Глава пятая

ГЛАВА ПЯТАЯ. УДИВИТЬ – НАПОЛОВИНУ ПОБЕДИТЬ

 Горы поредели. Дорога перестала петлять и скакать вверх-вниз, лощины сливались в одну и всё больше походили на долину, по которой разбросаны одинокие холмы. Местность шла под уклон – Восточные горы, превратившиеся за нашими спинами в тёмный волнистый силуэт, оставались позади.
 Ехали молча – я строила из себя типа обиженную, и деликатный де Ликатес не лез ко мне с разговорами. Меня это вполне устраивало, хотя на самом-то деле я не особо сильно сокрушалась по поводу моих обманутых девичьих надежд. Неприятно, конечно, – мною ещё ни разу не пренебрегали, – зато я могла спокойно поразмышлять, подвести промежуточные итоги и прикинуть планы на будущее вместо того, чтобы сюсюкать и всем своим видом выражать Хруму благодарность за доставленное неземное наслаждение (недалёкие типы, именуемые мужиками, от такого шоу тащатся, как мокрые шланги по рубероиду). А так – ехала я себе спокойненько (типа надутая) и обдумывала детали своих дальнейших действий. Думать полезно – это пусть мужики считают, что для женщины главное – уметь пораскинуть ногами, а не мозгами (не будем лишать их этой иллюзии). А подумать мне было о чём.
 …Утром я проснулась от потрескивания горящих сучьев – мой высоконравственный пецарь рычального образа уже встал и как ни в чём ни бывало возился у костра.
 – Доброе утро, леди Активиа, – сказала эта воплощённая добродетель, заметив, что я проснулась. – Как вы спали?
 – Изумительно, маркиз, – ответила я с максимально возможным ехидством. – Свежий воздух, романтический шум легендарного водопада, просторное ложе, и главное – не храпит никто под боком и не ворочается. Просто сказочная была ночь!
 – Не сердитесь на меня, леди, – примирительно начал он, заметив мою язвительность (понятное дело, рыцарь ближнего круга – это вам не простак Верт). – Я не мог поступить иначе, потому что…
 – Всё, проехали, – отрезала я, пресекая ненужные дебаты. – Хватит, наслышаны уже о мотивах твоих поступков. Завтрак готов?
 – Травяной настой заварится, и прошу вас к столу.
 – Нормуль, – подытожила я и потопала к водопаду.
Умываясь, я нащупала кистью руки мобильник (он у меня лежал в нагрудном кармане куртки) и решила его включить – а вдруг там снова какая-нибудь загадочная эсэмэска? Вытащила – и даже слегка присвистнула: вот это номер! В крышке зияло небольшое круглое отверстие, а когда я раскрыла мобильник, то увидела, что экран расколот. «Что за хрень?» – подумала я и тут же вспомнила про попавшую в меня стрелу. И точно – кармашек моей ветровки был пробит, в дырку свободно пролезал мизинец. И как это я сразу не заметила? Стресс – это понятно, но женщина, не следящая за своей одеждой, – это нонсенс. А я невеста короля, а не оборванка какая-нибудь. Интересно, у Хрума есть иголка с ниткой?
 Я задумчиво повертела мобильник в руке. И что мне теперь с ним делать? Тонкая земная электроника двадцать первого века не выдержала контакта с грубым средневековым железом эххийского мира… Хотя – если бы не этот кусочек пластмассы, наконечник стрелы наверняка поцарапал бы мне грудь, и хуже того, продырявил бы мой любимый французский лифчик – кошмар! Так что спасибо тебе, привет из прошлого… Я вздохнула и разжала пальцы – мобильник булькнул в чашу водопада. Не люблю я расставаться с вещами – они ведь не люди, – а что делать? Мобильник геройски пал в бою, защищая любимую меня, и к тому же батарейка села, а у меня нет зарядника, да и с электричеством здесь напряг – я ещё не видела тут ни одной розетки (даже во дворце Окостенеллы). Ладно, спи спокойно, дорогой товарищ…
 Вернувшись к костру, я обратила внимание на то, что Хрум как-то странно озирается по сторонам, и это мне сразу не понравилось.
 – Вы не заметили ночью ничего особенного, леди? – спросил он. – Я ощущаю что-то непонятное…
 Сердце у меня противно ёкнуло. Я вспомнила, как на развалинах постоялого двора де Ликатес просматривал прошлое (и магесса говорила о чём-то в этом роде), и мне стало очень не по себе. Если боевой маг вздумает заглянуть в прошлое, он там такое увидит… В том, что визит посланца Вам-Кир-Дыка и всё с ним связанное – это не сон, я ничуть не сомневалась: таких реальных снов не бывает. И Хрум почуял неладное, значит… Значит, надо быстренько сваливать отсюда, пока не началось, – магия просмотра прошлого, как я помню из фэнтези, привязана к месту событий.
 – Я заснула в слезах (между прочим, это было чистой правдой), – буркнула я, – и спала без сновидений (я хотела добавить «эротических», но удержалась). А теперь давай-ка собираться: мне стыдно за свою слабость и я хочу как можно скорее добраться до столицы и увидеть короля (я опять-таки хотела добавить «лечу на крыльях любви», но подумала, что это будет уже чересчур – Хрум далеко не глуп, может и догадаться, что я придуриваюсь). И не приставай ко мне, пожалуйста.
 Сработало – мы в темпе позавтракали, мой верный паладин затушил костёр и начал торопливо сворачиваться. Нет, всё-таки враньё в этом мире действует безотказно…
 Короче, мы по-быстрому собрались (я даже не поленилась принять в этом посильное участие) и покинули нашу стоянку. Когда мы отъехали на приличное расстояние, и Водопад Слёз скрылся из глаз, я с облегчением выдохнула, и начала приводить в порядок мысли.
 Итак, что мы имеем? Предложение Вам-Кир-Дыка можно считать утратившим силу: глюк (если он не помер по дороге с перепугу) наверняка уже добрался до Чёрного Владыки и доложил ему о моём безобразном поведении. Остаётся первый вариант: король Шумву-шах.
 Взвесим шансы – прямо скажем, они не слишком велики. Кто я такая? Самая обычная молодая девчонка, каких в этом мире тысячи (если не больше), и к тому же не обладающая магическими талантами коренной эххийки (это ясно). Насчёт моей избранности – давайте не будем заниматься самообманом, если эта избранность и есть в наличии, то она пока никак о себе не заявила. Так что отнесём эту избранность к неизвестным величинам, и не будем на неё особо уповать – оставим это романтическим особям, начитавшимся фэнтези.
 А теперь плюсы. Самое главное – я до сих пор жива-невредима (дырка в куртке не в счёт). Это радует. И второе, не менее важное: у меня есть правдоподобная легенда (спасибо Окостенелле): я попаданка с примесью девицы знатного местного рода, так что в принципе я могу рассчитывать на внимание его эххийского (или всё-таки эльфийского?) величества. Дело за малым: мне надо произвести на него впечатление, и желательно неизгладимое.
 Я из другого мира? Так это плюс! Правителю Полуденной стороны местные красотки за сотни лет обрыдли до изжоги, он их знает вдоль и поперёк, а тут что-то новенькое – как известно, мужики падки на новенькое (не думаю, что в этом мире мужчины принципиально иные – все они одинаковы). К тому же я жертва (то есть не жертва, а, как бы это правильнее сказать, лауреатка) Великой Случайности – это добавляет шарма (вспомним, как магесса из Ликатеса отреагировала на этот факт моей биографии). Да и на избранности моей рановато ставить крест – в конце концов, Вам-Кир-Дык не зря обратил на меня внимание. И ещё: из-за меня (и ради меня!) уже погибла целая куча эххов самой разной масти, а это кое-что значит – ради обыкновенных девчонок не сражаются и не погибают, это удел избранных.
Так что шансы у меня всё-таки есть – остаётся выбрать правильную линию поведения. История моего якобы виртуального якобы знакомства с Шумву-шахом – версия красивая. И кстати, непроверяемая: если эххийские хакеры действительно резвятся в нашем Интернете, они наверняка не слишком афишируют свою деятельность. И я могу со спокойной совестью не узнать предмет своей страсти в лицо: кто подтвердит или опровергнет, что эти хакеры могли вывесить в нашей Сети портрет того же де Ликатеса и дурить головы бедным глупым землянкам, выдавая его за эльфийского короля? Легко!
 Я покосилась на Хрума, молча скакавшего рядом, – да, на такого клюнут. Красив, гад, ничего не скажешь, – жаль всё-таки, что он оказался таким занудой.
 А то, что я простая девчонка… Во-первых, не такая уж я и простая, а во-вторых – сколько таких как бы простых девчонок у нас в Питере сделали себя сами и добились всего, чего хотели? (неважно, какими способами – важен результат). Не надо пытаться прогнуть мир под себя (это мало кому удаётся) – надо подстраиваться под этот мир, играть по его правилам и находить в нём слабые места. Биться лбом в стену – дело нехитрое, но зачем это делать, если можно через эту стену перелезть или отыскать в ней калитку?
 И я эту калиточку найду: у меня есть то, чего нет у обитателей этого мира. Эххи не умеют врать, а мы, земляне, делаем это легко и непринуждённо, и даже не представляем, что может быть иначе. Моя раскованность здесь не катит, значит, я буду изображать из себя скромную девушку строгих правил, искреннюю и простодушную. Правда, мой паладин (я снова покосилась на рыцаря) может мне всё испортить – жаль, что я его не зарезала. Хотя… Он ведь весь из себя такой благородный – не будет он сплетничать.
 И ещё – мне надо восполнить кое-какие пробелы. Магия мне не по плечу (во всяком случае, пока) но кое-чем я могу – и должна! – овладеть. Например, оружие – дочь князя Эрма Отданона обязана уметь держать в руках меч или хотя бы кинжал. Чем я хуже Никиты или Лары Крофт? А то я вчера взяла этот кинжал так, словно собиралась пирог резать, а не горло человеку. По большому счёту, я не обманула маркиза, сказав ему, что мне типа стыдно. Мне действительно было стыдно, но не за сцену у фонтана, а за то, что я не смогла убить рыцаря. Только не делайте больших глаз, ладно? Я хочу стать правительницей, а правительница обязана быть жестокой – без этого никак. Вот вам живой пример: Окостенелла. Сама, может, она глотки и не резала (хотя – кто знает), но весь род барона Занозиллы вырезали по её приказу. И ничего – уважают, ценят, а де Ликатес так даже поклоняется. И я должна быть такой же, и тогда поклоняться будут и мне, любимой. Я вообще не слишком восприимчива к чужим бедам – всех не пережалеешь, меня бы кто пожалел, – но равнодушие – это одно, а хладнокровная жестокость – совсем другое (хотя разница между ними не такая и большая). Однако королева не должна бояться крови, иначе она не королева, а так, хрен собачий.
 Придя к такому выводу, я решила, что при первой возможности попрошу де Ликатеса научить меня стрелять (я видела у него арбалет) – убивать на расстоянии всё-таки легче, не так противно. А заодно будет повод к примирению – пора восстанавливать между нами мир-дружбу, а то я скоро взвою от этой игры в молчанку. Думаете, легко женщине молчать целых три часа подряд, особенно если рядом есть потенциальный собеседник?
 Возможность представилась вскоре после полудня, когда мы сделали остановку для «девочки налево, мальчики направо» и для перекуса остатками провизии – Хрум сказал, что к вечеру мы доберёмся до большого селения, где можно будет затариться по новой, а заодно и переночевать под крышей.
 – Хрум, – сказала я, как только мы умяли ланч, – я хочу вспомнить то, что умела Активиа. Давай постреляем.
 Я специально не сказала «хочу научиться» – девчонка-Отданонка должна была это всё уметь. Мой расчёт оказался точным: рыцарь улыбнулся, встал, пошёл к своему коню и вскоре вернулся, неся в руках небольшой изящный арбалет и упаковку со стрелами.
 – Пожалуйста, леди, – сказал он, протягивая мне оружие.
Блин, красивая штучка. Полированное дерево с инкрустацией, стальная дуга, стянутая кручёной тетивой, зубчатые колёсики, сбоку ручка такая аккуратненькая и курок типа как у ружья. И не очень тяжёлая, хотя, конечно, потяжелее моей любимой сумочки, которую мне подарили. Да, если этот арбалет отнести у нас в какой-нибудь антикварный магазин, за него нехило бабла отстегнут, верняк.
 – Напомни, – попросила я, повертев самострел так и сяк.
 – Всё очень просто. Смотрите, – показал де Ликатес, – подцепляете тетиву – вот так, – и крутите вот эту рукоять. Попробуйте, она идёт легко.
 И верно, крутить эту прибамбасину оказалось совсем нетрудно, даже силы особой не нужно. Я добросовестно крутила, пока тетива не встала на защёлку.
 – А теперь, – маркиз вложил в желобок арбалета короткую стрелу с острым граненым наконечником, – вот так. Готово.
 – Далеко бьёт? – деловито осведомилась я, оглядываясь по сторонам.
 – Триста шагов, но прицельная дальность – шагов сто-сто пятьдесят, а с пятидесяти шагов стрела запросто пробивает кольчугу.
 – Класс, – восхищённо пробормотала я.
 – И он лёгкий, – добавил рыцарь. – В вашем мире старинные арбалеты были тяжелее, а в этом оружии для лука и взводящего механизма использованы лёгкие и прочные сплавы, полученные нашими магами-алхимиками. Я специально взял этот арбалет с собой: для вас, леди Активиа. Я не сомневался, что голос крови дочери самого воинственного клана эххов обязательно вас позовёт.
 Но я его уже не слушала. Шагах в сорока от меня росло не очень толстое дерево; я подняла арбалет, прицелилась и, недолго думая, нажала на курок.
Ж-ж-ж-ж… Арбалет громко щёлкнул, загудела тетива, и стрела врезалась в древесный ствол – в самую его середину. Я ощутила приступ гордости за себя, любимую.
 – Очень неплохо, леди. Хотите ещё?
 – Спрашиваешь!
 Я с наслаждением разрядила арбалет несколько раз, и все мои стрелы втыкались в дерево. Жесть! Жаль, не видать зайчика какого или птички. Или серого гоблина – рыцарь бы его подержал, а я бы пристрелила.
 – Я бы хотела, – сурово промолвила я, – чтобы это было не дерево, а чёрный кобольд.
 – «Чёрного кобольда» простой стрелой не взять, – рыцарь покачал головой, – для них нужна ещё и магия.
 – Да, я помню, – правда, смутно, – как мы с отцом дрались с этими спецназовцами Вам-Кир-Дыка. Но их было слишком много… А потом, – я изобразила на лице трагическую скорбь, – огонь, огонь, огонь, охвативший всё моё тело…
 Память у меня прекрасная – уж на что на что, а на неё я не жалуюсь. И я помнила, что Окостенелла упоминала о каких-то чёрных кобольдах, порушивших замок моего – то есть не моего, конечно, а как бы моего, – папани, помнила и о том, что «…они (Эрм и Активиа) сгорели на стенах Урта, отбивая штурм». Не надо спрашивать в лоб, – мол, сам знаю, – надо подводить тему разговора к тому, что тебя интересует, а уж собеседник всё тебе расскажет. И получилось как нельзя лучше: помнит Активиа страшную битву, хотя я даже примерно не представляю, как эти самые кобольды чёрные выглядят, и вообще: это порода или название части, типа «зелёных беретов»? И сработало – де Ликатес не преминул высказаться по этому поводу.
 – Когда вы станете женой Шумву-шаха, – а вы ею станете, я в этом не сомневаюсь, – у вас будет возможность отомстить Чёрному за смерть вашего отца и за вашу собственную смерть.
 – И я это сделаю, – торжественно пообещала воинственная я. – А чёрного глюка можно взять простой стрелой? (я решила развить успех).
 – Глюка? Да, его можно взять простой сталью («Ага, понятно, почему эта говорливая клякса свалила не попрощавшись»). Они непревзойдённые шпионы – быстро перемещаются, быстро меняют форму, проникают куда угодно, умеют копаться в чужом сознании. Наводят мороки – могут усыпить даже мага («Я так и думала – уж очень крепко ты спал»). Но за эти превосходные качества – по законам симметричности магии – глюки платят слабостью своей защиты. Глюка легко убить – если, конечно, ты сумеешь его заметить, – а сами они не воины и даже не убийцы. И всё-таки они удивительно мерзкие твари, – с чувством закончил Хрум.
 «Это точно» – подумала я. Ну вот, я и ещё кое-что узнала – всё-таки я молодец!
 Я с удовольствием постреляла бы ещё, но надо было ехать. И мы поехали, а я взяла арбалет себе (Хрум помог мне пристроить оружие к седлу) и время от времени поглаживала его приклад, баюкая самострел, как когда-то, в очень далёком детстве, любимую куклу.

* * *

 Селение было красивое.
 Дома стояли раздельно, утопая в густой зелени деревьев, – получилось что-то вроде множества помещичьих усадеб, собранных вместе и поставленных неподалёку друг от друга, или дачного посёлка у нас на северном берегу Финского залива – там сейчас полно таких новорусских особняков. И речка-невеличка тут как тут, и озеро, и заходящее солнце в тон заборам и крышам – короче, полный гламур. Укреплений не видно – то ли здесь у них типа курорт, Куршавель в предгорьях, а может, тут специальная охранная магия – хрен его знает.
 Дорога привела нас к центру этого как бы посёлка, к двухэтажному каменному дому с колоннами, похожему на мэрию – мне так показалось. Из-за колонн выкатился толстяк в широкополой шляпе и в прикиде с позументами. Он здорово напоминал колобок на коротких ножках, однако пыжился и напускал на себя солидность – типа чиновник с амбициями. При виде меча и змеи на щите ликатесского рыцаря этот глава местной администрации мигом подтянулся и даже вроде похудел, снял своё мышиного цвета сомбреро и поклонился.
 – Безмерно рад гостям, – проблеял колобкообразный. – Чем могу служить?
 – Ужином, – отрывисто бросил Хрум, – ночлегом и едой в дорогу.
 Я представила себя толстяка, поданного нам на ужин, и улыбнулась. Колобок принял мою улыбку за признак добродушия (по контрасту с холодным тоном маркиза) и засиял.
 – Лучше всего вам подойдёт наш странноприимный дом, – бойко доложил он. – Я вас провожу.
 Я сначала не могла понять, что значит такое название, – что там, гостей принимают очень странно? – но потом сообразила, что это от слова «странники». Колобок, проворно перебирая ножками, побежал вперёд, и через пять минут мы уже подъезжали к местному отелю. Ничего, ничего – звёзды считать не будем, а так – очень даже ничего. Аккуратное каменное здание в два этажа, просторный мощёный двор за решётчатой оградой, внизу явно ресторан. Я поймала дразнящие вкусные запахи и проглотила слюну: верховые прогулки на свежем воздухе – для аппетита самое то (хотя я на аппетит и так не жалуюсь).
 Приняли нас по высшему разряду – я очень бы удивилась, если бы было по-другому, – тут же предложили лучшую комнату с видом на озеро.
 – …и роскошное ложе, – распинался хозяин отеля. – Вам с супругой будет…
 – С двумя отдельными ложами, – перебил его де Ликатес. – Леди Активиа Отданон – невеста короля, а я охраняю её на пути в столицу.
 После этих слов отзывчивость хозяина и персонала гостиницы (глава администрации, сочтя свою задачу выполненной, слинял от греха подальше) достигли наивысшего предела – меня даже начал раздражать их ненавязчивый сервис. Короче, мы разместились, отужинали и отправились баиньки.
 И что интересно, соседство маркиза уже не вызывало у меня никаких особых эмоций. Женщина реагирует на мужской к ней интерес – она его чувствует, – а если этот интерес отсутствует, чего зря дёргаться? Ну, лежит на соседней койке красивый манекен, ну и что? И поэтому я вежливо пожелала Хруму спокойной ночи, разделась, улеглась и мирно уснула без ненужных телодвижений. Завтра снова вставать чуть свет, и в путь – прям как на работу.
 Но продолжить моё предсвадебное путешествие с самого с ранья не срослось.
 Утро было сереньким – за окнами моросило. Я не придала этому особого значения – подумаешь, у нас в Питере такая погода через день каждый день. Правда, всё то время, что я ошиваюсь в этом мире, тут всегда светило солнышко, но должны же когда-нибудь здесь идти дожди? Не сахарные, не растаем, да и дождь-то не дождь, а так, тьфу, одно название.
 Однако де Ликатес хмурился и выглядел озабоченным. Когда мы с ним позавтракали – блин, надоела мне эта местная травяная заварка, мне бы кофейку! – он не спешил встать из-за стола: сидел себе, вертя в руках пустой бокал и сумрачно поглядывая на улицу, и молчал.
 – Чего сидим? Кого ждём? – не выдержала я наконец. – Погода нелётная?
 – Злой Дождь, – односложно ответил рыцарь. – Ехать нельзя – опасно.
 – Это который всё растворяет? – Я решила блеснуть эрудицией: читала я у какого-то автора фэнтези про такой дождик, как бы из кислоты.
 – Нет, магия Злого Дождя не настолько страшна. Могут заржаветь доспехи и оружие, на коже появляются язвы, заболеть можно, а главное – вспыхивают беспричинные ссоры.
 «Ну уж нет, – подумала я, – испортить цвет лица, да ещё перед смотринами…».
 – Этот дождь, – Хрум кивнул в сторону окна, по которому снаружи змеились тонкие извилистые струйки, – наслали колдуны Вам-Кир-Дыка, чтобы затруднить Шумву-шаху сбор ополчения. Нам лучше переждать, пока королевские маги не разгонят тучи.
 – А ты чего, сам не можешь? Ты ведь маг!
 – Я не всесилен, – де Ликатес пожал плечами, – как и любой маг. Придётся ждать – я не могу вами рисковать.
 С этим я согласилась – рисковать любимой мной не надо ни под каким видом. Ладно, расслабимся и будем ждать: над головой не капает, и вообще это местечко уютное. И вино здесь тоже хорошее, надо бы повторить.
 – Раз уж мы тут сидим, – сказала я, – закажи даме вина, мой верный паладин, а заодно и фруктов-ягод каких-нибудь тоже. Не сидеть же всухаря – скучно.
 Рыцарь сделал знак халдею, а я тем временем огляделась по сторонам. Народу здесь поместится человек сто, однако сейчас зал был почти пустым – кроме нас с Хрумом в этом кафе-холле кайфовало всего несколько человек, то есть эххов. У типа стойки тусовались трое хмырей непонятной наружности – то ли дилеры какие-нибудь, то ли братки местные, – а у окна за дубовым столом хлебали пиво два плечистых мужика в коричневых кафтанах. Рожи у них были широченные, носы курносые, бороды лопатами – гномы, кто же ещё!
 – Гномы, – сказал де Ликатес, словно услышав мои мысли, – копают самоцветы в старых заброшенных шахтах Восточных гор.
 Я молча кивнула. Гномы налегали на еду – перед ними на столе стояло здоровенное блюдо с жареным мясом, – пили пиво из кружек размером с ведёрко и зыркали на томную красотку эльфийского вида, сидевшую за соседним с ними столиком и лениво потягивавшую вино из прозрачного бокала на тонкой ножке.
 Официант принёс нам вина, и я, элегантно прикладываясь к своему фужеру (как и положено благородной даме и почти бессознательно подражая этой эльфийке в клёвом брючном костюме), стала наблюдать за развитием событий. Интересно, когда эти шахтёры из местного Норильска дозреют и начнут клеить эту дамочку, и как это будет выглядеть? И как она себя поведёт? Если эти рудокопы-нефтяники здесь шевелят такими же бабками, как у нас, то у них от денег карманы должны лопаться… И тут меня посетила неожиданная мысль (хотя вообще-то не очень неожиданная).
 – Послушай, Хрум, а почему ты ни разу не заплатил ни за еду, ни за ночлег?
 – Мне не совсем понятен ваш вопрос, леди Активиа.
 – А что тут непонятного? Почему ты не платишь деньги за весь этот сервис?
 – В нашем мире нет такого понятия – «деньги». И самих денег тоже нет.
 – Я реально не догоняю…
 – Кого? – не понял рыцарь.
 – В смысле, не въезжаю.
 – Куда?
 Во, блин, дикарь, – нормального языка не понимает! Ладно, попробуем иначе.
 – Маркиз, не будете ли вы столь любезны объяснить бестолковой мне, как работает ваша экономика при отсутствии эквивалента всех ценностей, а также товаров и услуг? Или у вас тут коммунизм в полный рост?
 – Я знаю, что такое деньги, что такое экономика, и даже, – Хрум усмехнулся в усы, – мне доводилось слышать слово «коммунизм». Я бывал в примитивных мирах.
 «Сам ты примитивный! – обиделась я. – У вас тут ни компьютеров, ни самолётов, ни телешоу! Машин, и то нет – скачем по горам на лошадях, скоро мозоль будет на заднице!».
 – Но мы, – продолжал маркиз, – не нуждаемся в условных единицах по той простой причине, что любой эхх сам в состоянии создать для себя всё необходимое.
 – Каждый сам себе и швец, и жнец, и академик, и плотник? – недоверчиво спросила я. – Типа на все руки мастер?
 – Да, – совершенно спокойно подтвердил де Ликатес.
 – Слушай, Хрум, – попросила я очень сдержанно. – Я девочка умная – не пудри мне мозги, ладно?
 Вместо ответа он взял мой недопитый бокал – вина там оставалось уже на донышке, – поставил его перед собой и уставился на него немигающим взглядом. Пару минут ничего не происходило, а потом… Потом уровень золотистой жидкости медленно пополз вверх, и ещё через пару минут мой фужер снова был полон. Рыцарь смахнул с виска капельку пота.
 – Попробуйте, леди Активиа, – это вино.
 Да, это действительно было вино – то же самое. Я реально припухла.
 – А зачем же тогда… ну, всё вот это? Бар этот, и вон тот как бы мангал?
 – Любой маг может создать – структурировать – всё, что угодно. Или почти всё, есть кое-какие ограничения. Творительные возможности зависят от способностей – таланта – и от количества энергии – маны, – которая затрачивается на создание того или иного предмета.
 «Тебе бы у нас в универе преподавать, – подумала я. – Хотя нет: посещаемость твоих лекций была бы бешеная, а вот успеваемость… Глядя на твою смазливую физиономию, студентки будут думать о чём угодно, только не о предмете лекции».
 – Но у каждого эхха есть свой профиль магии – как у жителей вашего мира имеется склонность к определённой профессии. Например, мой профиль – боевая магия. Помните, я сразил убегавшего серого гоблина метательным ножом?
 Да, я помнила взблеск стали в руке рыцаря и покатившегося под гору волосатика.
 – Я сотворил клинок. Нож выполнил своё назначение и распался – это называется краткая материализация заданной мыслеформы.
 «Так вот почему исчез кинжал, который мне подсунул глюк!» – догадалась я.
 – Однако можно создавать и предметы длительного пользования – всё зависит от того, сколько маны затрачено на творение. Так что не торопитесь выпить своё вино, леди, – Хрум снова улыбнулся, – оно никуда не исчезнет и не превратится в воду.
 – Сэр рыцарь, мне хотелось бы получить ответ на заданный мной вопрос: на кой хрен тогда нужны все эти забегаловки, если ты у нас сам себе универмаг? Ты ведь здесь не один такой супер-пупер-разносторонний, я правильно поняла?
 – Да, маги-универсалы есть, но всё дело в том, что я затратил на наполнение вашего бокала куда больше сил, времени и маны, чем винодел-профессионал, каким является наш трактирщик, – он сделает это гораздо быстрее. И вы не совсем были правы, когда сказали, что я не платил за еду. Я платил, только не деньгами.
 – А чем же?
 – Своей маной. Я перекачивал её хозяину гостиницы – отдавал её чуть больше, чем потребовалось ему для творения для нас еды и питья, но куда меньше, чем затратил бы сам на создание всего этого. У нас цены не завышают – кто же будет платить, если может сам сделать для себя требуемое, затратив при этом меньшее количество маны?
 Я начала кое-что понимать. Да, это круто…
 – А эта, мана твоя… У тебя с собой что, типа аккумулятор, да?
 – Я сам себе аккумулятор. Запас маны восстанавливается – это природное свойство наших организмов. Однако у всех эххов ёмкость разная: когда запас маны иссякает, мы уже не можем творить. Это называется усталость – нужно ждать, пока восстановятся силы. Так что все эххи-маги отличаются друг от друга не только талантами, но и энергоёмкостью. Наш трактирщик не сможет сотворить огненный смерч, а я – могу. Зато у него под стойкой стоит бочонок этого прекрасного вина, – маркиз пригубил бокал. – Он наколдовал его заранее, а сейчас продаёт и восстанавливает силы – видите, как он весел и жизнерадостен?
 – Значит, вы всё делает с помощью магии?
 – Нет, далеко не всё. То есть сделать-то можно всё – почти всё, но очень многое легче получить естественным путём или создать своими руками. Зачем наколдовывать зерно, когда оно само вырастет на полях? Разумные существа всегда выбирают простые пути – тащить легче, чем нести, а катить – легче, чем тащить. Кое-что делается комбинированным способом – лучшие мечи, например, куют мастера-кузнецы, использующие не только секреты плавки и ковки, но и магию. Одно дополняет другое.
 Я сидела и тихо балдела – вот это да…
 – А ману можно, того, украсть?
 – Теоретически – да, а практически – нет.
 – Почему? Маги запирают доступ у своей мане?
 – Что-то в этом роде, – Хрум кивнул, – но главное – куда деть украденное? Вы ведь не сможете набрать в грудь больше воздуха, чем вмещают ваши лёгкие, или закачать себе в жилы больше крови. Поэтому, кстати, у нас нет богатых людей – в понятиях примитивных миров, – накопивших своё огромное состояние за счёт других. У нас всё зависит только от подлинного природного таланта – и от того, как его развить.
 Я вспомнила рынок в Ликатесе – хорошо бы я выглядела, попросив у Верта денег, кранты всей моей легенде! Многое ещё оставалось мне непонятным, но уточнять я не стала – и так уже голова распухла.
 – Значит, ничего такого, – я достала из кармана джинсов кошелёк и вытащила из него пятисотрублёвую бумажку, – у вас нет?
 – Разрешите, леди?
 Де Ликатес взял у меня купюру и повертел её в руках.
 – В некоторых ситуациях, – сказал он, возвращая мне мою пятисотку, – деньги как условная единица обмена могут быть полезными – например, если из рук в руки переходит что-то крупное: такое, что нельзя сотворить одним махом и для творения которого требуется много маны, – но ни монеты, ни бумажные купюры, ни даже золото или серебро деньгами служить не могут.
 – Это ещё почему?
 Маркиз усмехнулся, снова взял у меня пятисотку, положил себе на ладонь и накрыл другой ладонью. Он долго – минут, наверно, десять – сидел неподвижно, а потом жестом фокусника раскрыл сжатые ладони, и на стол упали две пятисотрублёвые бумажки.
 Я только рот открыла – вот это ксерокс! Да что там ксерокс – печатный станок, блин! Мне бы такой станочек да в мою комнатку на Земле…
 – Поняли? Как может служить деньгами то, что любой мало-мальски опытный маг легко и просто может создавать в любых количествах?
 «Понять-то я поняла, – подумала сообразительная я, – и вот уж этой вашей магией я овладею по-любому! Муж-король – это, конечно, круто, но уметь делать деньги из ничего – это куда круче! Вернусь к себе домой, и…».
 – Послушай, Хрум, а где тут у вас получают магическое образование?
 – В столице есть Академия Магии, и для супруги правителя Полуденной стороны двери её будут открыты. Я не могу оценить ваши магические способности – я ведь не маг-наставник, – но, – он посмотрел на меня как-то по-особому, – ману вы генерируете.
 Ага! Неужели эта способность тоже входит в те самые первичные умения эххийки, которыми меня одарила Окостенелла? Если так, спасибо этой кошке бесхвостой. А может, у меня эта способность и так была, от рождения? Может, я дитё-индиго или там экстрасенка какая, только я об этом не знала – типа способности не проявлялись? Или… я всё-таки эта, избранная Великой Случайностью? А, неважно, упрёмся – разберёмся.
 – А как… – начала было я, но тут меня неожиданно прервали.
 Входные двери с треском распахнулись, и в ресторан влетел воин в мокром плаще. Глаза у него были бешеные, лицо в мелких красных точках, как будто его кололи иголками, на кольчуге у него я заметила следы то ли ржавчины, то ли плесени. Не обращая ни на кого внимания, он ринулся к стойке – трое тусовщиков мигом уступили ему место. Вероятно, эти ребята хорошо знали о неприятных свойствах Злого Дождя и не горели желанием подраться.
 – Вина, – хрипло выдохнул воин, облокотившись о стойку.
 – Это гонец, – проговорил Хрум, – везущий какое-то важное сообщение. Мчаться под Злым Дождём можно только в самом крайнем случае…
 Трактирщик поспешно подал мокрому гонцу объёмистую кружку, и тот осушил её в три жадных глотка. Затем воин помотал головой и коротко бросил:
 – Коня!
 – Что случилось, почтенный? – осторожно осведомился подошедший к нему хозяин гостиницы.
 – Я скачу второй день, меняя коней, – гонец смерил хозяина недобрым взглядом, – в столицу, к королю. Ликатес в опасности – на город надвигаются орды Дастар-хана! Коня, и немедленно, Тьма тебя побери!
 Хозяин отеля мигом исчез, а я посмотрела на Хрума.
 Боевой маг переменился в лице.

* * *

Мы неслись как сумасшедшие. Мне было уже не до разговоров и не до разглядывания пейзажей – де Ликатес скакал как заведённый, и я сосредоточилась на том, чтобы не упасть со спины мчащейся лошади. С непривычки дико болели ноги и спина, и вообще это ралли нравилось мне всё меньше и меньше. Никаких долгих привалов – короткая остановка, ням-ням – и снова вперёд. Когда мы к вечеру добирались до очередной ночлежки, я от усталости думала только лишь о том, как бы поскорее забраться в постель и уснуть – никакие мысли сексуального плана в мою голову даже не забредали.
 …Когда я увидела, каким стало лицо Хрума после слов гонца, мне сразу стало кисло. Я прекрасно понимала, о чём он думает: на город, где находится его дама сердца, наступают полчища злых татар, а он, рыцарь ближнего круга властительницы Ликатеса, возится в это время с какой-то взбалмошной девицей, к которой он не испытывает никаких тёплых чувств! Да любой парень из моего ближнего круга в такой ситуации сказал бы: мол, извини, у меня проблемы, вот тебе жетончик на метро, дальше как-нибудь сама доберёшься, пока, бай-бай. И был бы прав, по большому счёту, – кто я ему такая? Я притихла, уныло поглядывая в окно, – перспектива остаться одной мне совсем не улыбалась.
 – Я совсем не уверен, что король поможет Окостенелле, – услышала я голос Хрума. – Властительнице надо рассчитывать только на свои силы – на стенах Ликатеса сейчас дорог каждый лишний меч.
 – Ты поедешь обратно? – жалобно спросила я.
 – Конечно! – ответил маркиз. – И не поеду, а полечу, не теряя ни минуты!
 «Ну вот, – подумала я, – вот и приплыли. А как всё хорошо начиналось… Не мог этот Чингисхан подождать недельку-другую, пока я не доберусь до столицы…».
 – Дождь кончается, – сказал рыцарь. – Будьте готовы, леди, мы скоро выезжаем.
 – А при чём здесь я? Мне не надо в Ликатес, мне надо…
 – А при чём здесь Ликатес? Мы с вами едем в столицу, и я поверну коня не раньше, чем вы встретитесь с Шумву-шахом. Просто нам придётся поторопиться.
 Хрум произнёс это очень естественно, без всякой рисовки. «Как вы могли подумать, леди Активиа, что я вас брошу?» – яснее ясного читалось в его серых глазах. Мне даже стало стыдно, хотя вообще-то я считаю стыд дурацким пережитком и помехой карьерному росту.
 И мы выехали, как только перестал крапать Злой Дождь, и мчались, горяча коней. До столицы, по словам де Ликатеса, оставалась ещё неделя пути, но рыцарь надеялся выиграть хотя бы один день, и поэтому мы не тратили время на светские беседы и долгие остановки. К счастью, нам никто не мешал, только вечером второго дня наскочила шайка мародёров. Эти ребята здорово лопухнулись – не разобрались, с кем имеют дело. Думаю, они даже не успели пожалеть о своей промашке – рыцарь мигом положил всех пятерых; я даже арбалет зарядить не успела. А жаль – хороший был случай пострелять по настоящей живой мишени. После этого я заранее взводила арбалет, как только замечала всяких там встречных-поперечных – очень мне не хотелось упустить следующую такую возможность. Однако на четвёртый день я сама сделала промашку.
 Местность становилась всё населённее, по пути то и дело попадались типа хуторки, деревни и даже небольшие города, и дорога превратилась в оживлённую трассу. Пробок не было, но всадники, пешеходы и повозки сновали по ней туда-сюда только так. Я злилась на неудобства нашей безостановочной скачки, на де Ликатеса, на весь этот мир с его дурацким средневековьем, и поэтому, увидев на дороге громадного мужика с дубиной, я лихо вскинула арбалет и выстрелила в него.
 Но стрела с гудением ушла в небо: в самый последний момент Хрум резким ударом задрал мой арбалет вверх, чуть не выбив его у меня из рук. Мужик разинул рот и боком-боком поспешил удалиться от опасной меня на возможно большее расстояние, а маркиз заговорил со мной таким тоном, какого я раньше от него никогда не слышала.
 – Зачем вы это сделали, леди? Это же безобидный крестьянин!
 – Подумаешь, – я окончательно разозлилась, – делов-то… Ну, ошиблась, – вон у него какая дубина! У нас так бывает – грохнут кого-нибудь по ошибке, потом извиняются. Было бы о чём говорить – о каком-то крестьянине, вон их сколько бегает…
 – Это живой эхх, – голос Хрума был настолько холодным, что я невольно поёжилась, – и он не сделал вам ничего плохого. И вы не ошиблись – вам просто захотелось убить. Разве можно убивать себе подобных только потому, что…
 – А ты сам, – окрысилась я, – разве не убиваешь направо и налево? Я помню, как ты хладнокровно добил раненого гоблина!
 – Это другое дело. Свет и Тьма непримиримы – если бы тогда в пыли лежал я или вы, серые сделали бы то же самое. Гоблина нельзя было оставлять в живых – он залечил бы раны и навёл на нас других врагов. А убивать просто так, походя…
 – Какие вы добренькие, – не унималась я, – прямо ангелы, только без крылышек! А твоя ненаглядная Окостенелла – тоже ангел во плоти? Видела я развалины одного замка, где по её приказу перерезали всех – и женщин, и детей!
 – А вы знаете, кем был барон Занозилло, и как всё началось? В степи сражаются за власть, но делают это честно, а он призвал на помощь легионы Вам-Кир-Дыка. И знаете, чем он заплатил Чёрному Владыке? Он отдал ему души всех своих подданных и пообещал отдать души всех тех, кого ему удастся покорить! Это был не просто мятеж – ослеплённый жаждой власти, Занозилло мостил Тьме дорогу на Полуденную сторону. Предатель хуже врага, леди Активиа, – дочь Эрма Отданона должна это знать. А гнездо Тьмы нужно выжигать дотла, не оставляя семени, и поэтому мы вынуждены были убить в замке барона всех, никого не щадя.
 Я угрюмо молчала, стараясь не смотреть на де Ликатеса.
 – У нас нет времени для долгой беседы о добре и зле, нам надо спешить, – закончил рыцарь и протянул ко мне руку. – Отдайте мне арбалет, леди.
 – Но ты же мне его подарил! – захныкала я, прижимая к себе самострел.
 Чуть поколебавшись, Хрум опустил руку.
 – Хорошо, – сказал он, – пусть оружие останется у вас – оно ваше. Но обещайте мне не стрелять из него в каждого прохожего.
 – Ладно, – буркнула я. – Я больше не буду.
 Мы поскакали дальше, но я поняла, что нашей с Хрумом дружбе конец – между нами выросла стеночка отчуждённости. Маркиз выполнял свои обязанности сопровождающего, но делал это так, как мы работаем с неприятными заказчиками – вежливо, но без души. Будь у меня время, я постаралась бы растопить эту ледяную стенку (и может быть, растопила бы), но времени у меня не было – мы слишком спешили.

* * *

 На пятый день пути, когда до столицы нам осталось всего ничего – день-полтора, не больше, – мы повстречали конный отряд королевской армии. Воины Шувму-шаха поначалу дружно ощетинились копьями, однако быстро разобрались, что к чему. И от них мы узнали, что скакать в столицу нам уже нет никакого смысла: король во главе своего войска выступил в поход и движется к Восточным горам, собирая по пути ополчение.
 – Но вы можете его встретить, – посоветовал нам командир всадников, узнав о цели нашего визита к его величеству, – он идёт со своей гвардией по соседней дороге. Доедете до развилки, свернёте, и…
 – Спасибо, – сказал де Ликатес, и мы пришпорили коней.
 Через час мы добрались до искомого тракта и встретились там с другим отрядом. Де Ликатеса вновь узнали, но почему-то нас не спешили пропустить, а наоборот – задержали. И я вскоре догадалась, почему: рыцарь, командовавший этим отрядом – у него на щите была нарисована голова какого-то тигромедведя, – скорее всего состоял в ближнем круге Шумву-шаха и не испытывал особой приязни к рыцарям магессы. Шумву-шах и Окостенелла друг друга не любят, и пацаны их, похоже, ладят между собой примерно так же, как мушкетёры французского короля и гвардейцы кардинала из фильма с Боярским. Блин, вот только чужих разборок мне и не хватает! Однако до драки дело не дошло, хотя нас дотошно проверили, и даже магией (я ощутила неприятное покалывание по всему телу) – а вдруг мы какие-нибудь чёрные глюки замаскированные?
 – Ждите, – холодно приказал «тигромедведь», узнав, зачем нам – то есть мне – нужен король. Но на нахохлившуюся меня он посмотрел с интересом, и я приободрилась. В конце концов, ваши тёрки – это ваши тёрки, при чём здесь нездешняя я? Мы отъехали на обочину и под охраной неулыбчивых коллег «тигромедведя» стали ждать моего как бы жениха.
 Мы ждали, а по дороге шли и шли войска: конница, пехота, снова конница и снова пехота. У меня рябило в глазах от всех этих пик, топоров на длинных ручках, блестящих лат, щитов с разными картинками, разноцветных знамён и разномастных коней. В воздухе висела густая пыль, и я прикрыла лицо платком, заботливо поданным нехило припудренной мне моим верным – несмотря ни что – паладином.
 А потом – я не поверила своим глазам, даже протерла их на всякий случай, – мимо нас стройными рядами замаршировали эльфы! Стройные красавцы в серебряных кольчугах, в зелёных плащах, с длинными луками. Ушей я, правда, не разглядела – все парни были в шлемах с кольчужными сетками до плеч, – но и без ушей ясно: эльфы, кто же ещё! И Хрум это подтвердил.
 – Эльфы, – негромко сказал он, заметив мой интерес к этим ребятам с луками, – элита королевских войск, стрелки. Непревзойдённые лучники – их стрел боятся даже драконы.
 Ага, вспомнила я, так это вы, ребятушки, чуток опоздали к замку Урт и прибыли уже на пепелище? А ведь если бы вы успели вовремя, леди Активиа Отданон со своим геройским папой остались бы в живых! Э, нет, никаких «если» – будь жива настоящая княжна, я давно уже отдыхала бы в очень дохлом виде под крышкой канализационного люка в двух шагах от моего родного дома. Так что спасибо вам, ребята-эльфята, за ваше опоздание…
Я так увлеклась эльфами, что даже не заметила появления целой толпы всадников. К счастью, де Ликатес был начеку и вовремя сориентировал заглядевшуюся меня.
 – Вот он, Шумву-шах, правитель Полуденной стороны.
 – Который из них? – прошипела я сквозь зубы (хрен с ней, с версией, будто бы я знаю короля в лицо).
 – Вот этот, в золотых доспехах, на белом коне.
 – Как вы к нему обращаетесь?
 – Как и во всех мирах, – маркиз чуть заметно пожал плечами, – ваше величество.
 – Угу, поняла.
 Вообще-то ошибиться было трудно – Шумву-шах выделялся гордой осанкой и тем, что называется королевским достоинством, не говоря уже о роскошном прикиде: истинного короля видно сразу. А внешне – не Хрум, конечно, но и не урод – далеко не; у магов в триста лет жизнь только начинается. И, как я и предполагала, Шумву-шах оказался эльфом: об этом говорили черты его лица, глаза и длинные белые волосы до плеч – не седые, а именно белые. Наверно, он и лошадь выбрал под цвет волос, типа как у нас богатые бабы подбирают себе машины под цвет глаз. Из-за этих волос я и ушей его не увидела (и почему все зациклились на этих ушах – не понимаю, как будто у эльфов нету других характерных примет). Но особо рассматривать все эти эльфийские приметы мне было некогда – король и его свита были уже совсем близко.
 И тогда я слезла с лошади, выбежала на дорогу – рыцарь, ехавший рядом с Шумву-шахом, подался было мне наперерез, но король остановил его повелительным жестом, – и с хорошей дикцией, чётко и ясно произнесла:
 – Ваше величество, я люблю вас всем сердцем! Я хочу стать вашей женой и родить вам красивого, сильного и умного сына!
 Всё – публика в шоке. Тишина – как в морге, даже кони фыркать перестали. Нет, не зря я отработала эту свою домашнюю заготовку. Читать – полезно, это я вам точно скажу (не всё подряд, конечно). И я читала об известных женщинах двадцатого века – ну, там, Марлен Дитрих, Ева Браун, другие всякие (интересно же, как они успеха добивались). И я узнала о Кларетте Петаччи – эта ушлая девица дождалась, когда будет проезжать кортеж Муссолини, и начала орать на всю улицу: «Хочу ребёнка от дуче! Хочу ребёнка от дуче!». Дуче, понятно, обалдел, развёлся со своей прежней женой (забыла, как её звали) и женился на Кларе. Их, правда, потом повесили рядышком, но это уже так, издержки популярности, – своего-то эта Клара добилась! Вспомнила я эту душещипательную историю, когда размышляла на тему «как организовать презентацию любимой меня», и решила разыграть такую же мизансцену в эххийских декорациях. И кажется, получилось…
 И не могло не получиться: ведь эта Клара итальянская, по сути, использовала сюжет известной сказки Пушкина – с авторскими дополнениями. Кого там у нас взял в жёны царь Салтан? Правильно, девицу, пообещавшую родить ему сына. А вот повариху, собиравшуюся закатить глобальный банкет, и ткачиху, намеревавшуюся завалить весь мировой рынок своей продукцией, царь проигнорировал. Мужики вообще трепетно относятся к продолжению рода (наверное, потому, что им самим рожать не надо), такая уж у них примитивная психология. Говорят даже (сама не знаю, не проверяла), что на мужчин, не желающих жениться, улётно действует заклинание «Я беременна, и аборт делать не буду, так и знай!». Так что обещание кого-то там родить – это ход почти беспроигрышный.
 – Кто вы, юная леди? – молвил эльфийский король, ошарашено глядя на артистичную меня.
 – Активиа Отданон, дочь князя Эрма Отданона, – ответил за меня маркиз, решив, по всей видимости, что я уже и так сказала более чем достаточно.
 – И фрейлина Окостенеллы? – спросил Шумву-шах, неприязненно покосившись на герб на щите де Ликатеса.
 – Нет, ваше величество. Мы прибыли из Ликатеса, но эта девушка пробыла в нашем городе меньше суток. Здесь, – с этими словами Хрум тронул коня, приблизился и протянул правителю Полуденной стороны небольшой дымчатый кристалл, – вся информация о ней.
Вот так сюрприз! Оказывается, маркиз вёз с собой типа резюме-сопроводиловки на меня! Наверняка это дело рук его дамы сердца! И ведь ничего мне не сказал, гад! Хотя я как бы и не спрашивала, если разобраться…
 Король взял кристалл, сжал его в кулаке и несколько мгновений молчал.
 – Даже так? – произнёс он наконец и посмотрел на меня как-то очень странно.
 Я замерла, однако продолжения не последовало.
 – Благодарю тебя, рыцарь, – сказал Шумву-шах Хруму, – жаль, что ты служишь не мне, а… Озаботтэс!
 Из-за спин всадников королевской свиты появился добродушного вида мужчинка-пешеход в длинном цветастом халате и в тюрбане, поклонился королю и застыл в ожидании распоряжений.
 – Позаботься о леди Активии, Озаботтэс, – с этой минуты она тоже моя невеста.
 «Что значит «тоже»? – подумала я. – Я что, не одинока в своём горе? Ах, да, конечно, – конкурентки! И сколько же их штук имеется в наличии на сегодняшний день, хотелось бы мне знать?»
 Озаботтэс шустро подкатился ко мне, поклонился и проговорил-пробулькал:
 – Добро пожаловать, благородная леди Активиа! Идёмте, я вас устрою подобающим образом.
 Я двинулась было за ним, но меня остановил голос маркиза.
 – Ваша лошадь, леди, – сказал он, подавая мне поводья, – она останется с вами. Это тоже подарок.
 – Клёво, я к ней уже привыкла. Ну, пока?
 – Мой рыцарский долг исполнен? – спросил Хрум. – Я могу возвращаться в Ликатес?
 – Исполнен, исполнен, ясен хрен. Всё, свободен, скачи домой, привет семье.
 Рыцарь молча развернул коня и рванул с места в карьер – только пыль взвилась из-под копыт. «Скатертью дорога…» – подумала я.
 Я не стала смотреть ему вслед – я с людьми расстаюсь легко, это ведь не вещи. Хотя надо было, наверно, сказать ему «спасибо» за то, что я добралась сюда целой и невредимой (и что вообще добралась). А, ладно, перетопчется – пусть мне скажет спасибо за то, что я его не зарезала! Надеюсь, он застанет на месте Ликатеса одни головешки, а эта его драная кошка Окостенелла попадёт в гарем Дастар-хана. Хотела меня подарить своим воякам в качестве наложницы? Вот пусть сама и побудет в этой шкуре! Я не то чтобы злопамятная, просто память у меня хорошая. А маркиз… Если он кинется спасать свою даму сердца и сложит при этом голову, я сильно рыдать не буду. Неприятно, что ходит где-то живой упрёк, знающий любимую меня не с самой лучшей стороны.

* * *

 У восточной границы Поперечного Леса, в своём доме, крытом чешуёй астральной змеи, маг Гильдии стражей Порталов Причесах задумчиво смотрел на плавающее перед ним в воздухе объёмное изображение бабочки, точь-в-точь повторяющее бабочку на обереге, подаренном им Алине-Активии, только гораздо больших размеров.
 – Да, девочка, не ожидал я от тебя ни таких поступков, ни таких мыслей, – грустно проговорил он и шевельнул рукой. Бабочка рассыпалась радужной пылью, а страж секунду подумал и достал откуда-то из-под тяжёлого дубового стола, потемневшего от времени, шар зеленоватого цвета величиной с детскую голову.
 Маг положил шар на стол, дотронулся до него, немного покачал и произнёс:
 – Ты меня слышишь?
 – Да, – ответил рыкающий голос.
 – Она встретилась с королём. Запрет снят – дальше ты можешь действовать по своему усмотрению: я вмешиваться не буду.
 – Я понял тебя, маг.
 Шар полыхнул алым и погас. Причесах убрал его на место и усмехнулся.
 – В гарем, говоришь? Ну-ну…