Глава 1

 ……………………..Что в космосе бездонном
…………………………Так тянет нас друг к другу,
………………………….Любовь идет лишь по-прямой
………………………………………И никогда по кругу…

………………………………………..(Песня Квадрины из х/ф «Последняя надежда»).


Я пред тобою лишь не потаюсь,
Своей великой тайной поделюсь:
Любя тебя, я в прах сойду могильный
И для тебя из праха поднимусь.

(Омар Хайям «Рубаи»).


«Ангелу-Хранителю посвящается...»





1

Нью-Йорк. 2163 год...



       Дарина никогда еще не видела ничего подобного. В огромной пробирке спало существо. Иногда оно лениво шевелилось, нагоняя на девушку сметение и страх.
- Милая моя, никто тебя сюда насильно не тащил, – профессор Харисон подошел к ней сзади. – Ты здесь, потому что умна, уравновешена и талантлива.
       Отец был прав. Лишь благодаря своему таланту и упорству Дарина стояла сейчас в этой секретной лаборатории, а не где-нибудь лаборанткой в захудалой средней школе.
       Существо за стеклом слегка пошевелило ногой. Существо – человек, а вернее пробирочник, ведь здесь, в исследовательской лаборатории их редко кто считал за людей. Они были просто биороботами, машинами без чувств и эмоций. Считалось так же, что пробирочник практически не ощущает боли, совсем не так, как обычный человек. Но Дарина думала иначе. Девушка побаивалась этих колб, где как младенцы в утробе матери плавали пробирочники, самой лаборатории она тоже боялась, но вовсе не рассматривала подопытных, как каких-то жутких монстров. На пробирке возле которой она стояла было написано – «12 апреля ХХХХ экспериментальный № 1347», а рядом от руки – «R.Smitt.K.».
- Что это означает, папа? Эта надпись...
- Практически ничего. – Алекс Харисон болезненно поморщился. – Эти эксперименты продолжаются уже целую вечность, а этот 1347, по счету. Двенадцатое апреля – это что-то вроде момента зачатия.
- А что значит – R.Smitt.K.?
- Ну, «R» – первая буква имени его биологического отца, Смит – фамилия этой супружеской пары, а «К» – место их рождения, Калифорния.
- У него что, нет даже имени? – удивленно воскликнула Дарина, подходя вплотную к стеклянной перегородке.
- Но, дорогая, его и самого то еще нет.
- Папа, это ужасно, он ведь скоро должен покинуть пробирку.
- Не будь такой впечатлительной, здесь такие долго не задерживаются. А вообще-то – ты права, скоро истекает срок его пребывания в пробирке.
- Неужели он родится уже восемнадцатилетним? И все эти долгие годы иметь лишь четырехзначный порядковый номер. – Дарина покачала головой. – А он очень красив, можно я дам ему имя?
- Раз тебе так хочется, ладно. Я даже позволю тебе присутствовать при его рождении, благо ты уже видела, как выглядит голый мужчина.
- О, да, это явный плюс! – Шутливо заметила девушка. – И, если имя его отца на букву «R», – он будет Родни. Родни Смит. По-моему ему идет это имя. Девушка обвела взглядом лабораторию, здесь были сотни точно таких же пробирок.
- И все они когда-нибудь придут в этот мир, жаль только, что как существа для убийства. Они – живые, а стоит им родиться, из них тут же сделают роботов-убийц.
- Нет, девочка, они не все придут в этот мир, – тихо произнес профессор. – Кто из них родится, решает корпорация. Они выбирают лучших, таких, как твой Родни. Остальных уничтожат, как генетический мусор. Наука – вещь жестокая и она не всегда направлена на жизнь.
- Значит, ему повезло? – Дарина повернулась лицом к отцу.
- Я не знаю, кому из них везет больше, тем, кто рождается или всем остальным.
- Ты говоришь страшные вещи, папа.
- Я говорю правду. Ты сама хотела здесь работать, Дарина. Я не смог изменить твоего решения. Закрой свое сердечко на замок, те, кто тут работают – не знают жалости. Для наших сотрудников гораздо важнее приборы, анализы, данные в компьютере, нежели пробирочники. Хотя они тщательно следят за всеми изменениями. Просто работай и не ищи себе неприятностей. Мистер Логан был весьма добр и внимателен к тебе, помни это.
       Профессор вышел, оставив ее одну в лаборатории. Ему был явно не по душе весь этот разговор. Алекса Харисона вовсе не прельщала мысль работать вместе с дочерью, но Дарина была несгибаема. Проявляя крайнее упрямство, она даже слышать не желала о том, что ее вдруг не примут. Дарина всегда умела настоять на своем.
       Алекс Харисон много лет работал в «ССМР», а точнее – в Секретном Центре Моделирования Человека и его своенравная дочь запросто могла подорвать ему репутацию. Уж очень она была сентиментальна.
       Дарина, оставшись одна не спеша прошлась по лаборатории. Но что-то тянуло ее к знакомой пробирке. Девушка, затаив дыхание, подошла близко-близко, прислонилась лбом к холодному гладкому стеклу.
- Ну что, номер 1347? Я – Дарина, – тихо проговорила она, дыша на стекло. – Только теперь ты Родни, Родни Смит. Красивое имя, правда?
       Он легонько пошевелился, медленно и нехотя.
- Нравится, малыш? – Дарина провела ладонью по поверхности стекла. – Я знаю, что ты меня слышишь, ты всё слышишь. Быть может, ты не всё понимаешь, но я верю, что ты умница. И я буду очень ждать момента твоего рождения. Поверь, это не легко даже младенцам, а уж взрослым тем более, но ты родишься – я помогу тебе.
       Вода в пробирке была мутная, но девушка все равно видела, что Родни красив, что он сложен, как бог. И она ждала момента, когда увидит его.
       Дарина смотрела на пробирочника сквозь стекло и снова знакомая боль наполнила ее сердце.
       Калоэл Морисон, ее жених... и они не успели пожениться. Он служил в рядах ВВС и известие о его гибели застало Дарину – читающей результаты анализов. Так, одновременно она узнала, что ее Калоэл погиб и что у нее будет его ребенок. Как она горевала по нему и как радовалась, что от него ей хоть что-то осталось – их ребенок. Она, наверное, была самой нетерпеливой беременной из всех беременных женщин. Её ребенок получил имя еще до того, как впервые заявил о себе, пошевелившись у нее внутри. Джошуа, она знала, что это мальчик.
       Беременность Дарины подходила к концу, но что-то пошло не так и ребенка спасти не удалось... Вот какие чувства и какую уже почти забытую боль вызвал у нее этот еще не рожденный пробирочник.
       Дарина отвернулась от стекла, она не хотела больше испытывать боль. Она все же смогла с головой окунуться в работу и до конца дня не подходила к пробирке, но ее номер – 1347, так и стоял перед глазами.
       Глупо было вот так, в первый день выбирать себе «любимчиков», только мысли об этой пробирке, то ли оттого, что она стояла первая, то ли по другим причинам, не выходила у нее из головы. А может, виной тому был тот, кто находился в ней? От него одного на Дарину снисходило умиротворение и надежда. Он, как бы мысленно объявлял, что будет жить – любой женой.


- Дорогая, как прошел твой первый день?
       Мать Дарины, Элен Харисон очень волновалась за дочь. Прошло чуть более года, как та потеряла единственную связь с Калоэлом – их ребенка.
- Всё замечательно, мама, просто отлично! – бодрым голосом отозвалась из комнаты Дарина.
       Элен хлопотала не кухне и Дарина не знала, как сказать матери, что уже сегодня она будет ночевать у себя дома, в первый раз не в доме родителей, после смерти Калоэла. Её младший брат – «семнадцатилетний прожигатель жизни» так звали его домашние подсел к ней на диван.
- Ну, как, сестрица, уже закадрила какого-нибудь пробирочника?
- Перестань, Адам, не лезь к сестре. – Одернул сына Алекс.
- Пусть говорил что хочет, папа. – Покачала головой Дарина. – Я уже привыкла и не обращаю никакого внимания.
       Когда все уселись за стол, Дарина собравшись с духом, все же решила сказать родителям, что переселится в свой дом.
- Боже мой, девочка, ты к этому пока не готова! – ни в какую не соглашалась с дочерью Элен.
- Мама, прекрати, слушая тебя, я никогда не буду готова. Но это мой дом и я не могу так больше, просто не стану прятать голову в песок.
- Но здесь тоже твой дом, – напомнила Элен. – Тебя никто не гонит, наоборот…
- Да, меня пытаются здесь удержать. Пойми, мама, я не хочу быть больше вне игры и безучастно смотреть, как жизнь проходит мимо меня.
- А пускай там будет ее дом, а здесь мой – неудачно пошутил Адам, за что заработал пинок от матери под столом. – А что я такого сказал?
- Успокойся, Элен, она – сильная, наша дочь. – Поддержал Дарину отец.
- Что ж, вопрос решен, и я могу собирать вещи. – Девушка поднялась из-за стола.
- Детка, ты же будешь заходить хоть иногда?
- Обязательно, мама. Просто мне нужно немного больше свободы.


       Нагруженная вещами, Дарина вошла в свой дом. Всё здесь осталось по-прежнему – уютно, красиво... и пусто. Они вместе с Калоэлом оформляли все комнаты в доме. Всё. Подушки на диване лежали точно так, как он их положил. В баре стояла неполная бутылка его любимого коньяка. Дарина бросила все сумки на пол. Боже, как же ей было больно! До всего в этом доме дотронулись его руки, наволочки на их постели еще хранили его запах. Со всех фотографий в больших серебряных рамках на нее смотрел Калоэл. Вот на этой они на ее дне рождения, а на этой – она сидит у него на коленях. Дарине внезапно показалось, что стены наваливаются на нее, пытаясь сломить, раздавить под собой.
- Не будь трусихой, дурочка! – скомандовала она себе, но это мало чем помогло. Дарина тряхнула головой, пытаясь взять себя в руки. Она знала, что надо делать и первым делом по новой переложила диванные подушки, распихала все фотографии, что стояли на виду по ящикам.
       Когда она разложила свои вещи, то сделала последний решающий шаг – сменила постельное бельё. Дарина все еще любила Калоэла, но посчитала, что призракам не место в ее доме. Она начнет жизнь заново, жизнь без прошлого и без будущего. Она решила ничего не планировать заранее и жить только настоящим, чтобы потом ни о чем не сожалеть и не раскаиваться.
       Весьма странно, но ночью во сне ей снился не Калоэл, а пробирочник под номером 1347. Ей снился момент его рождения, хотя она еще ни разу не видела, как рождаются пробирочники. Да, ей снился Родни – он был прекрасен! Только сначала она видела в нем ребенка, а потом поняла, что родился мужчина – крепкий, высокий, выносливый. Он пришел в этот мир совсем не зная его. Пришел, не имея ни детства, ни родителей, ни воспоминаний.