Ленинград

       

       

- Выпьем за тех, кто командовал ротами,
       Кто умирал на снегу,
       Кто в Ленинград пробирался болотами,
       Горло ломая врагу.
       (П.Шубин)

       Город-призрак. Город, которого нет.

       Есть Ленинградская область, Ленинградский вокзал, Ленинградский проспект. Была Ленинградская блокада. А города Ленинграда нет, есть Санкт-Петербург.

       Даже станции такой нет, хотя остались еще на железнодорожной карте России Горький и Свердловск. А Ленинграда нет.

       Говорилось о нем: «На болоте родился, трижды крестился». Наверное, крестился даже четырежды, учитывая возвращение «старого нового» названия.

       Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград – Санкт-Петербург.

       И всё равно проступает: Ленинград. Меньше всего это название связывалось с именем Ульянова-Ленина; да и стоило ли переименовывать город в 1924 году? Симбирск- Ульяновск еще куда ни шло…

       И, тем не менее, почти семьдесят лет – Ленинград. Второй город СССР, а потом и России, индустриальный и культурный центр, город-герой, город-музей, и так далее.

       Известный тележурналист Александр Невзоров в перестроечные времена в своей очень популярной передаче «600 секунд», усердно перечислял, что именно снесли в городе за годы советской власти. А почему молчал о том, что построили, модернизировали, реконструировали? Второй метрополитен в стране; Кировский завод, он же Путиловский; Металлический завод. Это первые попавшиеся объекты, есть и много других. И всё это – индустриальное могущество города именно того периода, когда он носил название Ленинград.

       Отношение к этому названию неоднозначное. Некоторые из так называемого «русского зарубежья» его на дух не переносят, а другие из того же круга признают, что благодаря названию «Ленинград» во Вторую мировую войну удалось спасти город.
       Как бы он не назывался, у каждого свой Петербург.

       Впервые я побывал там летом 1959 года, впервые увидел достопримечательности, ранее знакомые по фотографиям и описанием, и с тех самых пор Ленинград прочно вошел в мою жизнь.

       Был я в ту пору студентом последнего курса химико-технологического института. Зимой того же года предстояла преддипломная производственная практика, и я выбрал тему дипломного проекта с таким расчетом, чтобы снова попасть в Ленинград. Местом практики был Охтинский химический комбинат, ныне «Пластполимер». А поселили практикантов в общежитии Технологического института в районе Московского парка Победы. Материал для дипломного проекта оказался весьма богатым, и в итоге за дипломный проект я получил отличную оценку.

       Главным неудобством ленинградской практики, особенно в зимнее время, были громадные расстояния. Где Московский проспект и где Охта? Полтора часа двумя трамваями, тридцать две остановки (тогда я их помнил наизусть); и еще нет метро у Московского парка Победы, ближайшая станция - Технологический институт, а это уже почти центр. Сверх того - сырой ленинградский климат и неотапливаемые вагоны. Не парадная сторона города, не дворцы и парки, не театры и музеи (хотя и они никуда не делись и по выходным мы воздавали им должное), а именно будничный рабочий Ленинград раскрылся тогда перед нами в полном объеме.

       Долгое время хранился у меня месячный трамвайный билет, «карточка», как говорят в Ленинграде. Он живо напоминал мне январь 1960-го и ежедневные поездки: Московский проспект - Обводный канал - Лиговка - площадь Восстания - Советские улицы - Смольный - Большая Охта - Охтинское кладбище - Пороховые. Полтора часа, тридцать две остановки.

       Выходили из дома ни свет, ни заря - где-то в половине восьмого; хотя официально в Ленинграде и нет полярной ночи, однако в декабре-январе светает поздно, темнеет рано, свет в цехе не выключается весь день - чем не полярная ночь? Недалеко от нашего общежития, если перейти Московский проспект, было трамвайное кольцо (сейчас его нет); садились в промерзший вагон 16-го или 25-го маршрута и начиналась зануднейшая поездка. Трамвай разгонялся медленно, только набрал скорость - остановка, а народ все входит и входит, а выходит мало. Мимо «Электросилы» и завода имени Егорова, мимо Московских ворот и Новодевичьего кладбища с могилой Некрасова у самого входа, потом по Обводному каналу и Лиговке до Московского вокзала. Здесь сходим, пересаживаемся на десятку и снова такой же занудный марш. В район Смольного, затем через Большеохтинский мост, а дальше шли такие дебри, что трудно было себе представить. Трамвайный путь был уложен на обособленном полотне, рельсы со стыками, колеса стучат по ним, будто на электричке едешь. И ведь не так далеко, судя по современной карте, а тогда казалось... Вагон полон, окна замерзли - где едем?

       - Кондуктор, почему не объявляете станции? Этак и проехать недолго...

       - Салтыковская дорога. Следующая - завод Воровского.

       Наконец, долгожданное:

       - Следующая - улица Коммуны.

       Вываливаемся из вагона и бегом к проходной; замерзли, скорее бы в цех, отогреться.

       Обратная дорога проходила веселее - хотя бы потому, что не всегда возвращались в общежитие, а иной раз, сойдя на площади Восстания, шли на Невский - потолкаться по магазинам, зайти в кино, посидеть в кафе - да мало ли?

       И - сама Охта. Рабочая окраина Ленинграда, тогда еще много было домов старой постройки, порой почти сельских. Много лет спустя прочел у Павла Шубина написанные еще в 1938 году строки:


       - Так вот она, Охта! В заплатах
       Бревенчатых домиков ряд.
       В полнеба речные закаты
       На маленьких окнах горят.
       ...............................................
       ...............................................
       И это - не город могучий,
       В граните и заревах весь,
       Не поле под ветром и тучей,
       А так ... невеселая смесь.

Хотя Павел Шубин бродил по Охте задолго до меня, и интересы у него были совершенно иные, но образ схвачен замечательно и я с ним вполне солидарен.

       Много лет прошло с той давней производственной практики. Много раз довелось бывать в Ленинграде – и по делам, и просто так, и в порядке отдыха. Ездил ночными и дневными поездами, на машинах, дважды – в 1978-м и в 1981-м проехал туда и обратно на своем мотоцикле. В разное время посещал музеи и иные достопримечательности; даже во время деловых поездок норовил если и не посетить тот или иной объект, то хотя бы потоптаться около.

       По делам случалось бывать в Технологическом институте, в Политехническом, в Физико-техническом имени Иоффе, на «Светлане» и «Электросиле», на заводе слоистых пластиков и на той же Охте.
       
       У каждого свой Ленинград-Санкт-Петербург, у каждого свои памятные и любимые места, помимо общеизвестных памятников культуры. Как правило, туда не возят туристов и экскурсантов, а если и упоминают о них, то лишь мельком.

       Последнее время Петербург всё чаще избирают местом действия бесчисленных детективных телесериалов. Есть что-то неуловимое в облике города, его самых обычных, ничем не привлекательных домов. Даже включив фильм не с начала – всё равно видишь, что это не Москва и не Тверь, а именно Питер.

       Вот наиболее известная историческая часть города – район, прилегающий к Невскому проспекту. Всегда очень много посетителей около последней квартиры Пушкина на Мойке 12; в сезон даже попасть туда проблематично. А вот на Литейном 36 – тишина и спокойствие. И это несмотря на то, что Пушкин прожил на Мойке около полугода, а Некрасов на Литейном – более 20 лет. Мало того, что Некрасов там жил, что оттуда его гроб на руках унесли на кладбище – в его квартире помещалась редакция «Современника», а позже – «Отечественных записок», а значит, все русская литература второй половины XIX века проследовала через эту квартиру!

       Канал Грибоедова, храм Спаса-на-крови. Долгое время был в запустении, наконец, привели его в нормальный вид. Можно считать его памятником «невинно убиенному» императору Александру II, или народовольцам – это кому как угодно. Не типична эта архитектура для Петербурга, но сам древнерусский стиль напоминает, что это всё-таки российский город.

       Коломна. По Гоголю, этот район города – не столица, и не провинция, а просто какое-то захолустье. Может быть, во времена Гоголя это и было так, но на меня такого впечатления не производили ни Сенная, ни Лермонтовский проспект, ни Садовая. На Садовой, дом 50 – замечательный музей железнодорожного транспорта; на Садовой 91 была моя первая явка в Ленинграде. А Никольский морской собор XVIII века? А задумчивый Крюков канал? Нет, если разобраться, то там тоже немало интересного, в частности, определенная прелесть не парадной, а будничной картины города со всем его своеобразием. Порой даже кажется, что вот сейчас из-за Калинкина моста появится Акакий Акакиевич.

       Васильевский остров. Стрелка, Большой проспект, Кунсткамера, Университет, Академия художеств, Сфинксы – известны всем. А вот 15-я линия – это же то самое место, куда гоголевский художник Чартков принес тот злосчастный портрет! Заглянул я однажды на 15-ю линию, и такое сложилось впечатление, что там мало, что изменилось со времен Гоголя. Разве что психбольницы в его времена не было.

       А еще Смоленское кладбище. Конечно, не Лавра и не Волково, но тоже по-своему замечательно. Часовня в память Ксении Петербургской очень посещаема; церковь Воскресения Христова – тоже. Да и в числе захоронений немало достаточно известных ученых и деятелей искусства. Считается, что именно на Смоленском кладбище похоронена няня Пушкина Арина Родионовна, но это еще под вопросом.

       Новодевичье кладбище, по адресу Московский проспект 100. Даже не все ленинградцы его знают; некоторые коренные жители с удивлением спрашивали меня: а разве это у нас? Это же у вас в Москве… А ведь там похоронены поэт Некрасов, художник Врубель, шахматист Чигорин…

       Новодевичье кладбище сильно запущено, но всё на учете, и у самого входа висит довольно подробный план. И вот что меня удивило во время одного из посещений могилы Некрасова.

       Я обнаружил ряд памятников вполне современного вида (доска на цоколе и небольшой цветничок), а даты смерти – сто и более лет назад. Ну, не было тогда таких памятников! Оказалось, что это могилы профессоров Института путей сообщения, и ставил их ЛИИЖТ – правопреемник того старейшего транспортного вуза. Вот так там чтят память тех, кто жил и работал до нас.

       Это далеко не полный перечень объектов северной столицы, памятных лично для меня. А еще Измайловский проспект, где находится Троицкий собор с его великолепными синими куполами; а рядом – бывший Варшавский вокзал, на путях которого собраны натурные экспонаты железнодорожного музея – локомотивы и вагоны.

       Знаменитая Дорога жизни, про которую столько написано. В 1978 году я проехал на своем мотоцикле от Всеволожска до Ладожского озера, до того самого места, где грузовики съезжали на лед, а сейчас стоит памятник «Разорванное кольцо».

       Постепенно сложилось так, что я непременно отмечаю два сугубо питерских праздника – годовщину снятия блокады 27 января, и день рождения города 27 мая. И норовлю к этому дню тем или иным путем раздобыть водку тамошнего разлива, чтоб была на невской воде.

       В январе 1984 года я был в командировке в Ленинграде, и именно в этот день отмечали сорокалетие снятия блокады и шестидесятилетие переименования Петрограда в Ленинград. Мой поезд уходил вечером 27-го, и такое у меня было впечатление, что весь город слегка навеселе, причем сильно пьяных не замечалось…

       И во все советские времена жили все три названия. Санкт-Петербург – по делам, относящимся к XIX веку; Петроград – ну, как же, Петроградская сторона, одноименный район, одноименная станция метро; Ленинград – во всех остальных случаях. И всегда ленинградцы воспринимали разговорное название «Питер» как должное.

       К слову – когда я однажды в разговоре с одним грузином употребил название «Тифлис», тот на меня даже обиделся, сказав: «Не говори так, это царское название, мы его не любим». Конечно, я извинился, сославшись на то, что не в курсе, но заметил, что ленинградцы на «Питер» не обижаются. Что поделаешь, у всякого свой обычай…

       Настали другие времена. После известных событий 1991 года вернули историческое название – Санкт-Петербург, город Святого Петра. Восстановили историческую справедливость. Этому предшествовала широкая общественная кампания, сборы подписей и прочее. Да и задолго до этой кампании нередко в неофициальной обстановке обсуждали, например, шансы санкт-петербургского «Зенита» на призовое место, или в столовой спрашивали рассольник «по-петербургски», официально именуемый «рассольник по-ленинградски». Да еще в моей семье невский пирог называли «шлиссельбургским» - наверное, для смеху. Потом это прозвище по наследству перешло в семью моего сына.

       Кстати, эти два кулинарных шедевра – рассольник и пирог – делали во всех городах бывшего Советского Союза, кроме опять же Ленинграда. Странно, не так ли?

       Ладно, восстановили историческую справедливость. Как ни относись к Ульянову-Ленину, но мне кажется, что он никогда бы не позволил называть город его именем. Всё правильно, но стало чего-то не хватать. К тому же бренды – киностудия Ленфильм, система Ленэнерго, завод Лентехгаз, да мало ли еще? Так и остались на карте, скажем, Москвы Ленинградский проспект, Ленинградское шоссе, платформа Ленинградская Рижского направления. А в других городах? А Ленинградская область с центром в Санкт-Петербурге? Нет, не так-то просто избавиться от бытовавшего почти семь десятилетий названия. Наверное, пусть так и остается: Санкт-Петербург – Петроград – Ленинград – Санкт-Петербург. А предпоследнее название навсегда останется как бы в скобках, как часть нашей истории.

       2008.