Цокотуха хайтек. очень правдивая сказка

 СТРАСТИ ПО САМОВАРУ, ИЛИ ЦОКОТУХА ХАЙТЕК.
(Очень правдивая сказка)


       С панорамы городского газона, заваленного мусором, загляните в травянистые дебри, где меж пучков травы пролегают дорожки и целые улицы, а мусор отсюда и не мусор вовсе, а образцы самой разной полиграфической продукции. Застрявшие в траве фантики, этикетки, наклейки наполняют травяной город массой самой разной информации:
Ярлык, зацепившийся за травинку, сообщает о ее китайском происхождении, валяющаяся чуть поодаль полуистлевшая пачка сигарет грозно предупреждает, что курение опасно для вашего здоровья! Пройдя по улице травяного города, вы узнаете, что кредит- это просто, претензии отправлять в ООО «филиал Филип Моррис Сэйлз маркетинг», а скидки на пластиковые окна уже 55%!
       Казалось бы, зачем все это членистоногому населению травяных джунглей?
Но многочисленные жуки и мошки реагируют на валящуюся на их головы рекламу абсолютно так же, как и двуногие собратья, обнаружив на стенах или в почтовых ящиках извещения какого-нибудь «Евро-холдинга» «Элит-престиж» о распродаже очередного «конфиската» с таможни.
       Однако, если в мире двуногих реклама служит исключительно для обирания одних особей другими, в мире шестилапых ее значение куда весомей – для многих это и материалы и кров.
       Конечно, пачки и этикетки далеко не единственные поставки города газонному населению. Полагаю, без преувеличения можно сказать, что город приобщил членистоногих ко всем видам человеческой деятельности…, по крайней мере, в том виде, в каком она поставляется и перерабатывается самим спальным районом… с далеко не элитными улицами и газонами. И деятельность эта, надо признать, не ведет к буйству флоры и фауны. Затоптанный газон казался пустыней, где однажды, меж пыльных стеблей и обрывков газетных объявлений, вышла как-то прогуляться одинокая муха.

       Звали муху Цокотуха, ей было досадно, что в такой замечательный денек, как назло, никто не попадался оценить ее переливающееся на солнце брюшко…
Цокотуха не была обременена интеллектом, и вид у нее, как у всех откровенных дур, был горд и неприступен.
       Более ушлые ровесницы давно поустраивались на теплые непыльные местечки, в квартирах окружающих многоэтажек, где столы ломились от яств, а ведра от отходов…
Там, уклоняясь от мухобоек за выбором кушаний, кипела настоящая жизнь…
Цокотуха и сама порой билась о стекла, в надежде покинуть забытый богом газон…
Но ей судьба явно не улыбалась.
       Размышляя о своем жалком существовании, досадуя на дурацкий газон со всеми его убогими обитателями, она не заметила, как со всего маху налетела на что-то твердое и тяжелое, больно грохнувшись позолоченным брюхом о металл.
Захлебываясь от обиды за помятый наряд, Цокотуха чуть не плача посмотрела на обидчика… и обомлела…
       Под ее распластавшейся тушкой сияла новенькая денежка!
Волна чувств как-то медленно, словно наполняя сосуд, пройдя по телу, ударила в темечко.
Она слышала, что кто-то когда-то на их газоне находил денежки, эти случаи легендами передавались из уст в уста… с головокружительными подробностями и невероятными последствиями… Никого лично из этих счастливцев Цокотуха не знала, но всегда мечтала побывать на их месте.
       А теперь, обнимая холодный диск блестящего металла с надписью 1 рубль, буря эмоций в ее разгоряченной голове обратилась почти в панику.
       Конечно, она была бы просто счастлива, найди она крупинку сахара, или целую чипсину …
…Но это…
Волны то тревоги, то ужаса, то восторга бушевали тяжелым прибоем в ее обмякшем теле, разбиваясь о виски брызгами бешеного пульса.

       Газон лишь на первый взгляд казался пустыней, на самом деле обитатели были всюду, и находка мухи сразу была замечена.
Известие об обретении Цокотухой денежки, кругами по воде неслись в жухлой траве.
Как бешеная, пулей вылетела блоха, чуть не сбив греющуюся на кофейной банке стрекозу.
- Там… муха !
- Там такое!
- Во-от такую!- Тараторила блоха, раздуваясь и пыжась, пытаясь изобразить находку Цокотухи.
       Стрекоза слушала блоху не перебивая, внимательно.
Она тоже считала досадной ошибкой свою жизнь на пыльном городском газоне. Да и весь этот мир казался ей воплощением несправедливости.
Стрекоза искренне недоумевала, как она, такая предприимчивая, сообразительная, очаровательная, вынуждена торчать в этой дыре…, целыми днями мотаясь в розысках стаканчика из-под йогурта или обертки от шавермы.
       У нее не было другого объяснения такого положения вещей, кроме одного – ее окружали одни сволочи.
Стрекоза была уверена, что каждый ей что-то должен. И лишь фатальное несовершенство мира позволяет окружающим бессовестно существовать рядом, нарочито не обращая на это внимание.
…Но брать долги она умела.
Коммуникабельная и энергичная стрекоза всегда была в центре всеобщего внимания, однако то, что, по ее убеждению, и так принадлежит ей по праву, приходилось добиваться самой лестью, расположением и упорством.
       Известие о находке мухой денежки встали у стрекозы комом в глотке.
Это было лишь еще одно болезненное подтверждение царящей вокруг несправедливости.
       Волю душившей досаде она не дала.
Убежденная, что прав на денежку у нее куда больше, чем у мухи, стрекоза рванула к месту, прихватив показывающую дорогу блоху.


       Муху они застали в растрепанных чувствах.
Она потерянно сидела на краю монетки с надписью 1 рубль, глупо улыбаясь окружившим ее букашкам, которые галдели, лезли к ней с восторгами и поздравлениями. Появившейся в толпе стрекозе ситуация была ясна уже через секунду. Отодвинув от «своего будущего достояния» всю эту навязчивую мелочь, пышно поздравив Цокотуху с столь значительным обретением, стрекоза доверительно предложила «крылатой подруге» свое бескорыстное содействие по размещению свалившегося на нее капитала. Рассуждение стрекозы о «инвестиционных фондах», «траншах» и «паях» ввели бедолагу в окончательный ступор.
       Но Цокотуха была рада своей нежданной знакомой, ухватившись за нее, как утопающий за соломинку.
Тем более, что в отличие от нее самой, раскисшей в смятении, стрекоза демонстрировала чудеса деловитости. Расписав вкратце открывающиеся перспективы и пути их достижения, тщетно пытаясь добиться от мухи ясности мыслей и пожеланий, она застолбила находку и разогнала зевак.
       Цокотуху охватывал ужас при мысли о банках и вложениях… она очень боялась жуликов, да и вообще – очень боялась… Ее вдруг обуял приступ острой подозрительности, распространившийся на все и всех…, кроме, конечно, новой подруги.
       Все, что удалось стрекозе вытянуть о ее планах, что Цокотуха хочет вложить все и сразу в то, «что не упрут», и уж, конечно, не в этой дыре, а где-то попрестижней.
Никаких проблем в этом стрекоза, в отличии от мухи, не видела.
Она готова была предоставить ей лучшие риэлтерские конторы в любом краю света, прозрачно намекая на свои связи.
       Особенно муху подкупала бескорыстность стрекозы…, любые попытки как-то отблагодарить ее за помощь стрекоза отвергала, как несущественное…
Блоха восторженно прыгала вокруг, глядя на них с восхищением и любовью.
Искреннюю нежность чувствовали друг к другу и сами крылатые подруги.
Направляясь в деловой центр, Цокотуха смущалась от своей бесцеремонности, чувствуя себя сильно обязанной.
Стрекозе это ее чувство казалось естественным и понятным.
Но и она испытывала признательность к спутнице, не забывая нарочито подчеркивать свою услужливость и заботу.
Стрекозу уже радовало то обстоятельство, что именно Цокотухе, а не ей придется нести бремя «местного олигарха», со всеми рисками и переживаниями этого статуса. Обладая способностью заглядывать в будущее чуть дальше мухи, ее уже даже ужаснула мысль, что не Цокотуха, а она сама могла найти этот рубль, на захолустном газоне спального района…
       Растрогавшись, обостренное чувство справедливости привело ее к мысли, что, пожалуй, она оставит мухе процентов 5 – 6 от ее капитала…
…Стрекозу бы сильно удивило и возмутило, если кто-то углядел в этом мошенничество. Просто она совершенно не видела смысла в проявлении со своей стороны большей благотворительности.


       * * * * * *


       Путь новоявленных нувориши лежал в пульсирующее сердце, главный котел всей деловой жизни округи, куда слетались и разлетались вести с десятка газонов, где жизнь кипела и бурлила, а не сонно плелась по пыльным закоулкам…
- На помойку.
Здесь в небо вздымались тысячные рои мух, меж рядов мусорных баков, перемежающихся коробками и мешками с мусором, семенили миллионы членистоногих всех мастей. От вида этой кишащей и ревущей массы перехватывало дух.
       Конечно, Цокотуха уже бывала на помойке, …но раньше она чувствовала себя здесь лишь бедной родственницей, провинциально подъедающейся в уголке богатого пиршества.
Мысль, что она может войти в этот мир полноправной, состоятельной особой, никак не могла укорениться в ее сознании.
Стрекоза уверенно планировала к офисному комплексу из стопки пустых пластмассовых ящиков от бутылок.
       Офис деловых жуков располагался в просторном, лежащим на боку ящике, через решетчатое дно которого открывался чудный вид на южный край помойки. За столом из останков какой-то платы жуки взволнованно обсуждали новости недавних крупных захватов и «переделов».
       Надо сказать, только очень далекому от помойки теоретику могло бы показаться, что жизнь членистоногого, здесь, куда сваливается масса всякой всячины, многократно превышающая потребности всего населения, может быть счастлива и беззаботна…
…Наоборот, в отличии от вялого, демократичного газона, здесь никому ничего не доставалось даром. Чем больше мусора сваливалось на ее обитателей, тем более жесткую конкурентную борьбу это провоцировало между ними.

       В офисе было двое – приземистый носорог и навозник.
Носорогу, предки которого обитали вольной лесной жизнью, вся эта помоечная суета казалась противной и душной. Угрюмый и грубый, своим положением в бизнесе он был обязан одному важному качеству – способности хватать, и держать…
И другой жизни для себя уже не представлял.
- Если не урвал ты… - значит урвали у тебя. – Все за рамками этого принципа он считал пустой болтовней.
       Полной противоположностью компаньона представал его собеседник.
Элегантный, в черном с синим отливом фраке и утонченными манерами навозник чувствовал себя на помойке как рыба в воде. Ему нравилась окружающая суета.
Он с азартом предавался риску, не цепляясь за добытое, влезал в сомнительные проекты и откровенные авантюры, чем доводил своего партнера до бешенства…
Но, как часто бывает с абсолютными противоположностями, эти двое уживались вполне гармонично.
       Появление на пороге офиса стрекозы с Цокотухой вызвало у обитателей легкое замешательство. Навозник удивленно вытянулся от неожиданности, вновь увидав свою первую жену. Стрекозу встреча с бывшим супругом не смущала. Она была уверена, что прошло достаточно времени, чтоб тот осознал, какой он был скотиной, и в глубине души надеялась, что он сейчас упадет к ней в ноги вымаливать прощение.
… Она бы очень удивилась, узнав, что жук ожидал от нее примерно того же. Однако официальность визита не оставляла места для старых семейных дрязг.
       Деловито пройдя в офис, стрекоза холодно позволила галантно подскочившему навознику приложиться к лапке и, устроившись за столом, вкратце изложила суть своего визита…, про себя кипя от возмущавшей ее мысли, какую услугу она снова вынуждена оказывать своему бывшему мужу!
       Обратившись в восхищенную любезность, навозник усадил муху на почетное место за столом, олицетворяя собой услужливость и внимание…
Но муха упорно придерживалась многократно испытанного принципа:
 – пока молчишь, сойдешь за умную.
 И обсуждение сделки потекло меж бывшими супругами без ее участия. Обсудив рутинные вопросы о праве подписи и условиях доверенного лица, все внимание вновь обратилось на нее – что же она желает приобрести?
       Жук, ловко обскочив Цокотуху, подвел ее к панорамному виду южной части помойки, вкрадчиво воркуя о достоинствах предоставляемых услуг, он обращал внимание восторженной мухи то на консервные банки, то на коробки из-под майонеза, то на ящик от фруктов… муха была бы счастлива всему…
… Но за «соблюдением ее интересов» пристально наблюдала его бывшая стерва, однажды уже обобравшая его до нитки, а теперь пышущая уверенностью, что для нее-то он обязан подобрать что получше!
       Наконец стрекоза его совсем достала…
Надев на лицо маску сожаления и таинственности, жук с оттенком печали, и неизменным – «ну разве только для вас…», указал на лежащий у края помойки самовар… От вида этого блестящего на солнце чуда у мухи перехватило дыхание, стрекоза довольно хмыкнула, а жук носорог, до сих пор молча и угрюмо наблюдавший за ними, вскочил, изменившись в лице, обуреваемый жгучим желанием придушить навозника.
       Несмотря на то, что самовар уже давным-давно был выставлен на продажу по решению местного суда, все прекрасно знали, кто его настоящий хозяин.
Владельцем самовара, как расположенными в нем рестораном, ночным клубом и казино, был паук. У помойки с пауком было давнее негласное соглашение - помойка не трогает паука…, паук не трогает помойку…
       Носорог хрипом исходил от ярости.
Этот идиот, продавая самовар, подписывал им всем смертный приговор!
       Но заигравшегося навозника это, казалось, не беспокоило.
Согласовав детали, и окинув своих провинциальных покупателей сочувственным взглядом, он тактично обнял удовлетворенную стрекозу, шепнув ей на прощанье :
- И что только не сделаешь для бывшей жены… ?
Стрекоза, наконец, снизошла до любезной улыбки.


       * * * * * *


       Вечером того же дня к пауку примчались со странным известием…
Срочно отправившись к самовару, паук кипел от ярости. Он знал, кто в администрации ответит ему за это внезапное беспокойство, слишком многим ему были обязаны эти паразиты, что б прощать подобные наезды…
Но увиденное в холле его обескуражило…
…Здесь, скромно переминаясь с лапки на лапку, стояла муха… с какой-то убогой блохой…
- Кто такие? – бросил на ходу паук.
- Я купила самовар… - скромно, с нелепой улыбкой ответила муха…- А вы менеджер?
…Паук остолбенел, глядя на муху стеклянными немигающими глазами…
Армия приставов под прикрытием спецназа и БТРов удивили бы его куда меньше.
- Да нет, что ты… я сторож… - ответил паук, внимательно разглядывая Цокотуху.
Цокотуху это ничуть не смутило, она и сама видела, что этот долговязый старичок в телогрейке совсем не тянет на менеджера.
- Тогда вы мне все тут покажете! – радостно вскрикнула она, уже устав дожидаться обещанного менеджера.
- Ну пошли…- задумчиво ответил паук, движением пальца разогнав обалдевший и перепуганный персонал.
Цокотуха чувствовала себя неуверенно без стрекозы, но та улетела утрясать и согласовывать имущественные вопросы по переводу этого, давно «ничейного» самовара с полулегального в легальное состояние.

       Проводя муху по самовару и представляя персоналу, паук все глубже уходил в думы, лишь временами отвлекаясь на болтовню спутницы.
Старость уже накрыла его своим покровом, мысли о схватках и противостояниях не волновали как прежде. Он остался верен своему времени, не принимая новых порядков.
       Перед ним трепетали все…, потому что он никогда никого не пугал.
С детства он усвоил правило - если уж достал нож, так режь, если решил за что стоять, так умри за это. Жизнь сделала его аскетом. Сосредоточив в своих лапах нити огромных состояний, держа на привязи политиков и банкиров, он практически ничего не имел…, необходимым для него были лишь любимая берлога да мягкая телогрейка. Современные нравы он презирал, его самовар, играющий на солнце в самом престижном краю помойки был кичем, пощечиной всей местной разжиревшей швали.
- Что? – разбогатевшая родня мэров, разорившиеся директора…?
- Нравится? – Продается, покупайте! - …а после уж решим, кому умыться кровью.
- А пока нет желающих - помните, кто здесь хозяин!
Паук давно ждал ответа на свой вызов помойке…
Но такого чуда, как Цокотуха…, не ожидал никак…
То, что эта девочка никакой угрозы не представляет, он понял сразу…
       Но никак не мог понять - кто и какую игру с ним затеял? Трудно было поверить наивному трепу, что какая-то обнаглевшая сволочь… вот так просто… взяла и продала этой дурочке его самовар.
- Ну, если так…, - думал паук, - к утру одной сволочью на помойке будет меньше.

       
       * * * * * *


       Проследив, чтоб муха чувствовала себя уютно, паук занялся «решением вопроса».
       Муха же упивалась своим новым положением.
Купаясь в тараканьем внимании, принимая подарки, уже с утомлением выслушивая поздравления и лесть, она была просто счастлива.
Очень старалась не отстать от гламурной публики и приближенная блоха…
Она, на последнее, поднесла ей сапожки с золотыми застежками!
Клубные бабочки со своей трескотней наперебой набивались пристроиться к ней поближе…
Судьба наконец улыбнулась мухе!
Она была уверена, что все это неслучайно, так и должно быть, что именно для такой жизни она была рождена… и просто по недоразумению оказалась на газоне.
       Но о тех временах хотелось поскорей забыть…, а здесь она уже приглядела довольно бойкого кузнечика…

       В офис деловых жуков паук пришел сам.
Он легко мог уничтожить их и, не утруждаясь лично, но ему хотелось взглянуть в глаза этих уродов. Паук знал, что глупость, как и жадность безграничны, но не очень на это рассчитывал…, допуская, что возможно это какой-то заговор, и здесь его ждет засада. Но в данном случае осторожности он не признавал - в конце концов, пуля в лоб, это тоже «решение вопроса».
       Вместо пули… в офисе он встретил двух дрожащих, покрытых испариной жуков.
Измерив их тяжелым угрюмым взглядом, паук медленно подошел к столу. Удовлетворения оттого, что придется сейчас душить их собственными руками, паук не испытывал. Он устало сел за стол.
       Недавно он давил эту выползающую из грязи мразь пачками… за жадность, подлость… просто за то, что высунулись, а уж эти-то свое заслужили и подавно.
- Мы все для Вас сделали… - заблеял дрожащим голосом навозник, сдувая пот со рта.
- Наша сотрудница сейчас решает вопросы в мэрии, завтра утрясаем с пожарниками… - навозник захлебнулся слюной.
- Самовар полностью оплачен! – взвизгнул он, пытаясь изобразить радость.
Паук остановил на навознике тяжелый задумчивый взгляд.
Он помойке ничего никогда не платил, и платить не собирался.
С любопытством следил за инициированным против него судом, по которому выставили на продажу его самовар…, решению суда он не препятствовал, но где сейчас его принимавшие…, знала вся помойка.
Это был давний конфликт…
       Но раз сама помойка оплачивала мир…, может, действительно пора легализоваться? Паук видел, как наступает помойка, понимал, что его времена вместе с его принципами, прошли, проще и надежней теперь быть респектабельным бизнесменом…
- Все оформлено на муху Цокотуху, – продолжил рапортовать, вышедший из оцепенения после паучьего взгляда навозник.
- Или… как пожелаете? – осмелев, обратился навозник к пауку.
- Если пожелаете, оформим переоформление…
- Вам как удобней? – В виде брачного контракта или завещания?
- Наш нотариус сейчас все сделает!
Паук посидел в задумчивости еще немного, не проронив ни слова, поднялся и направился к выходу. Он знал, что жуки сделают все как надо, их он решил пока не убивать.
…Конечно, можно было бы одного и шлепнуть…, чтоб у другого был стимул…
Но ему сейчас было не до них. Мысли паука заняли грядущие перемены. К тому же в самоваре гуляла Цокотуха, которая теперь представляла для него определенную ценность…, а таких людей без присмотра он оставлять не привык.

       После ухода паука в офисе царило оцепенение.
Спустя какое-то время до остолбеневших жуков стало доходить, что паук уже ушел…, а они еще живы! Облегчение ненадолго даже примирило носорога с навозником. Обнявшись, они бухнулись за стол и чуть не расцеловались. Но по мере возвращения сознания возвращалась и столь знакомая навознику окраска глаз носорога…
Стало видно, что он уже приходит в себя… и снова готов вцепиться в его горло. Навозник и сам был не рад тому, что учудил…, счастливо избежав смерти от паука, он совсем не хотел быть растерзанным носорогом…
       Но вновь сцепиться им не дали.
Только носорог приготовился в яростном прыжке достать своего придурка компаньона, комната вдруг с воем наполнилась целым роем комаров.
- Лечь! Лапы на голову! ФСБ! – проорал в уши командный голос.
Жуков пригвоздил к полу целый отряд налетевших кровопийц.
- И угораздило же продать самовар! – думал лежащий лицом в пол навозник.
- Вот сука эта стрекоза!
- И сумеет ведь вечно достать… зараза!
       
       * * * * * *


       Начальник летучего отряда ФСБ, руководивший захватом офиса, полковник комар размышлял в своем кабинете из старой мыльницы. В офисе все прошло на удивление гладко…- ни сопротивления, ни прессы... Куда сложней оказалось задержать в мэрии яростно отбивающуюся стрекозу, там пострадали его люди…
       Но бурно развивающиеся события последних суток не допускали никаких проволочек.
Сообщения агентов не оставляли сомнений – паук легализует бизнес!
- Что это может значить? – ломал голову комар, бегая из угла в угол мыльницы.
       Украшение помойки, настоящий раритет – самовар давно был для него болью и личным оскорблением. Все знали, кто его хозяин…, но официально он был ничей.
Как официально не имел паук и никакого отношения к полулегальной «временной до установления владельца» хозяйственной деятельности в самоваре…
…Что бесило комара еще больше - процветание казино и ночных клубов самовара, откровенное свидетельство на всю помойку продажности мэрии.
       Но достать паука через самовар было невозможно…
И вдруг… у самовара появилось имя! – Цокотуха! Подразделение его летучего отряда уже прочесывало газоны, собирая все сведения об этой новой фигуре.
Внезапно вялотекущее дело буквально взорвалось целым букетом новых фигурантов!
Что было очень непохоже на паука, не любившего оставлять свидетелей.
       Серое вещество комариного мозга плавилось под надвинутой на глаза фуражкой. Было очевидно – прямо под его носом проворачивается хитроумная схема по «отмыванию денег»…, но сложить ее в «пазлы» не удавалось.
       Нервно маяча из угла в угол мыльницы, комар с нетерпением ждал результатов допросов задержанных по делу и информации по Цокотухе.


       Паук вновь появился в фойе самовара. Теперь в его лапах были два заверенных нотариусом листочка – брачный контракт и завещание. Он еще не решил, на каком из двух предложит поставить подпись Цокотухе.
       Направившись к шумной компании, он без лишних объяснений выхватил оттуда нежащуюся в лучах славы Цокотуху и поволок в темный угол, где спокойно и методично стал обматывать ее лапы веревками. Нужных ему членистоногих паук предпочитал держать связанными.
Компания бросилась врассыпную.
       Муха извивалась и истошно орала, взывая о помощи.
Даже если бы она и не заметила брачного контракта, то и так поняла бы, что пришло время жениться… Ее, конечно, несколько смущал возраст претендента…
Но то, что это произойдет прямо сейчас… в столь брутальной и извращенной форме…, смущало еще больше.

       Лишь блоха не бросила любимую муху.
Не думая о спасении собственной шкуры, она понеслась в милицию.
Заявление блохи вывело из ступора полковника ФСБ. Размышление над предварительными результатами следствия окончательно связало в узел серое вещество его мозга под надвинутой на глаза фуражкой.
… В принципе… все показания сходились…
Но то, что он узнал…, было похоже только либо на тонко выстроенную линию защиты…, либо цепь нескончаемого идиотизма…
       И неожиданно ворвавшаяся блоха своими воплями пролила животворный бальзамам на эту его рану.
- Наконец-то!- бушевало в голове комара.
- «Захват заложника», «попытка убийства», «терроризм»! - сладкой музыкой билось со стуком сердца в взволнованной груди.
Комара опьяняла свобода! Руки его были развязаны. Наконец он мог действовать оперативно, без согласований и гирь продажной мэрии! Наконец он мог раз и навсегда свести счеты с этим упырем…! В сложившихся обстоятельствах брать паука живым комару целесообразным не представлялось.
       Не очень-то доверяя коллегам, комар, заперев блоху в «обезьянник» и пустив информацию «по команде», не мешкая рванул к самовару.
Здесь, не дожидаясь оцепления и спецназа, сам ринулся внутрь, обнажив наградную шашку. Паука он застал размышляющим над двумя листами бумаги.
       Схватка была недолгой. Даже смертельно-раненный паук продолжал нападать, пытаясь раздавить своей мощной лапой худосочного комара, пока тот начисто не отсек его голову. Оскал отрубленной головы странно и неестественно выражал какое-то удовлетворение, а последняя мысль, хрипом застывшая на губах была даже не о схватке …
- Не гожусь я в коммерсанты…, - сверкнуло у паука молнией задорной издевки перед смертью.
       Осмотревшись, комар внимательно изучил две бумаги, ухмыльнувшись осторожности паука, нигде раньше времени не оставлявшем свое имя, и залихватски расписался в одной из них. Освободив Цокотуху от обвивающих ее веревок, за руку подвел к столу, протянув перо ей…
       Муха, обескуражено хлопая глазами, глядела то на контракт…, то на комара…
Вообще-то, импозантный паук ей понравился больше… Да и его своеобразное ухаживание оставило у мухи легкий след сожаления от незаконченности этого своеобразного опыта…
…Но с другой стороны…, манеры помоечных кавалеров ее шокировали.
Ей даже страшно было представить - что может придумать следующий претендент…, и хотелось с этим скорей покончить. Муха подписала бумагу.
       
       Свадьба комара и мухи по пышности превзошла прежние свадьбы на помойке.
Присутствовали все первые лица, в самовар рекой текли дорогие вина, поздравления и подарки.

       Много позже, жена генерала ФСБ, одна из успешнейших (и бесспорно, самых известных) мух нашего времени, Цокотуха, подробно изложила историю своей жизни. Вместе с поэтом Корнеем Ивановичем Чуковским они опубликовали бестселлер «Муха Цокотуха», изданный во многих странах мира.
       Сегодня, изложенные в нем невероятные факты, воспринимаются многими как обычный литературный вымысел. Однако все описанные там воспоминания мухи - чистая правда.
       И подтверждением этому служит (очень правдивая сказка).



Вад. Пан. 2008