День на службе у янки

Хочешь подработать на своей "Волге"? - спросила меня знакомая художница. Она писала маслом картинки на ржавом железе в стиле модерн. А я помогал тем, что разыскивал фактуристые куски металлолома и привозил ей. Она преуспевала и даже ездила со своими работами заграницу, где их покупали. Конечно, я согласился подзаработать. Весь мой капитал был тогда вложен в Химбанк.
Раз в квартал я приходил на улицу Кирова за дивидендом в 4 доллара. На них покупал в гастрономе свежую булку, копченую осетрину - граммов 150 и чашечку кофе по-венски. Это было как праздник.
- А что нужно делать? Где клиент? Чего хочет?
- Тут американец знакомый приехал. Крупный адвокат. Владелец фирмы. Ему нужен шофер с машиной. По-русски не знает, а ты говоришь по-английски.
- Какие условия?
- Сам скажет. Он ждет тебя завтра в 9 утра. В баре гостиницы Берлин, ты знаешь - "Савой"...
- Знаю. Буду.

На утро я припарковал свою "Волгу", вымытую теплой водой с шампунем, за чугунной цепочкой, ограждающей вход знаменитого ресторана. С подиума, где завтракали постояльцы, мне махал рукой упитанный господин средних лет, лысоватый, в роговых очках и дорогом костюме, при галстуке и бриллиантовых запонках.
- Девид Шепард, лойер, - представился он и вручил визитку. Я назвал свое имя.
- Присаживайтесь, я сейчас доем - сказал Шепард.
- А в чем состоит работа? - спросил я, когда американец допивал сок.
- Разъезды по городу - ответил он. - С десяти до десяти, 50 долларов за день.
Столько я не получал за пол месяца!
- Когда начнем?
- Уже начали. Я сейчас расплачусь, а вы идите к машине - я видел в окно, где вы её поставили.
Динамизм Девида впечатлял. Выжмет все за полтинник, сукин янки! А с другой стороны - кто же станет даром платить? Вон он, вышел из подъезда "Савоя", полы легкого пальто хлещут по икрам, кашне длинное бьется через плечо, отполированные ботинки сверкают, не идет - летит!
Надо бы вылезти, дверь открыть, усадить... Да что это я? Нанят за бабки баранку крутить - и сиди!
Адвокат открыл дверь и сел рядом. Устроился поудобнее и выжидательно уставился на меня. Я выдержал паузу.
- Куда едем?
- Не знаю! - пассажир улыбнулся и кокетливо пожал плечами. Уж не голубой ли?
- Как так? Не знаете адреса?
- Мне все равно. Куда хотите.
Ни хрена себе!
- Покажите мне вашу Москву.
Ну, это понятнее. Может быть в таком случае отвезти его на Комсомольскую площадь и посадить в экскурсионный автобус по городу? Нет, так нельзя. Что же, поехали!
- Вот Белый дом, здесь у нас заседал конгресс. В Вашингтоне ваш Капитолий не расстреливали из пушек?
Девид хмурится.
- А у нас расстреляли.
- Да, я видел это по СNN. Это было ужасно.
- А вот там - стадион. Там расстреливали людей...
- Это ужасно... - бормочет Девид.
- А здесь трупы грузили на баржы...
Экскурсия явно не нравится гостю. Нужно менять тему.
- А теперь я бы вам предложил посетить картинную галерею - частный бизнес, раньше таких у нас не было. Владелица - моя знакомая, все покажет, расскажет и картину может продать.
- Камон! Превосходно! - с облегчением оживляется пассажир, - У меня много клиентов-художников в Штатах.

Стелла Павловна приняла нас как желанных гостей. В двух больших залах, холлах, коридорах, подсобке её галереи оказалось несколько сотен картин от классики до авангарда. Среди них выделялся модный художник, пишущий женщин как свиноматок с многочисленными сосцами. Этакий сюр и постандерграунд.
Гостю особенно приглянулась голая баба с пол дюжиной сисек на каком-то пиру у сатаны. Воланда чтоли. Адвокат сказал, что купил бы эту картину для своего приятеля в Бостоне, тот просил привезти для своей галереи что-нибудь новенькое из "России во мгле".
- Автор хочет три тысячи - тотчас прощебетала Стелла Павловна, - но я отдам за две. А чек для отчета вашему другу выпишу на три. С таможней договоримся - у нас соглашение, мы им платим. Документы на вывоз будут к вечеру, привезем прямо в номер.
Девид даже подпрыгнул от охватившего его восторга и хлопнул Стеллу по заднице, на что она не обратила никакого внимания.
- Олл райт! прекрасно, согласен, беру! Жду картину и все бумаги. Раму не нужно.

Чтобы впарить ему с моей стороны? - лихорадочно думал я. продать нечего, услуги мои он уже купил. Разве что заинтересовать медосмотром - он в очках, а у меня - глазной врач, причем высшего класса. И я сделал заход:
- Девид, вот ваши очки - сколько диоптрий? Глаза устают?
- Оу ес ес! У меня близорукость. Астигматизм и глазное давление.
- Моя дочь - окулист, высший класс, может быть вам ей показаться? Работает отсюда неподалеку. По дружбе она вас посмотрит.
- Так везите меня к ней сейчас же! Она на работе?

Войдя в корпус больницы я вызвал Светлану и все объяснил. Она забрала янки с собой и удалилась, а я вдруг почувствовал, что умираю. Голова плыла, сердце билось прыжками, ноги ватные. Воздуха не хватало, лицо стало багровым и онемело. Я вошел в кабинет неотложки и сказал, что мне плохо.
Меня положили на кушетку, прибежали врачи, измерили давление, посчитали пульс, сделали уколы и сообщили - это от стресса и утомления, полежите, сейчас все пройдет. Я задремал.
Через час пришла Света.
- У твоего американца - все в порядке, - доложила она. - Я все осмотрела, объяснила как ему дальше жить, а ты что это - сердце, давление... Не жаловался никогда!
- Стар я уже видно стал, Светочка. Не по силам такая нагрузка - вертеться шестеркой.
- За это и деньги платят, - она подмигнула и показала двадцатидолларовую бумажку. - Он дал мне сейчас половину моей зарплаты.
- О Господи! Да такой врач как ты получает в Америке 20 тысяч долларов в месяц!
- Так-то ж в Америке. Ну, вставай, тебе надо идти. Мы его уже выпроводили во двор. Голова не кружится? Ты держись. Бизнес есть бизнес.
Она поцеловала меня и сунула в кармашек своего халата купюру.

Девид уже стоял у машины.
- Она прекрасный специалист - сказал он. - В Америке я обследовался перед отъездом. Она мне сказала точь-в-точь, что и мои врачи. Диагноз, прогноз, терапия. Все совпадает один к одному, но там я заплатил 200 долларов... А сейчас я хочу пообедать. Ты знаешь какой-нибудь ресторан, где вкусно готовят?
- Я думаю это в Центре международной торговли, - ответил я.
Когда-то я сам там обедал, парковал у реки машину и шел к своему закадычному другу - шеф-повару японского ресторана. Он сажал меня в закутке, на сверкающей как лаборатория кухне, и кормил сказочными блюдами - бифштексами из тунца, лишь вчера бороздившего океан, мраморного тельца, чью клетку японца подвешивали и трясли через каждые полчаса, чтобы жир не застаивался, а растекался по мясу мраморными прожилками. Плавники, экзотические моллюски, всевозможные водоросли. Пил теплый сакэ. Теперь Сева умер, и после такого обеда я ушел бы из этого ресторана без брюк, пиджака и без "Волги".
Но Девиду все это до фонаря - он богат. И я везу его в ЦМТ. Там он будет обедать, а я займусь своим делом - ждать.

Откушав, Девид вышел под кайфом. Он шутил, балагурил и требовал девочек.
- Что пили, Дэв? - спросил я.
- Спиртное сейчас не в моде, - ответил он, - алкоголь - фу!
Он оттянул манжет, подмигнул и провел по запястью пальцем, будто сделал дорожку, поднес к носу и снюхал.
- Поедем в отель, - сказал он.

Его номер в "Савое" находился на втором этаже. Квадратная комната в 20 метров с лепниной на стенах и потолке, с зеркалами и широченной кроватью - 500 долларов в сутки.
- В следующий раз сниму номер в Национале, - Девид обвел рукой стены, - не люблю завитушек.
Он влез прямо в костюме и башмаках на белоснежные покрывала кровати и картинно устроился на подушках.
- Как же так? Вроде в Штатах старина в цене, вы ведь нация молодая. Антикварное все у вас из Европы.
- Я люблю панели, чтобы все было ровно, без выкрутасов. В моем доме и офисе - современный дизайн?
- А у тебя контора?
- Две. Одна в Бостоне, другая в Нью-Йорке, 30 служащих.
- А дела какие ведете?
- Какие придется, всякие.
- И уголовные?
- Уголовные тоже, какие закажут.
- Прибыльный бизнес?
- Да, если ведешь его правильно.
- Ну, так везде...
- Слушай, я хочу чтобы ты привез сюда Иру.
- Что за Ира, откуда? - я взглянул на часы, мой рабочий день еще продолжался.
- Из Строгино.
- Я готов, какой адрес?

От Детского мира до Строгино не ближний путь, но раз подрядился - мотай куда пожелают.
Вечер, талый снег с водой, темнота. В оговоренной точке с тротуара сбегает Ирина, несется по лужам и крошеву. Рвет на себя дверь.
- Вот гемморой! - выпаливает она, обваливаясь на сиденье, и оглушительно хлопает дверью, - что ему еще от меня нужно.
- Сказал чтобы привез вас, он ждет. Кстати, я Николай Алексеевич.
- Очень приятно, а я Ира. Ирина Владимировна, старший преподаватель кафедры иностранных языков технологического института. Неделю назад он нанял меня переводчицей за 100 долларов в день. Заколебалась я с ним. Вчера не пришла, я стою больше.
Ирина - красавица. Молодая. Рост 180. Это я сразу определил. У меня - 185. Бюст, бедра - не измерял, но все в «полной плепорции», как говорят. Ноги как у богини Дианы. Лицо писаное, речи - как у Василисы Премудрой: - Гемморой, - говорит, - Сто долларов в день это мало! Я кандидат наук, старший преподаватель, беседую на 4 языках, на шести объясняюсь, понимаю - на всех!
- Но Ириночка, люди богатые женщинам часто не за познание языков деньги дают...
- Я не из таких! - отрезает моя собеседница.

Мы входим в "Савой" как в свой дом. Швейцар уже знает нас словно родственников, бежит навстречу и не дает пешком подняться по лестнице - хоть один этаж, но приглашает в лифт.
В номере оживление, привезли картину из галереи. На столе - документы для таможни. Стелла считает деньги и прячет в сумочку, какой-то мальчишка, носильщик что ли? Мэтр лежит при полном параде в ботинках на белоснежной постели и подперев кулаком правую щеку благодушно за всем наблюдает. Стелла с мальчишкой смываются.
Девид объявляет: - Сейчас я лечу Ленинград. Хочу чтобы вы Ирина сопровождали меня. Вот билеты, питание и гостиница за мой счет. Плачу 200 долларов в день.
- Вот гемморой! - бормочет Ирина. - Пусть летит Николай Алексеевич, он и в аэропорт отвезет и там будет вас сопровождать...
- Номер гостиницы Астория забронирован на ваше имя Ирина. И еще мы с вами беседовали об условиях вашей работы в Америке. Мне сейчас звонили из Бостона и сообщили, что готовы принять вас на должность преподавателя русского языка и литературы в Бостонский университет. Они оформляют вам визу. Билет в США, квартира и возвращение в Россию - за счет университета. Ваша зарплата 40 тысяч долларов за семестр.
Пораженная громом Ирина опускается в кресло.
- Как же это? Это же гемморой!
Я поднимаюсь и двигаюсь к двери. Девид вскакивает. Он вытащил из кармана ворох купюр по одному, два и пять долларов. Где он их только насобирал? Отсчитал 50, каждую бумажку разгладил, разогнул ноготками заломы, сложил аккуратненькой стопочкой, протянул между пальцами, сделал не толи кораблик, толи голубка и вручил его мне. Мы распрощались.
Внизу в вестибюле один доллар я отстегнул швейцару с густой бородой.
- Благодарствуйте господин хороший! - крикнул он театральным басом, - а то ходят тут всякие - рубля не дождешься! - и бросился отворять мне тяжелую дверь на улицу.