Мальчишечья судьба

Это мои личные кошмарные глюки,
так что фиг их кому посвятишь…

Ещё один фик фактически с той же темой, что и «Я от неё, а она за мной». Отношения внутри треугольника Рицуко – Мисато – Кадзи. Только всё происходит между 2008 и 2010 годами, пока обе наши героини и примкнувший к ним герой были ещё молоды… но уже с проблемами.
Честно предупреждаю – в этом фике всё ещё хуже, чем в том. И вырос он у меня из малопонятных, как говорят, «на кончике мозгов», ассоциаций с фильмом «Москва слезам не верит». Правда, маленьких детишек тут не будет, но зато я сочла себя вправе придумывать про семью Кадзи всё, что мне удобно (мангу не читала, информацией оттуда не владею и соответственно выношу её за скобки).

1
– А, так значит, это вы – дочь профессора Кацураги, которая временно служит в Силах Самообороны Японии?
Мисато стояла за контрольно-пропускным пунктом своей войсковой части и разглядывала строгую пожилую даму, вызвавшую её на разговор. Той даже представляться не надо было. Госпожа Кадзи, глава небольшой, но влиятельной и многопрофильной империи. Бывшая жена достаточно знаменитого путешественника, который в конце концов сбежал из её огромного дома, жгуче жалея о том, что его десятилетнему сыну не место в опасных тропиках. Несостоявшаяся свекровь. Человек, которого Мисато Кацураги заочно боялась. Впрочем, её и сам Рёдзи Кадзи боялся. Во всяком случае, когда она ему звонила, он всегда выходил в коридор и разговаривал стоя навытяжку.
Сходство с сыном у этой дамы – как же её звать-то? – было налицо. Интересно вот только, зачем она пожаловала.
– Да, это я, Кадзи-сан. Лейтенант Кацураги по вашему распоряжению прибыла, – вот так выпендриваться было необязательно, но само получалось…
– Я уж и вижу. Вот, оказывается, как выглядит девушка, которая бросила моего сына и по которой он до сих пор сходит с ума. Очень интересно. Я ещё как-то терпела ваше существование, пока у Рёдзи был с вами роман в университете. Хотя ваша личность и тогда внушала мне определённые подозрения. Но когда вы променяли высшее образование на грязные казармы… а мой сын, приехав домой на каникулы, начал засыпать и просыпаться с вашей фотографией… вот тут я поняла, что должна всё выяснить лично.
У Мисато сердце перевернулось. Он тоскует, скучает… И вырвалось:
– А почему Кадзи Рёдзи-сан сам не приехал?..
– Вы ещё хотели бы, чтобы он валялся у вас в ногах? Какой-то минимум гордости я своему сыну успела привить! Вы же его бросили! И я приехала убедиться, что вы совершенно не стоите его переживаний и больше не будете смущать покой нашей семьи.
– Вот уж чего точно не буду. Можете ему передать, что я без него совсем не скучаю. Что я пью, курю, ругаюсь матом, играю в карты на раздевание… и вообще, знаете, как про меня один наш старший офицер сказал: «Такая красота должна быть достоянием общества!» Вот и делайте выводы. Передайте Кадзи Рёдзи-сан, что мне тут хорошо.
Хорошо, кстати, действительно было. Только не от того, что Мисато перечисляла. Она и не делала почти ничего из этого. Ну висел в комендатуре плакат с её фотографией в купальнике и небрежно наброшенной поверх него форменной куртке, с кудрявой надписью: «Лейтенант Кацураги – мечта каждого солдата!». Так это же для поднятия боевого духа! И ей действительно было классно делать эту фотосессию – но ведь награда так никому и не досталась. И, кстати, имя лейтенанта Кацураги красовалось рядом с пресловутым плакатом в списках отличников боевой подготовки.
Да, Мисато попала в эту спецчасть по некоторому блату – учли её происхождение, желание мстить ангелам и знакомство с дочерью доктора Акаги. Отсюда был хороший шанс перейти непосредственно в организацию, стоящую на страже мира. Но девушка, стоило ей пробиться сюда, не позволяла ни себе, ни другим делать ей хоть какие-то скидки. Тренировалась до седьмого пота наравне с парнями – и чувствовала себя на своём месте. И безумно радовалась тому, что вечером, упав после отбоя на койку, сразу засыпает и не видит даже снов – не то чтобы успевать сожалеть о своей первой и единственной любви. От которой она сбежала, оборвав все нити – после нескольких лет романа поняв в одночасье некоторые простые вещи, испугавшись самой себя, испугавшись, что Кадзи предаст её, как её отец предал когда-то их с матерью…
Но матери любимого обо всём этом знать не полагалось. Она выслушала Мисато с выражением жуткой брезгливости на лице – и сказала:
– Да, теперь мне всё понятно. Передам. И найду Рёдзи другую девушку. Красивую, умную и положительную. И в интеллигентных кругах.
– Удачи, – Кацураги слегка поклонилась и пошла снова на территорию части. Благословляя грядущие стрельбы из всех видов оружия…

2
– Ри-тян, тебя обрадовать?
Рицуко Акаги резко повернулась на каблуках, разроняла какие-то бумажки. Выругалась про себя: опять этот Кадзи, не парень, а стихийное бедствие…
– Кого хороним? – осведомилась девушка, хмуря брови.
– Нас с тобой. В одном гробу. Моя мамочка выдумала, что мы с тобой идеальная пара.
– Оригинально. Только вот у меня тоже есть мама, и она меня учит, что замуж выходить – это вообще архитектурное излишество.
– Ну, в глубине души я с твоей мамой согласен. Но, знаешь, свадьба не завтра, а быть моей невестой может оказаться и приятно, – Рёдзи подошёл поближе, попытался обнять…
– Только будет безумно мешать учёбе, – Рицуко отстранилась, выставила перед собой локоть.
– Уж будто ты только об учёбе и думаешь. Когда так защищаются – обычно есть кто-то на примете.
– А если и есть?..
– А я его знаю?
– Не знаешь.
– Значит, не с твоего и не с моего курса.
– Вообще не из нашего университета.
– Значит, с работы твоей мамочки. Значит, наверняка намного старше и в сто раз опытнее. И ты надеешься его заинтересовать?
– Оставь меня в покое, я сама ещё ничего не знаю! – Акаги сделала несколько шагов, удаляясь от Кадзи и всей своей прямой фигурой выражая презрение.
– Зря ты мною так разбрасываешься. На правах твоего жениха я бы мог хотя бы снять тебе закомплексованность… поучить кое-чему… У меня где-то даже значок валялся: «Секс-инструктор. Первый урок бесплатно».
– Слушай, Кадзи Рёдзи, иди откуда пришёл. А то я тебя стукну чем-нибудь тяжёлым.
– Зря ты так. Ты девка-то эффектная… была бы, если бы хоть немножко научилась, как себя подать. Зря не даёшь мне тобой заняться.
– Прежде всего это было бы подло по отношению к Мисато, – Рицуко так и говорила, не оборачиваясь и продолжая путь.
– Мисато в армии, – Кадзи чуть ли не под ноги сплюнул – тоже на ходу. – С кем попало и со всеми подряд.
– Раз ты так легко в это веришь – то ты и её недостоин, и я лучше убью себя, чем пойду за тебя замуж и вообще подпущу тебя близко.
– Больно я сам собирался на тебе жениться! Хотел по-товарищески с тобой договориться, как выпутаться из этой истории – а ты…
– Ты не умеешь с девушками по-товарищески, – припечатала Акаги, входя в свою общажную комнатушку и быстро запираясь изнутри. – Даже по-человечески не умеешь!..

3
Письмо от подруги обрадовало самим фактом. Мисато, оказывается, здорово соскучилась по тихой и серьёзной крашеной блондиночке. Правда, Рицуко писала такое, что впору было потерять разум и сон. Кажется, их с Кадзи чуть ли не насильно тащили к алтарю и на брачное ложе. Акаги не то чтобы просила о помощи – писала сдержанно, мол, я считаю, что ты должна об этом знать и что нас обоих это не радует… Но Кацураги прочла между строк: «Убери его от меня!» И отписала в ответном письме: «Приезжай!»
…Рицуко сидела на ступеньках у проходной, ждала подругу. Та выпорхнула не скоро, но порывисто, сегодня в том варианте формы, который предполагает брюки, и с волосами, подобранными наверх… но даже это не могло сделать её похожей на мальчишку. Фигуру-то никуда не денешь, она так даже лучше обрисовывается… Акаги невольно залюбовалась Мисато и в очередной раз немножко позавидовала её красоте и задору.
– Тебе идёт…
– Я знаю, привет! – Кацураги от души обняла подругу. – Я давно знаю, что нашла своё место в жизни. Ну как ты?
– Да как всегда… Если не считать этой идиотской свадьбы.
– Могу расстроить, я умею… Если его мамаша узнает, что ты под моим дурным влиянием, то сразу и передумает…
– А ты не хочешь… что-то спасти, вернуть назад?..
– Да нужно мне очень, я уже распустила о себе столько страшных слухов… И раз им поверили – то мне уже всё ясно. И вообще не хочу такую свекровь.
– Вот тут я тебя прекрасно понимаю.
– Ага, так что я готова помочь. Проверенным способом. Только это не тема для разговоров на ступеньках. Я в увольнении до позднего вечера, так что пошли-ка в город…
…Они шли под ручку, и Мисато делилась шальной идеей:
– Знаешь, мне одним грехом больше, одним меньше – уже неважно. Мы можем сказать… что ты со мной слишком давно и тесно общаешься, что у нас больше чем дружба… что ты моя девушка, ага.
– Ми-тян… – глаза у Рицуко расширились, щёки залила краска… а в груди стало так горячо, жарко… и как будто сладко… и захотелось обнять подругу за талию, повиснуть на ней… Так странно и так стыдно…
– Так, я тебя шокировала. Это хорошо. Может, Рёдзина мамаша тоже впечатлится. И сам он заодно.
– А… а как ты думаешь это организовывать?
– Напишу ей письмо… А тебе потом придётся подтвердить. Как-нибудь я нагряну в ваши края, похожу с тобой в обнимку, поцелую пару раз… Ну, хотя, может быть, это уже и лишнее, что-то я разошлась… – Мисато смеялась на всю улицу, а Рицуко почему-то очень хотелось сказать: «Не шути этим… не шути…» – Но, в общем, так, Акаги: я тебе сделала предложение и прошу серьёзно над ним подумать. Будет кому ждать меня из армии… будет кому писать письма… из армии пишут девушкам, а не парням!
– Ненормальная ты… Я надеюсь, ты хоть сегодня не станешь меня лапать и целовать… даже для репетиции? – в серо-зелёных глазах Рицуко был сладкий ужас, то, что называют «и хочется, и колется…»
– Нет, зачем? Всё после свадьбы, дорогая, а наша помолвка растянется не меньше чем года на два… Вот перейдём обе в ту контору – тогда да…
И всё-таки они гуляли по городу в обнимку, вроде бы невинно, но одна немножко переигрывала, а другая ей позволяла, а потом они стояли под какими-то кустами в опасной близости от проходной, и если бы кто видел Мисато мельком и со спины – то в самом деле мог бы подумать, что Рицуко целует парень, младший офицер… Хотя никто, конечно, её не целовал, ей только шептали в лицо:
– Дождись меня, прошу… Меня больше некому ждать, Ри-тян.

4
– И что, дорогая дочь уважаемой Акаги-сэнсей, то безобразное письмо, которое я получила от вашей, с позволения сказать, подруги, от этой возмутительной Кацураги Мисато, – это правда? Её тлетворное влияние действительно зашло настолько далеко?
– Да, это правда, – кажется, сейчас Рицуко совершала самый отчаянный поступок за все свои двадцать три года. – Вот, у меня на двери комнаты её фотография, и она же – на заставке компьютера, и пишет Мисато-тян одной мне, писем целые пачки, только читать я вам их не дам – это слишком личное, Кадзи-сан…
– Я и не собиралась читать ваш разврат. Мне всё ясно. Мне с самого начала следовало догадаться, что вы такое.
…После этого и Рёдзи шарахался от Акаги как от прокажённой – но ей-то было всё равно и даже к лучшему. А ещё через пару месяцев Кадзи благополучно защитился и уехал работать то ли в Европу, то ли в Америку. Так что его мамочке пришлось временно расстаться с планами его женить…
Если бы это случилось чуть раньше – Мисато и Рицуко не пришлось бы реализовывать свой кошмарный план. А так – они обе уже слишком втянулись в эту игру.
«Девочка моя, ненаглядная, преданная, самая лучшая, ласковая…»
Для Кацураги это, особенно поначалу, была чистой воды сублимация. Ведь Мисато не могла писать Кадзи и не стала бы ни за что. А сердечные страдания всё-таки боевой подготовкой под корень не изводились. Хоть так, хоть кто-то, и жить от письма до письма…
«Красавица моя, любовь моя, счастье моё невозможное…»
Для Рицуко всё было хуже. Серьёзнее. Она и не подозревала, что знает такие слова. Что найдёт столько времени на то, чтобы заниматься не учёбой, а писать стихи…
Девчонки держались за свою переписку и не променяли бы её ни на что. Обсуждали, как увидятся снова – и какой будет их так называемая свадьба.
Кажется, эта реальность становилась для обеих чуть ли не единственной.
И так прошло два года, и всё это время Рицуко и Мисато не виделись ни разу. Списывая на какие-то обстоятельства… мучая себя и боясь чего-то…

5
– Дождалась, да?..
– Дождалась…
И обняться едва ли не на виду у всех, и долго ходить, взявшись за руки, болтая обо всём подряд и не зная, нужно ли, стоит ли, правильно ли идти куда-то, где никто не найдёт…И потом всё-таки оказаться в маленькой квартирке Акаги, благословляя мать Рицуко, пропадавшую, как обычно, на работе…
Первый раз поцеловаться – в темноте, неловко… Мисато старалась быть напористой – и почему-то чувствовала лёгкое разочарование. Её подруга таяла и млела, растворяясь в каждом мгновении – её вообще целовали впервые в жизни и по её собственному горячему желанию…
Дальше всё было очень бестолково, и Мисато постепенно понимала, что ей совсем не нравится «вести», не нравится, когда ей покоряются, а она сама-то толком не знает, что делать… Рицуко была зажатой, и смущённой, и позволяла ласкать себя и изучать, и каждое мгновение умирала от счастья, только показать этого не умела, да и путём ответить… И лишь в самом конце шепнула:
– Я люблю тебя… Я жила ради этих минут…
– Да, да, милая… – подруга рассеянно гладила её по волосам.
Неужели ей понравилось? Бедная девочка. Ей просто не с чем сравнить. Чистая, нетронутая… Она-то сама, Мисато, после Кадзи не была ни с кем – и сейчас всё так остро вспоминалось… В душе у Кацураги мешались нежность, жалость – и нарастающее разочарование. Ещё и помогать себе пришлось самой – и это было настолько стыдно и неправильно…
– Спи, котёнок…
…Наутро Рицуко открыла глаза, блаженно потянулась – и увидела, что Мисато уже сидит на постели одетая. Акаги подалась было к подруге – и услышала:
– Ри-тян, подружка моя… Знаешь, я тут подумала: заигрались мы с тобой… Не надо было заходить так далеко. Я хоть и девчонка с мальчишечьей судьбой, но всё-таки я люблю парней. Так что давай останемся просто подругами, – тут Кацураги увидела её глаза и выдохнула в панике: – Котёнок?.. Ох, ну только не говори, что для тебя это было серьёзно…
Рицуко упала лицом в подушки – и не говорила ничего.
– Котёночек?.. – Мисато неловко погладила её по плечу. Не дождалась реакции… – Ну ладно, я на работу, догоняй… – опустила глаза, быстро ушла из комнаты…
…В тот же день – первый для обеих рабочий на новом месте – Рицуко Акаги с горя отдалась командующему Икари. Прямо на лабораторном столе.
Гендо Икари только и подумал: «Свято место пусто не бывает».
Рицуко ещё не знала, что минувшей ночью погибла её мать.
Апрель 2008