Предисловие.
Пруд был идеально одинок. Прозрачная вода дрожала от невесомых прикосновений влажного ветра, точно девушка на первом свидании. Правда, наблюдатель, пришедший в этот уединённый уголок, не мог придумать такого сравнения…
Некто в белых одеждах и без обуви сидел на траве блестящего зелёного цвета, его ступни были погружены в волнующуюся воду, прохлады которой он не замечал. Над ним пели птицы, голосам которых позавидовал бы соловей… но наблюдатель никогда не слышал соловья… не слышал о соловье…
Незаметно, медленно снежно-белое облако подплыло к наблюдателю.
-Я вижу, ты в печали.
-Нет, не в печали, Боже, - ответил ангел, - Ты знаешь, что меня гложет.
-Сомнения – причина движения, а движение – это жизнь.
-Значит, я живу… сомнениями об Адаме и Еве?
Облако не шевельнулось. Ангел встал с травы, мгновенно забыв её мягкость, и пошёл вдоль берега. Ангел продолжал размышлять вслух.
-Из любви к ней он взял плод с Древа… но разве можно согрешить ради любви? Если можно, значит, любовь – грех, страсть. Но тогда Ты…
-Твои размышления похожи на изыскания людей. Из любви к одному существу Адам пренебрёг другим. Пренебрежение Мной ради Моего творения – это ли любовь?
Ангел поморщил лоб, усваивая слова Творца.
-Не было пренебрежения. Адам любил и Тебя в Твоём создании. Хотя… тогда бы он отговорил Еву, и они до сих пор были бы в Эдеме…
Он вздохнул, не останавливаясь и не глядя на ползшее мимо облако, молча ждавшее следующего вопроса.
-Значит, Адама ослепила страсть, а не любовь?
Облако не ответило.
-Но есть ли что-то более ослепительное, чем Свет, Боже?
-Есть. Тьма. Как видишь, из её глубины мало кто выходит в Мою высоту.
Ангел ещё раз вздохнул и углубился в новые размышления.
-Неужели ты хочешь?.. – облако спросило так, словно утверждало его мысли.
-Не знаю.
-Ты можешь испытать их слепоту, но сможешь ли ты вернуться?
-Не знаю, - повторил ангел, упорно, словно к цели, идя по кромке воды и травы.
Нельзя сказать, что воцарилась тишина: птицы продолжали петь в небе, ветер – в прикосновениях с водой.
-Не знаю, Господи, - продолжил ангел, - но, по-моему, ответить на мои вопросы может только человек.
-Неужели ты сомневаешься во Мне?
-Нет. Я… наверно, просто хочу увидеть собственными глазами… не знаю, что… я так много слышу от людей, живших на земле, но так мало могу представить себе!
-В свете Моего всезнания ты всё равно сомневаешься в их горестях?
Ангел молча склонил голову. Облако продолжало:
-Будь по-твоему. Иди.
Глава 1.
Женя открыл перед сестрой дверь и впустил её в музыкальный магазин. Тесное помещение было залито декабрьским солнцем, как розетка молодым мёдом. В косых столбах лучей, прорубавших окна, вальсировали пылинки, то опускаясь на книги и инструменты, то вновь поднимаясь в бесконечную игру света.
Ира с порога заметила Её – она лежала за стеклом витрины, блестя вместе с пылинками и солнцем, матово отражая белизну лучей каждым изгибом, каждой стрункой.
-То, что надо, - сказала она, подходя к скрипке и любуясь изящной формой музыкального инструмента.
Глядя на прилипшую к стеклу сестру и на ценник, который она прикрыла одной рукой, Женя удручённо вздохнул: этот подарок сестре на день рожденья, плюс дорога обратно – и вся его зарплата. Одно счастье, до получки оставалась неделя, так что он мог протянуть. К тому же отступать было поздно.
-Точно? Проверять будем? – уточнил Женя.
-Ты посмотри на неё… такой цвет… точно, я буду на ней играть… нет, она будет играть в моих руках как у Страдивари!..
Он пожал плечами и подошёл к кассе. Продавец уже заметил их и знал, что они выбрали, однако всё же проверил при них инструмент. Ира с обожанием обогнула каждую линию скрипки взглядом, словно руками. Смычок она держала в руках как реликвию, только что выкопанную из египетской пирамиды.
Эйфория от покупки, однако, не помешала ей при выходе из магазина заметить ещё одну витрину – точнее флейту на ней.
-Смотри, какая прелесть!
У Жени не было денег, бояться разорения было излишне. Но, как музыкант, он понимал и разделял слабость сестры к красивым музыкальным инструментам, произведениям и… людям.
-Зачем тебе, ты же на флейте не играешь, - он сам не мог оторвать глаз от серебристо-белого корпуса, покрытого клапанами.
-Сейчас слюной изойду от зависти к флейтистам!
-Я же тебе не завидую, - соврал он. Ира посмотрела на него с выражением человека, услышавшего шутку.
-Если б флейта говорила… - мечтательно протянул он, - я бы стал молчать при ней…
Только из ответа сестры он понял, что говорил хореем.
-Нет, игра бы принудила. Чувство разума сильней.
-У кого как.
Они переглянулись и пошли к выходу.
Перед автобусной остановкой Женя почувствовал, как мёрзнут руки, и залез в карманы куртки, перебирая в них монетки, ключи и другую мелочь.
-А! – он встал так резко и воскликнул так громко, что Ира в испуге остановилась и с тревогой посмотрела на брата.
-Медиатор! Я посеял медиатор!
-Наконец-то свершилось! Что ж ты его таскаешь с собой, играть-то тебе всё равно не на чем!
-Тебе, скрипачке, не понять, - он судорожно стал обыскивать карманы не только куртки, но и джинсов, но медиатора не было.
-Что же теперь?.. Моя прелесть…
-Начитался Толкиена. Другой купишь.
-Другой! Да ты знаешь, сколько он стоит! Знаешь, как трудно найти нормальный!..
Женя повернулся и пошёл обратно, в сторону магазина.
-Стой, ты куда! – Ира посмотрела вслед брату, потом на остановку, к которой только что подошёл их автобус, пожала плечами и почти прошептала, - всё равно ничего ты в сумерках не найдёшь, кроме неприятностей.
Женя шёл по следам, а на следы уже ложился свежий чистый снег. Он прикрывал рисунки подошв, поэтому Жене приходилось расковыривать мыском тротуары, но видел он только асфальт…
Возле самого магазина, где уже зажигались фонари, он поднял глаза и не поверил им. На нижней ступени лестницы, ведущей внутрь, стояла девушка в лёгком длинном платье цвета металлик. На её белую кожу липли, не тая, снежинки, словно она была не живым человеком, а гениально похожей на человека статуей. В левой руке она держала Женин медиатор. После долгого молчания он нашёл слова.
-Не холодно?
-Холодно.
-А можно мой медиатор?
-Этот?
-Да.
Она протянула руку, не сходя с места. Женя подумал и решил всё-таки подойти, взял медиатор и остался рядом с ней.
-Вы откуда… так вышли?
Она обернулась снова посмотрела на Женю.
-Я же здесь одна. Почему ты обращаешься на «вы»?
-Из вежливости. Так?..
-Если я скажу, ты не поверишь.
-А вдруг?
-Тогда… с неба.
-Смешно. А на самом деле? И как вас… тебя зовут?
-Флейта.
-А на самом деле?
-Другого имени нет.
Надо же так помешаться на компьютерных никах!
-Как ты здесь оказалась?
-Не могу сказать.
-Где живёшь?
-Нигде.
-Вот те раз! Адреса нет, имени нет, памяти… тоже нет. Да что ты вообще здесь делаешь?
-Ищу… человека.
-Ну, один перед тобой. Надо с тобой что-нибудь сделать, а то ты до утра окоченеешь. Пошли, разберёмся по ходу.
Разбираться-то нужно не по ходу, а сей же час – у меня денег на двоих. У этой таинственной Флейты… нет, похоже, совсем. У Иры одолжить?.. Она не будет в восторге. Тем менее охотно она даст в долг, что я не имею обыкновения возвращать.
Он не успел глубоко задуматься над ситуацией, поскольку его внимание привлёк кровавый след, оставленный стопой девушки. В тот же момент она качнулась и, если бы не Женины руки, упала бы, точно никогда не ходила.
Она была босой.
-Ты что, спятила? В такую погоду, разутая…
Она посмотрела на свои следы с удивлением.
-Что это?
-Твоя кровь. У тебя ещё почти пять литров её. Так… осторожней.
-Так трудно… - она говорила скорее себе, чем Жене, поэтому он её не расслышал.
-Что? – Женя убрал медиатор в карман и взял её на руки и увидел её голубовато-белые ноги, окрашенные кровавыми потёками. В фонарном свете они казались тёмными полосами. Её тело было почти невесомо, так что ему не составило труда донести её до остановки. Поздний час разгонял людей по домам, а от тех немногих, кто ещё только шёл, тьма скрывала Женю и девушку своим непроницаемым покровом. Однако Ира издали увидела брата и сделала два шага навстречу, чтоб разглядеть и его ношу. Подойдя поближе, он прочитал на её лице удивление и упрёк.
-Шёл за медиатором, а нашёл…
-Флейту, - улыбнулся он, - точнее она себя так представила. И медиатор нашла тоже она. О, автобус! Ира, выручи, у меня денег только на двоих.
-Хорошо. Блин, мужик нашёлся. Сними куртку, ей же холодно!
Спешно Женя одновременно снял куртку, одел Флейту и достал из кармана кошелёк. Доставая деньги, он вспомнил, что девушка не умеет ходить. Однако в последнем он ошибался – она словно училась на ходу: легко запрыгнула в автобус после него, прошла в салон, растворяя в покрывающих пол лужах грязи и воды свою кровь. Женя на всякий случай держал её за руку, а Ира в недоумении смотрела на находку брата. Только перед самым выходом им троим удалось встать рядом, и Женя спросил:
-Что делать? Ей негде переночевать.
-У тебя, искатель приключений. Не хочешь же ты, чтоб я представила её маме…
-Но подруг своих ты представляешь! Стоп. У меня?!! Ты что, у меня только одна кровать!
-Будешь спать на полу, а даме предложишь…
-Не издевайся. Я впервые вижу… Флейту.
-Почему ты её так называешь? – она перевела взгляд на девушку, - как тебя зовут?
-У меня только одно имя, то, что он произнёс.
-Больше похоже на ник. У тебя действительно нет ни имени?.. ни адреса?..
Открылись двери. Они вышли и направились к маршрутке.
-Сядем назад, - приказала Ира.
Передав деньги водителю и расположившись на задних сиденьях, они вернулись к прерванному разговору.
-Кстати, мама вряд ли позволит оставить её больше, чем на одну ночь, - предупредил Женя.
-Эх ты, стихи пишешь, а фантазии никакой, - сестра иронически посмотрела на него, потом перед собой, словно обдумывая что-то.
Такси тронулось.
-Что ты хочешь сказать? Или сделать? – Женя пытался посмотреть ей в глаза и словно прочитать мысли, на миг забыв, что их спутница – живой человек.
Сама же незнакомка смотрела на них бесстрастно, словно ребёнок на старших, решающих её судьбу.
-Сообразим что-нибудь. Но… тоже ненадолго получится. Удастся только выиграть время.
Полное молчание воцарилось до конца пути.
Ира с мамой жили в центре городка, а Евгений недавно переселился на край. В тот вечер он сошёл вместе с сестрой и проводил обеих девушек до подъезда. Простившись с ними, он развернулся и пешком двинулся дальше. Ира посмотрела на уходящего во мрак брата и сразу переключилась на девушку.
-Тебя зовут Катя. В ответ на всё, что я буду сочинять, кивай. Если тебя о чём-то спросят, отвечай только: «Да, Марина Фёдоровна». Это мама. Понятно?
-Да, Марина Фёдоровна, - улыбнулась девушка.
-Ну, я вообще-то Ира. Ладно, будем считать, что ты поняла.
Они вошли в квартиру и из коридора услышали звук включённого телевизора.
-Мама, я пришла, - крикнула противным голосом Ира.
-С Женей?
-Нет. Он пошёл домой, - она сбавила тон, - но со мной Катя.
-Какая ещё Катя? – женщина лет сорока, более чем красивая для своего возраста, встала с кресла и подошла к вернувшейся сестре.
-Из училища, с подготовительных курсов. У неё отец разбушевался… напился, ей пришлось вот в таком виде добираться до нашего подъезда. Она там ждала часа два, правда, я не поняла, кого.
-Вы собираетесь поступать? – мама обратилась к гостье.
-Да, собираюсь.
-Там конкурс большой. На какое отделение?
-Вокальное.
Ира с трудом сдерживала волнение, точно за неё сдавал экзамен человек, в чьих знаниях она сильно сомневалась.
-Интересно вас послушать, Катя.
-Ну, не прямо же сейчас! Мы только что пришли, она с мороза… иди в ванную, ноги ополосни.
Марина Фёдоровна посмотрела на грязно-красные следы, оставленные Катей.
-Где это она так?
-Ты видишь, она же босиком. Ты бы вышла на улицу босиком?
-У меня нет такого отца. Хотя, наверно, в спешке…
Катя, уже смирившаяся со своим именем и новым домом, прикрыла дверь и посмотрела на ванну. Её удивляло всё: и смена холода теплом, и боль ступней, не привыкших к земной твёрдости, и ощущение тёплых капель на разрезанной коже. Она собрала платье повыше колен, перекинула ноги в ванну, села на краешек и посмотрела назад, на свои следы. Эмаль под ногами мгновенно окрасилась в тёмное. Катя повернула переключатель с горячей водой, и из крана на ноги полилась горячая вода, заставив её отодвинуться. Одновременно с этим непроизвольным, удивившим её движением, она совершила другое, осмысленное – включила холодную воду, убавив немного горячую. Кровь вместе с водой полилась в канализацию.
Ожог сразу после такого сильного холода удивил её. Она никогда не испытывала избытка ни прохлады, ни тепла. Но эти ощущения, столь неприятные нам, заинтересовали её, и даже боль пока не раздражала.
Ира вошла через несколько минут без стука и посмотрела на гостью, обернувшуюся на звук.
-Лучше прохладной водой. После холода можно себе навредить. Мама разрешила тебе остаться на неделю. Только тебе придётся раза три съездить со мной в училище для отвода глаз. Если ты действительно поёшь хорошо… кто знает, может, тебя и примут, ещё идёт набор! – последние слова были скорее шуткой.
-Ты соврала ради меня.
-Соврать – это скрыть правду за обманом. А правды в нашем случае нет.
-Откуда ты знаешь?
-Может, ты знаешь?
-Ты не поверишь в эту правду, к сожалению.
-Видимо, она похожа на сказку? Вот я тебе нашла, оденешься. Кстати, ты хоть ноты знаешь? А то в училище так просто не примут.
-Знаю. Спасибо за одежду.
Глава 2.
Утро принесло с собой тяжёлые тучи. Со светло-серой кольчуги неба сыпались белые хлопья, весь город казался сплошным серо-белым туманом снега и воздуха. Женя, проснувшись, посмотрел на эту красоту и не сразу понял, что свет за окном говорит о нехорошем происшествии – он опоздал на учёбу.
Об этом ему сообщил сотовый телефон, лежавший на кухонном столе циферблатом к потолку. Ударив себя кулаком по лбу, Женя рыкнул и начал спешно одеваться. О завтраке грешно было и мечтать, поэтому, на ходу застёгивая пальто, Женя выбежал из дома к остановке.
Странно, я же вроде вчера с Ирой был в куртке. Куда же она делась? И чёрт бы побрал эти автобусы, ходят только тогда, когда пытаешься перейти шоссе!
Но автобус пришёл на удивление быстро. Женя взобрался внутрь, отдал деньги водителю и шагнул в салон. Ища глазами свободное место, он встретил кое-что другое: его бывшая девушка Юля сидела с книгой в руках. Остановка отвлекла её ненадолго, но она успела разглядеть прежнего друга сердца. К тому же работали они вместе, поэтому Юля кивнула головой в сторону сиденья рядом с собой. Женя не заставил себя упрашивать.
-Ты тоже опоздала на работу?
Юля почувствовала странное отторжение, нежелание говорить и что-то ещё, чему она не нашла названия. Всего неделя прошла после разлуки, и отчуждение после разрыва, хотя и было сильно, не могло пока полностью отстранить её от Жени.
-Не совсем. Я взяла отгул на первую половину дня. А ты что так?
-Проспал и не помню, где оставил куртку.
-Пил вчера? – Юля держала книгу, не убирая в сумку.
-В том и беда – нет! Покупал Ире скрипку. Потом медиатор чуть не посеял…
Он припомнил наконец события прошлого вечера.
-А-а, точно! Мы вчера нашли девушку, представляешь, трезвая, но раздетая.
-Совсем? – Юля вскинула брови.
Она спросила из вежливости и почти мгновенно попыталась обратиться к книге, но Женя не позволил.
-Нет. На ней было вечернее платье, ткань была толщиной… ну, как кружево. И босиком! У неё все ноги были в крови. Интересно, как она сейчас.
-А где она?
-У Иры. Не знаю, какую отмазку она придумала.
Юля посмотрела на него, покачала головой и вернулась к книге. Женя некоторое время смотрел на неё, словно впервые видел, пытаясь привлечь внимание. Потом уставился в окно, восстанавливая в воображении облик Флейты…
Назойливый будильник не даст проспать. Такой принадлежал Ире. Писк разбудил бы мёртвого, если б тот лежал в её комнате.
Она со стоном приподнялась на постели и посмотрела на телефон, вибрировавший от напряжения и собственного визга. С третьей попытки она взяла его в руку и выключила будильник. Посмотрела на оконный проём.
На белом фоне уличного утра чернел силуэт Кати, сидевшей на стуле в потёртых домашних джинсах и белой футболке.
Разум Иры проснулся раньше, чем речь, поэтому она сама не поняла слов своего прожёванного вопроса, но Катя, уже смотревшая на неё, ответила.
-Я не рано встала. Я просто не спала. Рассвет только наступил. Неужели тебе так рано подниматься?
Ира что-то промычала, перевернулась и сползла с кровати на четвереньки.
-Какой кошмар… опять в училище… опять учиться…
Она ползала по комнате и заглядывала под шкаф, стол, ковёр…
-Тапки под кроватью.
-Спасибо, - Ира двинулась в указанном направлении, обулась и встала по-человечески, - пойдём завтракать. Любишь готовить?
-Редко удаётся, но могу что-нибудь сотворить, - Катя встала со стула и пошла впереди хозяйки на кухню.
-Может, ты из кулинарного техникума?
-Нет. Я помню, откуда я. Другой вопрос – веришь ли ты в существование этого места.
-Загнула.
-Садись, я приготовлю что-нибудь.
-Я это… утром только пью чай с двумя бутербродами.
-Хорошо.
Ира стала наблюдать за движениями гостьи, казалось, и привычными и даже профессиональными. Поставив чайник на зажжённую плиту, Катя затянула какой-то напев.
-У тебя неплохой голос. Ты где-то училась?
-Много где, - уклончиво ответила Катя, - мне грешно жаловаться на учителей.
-То есть у тебя есть диплом?
-То есть я училась только неофициально.
-Давай поедем вместе в училище.
Катя пожала плечами, наливая горячую воду в Ирину чашку и насыпая сахар.
-Я не так долго пробуду… в городе.
-Куда ты потом уедешь?
Катя опять пожала плечами.
-Ты всё равно ничего не потеряешь, если съездишь. Вдруг ты сможешь поступить… тебе дадут какое-то направление…
-Давай, - Катя бросила равнодушное слово и в третий раз пожала плечами.
-Тогда одевайся. И я… хочу тебе предложить свою косметику.
-Разве я плохо выгляжу?
-Нет, не плохо, но… неярко, то есть недостаточно ярко. У тебя хорошие ресницы. В общем, говори, ты будешь краситься?
-Я – нет. Я никогда не красилась. Вот если ты мне поможешь…
Через час они обе сидели в автобусе, шедшем сразу перед Женей и Юлей. Катя постоянно смотрела за окно, на серую пелену неба, серое полотно шоссе, серый воздух… Изредка качая головой и меняя выражение лица, словно во внутреннем разговоре с собой, она внимательно, с какой-то жалостью смотрела вдаль. Ира наблюдала за ней с интересом и долго не решалась задать вопрос, который её мучил. Почти в конце пути Катя сама, словно поняв её смущение, посмотрела в глаза новой подруге.
-Мне вас жаль.
-Кого нас?
-Тебя и Женю. Жить в таком… окружении… серый цвет мне…
-Что? – в нетерпении спросила Ира, мгновенно забыв робость прошлого мига.
-Претит.
Она снова посмотрела за стекло.
-Я не понимаю, почему вы так долго его терпите! Посмотри: всё так безлико…
-Даже у серого цвета есть разные оттенки. Светлые, тёмные, близкие к голубому, красному… многие оттенки не просто красивы, но и… не могу назвать, - Ира хотела продолжить цепь доводов, но Катя её перебила.
-Но ЭТОТ серый оттенок!..
-Этот?.. Серый цвет не может быть безликим или красочным. Он не скрывает предметов, как тьма. Не слепит глаз, как избыток света. Он просто… просто есть.
-Но, скажи мне, ты так и хочешь видеть ночью не иссиня-чёрное небо в звёздах, а… - Катя проникновенно посмотрела ей в глаза, - тёмно-серую пелену дыма, выпущенного лёгкими мегаполиса?
-Но ведь вчера был ясный день.
Ира задумалась над скрытым смыслом её слов, поймала её взор, а потом вгляделась в её расширенные зрачки, обрамлённые тонкой каймой серо-голубых радужек.
-Ты ведь не спала этой ночью?
-Нет.
-Ты часто недосыпаешь?
-Недосыпаться – это как?
Ира приняла искреннее удивление Кати за иронию, но смысл угадала правильно.
-Счастливица. Ты успеваешь посмотреть на небо. Приехали. Посмотри, вон за тем поворотом наш колледж.
Несколько десятков метров они прошли в молчании, раздумывая над словами друг друга. На пороге колледжа Катя снова возобновила диалог очередным вопросом.
-Евгений – поэт?
Ира замялась, держа дверь. Ей никогда в голову не приходило так называть брата.
-Ну, он пишет стихи… значит, да, поэт.
-И хорошие?
-Стихи? Ну, то, что он давал мне, вполне неплохо. Слова для песен он выбирает с переменным успехом. Бывают хорошие, бывают не очень. Но что тебя заинтересовало?
-Просто у меня не было таких знакомых.
-У тебя не было знакомых подростков?
-В каком смысле?
-Ведь обычно с этого возраста начинаются все эти… задумки.
-Правильнее сказать, не было.
-Налево, тридцатый кабинет. Преподаватель – Сергей Геннадьевич.
Катя вошла в кабинет с надписью «Вокал» и оценила пространство: маленькая комнатушка едва вмещала фортепиано, преподавательский стол и два стула. На одном из них сидел молодой человек в очках, заполнявший какой-то журнал на столе.
-Здравствуйте, Ира. Я вас так рано не ждал. Кто ваша очаровательная спутница?
Как ему не идёт эта галантность… да и сам он не на своём месте, слишком молод. Скорее всего, сам только в этом году окончил институт или окончит…
-Это Катя, - Ира посмотрела на неё и тайком бросила такой взгляд, незаметный педагогу, что можно было не говорить: Ира подумала так же.
-Да, - Сергей Геннадьевич встал, дружелюбно улыбаясь. Катя тоже слегка улыбнулась, но тут же её лицо снова приобрело серьёзное выражение.
-Она ко мне недавно… переехала и сказала, что хочет поступить к нам, на вокальное отделение. Что вы думаете?..
-Думаю, что надо прослушать Катю… но логичнее было бы записаться на подготовительные курсы.
-Так я и подумала, может, вы прослушаете и определите, стоит или как… Если вы меня вывели на такую широкую аудиторию.
Оба посмотрели на предмет обсуждения. Катя ответила взглядом человека, не участвующего в беседе, но зависимого от её исхода, то есть с прохладным интересом.
-Можете нам что-нибудь исполнить? – преподаватель вокала.
-Могу, - Катя машинально села за фортепиано сначала вполоборота, потом прямо, открыла крышку и прошлась по всем клавишам, снизу вверх, словно проверяя строй. Потом нажала несколько простых аккордов и, изредка оборачиваясь на слушателей, произнесла, медленно подбирая слова:
-Я давно не повторяла этот… вокализ. Да и нот давно не видела. Но постараюсь.
-Ты будешь и играть, и петь? – удивилась Ира.
-Что же странного? – Катя в последний раз посмотрела назад и спиной к инструменту нащупала какой-то аккорд. Вслед за ним последовал ещё один, Катя повернулась всем корпусом к клавиатуре, сыграла вступление… и запела…
Что-то странное произошло в мыслях и чувствах Иры. Словно не привычные человеческому уху звуки лились из-под пальцев и из уст Кати, не обыкновенные созвучия разлетались по классу, а…
В какой-то момент Ира, слыша голос подруги, обнаружила себя на лугу, под её босыми ногами зеленела трава, вокруг разливался прозрачный голубой воздух, отражённый небом. Катя шла к ней от самого горизонта. Она шла долго, потому что там – где?.. – горизонт был далёк, как мечта от земли. Ира пошла ей навстречу, через некоторое время они встретились. Катя пела, а Ира слушала её голос и пыталась ответить на свой вопрос: кто она, эта девушка в серебристом платье, сушащемся сейчас на Ирином балконе?
Пение прекратилось. Откуда-то издали, из глубины подсознания донёсся голос Сергея Геннадьевича:
-Вам здесь учиться не удастся.
Ира открыла глаза и поняла, что в кабинете темно. После той странной картины её глаза не хотели привыкать снова к электрическому свету.
-Почему? – Катя словно не была разочарована его отказом. Она бросила короткий взгляд на Иру, приходящую в себя после путешествия, и снова уставилась на преподавателя.
-Вам просто нечему у нас учиться. В смысле вокала. Может, в музыкальной теории вы, конечно слабее, я не знаю, но… такой голос… где вы учились?
Катя снова посмотрела на Иру и улыбнулась.
-У меня было много учителей, но все только хорошие. И по вокалу, и по фортепиано, и по теории. Если вы думаете, что это было хорошее исполнение, я повторю: оно почти забыто, оригинал гораздо красивее и… простите, но я исполнила его недостаточно мастерски.
-У вас комплекс неполноценности или просто перфекционизм. Но… честно говоря я мог бы вам кое-что предложить, если вы хотите поступить именно сюда. Только… Ира, не могли бы вы немного подождать за дверью?
Начинается…
Ира встала, кивнула, вышла и встала около двери. Она не собиралась подслушивать, потому что какое-то чутьё подсказывало ей намерения вокалиста. Больше она беспокоилась за Катю: что она решит? Какие последствия повлечёт её выбор? Чем будет мучиться она, Ира, совестью или отчислением?
Когда Ира закрыла дверь, Сергей Геннадьевич придвинул стул поближе к Кате и заключил:
-Мне кажется, нам нужно встретиться, но не в колледже.
-У меня нет денег на частный урок, а занимать у Иры я не…
-Причём здесь Ира, какие уроки!
Теперь ситуацию поняла и Катя.
-Вы намекаете на… свидание?
-Намекаю? По-моему, вполне чётко говорю.
-Извините, - Катя встала, - не вполне чётко. Разве в ваши обязанности входит посещение ресторанов с абитуриентами?
-Вы ещё не абитуриент, так что меня и упрекнуть не в чем. Кроме того, подумайте об Ире…
-Вы только что сказали, что Ира ни при чём. Она моя подруга, может быть, но не несёт ответственности за мои решения.
-Так подумайте о себе! Насколько проще будет поступить в колледж…
-Эй, эй, не напирайте, - она отстранила его руки, уже схватившие её ладони, и встала со стула, ретируясь к двери. При этом она заметила кольцо на его правом безымянном пальце, - ого! Вы, сударь, к тому же не уважаете свою истинную избранницу!
Сергей Геннадьевич с досадой посмотрел на кольцо, отодвинул стул обратно и сел.
-Чего вы этим добьётесь! Всё равно моё мнение влияет на решение приёмной комиссии.
-Но не на моё решение. Простите. Я позову Иру, - она открыла дверь и увидела девушку, стоявшую перед классом.
Они обменялись короткими, но ёмкими взглядами и короткими прозрачными фразами.
-Ну?
-Всё нормально. Входи. Твой урок. Подожду где-нибудь…
-Лучше иди в буфет, на втором этаже. Найти легко.
Ира выпустила её, посмотрела ей вслед и вошла в класс.
Катя действительно быстро нашла буфет. Нежа руки о горячую чашку с чаем-пакетиком, она думала об одной фразе преподавателя, задевшей её за живое: вдруг она своей добродетелью, за которую её никто не имеет права укорять, навлекла на Иру неприятности или даже больше – проблемы?
Прозвенел звонок, буфет опустел. Только она осталась с уже остывающим чаем и тяжёлыми мыслями. Ещё ни разу ей не приходилось раскаиваться в отказе от греха.
Выходит, Боже… здесь, на земле, есть правда… но нет истины. Люди блуждают между двумя-тремя равно справедливыми путями и не могут выбрать… но разве это их вина? Какой грех достоин такого наказания? Нетерпение перед соблазном всезнания?..
-Привет! – голос за спиной так резко вернул её с небес на землю, что она дёрнулась и посмотрела на того, кто её напугал. Женя, улыбаясь её испугу, кинул сумку на соседнюю с ней табуретку, - чаи гоняем?
-Просто я думаю… об одном происшествии…
Женя снял сумку, кинул на пол и сел вместо неё, сразу потеряв легкомысленное настроение.
-Слушаю.
-Ирин вокалист меня прослушал, похвалил и пригласил на свидание. Я ему отказала и думаю, что теперь он может отомстить ей.
Женя вздохнул и немного откинулся на табуретке, словно обдумывая своё мнение об инциденте.
-Ты ничего плохого не сделала, это его вина.
-Нет, я могла изменить… у него не было бы повода!..
-У него всегда будет повод. Ты, наверно, догадываешься, - сказал он иронически, - что иногда романтические отношения заканчиваются не венцом, а разрывом. Если он с тобой порвёт, как ты думаешь, что будет с Ирой? И, главное, с тобой? Думаешь, тебе впрок пойдёт связь с преподавателем?
Катя глотнула остывший чай, осмысляя его слова. Он продолжал, не меня тона:
-Я не понимаю, ты ведь здесь пока не учишься. И неизвестно, поступишь ли именно сюда. К тому же… ты что, накрасилась?
Она посмотрела на него и улыбнулась.
-Ира помогла.
-У тебя глаза сразу такие большие, - он изобразил на себе, - как у лемура.
-Очень поэтично, - сказала она сквозь смех и снова глотнула чай.
-Можно? – он протянул руку к её чашке.
Они оба замерли, словно глоток-другой чая мог привести к необратимым последствиям.
-Конечно, только он остыл, - Катя убрала руки.
Женя взял чашку и глотнул, не отрывая глаз от Кати. Потом поставил на равном расстоянии между ними и продолжил беседу.
-А я сегодня проспал лекцию. Теперь надо будет скрываться от препода по музлитре.
-В смысле… от преподавателя по музыкальной…
-Ну да. Он звереет, когда пропускают его лекции. Он закончит примерно через час. Можем пока куда-нибудь сходить.
-А Ира?
-Ира не заблудится. Мы ей позвоним. Когда её урок закончится?
-Не знаю, начался минут десять назад.
-Значит, ещё полчаса, не меньше. Пошли.
Они вышли из здания и направились по бесцветным улицам Москвы, болтая обо всём и ни о чём. По разным сторонам мелькали кафе, магазины, салоны и банки. Люди шли по своим делам, не видя друг друга, но попадая в поле зрения Кати.
Они остановились на единственном клочке асфальта, свободном от вечно спешащих людей, просящих посторониться, и посмотрели друг другу в глаза. Женя хотел приблизиться к ней, но она инстинктивно отстранила его, оставив расстояние прежним – около метра или меньше. Что-то странное, новое запрещало ей преступать эту странную черту. Она снова вгляделась в его глаза.
-Какой красивый цвет… тёмный… похож на каштан.
-Глаза? – Женя поднёс руку к глазам, словно хотел коснуться рукой века,- ну, такое сравнение я впервые слышу, так что позволь выразить почтение твоему вкусу.
-Ира сказала, что ты поэт.
-Она не могла так сказать.
-Почему?
-Я никому не позволяю себя записывать в мертвецы. А со словом «поэт» приходят только такие ассоциации.
-Но ведь ты пишешь стихи?
-Пишу. Сейчас всё реже, - он отвернулся от Кати и посмотрел на ряд ларьков за её спиной. Она оглянулась и вновь посмотрела на него.
-Что мешает?
-Такое ощущение, что всё написал. Мысли приходят всё реже и реже. Да и… наверно, это всего лишь возрастное явление.
-А мне кажется, не совсем.
Он опять уставился на неё.
-Ты будто знаешь обо мне больше, чем я думаю.
-Расскажи, что ты делаешь со своими стихами.
-На некоторые я пишу песни, хоры… конечно, не шедевры получаются, но часть программы нашего смешанного хора – в колледже – состоит из моего хлама. Ира на вокале что-то моё поёт, на всяких оркестрах тоже… но у меня этих стихов уже столько, что и на консерваторское обучение хватит.
-Прочти что-нибудь.
-Я ничего не запоминаю.
-Врёшь.
Женя вздрогнул от неожиданной проницательности. С минуту подумав, он так и не нашёл возражения.
-Стихи как фотографии. Только на фотобумаге внешнее состояние, а на тетрадном листе – кусочек… я бы назвал это душой. Ты мне нравишься, располагаешь меня к себе, но я пока не хочу раскрывать тебе ни шуток, ни мук.
-Извини. Я не подумала.
-Проехали, - он снова отвёл взгляд, на этот раз его глаза упёрлись не в магазины, а в фотосалон, - кстати, насчёт фото…
Катя обернулась на миг.
-Пошли туда. Хочу сделать тебе кое-какой подарок.
Они зашли в освещённый электрическим светом зал. Женя посадил Катю на стул, а сам подошёл к фотографу и начал о чём-то с ним перешёптываться, помогая себе руками. Катя смотрела на него и ждала. Фотограф кивнул головой и приблизился к Кате.
-Ну, снимайте курточку, начнём.
Катя встала и с помощью Жени сняла куртку, которую чьи-то заботливые руки сразу повесили. Женя сел рядом с ней и сказал:
-Поехали!
Началась фотосессия. Женя руководил художественной стороной процесса, фотограф – технической. А Катя – Катя была куском глины в руках двух скульпторов, ваявших какую-то особую сказку, которую ей предстояло прочесть и просмотреть.
Катя уже одевалась, а Женя расплачивался на кассе, когда в салон вошла Юля.
-О, второй раз в день тебя вижу, как… - начала она.
Катя подошла близко к Жене, и в душе Юли что-то слегка кольнуло, словно при виде кражи дорогого человека или имущества.
-Привет! А какой ветер тебя занёс?
-Фото на документы надо делать. А ты?
Женя оставил кассиршу и взял Катю за руку.
-Девушки, познакомьтесь. Катя, Юля.
Юля сначала побледнела, потом покраснела, но не сменила выражения лица. Колотьё внутри усилилось, она с трудом держала себя в руках.
-Твоя но… девушка?
-Нет, - ответила Катя, - я подруга его сестры, Юля.
-Разве есть обычай фотографироваться со всеми подругами своих сестёр?
-Почему я должен перед тобой оправдываться?
Женя сразу пожалел о своём хамстве и даже дёрнулся в порыве утешить и попросить Юлю о прощении, хотя и не понимал своей вины. Но Юля опередила его на полмига и повернулась к фотографу.
-Извини. На загранпаспорт. Сколько стоит?
-Вон там прейскурант, - кассир указал вправо. Юля мгновенно последовала его совету.
-Юля, пока, - Женя посмотрел на неё и пошёл с Катей к выходу. Прощания они не услышали.
Жене было как-то горько, словно он провинился перед Юлей, но рядом была Катя, он никак не мог сообразить, кто сейчас ему дороже и ближе.
На улице зазвонил его телефон. Он взял трубку.
-Привет, Ира. Катя со мной, мы через три минуты придём в училище… она предупредила, я забыл тебе позвонить… ладно, хватит тратить деньги на ругань.
Он скинул звонок и убрал трубку.
-Ну мы с тобой… память девичья у обоих. Хотя вроде я не девушка.
Катя рассмеялась.
-Завтра, - сказал он с завидной уверенностью, - сюрприз будет готов. Заберу и покажу тебе. Надеюсь, понравится.
-Что за сюрприз можно сделать из фотографий?
Женя посмотрел на неё сверху вниз.
-Много чего.
-Тогда… я хочу тоже сделать тебе подарок.
Скоро они были на пороге колледжа. Он пропустил её в дверях.
-Какого рода?
Они разделись, Катя села на подоконник и посадила его рядом с собой. Шли занятия, на этаже не было никого, кроме охранника.
-Мысль. Скорее даже сон. Только слушай внимательно, ничего не пропускай.
Женя уставился во все глаза.
-Ты ведь говорил, что стихи не пишутся… так вот тебе кое-что. Только не говори, что должен сам до этого дойти. Представь небольшой музыкальный инструмент, к примеру… альт. Он стоит на прилавке, продавец ждёт для него покупателя… и кто-то подходит полюбоваться им. Вздох восхищения касается дерева… и происходит чудо. В альте просыпается человеческая душа, его корпус наполняется непонятным чувством… теперь-то я знаю, что это боль… но… представь, с какой болью вырастают руки, ноги, головка грифа становится головой…
Он как зачарованный слушал её, впитывая каждое слово. Она говорила что-то ещё, долго, казалось, целую вечность…
-Эй, прогульщик!
Женя повернулся к Ире, поняв, что отводит от уст Кати ухо, хотя расстояние между ними, как ему казалось, было больше.
-Привет. Как прошёл вокал?
-Нормально. Катя, я угадала ведь, он тебя приглашал на свидание?
-Да. Поэтому я волнуюсь за тебя и твоё расположение ко мне.
-Нет, всё в порядке. Он обещал уже к следующей неделе вывести мне оценку.
Ира улыбалась, и Катя поддержала её такой же улыбкой, но в её мысли закрались сомнение и тревога.
-Ну, теперь нам вообще-то пора на занятия. Особенно тебе, Евгений Викторович, если ты не намерен прогулять весь день.
-Собственно, а что я потеряю сегодня?
-Накануне сессии? Действительно, что тебе терять! Не оценки же!
-Вот видишь! Тем более не оставлять же Катю скучать в здании, пока мы будем заниматься ерундой.
-Ты поедешь домой?
Женя кивнул и спрыгнул с подоконника.
Небо быстро приобрело серо-синий оттенок, но занятия в колледже закончились быстрее. Женя и Катя недолго дожидались Иры в квартире, тем более ожидание сократила затеянная Катей уборка. Вместе они приготовили обед, вместе потом убирали кухню.
В какой-то момент, держа тарелку в одной руке и мыльную губку в другой, она посмотрела на упругий поток воды из крана и обратилась как бы вникуда:
-А где ваши родители?
-Мама сейчас на работе, - Женя сидел за кухонным столом и рассматривал початый батон, - а папа в командировке до конца декабря. Жаль, что в этот раз не удастся отметить Новый год всей семьёй. Хоть ты будешь с нами.
-Я?
Они посмотрели друг на друга, она с удивлением, а он с надеждой и каким-то лукавым намёком.
-Ты говоришь о семье, я же вам не родня, - она вернулась к посуде.
-Но и не чужая. Если тебе удастся уговорить маму и задержаться у нас до конца месяца…
-Я бы… может, и задумалась об этом, но через несколько дней мне придётся от вас… уехать.
-Эх… вот если бы… - в этот момент его телефон истошно завопил, - извини.
Он посмотрел на дисплей телефона и нажал сброс.
-Кто?
-Не кто, а куда. Пора собираться на работу.
-Скоро Ира вернётся с учёбы, время уже позднее. Кто работает в такой поздний час?
-Живые музыканты кафе.
Катя вскинула брови в удивлении.
-Хочешь пойти со мной? Правда, Юля не будет тебе рада.
-Она с тобой работает?
-Да, официанткой.
-Но мне-то туда зачем? Я ведь…
-Поёшь, хоть и не там.
-Не думаю, что разумно вводить Юлю в гнев. Она тебя как будто ревнует… или просто я ей не нравлюсь?
-Ревнует. Мы встречались, расстались неделю назад. Очень болезненно. То есть ссоры не было, но что-то тяжёлое…
-Из-за чего?
-Расстались? Я думаю… даже не знаю, как сказать. В какой-то момент мне показалось, что она… слишком сильная, что ли… странно, когда девушка сильнее парня.
-Сила бывает разная. В одном она тебя пересилит, в другом ты её дополнишь.
-Уже не дополню. Да и к тому же… мы оказались слишком разными.
Он спрятал от неё глаза, словно боясь, что она прочитает его воспоминания.
-Это отговорка, - Катя покачала головой.
-Нет. Это правда. Что может связывать студента-музыканта и нигде не учащуюся официантку?
-Откуда ты знаешь, что она нигде не учится?
-Слухами земля полнится.
-Слухи не всегда справедливы. Многих пустые сплетни втаптывают в грязь, от которой не удаётся отмыться никакими оправданиями. Приглядись к ней, - она домыла посуду и села рядом с ним.
-Мне уже не за чем к ней приглядываться. Мне есть на кого смотреть, - он придвинулся к ней поближе и положил руки на стол совсем близко к её ладоням.
Катя посмотрела на его пальцы с короткими ногтями, потом снова на его лицо. Он молча ждал её ответа, а она, чувствуя это, не могла найти слов от неожиданности. Наконец она заключила:
-Зачастую человек доверяет первому впечатлению больше, чем осторожности, а новому увлечению – больше, чем старому чувству.
-Умно, но ты же не на мой вопрос отвечаешь.
-Если б я могла тебе объяснить, ты бы понял свою ошибку.
Поэтому мне опять вас… жаль…
-Но пока я хочу ошибиться, ты, может… пойдёшь со мной? Перед сценой мы сможем порепетировать, твой голос под мою гитару. Ты хорошо импровизируешь?
-Не гениально, но неплохо.
-Тогда тем более. Посетителям будет интересно услышать что-то новенькое.
Катя пожала плечами и покачала головой.
-Тогда поправь макияж и надень что-нибудь эдакое яркое. У нас, хоть и лёгкая музыка, выглядеть надо на все сто. Тысяч. Долларов.
Она ещё раз пожала плечами и отправилась к Ириному гардеробу.
Через полчаса ожидания он пожалел, что предложил Кате пойти с ним, однако ошибся. Он уже пошёл в коридор, взял ботинок и хотел крикнуть, что идёт без неё, когда она вышла из Ириной спальни в вечернем наряде. Женя выронил ботинок от удивления.
-Да, это действительно на сто тысяч долларов. Даже больше, но излишек зависит только от твоих природных данных, его ни убрать, ни спрятать.
-Спасибо.
-Единственный минус… не в маршрутке же мы поедем в таком виде?
-Мне кажется, что логичнее переодеться на месте, а в твоё кафе приехать в повседневном. Нет же ещё уверенности, что мы споёмся.
-Посмотрим. Только у нас не так много времени, чтоб ты ещё час там потратила.
-Я ускорюсь, - она вернулась в спальню переодеваться в обыкновенную одежду, - а ты пока приготовь гитару и оставь записку Ире.
Меньше чем через час они были на месте. Минут десять или меньше в прохладном служебном помещении Женя настраивал гитару, а Катя доводила причёску до совершенства, правда, с меньшим успехом – по крайней мере, ей результат своего труда нравился меньше, чем Жене – своего.
-Ну, давай попробуем. Ты, кстати, пела когда-нибудь в микрофон?
-С ним проблем нет. Только что проверяла.
-Хорошо. Спой что-нибудь, только подожди моего вступления.
Он дёрнулся от холодка, сыграл несколько аккордов, потом посмотрел на неё. Она, не отрывая глаз от него, вступила.
Голос приличный… хорошо слушает, быстро переходит с аккорда на аккорд… такое ощущение, будто она уже исполняла эту импровизацию, только непонятно…
Холод комнаты внезапно отступил, стены словно раздвинулись. Маленькая комнатушка, носившая гордое имя гримёрки, лишилась и границ, и вечного полумрака в отсутствии электропроводки, и сырого подвального холода, которому недоставало только крысиного шуршания. Женю окружали мягкий свет, влажное, как на море, тепло и звук их музыки. Катя стояла совсем рядом, с сомкнутыми губами, и смотрела на него. Он перебирал аккорды, не чувствуя привычного напряжения пальцев, зажимающих струны. Через какое-то время Катя смолкла. Женя доиграл несколько аккордов и тоже смолк, оставаясь в том же месте и состоянии. Их словно разбудила волна незнакомых хлопков.
-Браво!
Они вновь очутились в гримёрке. Женя поёжился от холода и узнал звук аплодисментов. Свободные от работы официанты, повара и музыканты собрались в полуподвальную комнатку на звуки Катиного голоса.
-Вот это жемчужина!
-Вы сколько репетировали?
-Как вас зовут?
-Это Катя, - Женя встал и посмотрел сначала на свою певицу, потом на часы, - мы впервые пробуемся вместе.
-Ну вы прямо созданы для этого дуэта!
-Не ври, так не бывает!
-Где вы учились, Катя?
-Нам не пора? – голос самой певицы с трудом пробился сквозь гомон к Жене.
Он кивнул и направился в сторону выхода. Катя, а за ней и остальной персонал, пошли следом.
-Главное, - он взял её за руку и повёл к сцене, - выбери кого-нибудь из гостей и пой для него одного. Тогда волнения не будет.
В тот вечер сами музыканты удивлялись своему успеху, словно новый человек не был новым, не привнёс свежих разногласий, а, напротив, сплотил их. Катя с листа прочитала несколько песен так, словно учила их целый год. На ноты она посматривала изредка, больше наблюдала за слушателями, выбирая своего. Но никому она не пела больше одной песни, часто переключалась на других, словно ища кого-то.
И этот кто-то – точнее эта кто-то – появилась. Юля в форме официантки подошла принять заказ и бросила странный взгляд на сцену. В её глазах, даже с такого расстояния, Катя увидела смесь зависти, негодования, ревности и ещё многих чувств. Катя бы сбилась, если бы взгляд не был так мимолётен.
Когда она допела песню, Юля подошла к ней, уже спокойная, с бокалом коктейля.
-От посетителя за столиком в правом дальнем углу.
Катя посмотрела в указанном направлении и увидела человека, поднявшего свой бокал.
-Прости, - Катя взяла бокал, - но ты несправедлива ко мне и напрасно хранишь тайну. Тебе стоит только сказать Жене. Твоё здоровье.
Она обращалась к Юле, хотя смотрела на дарителя. Тоже подняла бокал, пригубила, поставила его на рояль.
-Откуда тебе знать о моих тайнах?
-У тебя хорошо развита грудная клетка, как у певицы или исполнителя-духовика. Тебя ждёт посетитель, меня – всё кафе.
Вечер продолжился…
Глубоко за полночь Катя сидела в той же тёмной комнатке, натягивая джинсы, и изредка напевала недавно исполненные мотивы. Правда, каждый новый звук давался всё с большим трудом, словно голос устал. Это незнакомое чувство мешало и одновременно притягивало, Кате будто хотелось его изучить, поэтому она пересиливала себя и напевала. Раздался стук в дверь.
-Войдите.
Женя открыл дверь и посмотрел на жемчужину вечера.
-Молодец. Я, правда, сомневался в тебе. Ведь Ирин вокалист – академического стиля, а ты спела эстрадным голосом. И это… не кричи больше, а то всё кафе слышало, как ты меня впустила.
Катя усмехнулась.
-Зря ты так. После пения фониатры рекомендуют помолчать несколько часов.
-Я сама чувствую, что голос устал. Непривычно так.
-Вот и молчи. Лучше пойдём гулять. Небо чистое, как не знаю что. Луна здоровая, с пятак, а звёзд… чтоб у меня столько денег было!
-Корыстолю…
-Тс-с-с!
Они оделись и вышли на улицу. Женя не соврал. Погода была действительно прекрасна, а небо впечатлило Катю до глубины души. Луна была голубовато-белого цвета. Подгоняемые ветром облака иногда то закрывали, то окружали её, создавая ощущение, будто она бежит, а они, облака, стоят на месте, отражая серыми клубами её серебристый цвет и иногда преломляя его до коричневатого оттенка. Женя и Катя пытались разгадать природу такого искажения, однако никаких версий выдвинуть не могли. Звёздная россыпь переливалась всеми оттенками спектра, заключёнными на неизмеримо малой площади. Их ровному свету сильно мешали горящие фонари, затмевавшие холодным сиянием часть самых далёких звёзд и созвездий. Но больше людей привлекала луна…
-Странно наблюдать за небом с такой точки зрения, - подумала вслух Катя, - никогда не видела такой луны.
-Раньше существовало поверье, что она способствует колдовству и покровительствует влюблённым. И сейчас её иногда призывают в помощь, если любимая холодна…
-А ты призывал?
-Было. Юля… - он замялся, понимая, что зря упомянул бывшую девушку в присутствии новой симпатии.
-Ты писал ей стихи о луне?
-Да, - он посмотрел на Катю, сделавшую вид, что не заметила его смущения, - девушкам часто нравятся стихи-посвящения. Мне они удаётся более, чем…
Они дошли до лавочки, удалённой от фонарного сияния, и сели. Он взял её руку.
-Ледышка! Почему без перчаток, руки надоели?!!
Катя улыбнулась.
-Суй мне в рукав. Да не одну, обе.
Она просунула обе руки в его рукава, сократив расстояние между их лицами. Обжегшись его дыханием, она вздрогнула и схватила что было сил пальцами его локти, покрытые свитером. Следующий их вздох смешался, заставив её опять вздрогнуть.
-Всё нормально?
-Не пойму.
Луч луны упал на его лицо, отразившись ледяным светом от зрачков, и тут же растаял, поглощённый новым облаком. Катя приникла лбом к Жениному лбу, почувствовала его тепло, расслабила пальцы и вынула руки из его рукавов. Гладя ладонями его лицо, она закрыла глаза, но Женя в темноте этого не видел. Он просто взял её руки и начал целовать. Потом крепко сжал их и поцеловал её в губы
Их дыхание смешивалось, передавая тепло из уст в уста. В какой-то момент Катя очнулась и отстранила его.
-Ты боишься обветрить губы на морозе или есть другая причина?
-Есть, - Катя прижалась головой к его груди.
-Расскажи, пожалуйста.
-Тебя…
-Тьфу ты, чёрт! – Женя вскочил и полез в задний карман джинсов за звонящим телефоном, - извини. Да, Ира.
Он помолчал несколько секунд, глядя на Катю.
-Да, ещё со мной. Гуляем. Полчаса? Можем и раньше. А можем и так. Шучу. Ладно, жди, - он скинул звонок и обратился к Кате, - тебе пора домой. На чём мы остановились?
Катя встала и пошла под руку с ним.
-На том, что у меня есть причина. Это… моя тревога. Я тебя почти не знаю. К тому же… я не собираюсь в ваш колледж. Через четыре дня, даже меньше, ты меня потеряешь. Меня совесть замучит, если я причиню тебе боль. К тому же…
Они встали возле Ириного подъезда.
-К тому же поздний час.
-Ты хотела другое сказать.
-Да. Хотела. Потом скажу. Или сам поймёшь. Пока.
Едва соприкоснувшись губами с Женей, она развернулась и вошла внутрь.
Глава 3.
Опять ненавистный звук будильника заставил Иру подняться, и опять, беря телефон в руки, она увидела на фоне окна силуэт Кати.
-Ты вообще-то спишь?
-Вообще сплю, но с вечера какое-то странное возбуждение. Не могла уснуть. Извини, если мешаю.
-Не мешаешь. Спасибо, что вчера навели порядок. Сто лет бы ещё этот бардак в квартире стоял, ни мама, ни я бы его не ликвидировали.
-Не за что. В конце концов, я ведь здесь, хоть и ненадолго, поселилась. Ты снова учиться едешь?
-Да… ой, - Ира стоя надевала джинсы. Вдевая правую ногу, она чуть не завалилась, но вовремя удержала равновесие, - Ты дома останешься?
-Пожалуй. Чайник вскипел. Две ложки сахара, как ты любишь. Ещё горячий, так что иди скорей.
Ире некогда было смаковать знак внимания Кати, она просто влила в себя чашку чая, присыпала сверху двумя бутербродами, собрала ещё какие-то мелочи по дому в сумку и вышла на улицу.
Забота Кати имела и отрицательное действие: за готовкой Ира обычно просыпалась, а к электричке в такой ранний час уже выходила бодрячком (она решила, что для студента проехаться два раза в неделю на автобусе – роскошь). Потому и шла сейчас на станцию, а не на остановку. На сей раз только холодный воздух вырвал её, как говаривали поэты, из плена Морфея. Правда, не так деликатно, как запах горячего крепкого чая, и не так медленно, как свист закипающей воды в чайнике. Холод заставил её посильнее закутаться в куртку.
К порогу училища она подходила совсем проснувшейся. До лекции оставалось минут десять, и, чтобы убить время ожидания, она стала листать журнал. Казалось, времени было столько, что она успеет просмотреть все оценки и на текущий семестр, и на следующий.
Наконец, она дошла о страницы под названием «вокал», нашла свою фамилию, провела пальцем по своей строке…
-ЧТО?!!!
Она не верила своим глазам. Зато однокурсники верили своим ушам. Они прибежали на крик и уставились по направлению Ириного пальца.
-У тебя?!
-Неуд?
-Откуда?
-Это что, шутка?
-Ир, ты же поёшь как…
-Что за хрен над тобой издевается?
-Сергей Геннадьевич, - Ира с круглыми, как пятаки, глазами смотрела уже не на журнал, а сквозь него, словно ища где-то за его обложкой причину такого шока.
Участвовать в стольких конкурсах, победить на стольких выступлениях, чтобы получить такое…
Лекция прошла как в тумане. Ира не писала вообще, не отвечала на вопросы лектора, углубилась в размышления и очнулась только от прикосновения руки к плечу в буфете.
Ира резко обернулась назад, словно от холодной воды и увидела сквозь пелену то ли слёз, то ли просто беспамятства…
-Юля! Как ты меня напугала!
-Извини. У тебя просто такое лицо, словно… не знаю, наверно, кто-то умер.
-Мне вокалист… - Ира боролась с солёным комом в горле, садясь снова лицом к столу, - поставил неуд.
Слёзы медленно поползли по щекам, она спрятала лицо в ладони. Юля села рядом и положила руку на её голову.
-За что?
-Не знаю, - Ира уже размякла и заревела в голос, - он же сам меня готовил ко всем выступлениям, я же с ним побеждала, мне не за что ставить…
Юля гладила её по спине и думала, что сделать.
-Тогда, во-первых, успокойся. Пойдём.
Она повела Иру, как слепую в туалет, смыла слёзы и успокоила окончательно. Потом, запрещая говорить в пути, повела в деканат. Сергей Геннадьевич как раз был там.
-Это он, - шепнула Ира, указывая на своего преподавателя.
-Так начинай. Если что, я тебя поддержу, - таким же шёпотом ответила Юля.
-Сергей Геннадьевич, вы мне поставили оценку… - Ира крепко вцепилась пальцами в ладонь Юли. Если бы не усилие воли, она бы точно сдала.
-Да, поставил.
-Но почему «два»?
Весь деканат воззрился на вокалиста. Куратор Ириной группы присутствовал при этом и тоже спросил:
-Почему? Ира выступала на стольких конкурсах…
-На конкурсах Ира выступала на добровольных началах. А обязательную программу не выполняла. Не было случая, чтоб она пришла на урок с моим заданием…
Ира слушала, и вместе прежнего отчаяния начинала краснеть от гнева, постепенно роняя челюсть.
-Не было случая?!!! – казалось, она говорила на вдохе, - вы в себе? Да я к каждому уроку готовилась…
-Не знаю, как вы готовились, но результат налицо, точнее отсутствие результата.
-Да вы хоть сейчас меня проэкзаменуйте, я вам весь репертуар ваш исполню, и пусть свидетели…
-Нет уж, спасибо. Если вы только на последние занятия начали носить сделанные задания, я не могу вас аттестовать за весь семестр. А ваши собственные выступления – это ваши собственные выступления.
-Да вам же за них премии давали! – Ира схватила Юлю за рукав, выбежала с ней из деканата и хлопнула дверью.
Юля не понимала, куда бежит Ира, но освободиться не пыталась. Они выбежали на порог училища и сели на лавочку справа от входа. Ире было всё равно, но Юля, вне власти аффекта, слегка мёрзла. Только из уважения к Ириному горю она оставалась рядом, держа её за руку и глядя на новые слёзы, тёкших по её щекам без слов и воплей. Она лишь иногда всхлипывала, набирая воздух в лёгкие.
-Кажется, я вспоминаю, - наконец произнесла она, - он как-то Кате… ты знаешь… знаешь Катю?
-Знаю. Видела с Женей в фотосалоне.
-Он её приглашал на свидание.
-И что она?
-Отка… зала.
Юля обняла её покрепче, чтобы сохранить тепло и немного успокоить.
-А если б тебя поставили перед таким выбором: двойка подруги или свидание с её препода… вателем…
-Я не была в такой ситуации. Но, скорее всего, пожертвовала бы своими… идеалами. Хорошего друга… а тем более подругу… трудно найти, - она говорила не Ире, а, скорее, себе. Но Ира приняла эти слова на свой счёт.
-А что ты здесь делаешь? У тебя же заняти… я.
-Прислали из нашего заведения в ваше… со срочной депешей. Решила по старой памяти зайти в буфет… а тут ты. Тебе надо домой.
-Домой, а там… - она икнула, - Катя. Но не её же вина, что вокалист на… неё запал!
-Конечно, не она виновата. Но, если бы, скажем, решалась её оценка, как бы ты поступила?
-Пош… ла бы и пожаловалась в деканат.
-Кто бы тебе поверил, милая моя!
Ира спрятала лицо в ладони.
-Значит, пришлось бы… идти… но если бы она согласилась, я бы сама стала её отговаривать!
-Потому что ты настоящая подруга, ты не станешь использовать её в своих интересах. Но свою помощь предложила бы. Но на твоём месте, если Катина судьба будет в подобной ситуации в твоих руках, лучше не помогай ей.
Ира молча похлюпала в ладони ещё несколько минут, потом успокоилась и постаралась стереть слёзы, как смогла.
-Значит, надо ей сказать… сейч… ас поеду домой.
-И правильно. Придёшь, выяснишь отношения и пойдём ко мне. Уж я-то найду способ тебя отвлечь от всего этого. Только сначала пойдём в туалет. Вставай.
Катя дожидалась, когда доварится жаркое, когда звонок в дверь затрещал на весь подъезд, словно призывая на пожар. Она скорее подбежала и посмотрела в глазок. Женя, не отнимая одной руки от звонка, держал в другой букет и какой-то пакет, смотря куда-то вправо. Катя открыла дверь, впустила его и не поняла сама, как повисла на его шее в коридоре.
-Привет!
-А я принёс тебе подарок, - он дал ей сначала букет, потом вытащил из пакета коробку. Катя распаковала её.
-Телефон? Мне?
-Да, уже подключённый, - Женя начал раздеваться.
-Зачем? Я же…
-Во-первых, скоро Новый год. Не знаю, что ты собираешься мне подарить, можешь даже вообще меня презреть в этом отношении, а я… хочу чаще с тобой общаться.
-Поэтому ты решил второй день занятий пропустить.
-Не только. Есть ещё один сюрприз. Если увидимся с тобой вечером после моей работы… кстати, ты вечером не хочешь ещё попеть?
Они прошли из коридора в большую комнату. Катя растерянно смотрела на телефон, который к тому же случайно включила.
-Нет, извини.
-Короче, вечером приду к тебе после работы и вручу кое-то ещё… тебе точно понравится.
-Мы же с тобой знакомы всего два дня…
-А сильное чувство может загореться и за меньшее время…
Он потянулся к её щеке губами, но она отстранила его рукой.
-Не надо. Не может. По крайней мере, настоящие чувства не проверяются часами.
-А телефон?
-Нормальный.
-Позвони мне. Вот сюда зайди… так… - он руководил её пальцами. Нажав кнопку вызова, они подождали несколько секунд, пока не заиграл телефон в кармане Жениных джинсов.
-Вот так теперь я буду узнавать, что звонишь именно ты. По мелодии. Узнаёшь?
-Да. Это наша вчерашняя импровизация.
-Я удивился, когда утром вспомнил её, потому что… скажи, как это возможно?
Катя непонятливо посмотрела на него.
-Я имею в виду… как тебе удалось так сыграть… или нам удалось… я словно не в гримёрке сидел, а… в раю, что ли…
-Ты же знаешь, что такое вдохновение. Может, ты просто увлёкся собственной игрой?
-А может, просто… случилось что-то сверхъестественное?
-Что, ты встретил ангела?
-Возможно.
-Не говори ерунды. Лучше поезжай на занятия.
-Нет! У меня есть ещё новости. Я написал стих на твою тему об альте!
-Поздравляю. Прочтёшь?
-Потом. Его нужно отшлифовать. Он… не знаю, у меня в голове вертелась наша импровизация в гримёрке, я её словно… никогда со мной такого не было, но я подобрал её моментально, и твою партию тоже, понимаешь! Я не всё ещё записал, но всё произведение у меня голове! И положил эти стихи об альте… точнее у меня не альт, а…
-Успокойся. Я вижу, что тебя переполняют чувства.
-В общем, не альт, а флейта. И для неё я тоже написал партию. Трио такое получилось. Только не знаю, где найти флейтиста.
-Найдёшь.
-Не найдёшь, а найдём.
-Я не оговорилась. Я ведь предупреждала, что скоро уеду.
-Но с твоим новым телефоном эта проблема…
-Там телефоны не ловят, а деньги положить негде.
Женя непонятливо выпрямился, немного отстранившись от неё.
-Тогда я поеду с тобой.
-Надеюсь, что нескоро, потому что здесь ты нужнее.
-Ты хочешь порвать наши отношения до того, как они начнутся?
-Я не хочу ничего рвать, потому что здесь я не для разрушения.
-Надо же, поведайте нам, сударыня, что же вы здесь ищете, - голосом Шерлока Холмса Женя пытался её рассмешить. Поддерживая рукой воображаемую трубку, он уставился ей в глаза.
-Ищу человека. И не говори, что одного нашла, потому что нашла больше. Но… - раздался звонок в дверь, - это трудно объяснить. Должно быть, Ира, что-то забыла.
Она уже встала, чтобы открыть дверь, как Ира сама распахнула её, словно ногой ударила, и влетела в квартиру, по инерции долетела до гостиной, села на кресло в верхней одежде и уставилась в потолок, тяжело дыша. Она уже успела заметить и брата, и Катю, которую чуть не сшибла по дороге, но здороваться не стала.
-Как-то рано ты сегодня, - глядя на неё, Катя пыталась понять, что произошло.
Она уже закрыла дверь, вернулась в комнату, но уже к окну и заметила Юлю, но пока ничего понять не могла.
-Я же в свой дом пришла. А в свой дом можно возвращаться когда угодно. Это в чужом доме надо себя ограничивать, правда, Женя?
-В каком смысле? – Женя видел, что сгущаются странные тучи, но не мог понять, нужен ли он в качестве громоотвода.
-Жень. Иди домой. А лучше в училище. Тебя там так редко видят, что каждый твой приход – праздник. Так сделай праздник на той улице!
-Понял, - Женя встал и вышел в коридор. Через несколько минут его и след простыл. За это время Ира сняла куртку, но оставила обувь, словно в пику Кате, которая уже успела пропылесосить полы.
-Что случилось? – Катя осталась у окна, ожидая, что Женя увидит у подъезда Юлю.
-Сергей Геннадьевич поставил мне неуд по вокалу. В деканате он объяснил, что я ничего ему не готовила. Я, после участия в стольких конкурсах, после стольких побед, и, как он выразился, мои собственные победы – это мои собственные победы, он ни при чём. Он меня словно не готовил. А знаешь, почему он отрёкся от этих побед?
-Догадываюсь, - Катя в последний раз оглянулась на окно. Юля спряталась, скорее всего, увидев Женю в окне подъезда пятиэтажки, и вернулась только, когда он скрылся из виду, за торцом дома, - извини. Я… ты вправе на меня обидеться, я ведь могла тебя уберечь…
-Странно, что ты каешься. Ты ведь толком ни в чём не виновата. Это же он злоупотребляет полномочиями, а не ты покупаешь мою и без того заслуженную пятёрку… - в голосе Иры с каждым словом появлялось всё больше иронии, - но что такого ты ему сказала, что он так мне отомстил!
-Я сказала, что он не уважает свою истинную избранницу, жену, раз смотрит на потенциальных учениц как… не на учениц. Он использовал реплику «подумайте об Ире», но разве я могла предположить, что он…
-Да это у меня не просто единственная двойка за весь семестр! – Ира выпрямилась на кресле и удостоила Катю взгляда, - у меня не только стипендия накрывается, но, возможно, и красный диплом! Ты живёшь не у Жени, а у меня, ты носишь мою одежду, я дала тебе даже свою косметику! Но могла ты мне оказать услугу!..
Катя молчала. Ира в запальчивости продолжала монолог преданного друга, забыв, что сама волновалась за Катю возле кабинета.
-Ну почему ради собственных принципов надо жертвовать теми, кто тебе помогает, ведь хорошего друга не так просто найти, как тебе кажется, Катя. Что тебе стоило согласиться на…
- Наверно, стоит спросить Юлю. Она бы наверняка согласилась. Извини за резкость, но она тебя ждёт. Это она тебя надоумила?
-Нет, не она, - Ира надела куртку и направилась в коридор, - я сама вспомнила. Счастливо. Вернусь рано, к ужину не жди.
В сердцах хлопнув дверью, она оставила Катю наедине со странным щемящим чувством где-то между сердцем и желудком. Кто-то бы назвал это совестью, а Кате казалось, что теперь уже она останется на земле ещё лет на шестьдесят.
Это и есть грехопадение… только стоит ли давать человеку волю, чтобы пришивать ему невольные грехи? И что теперь делать?
Катя посмотрела на грязную лужу, оставленную Ириными ботинками на полу, и пошла в коридор.
Возле порога училища Катя посмотрела назад, на дорогу.
Как мне удалось добраться… что я собираюсь делать… и о чём я думаю, ведь Женя… а, была не была!
Она вспорхнула к входной двери, ворвалась в коридор училища и, как была, в тёплой куртке, устремилась к кабинету Сергея Геннадьевича по направлению воспоминаний.
Перед самой дверью она остановилась, прислушиваясь. Из-за двери не доносилось ни звука, значит, скорее всего, не придётся прерывать урок. Она дёрнула ручку и вошла в тесный кабинет. Преподаватель сидел за тем же столом и читал газету. Услышав скрип двери, он отвлёкся и очень удивился.
-Какая приятная неожиданность! Вы снова здесь, уже без Иры…
-Да, без Иры. Но она имеет прямое отношение к этой вашей неожиданности. Вы поставили ей оценку за семестр…
-Да, поставил то, что она заслужила, - он встал и медленно подошёл к ней.
-Ой ли?
-Но вам-то что, ведь…
-Руки. Я предлагаю вам сделку.
-Слушаю вас.
-Вы пригласите меня на два свидания, я соглашусь и приду, а вы измените оценку. Вы отлично знаете, что она не требует такого экзамена, но раз вы не можете поверить…
-Надо же! Даже два свидания! С чего это вы?
-Ира спустила на меня собак. И… я решила, что могу пожертвовать несколькими часами ради её спокойствия. Теперь ваша очередь. Чему вы удивляетесь? Приглашайте!
-А! Катя. Давайте сходим вместе в кафе. У вас есть какие-то предпочтения?
-Да. Есть одно кафе рядом с музыкальным магазином, «Старый бюргер». Давайте встретимся там через… когда вы освободитесь?
-В принципе через полчаса. Тенор один должен был прийти, но то ли заболел, то ли загулял. Его урок закончится, и я свободен, как ветер в поле.
-Вот и отлично. Через час у входа. Обещаю прийти.
Ира пила чай и слушала Юлю.
-Это не простой чай, а на травах. Ромашка, иван-чай, дубовые листья… много чего. По себе знаю, после него всегда тянет в сон. В любое время суток.
-Да, уже чувствую, - она посмотрела на блюдо с печеньем, потом на Юлю, - только непривычно снова спать у тебя. Когда вы с Женей встречались, ещё нормально, а теперь…
-Что такого? Недели нет, как мы…
-Значит, ты не будешь против, если я оккупирую твой диван по старой памяти.
-Нет, - Юля рассмеялась, - не буду. Пожалуйста. Ты ещё не забыла, где покрывало?
-Помню, - Ира встала из-за стола и пошла к дивану. Юля встала и проводила её. Прождав несколько минут, пока Ира не заснула, она встала и направилась в коридор. Дружба дружбой, а служба службой. Нужно было взять фотографии из салона.
По дороге она не раз прокляла себя за то, что решила сделать фотографии так далеко от дома. Пересчитав все пробки, автобус всё-таки доехал до конечной остановки, от которой до колледжа было нужно идти ещё минут десять, а до салона – все тридцать. Но Юля двинулась с одним условием: наградить себя чем-нибудь этаким в кафе, находящемся неподалёку – «Старый бюргер». И получить награду она решила незамедлительно.
Она зашла и с порога увидела знакомое лицо. Тот, кого Ира представила ей как Сергея Геннадьевича, сидел за столиком. Не один. Напротив него, спиной к Юле, сидела девушка с длинными светлыми волосами. Ирина куртка на спинке её стула и некоторые движения рук дополнили картину. Садясь за столик и не отрывая глаз от них, Юля не верила своим глазам.
-Не может быть. Она теперь… с этим преподом? Возвращает оценку Ире? Или ставит рога Жене?
-Ваше меню, - официант проявил профессиональную черту – тишайшей походкой приблизился к задумавшемуся гостю.
-А скажите, пожалуйста, те двое ещё не получили заказ?
-Нет, они буквально только заказали… это ваши друзья?
-Какие уж там друзья…
-Хотите к ним пересесть?
-Нет. И не говорите им, что их кто-то узнал. А мне… пожалуйста, салат «Цезарь» и кофе с ликёром.
-Сию минуту.
Официант удалился, и Юля повернулась спиной к столику Кати и Сергея Геннадьевича. Заказа ждать долго не пришлось.
От возбуждения и гнева Юля не могла насладиться ни салатом, ни кофе, хотя то и другое считала своими любимыми блюдами. Быстро доев и оставив деньги в счёте, она встала, сняла куртку со спинки стула и при этом случайно сдвинула его так, что грохот разнёсся по всему залу. Мало кто обернулся, но среди этого меньшинства были Сергей Геннадьевич и Катя.
Они встретились взглядами. Юля улыбнулась им, надела куртку и пошла к выходу, оставив Катю в изумлении и тревоге.
Встать бы со стула и уйти, оставить этого ловеласа, держащего и целующего ручки всех подряд молоденьких абитуриенток, как прежде Женя… странно, почему их губы так различаются? Но, если я сейчас уйду, Ира… а Юля наверняка побежала сейчас искать Женю… что она здесь делала?
Сергей Геннадьевич заметил беспокойство Кати и взял её руку, лежавшую на столе.
-Не бойся. Эта девочка приходила с Ирой, когда она боролась за пятак в семестре.
-И в деканат тоже?
-Ты её знаешь?
-Она встречалась с моим поклонником, - бледнее смерти, Катя посмотрела на него и улыбнулась, - но что нам до них! Продолжай, что твой дружок сделал дальше.
Всё же очень хотелось бы, чтоб Женя увидел свою подругу с другим кавалером! Некрасиво, конечно, желать зла ей, но… чтоб он увидел в ней то, чего от меня не мог ждать никогда. Естественно, что такой красавице пропадать с одним-единственным поклонником! Нет. Нет, к чёрту!
Она попыталась заглушить жгучую мысль. На какое-то время она успокоилась, сменив только что увиденное зрелище на другие мысли, связанные с дальнейшей беготнёй из-за загранпаспорта…
Она вошла в фотосалон и увидела Женю.
-О, милый, как странно. Обычно через неделю после разрыва бывшие влюблённые не видятся так часто. Но я немного даже рада тебя видеть.
-Юля? Пришла за фотографиями?
-Да, - она подошла к кассе и отдала квитанции. Дожидаясь фото, она продолжила разговор.
Женя начал разворачивать свёрток. Продавец ещё искал Юлины фотографии, когда Женя закончил и стал рассматривать то свои с Катей изображения на фотокалендаре, то Юлю, точно сравнивая своё прошлое и будущее.
-Мне ты таких подарков не делал. Наверно, этот календарь тебе влетел в копеечку?
Женя только вздохнул – то ли с сожалением о деньгах, то ли с хвастовством влюблённого.
-Твоя девушка – настоящая красавица, к тому же очень фотогеничная, - Юля почувствовала, как к горлу подступает ком. Несколько дней назад она обратила бы эту фразу к Жене, подразумевая себя, а не третье лицо. В ней проснулась только миг назад придавленная жажда мести.
-Сразу видно, как ты любишь свою девушку.
Юля почувствовала подступивший к горлу ком. Несколько дней назад, обращая эту фразу к Жене, она бы и не подуамла говорить о третьем лице.
-Ну, нельзя сказать, что моя. Мы и знакомы-то всего ничего…
-Тогда неудивительно.
За её спиной треснула и погасла лампа. Боясь, как бы осколки не посыпались ей на голову, она отошла. Кто-то из персонала мгновенно выбежал, рассыпаясь в извинениях, достал стремянку из каких-то закромов Родины и полез наверх. Глядя на работающего человека, Женя спросил:
-Что неудивительно.
-Неудивительно, что не ты её повёл в «Старого бюргера».
-Что?
Кассирша вернулась с Юлиными фотографиями. Убирая их в сумочку, она посмотрела на него, улыбнулась и молча пошла к выходу. Вслед ей он прокричал:
-Ты не врёшь?
-Они ещё вряд ли успели убежать. Можешь проверить.
-Ты-то куда!
-Не знаю. Наверно, всё же поеду домой. Пока.
Женя выбежал за ней, держа в охапке календарь с Катиным фотографиями. Юля пошла в сторону автобусной остановки, Женя, бросив на неё лишь мимолётный взгляд, побежал к кафе.
-…А потом он взял ксерокопию партитуры и запалил посреди сцены. Вся администрация собралась, только он никого к себе не подпускал. До конца репетиции бегал то по сцене, то по зрительному залу и орал какие-то лозунги… но самое интересное началось потом, когда его удалось выгнать на улицу. Мы за ним пошли, чтоб от милиции отбивать…
Кате уже очень хотелось уйти, но сказать об этом было нельзя. Более искусная кокетка, конечно, пошла бы в дамскую комнату и переждала бы там какое-то время, а то и обдумала бы, как облапошить непрошеного кавалера. Но честность Кати была столь крепкой стеной, что подобная мысль не мелькнула даже рядом с её головой. Улыбаясь и иногда поддакивая, она подпирала голову рукой и ждала окончания встречи, как осуждённый на смерть ждёт исполнения приговора. Но случай оказался жестоким палачом.
Женя подошёл неслышно, так, что даже сидевший к входу лицом вокалист его заметил только у самого столика. Он положил на стол календарь. Увидев его руку, Катя в ужасе подняла глаза на разъярённого друга.
-Вот, значит, почему ты не хочешь петь сегодня? Какой удобный случай вручить тебе подарок.
Катя встала так, что между ними оказался стул. Сергей Геннадьевич следом.
-Это не то, что ты думаешь.
-Ты по какому фильму учила эту фразу? Чтоб я знал, на кого грешить.
-Ни из какого. Я могу объяснить, только чуть позже.
-Не надо. Как ты там говорила – иногда сиюминутному порыву доверяешь больше, чем старому чувству? – он достал кошелёк, из него четыре сотни и положил на стол рядом с её рукой, - это за вчерашнее выступление.
-Я выступала ради собственного удовольствия.
-Но за удовольствия тоже надо платить, правда же? – он посмотрел на Сергея Геннадьевича, - вот тебе моё удовольствие. Календарь и телефон можешь оставить себе. Пойду на работу.
Женя развернулся и пошёл к выходу, не разбирая дороги. Катя села, за ней и вокалист. Теребя в руках салфетку, она смотрела прямо перед собой. Он понял, что потерял слушателя.
-Твой поклонник?
-Да. Теперь бывший, видимо.
-Сочувствую.
Катя посмотрела на равнодушное лицо педагога, из вежливости сказавшего не то, что думал.
-Нет, не сочувствуешь. Час поздний, мне ещё добираться… давай завтра здесь же…
-Только раньше. Завтра суббота, я освобожусь на два часа раньше.
-Хорошо, - она улыбнулась ему в последний раз.
Одевшись, они оба вышли из кафе и направились к остановке. Там Сергей посадил её на автобус, подождал, когда она отправится, и пошёл домой…
Уж завтра-то я себе устрою обед с продолжением!..
Катя открыла дверь, вошла в коридор, начиная раздеваться, и увидела, как Марина Фёдоровна пытается дозвониться по сотовому телефону.
-Здравствуйте. Где Ира?
-Пытаюсь дозвониться. Не отвечает! – женщина была близка к истерике.
Только этого не хватало…
-Дайте мне её номер, я попробую набрать. Если она ответит, вы возьмёте трубку.
Катя достала подарок Жени, а Марина Фёдоровна продиктовала несколько цифр. Слушая гудки, Катя нервозно стучала пальцами по косяку двери.
Если с Ирой не случилось беды, то ведь, скорее всего, она у Юли?
-А Юлин телефон у вас есть?
-Ты думаешь, она у Юли?
-Ну, если Женя Юлю оставил, необязательно же Ире оставлять.
-Вот, набирай, - Марина Фёдоровна протянула Кате свой телефон с горящим дисплеем, показывавшим номер Юли.
Ждать пришлось недолго.
-Да, слушаю.
-Это Катя.
-А, - Юля рассмеялась в трубку. Если бы Катя говорила с ней лицом к лицу, то почувствовала бы горечь в её голосе.
-Ты не знаешь, где Ира?
-Знаю. Со мной. У меня сейчас нет работы, мы вместе сидим в служебном помещении.
-Мама хочет с ней поговорить.
-А ты не хочешь?
-Хочу. Раз она у тебя, ты наверняка знаешь, что я делала с её преподавателем в кафе.
-Знаю. Но разве не весело открыть Жене глаза на твою ветреность? Да я в сравнении с тобой просто ангел – в первые же дни знакомства и любви так на корню его отшить изменой!
-Что я тебе сделала!
Мне – ничего. Ты сделала Жене. Теперь распишитесь в получении! Что ты сделала! Я ещё одна, а он уже умудряется расстаться с другой девушкой!
-Ты говоришь, мама хочет с ней поговорить? Дай, пожалуйста, ей трубочку.
Катя дала телефон Марине Фёдоровне, а сама пошла в Ирину спальню…
Глава 4.
Ночь для Кати прошла без сна, зато со слезами. Наволочка надолго бы сохранила следы соли, если бы Катя не догадалась тихонько прокрасться в ванную, чтоб не разбудить Марину Фёдоровну, и смыть своё несчастье вместе с хлорированной водой из-под крана.
Посмотрев на себя в зеркало, она стёрла новую каплю со щеки, выжала наволочку над раковиной и развесила на батарее, змеившейся по стене. Помня своё отражение, она снова повернулась к раковине и умылась. Когда последние следы грозы сошли с лица и остались только в памяти, она снова посмотрела на себя и на этот раз осталась довольна. Улыбнувшись, она шепнула:
-Спокойной ночи. Я теперь знаю, что делать, - и вернулась в Ирину спальню.
Она села на кровать и обняла колени. В голову лезли невесёлые мысли, которые теперь было легче гнать, но Катя не гнала. В конце концов, перестав бороться с бессонницей, она зажгла лампу и сделала два круга по комнате, словно ища что-то. В конце второго круга она подошла к Ириному столу, на котором лежали Женины деньги из кафе и фотокалендарь.
Спать она не могла от ожидания утра, когда её замысел мог воплотиться. Но, пытаясь скоротать время, она взяла календарь, вернулась на постель и стала перелистывать.
В нём было двадцать четыре листа, кроме обложки. Каждый месяц был разбит на две половинки, и на каждой странице они с Женей показывали какую-то почти картину, продуманную и снятую двумя вдохновенными авторами – им и самим фотографом. Один из них работал бескорыстно, а теперь Кате предстояло объяснить ему, что и в его кафе она пела бескорыстно…
Было около четырёх утра, Марина Фёдоровна ещё спала, а Катя собралась и вышла из дома. Две или три остановки электрички она прошла пешком вдоль рельс, обдумывая какие-то реплики, проговаривая с собой монологи, разыгрывая споры…
В какой-то момент она остановилась. Сзади гудел поезд, впереди маячила платформа. Катя обернулась на поезд, пытаясь прочесть на зелёной морде с двумя огромными прозрачными беловатыми глазами хоть какое-то выражение. Головной вагон, с машинистом в кабине, промчался мимо. Какие-то горе-пассажиры побежали к платформе, пытаясь опередить зелёное чудище и не опоздать на работу. А может, на учёбу…
Куда можно спешить в такой час… и куда можно опоздать? Зачем они бегут, ведь это первый поезд… через десять минут придёт ещё один, и за ним…
Она следила, как поезд изрыгнул людей на бетонную плиту, с которой они скорее побежали на твёрдую землю… их было немного. Потом немного большее число вошло в вагоны, и поезд тронулся. Когда он скрылся из виду, она посмотрела на небо. Полотно неровного серо-синего цвета обернуло землю, а казалось, что весь космос обёрнут так, что ни одной звёздочки не видно. Катя вспомнила пруд, возле которого решила, что хочет спуститься на землю. Ей взгрустнулось, захотелось обратно… да и пора уже приходила. От неба её отделяли только три примирения. Она опустила глаза на землю и пошла вперёд, на платформу. Предстоял тяжёлый, долгий день. И начать его требовалось не в колледже Иры и Жени, а в другом месте…
Юля отрезала очередной кусок колбасы и положила на хлеб. Ира подняла чашку и отхлебнула горячий кофе, задумчиво глядя на оставшийся батон. Потом вышла из оцепенения, переведя глаза на севшую рядом хозяйку, и сделала ещё глоток.
-Нам по пути на автобусе. Потом, правда, разойдёмся. Ты в своё училище, а я… по своим делам.
-На автобус денег у меня с собой нет.
-О чём речь. Ты моя гостья, Ира.
-Я тебе и так столько хлопот…
-Молчи! Лучше ешь, а то обе опоздаем.
Завтрак – такая трапеза, которую мало кто умеет смаковать. Девушки, как студентки, входили в большинство и потому быстро с ним покончили, не успев запомнить его вкуса. Но их цель была достигнута – они отдалили приступ голода во время учёбы на четыре-пять часов. И пошли в коридор одеваться. А одежда для девушки значит несколько больше, чем еда, ведь нельзя же как попало представать перед друзьями!
В автобусе они решили вернуть себе то, что отнял будильник, поэтому все разговоры сами собой отложились до остановки и выхода из автобуса, то есть до самого прощания. Такой вот феномен – дружба: чем больше говоришь, тем больше нужно сказать. Но постоянно нужно откладывать на следующую встречу…
Через полчаса Юля сидела в коридоре родного колледжа, со сборником пьес для флейты в руках, и одной рукой «играла» на коленке какие-то пассажи. Восходящую гамму она так и не завершила – кто-то схватил её за руку и сказал:
-Привет.
Юля оторвалась от сборника и посмотрела на Катю. Выглядела она немного слишком для повседневности: из-под Ириной куртки струилась, похоже, юбка серебристого цвета.
-Как ты меня нашла?
-Хорошее приветствие. Но, раз я узнала твой инструмент, почему бы мне не узнать и твой колледж?
-Музыкальных заведений в городе не так мало. Ладно, не говори. Лучше объясни, зачем…
-Из-за Жени, - она медленно села рядом с Юлей, - ты ведь меня выдала только для того, чтоб мы не были вместе.
-И?
-Я сегодня уезжаю… навсегда. Ты меня больше не увидишь. Если хочешь, я верну его к тебе.
-За какую услугу?
-Ты сходишь вместо меня в кафе. С Сергеем.
-Вы уже перешли на простые имена?
-Вот диктофон из Ириного дома. Я очень не хотела его брать, но всё же решилась… нужно записать, почему он пригласил меня и узнать, изменил ли оценку Ире. Потом я приду и скину тебе звонок, для этого мы сейчас обменяемся номерами. Ты выйдешь в туалет, я буду там, и передашь мне диктофон. А потом останешься с ним и весело проведёшь время. Ты приглашена в час. Вот мой номер, - она нажала какие-то клавиши на телефоне и дала его Юле.
-Я даже не успею вещи никуда свезти, - она набрала номер и нажала кнопку вызова, - со специальности флейту повезу в кафе…
-Тем лучше. У тебя не набор грузчика, так что всё будет нормально. «Старый бюргер». Есть, сбрасывай.
-Странно, что ты мне предлагаешь…
-Вернуть Женю? После того, как ты настроила против меня и брата, и сестру?
Юля подумала мгновение и кивнула.
-Скажи, ты веришь в Бога?
-Что за странный вопрос!
-Ну?
-Если б я в него верила, то допустила бы следующее. Зная, что его создание согрешит, он наделил его, это создание, человека, свободной волей, чтобы уж совсем всю ответственность за его грех с себя снять. А потом он оказал нам милость – притворился человеком и сыграл, что страдает от мук на кресте. Хватит?
-Хватит. Стоит об этом подумать в ближайшие лет двести. Но я… верю. И сейчас не уеду, не смогу просто уехать, если не помирюсь с ними. И с тобой. Мне просто… совесть не позволит.
Юля пожала плечами. Катя развернулась и пошла к выходу. Юля смотрела ей вслед, пока не потеряла из виду в дверях училища. Тогда она очнулась и посмотрела на свою ладонь, сжимавшую диктофон.
«Стоит подумать об этом в ближайшие лет двести… Не смогу уехать, если не помирюсь с ними…» – в голове Юли застряли две фразы. Бессмысленно перебирая их, как красивые камешки, она убрала прибор в сумочку и вернулась к пьесе…
Ира болтала с однокурсницами в буфете и мелкими глотками пила кофе из прозрачного пластикового стакана, как и все остальные девушки. От них её отличало разве только отсутствие бумажного фантика из-под сахара – он достался другой сотрапезнице. У всей группы следующий час был свободен – на это время почти все назначали индивидуальные занятия, все, кроме самой Иры. Она этот небольшой перерыв использовала по настоящему назначению – отдыхала.
Всего десять минут каждую субботу после первой пары группа проводила вместе за столом. Потом все разбегались, как и в этот раз. Ира осталась она, допивая кофе и думая, не купить ли чего-нибудь ещё…
-Ира, у меня для тебя новость, - раздался прямо перед ней голос Кати.
Ну вот, испортила настроение…
-Что, ещё кто-то мне поставил неуд? Это для тебя уже праздник? – она подняла глаза и увидела подругу, с журналом группы в руках. Она была в том же платье, в котором они с Женей её нашли
-По-моему, наоборот. Посмотри.
Она не стала садиться, пока Ира не взяла журнал и не посмотрела оценку за вокал.
-Переправил? Замазал?..
-Да, - Катя наконец подошла и села рядом, - он замазал.
-Что ты сделала?
-Пошла с ним в «Старого бюргера».
Ира обняла её и с трудом сдерживала слёзы, опять…
-Прости…
-Ира, не ты должна извиняться. Я…
-Я… зачем я тебе тогда наговорила столько…
-Не в том дело. Само свидание прошло нормально, ничего лишнего. Кроме… - она отстранила подругу и посмотрела ей в глаза, - сначала пришла Юля, потом прибежал Женя.
Теперь Ира была готова провалиться сквозь землю. Она заметила, как были воодушевлены брат и Катя после совместного выступления в кафе.
-Он оставил мне четыреста рублей за выступление и календарь. Он хотел мне сделать сюрприз, а я сама ему сделала… в общем, если сможешь, объясни ему, что я… мне даже не нравится твой вокалист, я из-за тебя с ним встретилась…
В Кате зажглось что-то с привкусом странной горечи, похожее на обиду. Слёзы, сдавленные ночью, чуть не вырвались наружу снова, но она сдержалась. Только едкая горечь распространяла странный горячий дым в душе.
Она ради оценки была готова отказаться от меня. Теперь… я ради её оценки отказалась от Жени? Что за странный эгоизм, непоследовательный и циничный!.. что их сделало такими и почему я лишена права ответить тем же?
Ира задумалась, сжимая до излома пустой стакан в ладони.
-Я постараюсь… нет, я помирю вас. Если ты готова ради меня на такой риск, то и я должна чем-то отплатить. Только пока ни одной мысли… я даже не знаю, где сейчас… - она подняла голову и посмотрела на вход и увидела брата, - Женя!
Он тоже увидел их, обеих, и потому сразу вышел обратно. Катя поспешила за ним. Коридор училища был почти пуст, но так длинен, что только очень острое зрение могло достигнуть противоположного края и аудитории напротив буфета. На протяжении всего коридора царила пустота, все были на лекциях. Жени тоже не было.
Катя ринулась к лестнице и посмотрела сначала вниз, потом наверх. Ни души, ни звука, ни тени. Наверно, такой тишины там не было с самого открытия колледжа и не предвиделось впредь до самого Страшного суда. Но этот случай был исключением…
-Женя! Нам надо поговорить!
Эхо разнесло её ответ по этажам, но не вернуло и намёка на ответ…
Юля с тревогой посмотрела на часы. Было начало второго, и пара уже подходила к концу. Не пойти и сослаться на задержку из-за занятий было невозможно. В голове стоял хаос.
Что сказать этому придурку? Почему она выбрала меня? Что ей с этого будет? И вообще, какого дьявола я согласилась? А потом ещё возвращать Ире диктофон… и кого обвинят в краже? Вот её подлинное лицо! Что ж, перед обвинением награжу себя… приглашением в «Старого бюргера» за…
Она не успела додумать, как раздался звонок. С трудом осознавая свои действия, она в подражание остальным начала собирать сумку, пока лектор диктовал задание. Естественно, как всегда, два, максимум четыре человека его выполнят. А ей не до учёбы. Как и большинству.
Она оделась и вышла, теребя в руках батарейки из диктофона, а в голове – диалогов с будущей жертвой. С таким грузом она шла быстро, а, уйдя в себя, вообще не заметила, как добралась. Войдя в кафе, она сразу увидела его на том же месте, что и вчера. Прежде чем начать действо, она поставила телефон на виброзвонок и положила в задний карман джинсов. Вставив батарейки обратно в диктофон и прицепив его к вороту кофты, она подошла к его столику и спросила, держась за спинку стула:
-Позволите?
Он оторвался от меню и посмотрел на незваную гостью с таким удивлением, что забыл проявить учтивость и встать.
-Вы?
-Катя, как бы сказать… заболела. И просила меня, - Юля сняла куртку и повесила на спинку, которую только что держала рукой, - свою лучшую подругу её заменить. Она добавила, что вам всё равно, с какой красоткой провести вечер.
-Так даже? Тогда прошу. Что будем заказывать?
-Давайте взглянем… - она села и взяла из его рук протянутое меню, - забыла представиться. Меня зовут Юля. Вас я уже знаю, Сергей.
-Тогда, может, сразу на «ты»?
-Запросто. Итак…
Она в первую очередь смотрела на цены. Её интересовали самые дорогие блюда, причём впервые она так вела себя в кафе с мужчиной. Когда официант пришёл, она с ангельской улыбкой произнесла несколько самых разорительных слов. Оставшись вновь наедине с кавалером, который с трудом сдерживал то ли ярость, то ли смущение, она положила локти на стол и придвинулась корпусом к нему.
-Честно говоря, я удивилась, что ей, а не мне удалось подцепить тебя.
Он положил руки на стол, невольно продемонстрировав обручальное кольцо.
-Всё просто. Тебя не было рядом, когда я увидел её. Иначе предпочтение было бы на твоей стороне.
-Но не на её, - она взяла его руку, превозмогая некоторую неприязнь, и стала играть кольцом.
-Конечно, она не идёт ни в какое сравнение с тобой…
-Я говорю о твоей жене.
-А… ну, это вообще другой разговор.
Принесли заказ.
-Но ты видел меня позже, в деканате. Почему тогда ты…
-Разве это ситуация для приглашения! Ссора с подругой ученицы!
-А как ты пригласил Катю?
-Она пришла на Ирин урок. Пришлось немного его прервать…
-Интересно, как вчерашнее свидание отразится на Ириной успеваемости?
-Положительно. Я бы сказал, отлично.
Юля переключилась на суп, стоивший Сергею полтораста рублей, и белое вино. Он тоже посмотрел в тарелку, но их молчание продлилось недолго.
-А знаешь, что у меня на воротнике?
Сергей чуть не поперхнулся.
-Плеер какой-нибудь.
-Близко. Хочешь посмеяться?
-Говори.
-Диктофон.
-Да ну!
-Ну да!
Они оба рассмеялись, только он искренне, а она – со скрытым ехидством. В этот же момент она почувствовала вибрацию телефона в джинсах.
Дождавшись, когда телефон успокоился, она встала.
-Извини, попудрю носик и сразу же вернусь.
В туалете её уже ждала Катя. Юля медленно сняла диктофон с воротника, выключила и передала ей.
-Как дела? – спросила Катя, принимая компромат из её рук.
-Ничего. Я его разоряю. Ему, кажется, нравится. Как тебе удалось пройти, чтоб он не заметил?
-В окно.
-В таком платье? – Юля окинула взглядом Катю с ног до головы.
-Что ответишь, если он заметит отсутствие диктофона?
-Вернусь искать. А как насчёт Жени? Когда он со мной…
-Сегодня. Главное – подольше продержись на свидании. Так, полтретьего… - Катя перевела взгляд с часов на Юлю, - что такое? Тебя ждут, возвращайся.
-Ладно, - Юля пожала плечами и вернулась в зал.
Катя дождалась, когда дамская комната опустеет, и открыла окно. Взобралась по батарее на подоконник, перекинула ноги…
И была такова! Наверно, вслед за многими другими посетителями, решившими не платить за обед.
Она не зря спешила. Когда она подошла к колледжу, Женя как раз выходил, спиной к ней. Потому и не понял, когда она подкралась сзади и закрыла ему глаза руками.
-Ира? Нет, у неё руки всегда холодные. Вера! Что, за конспектами…
Он снял руки с глаз и повернулся.
-Нет, не Вера, - Катя вцепилась в его рукав, и недаром, - посмотри сюда.
-Это Ирин диктофон. Зачем ты его мне показываешь? Отчёт о вчерашнем свидании?
-О сегодняшнем.
-А, уже и сегодня… отпусти, нам не о чем разговаривать.
-На это свидание ходила Юля. Я её попросила. Послушай.
Она включила заранее найденную запись. С каждым словом лицо Жени прояснялось всё больше. Под конец раздался щелчок – это Юля выключила диктофон. А теперь и Катя.
-Как ты думаешь, я могла его променять на тебя? Чем он мог меня прельстить? Ты сам помнишь, как я беспокоилась за Иру в буфете, почему ты мне не поверил в «Старом бюргере»! ты даже слушать не стал…
-Это не монтаж?
Катя чуть не подавилась возмущением.
-Значит, ты любишь меня, а не этого урода?
-Люблю тебя. Но стерпела и этого… Сергея Геннадьевича.
Они обнялись, забыв, что находятся посреди улицы.
-Как я перед тобой виноват…
-Нет, - Катя почувствовала, как что-то влажное опять вырывается из разреза глаза, - это я перед тобой виновата. Я ещё не сказала главного.
Они встали прямо.
-Пойдём к музыкальному магазину, туда, где мы познакомились.
-Он сегодня не работает.
-Тем лучше, меньше народу.
Они шли молча. Женя боялся сказать что-нибудь, чтоб обидеть Катю, она боялась сказать так, чтоб он не понял.
-Ну вот, здесь ты стояла. Здесь я, - он занял то же место, что и четыре дня назад, - только на тебе была не Ирина куртка, а платье…
-Вот это, - она сняла куртку и отдала ему. Потом мгновенно разулась и босиком встала на белый снег.
-Ты что, простынешь!
-Нет, не простыну. Так ты меня нашёл, и так я… от тебя ухожу. В этом пакете деньги, которые ты мне дал при Сергее Геннадьевиче, и фотокалендарь.
-Ты со мной объяснилась по поводу этого козла, чтоб теперь…
-Прости, - она обняла его и почувствовала руками холод его куртки, - я должна была раньше тебе сказать, но… будь у меня шанс, я бы осталась с тобой. Но большая сила зовёт меня назад, я не могу…
Он отпустил её и встал рядом.
-Куда ты пойдёшь в таком виде? Как… всё только начинается, мы с тобой…
-Наверно, опять в магазин пойду, хоть он и закрыт. Только… я буду всегда рядом. Возьми, а то забудешь. Положи в пакет, - он подняла Ирины сапоги.
Женя послушно убрал их в пакет с нотами.
-Но… Катя, я тоже тебя люблю! Как ты…
-А теперь ты должен уйти, без оглядки. Тебя ждёт выступление на работе, ты сегодня блеснёшь ярче, чем я вчера. Потому что сегодня ты найдёшь человека…
-Катя…
-Нет. Уходи. И прости. Я никогда тебя не забуду.
-Я… тебя тоже забыть не смогу, но ещё лучше я тебя запомню, если… - в порыве он обнял её, но она быстро отстранила его. Одним взглядом, полным сожаления и нежности, она сказала столько же, сколько за несколько предыдущих минут словами. Женя послушался. Пройдя несколько метров, он не утерпел и встал, а потом повернулся, чтобы крикнуть…
Вместо Кати в синем сумраке витали хлопья свежего снега. Они некоторое время – странная иллюзия – словно сохраняли черты человеческого тела, а потом просто смешались в беспорядочном танце.
Через миг начали зажигаться фонари. Женя ещё стоял и как заворожённый смотрел на хлопья снега, но вдруг заметил что-то блестящее там, где вроде стояла босая ножка Кати…
Это была флейта. Нерадивый музыкант оставил её замерзать в холодном свете фонарей и беспощадном влажном воздухе. Женя поднял её и стал рассматривать.
-Не холодно? – раздался сдавленный женский голос за его спиной.
-Холодно, - он и не подумал обернуться.
-А можно мою флейту?
Обладательница голоса сама подошла.
-Женя?
-Юля?
Ты что здесь делаешь? – они удивились одновременно.
Воцарилось недолгое молчание. Женя решил нарушить его первой пришедшей на ум фразой.
-Ищу человека…
-И как, нашёл?
Он сощурился. Вспомнился мотив импровизации с Катей, которую он начал записывать нотами.
-По-моему, нашёл.
Юля усмехнулась. Женя сделал шаг ей навстречу и снова заговорил.
-Свидание с Сергеем Геннадьевичем уже закончилось?
-А ты уже поговорил с Катей? Ладно, забудем. Только флейту отдай.
-На. Ты её так просто носишь?
-Редко. Не понимаю, как она выпала.
-Не понимаю, как она вместилась в твою сумочку. Ну, как прошло свидание?
-Дон Жуан не поведёт никого в ресторан до следующего месяца. Я заставила его выложить всю зарплату за один вечер.
-Остроумно. Я не знал, что ты играешь.
-А Катя сразу догадалась.
-А Катя… - он задумчиво посмотрел на магазин, - больше нас не удостоит своего присутствия. Почему же ты не говорила?
-Ты не спрашивал.
Они оба замерли на миг в молчании. Потом Женя стал мыском ковырять свежий рыхлый снег, раздумывая над ситуацией. Через некоторое время он предложил:
-Пойдём на электричку.
Она пожала плечами, выражая то ли безразличие, то ли лёгкий озноб на влажном ветру, и пошла за ним.
-И зачем тебе женская куртка?
-Катя у Иры одолжила, теперь вернула. Пойдём. А ты знаешь, я как раз пишу для флейты с голосом и гитары…
-Надо же!
-Не хочешь поучаствовать?
-Можно. Какой сложности?
-Виртуозно почему-то получается. Странно, я раньше не говорил так ни об одном произведении. Его мне…
Он хотел довершить фразу с упоминанием Кати, но упёр взгляд в Юлину флейту, так и не влезшую полностью в сумочку. Обращаясь скорее к инструменту, чем к Юле, он закончил другими словами:
-Его мне ты принесла.
Юля улыбнулась, польщённая странным комплиментом.
Снег заметал их следы. Возможно, однажды он замёл и память о той странной девушке, которая так странно помирила их… но можно сказать твёрдо: Облако знало, что ангел вернётся. И знало, по какому пути.
Странно смотреть на них сверху. Улыбаюсь, а чувствую какую-то странную приятную горечь. Наверно, эта горечь и называется сладкой болью. Теперь, чтобы сказать точно, нужно вернуться. А я, хоть и тянусь к земле сердцем, всё же духом устремлена к небу. Оно мне роднее.
Но, будь я сейчас рядом с Евгением, приняла бы из его рук плод с Древа Познания.
Если б флейта говорила ИЛИ Четыре дня без неба
© Copyright: Алекс Фокина, 2008
Свидетельство о публикации №208040800316
Свидетельство о публикации №208040800316
Рецензии