Седина в бороду... или путь к себе гл. 2

       Глава 2

       Рабочий день приближался к концу, и это уже чувствовалось, Петрович сидел в своем кабинете выжатый как лимон, выпитый кофе уже не стимулировал, а лишь оставлял тяжелый осадок, сил практически больше не было. Дверь кабинета тихонько отворилась и на пороге появилась Нина Николаевна - его главный бухгалтер. «Валерий Петрович» - обратилась она, «вот это надо подписать, здесь платежи на завтра». «Хорошо, подпишу, оставьте, пожалуйста, у меня» - ответил он с тяжелым и глубоким вздохом. «Если я вам больше не нужна, тогда я пошла домой» - добавила она. «Хорошо, всего вам доброго» - попрощался он. «До свидания» - ответила она и вышла, тихонько притворив за собой дверь. Петрович достал сигарету и закурил. В этот момент, дверь открылась, и кабинет вошли два его зама, коммерческий директор Волков Александр Владимирович и главный инженер Шорохав Николай Юрьевич. «Ну, что мужики» - обратился к ним Петрович, «чего хорошего скажите». «Петрович, ты слышал новости на заводе, Быкова передвигают на должность коммерческого директора, а на должность главного инженера назначают Навалова Андрея» - сказал Николай Юрьевич. «Слышал» - коротко ответил Петрович. «Я думаю, будет не хуже»» - продолжил он, «Он ведь наш человек, мы же с тобой тогда сагитировали идти его на завод». «Да ты, Петрович не строй иллюзий» - заметил Николай Юрьевич, «я его неплохо знаю, это не тот человек, он сейчас будет выслуживаться». «Ладно, Николай Юрьевич поживем, увидим» - парировал он. «А у тебя как дела Саша» - обратился он к Волкову. «У меня все в порядке Петрович, машина с утра грузится под завязку и уходит в Москву, договорились о двух разовых поставках в неделю. На обратном пути заедут на базу и захватят продукцию для магазина, только завтра обязательно платежи надо сделать. Ещё завтра отгрузка, с Нижнего Новгорода клиенты приезжают, заказ тоже не маленький» - завершил Александр Владимирович. «Ну и хорошо, молодец Саша» - похвалил его Петрович, «а продукцию завтра оплатим, вот документы то лежат, сейчас подпишу». «И еще момент» - заметил Александр, «просочилась информация, что в Москве завод организовал свою торговую контору, а учредитель ее и глава хорошо знакомый нам друг директора завода господина Волошнухина. Это так, к размышлению. Если ко мне ничего нет, тогда я пошел домой» - сказал Александр Владимирович и протянул Петровичу руку. «Пока Саша» - ответил на рукопожатие Петрович. «Пока Николай Юрьевич» - попрощался Волков и ушел. А Петрович тем временем откинулся на спинку кресла, закинул руки за голову и глубоко задумался. «Слышишь Петрович» - окликнул его Шорохов, «я вот смотрю на нашу компанию и думаю, что сейчас реальные доходы дает только коммерция, наши инженерные работы никому не нужны. На данном заводе мы свою функцию за эти пять лет практически выполнили. Осталось завершить некоторые работы и все. На других заводах это сейчас тоже никому не нужно. Все директора сейчас моют деньги на покупку акций. Я не вижу дальнейшей перспективы работы инженерного направления на ближайшие лет пять, а там вообще неизвестно чего будет». «Ты прав Николай Юрьевич, это именно так, в том виде, в каком есть наша инженерная работа она больше никому не будет нужна. Заводы будут покупать импортное оборудование с уже встроенными системами управления, не как наше отечественное - голое, но совсем за другие деньги. И будет это тогда, когда все заводы приберут к частным рукам и то не сразу, а на это нужно время, примерно лет пять, как ты правильно определил. Вот я сижу и ломаю голову, что предпринимать, не садиться же только на коммерцию, ведь с тоски помрешь» - сказал Петрович и замолк. Через пару минут молчание прервал Шорохов - «знаешь Петрович, что я тебе хотел сказать, мы сейчас финансовую нагрузку потихоньку перекладываем на коммерсантов, а с нового года, если мы что-то не предпримем, она вообще ляжет на них и тогда, мне кажется, они разбегутся, а это тогда все - хана». «Я все это понимаю Коля, но не все так просто» - вздохнул Петрович, «у нас есть договоренность с Волошнухиным о поставках продукции, о поддержке друг друга и по людям тоже. Я думаю это будет выдерживаться в рамках договоренностей, а потом мы планируем закончить новую разработку в первом полугодии следующего года, ты же знаешь. Я думаю, она пойдет, а вот как перепрофилировать оставшуюся часть инженерного корпуса, я пока не знаю, вот и ломаю голову». «Знаешь, Петрович» - перебил его Шорохов, «мне кажется, что Волошнухин Иван Александрович будет соблюдать эти договоренности пока это ему выгодно, и никаких других мотиваций у него нет, и никогда не было. И дай бог, если это не так и я ошибаюсь. Кроме того, он не зря создал в Москве свою контору, я думаю, что наш рынок в Москве он подберет под себя, вот и думай». «Да Коля, ты умеешь обнадежить и порадовать, ничего не скажешь» - грустно усмехнулся Петрович. «Да я просто высказываю тебе свои соображения» - парировал Николай Юрьевич, «грустно как-то». «Ну ладно» - сказал Петрович, «где у нас Алексей то, может он чем-нибудь порадует, надо ему позвонить». «Да, чем он может тебя порадовать, Петрович?» - вздохнул Шорохов, «я вообще в эту затею, да и его способности это сделать не очень верю, так что ты подумай, а я пойду домой, обещал жене пораньше придти». «Хорошо Коля, давай, всего доброго» - сказал Петрович и протянул на прощанье руку. Как только дверь за Шороховым закрылась Петрович позвонил Алексею, но того в этот момент не оказалось на месте.
Надо размяться – подумал он, и медленно поднявшись из-за стола, расправил плечи, потянулся и сделал несколько наклонов вперед-назад и вправо-влево. Затем подошел к окну и полностью открыл форточку. На улице было темно и довольно морозно, шла первая половина декабря. Петрович закурил сигарету и поставил себе чай, кофе он уже пить не мог. Скоро новый год – закрутились мысли в его голове, - уже тысяча девятьсот девяносто шестой, в этом году было пять лет, как мы организовались, что он нам принесет, я даже не могу предположить. А ведь Николай Юрьевич во многом прав, и это понятно он на много старше меня, мне ведь в следующем году исполняется только сорок лет, ему уже пятьдесят пять. И на счет Волошнухина, он вероятнее всего прав, хотя черт его знает у меня с директором довольно доверительные отношения, за пять то лет мы с ним уже вроде как сработались. Ведь он попросил меня скупать на контору акции завода, и дал возможность это делать, значит доверяет. А я уже скупил около трех с половиной процентов, а это тоже что-то значит. А вот мысль о том, что мы выполнили свою функцию на заводе, попадает в самую точку и сторонних заказов у нас практически нет, а это самое плохое. Штатная численность конторы на сегодня тридцать шесть человек и только восемь человек из них коммерсанты, им, конечно, такую команду не прокормить, да этого нельзя и делать, деньги нужно платить за работу. Вся надежда на новую разработку, но только делать ее нужно быстрее, как-то надо ускорить темпы. Алексей Васильевич, Алексей Васильевич - где же ты, черт бы тебя возьми» - и Петрович вновь набрал номер Алексея, но телефон опять почему-то молчал. Ну ладно, произнес вслух Петрович, Алексей найдется, надо бы подняться к директору. «Интересно, с какой целью он организовал контору в Москве?» - вновь задумался Петрович, «Старый друг продает его продукцию, … чтобы организовать свой бизнес … или ради расширения рынка … или что? … То, что он заберет у нас основную часть Московского рынка, это точно, а это основные объемы продаж. … Может поговорить с ним по увеличению скидки на продукцию, десять процентов это ведь очень мало, … их тогда утвердили, так как он не смог рассчитываться деньгами и чтобы получить свои деньги мы вынуждены были продавать его продукцию. Сегодня ситуация изменилась, хотя мы еще работаем по этой схеме, но основной объем продаж уже идет коммерческий. Видимо пора уже становится их дилером, и пересматривать торговую скидку. … Да … надо с ним поговорить на эту тему». Мысли его оборвал телефонный звонок по прямому директорскому телефону. Его офис находился в заводоуправлении на первом этаже, а все производственные площади на территории завода, так как его предприятие создавалось как инженерная фирма при данном заводе, для выполнения определенных задач, хотя впоследствии сфера ее деятельности была значительно расширена. Руководство завода считало ее своей структурой, но с хозяйственной самостоятельностью и так к ней и относилось. «Слушаю, Иван Александрович» - подняв трубку телефона, произнес Петрович. «Добрый вечер Валерий Петрович» - послышалось в трубке. «Добрый вечер» - поздоровался он. «Помнишь, вы занимались тефлонами, у тебя не сохранились материалы» - спросил Волошнухин. «Помню, … все сохранилось» - ответил Петрович. «Будь добр, принеси их мне сейчас, если можно» - попросил Иван Александрович. «Хорошо, сейчас найду и поднимусь» - согласился Петрович и повесил трубку. Он не торопясь открыл книжный шкаф, извлек с нижней полки нетолстую папку с надписью «Тефлоны», стряхнул с нее пыль и сел на свое рабочее место. «Надо хоть посмотреть, что тут сохранилось» - подумал он, «а то прошло уже два с половиной года, как прекратили эту работу. А тогда на проведение этой работы министерство науки даже средства выделило, а завод от нее отказался по непонятным причинам. Вот и заключение завода на эти работы есть, подписанное главным технологом завода. И наши исследования есть, ну ладно, тогда можно идти» - заключил он, закрывая папку и вставая из кресла. В этот момент двери его кабинета открылись, и на пороге показался Алексей. «Привет Петрович» - произнес он. «Здорово, коль не шутишь» - парировал Петрович, «я к директору, давай минут через пятнадцать». «Хорошо» - ответил Алексей и вышел из кабинета. Петрович взял ключи, закрыл кабинет и пошел к директору.
       Здание заводоуправления было трехэтажное, постройки сороковых годов этого века. Совсем недавно заводу отметили пятьдесят лет. Руководство завода располагалось на втором этаже, в передней половине левого крыла здания. Вторую половину левого крыла занимала служба снабжения и секретариат. Правое крыло занимала заводская техническая библиотека, профсоюзный комитет завода, первый отдел и юридическая служба. На первом этаже в правом крыле заводоуправления был расположен медицинский пункт завода и вход в него был с территории завода, а левое крыло занимали отдел продаж, служба капитального строительства и офис фирмы. Третий этаж заводоуправления занимала финансово-экономическая служба и производственно-конструкторский отдел.
       Петрович не торопясь поднялся на второй этаж и направился в приемную директора завода, но вдруг перед ним открылась приемная коммерческого директора завода, и из нее вышел Быков Владимир Викторович, совмещавший до сегодняшнего дня должности главного инженера и коммерческого директора завода. «Привет Петрович» - поздоровался Быков, «ты к директору что ли»? «Здорово Викторович» - ответил Петрович, «да, к директору, вот материалы по тефлону просил принести, не знаю, чего вспомнил, прошло уже два с половиной года. А ты пост то главного сдал что ли?». «Все, отмучался» - подтвердил Быков, «тяжело сидеть на двух стульях, еле выдержал. Надо бы, куда-нибудь отдохнуть съездить в январе, пока в стране новогодний застой. Перед новым то годом директор не отпустит. Ладно, давай, я пошел домой, устал как черт». «Давай, пока» - попрощался Петрович и протянул Быкову руку. Они обменялись рукопожатиями и разошлись в разные стороны. Дверь в приемную директора была открыта, но в приемной никого не было, а двери кабинетов директора и главного инженера были закрыты. Петрович прямо прошел в кабинет директора. Иван Александрович сидел за столом, и с кем-то разговаривал по телефону. Петрович остановился у распахнутых дверей. Заходи, заходи - рукой показал Иван Александрович. «Там нет никого» - сказал Петрович. Дверь не закрывай - показал рукой директор. Петрович открыл дверь и прошел к столу директора. Иван Александрович минуты через две закончил разговор и повесил трубку. «Привет Валерий Петрович» - сказал директор и протянул руку. «Добрый вечер» - ответил Петрович, обмениваясь рукопожатием, «вот материалы, которые вы просили». «Давай, очень хорошо» - сказал он и взял папку. Быстро ее, открыв, он пробегал глазами по документам, перебирая их один за другим, иногда вновь возвращаясь к документам, прочитанным ранее, затем он закрыл папку и откинулся на спинку кресла. С минуту он молчал, но глаза его быстро бегали с одного края стола на другой и, не выдержав раздражения, он с силой ударил кулаком по папке, и выкрикнул: «какой же дурак у нас принимает решения». Петрович от неожиданности даже вскочил со стула. «Сиди, сиди ты-то тут не причем, оставь мне эту папку» - обратился он к Петровичу. «Пожалуйста» - выдавил из себя Петрович и сел. «Ну, как у тебя дела в фирме» - поинтересовался Волошнухин, «заказы-то хоть есть»? «Да не очень дела то, сторонних заказов практически нет, да и ваши тоже заканчиваются. Сейчас занимаемся разработкой новой информационной системы, этой весной планируем ее завершить. Это будет первый тиражируемый продукт, который можно будет продавать. Может еще заказы прорежутся, хотя на заводах ситуация сейчас очень сложная. Коммерция в принципе работает, единственный там вопрос - это маленькая торговая скидка. Увеличить бы ее процентов на пять, а еще лучше на десять» - заключил Петрович, глядя прямо в глаза Ивану Александровичу. «Нет Валерий Петрович, мне и так всю плешь переели, что в одном коридоре с нашим отделом сбыта, сидит коммерческая фирма и торгует заводской продукцией. Говорят это нонсенс, меня никто не поймет» - сказал он, «ладно бы вы сидели в другом месте, это бы еще, куда не шло, и то в одном городе». «Ладно, Иван Александрович, все понятно» - ответил Петрович, «я слышал, вы в Москве открыли торговый филиал». «Да» - подтвердил Волошнухин, «Москва - это огромная перевалочная база, там пересекаются все торговые пути и не иметь там свое представительство в наше время недопустимо. Мы много теряем денег из-за этого, особенно на ремонтном рынке, надо быстрее развивать дилерскую сеть, чем сейчас и займется Владимир Викторович». Так он окончательно перешел на должность коммерческого, а в место него Навалов что ли? Андрей Игоревич мужик толковый, а главное все производство знает, заметил Волошнухин, думаю, потянет. Потянуть то потянет, он мужик вроде толковый, подтвердил Петрович. «Ты домой не собираешься» - спросил Волошнухин. «Да нет» - ответил Петрович, «еще дела есть». «А я поеду, что-то очень устал» - сказал Иван Александрович и поднялся из кресла. Петрович тоже поднялся и, протянув ему руку, сказал: «Всего доброго, Иван Александрович». «Всего доброго»- ответил Волошнухин и пожал на прощание руку. Петрович не торопясь вышел из кабинета и направился к себе. В заводоуправлении стояла полная тишина, только было слышно, как Иван Александрович запирает свой кабинет. «Значит, все подтвердилось» - думал Петрович, медленно двигаясь по коридору, « и дилерскую скидку не удалось увеличить, … да, … и что теперь делать? Одному богу только известно …. Радостного пока ничего нет. … Может, Алексей, чем ни будь, порадует? … Сейчас увидим, ответил он сам себе». Дойдя до своего кабинета, Петрович набрал Алексея: «Привет Алексей, как дела, чего хорошего скажешь»? «Да пока ничего хорошего, работаем, особых результатов пока нет» - ответил Алексей. «От меня какая-то помощь нужна» - поинтересовался Петрович. «Сегодня нет» - отозвался Алексей, «угости кофе». «Заходи» - сказал Петрович и повесил трубку. Затем он поднялся, включил чайник и закурил сигарету. «Сейчас придет Алексей» - задумался Петрович, «надо с ним посоветоваться, пусть тоже думает, компаньон ведь. Шорохов тоже компаньон, а толку, полнейший пессимист. Нина Николаевна тоже компаньон, чего с нее спрашивать, она бухгалтер. Ну и все. И опять все замыкается на мне, все чего-то от меня ждут. Алексей единственный, реально что-то может предложить. Нужно искать какое-то новое направление бизнеса, то чем мы занимались, оно окончательно умирает. Инженерное подразделение нужно перепрофилировать, а на какое направление? Черт его знает, даже предположить не могу. Что-то я очень устал, в этом году даже в отпуске не был, а неизвестно, что предстоит впереди, хотя пока вроде все еще идет более мене. Но уже появились очень нехорошие предпосылки, и это очень беспокоит, а самое главное я не вижу выхода из складывающейся ситуации, пока не вижу. Да мы пытаемся сделать новый информационный продукт, но для завершения его первой версии нужно еще примерно полгода, а сколько еще нужно, чтобы его вывести на рынок? А для этого нужны средства, взять их сейчас можно только с коммерции. Нужна еще какая-то доходная статья. Уже мозги плавятся. Где хоть Алексей то». Он снова сел в кресло и набрал Алексея. «Сейчас иду» - ответил Алексей, опередив Петровича. «Давай, уже кофе стынет» - сказал Петрович и повесил трубку. В этот раз Алексей пришел буквально через пять минут. «Ну, где мой остывший кофе» - входя в кабинет, спросил Алексей. Он был моложе Петровича лет на десять, невысокого роста и довольно щуплый. Внешне он выглядел не очень привлекательно, а вот голова у него была светлая, как казалось Петровичу, хотя Николай Юрьевич его не очень воспринимал. А Петровичу нравилось, что на любой вопрос, заданный для обсуждения, он быстро выдавал несколько вариантов решений и практически всегда с вытекающими последствиями. Алексей много выписывал всякой литературы и читал ее, поэтому он был довольно интеллектуальным человеком. Кроме того, он был восприимчив ко всему новому, в том числе и в силу своей молодости. «Да все уже подогревать надо» - отозвался Петрович, «включи там». Алексей щелкнул выключателем чайника и уселся напротив Петровича. «Чего какой пасмурный» - поинтересовался он, «к директору то, как сходил»? «Да хорошего мало Леш, все предположения подтвердились, а по скидке решить не удалось» - ответил Петрович, «я так понимаю, что Московский рынок по продукции у нас отберут, останутся только регионы, а это ты сам понимаешь совсем другое дело. С инженерными работами, тоже надо чего-то думать, здесь на заводе заканчиваются, а других нет. Надо бы еще какие-то другие доходные статьи, от вас господа учредители вообще никаких предложений нет. А у меня уже голова трещит от этих мыслей. Сегодня поговорил с Шороховым, все у него в черном свете и естественно никаких предложений. А с Ниной Николаевной бесполезно разговаривать, вот и остаемся мы с тобой. Чего хорошего можешь сказать». «Здорово ты меня озадачил» - сказал Алексей, «так это может сложиться ситуация, при которой не будет средств на завершение и вывод продукта на рынок? Так я понял»? «Именно так Алексей, но это как видишь далеко не все проблемы, которые как мне кажется, нас ожидают» - ответил Петрович. Алексей поднялся, налил две чашки кофе, одну из которых поставил Петровичу и обратно сел на прежнее место. По его лицу было видно, что он о чем-то напряженно думает. Петрович тоже сидел, молча, потихоньку пил кофе и внимательно наблюдал за Алексеем. Так молча, они сидели, мнут пять или чуть больше. Молчание первым прервал Алексей: «То, что рынок Москвы отберут, это точно и что нужны другие доходные статьи, это тоже точно. Но я пока не могу тебе сейчас что-то порекомендовать, я теперь буду иметь это в виду. Как только где-то, что-то появится в поле зрения, я дам знать». «Хорошо, договорились»- согласился Петрович, «в связи с этим, подумай, как можно ускорить темпы разработки продукта, это сейчас просто жизненно необходимо». «Понял Петрович» - сказал Алексей, «тогда я пошел работать». «Давай Алексей, мне тоже надо кое-что сделать» - заключил Петрович, «я еще пока здесь». Алексей ушел, а Петрович взял финансовые документы принесенные Ниной Николаевной и стал их просматривать. Все было нормально, поэтому он подписал все документы и отнес их в бухгалтерию. После этого он взял свежую прессу и стал ее просматривать. За этим занятием и застал его Алексей, заходя в его кабинет через два часа, после того как они расстались. «Петрович, а ты домой то собираешься, времени то уже много» - спросил Алексей, медленно застегивая пальто. «Конечно, собираюсь, а что уже пора» - проговорил Петрович, оторвавшись от журнала. Он поглядел на часы, висевшие на противоположной стене, и не поверил своим глазам. «Неужели так много времени» - промолвил он. «Много, много» - поторопил его Алексей, «давай собирайся». Петрович не торопясь оделся, закрыл кабинет и они вышли. На улице было довольно морозно и поэтому они быстро дошли до троллейбусной остановки. Им было по пути, только Алексею надо было ехать значительно дальше, чем Петровичу. Троллейбус подошел довольно быстро, и они вскочили в него, двери закрылись и троллейбус тронулся. «Слушай Алексей» - сказал Петрович, «положение в конторе становится очень серьезным, все тенденции указывают на осложнение положения в дальнейшем, нужно максимально сократить сроки выхода нового продукта, понимаешь максимально. Я, конечно, понимаю, что есть какие-то минимальные сроки, но нужно сделать невозможное, а я буду дальше ломать голову над тем, что предпринять». «Я постараюсь сделать все, что от меня зависит» - сказал Алексей, «но только разработка ты сам знаешь какое дело, в любой момент можно споткнутся». Вдруг они оба замолчали, думая каждый о своем. И вот уже объявили остановку Петровича, но троллейбус до остановки еще не доехал. Петрович очнулся от своих тяжелых мыслей и посмотрел на Алексея, тот стоял тоже, о чем-то глубоко задумавшись. «Мне уже пора выходить» - обратился он к Алексею. «Извини, задумался» - сказал Алексей и протянул Петровичу на прощание руку. «До завтра» - попрощался Петрович, ответив рукопожатием. «Думай Леш, думай, на тебя вся Россия смотрит» - сказал он, улыбнувшись, выходя из троллейбуса. Дверь за ним закрылась, и троллейбус уехал. Петрович шел домой своим привычным маршрутом, увидев на пути киоски, он вспомнил, что у него заканчиваются сигареты, а дома наверняка жена будет выпрашивать последние, поэтому он решил купить еще пачку. Остановившись у первого киоска, он пытался найти свою марку, но ее не было. Он медленно пошел вдоль ряда, разглядывая выставленные за стеклом сигареты. И вот в одном из киосков он нашел свою марку, но у него толпился народ, видимо продавали дешевую водку, так как в основном стояли мужики и многие из них изрядно подвыпившие. Петрович встал в очередь и мысли его закрутились вокруг этого ряда киосков. Года три тому назад Мэрия приняла решение унифицировать все киоски в городе и утвердила уникальный образец киоска. Все другие образцы киосков были строго запрещены. Уникальный образец киоска, представлял собой кубик, со срезанными углами, спереди окно, а сзади дверь. И выпускали их две фирмы аккредитованные Мэрией. Было понятно, что кто-то из чиновников делал на этом деньги. В этот момент мысли его прервали, кто-то сзади похлопал его по плечу со словами: «Саш, давай спаяем на двоих, а то у меня не хватает». Петрович обернулся и увидел перед собой Витю Хрулева, своего старого приятеля, когда-то жившего с ним в одном доме. «Вить, во-первых, я не Саша, а Валера» - отозвался Петрович. «А Валерк, тем более давай спаяем, а то у меня не хватает»- сказал слегка удивленный и очень обрадовавшийся Витя. «Я не пью» - отрезал Петрович. Но Витя начал упорно настаивать на своем. Петровичу стоило не малого труда отвязаться от него и то лишь тогда, когда он добавил ему на бутылку. Витя был очень благодарен и обещал отдать в ближайшее время, во что Петрович откровенно не поверил и простил ему этот долг сразу. Купив сигареты и отделавшись от Вити, Петрович пошел домой. Но встреча с Витей всколыхнула его воспоминания юности. В то время отец у Вити работал секретарем горкома партии, а Витя в это время учился на втором курсе института, хотя учебой это было сложно назвать. Он вел довольно свободный образ жизни, гулял, пил водку, занимался фарцовкой, и все ему тогда сходило с рук, но вот результат такого образа жизни оказался легко прогнозируемый, он стал алкоголиком и совсем опустился. Грустно было Петровичу смотреть на него, вот был человек, и нет человека, осталась от него только одна тень. Эх, Витя, Витя … все-таки докатился. С такими мыслями Петрович пришел домой. Дома жена с тещей чего-то колдовали на кухне, а девчонки были в своей комнате. «Добрый вечер» - сказал Петрович, обращаясь к жене с тещей. «Привет» - ответила жена, «кушать будешь»? «Буду» - сказал Петрович, «только переоденусь». Но в этот момент из комнаты вышла старшая дочь и остановилась около дверей так, что из кухни ее было не видно. Петрович хотел было спросить как дела, но дочка в этот момент приложила палец к губам и поманила его рукой. Петрович все понял и показал ей жестом, что сейчас подойдет. Дочка юркнула в свою комнату и тихонечко закрыла за собой дверь. Петрович снял верхнюю одежду и прошел в спальню, чтобы переодеться в домашнее. Выйдя из спальни, он направился в ванну вымыть руки, а уж затем к девчонкам. Обе они еще не спали, хотя времени было уже довольно много. «Что случилось Лен» - спросил Петрович, войдя в комнату и закрыв за собой дверь. «Слушай пап» - сказала Лена, «бабушка уже достала своими придирками, она вносит разлад и постоянную ругань в нашу семью. Это уже стало невыносимо». «Что-то надо с этим делать пап, уже и домой не хочется идти, когда она дома» - добавила она. Из-за чего хоть весь сыр бор то, поинтересовался Петрович? «Да все из-за телевизора, я пришла из школы, поела и села посмотреть телевизор. Прошло примерно минут тридцать, пришла Лелька из школы и сразу ко мне. Вот тут и началось, а когда пришла мама с работы, бабушка даже ей раздеться не дала, сразу нажаловалась, что мы весь день только смотрим телевизор, ничего не делаем и ее не слушаем. Ну, маму и понесло, она нас чуть не побила» - закончила Лена свой рассказ. Вы тоже хороши, весь день смотреть телевизор - это круто. А уроки то сделали? Да все мы сделали, ответила Лена, и телевизор не весь день смотрели, и погулять сходили. Она злится на нас из-за того, что мы не хотим выполнять ее распоряжения. А чего нам ее распоряжения, у нас родители есть, просьбы какие-то мы можем выполнить, но не больше. «Лен, но ведь она ваша бабушка и с ней надо быть как-то по мягче» - попытался сгладить обстановку Петрович. Как она к нам, так и мы к ней включилась в разговор младшая дочь, и нечего нам указывать и ездить к нам нечего, мы уже большие без нее обойдемся. Петрович даже опешил от такого жесткого заявления младшей, он ожидал такое от Лены и понял бы это, но Лелька, она ведь любимица бабушки? Не зря говорят, что от любви до не навести, один шаг. «Знаешь Лель, нужна здесь бабушка или нет, предоставь решать нам» - парировал Петрович выпад младшей дочери, «а по всему остальному я с ними поговорю, успокойтесь и ложитесь спать». Петрович встал, поцеловал обеих дочерей и вышел из комнаты. Ты чего ужинать не идешь, раздался голос жены из кухни? Иду, ответил Петрович и направился в кухню. Ужин уже стоял на столе. Жена с тещей пили чай и о чем-то тихонько разговаривали. Петрович, молча сел на свое место и начал кушать. «Ну, что, нажаловались» - слегка улыбаясь, спросила жена, выдержав минуту. «Да, нажаловались» - задумчиво ответил Петрович, продолжая медленно кушать. «Ничего, переживут» - продолжила жена, «бабушку надо слушать, она им плохого не пожелает». «Вы знаете» - начал Петрович, также выдержав минутную паузу, «я вам уже неоднократно говорил, что так с девчонками обращаться не надо, они хоть и большие, но все-таки дети. Это первое. Второе, учатся они обе нормально и ведут себя нормально, поэтому необходимо уважать их самих и их интересы тоже. В-третьих, тебе Кира нужно уметь выслушать обе стороны, а не идти на поводу бабушки и не орать с порога на детей». «Нечего нам тут натацыи читать» - сказала теща, «мы не меньше тебя понимаем». Петрович перевел взгляд на тещу, та смотрела прямо ему в глаза полная уверенности в своей правоте и в готовности отстаивать свою точку зрения. «Они должны меня слушаться» - медленно и членораздельно проговорила теща, «иначе, зачем я приезжаю к вам»? Петрович перевел взгляд на жену, та сидела, молча, опустив глаза в стол. Ситуация была до боли знакомая, жена автоматически занимала позицию тещи и либо отмалчивалась, и давала ей самой высказаться, либо бросалась в схватку сама, активно ее защищая. Первое бывало очень редко, но сегодня почему-то было именно так. «Надежда Ивановна» - обратился Петрович к теще, «я ведь не с Вами разговариваю, а с женой». «Чего ты ей рот затыкаешь» - вспылила жена, «ей что, и слова нельзя сказать, она права, дети должны ее слушаться». «Знаешь Кир» - как можно спокойнее произнес Петрович, хотя внутри его все клокотало, «я уже неоднократно предупреждал тебя по многим вопросам и многое из того, что я говорил, подтвердилось. Когда ни будь вы очень пожалеете и об этом, особенно вы Надежда Ивановна». Петрович, молча, встал из-за стола, недоев ужин, так как кушать уже совсем не хотелось, и пошел на лоджию курить, захватив по пути пуховик. Вдогонку он услышал тещин голос: «Только ты тут один умный, все остальные дураки». Петрович даже не стал реагировать на этот тещин выпад. Он вышел на лоджию, достал сигарету и закурил. На улице было морозно, а свежий воздух слегка его бодрил. Внутри у него все клокотало, а мысли вращались по какому-то замкнутому кругу, и он никак не мог найти хоть какой-то приемлемый выход. «Что же делать» - думал Петрович, «конфликт между детьми и тещей медленно, но уверенно углублялся. Самый оптимальный вариант убрать бабку, дети в принципе смогут справиться сами, но жена на это не пойдет, ни за что. Выгнать бабку самому - это однозначно развод, да и черт с ним, любви-то все равно уже нет, осталась одна привязанность. Только ситуацию этим не поправишь, дети остаются без защиты, и она еще более усугубится. А что же тогда делать то? Попытаться еще раз убедить жену, чтобы та сама как-то выдворила бабка отсюда. Процент вероятности этого очень мал, к тому же уже разговаривал и наверняка получу тот же самый ответ. Что ее нужно пожалеть, у нее дома конфликт с матерью, которая в свои восемьдесят лет выжила из ума, и ей куда-то из дома нужно уехать, иначе она умрет. А дети переживут, и ничего с ними не случится. Безусловно, переживут, и наверняка ничего не случится, только это отравляет жизнь не только детям, но и мне, и ей самой тоже. И вместо того чтобы нормально отдохнуть и расслабиться в теплом семейном кругу, получаешь стрессовую ситуацию, а этого добра и на работе хватает. Да? Что же делать то?». И не найдя выхода Петрович ткнул окурок в пепельницу и пошел в комнату. Не раздеваясь, он сел на диван и включил телевизор. В его голове продолжал вертеться, тот же водоворот мыслей, не давая выйти ему из психологической загрузки. Петрович машинально перескакивал с канала на канал, не вникая в суть передачи, пока не остановился на классической музыке. Она звучала в унисон с его душевным состоянием. Он не сильно разбирался в классической музыке и не мог сразу сказать Чайковский это или Рахманинов, но одно то, что классическая музыка всегда задевала его за живое и давала необъяснимый прилив сил, а иногда и душевное равновесие, это он осознавал. Так было и в этот раз. Слушая музыку, он понемногу успокоился, круговорот его мыслей медленно, но уверенно остановился, и Петрович сразу почувствовал облегчение, все беспокоящие его мысли куда-то исчезли, а голова стала легкой и ясной. Он сидел тихо, не шевелясь, целиком погрузившись в этот удивительный музыкальный поток, пытаясь как можно дольше сохранить эти прекрасные мгновенья, а музыка лилась, наполняя его чем-то светлым и радостным. Вдруг открылась дверь и в проеме появилась жена. «Ты тут» - спросила она, «чего не раздеваешься». «Маму пора укладывать спать» - добавила она, «времени уже много». Петрович медленно оторвал взгляд от телевизора и перевел его на жену. Видимо в его взгляде было столько горечи, что жена тут - же ретировалась и закрыла дверь. Петрович медленно перевел взгляд обратно и попытался настроиться на туже волну, но этого уже не получилось, хотя музыка лилась таким, же великолепным потоком. Он посидел, молча еще пару минут, затем встал, выключил телевизор и вышел из комнаты. Жена с тещей, как и прежде, сидели на кухне. Дети уже спали. Повесив пуховик на вешалку, Петрович прошел в спальню и, включив настольную лампу, стоящую около кровати не раздеваясь, лег на постель. За дверями послышалось шарканье ног, это теща прошла в соседнюю комнату. Через пару минут за ней прошла и жена. Было слышно, как они укладываются и чего-то там говорят, но Петровичу было абсолютно все равно, что они там делают и о чем говорят. Он лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Спать он абсолютно не хотел, хотя за день очень устал, но домашняя разборка сбила весь сон. И, кроме того, были еще дела, над которыми надо было еще посидеть и подумать, а посидеть и подумать, можно было только в кухне, когда все лягут спать. Он привык работать по ночам особенно последнее время, хотя эта привычка осталась еще с института. Вся его творческая работа приходилась на ночное время, а днем он занимался только организационными вопросами, которых хватало с избытком как у любого руководителя компании. Директором компании он работал уже четыре года и за это время многое испытал на своей собственной шкуре. Это и развал страны, повлекший за собой потерю заказов в бывших республиках, и первую волну приватизации, повлекшую за собой потерю почти всех остальных заказов. И обвал экономики, повлекший за собой огромную инфляцию и отсутствие денег в экономике. В общем, весь букет перестроечных процессов в стране, включая и появление организованной преступности. И вроде все выдержали, найдя новые сферы приносящие доход и позволяющие сохранить наработки и научный потенциал, но вот что-то не складывалось дальше. Понятно, что нужно иметь какой-то свой завершенный продукт, но пока ничего не было. Та торговля, которой занимались, и которая приносила наибольший доход, в любой момент может рухнуть по независящим от нас причинам. Все остальные направления находились в зачаточном состоянии, и рассчитывать на быстрый их рост и реальное увеличение доходов было не разумно. А выход надо найти, иначе фирма развалиться и все окажутся на улице, в том числе и я сам. И что в таком случае делать? … … Да. … … Надо как-то вытягивать контору. Голова от этого пухнет, а тут еще домашние разборки. До чего же я устал - вздохнул Петрович и оторвался от гнетущих его мыслей. За стеной еще слышались какие-то разговоры, но Петрович уже решил идти поработать. Он медленно поднялся с постели, собрал все необходимые материалы и пошел на кухню. На кухне еще горел свет, но было все убрано. Петрович закрыл на кухне дверь и разложил все материалы на столе. Он неделю уже ходил на курсы по менеджменту для руководящего персонала, организованные одним из институтов. Завтра очередное занятие, и нужно просмотреть все материалы, которые давали, и которые он взял у преподавателей, так как завтра их необходимо было вернуть. Петрович открыл тетрадь по маркетингу и быстро пробежал весь материал глазами, который давали на лекции. Особенного энтузиазма он у него не вызвал и поэтому Петрович открыл книгу, которую взял у преподавателя. Книга оказалась значительно интересней лекций, хотя со многими ее разделами Петрович был знаком из другой литературы. Вдруг дверь кухни отворилась, и на пороге появилась жена. «Ты спать идешь» - спросила она, обращаясь к Петровичу. «Нет» - ответил Петрович, не отрывая глаз от книги, «надо еще поработать». Жена, молча, закрыла дверь и ушла спать. В доме наступила та гробовая тишина, при которой Петрович мог сосредоточиться на серьезных вопросах. Он любил это время, время, когда ощущался полет мысли, и когда мысли могли превратиться в реальность. И сегодня, при чтении маркетинга, его мысли взлетели высоко, высоко и оттуда, с высоты птичьего полета пытались рассмотреть все сферы деятельности человека, стараясь найти возможную сферу деятельности применительно к его организации. Они подробно рассматривали завод за заводом, переходя, от одной отросли производства к другой, от известных производств к неизвестным, сравнивая их технологические процессы. Довольно часто сравнение проходило, по чисто логическим умозаключениям, так как многих технологических процессов он просто не знал. И везде можно было найти работу, и везде была необходимость такой работы, но только работы не было нигде, так как руководство всех предприятий усиленно занималось скупкой собственности, и им было не до чего. И это было повсеместно на всех промышленных предприятиях. Что же остается еще, кроме промышленных предприятий? Торговля, транспорт, энергетика и бюджетная сфера - это то, с чем данное предприятие никогда не работало, и, тем не менее, мысли парили и просматривали все, что попадает в их поле зрения. Вот торговля, это сфера где вращаются живые деньги, где здесь можно приложить инженерную мысль? Возьмем розничную торговлю, это торговое и холодильное оборудование, средства малой механизации и все. Но это сосем не наш профиль, кроме того, нужно промышленное оборудование для его производства или куча денег, а, ни того, ни другого нет. Если взять оптовую торговлю, то для нее мы делаем информационную систему, это, пожалуй, единственное, что мы можем ей предложить, вот и все. И не найдя ни одной зацепки мысли медленно перетекли в сферу транспорта. Исследуя транспорт, Петрович все больше и больше убеждался, что эта сфера менее перспективна для них, даже чем торговля. Более того, Петрович окончил железнодорожный институт и долго работал на железной дороге, поэтому эта сфера была хорошо ему знакома. Остальные виды транспорта были еще более далеки от их сферы деятельности, чем железнодорожный транспорт. Оставалась только энергетика. Что же такое энергетика в нашей стране? Это огромная государственная монополия по производству электрической и тепловой энергии. Сфера электроэнергии отпадала сразу, так как вырабатывающих электроэнергию предприятий в регионе было всего два и те довольно уже старые и не перспективные, а для транспортирующих электроэнергию предприятий такие задачи не стоят. Остается только теплоэнергетика. Это, кажется единственная сфера, где можно реально найти работу и то, пожалуй, не факт, но попробовать надо. Для этого, необходимо найти какие-то связи в энергосистеме, надо раскинуть мозгами, может быть, что-то вспомню. Думай Петрович, думай. Но перебрав все свое окружение, он так и не смог найти, ни одной зацепки. Надо завтра с мужиками поговорить, может у них есть какие-то выходы. Но это будет завтра, а сегодня? В этот момент Петрович освободился от набежавших на него мыслей и тут же почувствовал навалившуюся на него усталость прошедшего дня. Больше работать он не мог, его веки налились какой-то тяжестью, и глаза сами закрывались мимо его желания. «Всё» - сказал Петрович сам себе, «надо идти спать и всё-таки хорошо, что я раскопал эту сферу». А где-то в глубине его души загорелся маленький огонечек надежды на то, что им всё-таки удастся выстоять. Он медленно собрал все материалы, выключил свет и пошел спать. Уснул он мгновенно, едва голова его коснулась подушки. Спал он крепко, без снов и видимо, поэтому проснулся раньше, чем прозвенел будильник. В доме еще все спали, и была такая же тишина, как и ночью. Он полежал несколько минут в темноте, в надежде что уснёт, но спать уже не хотелось и тогда, Петрович включил свет на тумбочке около своей кровати. Часы на противоположной стене показывали 6.30, а будильник был заведен на 6.40. Через десять минут поднимется жена, а за ней и весь дом. Так как всем нужно было к 8.00, кому на учебу, кому на работу, только Петрович начинал работу с 8.30, а бывало и с 9.00 часов. Поэтому он как обычно вставал позже всех, когда все уходили. Но если ему нужно было встать раньше, то для него это не было проблемой. Вот и сегодня он мог позволить себе немного полежать. Часы медленно отсчитывали время, а он лежал и прокручивал в голове разные мысли. В основном это касалось работы, так как вся его жизнь заключалась в работе. На нем лежала большая ответственность, за людей и за организацию которую он возглавлял, вот уже четыре года. Люди верили в него и надеялись, что он обязательно найдет выход, и они не будут выброшены на улицу. И он действительно пытался найти выход, чтобы сохранить организацию и сохранить специалистов. Он понимал, что через какое-то время заводы спохватятся, но будут уже поздно и тогда придется полностью переходить на импорт и платить за это в тридорого. Но это будет потом, а сейчас всем не до этого, не до пустяков. А ему надо сохранить организацию и вот вроде бы есть сфера, где можно найти работу. Вот только как на неё выйти? Он опять, как и вечером стал перебирать в памяти всех своих друзей и знакомых, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но все безрезультатно. И вдруг его мысли прервал звонок будильника, от которого Петрович даже вздрогнул. Тут же проснулась жена и, увидев, что он не спит, задала вполне резонный вопрос: « А ты чего не спишь»? Петрович сначала хотел было отмахнуться от неё, но в последний момент передумал и рассказал, что не может найти выход на энергетиков. Жена секунду подумала и сказала: «А Наумов Иван Анатольевич, он же вроде на одной из ТЭЦ, работает главным инженером». Слушай, точно, удивился Петрович, как же я мог про него забыть. А я всю голову изломал. Кажется, но работал на ТЭЦ-2, как, же мне его теперь найти? Все, понял, найду спасибо тебе. И Петрович сел на постели. Мысли в его голове шли круговоротом, но настроение было радостное, может быть удастся прорваться. Жена уже ушла умываться, а он все сидел, ощущая всем своим существом радость от найденного решения. Вдруг дверь спальни открылась и в комнату вошла жена. «Чего сидишь как статуя» - обратилась она к Петровичу, «пора вставать». «Да, действительно пора вставать» - отозвался Петрович и начал одеваться. Одевшись, он заправил кровать и пошел умываться. Домашние все уже умылись, и ванная комната оказалось не занята. Петрович привычным движением открыл воду, взял зубную щетку, выдавил на нее пасту и засунул ее в рот и только в этот момент увидел себя в зеркале. Всё вроде было как обычно, но только вот черные круги вокруг глаз, выделялись сегодня сильнее, чем всегда. «Что это? Вчера вроде не было», подумал Петрович, пристально вглядываясь в свое лицо, «видишь какое усталое и осунувшееся лицо, неестественно блестящие глаза с колючим взглядом и к тому же изрядно уже седой, а ведь тебе только еще весной исполниться 40 лет. Да, до чего ты себя довел, краше в гроб кладут. Ладно, на работу надо, вздохнул он тяжело». Оборвав на этом, свои не легкие мысли, начал быстро умываться. В 8.20 за ним приходила служебная машина, а времени уже была много, хотя нужно было еще позавтракать. И опаздывать сегодня он тоже не хотел, нужно было максимально быстро проработать вопрос с энергетиками. Быстро позавтракав, он вышел на балкон, машины еще не было. Можно было спокойно перекурить. Петрович не торопясь, оделся и вышел на улицу, свежий морозный воздух, ударив в лицо, перехватил дыхание и мгновенно забрался под одежду. «Пожалуй, перекурю в тепле» - подумал он, зябко передёрнув плечами, и вернулся обратно в подъезд. Поднявшись на лестничную клетку между, первым и вторым этажом, он достал сигарету и закурил. Первая сигарета сразу после завтрака теперь уже стала привычкой, а раньше это было большое удовольствие. Машинально открыв форточку, он присел на подоконник и задумался. Через какое-то время сверху послышались шаги, похоже, шагал кто-то из мужиков, так как шаг был тяжелым. Доброе утро Валера, послышался знакомый голос, ты чего здесь куришь, да еще с утречка. А Игорь, привет. Да вот стою машину жду, а на улице как-то зябко. Хорошо тебе, позавидовал Игорь, из подъезда в теплую машину, а из машины в кабинет. А мне вот на стоянку, да еще суметь завестись надо при такой погоде. Так возьми себе водителя, посоветовал Петрович, пусть он и возится с ней. Нет, отмахнулся Игорь, пока это накладно. Посмотри, пожалуйста, там моей машины нет, спросил Петрович. Пока нет, ответил Игорь и закрыл за собой подъездную дверь. Петрович посмотрел на часы, времени уже было 8.30, а машины еще не было, что-то видимо произошло, подумал Петрович, надо сходить домой позвонить в офис, Костя обычно не опаздывает. И с этими мыслями он начал подниматься домой. Открыв квартиру и скинув пуховик, он набрал номер Волкова. «Доброе утро Александр Владимирович, Костя не проявлялся у вас никак» - поинтересовался Петрович. «Доброе утро Петрович, Костя звонил» - ответил Александр, «он не может завести машину, мороз на улице и до тебя дозвониться не может, как заведется, позвонит мне, что ему передать». «Пусть приезжает в офис, я своим ходом» - закончил Петрович и повесил трубку. Ну вот, хотел пораньше, а не получается - подумал Петрович и надев пуховик быстро вышел из квартиры.