Туман Времён

Пьеса-мечта.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

ЛИЗА, молодая красивая женщина, имеющая взрослого сына.
АНДРЕЙ, мечта ЛИЗЫ.
ЛИНА, подруга ЛИЗЫ.
ЕЛИСАВЕТА, девчушка лет пяти.
АНДРЮША, мальчик лет десяти.
ДЕВУШКИ, ПАРНИ, ДЕТИ, исполняющие русские праздничные песни.
МАТЬ. (Голос.)
ОТЕЦ. (Голос.)
КОНСТАНТИН, муж ЛИЗЫ. (Голос.)
ВАСИЛИЙ, сын ЛИЗЫ. (Голос.)


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

Картина первая.

На берегу реки околица деревни. На пригорке видна изба. Вдали - лес, могильные кресты. Праздник Святой Троицы (с предшествующими ему Красной горкой, Радуницей, Семиком).
Ночь. У реки, расчесывая золотые волосы и напевая нежные грустные мелодии, сидят русалки. Пробегающие мимо парни, увидев русалок, крестятся и бросают им выкуп: кто платок, кто шапку, кто оторванный тут же рукав своей рубахи.
Звучат русские народные песни, которые периодически прерываются шумом современной улицы и стилизованными вариантами исполняемых песен.
Светает. На поляне собирается в праздничных нарядах молодежь. С первыми лучами солнца молодые становятся в хоровод, в центр которого выходит девушка – хороводница. Она произносит заклинание.

Девушка - хороводница. Здравствуй, Красное Солнышко!
Празднуй, ясное вёдрышко!
Из-за гор - горы выкатайся!
На светел мир воздивуйся!
По траве – мураве,
По цветикам лазоревым,
По подснежникам лучами –
Очами пробегай!
Сердце девичье
Лаской согревай!
Добрым молодцам
В душу загляни,
Дух из души вынь,
В ключ живой
Воды закинь!
От этого ключа
Ключи в руках
У красной девицы,
Зорьки – заряницы.
Зоренька – ясынька гуляла,
Ключи потеряла.
Я, девушка Марьюшка,
Путем дорожкой прошла,
Золот ключ нашла.
Кого хочу – того люблю,
Кого сама знаю –
Тому и душу замыкаю.
Замыкаю я им,
Тем золотым ключом,
Доброго молодца Иванушку
На многие годы,
На долгие вёсны,
На веки веченские
Заклятьем тайным
Нерушимым.
Аминь!

Все присутствующие повторяют за девушкой каждое слово, вставляя свои имена. После заклинания хороводница кладет в круг крашеное яйцо и кулич.

Девушка - хороводница (поет). - Весна – красна!
На чем пришла,
На чем приехала?
- На сошечке,
На бороночке!

Парни, демонстрируя свою силу и ловкость, перепрыгивают через плетень, поют.

Парни. Как из улицы идет молодец,
Из другой идет красна – девица.
Поблизёхоньку сходилися,
Понизёхоньку поклонилися.
Да что возговорит добрый молодец:
- Ты здорово ль живешь, красна – девица?

Девушки. Я здорово живу, мил – сердечной друг;
Каково ты жил без меня один?

Девушки и парни парами расходятся по полянке.
В то же самое время у могильных крестов собираются матери, потерявшие детей, вдовы, сироты и начинают громко плакать – причитать, раскладывая на могилах снедь–питье, крашеные яйца.
        Тут же на полянку выбегают дети и вместе со взрослыми выкрикивают «окличку», зазывая дождик.

Дети. Дождик, дождик!
Снаряжайся напоказ!
Дождик, припусти,
Мы поедем во кусты!
Во Казань побывать,
В Астрахань погулять!
Поливай, дождь,
На бабину рожь,
На дедову пшеницу,
На девкин лен –
Поливай ведром!
Дождь, дождь, припусти
Посильней, поскорей!
Нас, ребят, обогрей!

Брызжет мелкий весенний дождик. Люди подставляют свои лица, умываясь «небесной водицей». Молодежь, радуясь, вновь соединяется в хороводы.

Девушка - хороводница. Как на улице дожжик накрапывает,
Хоровод красных девок прибывывает.
Ох, вы, девушки, поиграйте!
А вы, холостые, не глядите, -
Вам гляденьицем девушек не взяти!
Уж как взять ли, так взять ли по любови,
Что по батюшкину повеленью,
По матушкину благословенью.

Парни и девушки расходятся в разные стороны, потом со смехом перебегают друг к другу, к своим любимым и, взявшись за руки, идут к лесу завивать венки, заламывать березки, украшать их лентами и лоскутками.

Девушки (поют). Мы пойдем, девушки,
Во луга гуляти,
Ой, маю, маю,
Маю зеленому.
Во луга гуляти,
Венки завивати,
Ой, маю, маю,
Маю зеленому.
Мы завьем веночки,
Зеленые цветочки,
Ой, маю, маю,
Маю зеленому.
Завьем зеленые,
Будем веселые,
Ой, маю, маю,
Маю зеленому.

Березки, радуйтесь!
Зеленые, радуйтесь!
К вам девушки идут,
Молодешеньки идут,
Завивать венки идут!

Завивайся, березка!
Завивайся, кудрява!
Мы к тебе идем,
Мы венки несем,
Каждому листочку –
По алому цветочку,
Каждой веточке –
По ленточке.

На полянку со своим веночком выбегает ЕЛИСАВЕТА в сарафане, расшитом васильками. К ней подбегает АНДРЮША, поднимает ее, кружит, подкидывает вверх. Она хохочет, роняет ему на голову венок, хочет взять его назад, но АНДРЮША не отдает.

МАТЬ (громко зовет). Елисавета, дитятко! Беги домой, голубка моя!

ЕЛИСАВЕТА вырывается, убегает.
На несколько мгновений врывается шум проезжающих машин и обрывки песни «Не кочегары мы, не плотники…» из кинофильма «Высота».
Молодежь образует хоровод, в середине которого стоят парень и девушка.
Песнь продолжается.

Девушки. Ах, во поле липынька стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Под липою был шатер,
В том шатре стол стоит,
За тем столом девица,
За тем сидит красная,
Шьет ширинку золотом,
Нижет узду жемчугом.
Ехал мимо молодец:
- Бог на помощь, девица,
Бог на помощь, красная,
Ширинку шить золотом,
Низать узду жемчугом!
Парни. Не мне ли ширинка?
Не моему ли коню уздечка?
Девушки. Не по молодцу ширинка,
Не по твоем коне уздечка.


Пляшут.

Девушки. Царь по городу гуляет,
Царь царевны своей ищет.
Парни. Уж, где ты, моя царевна,
Где княгиня молодая?
Девушки. Уж и вот твоя царевна,
Вот княгиня молодая!
По загороду гуляет,
Шелковым платком махает,
Златым перстнем освещает.
Растворяйтеся, ворота,
Растворяйтеся, широки,
Вы еще того пошире.

Круг хоровода размыкается, парень и девушка, держась за платок, поднимают руки вверх, изображая ворота, и дают пройти в них царевне. К царевне подходит царь.

Девушки. Вы сойдитеся поближе!
Вы еще того поближе!
Поцелуйтесь помилее!
Вы еще того милее!

Девушки продолжают тихо петь русские народные песни, на которые периодически наплывают обрывки песен шестидесятых годов.
Звучат голоса.

МАТЬ (голос). Девочка моя, ты почему так долго?! Не слышала, как я тебя звала? Быстренько одевайся, мы уже опаздываем. Только умойся сначала.
ЕЛИСАВЕТА (голос). Маменька, там венки вьют, хороводы водят, поют звонко… Может, не пойдем никуда? Красиво так!
МАТЬ (голос). Какие хороводы, Лиза? Где? О чем ты говоришь?
ЕЛИСАВЕТА (голос). Там, матушка. На полянке.
МАТЬ (голос). Солнышко моё, на какой полянке? Ты в парк бегала, что ли? Я же просила тебя не убегать так далеко! На улице столько машин! Надевай вот это платьице.
ЕЛИСАВЕТА (голос). Матушка, мне больше нравится мой синий сарафанчик с васильками.
МАТЬ (голос). Какой сарафанчик? У тебя нет такого сарафанчика.
ЕЛИСАВЕТА (голос). Как же нет? Ты забыла? Я только что бегала в нём по полянке. И ты надень свой сарафан, он у тебя был самым красивым сегодня. И ты была самая красивая! Даже парни говорили о том!
МАТЬ (голос). Какие парни?! Доченька, завтра же покажешь мне, где и с кем ты гуляешь. Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты всегда была рядом с домом и не общалась с незнакомыми людьми.
ЕЛИСАВЕТА (голос). Так это рядом с нашим домом и есть, на полянке за речкой. И девицы с парнями все с нашей околицы. Ты же сама видела, сама там берёзку заламывала…
МАТЬ (голос). Лиза, что за фантазии? Я сегодня целый день убиралась в квартире! Какая речка? Какая околица? Что за берёзка? И почему ты называешь меня маменькой?
ЕЛИСАВЕТА (голос). Потому что я люблю тебя, маменька!
МАТЬ (голос).  Ну, хорошо, одевайся скорее, вон папа уже пришёл за нами.
ОТЕЦ (голос). Девочки, собрались? Ах, какие вы у меня модницы! Иди ко мне, дочурушка моя, я понесу тебя на руках.
МАТЬ (голос). Не балуй её – она уже взрослая и тяжёлая, сама пойдёт.
ЕЛИСАВЕТА (голос). Какая же я тяжёлая, матушка, когда сосед Андрюшка подкидывал меня сегодня вверх и говорил, что я как пушинка!
МАТЬ (голос). Какой Андрюшка?! Господи, ты просто пугаешь меня, Лиза! Немедленно веди нас туда!
ОТЕЦ(голос) . Успокоились, девочки мои! С Андрюшкой разберёмся завтра, а сегодня нас ждёт Гагарин! Доченька, ко мне на работу сейчас приедет настоящий лётчик - космонавт!
ЕЛИСАВЕТА (голос). Что такое космонавт, папа?
ОТЕЦ (голос). Это человек, который летал в космос к звёздам!
ЕЛИСАВЕТА (голос). И сколько же раз он туда летал?
ОТЕЦ (голос). Пока только один.
ЕЛИСАВЕТА (голос). Всего только один? А что ж его тогда так хвалят? Лучше бы мы пошли сейчас на реку венки в воду бросать, судьбу угадывать… Ой, а у меня-то ведь и нет венка, как же я забыла?! Когда Андрюшка подкидывал меня, я венок и уронила! Да прямо ему на голову! Хотела забрать, а он не даёт, говорит, что теперь я невеста его.
МАТЬ (голос). Нет, ты слышишь, отец, что творится?! Никаких Гагариных! Ну-ка, Лиза, веди нас к этому Андрюшке!
ОТЕЦ (голос). Ну, что ты так встревожилась, мамочка? Невеста – не жена ещё. Завтра всё и выясним. Андрюшка, раз уж он жених, никуда не денется, а вот с Гагариным когда ещё встретимся?

Девушки продолжают плести венки и громко и торжественно поют.

Девушки. Благослови, Троица,
Богородица,
Нам в лес пойти,
Венок сплести!
Ай, Дид! Ай, Ладо!

Ворвавшийся шум современной улицы заглушил звучащую песню.


 
Картина вторая.

Крестьянская изба. В горенке стоят лавка и небольшой круглый стол. В спаленке – кровать.
За столом сидит босой АНДРЕЙ и читает журнал. В накинутом на нагое тело опашнем (мужская летняя одежда), перехваченным кушаком, он выглядит былинным богатырем. Его влажные после бани волосы по-русски перетянуты тесьмой. Рядом с журналом на столе лежат большие ножницы. Справа стоит глиняный горшок с васильками и высохший березовый венок, слева – глиняная миска с фруктами и бутылка шампанского.
АНДРЕЙ периодически подходит то к окну, то к двери, выглядывает, подолгу смотрит вдаль. На его груди - две тесьмы. На одной висит крестик, на другой – крестик и серебряное колечко.
Во время этих действий звучат голоса.

КОНСТАНТИН (голос). Конечно, тебе непременно надо фотографироваться именно здесь и именно в это время! Лиза, это вполне можно было бы сделать по возвращению. Загоревшая и отдохнувшая ты и на фото получилась бы лучше… Ну, что за нетерпёж?! Лиза! Да посмотри же ты на небо, в конце концов! Гроза сейчас грянет! Вот куда тебя понесло?! Молния уже вовсю сверкает, Елизавета! Ты же сама нам рассказывала байки про четвертое августа, день Марии Магдалины, когда крестьяне даже в поле не выходили из-за боязни быть застигнутыми грозой и убитыми молнией! (Вздыхает.) Так… понятно: тебе нужны острые ощущения в свой день рождения. Что ж, вперёд.
Василий, ты с матерью идёшь? Идите, идите… Я подожду вас в машине.

Хлопнула дверь машины. Послышались раскаты грома.

ВАСИЛИЙ (голос). Ма, отец прав: давай переждём.
ЛИЗА (голос). Да ты сахарный, что ли? Посмотри, какая красота! Какие тучи! Молния, гром! Стихия. Слышишь, как звучит это слово? Стихи- я! Где в городе ты такое увидишь?! Дай мне полароид, а ты пока сними всё это на камеру. Только линию электропередач не захватывай, а то она всё испортит.
ВАСИЛИЙ (голос). Да гроза сейчас разразится, какая камера?! Тем более что ЛЭП рядом. Давай переждём!
ЛИЗА (голос). Потом уже всё будет не то. Ты забыл, что у меня сегодня день рождения? Вот в такую же грозу много-много лет назад я и родилась. А может, не так уж и много…
ВАСИЛИЙ (голос). А может, и не в такую грозу? Посмотри только, какая молния!
ЛИЗА (голос). А молнии бояться нечего, потому что, если она и захочет сегодня во что-то попасть, то выберет вот ту огромнейшую сосну, а не нас с тобой.
ВАСИЛИЙ (голос). Нет, давай лучше переждём. Шампанского пока выпьем за твоё рожденье. Мама! Смотри, какой поднялся ветер! Ужас же! Ну, куда ты мчишься?! (Громко.) Ма-ма! Постой!… Ох, мама, мама! Какая же ты всё-таки непослушная.

Слышался шум проливного дождя, потом звук захлопнувшейся двери машины. Под тихую современную музыку в окна забарабанили капли дождя.

КОНСТАНТИН (голос). Ну, чего мать бросил?
ВАСИЛИЙ (голос). Да она уже, бог знает, куда убежала! Я двинулся было за ней, а потом смотрю, она уже на пригорке… Тут дождь ливанул!
КОНСТАНТИН (голос). Вот приспичело же ей, а?! Захотелось сфотографироваться на фоне этой деревни. Это она еще в прошлом году её заприметила. Даже сарафан себе полурусский сшила, чтобы барышней – крестьянкой выглядеть!
ВАСИЛИЙ (голос). Почему полурусский – то? Самый настоящий русский… Очень красиво.
КОНСТАНТИН (голос). Красиво. Не возражаю. Но ведь прозрачный весь! Разве из таких тканей в старину шили сарафаны? Ой, дал же бог жену - не соскучишься… Ну, вот что делать? Может, возьмешь зонт да побежишь за ней?
ВАСИЛИЙ (голос). Да куда бежать, па?! Смотри, что творится! Льет как из ведра. Какой зонт выдержит?! А за мамочку нашу не беспокойся, не пропадет. Перед тем, как хлынул дождь, она была уже у того дома, что на пригорке… Наверняка и спряталась в нем от дождя. Давай-ка, лучше выпьем немного за её здоровье!
Подставляй стаканы.

Слышен звук открывающегося шампанского.

КОНСТАНТИН (голос). Ну, за что?
ВАСИЛИЙ (голос). Не за что, а за кого! За нашу любимую, которая не даёт нам скучать! Я вот всё думаю, где бы мне найти такую же жену?
КОНСТАНТИН (голос). Ищи лучше нормальную…
ВАСИЛИЙ (голос). А нормальная – это какая?
КОНСТАНТИН (голос). Обыкновенная.
ВАСИЛИЙ (голос). Ну вот и представь, что наша мама - обыкновенная… Как бы мы жили? Кто бы нас постоянно тормошил? Кто бы придумывал всякие там праздники? Кто бы так разнообразил нашу жизнь? Пап, ты к ней несправедлив…
КОНСТАНТИН (голос). Мы ещё посмотрим, как ты будешь рассуждать, если тебе попадётся такая же. Вот когда начнёт она тебе из обыкновенной кухни делать околицу с лесом и речкой, а спальню превратит в оранжерею, вот тогда по-другому запоёшь.
ВАСИЛИЙ. Ты так говоришь, как будто я живу в другой квартире… Мне, наоборот, всё это очень нравится.
КОНСТАНТИН (голос). Нравится… А делать всё это нравится? Зачем столько мороки, если всё равно домой приходим только переночевать.
ВАСИЛИЙ (голос). Так ты домой приходишь только переночевать? Я, например, дома живу.
КОНСТАНТИН (голос). Надо же, вырос умник. Лучше бери зонтик и вали за ней, а то…
ВАСИЛИЙ (голос). А то, что? Не дай бог, хороший хозяин окажется в той избе? А? Смотри, папа, будешь так рассуждать – уведут, не успеешь и охнуть!

Слышится стук в дверь. АНДРЕЙ замер. Стук повторился. АНДРЕЙ словно окаменел. В горенку вбегает вымокшая под дождём ЛИЗА.

ЛИЗА. Ой, простите, что я так бесцеремонно, но ведь там такой ливень, а вы не открываете!

АНДРЕЙ во все глаза смотрит на гостью. Он потрясён.

Простите… Но там гроза…

Легкая, едва заметная улыбка трогает губы Андрея. Он опирается руками на стол, слегка приподнимается, полочки опашня распахиваются, обнажая грудь.

О! Так вот, оказывается, где родина бодибилдинга! (С восхищением смотрит на хозяина.) Можно я вас сфотографирую? А? Можно? Ну, что же вы молчите? (Виновато.) Понимаю, я помешала… Простите ещё раз, но… там такой ливень! Я останусь? (Снимает с плеча фотоаппарат, показывает его.) А это можно? Так можно или нет?! (Растерянно.) Да не молчите же! (Внимательно смотрит на Андрея.) Послушайте, а мы не встречались с вами раньше? Такое странное ощущение, словно всё это уже когда-то было… (Оглядывается.) Я даже будто что-то вспоминаю… (Подходит к столу.) И эта бутылка шампанского… Вы кого-то ждёте?
АНДРЕЙ. Очень.
ЛИЗА. О, вы даже можете разговаривать, а я уже подумала, что вы немой.
АНДРЕЙ (выходя из-за стола). Нет, Лиза, я твой.

ЛИЗА, не обращая внимания на его слова, быстро фотографирует его, кладёт фотографию в карман сарафана. АНДРЕЙ, увидев вспышку, застыл. До ЛИЗЫ, наконец, доходит смысл его слов.

ЛИЗА (удивлённо). Да, меня зовут Лиза. А… откуда вы…
АНДРЕЙ (перебивает). Ли-за… Лиза! Лиза, наконец-то! Я знал, что ты вернёшься! Я знал! (Подбегает к ней и, сняв с себя тесьму с крестом, быстро набрасывает её на шею ЛИЗЫ.) Голубка моя, лада моя, теперь всё: окрестил я тебя! Уже не унесёт тебя невидимая сила, нечистый дух, дух-вихорь! Моя ты навсегда! (Возвращается к столу, быстро берёт ножницы, вновь подбегает к онемевшей от страха ЛИЗЕ.)

ЛИЗА, очнувшись, бросается прочь из избы. АНДРЕЙ бежит за ней. Раздается её крик, потом слышится возня, ласковый успокаивающий шёпот.
АНДРЕЙ вносит Лизу в избу. Она испугана, растеряна. Он опускается перед ней на колени.

АНДРЕЙ. Солнышко мое, звёздочка, пуговка, золотце! Что ж ты так испугалася-то? Али не узнаёшь меня? Сама же сказала, вспомнила. А раз вспомнила, значит, вернуться решила! Знать срок твой пришёл! Дождался я! Посмотри же на меня, счастье моё! Спокойна будь: окрестил я тебя, ты снова земная. Давай, вот только ещё волосы острижем… (Поднимается и подносит ножницы к её голове.)
ЛИЗА (кричит). Нет! Нет! Что вы от меня хотите? Оставьте в покое! (Бросается к двери.)
АНДРЕЙ (обнимает её). Тихо, тихо, успокойся, счастье моё! Это бес пугает тебя, не хочет отдавать. Нам ли бояться его? (Шепчет заговор, из которого слышно только несколько слов.) …Вихрь, тебе дорога, мне другая… Аминь, аминь, аминь, рассыпься! (С нежностью смотрит на дрожащую ЛИЗУ.)
Да ты дрожишь вся… Вымокла, замёрзла… А банька-то пышет, ждал я тебя. (Успокаивающе поглаживает Лизу.) Огонь чистит, вода моет – баня правит, всё поправит.
ЛИЗА. Послушайте, что происходит? Что за средневековье, в конце концов?!
Какие бесы, какие вихри? Что за крест вы мне повесили?
АНДРЕЙ (удивлённо). Не узнаёшь его? Твой это. Я нашёл его тогда на росстани…
ЛИЗА. Слушайте, вы о чём? У меня свой есть! А это что? (Берёт в руки крест и вдруг, повернувшись к АНДРЕЙ, начинает всматриваться в его лицо.) А-а-а…
АНДРЕЙ…
АНДРЕЙ (закрыв лицо ладоням). Вспоминай, вспоминай! Всё вспоминай, скорее вспоминай! (Вновь падает на колени, обнимает её.) Нет больше сил у меня, соловушка моя! Говори же, не молчи!
ЛИЗА (удивлённо). Садовая яблонка
На присаде стояла
Да сильно, дробно твела,
Да немножко вытвела,
Всего два яблочка:
Первое яблочко-
АНДРЕЙ Димитревич,
А другое яблочко –
ЕЛИСАВЕТА Михайловна.
Не любила в пир ходить,
Не любила мёду пить,
Любила на ручке спать
У свово дружка милого
Андрея Димитрича:
На ручке легохонько,
К сердечку близёхонько.
АНДРЕЙ. Красна девушка бережечком шла,
Красна девушка, Елисавета Михайловна.
-Садись со мною во нову лодочку,
Красна девушка! Я тебя сам знаю,
Знаю, ведаю всю родню твою,
Всю родню твою, отца с матерью:
Вот, што братья твои, то шурья мои,
Вот, што сестры твои, то своячинья мои,
А што батюшка твой, то-то тестюшка мой.
Вот што матушка твоя, то-то тёща моя.
ЛИЗА (удивлённо). Господи, что это со мной? Откуда я это знаю? (Продолжает вспоминать.) У Димитрия Ивановича
Два тветочка раствели,
Да тветочка лазоревых:
Да как первый тветочек –
АНДРЕЙ Димитревич,
А другой тветочек –
ЕЛИСАВЕТА Михайловна!
(Прошептала, словно во сне.) Ты муж мой…
АНДРЕЙ (эхом). Ты жена моя…

АНДРЕЙ выстригает Лизе волосы «крестом». То ли от
 испуга, то ли от мокрой одежды, ЛИЗА дрожит. АНДРЕЙ, нашёптывая ей что-то ласковое, осторожно и нежно снимает с неё мокрую одежду, обворачивает её в зелёную простыню и несёт в баню.
(На сцене на высоте примерно двух метров находится площадка. Это «баня».)
Выходят девушки и тихо напевают.

Девушки. Да сер заюшка через поле
Бежала.
Да бежи, бежи, сер заюшка,
Во лесок,
Да руби, руби, сер заюшка,
Липиньку,
Мости, мости, сер заюшка,
Коровать,
Как бы было где Андреюшке
Почивать.

В тихий напев девушек врывается фраза «Ай, заинька, ай, серенький. Ай, заинька, хвостик беленький…» из песни «Коляда» (группа «Иван Купала»).

Черна чернабылка
В поле моталась,
К горе приклонялась:
- Гора ж, моя горка,
Скажи всие правду:
Какова зима будить?
- Морозы лютые,
Снега глубокие.
ЕЛИСАВЕТА Михайловна
Батюшку пытала:
- Каков АНДРЕЙ будить?
- Ай, умен, разумен,
Ко всему дороден.

А мы гостей ждали,
А мы поджидали,
Кунами двор стлали
С частыми соболями.
Пречистая мати!
Выглянь да в окошко:
Твой сын сокол едить,
С соколушкой ясной.

У Димитрия Ивановича
Два тветочка раствели,
Да тветочка лазоревых:
Да как первый тветочек –
АНДРЕЙ Димитревич,
А другой тветочек-
ЕЛИСАВЕТА Михайловна!

А мы зажгём лён, лён,
А девушек вон, вон!

  В бане висят, лежат берёзовые, дубовые веники, ковши, кадки. АНДРЕЙ, под напевы девушек, ласково, словно ребёнка, моет Лизу, поливая водой из ковша. ЛИЗА, словно во сне, сладко потягивается. АНДРЕЙ поворачивается к ней спиной, чтобы зачерпнуть воды. ЛИЗА осторожно обнимает АНДРЕЯ, с наслаждением прижимается к его спине. АНДРЕЙ, закрыв глаза, очень медленно, как бы всё ещё не решаясь, развязывает кушак. Они танцуют изумительно красивый, нежный, возвышенный танец любви.


Картина третья.

Горница. АНДРЕЙ сидит на лавке и держит ЛИЗУ, укутанную в зелёную простыню, у себя на коленях. Он, всё ещё не веря во вновь обретённое счастье, покачивает головой, нежно прижимая к себе ЛИЗУ. На столе стоит уже откупоренное шампанское и два красивых старинных бокала.

ЛИЗА. АНДРЮША, почему стол круглый? Разве не лучше бы здесь смотрелся прямоугольный?
АНДРЕЙ. Может быть, и лучше. К тому же, и делать его было бы проще: мороки меньше.
ЛИЗА. Так почему же тогда…
АНДРЕЙ. Потому что так захотела моя госпожа.
ЛИЗА. Госпожа?
АНДРЕЙ (рассмеявшись). Госпожа! Елисавета Михайловна. Моя госпожа, хоть и не плотник, а что захотела, то и вырубила.
ЛИЗА (улыбаясь). Выходит, я командиршой была? (Оглянулась.) Послушай, а ведь эта горенка – копия моей кухни! А я-то думаю, почему всё так знакомо? И лавки… И круглый стол. Мне его ещё дедушка делал, Григорий Спиридонович, царство ему небесное. И у меня тоже все спрашивают: почему круглый? Сюда бы больше прямоугольный подошел … А мне захотелось так.
АНДРЕЙ. Лиза, где наш сын?
ЛИЗА. У нас был сын?
АНДРЕЙ. Или ты родила дочь?
ЛИЗА. Я родила сына.
АНДРЕЙ. Ты назвала его Василием, как мы и хотели?
ЛИЗА (удивлённо). Я назвала его Василием…
АНДРЕЙ. Он приехал с тобой?
ЛИЗА. Он приехал со мной.
АНДРЕЙ. Откуда вы сейчас?
ЛИЗА. Из дому. Из Москвы.
АНДРЕЙ. Значит, в Москву тебя увезли…
ЛИЗА (не понимая). Кто увёз? Я родилась там…
АНДРЕЙ (не обращая внимания). Так как там поживает Белокаменная?
ЛИЗА. Сегодня утром ещё прекрасно поживала.
АНДРЕЙ (удивлённо). Сегодня утром? Как же вы тогда смогли сюда добраться так быстро?
ЛИЗА. Ничего себе быстро – наша шестёрка уже на ходу рассыпается. К тому же, стала ни с того, ни с сего останавливаться, как вкопанная! Мы бы давно уже были, если бы ни это.
АНДРЕЙ (задумчиво). Знать, кучер плохой... Так ты богата, Лиза? А я думал удивить тебя: за эти годы я наработал…
ЛИЗА (перебивая). Богата? Шестёрка плешивая – это богато? Мы уже можем девятку купить, да всё не соберемся как-то.
АНДРЕЙ. Девятка – это как? Ещё пока не слыхивал о таком. Шестерик сам имею.
ЛИЗА (иронично). Надо же, и у молодца не без золотца? Так ты тоже, выходит, богат?
АНДРЕЙ (загадочно улыбнувшись). Богат. Не тужу. Да скучаю больно… Вот ждал тебя, чтобы усадьбу хорошую купить. Помнишь, ты мечтала? У реки. С берёзовой рощей. С ёлками богатыми. С клёнами.
ЛИЗА. Кто же не мечтает о хорошей усадьбе.
АНДРЕЙ (целуя Лизу). Так купим теперь. Я и сторговался уже… Ты не голодна ли? Сейчас я угощать тебя буду. Угадывай скорее кушанье.
ЛИЗА. А если угадаю, что мне будет?
АНДРЕЙ. Сам кормить тебя с ложечки буду. А потом зацелую так, что забудешь обо всём на свете. Только сначала ещё подарок свой покажу.
ЛИЗА. А не угадаю?
АНДРЕЙ (смеясь). То же самое всё будет.
ЛИЗА. Значит, выбора у меня всё равно нет… Угадываю! Это варёное, жареное, печёное?
АНДРЕЙ. Хитра! Ладно, скажу уж: печёное.
ЛИЗА. Тогда это репа, начинённая гречей с кореньями и бобами. Ты ещё загадку мне про неё загадывал: кругла, да не девка, с хвостом, да не мышь.
АНДРЕЙ (довольно рассмеявшись). Значит, помнишь, что я люблю?
ЛИЗА. Это я люблю.
АНДРЕЙ. Голод проймёт, станешь есть, что Бог даёт?
ЛИЗА. Почему же?
АНДРЕЙ. Так ведь не любила ты репу никогда: важничала всегда, есть отказывалась.
ЛИЗА. Да неужели? Не помню. Я часто готовлю такое.
АНДРЕЙ (радостно). Знать, скучала по мне. Али нет?
ЛИЗА. И ты хитер! Ну, где репа? Я, оказывается, и на самом деле голодна - тебя бы сейчас съела!
АНДРЕЙ (колеблясь). Так тогда, может, лучше меня ешь? Я хочу почувствовать на себе жемчужные зубки твои.
ЛИЗА (обнимая его). Репу неси, глупенький! А то ведь силы свои растеряю, усну… (Лукаво.) Зачем тогда я тебе такая?

АНДРЕЙ осторожно усаживает Лизу на лавку, выходит и вскоре возвращается с глиняной тарелкой.

АНДРЕЙ. Сама резать будешь или мне прикажешь?
ЛИЗА. Прикажу.

АНДРЕЙ режет репу на куски и кормит ЛИЗУ, словно ребенка малого, приговаривая съесть за матушку, за батюшку и так далее. ЛИЗА со своей стороны делает то же самое. Им тепло и мило в этой своей игре.

АНДРЕЙ. Я же не показал тебе ещё подарок свой… (Нежно обнимает ЛИЗУ.)
ЛИЗА. Ты подарил мне уже васильки. Кстати, как ты узнал, что я их люблю?
АНДРЕЙ (с укором). Лиза, Лиза! Ты всё забыла? Как могла ты забыть такое? Наше ложе из васильков в твой день рожденья…
ЛИЗА. Наше ложе из васильков… (Вдруг вспоминает.) Ты устлал нашу постель синими головками васильков… И ещё никогда нам не было так хорошо! И я почувствовала, что зачала сына. И мы решили назвать его Василием в знак нашей любви и в честь этих сказочных ярких цветочков… Василий - царский значит… А если дочь родится, то быть ей Василисой.
АНДРЕЙ. Но родился сын.
ЛИЗА. Но родился сын… (Удивлённо.) Так это наш с тобой сын?! Конечно! Он же так похож на тебя! Он так же статен и красив! И у него такой же лбища - семи пядей! (Восхищённо.) Богатырь, как и отец его!

ЛИЗА, смеясь, вырывается из объятий АНДРЕЯ, сама обнимает, целует его.

АНДРЕЙ (смущённо). Дай-ка, всё же покажу тебе подарок…
ЛИЗА. Милый, хороший мой, долгожданный! Любимый мой! Какой ещё подарок мне нужен, когда ты здесь? Боже, как же, оказывается, я по тебе скучала! Как же я только могла без тебя жить все эти годы? (Заглядывая АНДРЕЮ в глаза.) И как ты дождался меня?
АНДРЕЙ. Ждать - не устать, было б чего ждать. Я ведь люблю тебя. Каждый год в твой день рождения и ждал. А сегодня точно знал, что придёшь.
ЛИЗА. Откуда же?
АНДРЕЙ. Ты сама ночью сказала…
ЛИЗА. Так к тебе по ночам женщины ходят и выдают себя за меня?
АНДРЕЙ (рассмеявшись). Во сне, голуба моя, во сне! Русалкой ты ко мне явилась и сказала: «Вот ты и дождался, Андрей. Стели постлань. Да про крест и ножницы не забудь». И ушла.
ЛИЗА (шепчет). Без тебя, мой друг,
Постеля холодна,
Одеялечко заиндевело! (Крепче прижимается к АНДРЕЮ.)
А зачем ты стриг меня? Причёску испортил.
АНДРЕЙ. Дождь тебе её до меня испортил.
ЛИЗА. Ну, я имею в виду стрижку… Хотя… бог с ней, со стрижкой, но зачем ты всё-таки это сделал?
АНДРЕЙ (удивлённо). Да как же, зачем? Чтоб вернуть тебя. С тех пор, как ты пропала, я всё вызнал про невидимых…
ЛИЗА. Почему, невидимых?
АНДРЕЙ. Так ведь мёртвой тебя никто не видел. Гроза тогда началась… Знать унёс тебя Вихорь Вихоревич. Уж больно ты хороша была, многие на тебя заглядывались. Боялся я этого всегда, а ты смеялась: «Люби меня сильнее, чем все они вместе взятые, я и не денусь никуда».
ЛИЗА. Знать, не так сильно любил, как просила я?
АНДРЕЙ. Сильно любил… Только дьявольская сила хитрей оказалась - молодой тогда был ещё… Это теперь я уже умным стал и никому тебя не отдам! А тогда… Хоть хватило ума не поверить, не смириться, не похоронить тебя! А ведь люди настаивали, говорили, что ходишь ты у них ночами под окнами и просишь: «Возьмите у Андрея крестик мой, снесите на кладбище и похороните». А я не верил им, лада моя! Как буду верить им, коль ты сама мне строго – настрого наказала ждать... Когда крестик я твой нашёл на росстани, в ту же ночь ты, явившись русалкой, и наказала. А потом я уже всё прознал – проведал про Вихра Вихоревича. А когда прознал, то и перехитрил его: ему же на тебя и стал читать «присуху». А Вихру делать нечего - заговоры должен исполнять, коль так велено свыше.
ЛИЗА (удивлённо). Какую «присуху»? О чём ты говоришь?!
АНДРЕЙ. Теперь скажу и тебе. Каждый год на Мартына Ветрогона, что августа двадцать первого, когда Вихрь пред людьми представляется на перекрестке, чтоб ответить, какова зима будет, я и успевал заговор прочесть. И ещё сейчас раз прочту пред тобой, чтоб закрепить силу его.
« На море, на окияне, на острове на Буяне стоят три дуба зелёных, под теми тремя дубами зелёными – цари ветрам, цари вихорям, цари царевичам, короли королевичам; а я, раб Божий, пойду, поклонюся – вашей вере приложуся: уж вы, батюшки ветры, батюшки вихри, сильные могучие богатыри! Вы сослужите мне службу верну и неизменну, пошлите своих послов – почтальонов и курьеров и отберите от меня, раба Божьего Андрея, всю тоску тоскущую, сухоту сухотущую, тоску неисповедиму и плач неутолиму, да понесите от меня, раба Божьего Андрея, к рабице Божьей Елисавете через горы, через долы, через быстрыя реки, нигде не запутайте и не залытайте, нигде не оставьте: ни в улках, ни в переулках, ни в частых переходах, ни в высоких заплотах, а оставьте у рабицы Божьей Елисаветы в слышании, в теле белом, в ретивом сердце.
Батюшки ветры, батюшки вихори, сильные могучие богатыри: Лука, Марко, Матвей, Гаврило, пятый вихорь! Задуйте, завейте в белое тело, в ретивое сердце, в печень, в кровь горячу, в ясны очи, в черныя брови, в семьдесят семь суставов, соединенных суставом, и в семьдесят семь жил, соединенных жилою, не смогла бы она без меня, раба Божьего Андрея, ни жить, ни быть, ни дню дневать, ни часу часовать, ни минуты миновать…».
ЛИЗА (восхищённо). Любимый мой! Каким красивым должно было быть это зрелище: ты, такой сильный, мужественный с развевающимися волосами стоишь на перекрёстке… Тебе, такому человечищу, нужна была я, самая обыкновенная, простая?! Даже не красавица! И ты столько лет ждал меня! И звал! Как такое можно понять? Как такое можно уместить в своём разуме? Такое постичь можно только душой, ибо она – безмерна! Я люблю тебя! Я всегда любила тебя! Я знала, что ты есть! Спасибо вам, Боги! Спасибо тебе, желанный мой, великодушный мой, терпеливый мой! Я даже не могу сказать тебе в награду, что твоя теперь навечно, поскольку не кажусь себе достойной тебя! Ты заслуживаешь гораздо больше…
АНДРЕЙ. Ты права, родная моя. Я заслуживаю ещё и сына! Где же он? Веди меня к нему! Пойдём сейчас же, что нам дождь?! Мы накроемся покровом.
ЛИЗА. Пойдём, конечно! Пойдём… В чём вот только? Сарафан мой мокрый совсем... Зябко.
АНДРЕЙ. Да у тебя столько сарафанов, радость моя. Все сберёг. Иди в спаленку, выбирай, а я пока стол приберу. (Прибирает.)

Вскоре ЛИЗА входит в синем сарафане и вышитой васильками рубахе.
АНДРЕЙ смотрит на неё светящимися глазами.

АНДРЕЙ. Ты выбрала этот? Я так рад!
ЛИЗА. Да? Он что, какой-то особенный? Подскажи, я не вспомнила ещё.
АНДРЕЙ. Так посмотри на вышитые васильки…
ЛИЗА. Красивые… Немного неровно… Может, я училась ещё, когда вышивала?
АНДРЕЙ (хохочет). Ах, вот как! Неровно! А тогда ты восхищалась! Целовала меня!
ЛИЗА (потрясённо). Так это ты для меня вышил?! Да я ничего красивее не видела! (Бросилась к нему на шею.)
АНДРЕЙ. Ах, ты лиса Елисавета! (Кружит её.) Пойдём же скорее к сыну.

Они уходят, но тут же возвращаются.

ЛИЗА (растерянно). Я ничего не понимаю! Я не знаю, в какую сторону идти! Я ничего не узнаю!
АНДРЕЙ. Не расстраивайся так! Гроза закончится - всё по-другому выглядеть будет!
ЛИЗА. Да нет же! При чём тут гроза?! Где трасса? Где ЛЭП?
АНДРЕЙ (растерянно). Не понимаю тебя.
ЛИЗА. Что ты не понимаешь, Андрюша? Куда делась магистраль?
АНДРЕЙ (обрадовавшись). Магистрат?
ЛИЗА (испуганно). Не магистрат, Андрюшенька, а магистраль, дорога то есть.
АНДРЕЙ (облегчённо вздохнув). Так ты дорогу ищешь? Так бы и сказала! Дорога совсем с другой стороны, со двора её не видно.
ЛИЗА. Андрюша! Я же пришла к тебе как раз-таки со двора! (Вспоминает.) Когда хлынул дождь, и сверкнула молния, я споткнулась о корень сосны… Там еще такая огромнейшая сосна стояла… Где сосна, родной мой?
АНДРЕЙ. Какая сосна?
ЛИЗА. Да во дворе у тебя растёт. Почти перед самым порогом!
АНДРЕЙ. Лиза, какая же она огромная, когда крошечная совсем. Я её только этой весной посадил.
ЛИЗА. Андрюшенька, я ничего не понимаю! Я же в своём уме, в конце концов! Я точно помню: огромная сосна… (Растерянно.) Что же делать–то?! Меня ведь ждут уже! Куда идти?!
АНДРЕЙ. Никуда идти не надо – ты дома! Только сына подождём ещё.
ЛИЗА (словно проснулась). Я дома?! (Оглядывается.) Господи, да что же происходит-то?! Как я здесь оказалась?! (Удивлённо смотрит на Андрея.) Кто ты?
АНДРЕЙ (испуганно). Я муж твой, Лиза!
ЛИЗА. Муж? А кто же меня сюда привёз? Тоже муж.
АНДРЕЙ. Это бес чудит, успокойся! Я не отдам тебя.
ЛИЗА. Кому ты не отдашь меня?
АНДРЕЙ. Никому не отдам. (Обнимает её.)
ЛИЗА. Мне надо идти, Андрей. (Отстраняется.) Прости…-те, какое-то помешательство нашло на меня… (Потрясённо.) Боже, как я вообще могла такое допустить?!
АНДРЕЙ. Что допустить?
ЛИЗА. Всё это… Простите, я не знаю, как это произошло... Господи, что со мной?! Мне же надо идти!
АНДРЕЙ (растерянно). Почему? Я обидел тебя? Сделал больно? Только если нечаянно совсем: руки-то отвыкли ласкать… а держать всё привыкли крепко, ведь дом вести, не бородой трясти.
ЛИЗА. Нет, что вы! (Смущённо.) Руки у вас сильные, но… такие нежные… (Закрывает ладонями лицо.) Да что же это со мной делается?!
АНДРЕЙ. Не уходи.
ЛИЗА. Но мне нужно идти.
АНДРЕЙ. Видела ведь, дождь какой грозный – до костей пробьёт!
ЛИЗА. Надо.
АНДРЕЙ. Тогда посмотри сначала на подарок.
ЛИЗА. Какой ещё подарок?
АНДРЕЙ. Который я приготовил тебе на день рожденья. Я так хотел, чтобы ты увидела!
ЛИЗА. Хорошо. Покажите, раз приготовили, но потом я сразу же уйду. И поскорее, пожалуйста, а то мне не по себе как-то… Господи, получилось всё так… поспешно… необдуманно! Мне жаль, простите.
АНДРЕЙ (с горечью). Ты жалеешь... Тогда я виноват, себя не вини. Конечно, надо было подождать. Я ведь и хотел, но не смог! Держался из последних сил, поверь! Но я так долго ждал тебя, что, увидев, потерял разум… Его и сейчас у меня нет. (Шёпотом.) Пойдем смотреть?
ЛИЗА (немного успокоившись). Хорошо, пойдёмте, покажете… Ничего, это наваждение сейчас пройдет. Уже прошло… почти.

АНДРЕЙ нерешительно берёт Лизу за руку и, заметно волнуясь, ведёт её к кровати. ЛИЗА опасливо отстраняется. АНДРЕЙ понимающе усмехается, резко поднимает покрывало.
Постель усыпана васильками.
ЛИЗА, взглянув на это великолепие, покачнулась. АНДРЕЙ подхватывает её на руки. Она, обвив его шею руками, уже никуда не собирается уходить.
Они не торопятся, наслаждаясь каждым мгновением своей любви. Все происходящее кажется снятым на замедленную киноплёнку.
АНДРЕЙ снова заворачивает её в зелёную простыню.

ЛИЗА (улыбнувшись). Андрюша, что это значит?
АНДРЕЙ. Хочу, чтобы ты всегда оставалась такой же красивой, как сейчас. Ведь это примета такая. Для младенцев, правда…
ЛИЗА. Откуда ты только всё это берёшь – всякие заговоры, приметы…
АНДРЕЙ. Ты будто сама не знаешь.
ЛИЗА. Не знаю.
АНДРЕЙ. И про зелёную материю?
ЛИЗА. Да представления не имею!
АНДРЕЙ. Так значит, ты не заворачивала нашего сына в зелёную пелену?!
ЛИЗА. Нет… (Что-то вспомнив.) Ой! Постой! Мистика какая-то! Точно! Мне же принесли его в первый раз именно в зелёной пелёнке! Я тогда ещё удивилась, почему так? У всех какие-то серо-буро–малиновые, а тут такая красота. Господи, да откуда же она взялась там?!
АНДРЕЙ. Что же тут удивительного, небось, бабка–повитуха всё предусмотрела.
ЛИЗА. Да какая повитуха в роддоме?!
АНДРЕЙ. В каком доме?
ЛИЗА. В родильном.
АНДРЕЙ. Что это за дом такой?
ЛИЗА. Дом, куда привозят женщин рожать детей… Андрей, да ты что? А где же здешние женщины рожают?
АНДРЕЙ. Как где? Дома. И я мечтал о том, как буду рядом с тобой, как буду помогать тебе, как первый увижу младенца и сам накрою его материей, чтобы рос он красавцем – богатырём.
ЛИЗА. Таким же, как папа?
АНДРЕЙ. Но лицом он должен был походить на тебя. Тогда счастливым будет.
ЛИЗА. Он похож на меня. И на тебя тоже. Он счастливый. Он умница. Он уже взрослый. Совсем самостоятельный. Ты можешь гордиться им.
АНДРЕЙ. Я горжусь. Жалко только, что не было меня рядом. Но зато теперь…

АНДРЕЙ наклоняется к Лизе, чтобы поцеловать ее, и она видит рядом с крестиком на тесьме ещё и колечко.

ЛИЗА. Что это за колечко такое милое?
АНДРЕЙ. Да ты всё забыла, Лиза! Сколько раз я рассказывал тебе об этом! Когда твоя матушка ещё носила тебя в себе, меня, совсем неразумного, позвали угадать, кто родится у них. На столе было много всякой всячины, но мне, почему-то, сразу приглянулось это колечко. Я и взял его. Вот тогда батюшка твой и сказал, что я невесту себе выбрал. Так и подарили мне колечко это, а я его дома рядом с крестиком на тесьму-то и повесил.
ЛИЗА. И всю жизнь его носишь?!
АНДРЕЙ. И всю жизнь ношу. А потом ещё и твой крест надел, когда нашёл его на росстани… Потому и забыть тебя мне было невозможно.
ЛИЗА. Значит, я ещё не родилась, а уже невестой тебе стала?
АНДРЕЙ. Так. А потом, когда тебе лет пять было, на Троицу…
ЛИЗА (перебивает его). Я уронила тебе на голову свой венок…
АНДРЕЙ (радостно). Помнишь?! И тогда я сказал тебе…
ЛИЗА (продолжает). «Теперь ты невеста мне». (Оглядывается на стол.) Это мой венок лежит на столе?
АНДРЕЙ. Твой.

ЛИЗА приносит венок, надевает его на голову АНДРЕЮ.

ЛИЗА. А что же говорить мне теперь, ведь ты уже не жених, но муж мне.
АНДРЕЙ. А ты подумай, что сказать…
ЛИЗА. Я люблю тебя, Андрей Димитревич! Я хочу всегда быть с тобой.
АНДРЕЙ (прижимая ЛИЗУ к себе). Вот с той самой минуты я и полюбил тебя.
ЛИЗА (задумчиво). А я очень хорошо помню это!

Тихо звучит попурри на песни начала шестидесятых годов.

Мы в тот день ещё ходили к папе на завод на встречу с Гагариным.
АНДРЕЙ. С каким Гагариным?
ЛИЗА. Здрасте! С космонавтом.
АНДРЕЙ (удивлённо). Кто это такой?
ЛИЗА. Слушай, да где ты живёшь?! Надо же, Гагарина не знает! (Смеётся.) Кстати, как хоть эта деревня называется?
АНДРЕЙ. Теперь эта деревня называется Елисаветино.
ЛИЗА. Надо же, какое интересное совпадение: я Елизавета, деревня – Елисаветино…
АНДРЕЙ. Никакое не совпадение. Это моя деревня, в честь тебя её так и назвал.
ЛИЗА. Что значит, твоя деревня? Слушай, я вообще отказываюсь что-либо понимать! Сколько отсюда до Москвы?
АНДРЕЙ. Да верст двести, пожалуй, будет.
ЛИЗА. Ой, давай лучше в километрах.
АНДРЕЙ. В чем?
ЛИЗА. В километрах.
АНДРЕЙ (виновато). Я не понимаю тебя, Лиза.
ЛИЗА (крайне удивлена). Дай-ка мне тогда атлас Московской области, я сама посмотрю, где это мы.

АНДРЕЙ пытается понять, что ей надо.

Неужели нет? Какой же ты тогда автолюбитель?!
АНДРЕЙ. Кто я?
ЛИЗА. Да что ж происходит-то? А железная дорога у вас тут есть? Электрички ходят?

АНДРЕЙ ничего не понимает. ЛИЗА растерялась.

О! (Обрадовалась.) Где твой жигулёнок? Придётся ехать на нём искать дорогу. Что ты молчишь?
АНДРЕЙ. Же-ребёнок? Кобыла моя ещё не жеребилась, рано.
ЛИЗА. Какой жеребёнок? Я о шестёрке.

Лицо Андрея стало проясняться.

Ну? Где она?
АНДРЕЙ. Шестёрка… Имеешь в виду шестерик?
ЛИЗА. Пусть так. У нас, правда, так никто не называет её… Но без разницы, лишь бы везла.
АНДРЕЙ. Так она в усадьбе. На конюшне. Дома. Это далеко.
ЛИЗА. А это что? (Взмахнула рукой, показывая на стены.)
АНДРЕЙ. Так это же не дом. Эту избушку я построил тебе для развлеченья. И приурочил к ночи нашей первой. Чтобы только нам одним и быть здесь. Ты же сама так захотела.
ЛИЗА (удивляясь). Надо же… Ну и запросы у меня были! (Удовлетворенно оглядывается.) А избушка славная получилась. Слушай, если ты такой обеспеченный, то у тебя же наверняка есть сотовый…
АНДРЕЙ. Со… сотенный? Так уже давно у нас казаки не стоят: всё спокойно ведь.
ЛИЗА. Господи, да что же это такое делается: по-русски говорим, а как на разных языках! Что, вообще, происходит? Может, я в какую-то другую страну попала? (С иронией.) АНДРЮША, а кто у вас президент?
АНДРЕЙ (с досадой). Лиза, не говори больше так непонятно. Говори просто.
ЛИЗА (подумав). Ну… Кто у вас в стране самый главный?
АНДРЕЙ (облегчённо вздохнув). Так ты про царя хочешь спросить? Я сам тебя хотел просить, чтоб ты рассказала, что там о нём говорят в Белокаменной.
ЛИЗА (вытаращив глаза). Андрюша! Андрюшенька, милый мой! Как мне понять то, что я начинаю пониМАТЬ? Боже, конечно: и изба, и венок, и репа – это всё из прошлого! Но такого же быть не может! Или опять у меня начались мои видения? Или это просто сон? Или ты, всё же, есть на самом деле?
АНДРЕЙ (смущённо). А мне казалось, что ты чувствовала меня… Руки мои, губы… Тело моё… Ты же откликалась на ласки мои! Может это быть во сне? Ни один сон не сравнится с явью такой. (Ложится на спину.) Иди ко мне. Прикоснись ко мне. Живой я. Горячий. Знаешь ведь уже, как хочу быть с тобой! Бери меня. Делай со мной, что хочешь: я твой.
ЛИЗА (едва владея собой). Конечно, ты живой, горячий, и я чувствовала тебя. И я теперь знаю руки твои, губы твои, дыханье твоё. Я чувствовала силу и тяжесть тела твоего. Я сама обнимала тебя, сама целовала, ласкала твою упругую кожу, твои душистые волосы. Я и сама хочу верить, что ты не исчезнешь, не растворишься, не оставишь меня теперь, Андрюшенька… Как же я буду жить без тебя?!
АНДРЕЙ. Зачем тебе жить без меня? Ты жена моя. Ты хозяйка здесь.
ЛИЗА (обняв Андрея). Солнце моё, счастье моё, что же делать-то нам? Идти мне надо.
АНДРЕЙ. Куда, Лиза?
ЛИЗА. Далеко. Очень далеко. Ты даже не представляешь, как далеко! Ищут меня уже. Сын волнуется. Слышишь, гроза стихает? Спешить мне надо.
АНДРЕЙ. ЛИЗА, во вторый раз хочешь посиротить меня?! Как же я теперь-то буду жить без тебя? Для кого же я наживал добро всё это? Для вас старался… Друг на друга глядючи – улыбнёшься; на себя только глядючи – лишь всплакнёшься… (Потрясённо.) Да ты любишь ли меня, как говорила?
ЛИЗА. Не терзай сердце моё, Андрей. Мне и так плохо! Поцелуй лучше меня ещё раз.
АНДРЕЙ целует её, не отпускает. Она вырывается, быстро надевает свой всё ещё мокрый сарафан.

АНДРЕЙ (с мольбой). Лиза, объясни мне всё. Я пойму.
ЛИЗА. Я не смогу тебе сейчас этого объяснить, но… я постараюсь вернуться. Ты подождёшь ещё немного?
АНДРЕЙ. Век буду жить, век буду ждать… Но обещай, что вернёшься.
ЛИЗА. Я постараюсь, любимый мой. Ты не забудешь меня?
АНДРЕЙ. Ты не забудешь меня?

ЛИЗА убегает. АНДРЕЙ поднимает брошенную на пол рубаху, расшитую васильками, прижимает к сердцу и, подняв вверх глаза, начинает что-то шептать. Неожиданно ЛИЗА возвращается. АНДРЕЙ вскакивает.

ЛИЗА. Андрюша, только не подходи: нет больше сил моих! Я возвратилась, чтобы ещё раз сказать: жди.
АНДРЕЙ. Жив буду - не забуду. Вернись только!
ЛИЗА. Я вернусь, я обязательно вернусь, потому что уже знаю, как. Только ты должен беречь эту сосенку, которая станет потом огромной сосной, и ни под каким предлогом не закапывай тот корешок, что вылез наружу. Я попаду к тебе, только если наступлю на него во время молнии. Да слышишь ли ты меня?
АНДРЕЙ. Я слышу тебя.
ЛИЗА. Через год я приду. В этот же день, в такую же грозу. Жди меня, родной мой! И пусть будет море васильков! И пусть будешь ты! Ты веришь мне?
АНДРЕЙ. Я верю тебе.
ЛИЗА. Ещё раз скажи, что не забудешь меня.
АНДРЕЙ. Я не забуду тебя. Ты не забудешь меня?
ЛИЗА. Я не забуду тебя. А сейчас пойдём скорей, я покажу тебе нашего сына. Он далеко, он в тумане…
АНДРЕЙ. В тумане? В каком тумане?
ЛИЗА. В необычном, очень плотном… в тумане Времен… Тебе не пройти сквозь него, но увидеть сына сможешь. Пойдём же!

АНДРЕЙ, завернувшись в зелёную простыню, выбегает из горенки вслед за ЛИЗОЙ.
В избу входят девушки, машут платочками и напевают считалочку.

Девушки. Шишел, вышел, вон пошёл,
На боярский двор зашёл,
Там бояре шапки шьют,
На окошко их кладут.
Шишел, вышел,
Вон, пошёл!
Красну шапочку нашёл.
Я, Иван - капитан,
Всех коней прокатал.
Из копыта под копыто,
Из телеги прямо в грязь,
Оставайся, добрый князь.

Девушки уходят, много раз повторяя последнюю строчку
считалочки «Оставайся, бодрый князь».
После этих тихих слов в зал грохочущим водопадом врываются звуки современной мелодии.

 
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.


Картина четвертая.

На кухне современной квартиры стоят, сделанные под старину небольшой круглый стол и лавка.
В квартиру периодически врываются звуки улицы с визгом тормозов, сработавшей сигнализацией.
Слышится современная музыка, в звучание которой периодически вклиниваются отзвуки народных мелодий.
Входит ЛИЗА со своей подругой ЛИНОЙ.

ЛИЗА. Линка, как я счастлива, что ты приехала! Я уже и не надеялась с тобой увидеться! Боже, но ты - нет слов! Сразу видно, что эта женщина год прожила в Париже!
ЛИНА (целуясь с подругой). Привет, мой ангел! Лизка, если бы ты знала, как мне тебя не хватало! Но сначала, всё же, полей мне бальзама на душу – это почему же видно, что я жила в Париже?
ЛИЗА. Ты так похорошела, помолодела, постройнела… Да ты просто совершенство!
ЛИНА. Вношу ясность: во-первых, я всегда была совершенством, во-вторых, хочу спросить, слышала ли ты, что во время войны женщины не стареют?
ЛИЗА. А при чём тут это? Какая война?
ЛИНА. А при том… (Передразнивает.) Какая война! Моя с мужем! Так что, не причем, как раз - таки, Париж…
ЛИЗА. Лина, о чём ты?!
ЛИНА. О том, что при перемене мест слагаемых сумма не меняется. Можно подумать, что в столицу любви я уехала с чужим мужем. Мы поменяли только место жительства, а все свои проблемы взяли с собой! К тому же, Париж так обострил его хронический недуг, что мне впору было только на стенку лезть!
ЛИЗА (с тревогой). Твой муж болен?
ЛИНА. Очень.
ЛИЗА. Это серьезно?
ЛИНА (вздыхая). Да куда уж серьезнее…
ЛИЗА. И… неизлечимо?
ЛИНА. Не знаю… Кое-какая надежда всё же есть. Как говорит статистика, где-то к пятидесяти годам у мужчин при нашей экологии и ещё чего-то там…, а главное, при таком вопиюще неправильном образе жизни процент заболеваемости этой болезнью резко падает… Остается ждать, когда “это ” упадёт и у моего мужа... Ох, только что-то я сомневаюсь: до пятидесяти уже рукой подать, а он ещё пока ни одной юбки не пропустил.
ЛИЗА (рассмеявшись). Ах, вот ты о чём. А я уже встревожилась.
ЛИНА. Правильно сделала, что встревожилась: страшная, я скажу тебе, эта болезнь. Для жены. (Достаёт из пакета бутылку шампанского.) Смотри, что я тебе привезла! Откроешь завтра на свой день рождения. Кстати, когда приходить?
ЛИЗА. Завтра никакого отмечания не будет.
ЛИНА. Уезжаешь, как всегда? Ну и ладно… Выпьешь сама, когда захочешь. Да ты на подарок-то посмотри!
ЛИЗА (восхищённо). Ой, настоящее французское шампанское?
ЛИНА (удовлетворённо). Именно, настоящее! (С легкой иронией.) Я понимаю, ты любишь Абрау Дюрсо, но это, дорогая моя, поверь: не хуже. Кстати, это тебе моя месть за те колдовские духи, что ты подарила мне после своего возвращения из Парижа. Помнишь, что ты тогда сказала? «Ты всю жизнь будешь мучиться, но так никогда и не узнаешь, что это за духи». А вот представь себе, я всё про них узнала. В Музее духов. Да, их перестали выпускать, но это не преграда - надо было лишь чуть–чуть подсуетиться. И, кстати, благодаря этой приятной суете (мечтательно) у меня чуть было не приключился роман… Но на это у меня не хватило ни сил, ни времени, так как я вся ушла в самую настоящую сыскную работу. Целый год это было моим основным занятием! Оно поглотило не только всё моё время, но, к сожалению, и деньги, потому что пришлось себе в помощь нанимать самого настоящего сыщика.
ЛИЗА (удивлённо подняв брови). Ни-че-го не понимаю….
ЛИНА. Да что тут понимать… (Машет рукой.) За мужем следила. Но это такая проза! Давай лучше вернёмся к нашему шампанскому: вот уж это месть так месть! Я просто слюнки глотаю в предвкушении твоего улёта. Уверена, что ты уж точно никогда не узнаешь, что это за шампанское и, тем более, сколько оно стоит! Хи-хи! Жутко дорого, между прочим… Но кое-что я всё же скажу: оно из старых – старых погребов. Говорят, его ещё пили в прошлом веке наши пращуры, приближенные ко двору, да лихие гусары, просаживающие родительские капиталы и имения. Достал мне его как раз - таки тот несостоявшийся любовник из Музея… У-у-у, скажу тебе, какой мужчина! Шарман!
ЛИЗА (рассматривая бутылку). А ты его пробовала?
ЛИНА. Нет. Говорю же тебе: несостоявшийся…
ЛИЗА. Ты о чём?! Про шампанское спрашиваю…
ЛИНА (рассмеявшись). А я про мужчину!
ЛИЗА. Так вы с мужем – два сапога пара! Вижу, ты тоже даром времени не теряла. Или болезнь твоего мужа оказалась заразной? А насчет шампанского … Ты не права… Хотя, конечно, здесь я его никогда бы не смогла попробовать, но я его уже пила… Давно. Очень давно… (Улыбнувшись своим воспоминаниям.) То есть, нет, не так давно. Хотя, если честно, то сама не представляю, о каком именно времени тебе сейчас говорю. И объяснить, к сожалению, ничего не могу. А может, и могу. Линка, скорее всего, сегодня мы видимся с тобой в последний раз… Тяжка разлука, да надобна…
ЛИНА. Ой, я чего-то с трудом… Так – так - так… У меня всегда была хорошая память… И я всегда вроде бы тебя понимала. Дай сориентироваться... Когда я только зашла к тебе, ты уже сразу сказала что-то странное, но в суете я не придала этому значения, а после последних твоих слов я вдруг вспомнила… Самой бы не запутаться… Кажется ты сказала, что уже не надеялась меня увидеть… Так?
ЛИЗА. В общем, да.
ЛИНА. Лиза, не пугай меня. Такую фразу нельзя сказать даже тогда, когда человек собирается ехать в джунгли Амазонки… Ты сморозила явную чушь, потому что не возвращаются только из одного места… Лиза! (Испуганно.) Ты… Ты… (Словно сама себя разубеждая в чем-то страшном, ЛИНА кричит.) Лиза!
ЛИЗА. Нет, нет, нет! Милая моя, не пугайся! Всё хорошо! Всё даже очень хорошо! Всё так, как просто не может быть! Просто не может быть! (Размышляя.) Конечно, не может быть… Во всяком случае, поверить сразу, что такое может быть, невозможно. Но всё же, это будет. Теперь я уверена. Иначе - просто не может быть!
ЛИНА. Ничего не понимаю… Ты это о чём? Или я в Париже отвыкла не только от русской речи, но и от чисто русской манеры выражать свои мысли? Хотя… ты и раньше отличалась этим, но всё же я тебя понимала с полуслова… Что случилось за этот год, ЛИЗА? Мы ведь переписывались, перезванивались. Ничего особенного ты не сообщала. Что-то случилось? Недавно?
ЛИЗА. Давно. Это случилось очень давно. Это случилось, когда я родилась… Или когда я ещё не родилась… Или когда вместо меня родился кто-то другой…
ЛИНА (растерянно). Девочка моя, ну… Ну, что такое? Ты понимаешь, о чём говоришь? (Оглядывается.) Знаешь что, а давай выпьем этого шикарного шампанского, чего ждать? Мы ведь с тобой этого достойны, правда? (Берёт шампанское, осматривает пробку.) Как оно открывается? По-моему, ничего сложного… Неси бокалы… (Пытается открыть бутылку.) Сейчас посидим… Спокойно вспомним нашу юность... Зрелость тоже можно вспомнить… Согласись, что и тут есть много смешного и забавного. (Открывает.) Вот так! (Разливает.) Мне вообще стало казаться, что чем дальше, тем смешнее… (С наслаждением принюхивается.) Чувствуешь, какой тонкий букет? (Рассматривает бокал.) А как оно играет! Ну, давай, родная, за встречу!
ЛИЗА (отпив глоток). Какое чудо! (Задумчиво.) Лина! (Зажмуривается.) Лучше бы я не пила сейчас это шампанское!
ЛИНА. Господи, да что же случилось, а?! Ну, что это с тобой? Реветь, что ли, собралась? С чего бы? Сама же сказала, что всё хорошо!
ЛИЗА. Конечно, конечно… Но, Лина, я пила уже такое шампанское… Это было год назад… на мой день рождения… у Андрея…
ЛИНА (озадаченно). Кто такой Андрей?
ЛИЗА. Андрей – это мой муж.
ЛИНА (вскочив). О–па! Приехали… Что за муж? Ты разошлась с Костей?
ЛИЗА. Нет, не разошлась, но… Но Андрей был ещё до Кости.
ЛИНА. Ух, ты! (Садится.) Как же это ты смогла скрыть такое: вроде ж, вся твоя жизнь на моих глазах протекала…
ЛИЗА. Нет, нет, до Кости я замуж не выходила… Как же это объяснить? Андрей – это мой муж из другой жизни… Понимаешь? Лина, я всегда чувствовала, что он есть, но думала, что это просто мечта… А оказалось, он существует на самом деле… только в другом мире. И я наконец-то встретилась с ним! Судьба разлучает, судьба и прилучает.
ЛИНА (соображая). Так, давай-ка, поедим немного. (Накладывает себе в тарелку салат.) Значит, встретила свою мечту… Это хорошо… Пусть так... А при чём тут какая-то другая жизнь? Или это метафора?
ЛИЗА. Нет. Я тебе буквально… Как же это объяснить? Ты всё помнишь о моём детстве?
ЛИНА. В смысле?
ЛИЗА. О моих видениях…
ЛИНА. О видениях?! (Вспоминает.) А, это о тех небылицах, которые ты выдумывала, а потом пыталась перенести в реальную жизнь? И поэтому у тебя не детство было, а сплошная сказка… Ты об этом? Я всё помню.
ЛИЗА. В том-то и дело, что ничего я не выдумывала! Это было! Просто… сначала я думала, что это у всех так, а потом поняла, что только у меня. Конечно же, я ничего не могла объяснить ни себе, ни кому-то другому… Получалось, что я фантазерка. Может, не совсем обыкновенная, но… вполне земная. Потом я вообще перестала рассказывать кому-либо о своих видениях, потому что в одной очень умной книге прочитала о раздвоении личности. Естественно, мне совсем не хотелось, чтобы меня признали ненормальной. А главное, я не хотела лечиться от того, от чего мне было всегда так хорошо! Просто необыкновенно хорошо! Так уютно и легко! Но с мужем, с Костей, из-за этих явлений у меня сразу начались скандалы. Понимаешь, оказывается, когда у меня это происходило, я отключалась. Понимаешь? Я… то ли засыпала с открытыми глазами, то ли… Короче, я не реагировала на действительность. По этому поводу Костя начал выдумывать разное… Например, что я не могу забыть какого-то своего возлюбленного, мечтаю о нем…
ЛИНА. И, выходит, был прав.
ЛИЗА. Нет. Я ни разу не встречалась с Андреем до прошлого лета... . Я и не ведала о нём даже… Хотя… что-то такое сердце мне говорило… Нет, всё же, не знала. И только вот в прошлом году… (Закрывает лицо руками.) Вот тогда всё и случилось...
ЛИНА (с преувеличенным вниманием). О-о-о! И что ж там такое случилось в прошлом году?
ЛИЗА (качая головой). Ужас!
ЛИНА (удивлённо). Ужас?!
ЛИЗА (отмахнувшись). Нет, нет, я не то хотела сказать. Ну, конечно, не ужас! Это было такое, что… У меня до сих пор кружится голова, словно я выпила шампанского.
ЛИНА. Так ты же и выпила...
ЛИЗА (мечтательно улыбаясь). Да, но какое шампанское сравнится с этим!
ЛИНА. Это был очень красивый секс. Да?
ЛИЗА (возмущёно). Да ты что? Какой секс?! Это была любовь! Это было упоение! Это было словно утоление жажды: первый глоток – большой, потом уже маленькие, но много - для наслаждения. Понимаешь? Я прикасалась губами к каждой его ложбинке, к каждому волоску, к каждой клеточке… И я уже ничего не видела и не слышала, я только знала, что ему, такому сильному, мужественному я могу довериться полностью, потому что он любит меня. И он, такой могучий, такой независимый откликался на каждое моё движенье, каждый вздох, стараясь предугадать все мои желанья. Он был так нежен со мной, словно я тонкий хрустальный сосуд… (С упрёком.) А ты говоришь - секс. Это любовь, моя дорогая, это любовь!
ЛИНА. Красиво говоришь. Прямо-таки слюнки текут. И где ж такие мужчины живут?
ЛИЗА. Да живут они везде, и любить могут, только... Тут дело в том, чтобы любовь была взаимной. И чтобы это была именно любовь. Только тогда и будет всё. Многие едут во всякие там Таиланды и прочее, надеясь найти то нечто, ради чего можно забыть обо всём на свете. Как они ошибаются, потому что человек – это не только тело. Это ещё и душа.
ЛИНА. Ну, а если вот нет ничего для души?!
ЛИЗА. Зачем же тогда терзать тело?
ЛИНА. Почему же терзать? Для здоровья хотя бы…
ЛИЗА. Какое здоровье от механического секса? Вот когда душа поёт, тогда и все недуги отступают! Спроси, как я прожила этот год? Да на одном дыхании! Представляешь? У меня всё ладилось – спорилось, я ничего не боялась, потому что знала: у меня есть он! От чего же ещё такое может быть, как не от любви?
Я засыпала с его именем и просыпалась… И вот теперь уже завтра... (Закрыла глаза.)
ЛИНА. Так… Наливаем. (Трёт ладонью лоб.) И что же будет завтра?
ЛИЗА. Уезжаю к нему. Навсегда.
ЛИНА (вытаращив глаза). Куда? В другую жизнь?
ЛИЗА. В другую жизнь. Более того, это прошлое. Не надо ни удивляться, ни смеяться! Я знаю, о чём говорю! Я уже была там. (Жестом останавливает вскочившую Лину.) И даже Василёк видел, как я возвращалась… как появилась из ничего! Он, конечно, был страшно потрясён, но я успокоила его, объяснила всё.
ЛИНА (подозрительно прищурившись). ЛИЗА, а ты не разыгрываешь меня?
ЛИЗА. Милая моя, я знаю, что в это трудно поверить. Знаю, что это всё выглядит, как бред, но это правда! И туман Времён существует… Понимаешь, время – это очень конкретное понятие… Оно видимое… Я убедилась в этом. Даже осязаемое. Не веришь? А это так. Время материально, и оно может концентрироваться, становясь похожим на туман… Понимаешь? Некий… туман Времён. Вот сквозь него я и попала к Андрею, а Андрей сквозь эту пелену видел Василия…
ЛИНА (потрясённо). Лизонька, что ты несёшь?!
ЛИЗА. Хорошо… Вот возьми наши мысли… Ведь доказано уже, что они материальны, потому что это цепочка определенных химических реакций…
ЛИНА. Биохимических…
ЛИЗА. Изначально – химических… а биохимических, когда они в нашем мозгу…
ЛИНА. О-о-о, так ты не выкинула свои детские причуды из головы? Я помню, помню, как ты травила байки про Время, которое, отмеряя века, складывает их друг на друга гармошкой… И что если один век неровно уляжется на предыдущий, то и последующему будет не очень удобно… Как мы слушали тебя! И самое смешное, верили! Лично мне была очень симпатична твоя теория о том, что из-за этих складок может произойти смещение Времён и проникновение событий одного века в другой, а значит, возможно и перемещение людей в прошлое и будущее…
ЛИЗА. Я была не права?
ЛИНА. Лиза, ты – журналист, который ещё никогда не писал о цветочках лютиках и райских яблочках: только серьёзные темы, голые факты, чистый научный расчёт… Ты, в голове которой, как мне казалось, не осталось места ни аду, ни раю… Ты, такая здравомыслящая и трезвая, хочешь убедить меня в том, что сама веришь во все эти прекрасные сказки? Хорошо, допускаю: ты на самом деле полюбила человека. Вот так жила - жила себе, а потом вдруг: ах, и понеслось! Верю. Вполне объяснимо: встречаешь человека, который тебя чем-то удивил. Да? Конечно, удивил… Ну и что такого? Бывает… А что делаешь ты? Ты влюбляешься в него без памяти. Разве так можно?
ЛИЗА. Но я же влюбилась в него без памяти, значит, так можно.
ЛИНА. Ты что-нибудь знаешь о нём?
ЛИЗА. Конечно! Мы же с детства знакомы!
ЛИНА. Лиза, с какого детства? Мы росли с тобой в одном дворе! Я что-то такого не помню!
ЛИЗА (пожав плечами). Ну… Это из другого детства.
ЛИНА. Слушай, а может, это какой-нибудь мошенник? Помнишь, был фильм, как одна дама – психотерапевт внушала своим пациентам всякую чушь, и они сами отдавали ей свои ценности?
ЛИЗА (рассмеявшись). Успокойся, милая, он - не мошенник. Он - муж мой. И я уже так много вспомнила! Не поверишь, но даже всякие песни обрядные! Ну, откуда бы я их знала, если бы не жила в то время?!
ЛИНА. Это ученые уже доказали: генетическая память!
ЛИЗА. А где тогда я встречалась с ним год назад? В генетической памяти?
ЛИНА. Во сне.
ЛИЗА. А Васька в чьём сне меня видел?!
ЛИНА. Да… Васька. Васька – это уже факт. Неужели весь этот бред – правда?
ЛИЗА. И что же ты называешь бредом?
ЛИНА. Да всё. И любовь твою тоже. Предположим, ты действительно переместилась в прошлое… (Всплеснув руками.) О, господи, с чем это я соглашаюсь?!… Ладно, пусть. Переместилась... Естественно, твоя душа, жаждущая романтики, не могла не откликнуться на это сверхъестественное явление. Это раз. А тут сразу же подвернулся и красавец - богатырь. Наверняка поиграл мышцами. Хотя… тебя разве можно удивить мышцами? Твой же Костик сам, что тот Аполлон! Улыбаешься? А-а-а, кажется, начинаю понимать: тот – Аполлон, а этот – богатырь! Конечно, тебе же всегда нравились здоровенные мужики! И вот такого ты и встречаешь. Это два. Потом изба, обожаемые тобой всякие лавки, кадки, ковши… Да? Ты и поплыла. Вот вам и три. Дальше: он был нежен и мил и при этом, здоровенный, что бык. Да, тут есть отчего «поехать»… Понимаю. Но… Скажи мне, хоть в какой век ты попала? Они там хоть что-то могут? В смысле, разнообразия, изяществ всяких? Чтоб красиво… Я про любовь, естественно…
ЛИЗА. Лина, любовь – она во все времена – любовь. Она сама подсказывает, что надо делать, а уж красиво это или нет - зависит не от века, а от человека!
ЛИНА. Да? Ну, тебе видней. Но я имела в виду (смущённо) всякие там… эрогенные зоны… Он хоть знает?
ЛИЗА. Какие зоны! Едва он прижал меня к своей груди, я тут же вся превратилась в сплошную эрогенную зону!
ЛИНА (задумчиво покачав головой). Вот как? Значит, такое всё-таки бывает? Ладно… И с этим согласимся. Пусть это любовь. Но не мне же тебе рассказывать, что все эти провалы в безвоздушное пространство, порхание над землёй и прочие бурные проявления страсти про-хо-дят. Что тогда?
ЛИЗА. Страсть не проходит, а переходит в другую стадию любви – да, сытую, тихую, но бесконечно нежную и тёплую. Понимаешь? А глуби моря не потонешь – не изведаешь…
ЛИНА (вздыхает). Хорошо! Будем считать, что с любовью у тебя проблем не будет, а в остальном? Он кто? Крестьянин, помещик? Он хоть обеспечен?
ЛИЗА. Он обеспечен, но разве это так важно?
ЛИНА. Милая, важно! Вдруг он какой-нибудь крепостной? Так тебя ещё и продать могут кому-нибудь за долги.
ЛИЗА. Да нет, с этим, по-моему, всё в порядке.
ЛИНА. Ладно. Ну, а чем ты будешь там заниматься? Компьютер же с собой не унесёшь! Кстати, а электричество там хоть есть?
ЛИЗА. Да какое электричество? У нас и в наше-то время есть деревни без электроснабжения, а ты хочешь, чтобы там было.
ЛИНА. Вот видишь! Как ты будешь обходиться без электричества? Без него ведь никуда!
ЛИЗА. Ну, живут же там как-то люди! Придумаю себе занятие. Например, шить буду.
ЛИНА. Угу, и куда будешь втыкать вилку от машинки?
ЛИЗА. Руками шить буду.
ЛИНА. Нашьёшь руками! Тебе наметать-то лень, сразу полотнища сшиваешь, а руками…
ЛИЗА. Можно тогда вязать… Вышивать! И потом… (Вспоминает.) Я видела у него какой-то журнал… За этот год я миллион библиотек и книжных развалов оббегала - вот нашла один… Не уверена, что это именно он, но очень похож… (Берёт с полки журнал, протягивает Лине.) Может, будет возможность заниматься своим делом? Устроюсь корреспондентом. Или буду сочинять фантастические рассказы о будущем. Расскажу им про телевизоры, видеокамеры, компьютеры, машины, самолеты - про нашу жизнь. Даже мозги напрягать не надо – пиши себе только.
ЛИНА (механически листая журнал). Отличный вариант. (Кладёт его на стол.)
ЛИЗА. Слушай, подружка, а ведь действительно отлично! Я буду писать тебе письма. Придумаю рубрику под названием «Письма к подруге детства, проживающей в будущем». Да? И вы всё будете обо мне знать. Представляешь, как здорово! Ужасно вот только то, что я ничего не буду знать о вас! Но я буду надеяться, что у вас всё сложиться хорошо. Кстати, ЛИНА, вы уже завтра можете бежать в библиотеку и искать во всяких там старинных журналах мои письма!
ЛИНА (усмехнувшись). Да, да! Конечно! Ты, не успев ещё переместиться, сразу помчишься устраиваться на работу, что ли? А медовый месяц?
ЛИЗА (рассмеявшись). Линка, ты такая несообразительная? Да даже если я только через десять лет что-нибудь напечатаю, или ещё того более, через двадцать… всё равно! Это же прошлое! Оно уже было! Понимаешь? Я больше скажу: завтра меня уже не будет в живых. Так что заодно можете и могилу мою искать.
ЛИНА (с негодованием). Да ты что?! Что ты такое говоришь? Что мелешь?! Как это? Почему завтра ты должна умереть?!
ЛИЗА. Да нет же, я сполна проживу отмеренные мне богом годы, но проживу-то я их в прошлом! А для сегодняшнего настоящего завтра меня уже не будет, понимаешь? Как и Андрея уже давно нет, даже если он и прожил в свое время сто лет. Ну, понимаешь?
ЛИНА. Фу! О каких ужасах ты говоришь! И ещё так спокойно. Радостно прямо даже! Ничего не понимаю! И не хочу больше этого слушать!… Костя хоть знает про всё про это?
ЛИЗА. Да, я ему рассказала.
ЛИНА. И что?
ЛИЗА. Он ушёл...
ЛИНА. Куда?
ЛИЗА. К другу. Живёт у него на даче... Хотя наша дача пустует. Ну, ему так, наверное, лучше.
ЛИНА. Что называется, ушёл, в чём был.
ЛИЗА. Да. Мне жаль… (Прижав руки к груди.) Мне очень жаль… Но… нам было тяжело друг с другом…
ЛИНА. Почему же? Ты всегда выглядела активной оптимисткой… У тебя же натура такая. Я помню, как в школе мы все тебе завидовали, что ты такая весёлая…
ЛИЗА (перебивает). Не та счастлива, что у отца, а та, что у мужа…
ЛИНА (пожимает плечами). Да? Ну… наверное…
ЛИЗА. Не «наверное», а именно так! Понимаешь, он хороший… но дом никогда не был для него Домом! Он никогда не понимал слова «семья»! Ему никогда не нужны были семейные праздники, совместные обеды, ужины… Если Костя приходил домой, когда ещё никого не было, то он спокойно садился за стол и ел, даже не вспомнив, что есть ещё мы. Он никогда не волновался, если меня почему-то нет. Он никогда не понимал, что, если кто-то заболел, то лучше быть рядом. Понимаешь? Однажды у ещё грудного Васьки поднялась температура выше тридцати девяти градусов… Я, ещё девчонка, в ужасе обзванивала родных - не знала, что делать… Вызвала скорую… А он спокойно уехал на рыбалку. Я была потрясена: как же так?! А он не мог понять, что мне от него надо?! Святая наивность… Он не понимал… И я тоже не понимала…
ЛИНА. Но ведь Костя всё же любил тебя…
ЛИЗА. Любил? А что это, по-твоему, значит? Всегда приносил зарплату, дарил на Новый год духи, а к Восьмому марта – цветы… Да? Не напивался. Не скандалил… Как правило, ночевал дома… Ходил в магазин… И всё… Это значит, любил?!
ЛИНА. Ой, сил моих больше нет, давай выпьем. (Молча пьют.) Неужели всё это происходит на самом деле? Неужели всё - правда? Не сойти бы с ума! Ты завтра уйдешь от нас навсегда… И ничего даже не возьмёшь с собой?
ЛИЗА. А что я могу взять? Одежду там носят другую. Электричества нет. Книг тоже брать не буду. Всякие там спицы, иголки, наверняка, дома есть.
ЛИНА. А косметику?! А фен? Ой, какой фен… Ну, бигуди – липучки! И кремы обязательно надо взять!
ЛИЗА. Да насколько мне хватит этих кремов?
ЛИНА. Ну хоть тушь, губную… По праздникам бы удивляла… И потом, парочку комплектиков ажурного белья я бы на твоём месте обязательно прихватила. Всё-таки, год прошел. Вдруг теперь придётся его уже завоёвывать? Может, какая-нибудь помещичья дочка за этот год подбила под него клинья.
ЛИЗА. Он двадцать пять лет ждал, а теперь год не смог выдержать?
ЛИНА (обняв подругу). О-о-ой, завидую тебе! Может, меня возьмёшь с собой? Найдём и мне там какого-нибудь крепенького, а? И вместе будем доживать… Господи, о чём это я? (Заглянув в глаза Лизе.) ЛИЗА, может, ты всё же пошутила?
ЛИЗА. Нет, Линочка, нет. Всё - правда. Мне тоже грустно. Я знаю, что Андрюша ждёт меня, что мне будет очень хорошо с ним, но будет плохо без вас. Господи, а что я буду делать без Васьки?! Да и с Костей как-то... Всё-таки столько лет были вместе. Кстати, дача друга как раз по той дороге, что мы поедем.
ЛИНА. Так пусть Василий завезёт тебя попрощаться…
ЛИЗА. Нет, какое прощание? Долгие проводы – лишние слезы. Да и потом, зачем? Нам уже нечего друг другу сказать. Просто нечего.
ЛИНА. И что же всё-таки этот Андрей сделал такого, что так сразу взял и покорил тебя?
ЛИЗА (улыбается). Он усыпал постель васильками…
ЛИНА (потрясённо). Да?! Наверное, это красиво. И причем, просто ведь как, только никому это даже и в голову–то не приходит…
ЛИЗА. И ещё он сказал: «Иди ко мне. Бери меня. Я твой».
ЛИНА (восхищённо). Да… Во истину волшебные слова… Но…
ЛИЗА. А самое главное – он двадцать пять лет ждал меня! Именно, меня! Ты понимаешь?!
ЛИНА. Нет… (Вздыхает.) Интересно, а в наше время есть такие мужчины?
ЛИЗА. Конечно, есть. Куда же они могли деться?
ЛИНА. Да? Тогда где же такие водятся?
ЛИЗА (усмехнувшись). Водятся… Они не водятся, они живут. И живут рядом с нами.
ЛИНА (задумчиво). Или параллельно.



Картина пятая.

Та же кухня. На столе и на лавке разбросаны вещи, книги, старинный журнал.
Входит ЛИНА. Она кружит по кухне, включает телевизор, рассеянно берёт журнал, раскрывает его, что-то читает, хватается за голову.
Звучит песня «Кострома» (группа «Иван Купала»).
Раздаётся телефонный звонок.

ЛИНА (почти кричит). Аллё, аллё! Василий, ты? Ну, что?!
ВАСИЛИЙ (голос). Отвёз.
ЛИНА. Ну?!
ВАСИЛИЙ (голос). Всё хорошо. Даже с отцом успел повидался: он ждал маму во дворе. (Восхищённо.) Видели бы вы его!
ЛИНА (удивлённо). Что?! С отцом?! (Облегчённо вздыхает, смеётся.) О-о-ой! Значит, всё-таки, с отцом… Ну и слава богу! Опомнилась-таки!
ВАСИЛИЙ (голос). Почему, опомнилась?! Я же сказал, что отвёз…
ЛИНА (перебивает). Да поняла, поняла… Это я о своём… А подробности расскажешь, когда приедешь, я подожду тебя здесь. … Скоро будешь?
ВАСИЛИЙ (голос). Через часок.
ЛИНА. Отлично… Я стол накрою… А мать с отцом случайно сюда не явятся?
ВАСИЛИЙ (голос). Тёть Лин, да как же они явится-то?! Я же только что вам сказал… К тому же, молния разнесла ту сосну на мелкие щепки… (Тяжело вздыхает.) Значит, это… уже безвозвратно?! Как думаете?
ЛИНА. Что безвозвратно? Какую сосну? При чём тут вообще сосна?!
ВАСИЛИЙ (голос). Ту самую сосну… Её разворотило до самых корней!
ЛИНА. Слушай, я ничего не понимаю! Приезжай уже скорей, отметим день рождения твоей баламутной мамаши... тогда всё и расскажешь… Выпить-то у вас тут хоть что-нибудь найдётся?
ВАСИЛИЙ (голос). Я шампанское привезу: мама ведь ничего не взяла с собой.
 ЛИНА. Вот и отлично! (Кладёт трубку.) Слава те, Господи! Как всё хорошо закончилось, а то ведь довела уже всех до белого каления этими своими сказками. (Вдруг, что-то вспомнив, стремительно направляется к телефону. Останавливается. Потом подходит к столу, открывает журнал. Плачет.)

ЛИЗА (голос). Милая моя подруга Лина, родной мой сын Василий! Я посылаю вам через века своё последнее письмо. Сегодня мне уже исполнилось семьдесят пять, а вы всё ещё такие же молодые, как и при расставании со мной.
Интересно, как быстро вы нашли нужные журналы? На следующий день? Через неделю, через месяц? Да это уже и неважно. Главное, вы теперь знаете, как счастливо я прожила все эти годы с Андреем. Ни разу я не пожалела о содеянном и не сделала ни одной попытки вернуться, хотя скучала безмерно, ведь жить в разлуке - жить в муке! Но мой любимый муж всегда был рядом со мной и помогал мне справиться с этой болью.
Лина, поверь мне, сорок с хвостиком – это ещё только начало. Ты обязательно встретишь своего богатыря, и тогда вспомнишь меня. Сужена ряжена не обойдёшь и на коне не объедешь. И сколько кобылке ни прыгать, а быть в хомуте.
Василёк, я так рада, что хоть на мгновение, но ты всё же смог увидеть своего отца. Мы желаем тебе любви.
Целуем вас, родные наши. Пусть сбудутся все ваши мечты.
Непременно передавайте привет Косте. Все эти годы я помнила о нём и искренне желала ему найти своё счастье.

Слышится телефонный звонок. ЛИНА хватает трубку.

ЛИЗА (голос). Линочка, это ты? Здравствуй, родная моя. Что ты молчишь?
ЛИНА (потрясённо). Господи! Вот это новости! Что за чудо? Откуда ты?
ЛИЗА (голос). От мужа своего.
ЛИНА. Ничего уже не понимаю! Знаешь что, давай-ка приезжай скорее, и хватит уже нам голову дурить! (Смотрит на журнал.) Ой, а как же…
ЛИЗА (голос). Лина! Да ты слушаешь ли меня? Я не приеду! Как же я приеду, я с Андрюшей! Если бы ты только знала, как он ждал меня, как встречал! Он весь двор засеял васильками. Теперь двор – синий ковер! И мы лежим сейчас на этом ковре и знаем, что вся жизнь у нас впереди! И это чудо!
ЛИНА. На каком ковре? А как же ты звонишь?
ЛИЗА (голос). А вот представь себе, случайно унесла с собой мобильный. Сейчас увидела и решила набрать домашний номер... И получилось! И это чудо!
ЛИНА. Да неправда! Такого просто не может быть! Чтобы дозвониться через века?
ЛИЗА (голос). Я же смогла пройти сквозь эти века, то почему же радиоволны не могут?
ЛИНА, я оставила на столе фотографию Андрея. Ты можешь посмотреть…
Всё, подруга, давай прощаться, я хочу ещё успеть позвонить Васильку. Ты не забывай его, ладно? Да и Костю тоже. (Сквозь слёзы.) Я целую тебя, милая моя.
ЛИНА (расплакавшись). Я тебя тоже… (Взглянув на журнал.) Ой, Лиза, Лиза, подожди! Я же нашла журнал! У тебя! Тот, который ты мне вчера показывала! Вы будете жить долго и счастливо! Ты сама об этом написала нам! Целую тебя! Счастья тебе и твоему Андрею.

ЛИНА кладёт трубку, находит фотографию АНДРЕЯ, долго смотрит на неё, уходит.
На сцену выходят девушки, танцуют и поют.

Девушки. Бабушка Варварушка!
Где ты была?
Коней стерегла.
А где же кони?
За ворота ушли.
А где же ворота?
Водой снесло.
Где же вода?
Быки попили.
Где же быки?
За бугры ушли.
Где же бугры?
Черви выточили.
Где же черви?
Гуси выклевали.
Где же гуси?
В тростник ушли.
Где же тростник?
Девки выломали.
Где же девки?
За мужья ушли.

Девушки уходят.
По телевизору транслируют новости.

Диктор (с экрана телевизора.) А теперь о чрезвычайном происшествии. Сегодня у дачного кооператива «Славянский» рядом с разнесённой в щепки сосной было обнаружено тело женщины лет сорока. Эксперты не сомневаются, что женщина погибла от разряда молнии. Поскольку у жертвы документов при себе обнаружено не было, а жители кооператива опознать её не смогли, мы обращаемся ко всем зрителям с просьбой внимательно посмотреть на фотографию погибшей. Всем, кто хоть что-то может сообщить о ней, просьба позвонить к нам на телевиденье или по телефону 02.

                Конец.