Жан Люк

Предисловие. Этот рассказ является писательской выдумкой. Автор не знает, что думал и говорил величайший джазовый скрипач Жан Люк Понти во время своего визита в Москву. Он также не имеет никакого понятия, что говорил и думал российский скрипач Феликс Лахути. Но ощущения переданы искренне и правдиво.

       Жан Люк

 Жан Люк готовился к поездке в Москву. Он давно ждал этого события и, хотя почти ничего не знал о России, в молодости он зачитывался Достоевским, слышал о несметных богатствах этой страны и знал, что в России ценят классику. Он немного боялся реакции русских, поймут ли его так, как понимали в Америке, Японии, Швейцарии, оценят ли его музыку. Несмотря на то, что он привык к таким штампам о себе как «великий музыкант», «гениальный скрипач», Жан Люк Понти очень волновался. Он давно не играл классику, которой обучался в детстве, в программе у него был только джаз, хотя и не совсем обычный. Его с восторгом встречали и рокеры, и джазмены, но все это было где угодно, но пока не в России. Он сел в кресло, налил бокал «Бурбона» и представил себе огромную люстру в зале, шикарных дам в соболях, подъезжающих на каретах, и аплодисменты.
       - Конечно, времена теперь другие,- сказал он себе,- в Москве никто на каретах не ездит. Но, посмотрим, завтра я буду в Москве.
       Утром следующего дня самолет приземлился в столице России. Было пасмурно и мокро, но ребята были возбуждены поездкой, и их волнение передалось и Жан Люку.
       - А знаете, что Эл Ди Меола уже был здесь несколько раз,- сказал он.
       - Да, я слышал, - сказал Анри, - он играл с каким-то Агутиным.
       - Не знаю, кто это, - пожал плечами Понти, - но, говорят, ему хорошо заплатили.
       - На нас почему-то денег не нашлось, - съязвил Анри..
       - Перестань,- поморщился Жан Люк,- мы несем культуру в массы. И Феликс Лахути очень просил приехать.
       Подъехал небольшой автобус и отвез музыкантов в отель.
       - А сколько будем ехать?- спросил Анри у переводчика.
       - Учитывая пробки, часа два, может три.
       - Так долго?- удивился Жан Люк.- Это можно из Парижа до Лиона доехать.
Пробок было много. Автобус буквально продирался между машинами, выезжал на обочину, водитель ругался по-русски, но французы могли только догадываться о смысле слов. Москва была огромной, невероятно огромной и грязной. Все машины были залиты грязной жижей из-под колес, дымили, скрипели и сигналили.
       - Прекрасно, мы в России, - торжественно произнес Жан Люк.- А где Красная Площадь?
       - Не знаю, - ответил переводчик.
       - Не знаешь где Красная Площадь? – обернулись все на него.
       - Нет, знаю, - смутился тот,- я просто не знаю, когда вас туда отвезут. У вас сегодня вечером концерт, может быть, завтра.
- А где концерт?- поинтересовался Анри.
- В «Дружбе», - ответил переводчик и замолчал.
       - Прекрасное название, - подумал Жан Люк,- это замечательно.
       Гостиница впечатляла, это было огромное здание напротив выставки. Казино зазывали в гости даже днем, магазины торговали матрешками и другими сувенирами, а в кафе сидели красивые женщины и говорили на всех языках планеты.
       - Это же центр мира, - подумал Жан Люк.- И потрясающее название «Космос»….
       - Жан Люк»,- позвал его Анри.- А у тебя в номере тоже нет мыла?
       - Я все улажу, извините, - вмешался переводчик,- это случайно. «Космос» – хорошая гостиница.
       Закрывшись в своем номере, Жан Люк достал скрипку и провел несколько раз смычком по струнам. Звук был глубоким и сочным. Понти открыл окно, и вдохнул московский воздух. Ощущение было новым и незнакомым. Музыкант попробовал вспомнить, что это ему напоминает, но тут зазвонил телефон.
       -Феликс!- обрадовался он.- Я очень счастлив, что я в Москве. Какие новости? И где находится «Дружба»? Это концертный зал?
       - Ты главное не волнуйся, - заторопился Лахути, - ты же великий музыкант. Тебя все так ждут. А « Дружба» - это дворец спорта, концерт будет там.
       - Как дворец спорта?- удивился Жан Люк.- А как же акустика?
       Лахути закашлялся.
       - С акустикой будет порядок, я тебе обещаю. Это в моих интересах. Увидимся вечером.
       Трубку повесили, это было необычно для Феликса. Он никогда не заканчивал разговоры быстро. Это было похоже на его манеру играть. Часто, когда они играли вдвоем, Жан Люк уже подходил к коде, а Лахути начинал заново снова и снова.
 - Я люблю тебя Жан Люк, - говорил он.- и я получаю удовольствие, играя с тобой.
       Феликс Лахути играл неплохо. Некоторые считали, что он подражает ему, Жан Люку, но у него была своя собственная, более агрессивная манера игры. Он тоже мотался по миру, и, говорят, в последнее время очень редко бывает в собственной стране.
       Их покормили и повезли в «Дружбу», концерт начинался в 8 часов, надо было хотя бы полчаса попробовать инструменты и проверить акустику. Когда они приехали, сцена была заставлена чужой аппаратурой.
       - Сейчас все уберут, тут днем был фестиваль,- успокоил его Лахути.
       Зал был большим, как и все в Москве. Когда поставили аппаратуру, звук показался Жан-Люку ужасным. Спортивные залы не годятся для таких целей. Но Лахути как шар катался между звукорежиссерами и техниками, говорил в микрофон, пробовал звук на всех инструментах, и в конце концов, акустика стала более приличной.
       Жан Люк смотрел на Феликса и в очередной раз поражался этому полному человеку с невероятной внутренней энергией. Нелепые костюмы и огромный берет, не скрывали его полноты. Он бегал и подпрыгивал, хлопал его по плечу, целовал каких-то женщин, подбегал к инструментам, трогал струны и опять бежал с кем-то спорить или договариваться.
       - А что это за подиум?- поинтересовался Понти, показывая на стоящие справа от сцены площадки со столами на них.
       - Это VIP места, - пояснил Лахути.
       - Для ценителей джаза? – переспросил Жан Люк.
- Для ценителей тоже, - ответил Феликс, и отвернулся - какая разница. На твой концерт вся Россия съехалась. Студентов консерватории для тебя мало? Ты же великий Жан Люк Понти. Твое дело играть.
       К восьми часам зал почему-то был пусто. Жан Люк начал волноваться, но ему объяснили, что зрителей пока в зал не пускают.
- Почему не пускают?- удивился великий скрипач.
       -VIP персоны опаздывают,- съязвил переводчик. – И буфету план надо выполнить.
       Жан Люк пропустил слова переводчика мимо ушей, тем более, что не совсем понимал смысл сказанного.
       В фойе дворца спорта «Дружба» толпились люди. Это была молодежь, пришедшая сюда после занятий, люди постарше приходили семьями, они стояли у буфетов, покупали какую-нибудь мелочь, и отходили. А у входа милиция продолжала осматривать все новых и новых зрителей, открывались сумки, металлоискатель без устали жужжал, находя металлические предметы, но люди не возмущались в предвкушении концерта великого маэстро. Несмотря на почти полное отсутствие информации в прессе и ТВ, все эти люди приехали сюда со всех концов Москвы, и других городов. Они знали его, они любили его заранее, и при первых же звуках знакомых тем бурно выражали восторг. Но все это было чуть позже. А пока двери в зал были закрыты. Толпа возмущенно роптала, а Жан Люк выглядывал в зал и недоумевал. 8.30, потом 8.45. Никого.
       На улице уже никого не осталось, моросил дождь, и в туманной дымке как привидения возникали черные кубики «Мерседесов», серебристые «Лексусы», и простенькие машины охраны. Это был VIP, который ехал чтобы провести время.VIPу было все равно куда, но здесь обещали столы с икрой, и сюда гораздо проще добраться, поэтому выбор, сделанный менеджерами и секретаршами, был одобрен.
       Бритые шеи и накаченные плечи в пиджаках шли в сопровождении своих дам, таких же грузных, как и их партнеры. Они шли по пустому залу, не глядя на сцену. Услужливый персонал провожал их до столиков на возвышении и подставлял стулья под огромные зады VIPа. Прошло еще пять минут, пока раздраженная толпа простых зрителей хлынула в зал, и, не успев даже занять свои места, захлопала, вызывая артиста. Свет приглушили, и конферансье попросил отключить сотовые телефоны. Он также добавил, что Понти не любит, когда сверкают вспышки фотокамер, и это может помешать ему играть. Зрители были готовы на все, и бурные аплодисменты подтверждали полное согласие.
       Раздались волшебные звуки скрипки, ее удивительные пассажи загипнотизировали слушателей. Музыка взлетала к куполу дворца спорта и падала сверху водопадом эмоций, потом превращалась в ласкающую волну, плывущую к зрителям, и снова превращалась в бешеное цунами, разлетающееся брызгами. Когда аплодисменты стихли, и конферансье собрался объявить следующую композицию, в полной тишине раздался телефонный звонок, и со стороны VIPа кто-то сказал:
       -Аркадий Борисович, я тут на концерте. Скрипач какой-то. Я тебе перезвоню, когда закончится. Привет Людочке. Пока
Жан Люк не понимал по-русски, но почувствовал дискомфорт. Он бросил незаметный взгляд на VIP, но ничего не сказал. Он должен был играть, этого ждали зрители. И снова музыка летела под куполом Дворца Спорта, превращаясь в лепестки роз, осыпавшие зрителей. Скрипка Жан Люка делала чудеса. И зрители ощущали себя в волшебном лесу, улетали в космические дали вместе с “Cosmic Messenger” ( название композиции) и ощущали поступь Кинг Конга, ( музыку к одноименному фильму написал Жан Люк).
Его хорошо принимали, особенно задние ряды. Так было всегда, молодежь всегда воспринимала его музыку лучше. В свои 64 года Жан Люк не ощущал груза прожитых лет, музыка давала ему силы, он говорил на одном языке с молодежью, и это делало его счастливым.
       Телефонных звонков больше не было, временами он видел, что официанты несут туда шампанское и подносы с икрой, но он не стал обращать на это внимания. Правда, для него было удивительно, что в VIPе сидят к нему спиной, но в конце концов каждый слушает музыку по-своему.. Главное, чтобы никто не фотографировал, вспышка всегда мешала ему сосредоточиться. Поэтому он заранее предупредил администрацию, чтобы за этим проследили и объявили перед концертом.
       Он продолжал играть, и каждая новая композиция встречалась овациями. И тут случилось самое страшное. Кто-то, несмотря на запрет, начал фотографировать. Вспышка сломала ритм композиции, и Жан Люк позволил музыкантам импровизировать самостоятельно. Он посмотрел на престижные столы и увидел, как слонообразная фигура, стоя к нему спиной, фотографирует приятелей и их жен. Те поднимали бокалы и улыбались, и тут, Жан Люк понял, что он не интересен. Может быть, он плохо играет, или русские не понимают такой музыки… Он вышел за кулисы и сел на стул.
       - Вам плохо?- спросил администратор через переводчика.
- Нет, ничего, пусть группа пока поиграет без меня.
       Жан Люк обхватил голову руками. Он пытался понять, почему к нему было проявлено такое безразличие. Он бы не обиделся, если бы эти люди фотографировали его, но ведь они даже не смотрели на него. Зачем же они пришли ?
       Музыка продолжала играть, но чувствовалось, что музыканты выдохлись, в зале звучали аплодисменты, и вдруг Жан Люк догадался. Об этом ему говорили много раз. Но раньше он не понимал смысла этих слов.
- Умом Россию не понять,- сказал он и полетел на сцену. Сейчас он покажет этим русским, как надо играть.
       Скрипка заплакала от боли, пронзительные ноты бередили сердца, резкие ноты рвали плоть, а ритм становился все быстрее и быстрее. В бешеной пляске звуков растворялись эмоции, и ноги сами пускались впляс. Уже Феликс Лахути вышел в зал и начал танцевать около сцены, за ним поднялись другие, их было все больше и больше. Жан Люк взглянул в сторону VIPа. За столами никого не было, и он поблагодарил скрипку, поблагодарил Феликса и музыкантов за поддержку и заиграл красивую мелодию, которую никогда прежде не играл. Музыканты удивленно подыгрывали, а зал аплодировал стоя.
       «Это победа музыки2- подумал Жан Люк, и позвал Феликса на сцену.
Две скрипки, французская и российская, слились в бешеной импровизации,которой не было конца. Зал аплодировал стоя.
       Снаружи продолжался дождь, черные кубики Мерседесов, отъезжали в сопровождении охраны В одной из машин говорили по телефону.
       - Да, Аркадий Борисович, я обещал позвонить. Нет, концерт не кончился. Просто мы уехали, какофония какая-то, надо выговор сделать секретарше. А так, ничего, поели от пуза…

Москва, 2007