Ничья!

       Они встречались налетами: когда она сама приходила к нему. Он боялся, не понимал, но всё равно любил и ждал каждый день, когда она тихонько постучит в дверь. Она никогда не звонила, а только стучала. Врывалась в его жизнь, как тихий, но сильный и манящий за собой ветер. Он думал, что больше не откроет ей дверь, но каждый раз готов был, как собака сидеть у дверей, прислушиваясь к каждому шороху на лестничной площадке, что бы не пропустить той минуты, когда она придёт.
       
       Их встречи были нечасты, она могла уйти в любое время: рано утром, ночью, вечером, в дождь, ураган, снегопад… Также приходила – в самые неожиданные моменты, когда надежда увидеть её угасала, она зажигала её снова. Стук в дверь, он, задыхаясь, трясущимися от волнения руками, открывает замок…

- Милый, это снова ты? А это снова я! Вижу по глазам, как ты по мне скучал.- Лёгкая, задорная улыбка коснулась её губ, и в глазах промелькнули искорки дикой волчицы. Он не мог больше видеть этих глаз, но и не мог прожить без их огня. Её взгляд пугал его, он думал, что она пришла последний раз и хочет растерзать, добить его душу. Не дожидаясь приглашения, она вошла, легко скинула плащ, он небрежно упал на пол. Её никогда не волновали последствия, она жила одним мигом, с лёгкостью прощалась с дорогими вещами и с такой же лёгкостью каждый раз уходила от него.

- Где ты была?
- Я была рядом, - подойдя, она нежно шепнула на ухо, её дыхание касалось его виска и щеки, и он невольно верил ей, - ты чувствовал моё присутствие, прикосновения. Тебе было хорошо со мной и мне было хорошо… с другими.
Эта фраза резанула по ушам, заставила стряхнуть дурман. Он посмотрел ей в глаза и увидел зрачки, в которых отражалась настольная лампа и больше никаких зацепок, чтобы понять правду ли она говорит. Мурашки пробежали у него по спине от холода взгляда, а она лишь улыбалась.

- Не грусти, их было немного! – Раздался оглушительный смех, который давил на перепонки, уменьшал пространство. – Ладно, пошутила. А где я была? Просто жила. Физически отдельно от тебя, но мысленно всегда была рядом.
- Почему ты никогда не спрашиваешь как у меня дела, как я проводил время без тебя?
- А мне это не интересно! Зачем влезать в личную жизнь: если спросишь как дела, значит, будешь иметь непосредственное отношение к этому человеку, лишаться своей независимости, иметь какое-то отношение к чужой жизни. Мне этого не надо. Я рождена, чтобы быть свободной!
- Почему к чужой? – спросил он с нескрываемым удивлением, - ведь это моя жизнь, а для тебя она не может быть чужой! Мы живём одной жизнью!
- Нет, милый, извини! Я живу своей жизнью. Мне бы её-то прожить, мне других не надо.
- А любовь? Разве можно любить и не жить жизнью любимого человека?
- Любовь и жизнь – разные понятия, не надо их путать. Нужно любить, но при этом проживать свою полноценную жизнь, не зависимо ни от кого.

       Он не понимал, как она с такой лёгкость может говорить об этом. Его начинало потрясывать всего изнутри, она измотала его, он стал похож на больного тифом: жёлтое лицо, впалые щёки, глаза, выражение которых напоминало стоячую болотную воду, во всём его облике присутствовало отсутствие жизни. Не было сил выносить это дальше, нервы натянуты до предела – малейшее прикосновение и они лопнут. И вот она их задела…
- Ненавижу тебя, зачем ты живёшь на земле? Ты приносишь вред, таких надо уничтожать. – Он кричал так, что всё рвалось внутри. – Я устал от тебя, убирайся из моей жизни, не хочу тебя больше видеть! Почему ты не можешь как все люди: приходить днём, оставаться на ночь, на неделю, на месяц, почему я не могу позвонить тебе, почему ты не звонишь мне? Ты как привидение. Оставь меня в покое. Пошла вон!
       Он без сил упал на диван, уткнулся лицом в подушку, чтобы она не видела его глаз. Но тут же вскочил, чтобы посмотреть на её лицо, а она молча, не шевелясь, без единого изменения во взгляде, курила сигарету.

- Ну, хоть имя своё скажи… - уже шёпотом спросил он.
- Милый, это уже лишнее. Придумай его сам, какое тебе больше нравится?
- Твоё…
- Здорово, так меня ещё никто не называл! Значит, теперь моё имя – Твоя! – сказала она обычным голосом, без лишних интонаций, - ладно, остывай! Меня, кажется, кто-то прогнал!

Затушив сигарету, она медленно направилась к двери.
- Моя, стой… Ты вернёшься? – Крикнул он, как зов о помощи, но в ответ услышал лишь щелчок замка на двери.

       Он терпеливо ждал, но прошло две недели, а её не было. На улице была осень, и каждый день шёл дождь, иногда эти дожди не прекращались сутками. Именно в эти дни его надежда усиливалась, потому что она любила приходить в дождь. Он не мог есть, спать, а только сидел у двери и слушал, слушал, слушал… Но её там не было! Мысли о ней сводили его с ума, он бесцельно бродил по улицам, в надежде где-нибудь встретить её взгляд. Этот взгляд отталкивал и притягивал одновременно, хотелось смотреть в её глаза, что бы понять о чём она сейчас думает, хорошо ей или плохо, но эти глаза пугали своей пустой холодной бескрайностью. Под вечер он приходил домой, падал без сил на пол, и ему казалось, что он сейчас задохнётся. Её отсутствие давило на горло, пожирало весь окружающий воздух, пространство. В некоторые секунды он понимал, что она может вообще больше не прийти, и он никогда её не увидит. От этих мыслей всё холодело внутри, и даже сердце на мгновение переставало биться. Любовь превратилась в зависимость, эта девушка была его жизненной силой, его душой, мыслями, и их встречи только поддерживали в нём жизнь. Без неё он умирал, истощался душой и телом. Эти недели он находился как в бред, в полусознательном состоянии, время вокруг остановилось, всё потемнело, весь мир задрожал, готовый лопнуть от безысходности. У него в душе всё рвалось на части, тоска набухала и становилась всё больше и больше, он не мог её заглушить, она распирала его изнутри, и он кричал, стонал, плакал, но ничего не помогало. Он повторял: «Моя, Моя, Моя…» - голос срывался, он продолжал шептать её «имя» сквозь слёзы, но так и заснул, не докричавшись до её души, наверное, такой же пустой, как и взгляд!