Мир изменился

Стартёр сознания сработал.
Тут же подоспел клыкастый будильник и больно вцепился в барабанную перепонку.
-Какой гад его завёл? – проскользнула мышью мысль.
Проснулся.
Полежал-поумирал в безвременьи.
Затем занялся делом.
Сперва попытался вычерпать ил из своего мозга…
безрезультатно.

Чугунно покачиваясь, ухватившись за собственный стон, оторвался от постели.
Прошёл на кухню.

Трёхдневная, покрывшаяся корочкой мумия солёного огурца недвижимо покоилась на грязной поверхности густо засеянного крошками и окурками кухонного стола. Определённо, огуречные останки должны были пахнуть мертвечиной.
Попробовал поморщиться…
безрезультатно.

То, что ещё несколько дней назад называлось салатом-оливье, ныне скорее напоминало странно-пятнистую массу цемента, на века приставшую к тарелке.
-Умели предки строить,- явилась еще одна нездоровая мышь.
Отогнал её нерезким мАхом руки возле уха…
ушла.

Кусок белого хлеба выгнулся в предсмертных конвульсиях и твёрдо замер.
- Всё не то, - проскочил очередной грызун.
В чайнике воды не оказалось.
Стараясь унять дрожь в голове, присосался к кухонному крану.
Пока орошал организм, в троссирующем сознании завелась целая стая новых мышей.
- С кем?... сколько?... какой день?...
Постарался отогнать грызунов посредством омовения опухшей физиономии… безрезультатно.

Холодная вода при соприкосновении с неродной кожей, одарила лишь секундами облегчения.
-Тяжко,- на серых перестал уже обращать внимание. Не до них. Хай живут пока.

Кое-как закрутив кран, развернулся к окну. Солнце, с трудом пробиваясь сквозь немытые стёкла, двумя острыми иглами впилось в зрачки опухших глаз.
Веки сами собой непроизвольно, с тяжелым грохотом, захлопнулись.

Однако и доли секунды полуживому животному сознанию хватило, чтобы вычленить и отправить потайными каналами в мозг информацию о предмете, монументально застывшем на подоконнике.
Не решаясь поверить в чудо, героически заставил себя приоткрыть глаза.

-Ура!,- трижды краснознамённый окрик новой мысли-мыши уже не раздражал.
Нет, не глюк.
 
На подоконнике пристроилась ни много, ни мало – моя дальнейшая жизнь.
Подмигивая и поблёскивая своими нежными формами, неоткрытая, не познавшая ещё губ своего обладателя, полная неповторимой влаги, любящая и взаимно-любимая, дарящая оптимизм и вселяющая надежду в завтрашний день – единственная на веки вечные бутылка пива.

В порыве страсти намертво схватив единственную и желанную, зубами сорвал с неё пробку, и, решив обойтись без прелюдий и прочих любовных лишнестей, прильнул к источнику вожделения.

В первый глоток вложил всю свою жажду жизни, а потому получился он резким и эмоционально - неконтролируемым. Далее дело пошло в положенном русле, опустошал бутыль нарочито медленно, растягивая сказочное удовольствие. Успел заметить, что солнце уже не режет глаз, а очень даже приятно арбузно улыбается, лаская тёплыми ладонями шапки домов.
 
Мир изменился. К лучшему