Месяц в деревне

***
А просто я вчера шла по лугу. Вечером. Одна. Просто так. Закатное солнце как-то искоса освещало облака у горизонта и высокую луговую траву. Смотреть было хорошо. Потому что видно было много неба, травяной луговой ковер и холмы. И больше ничего. И было ощущение уместности себя здесь и сейчас. И оказалось, что это так важно - чувствовать себя уместной, и оказалось, что так редко случается у меня это чувство.

Я вернулась с букетом луговых цветов. Этот пряный, чуть островатый запах луга и сейчас наполняет дом. А ночью мне снились облака на бескрайнем небе, подсвеченные закатным солнцем.

Разве нужно еще что-то?

***
Выбралась в город. В каком-то дворике села на лавочку. Напротив обычная хрущевская кирпичная 4-этажка, на подоконнике цветет герань и бальзамин. В некоторых местах стоят стеклопакеты, и где-то висят ящики кондишенов под окнами. А во дворе заросли сирени, акации и много-много покосившихся деревянных сараюшек. Наверное, по количеству квартир в доме. А еще бесформенная куча песка и кривая-косая лавочка. На ней я и сидела. Потом во дворе показалась ватага пацанов лет 7-ми-8-ми и с ними 3-х летняя девчушка, явно сестра одного из мальчишек. Мальчишки мигом нарисовали ворота на утоптанной земле и распределились на команды. А девчушка привычным путем поковыляла в песок. А там я рядышком. Птаха остановилась, задумалась, внимательно меня осмотрела. Осведомилась:
- Ты кто?
- Я? Я - человек.
- А я - Лилька. У тебя совок есть?
- Неа.
- Зря. И у меня нет. И у Юрки, у него только мяч и ножик. Ножиком копать неудобно. Давай песни петь?
- Давай.
И мы спели про львенка и черепаху, а потом про чунгу-чангу. А потом она пела одна, потому что я слов не знаю. Там что-то про вкусные губы и гибкие руки было. Какое-то ни фига не детское.

Во дворе уютно пахло жареной картошкой и пылью. Пацаны рубились в футбол, падая и вставая, крича: "Штанга! Угловой!". Лилька пела себе под нос, копая песок найденным пластиковым стаканчиком. Солнце сквозь ветки акации покалывало мне щеку своими лучиками. Было лето. И было хорошо.

***
Здесь в деревне жизнь значительно более осмысленная по сравнению с городской. По крайней мере я это так чувствую. Есть что-то правильное во всех здешних занятиях: полить цветы, прополоть клумбы и грядки, собрать ягоды, сварить варенье, придумать подпорки для кустов. И не приходится себя уговаривать и заставлять. Всё в кайф, всё в удовольствие. Мыть деревянный пол - это приятно. Сидеть у дома на лавочке и в холодной воде мыть посуду - это нескучно. Развалиться вечером в кресле под торшером и подшивать занавески - это классное завершнение дня. И постоянно, каждую минуту есть ощущение незряшности, осмысленности, честности всего того, что делаешь. Почему это ощущение так редко посещает меня в городе?

***
Закурив сигарету и дойдя до палисадника с целью посмотреть, а как там розы, я вдруг подняла голову и в гуще вишневой листвы увидела почти черную, созревшую и вполне доступную вишенку. И потянулась к ней, и схватилась за ветку, и дернула ее на себя. И старая огромная вишня с облегчением и радостью вмиг уронила на меня ту часть дождя, которая задержалась на ее листьях. Вместе с некоторыми листьями и даже ягодами.

...июльский вечер
перед сном принимаю душ
из вишневых листьев...

***
С дождем все непросто. Когда он начинается, ты искренне и как-то даже по-детски радуешься: ура, поливать не надо! Потом радость потихоньку уходит и уступает место наслаждению... Ведь это совсем особый кайф: сидеть на диване в теплом, сухом и уютном доме, слушать шум дождя и понимать, что тебе совсем-совсем не надо выходить за порог своего убежища. А спится-то как под дождь! Но если в этой фазе дождь не прекратился, то наступает третий период твоего отношения к стихии: раздражение, нетерпеливое ожидание солнца и тепла, обида на небо, которое впало в истерику и не может унять слез. В этот раз все три стадии я прошла меньше, чем за сутки. И сейчас злюсь и обижаюсь. Я уже оценила пользу дождя, я уже всласть понаслаждалась его звуком, вкусом, запахом, я уже получила от него все возможные кайфы и ништяки, тогда почему он до сих пор там, за окнами? Пора и честь знать.

***
У вольного пса очень много дел. С утра пораньше надо обежать овраг и выяснить, нет ли чего нового. У каждой собаки есть свой уголок, который она знает лучше других. Если ты в стае, то нужно рассказать новости вожаку.
Чёрный обычно сидит у своей ямки за Диким кустом.
Прибегает Бывшая Такса и говорит, что в её канавке появилась железная коробочка.
– Ржавая? – спрашивает Чёрный.
– Да, очень ржавая, с двумя дырочками.
Чёрный думает, потом говорит:
– Ладно, пускай лежит.
Головастый докладывает, что на его бугорке кто-то забыл книжку.
– Про собак? – спрашивает Чёрный.
– Нет, про людей, – отвечает Головастый.
– Разорви на мелкие клочки, – приказывает Чёрный, хотя и знает, что Головастый рвать книжку не станет, а спрячет её подальше.
У Хромого жгли ночью костёр и сломали удобный сучок, о который все мы чесались.
– Я ещё узнаю, кто сломал! – грозится Чёрный. – Так дёрну его за штанину, что она разорвётся!
Крошка говорит, что в его ложбинке ничего не изменилось.
– Как это не изменилось? – спрашивает Чёрный. – У всех изменилось, а у тебя не изменилось? А ты хорошо всё прощупал? Ты плёл носом петли, шарил крест-накрест, водил сверху вниз?
Крошка торопливо уверял, что плёл петли, шарил крест-накрест и водил сверху вниз.
– А это что? – грозно спрашивает Чёрный.
Он бросает перед Крошкой ветку бузины.
– Я специально проверил тебя, Крошка. Я сбегал в твою ложбинку и отгрыз эту ветку, а ты не заметил.
Крошка начинает ёрзать и хихикать.
– Вот так всегда. – Чёрный обращается ко мне. – Ничего не знают, ничего не умеют. Засыпь им весь овраг, не заметят.
Константин Сергиенко "До свидания, овраг!"

В деревне по утрам я напоминаю себе собаку из любимой детской книжки. Выхожу из дома с первой сигаретой и иду осматривать все свои угодья. О, у лилии очередной бутон раскрывается. А тут ветка у жасмина сломана. А здесь посеянная травка подросла. У дельфиниума стебель наклонился. На ирге ягод черных много, надо собрать. И вот так обхожу, осматриваю, подмечаю изменения на всех своих 15 окультуренных сотках. За ночь многое меняется, и каждое утро из дома меня гонит не только желание сделать первую затяжку, но и увидеть, как переночевали все цветы, деревья, кустики, грядки.... Вот только доложить некому, сама себе вожак стаи.

Есть и еще одно особое, утреннее удовольствие... Обходя владения, сорвать с куста и положить в рот малинку, смородинку, вишенку. Утром вкус у них наиболее яркий, даже острый. Капельки росы холодят язык. Малина совсем мягкая и успевает окрасить мои пальцы своим соком, и я облизываю пальцы, вдыхая сладкий аромат и испытывая от всего этого острое наслаждение. Оргазм - не оргазм, но что-то оргазмическое в этом есть.

***
Я быстро живу. Я не умею медленно. Почти не умею. Для меня невозможна ситуация, в которой у меня не заняты ни руки, ни ноги, ни голова. Была невозможна. Теперь я в такой ситуации оказываюсь регулярно. А всего-то я выхожу из дома покурить, дохожу до какой-нибудь лавки около какого-нибудь моего цветника, сажусь, закуриваю и зависаю. Иногда надолго. Полчаса или час я могу сидеть, смотреть на цветы и ничего не делать вообще. Даже в голове становится пусто и легко. Абсолютное созерцание. Я даже предположить не могла, что способна на такое. А теперь оно само. Только потом, когда меня кто-то из домочадцев возвращает в здесь и сейчас, я испытываю чувство небольшой неловкости и даже вины. Как будто проебала впустую время, в которое могла бы сделать что-то полезное. Это мнение рассудка. А нечто подсознательное во мне явно благодарно за это ничегошное, бестолковое и бессмысленное занятие - сидеть и смотреть на цветы.

***
Месяц лета, забот, вечерних чаепитий у самовара под нескончаемый треп, холодных туманных рассветов, когда как через вату доносится многоголосое "Муууууу", а ты закутываешься в одеяло и знаешь, что можно еще спать-спать-спать. Отпуск в деревне. Как у Чехова. И хотя сейчас в наших домах шумят компьютеры, что-то бормочут телевизоры, шелестят кондиционеры, все равно здесь те же стога, дождевые капли, падающие в забытую чайную чашку, россыпи звезд над головой, запах скошенной травы и яблок. И весь мир вокруг живет медленно, сонно, и мы быстро привыкаем никуда не спешить, все делать обстоятельно, со многими перекурами. И сплетни, и разборки с соседями. И томность во всем теле, и всякие мысли, появляющиеся при виде сеновала, и ощущение, что мир устроен просто, а жизнь похожа на черно-белое кино, в котором у тебя главная положительная роль, и зло будет в конце непременно наказано. И шелуха от семечек под лавкой, и аромат флоксов, и осыпающаяся смородина, и дети, перемазанные малиной, и грязь, налипшая на подошвы. И вафельное полотенце сползает с волос на лицо, пока красишь дом. И грубо сколоченная лестница скрипит под ногами. И дым поднимается из труб. Все это - отпуск в деревне. И он кончается, потому что началась осень, а какой отпуск осенью? В деревне?