Глава 24 Беда не приходит одна

Сергей появился в моем доме как-то незаметно. Его привела ко мне моя клиентка. Он заказал у меня браслет из золота, очень дорогой. Мы обговорили цену, и я приступил к его изготовлению. Закончив заказ, я рассчитывал заработать приличные деньги. Сергей часто заезжал ко мне проконтролировать процесс работы. Надо было закончить его к определенному сроку, и он нервничал, опасаясь, что я не успею. Я работал как проклятый, отводя на сон по три часа в сутки, а иногда и вовсе не спал. Наконец заказ был закончен. Приехал Сергей и примерил уже готовую вещь. Он стоял, как вкопанный не в силах оторвать взгляд от браслета. Он весь был усыпан бриллиантами и сверкал даже в темноте.
-Ты знаешь, что ты волшебник?- Восхищенно спросил он.
-Теперь знаю.- Отшутился я.
-Никита, я сейчас дам тебе часть денег, а оставшиеся деньги отдам завтра.- Попросил меня Сергей.
-Хорошо.- Кивнул я ему.
Я всегда верил своим клиентам, доверяя их порядочности, тем более хорошо знал человека, который нас познакомил. Сергей увидел у меня на столе бриллиантовый перстень, который я успел доделать, перед тем, как взяться за браслет. Он заинтересовался этим перстнем и примерил его на палец. Перстень оказался ему впору.
-Сколько он стоит?- Спросил меня Сергей, разглядывая перстень у себя на пальце.
Я назвал цену. Она, мягко говоря, была немалой.
-Я и перстень заберу. Можно?- Спросил Сергей.- Завтра завезу деньги за браслет и за перстень сразу.
-Договорились.- Ответил я ему и проводил до дверей.
На следующий день он не появился.
Спустя месяц ко мне заехал мой знакомый и порекомендовал мне своих знакомых бандитов. Надежды на милицию в ту пору не было никакой. Милиция боролась за власть и им не было никакого дела до таких как я, да к тому же у меня не было никакого подтверждения произошедшего. Бандиты с радостью согласились мне помочь и в подтверждение своей силы и возможностей предложили мне деньги, полный расчет за отданные Сергею изделия.
-Мы с тобой сейчас рассчитываемся за него. Не должен хороший человек страдать из-за таких негодяев. Мы свои деньги с него получим и с тобой соответственно в расчете.- Сказали они, отдавая мне всю сумму.
-Есть же на свете справедливость.- Сказал я, улыбаясь, взял деньги и уехал домой.
Купив на эти деньги необходимое оборудование и инструмент, я снова приступил к работе, дав себе слово больше никогда не давать золото в долг. Я продолжал жить своей жизнью и постепенно стал забывать о случившемся, но спустя три месяца появились они, мои благодетели.
-Никита. Возникла проблема. В силу определенных причин забрать у него свои деньги мы не сможем. Он состоит в группе другого, не менее авторитетного бандита и, как ты понимаешь, мы не хотим портить с ним отношения из-за тебя. Ты нам верни деньги. Извини, что так вышло.- Спокойно и уверенно выложили они мне.
-Ну, вы же понимаете, что деньги я потратил на оборудование, инструменты и прочие необходимые вещи.- Ответил я им.
Бандиты оказались крайне вежливыми и интеллигентными людьми, понимающими проблемы трудящихся.
-Ну что мы сволочи, какие? Ты за кого нас принимаешь?- Возмутились они.- Это же мы в этом виноваты. Сразу не разобрались в ситуации, не узнали ничего, поторопились. Возомнили себя всемогущими. Понимаем и не торопим. Заработаешь, отдашь, мы подождем. А пока мы будем ждать, будем считать по тридцать процентов в месяц. Мы думаем это нормально. Ты же пользуешься этими деньгами, зарабатываешь на них, так что проценты это справедливо.
Я сидел и слушал. Вряд ли я тогда мог что-нибудь сообразить. Я просто понимал, что попал в, мягко говоря, неприятную историю.
-Проценты мы будем считать со дня, когда передали тебе деньги и на данный момент выходит не мало. Ты сейчас нам напишешь расписочку. Мы тебе верим, но мало ли, все мы под Богом ходим, если что с тобой случиться мы к родственникам обратимся, они помогут.- Продолжали они.
И я написал расписку, собственно я не мог ее не написать. Занять эти деньги было не где, а зарабатывать я их не успевал. Через месяц они предложили мне помощь в продаже дома, и я согласился. Продав дом, я мог рассчитаться с ними полностью. Дом был продан и расписка уничтожена.
Все свои вещи я вывез к маме, которая была потрясена произошедшим. Это был дом, в котором жила и умерла ее мама. В котором выросла моя мама. В котором родился я и мой брат и из которого мы ушли в армию. С этим домом была связана вся ее и моя жизнь. Он был старенький и ветхий, но это был наш дом. Старый дом со своей памятью. Мать не разговаривала со мной после этого. Она не могла понять причин моего поступка, не могла простить мне этого и никогда не простит. Мне оставалось вывезти только мастерскую. После того, как это было сделано, я лежал на голом полу в совершенно пустом доме. Я сам себе не мог простить того, что произошло. Я понимал, что у меня не было выбора, но все равно не мог простить. Я лежал так долго, не чувствуя холода. Я представлял свою дальнейшую жизнь и ужасался последствиям этого события. Я представлял бесконечные упреки матери, представлял жизнь под родительской крышей в сложившейся обстановке со всеми вытекающими последствиями. Почему-то всплыл в памяти развод и Ольга. Весь этот год прошел перед глазами и я ощутил невыносимую тоску. Не по чему-то или кому-то, а просто чувство тоски. Тотальная тоска, всепоглощающая тоска наполнила меня. И вдруг резкий перепад, меня как волной накрыла злоба и отчаяние. злоба не на кого-то, а на самого себя, на свою слабость и доброту, на свою доверчивость, да просто на то, что я есть. Эта волна захлестнула меня изнутри и наполнила все мое тело, разрывая его на части. Я вскочил на ноги и рассудок мой помутился. Дальше я с трудом помнил все происходящее со мной. Я сорвал карниз, на котором когда-то висели шторы, и стал крушить все, размахивая без разбора. Я слышал звон разлетающегося оконного стекла и треск дерева. Сколько это происходило, я не помню. Очнулся я в “Буксире”. Я сидел за стойкой бара, и передо мной стояла открытая бутылка водки. Я взял ее в руки и прикоснулся губами к горлышку. Затем, резко перевернув ее вверх дном, я дал стечь жидкости в мой желудок, всей, до последней капли. Меня впервые в этом баре видели пьяным. Снова выключение и снова включение. Словно кто-то невидимый играет моим сознанием, включая и выключая невидимый тумблер, установленный в моей голове. Включает и выключает. Забавная игрушка должно быть. Включился я в самом отстойном клубе города Таганрога под названием “777”. Мои глаза выхватывали картинки: Бильярд… Ваха… кто-то с кием у бильярдного стола… деньги на краю стола… я протягиваю эти деньги бармену… Ваха рядом со мной… тот “кто-то”, что был с кием у бильярдного стола, снова рядом со мной, но уже без кия… бутылка водки передо мной… залп… потолок маминой квартиры. Жуткая головная боль не давала мне пошевелиться. Каждое движение приносило с собой новую порцию боли, наполняющую мою голову. Кое-как добравшись до ванной, я, превозмогая эту боль, умывался, чистил зубы и выходил из дома. И снова дом, и снова жена, и снова Ольга всплывали в сознании. Хотелось орать и выбить это из головы. И снова бар, и снова бутылка, и снова сознание выдает картинки включений, и снова потолок маминой квартиры. Мама дома и что-то орет, добавляя боли в голове.
-Ты что это вытворяешь?- Кричала она.
И, из рассказа мамы, я восстанавливал картины моего прихода домой. Ваха прислонял меня в двери и нажимал кнопку звонка, потом уходил. Мама открывала дверь, и я падал на пол. Она тащила меня на кровать и раздевала, в то время как я осыпал ее ругательствами. Мне было все равно. Болела голова, и мне плевать было на крики мамы. Я шел в ванную умывался и выходил на улицу. И снова дом, и снова жена, и снова Ольга. Все это продолжалось десять дней с четкостью метронома отбивающего темп. Один и тот же темп, тик-так, тик-так. Дом, жена, Ольга, бар, бутылка, картинки…незнакомые люди, незнакомые опухшие лица с синяками под глазами, незнакомые места, почему-то разбитые кулаки. Десять дней я пытался уничтожить появление дома, жены, Ольги с помощью бара, бутылки, картинок…незнакомых людей, незнакомых опухших лиц с синяками под глазами, незнакомых мест и разбитых кулаков, но они снова и снова всплывали в моем сознании непотопляемые, как сигнальные буи в море, отмечающие фарватер. Кризис наступил на десятый день.