С мыслями о ней

Я не люблю большие скопления народа. Мне всегда душно в маленьких и густо заставленных человеческими тушками помещениях. Может быть это след из далекого детства, когда мне стало хреново на выставке восковых фигур (были представлены политические лидеры). Помню лишь - вокруг Гитлер, Сталин, а у меня не хватало воздуха. Со стороны это, наверное, напоминало рыбу на суше. Ртом откусываешь воздух. Жутковато.

С тех пор я ненавижу восковые фигуры, выставки, политику, ну и большие количества людей.

Ко всей своей любви к Голландии, я врядли смог бы там жить.

Был пятничный вечер, когда я попал на чей-то день рождения. Полуподвальный зал забитый битком людьми. Было дико накурено. Дым стоял так, что свежий воздух глотнуть можно лишь стоя на коленях. Мрачное место самовлюбенных ублюдков (пользуясь случаем - привет! и ради бога, не зовите меня туда больше...) и слишком модных пустотелых смазливых девочек-сучек, которых, впрочем, я бы выебал.

В углу комнаты на ненастроенной гитаре гнусавил какой-то чувак. Его лицо было мне знакомым, казалось, что мы с ним когда-то пили. Но он совсем не понравился "... я так любил тебя, а ты оставил меня...". Люди с такими текстами - мне не могут нравится.

Оглянулся.

В этом дне с отбросами не было барной стойки и высоких стульев. Только столики. И ни к кому не хотелось подсаживаться. Я бы плюнул соплями, но все-равно никто, к сожалению, не заметит. Дико прижало уйти, но мысли о бесплатном виски и портвейне, а также общий перегар затоптали эту минутную слабость куда-то в угол моей башки. К тому же какой-то урод крикнул мое имя.

- Привет, садись...

Я что-то промямлил в ответ и сел. С ним были две, в принципе, симпатичные, со вкусом одетые телки: одна толстая, одна, как часто писал Буковски, была без жопы. Последнюю я сразу же вычеркнул из своей жизни и ни разу больше не смотрел в ее сторону, чем, наверное, ее злил, а быть может она и не заметила этого (я часто наивен, но мне похуй, честно). Толстая спорила с моим "другом", которого я не знал как зовут, на тему любви, семьи и детей. Я чуть не проблевался прямо на стол.

Молчал целых полчаса. Слушал и подслушивал. Толстая, красная и рыхлая, вдруг повернувшись ко мне спросила:

- Тебе, что с нами не интересно?

Уверен, что она не ожидала услышать мое самое честное "Именно так" в ответ. Она цикнула, отсербнула своими обветренными губами мартини и отвернувшись стала что-то искать в сумочке. Я ликовал от искренности своего хамства. Черт, я правдив, и это никому не нравится. Зачем только детям говорят, что врать не хорошо? Я - хороший мальчик - никогда не вру (ну почти никогда).

Мой сосед, который никак не мог заткнуться шлифовал второй час мои уши. Он рассказывал свое мнение о каких-то книгах. Боже, ну почему люди никак не могут понять, что мне глубоко насрать на субъективные мысли всех других. Мне на все - похуй. Боже, если он завтра станет немым, пожалуй, я сказал бы спасибо.

В десять я вышел на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха и дать возможность отдохнуть ушам. Прикрыв глаза я почувствовал пульс в своей голове. Когда я открыл глаза рядом со мной стояла блондинка с синими ногтями и почти без груди. Она смотрела не на меня, курила и молчала. Была мила и совсем не походила на тех, кто остался там, откуда мы ушли.

Пожалуй, это был самый лучший диалог за вечер. Без слов. Лишь про себя молчал я:

... интересно как ее звать?... она тоже чувствует мой пульс в голове?... ей бы подошло имя Виктория.. у нее наверное есть муж и куча любовников.. я зуб даю, что она читает Пруста.. я уверен она читает Пруста... и слушает Тома Уэйтса... пожалуй, я бы в нее влюбился и посвятил пару тройку стихов.. боже, какая задница...

Она докурила, ушла и я ее больше никогда не видел. Пожалуй, вечер удался.

...

А утром проснулся с мыслями о ней.