла, что они не просили, а кого-то благодарили. Мне не хотелось, чтобы они видели меня.
       
       Оставив их наедине с молитвой, я тихонько вышла из церкви. Потом узнала, что мать Анны-Марии служила в церкви, а она часто ей помогала. Они были глубоко верующими людьми. Эта вера не позволяла им слушать светскую музыку, вести бурные беседы и проводить шумные застолья. Поэтому я никогда не видела Новенькую на школьных вечерах или дискотеках. Ещё раз я побывала в церкви. Мы виделись с ней молча. Здоровались одними глазами. Эта встреча в церкви произвела переворот в моей душе. Почему-то Анна-Мария стала мне ближе. У нас с ней была общая тайна. Сначала она мне не доверяла. Когда я входила в класс она всем своим видом, взглядом просила молчать. Во мне Новенькая нашла невидимую защиту. Я не задавала её никаких вопросов, а она не пыталась что-то мне объяснить.
       
       Это была её и только её жизнь, которую мне удалось нечаянно подсмотреть. Теперь, войдя в класс, я сама чувствовала покой и уверенность. Мне не хотелось повышать голос на самого ленивого, и не раздражал кто-то своей неугомонностью. Мне хотелось любить их всех. Таких разных и таких молодых, с неокрепшими душами. Хотелось у них просить прощения за прошлую мою несдержанность, мою иногда усталость души и малость сердца. Это она, Анна, оберегаемая образом Божьей Матери, делала меня другой – чище, добрее и терпимее. Это она, словно остановила меня, заставила посмотреть на себя со стороны. Мысленно я дала слово ей и самой себе, начать новую жизнь ума и души, дарить всем, кто окружает меня тепло, надежду и веру в человеческий разум.

       * * *