Опус серых

Серые люди идут домой. Они натыкаются на хромых псов. Изрыгают жестокость. Будто факелом в глаза. Им верно больно. Они подпинывают животное с дороги. Стараются быстрее завалить хромающую тень ненужным бытовым хламом. Промаргиваются и ворчат. Серые люди разбредаются по квартирам. Включают черно-белое ТВ. Набив телеграмму кинескопному божку на пульте, отпускают свое лицо в холодильник. Они видят белозубых блондинок на этикетке масла. Серые люди рычат. Им хочется причинить изнывающую боль этой бестелесной масляной принцессе. Они швыряют его в угол холодильника. Серые люди размещаются между ручками кресел. Укрывают колени плохопропечатанными газетами. Татуируют халаты типографской краской, мозги – типографскими язвами. Серые люди орошают шпротным маслом свои животы. Они ведут диалоги с шоу-богами. Серые люди понимающе вздыхают при очередной нервнослепленной истории об одноногих, одноглазых, однополых серых людях. Особосентиментальносерые чуть пачкают пудро-кожу еле-соленой слезой. Серые люди звонят серым людям. Обсуждают серость неба по лживым метеопрогнозам. Серость асфальта вновь достигла критической отметки и, кажется, это правда грозит серым людям ухудшением и без того шаткой системе индустрии грузоперевозок. Серые люди нервничают и пьют капли. Капли скатываются по гладкосмазанному шпротным маслом горлу. С трудом протискиваются по системе пищеварения, липиды забивают их в пути. Серые люди думают о вечном. О бутерброде с майонезом перед сном, который, по их опасению и дико беспринципному устройству организма, останется в их складках навечно. Серые люди вздыхают и жуют. Чуть зевают перед последним жевком. Шаркают в спальню. Серые люди очень утомлены серостью быта, сетуют на слабый серый свет старой лампы. Им хочется спать. Они прячутся в советские одеяла в клеточку. Подгибают его под ноги. Серыми кулачками привычно подтыкивают подушку. Серыми губками вяло отказываются от вялых ласк. Они засыпают с чувством крайней нелюбви к серости жизни. Через три минуты серые люди умирают в черных снах.