Дядя Фёдор

Фёдор Иванович очень торопился в это утро. Шутка сказать такая дорога предстоит - уж не меньше трёхсот километров придётся накрутить, а для старенького Москвича – 412 это много, да по трассе получится от силы двести, а сто намотается по делам в Островском, да в Костроме. Сначала, конечно, он заедет в Островское. Ребята, знакомые лесорубы, просили помочь с постановкой на учёт трелёвочника, а инспектор Госгортехнадзора его друг, вместе ещё в школе учились, конечно, можно было бы и отказать, но пару стаканчиков пропустили вчера вместе, как тут откажешь. Надо посмотреть, куда документы дел. Светка, отдай мою папку с документами. Какую, папа, папку, не видала ничего тут. Как не видала вот она. Фёдор Иванович зажал подмышкой газету Хронометр и побежал к машине в огород, надо убрать, пока окончательно дочь всё не растеряла.


Что у них только в голове у этих баб. Вернулся: Светка, дай на бензин, мне не хватит, далеко еду, тебе что-нибудь из Костромы захватить? Себя привези пап назад. Я по делу у тебя спрашиваю, а ты опять шуточки, ничего не привезу тогда, сама виновата. Дай на бензин говорю. Па, возьми вон бутылку, хватит тебе, вчера не продала, всё одно новую партию надо ставить. Лучше бы на бензин дала, - но бутылку из комода смахнул и в огромном кармане похоронил. Ладно, дочь, - целует Светку в щёку, - поехал я. Езжай пап, к обеду возвращайся. Вот, дура, да что с ними поделать, с бабами, какой тут к обеду, к вечеру бы освободиться.


Фёдор Иванович в сердцах хлопнул дверью автомобиля, Москвич отозвался деревянным стуком. Фёдор Иванович сосредоточился, с плохим вытяжным реле не шутят, его надо мысленно вытягивать, вот так вот, на себя, ещё, что там? Ага, схватило, подхватил родной, так-то лучше. Когда работал начальником снабжения на фабрике всё у него было, и Москвич новенький, и Светка тогда была, не чета нынешней, вся в фартучках беленьких, в воротничках, училась хорошо, а сейчас, - Фёдор Иванович махнул рукой и пропустил яму у магазина, внимательнее надо быть, так без подвески можно остаться.

Дорога шла в гору, машина надсадно выла изношенным сцеплением, приходилось сильно перегазовывать, но Фёдор Иванович знал – доедет, не в первый раз оно так, всё будет как надо. Вот и кончилась гора: а, ты, боялась, - неизвестно кому, уж точно не Светке сказал Фёдор Иванович. Тут немного по щебёнке проедем, но ничего антикором я его хорошо укрыл, Москвичёнка своего, всё днище проконопатил, краску не полупит, а там, у реки можно отдохнуть. Фёдор Иванович немного напрягся, поворот тут не очень, да и спуск крутой, зато место у моста отличное. Тут раньше дом барский стоял, мест плохих не выбирали для домов, а вместо моста плотина была с мельницей, ничего этого теперь нет, всё растащили, даже фундамент выкопали.


Фёдор Иванович вышел из машины, подошёл к обрыву, внизу омут большой, река тут поворот делает, сел на край, свесил ноги, достал бутылку из кармана и налил себе полный стакан, ух… вот, чем дочь хороша, а не парень и самогонки даст, и на бензин. В голове начало проясняться: в Кострому он, конечно, не поедет, далеко, съездит в Островское, на счёт трелёвочника побазарит и назад, на огороде лучше покопается… всё польза, а то Кострома, да плевал я на все дела, я на пенсии, никто не придерётся ко мне, если чего и не сделаю. С машиной надо что-то решать, продать её что ли? Ведь не так много надо и добавить, чтобы новую купить. Подумаю ещё. Фёдор Иванович подумал и налил себе ещё стакан.


Мотор надо посмотреть, что-то мне звук в нём не нравится. Он открыл капот и долго гонял движок, вручную прибавляя обороты тросиком акселератора. Потом разберусь, надо подумать ещё, капот громко хлопнул, отозвавшись пустым звуком ржавой полости. Фёдор Иванович подумал ещё. Голова его ещё прояснилась. Теперь он шёл по огороду, не замечая лопухов и колючих жирных сорняков, дошёл до забора, принял чуть вправо, тут забор был повален и пошёл, слегка покачиваясь в сторону реки, голову сильно пекло, но он не обращал на это внимания, просто шёл и всё; он не слышал, как ему что-то кричала Светка, он не понимал, зачем он ещё жив, зачем двигаются его ноги, почему ему больно, когда его кусают жадные до крови слепни-стрелки, почему он уже идёт босиком, почему кончилось поле и так мешают идти кусты, он сделал ещё несколько шагов и полетел в пропасть…


Хоронили Фёдора Ивановича всего несколько человек, в основном родственники, поминки продолжались долго, главным развлечением было выйти в огород и посмотреть на ржавый, давно потерявший не только колёса, но и ступицы автомобиль, говорили: вот на нём, значит, и уехал в последний раз Фёдор Иванович… да, судьба…