Вы меня видите?

На заводе стоит сильный шум, производимый работой множества станков, приборов, лент для транспортировки грунта и его сортировки. Бригадир Носов пьет чай за небольшим столиком в отдаленном углу цеха. Грубыми пальцами Носов переворачивает страницу за страницей, не глядя в сторону рабочих. Он прячется в этом шуме.
Ближе к отгрузочному сектору работает Беликов. Рядом с ним стоит маленький школьный стульчик, на который всегда можно было присесть и подумать. Беликов мал ростом и носит одежду, которая была ему безобразно мала. У него было небольшое спокойное тусклое лицо, на которое будто никогда не падает свет, и кажется, что Беликова трудно толком разглядеть. Беликов работает оператором по отгрузке грунта и поэтому всегда был выпачкан грязью сильнее всех. Беликов украдкой запускает руки в землю и наслаждается ее прохладой.

Во дворе завода дети играют в прятки. Девочка лет 9, отвернувшись к стенке, читает считалку:
…На горе вечерний час.
Свиньи в бане танцевали
Все кадушки поломали
Чики-брики – ковшик!

Не раскрывая зажмуренных глаз, девочка поворачивается и кричит: «Я иду искать!» Открывает глаза – кругом пусто и тихо, только доносится шум с завода.

Беликов стоит, погрузив руки в землю, и молча глядит в отдаленную точку.
- Не куришь? – доносится вопрос сзади. Беликов быстро достает руки из земли и оглядывается. Перед ним стоит хмурый Коля, вытирающий большие руки грязной тряпкой. Перекрикивая шум, Беликов говорит:
- Пожалуйста, отойди, пахнет очень.
У Беликова слабый неприятный голос.
- Чем? – без удивления говорит Коля.
- Растворителем, - отвечает Беликов стоя в вполоборота, словно брезгуя обернуться полностью. Коля смотрит на тряпку и принюхивается. Беликов делает вид, что принялся за работу.
- Куришь?
Беликов замирает, молчит, наконец, отвечает:
- Нет.

Девочка на площадке ищет спрятавшихся.

Беликов долго очищает грунт от камней. Работа очень однообразна. Тело Беликова работает само, независимо от его воли. У него отсутствующий взгляд.
Собравшись в небольшую группу, рабочие едят бутерброды. Беликов продолжает работать и только однажды бросает на них взгляд. Рабочие не замечают его. Беликов напряженно смотрит на грунт перед собой и не движется.

Беликов рано покидает завод, чтобы засветло добраться до дома.
- Почему ты такой урод, а? – говорит Беликову на выходе вахтер Иероним. Он безобразен, у него редкие зубы, рябая красная кожа, крючковатый нос. Беликов медленно поворачивается к нему.
- У тебя случайно нет воды попить? – спрашивает Беликов.
- Что? – удивляется Иероним.
- У тебя нет воды?
- Иди из лужи попей! – смеется Иероним. Беликов досадует и отправляется прочь, так как уже смеркается.
- А у тебя девушка-то была когда-нибудь? – кричит Иероним вслед. Беликов уходит.
- Стой! – продолжает орать Иероним. – Пить-то будешь?
Беликов возвращается. Иероним протягивает ему алюминевую кружку с мутной водой. Беликов ловит презрительный взгляд Иеронима.
- Она мутная.
- Да, - охотно кивает Иероним.
- В ней яд?
- Что? – Иероним ржет.
- В ней яд?
- Нет, в ней спирт.
- Спирт?
- Технический. Пустишь такую кружку по вашей бригаде, каждый второй ослепнет.
- Ослепнет?
- Ладно, давай назад, - берет кружку обратно и выливает ее содержимое.
- Зачем ты? – недоумевает Беликов.
- Бери, пей, - наливает ему чай из своего термоса. Беликов пьет чай.
- Бери хлеб и ешь, - добавляет Иероним. Беликов берет предложенный Иеронимом кусок хлеба и ест. Жует и смотрит на небо.
- Темнеет быстро.
- У тебя хоть часы есть?
- Нет. Я пойду.
- Иди.
Беликов уходит. Иероним зовет его. Беликов возвращается.
- Слушай, побудь на моем месте послезавтра, а!
- Тут?
- Да. У меня послезавтра счастье будет.
- Счастье?
- Да, в коротенькой юбочке, в чулках в сетку и с третьим размером сисек. Ты хоть сиськи видел, додик? Пятьсот рублей за ночь.
- Послезавтра?
- Нет, ты ответь, дурик, ты сиськи видел?
- Нет. Я пойду.
- Побудешь или нет?
- Нет, мне надо. Я пойду.
- Иди. Додик.

Беликов идет домой через темные дворы, минуя серые улицы и мрачные переулки. Проходит мимо девочки, которая играла на площадке. Девочка продолжает искать своих друзей.

Возле дома Беликов включает фонарь и входит в подъезд. С фонарем он поднимается на лифте и выходит в квартиру. Только после того, как он зажигает единственную электрическую лампочку, висящую под потолком, он выключает фонарь. В комнате светло и уютно. На стене – портрет Гоголя. На столе – сказки Андерсена, старое перо и чернильница. На полу коробка полная электрических лампочек.
Додик глядит на лампу и молчит. Спустя некоторое время кричит из туалета:
 - Я устал не потому, что меня все достало. Совсем наоборот, ты даже представить себе не можешь, как я счастлив, что работаю, что вот эти руки всегда при деле! Я не могу остановиться. Каждое мое движение это – чертова пропасть возможностей. От меня мало зависит? Да, мало. Как и от каждого! Но достаточно мне положить камень в угол ленты – все полетит к чертям. Земля перестанет двигаться. Понимаешь! Земля остановится! И остановится работа цеха. Носов выбросит меня на помойку. Оо… я был бы счастлив быть на какой-нибудь помойке! Единственное, на что я способен это продолжать работать, потому что если я прекращу работать… если я прекращу работать… (подходит к лампе) будет вот что! (гасит ее на секунду) Понятно? Быть на помойке это – быть хоть где-то. А на заводе меня нет. На заводе я постоянно должен доказывать, что я есть. В любое мгновение, когда ты перестаешь перебирать грунт – тебя уже нет, понимаешь? И то, что ты стоишь тут своими ногами – неважно! Неважно, черт подери! Тебя нет!
Вот ты – есть? А? Ты есть? Да? А так? (гасит свет) А так тебя нет!!! Нет!!!! Хотя тебе кажется, что ты есть, но тебя нет! (включает свет).

Беликов готовит на кухне чрезвычайно скромный ужин.

Смотрит на себя в зеркало и говорит с лампой:
- У меня нет фобий, не думай. Фобии это тени, которое отбрасывает земное тело. Черные пятна. А у меня нет такой тени, потому что и тела толком нет. Это разве тело? (осматривает себя) Как идиот, я доказываю себе, что все это – мое тело (прижимается очень плотно к зеркалу, стонет от боли). Мое тело, а не чужое.

Читает сказки Андерсена перед сном. Спит с включенной лампочкой.

Утром следующего дня – снова работает на заводе. Ничего не изменилось: грохот установок, горы земли, кругом грязь. Во время работы Беликов обнаруживает в грязи крота. Крот почти не движется. Беликов брезгливо берет его в руки, пытается привести неподвижное животное в чувства. Крот не движется. Беликов отыскивает пакет и аккуратно засовывает крота в пакет и кладет его на свой школьный стульчик.
- Ты девственник? - позади него стоит Кеша и пытается перекричать шум завода. Беликов замирает, не поворачивается, но напрягается всем телом. Он молчит.
- Ты оглох, уродец? Ты девственник? – повторяется вопрос. Беликов напряжен, на лице его страх и искра гнева в глазах. – Проверить? – продолжает Кеша. Беликов молчит и не движется. – Мы ведь можем!
- Он что, больной? – спрашивает Кеша кого-то. – Эй, девственник, тебе может врач нужен?
Беликов в течение этой сцены не движется, он словно окаменел. Кеша и его друзья уходят, а Беликов все стоит.

В течение рабочего дня Беликов проверяет, жив ли крот. Крот копошится в пакете.

Вечером Беликов как всегда спешит домой засветло. На выходе вновь говорит с Иеронимом.
- Побудь на моем месте завтра, прошу как брата.
- Я не могу.
- Мы пойдем с нею в детский сад.
- С кем?
- За моим домом – детский садик черт знает, какого года постройки. Без стекол уже. Туда поведу (похотливо улыбается).
 - Мне пора, - Беликов озирается.
- Побудь, что тебе стоит? Писать умеешь?
- Умею.
- Подпишешь за меня! Разве кто-то проверит…
- Не могу я.
- Ты за Башмакова дежуришь?
- Не всегда же.
- Дежуришь, говори?
- Да.
- Вот и за меня подежуришь.
- Одно дело днем…
- Дурик ты, ночью же короче! Сидишь с девяти до пяти!
- Не могу, пора мне.
- Бутылка!
- Ага, технического…
- Ты ночью боишься сидеть?
- Пойду я.
- Боишься, что ли? Вижу, скот, боишься!
- Ушел я.
- Боишься темноты, гад?

Беликов уходит.

На детской площадке играют дети, кто-то читает считалку, дети бегут врассыпную и прячутся кто где.

Беликов дома. Говорит с горящей лампой:
- Ты напоминаешь мне яйцо. Скорлупа, таинство, солнечный желток – все это в тебе есть. И разбить тебя страшно. Но ты – мертвая. В тебе нет ни глотка воздуха. Я до сих пор не понимаю, чем ты дышишь. А я – это ты наоборот, потому что у меня есть весь мир. Да, вот сейчас я обладаю всем миром – хочешь, сорвусь и уеду в Москву, хочешь, брошу и работу и квартиру? Но у меня нет солнечного желтка внутри, и поэтому я сижу тут говорю тебе все это. Мне нужен огонь, понимаешь?

Проведывает найденного крота. Стоит над ним, разглядывая неподвижную тушку. Пытается накормить его червями. Крот, видимо мертв. Беликов возвращается к лампе.

- Если в человеке есть огонь, его сразу видно. Человека этого. Еще со школы помню Лешку Звонарёва, болтливый был, подвижный, наглый такой. Девчонки даже говорили, что в него можно влюбиться. А он курил в туалете. Говорил, что ему неслабо закурить и на уроке… А я никогда не курил, потому что знаю, что это вредно. И по-прежнему считаю, что это вредно.

Возвращается к кроту и понимает, что крот умер. Достает футлярчик, кладет крота внутрь.

Ночь. Беликов идет по улице с фонарем. Он прилично одет: на нем серый костюм, белая рубашка, аккуратный галстук. Он подходит к ближайшему окну на первом этаже и стучит в стекло. Спустя несколько минут появляется свет фонаря в окне, а рядом – испуганный крупный мужчина.
- Вы видите меня? – спрашивает Беликов громко. Человек недоумевает. Беликов повторяет свой вопрос:
- Вы видите меня?
Открывается окно.
- Что тебе нужно?
- Вы видите меня?
- Что тебе надо??
- Вы видите меня?
- Да… Что нужно-то среди ночи?
Беликов едва заметно кивает и удовлетворенный отправляется дальше.
Он слышит шаги и прячется за гаражом. Вблизи появляется женщина. Он выпрыгивает и светит в нее фонарем.
- Вы меня видите? – кричит он. Женщина визжит и убегает, а Беликов светит ей фонарем вслед. На его лице – удовлетворение.

Возвратившись домой, он сидит в костюме возле лампы и держит голову руками.
- Внутри каждого из этих людей – вакуум. Подбираясь к ним слишком близко ты рискуешь быть втянутым в эту пустоту, как в черную дыру, где нет пространства. Я должен бежать. Иначе, я погиб.

Пауза.

- Ты так упрямо жужжишь… Ты ничем не лучше женщины, которую можно полюбить за это жужжание. Помимо этого, у тебя изящная формы, а одежда твоя прозрачна. И в этом смысле ты даже опережаешь женщину. Видеть свет для самца это также важно, как видеть смысл, даже если его нет.

Ранним утром при свете фонарика Беликов выходит из дома и раскапывает в земле яму лопатой, которую прихватил при выходе из подъезда. В яму он кладет футляр с кротом и засыпает его. Пока он копает, уже рассветает. Он не замечает, как фонарик случайно соскальзывает в яму и Беликов невольно в рассветном сумраке закапывает и его вместе футляром.

Следующим вечером Беликов вновь говорит с вахтером Иеронимом.
- Эй, побудь за меня сегодня, брат, Христом Богом прошу.
- Не могу, Иероним, говорил же.
- Хочешь пить?
- Я должен идти.
- Проси, чего хочешь. Я все могу. Хочешь водки?
Беликов молча проходит мимо.
- Любое желание, дурик, любое!
- Не нужно мне.
- Сейчас не нужно, позже будет нужно! Я твоя золотая рыбка, ты меня видишь?

Беликов проходит мимо.
Дойдя до подъезда, он не может найти свой фонарь. В ужасе обыскивает свою одежду и не может вспомнить, где он. Приоткрывает дверь подъезда – там кромешная тьма. Беликов ни за что не войдет туда. Он продолжает искать фонарь. Пока он ищет – идет время, медленно начинает смеркаться. Беликов в ужасе… Он бежит обратно к заводу, ищет, где он мог выронить фонарь, но не находит – уже смеркается. Беликову очень страшно. Свет горит только на проходной, где сидит Иероним.
- Пришел? – говорит Иероним, словно он знал, что Беликов придет.
- Я потерял… - мямлит Беликов.
- Потерял?
- Да, я потерял… Мне нужен фонарь!
- Будет. Через два часа будет тебе фонарь.
- Они гасят электричество?
- Не всегда.
- А сегодня будут гасить?
- Не знаю. Мы пойдем в детский сад, - сально ухмыляется Иероним.
- С выбитыми стеклами?
- С выбитыми. Садись сюда и жди. Никуда не уходи.
- Никуда! Ты скоро придешь?
- Скоро. Я принесу тебе фонарь, только никуда не уходи.
- Никуда-никуда. Ты скорей приходи.

Иероним ковыляет в темноту.
Беликов сидит один и пялится на тусклую желтую лампочку. Она сбивчиво горит. Беликов дрожит: он очень боится, что свет могут отключить. Недалеко стоит фонарь. Внезапно его отключают на ночь. Беликов напуган до смерти, но его желтая лампочка горит. Он глядит на нее, не мигая, как обреченный.

Спустя некоторое время Беликов немного успокаивается. На столе он видит папиросы Иеронима и спички. Берет пачку папирос и изучает этикетку. Вчитывается… В это мгновение гасят свет. Беликов издает сдавленное сопение, а через мгновение вспыхивает спичка. Беликов шумно дышит и огромными влажными глазами смотрит на нее – она догорает, обжигает его, он зажигает еще одну. Затем еще, и еще.

Иероним пьет пиво с мерзкой девицей. Они пьяны.
- Курить будет? – спрашивает она.
- О чем речь! – Иероним ищет по карманам. – Забыл! Вот сука... Слушай, он еще про фонарь…
- Фонарь? А курить-то есть?
- Да погоди, он фонарь просил…
- Кто?

Беликов обжигает себе пальцы и продолжает жечь спички со слезами на глазах. Когда одна гаснет, а другая еще не зажжена, он погружается в темноту. Коробок почти пуст. Горит последняя спичка, глаза Беликова в пламени выражают ужас. Перед тем как она погаснет Беликов бормочет: «Мама…». Темнота.

Иероним с пьяной девицей лежат на матрасе в заброшенном детском саду с выбитыми стеклами. Едва брезжит рассвет. Иероним просыпается, он не в себе. На стене огромное и бестолковое граффити: «Тварь».
- Ты кто?
Молчание.
- А я кто?

В квартире у Беликова – участковый. На кровати - фотографии Беликова в костюме. Лампочка отсутствует. Участковый говорит по телефону и в ходе беседы пишет что-то на листе бумаги. Так как на столе у Беликова он обнаруживает перо и чернильницу – он пишет пером, макая его в чернила.
- У аппарата Прозоров. Носов, скажите, как долго он отсутствовал. А точнее есть сведения? Я подожду. Еще вопрос: в каких отношениях он был с бргиадой и лично с вами? А ссоры? Много пил? А какого он был нрава? Это не разглашается, Носов. Мы будем у вас завтра, Носов, отвечайте на вопросы. Беленький говорил что-то о своих недоброжелателях? Ну да, Беликов. Говорил? Угм… А как он работал? Ну, вкалывал или халтурил, пропускал дни? Как, и этого не знаете?.. Значит, его не было не неделю, а три недели? Носов, вы вообще знаете, о ком мы говорим? Беликова вы знаете? Сделайте запрос в отдел кадров о дате приема на работу…

Запись участкового очень напоминает текст рукописи: убористая и аккуратная, без клякс.

Руки Беликова вкручивают лампочку – неудачно. Он пробует снова и снова. С третьего раза лампочка вкручивается и ярко загорается. Голос Беликова за кадром:
- Знаешь, у меня есть мечта. Только, пожалуйста, не надо смеяться, а то я не буду рассказывать. Я мечтаю стать Богом. Но не простым Богом, а Богом людей. Всех людей на свете. Я бы исполнял их пожелания, делал счастливыми детей и родителей, сводя их вместе. Я бы прекратил войны на свете. Я бы построил новый светлый мир без кровопролития. И здесь нет чуда. Чтобы люди полюбили друг друга – их нужно ослепить. Без жестокости: как перерезают детям пуповину при рождении, их необходимо будет ослеплять. Отпадет необходимость в самом слове «зрение» или же просто поменяется его значение. Уверяю тебя, что сойдет на нет насилие, агрессия, экпансии. Зрение же я сохраню только за собой. Я же настоящий Бог!... Или я не прав?
Темнота.

конец