Заколдованное место

Видавничий Гурт КЛЮЧ
Дмитрий Каратеев & Константин Могильник


Фрагмент романа ЛИРИЧЕСКИЕ ВЕЛИЧИНЫ или LIEBE DICH AUS...


ЗАКОЛДОВАННОЕ МЕСТО


Вот они – три ели-смереки, вот четыре модрины-лиственницы. И слышит: ручей Быстрый звенит журко:
- Не бійтеся, хлопці, бо тут таке місце, що ворог не знайде!
Скрипят – слышит – ели-смереки:
- Дрімайте собі, хлопці, до рана – ми ворога голками сколемо, гілками засічемо, шишками затрусимо.
Наговаривает в вершинах ветер:
- Е ні – не дрімайте, хлопці-вояки! Бо летить-повзе зі сходу Великий Змій, залізна шкіра. Голів незліченно - полум’ям дихають. Зубів-пазурів нераховано: кого спіткають – загризуть-роздеруть. Як будете дрімати – не вбереже вас ручай Бистрий, не захистять голками-гілками смереки-модрини, не врятую і я, вітер з Карпат!
Сидит на поляне славный сотник Соловейко. Спит кругом в лесу его сотня. Только бдит помощник по национальному сознанию Федир Вовцюга-Убийнык. Ему спать не по должности: он среди своих ворога-оборотня выгрызать назначен. Как возьмётся выгрызать – всю правду из всякого вояка выгрызет, какой и не было. Да лично тотчас и казнит. Да так казнит… как подскажет национальное подсознание.
Прислушивается сотник Соловейко, а сон-то его голову клонит:
- Спи, Соловейку, не дійде до сього місця ворог, бо воно є заговорене.
А ещё сидит, не спит в землянке сотника его вестун молодой Нестир Панцив, приказаний ждёт. И получает приказанье:
- А ходи-но, леґіню, до того чану, що турки 300 років як тут полишили, наноси в чан води. Та не з ручаю студеного Бистрого, а з того джерела, сіркою закаламутненого, що отаманів Сірків кінь колись копитом вибив. Та назбирай хмизу й трісок, та розведи під чаном ватру: Соловейко си парився буду.
А Федир Вовцюга-Убийнык прибавляет:
- Та дивись – не зварись, як той тоді в мене. Я, коли си попариш, там ще риби наварю.
А сам из мешка рыбку за рыбкой вытаскивает, ножом острым чешую счищает, краем ока за сотником приглядывает, а другого ока краем Нестору вслед прищуривается. Глядит Соловейко-сотник на Фёдоровы пальцы тонкие в серой щетине, на нож острый глядит, на рыбёшек заживо очищенных:
- Ей, Федоре, ти ж не звариш рибину живцем, як того перевертня Стаса?
Плечом пожимает Вовцюга-Убийнык, а сотник ему толкует:
- Наука научає, що риба болю не йме… а тобі все одно – гріх. Тут іще ж таке місце заговорене, що не вільно його гнівити.
Усмехается гневно Вовцюга-Убийнык:
- То значить, якщо жабу в вар кинути, й вона там плигатиме, то ти – кат і садиста, а якщо ту ж саму жабу в холодну воду посадовити й помалу там підігрівати, так що вона й сама не всвідомить, як си зварить, то ти – великий гуманіста й дослідник на теренах біольоґії? Ти ще в ґімназії таке провадив.
Из мешка длинную пёструю рыбу добывает, ножом жабры щекочет. Хмурится сотник Соловейко:
- Ей, Федоре, це ж пеструг – а ти ‘го катувати хтиш.
Как махнёт ножом Федір – раз, другой… четвёртый – и стала форель нарезкой:
- Ось так би й москалів із жидами та ляхів зі східняками!
Махнул рукой Соловейко, в чан париться пошёл. Серный дух расплывается лесом. Цветёт огонь под чаном. Шумит ветер в верхушках, уже никого ни о чём не остерегает. Скрипят смереки да модрины – никого защищать не обещают. Звенит журко ручей Быстрый, уже ничего никому сказать не хочет. А что ему, воде, веществу бесчувственному? Светать стало над лесом. Сидит Соловейко-сотник в старинном янычарском чане, сидит, парится. Сидит-сидит – да как выскочит! Как побежит от ватры к ручью Быстрому, где хлопцы – ранние пташки - уже умываются! Как побежит – а тут как свистнет по-змеиному пуля, как ахнет голый сотник, да как падёт в воду лицом – и водою, и кровью зараз умылся. Летают, свищут по-змеиному пули, бесятся-трескочут пулемёты. Накрылось укрытье, сложили головы вояки, а Иванко Юрчишин 20-летний стоит-озирается: пришёл он, как велено, на рассвете родной земле да сотнику Соловейку присягать. А теперь, видно, назад на огород к отцу к матери? Но нет пути назад:
- Ей, хлопче, а куди ти си звідси лаштуєш? До нені під спідницю?
Это Федир Вовцюга-Убийнык, что пересидел московитский напад в землянке-крийивке незамеченно: работа такая. Стоит Федир перед Иванком, длинный нож держит – весь в чешуе и в крови рыбьей:
- Ходім, хлопче – рибки наваримо, пообідаємо, а до нені-тата вже ввечері підеш. Але там си не лишиш, а до нас – до мене із Нестором цим, Панцевим, - си повернеш, - що, видиш, невбитий стоїть…
И Нестора молодого весело по плечу:
- Ге! Та й підемо втрьох через границю до Монахова, де пан Степан Бандера нове військо формує.

см. http://www.proza.ru/2008/04/02/656