Безбожники

Звон церковного колокола разрывал ночное небо: дзынь-дзынь-бум-дзынь-дзынь-бум-бум-бум-дзынь-бум…
 - Господи, что случилось? Вань, а Вань, вставай, просыпайся, да вставай, пьянь! - женщина в ночной рубашке побежала к окну - половицы часто заскрипели. – Ах ты, Господи, Маликовы горят!!! Иван, да вставай ты, пожар!!!
Женщина натянула кофту, которая попалась под руку, уже на ходу обула тапки, и бросилась на улицу. Муж, с трудом продрав глаза, непонимающе и испуганно моргал на отсветы пламени в оконных стеклах.
 - Машка, Маш, ты че, че случилось-то, а? – крикнул он вслед удаляющейся жене. Верить в пожар и нарушенный сон не хотелось.
Дом Маликовых находился ровно напротив церкви. Колокол надрывался, у хаты суетились люди с ведрами в руках, бестолково бегая взад-вперед, женский истошный вопль почти слился со звоном колокола.
 - Ироды, отойдите! Мое имущество, бля! Разворуете все, а ну на хер отсюда, кровопивцы, черти вы…, - пьяная женщина лет сорока с безумными глазами и босая отталкивала соседей, которые пытались залить огонь.
 - Ирка, отойди, не греши, не до тебя - крепкий мужчина хватал за плечи женщину, пытаясь отвести ее подальше от огня. Она сопротивлялась и рвалась к полыхающему дому.
 - Да, пусти ты, черт, пусти, там еще осталось…, дай я заберу, ну вас всех... Это все батюшка ваш, это он, христопродавец, знаю я, видела, черта... Дай, пойду, заберу я, там еще осталось, - женщина вырвалась и побежала к дому, споткнулась, упала, да так и осталась лежать на траве, широко раскинув руки в разные стороны. Огонь пожирал остатки дома, отбрасывая рыжие тени на непутевую хозяйку. Поодаль, в тени старой липы, стоял отец Михаил и созерцал, как суетятся люди…