Ночное происшествие, или будет недолгим прощание

       — Через неделю я Вас жду в своем кабинете, — сказала врач, обращаясь к пациенту. — Рецепты я Вам выписала, они лежат на столе, — дополнила она, подходя к двери. — Пожалуйста, постарайтесь прийти утром пораньше.

       Михаил попытался встать, чтобы проводить женщину, но, заметив его старания, она возразила: «пожалуй, нестоит беспокоиться, я сама в состоянии открыть дверь. Лежите, Вам сейчас ни в коем случае нельзя двигаться...»

       Через полчаса, после того, как она ушла, он встал с постели, набросил на плечи шелковый халат и ушел на кухню.
       К слову сказать, Михаил причислял себя к категории одиноких мужчин. Квартира, в которой он, когда-то проживал вместе со своей женой, теперь пустовала. Она была небольшая, двухкомнатная, обставлена недорогой, но добротной мягкой мебелью, которая соответствовала не только вкусу, но и образу жизни ее обитателя. Почти всю свою жизнь Михаил проработал простым экспедитором, и на своем «КАМАЗе» изъездил почти что полстраны. Несмотря на приличную по-старым меркам зарплату, а ныне, просто грабительскую пенсию, жил скромно: нос кверху не задирал, и в отличие от своих коллег жил вполне пристойно. Выпивал, правда, редко, только по большим праздникам, кроме того, практически не курил…

       Елена вышла из подъезда и направилась в сторону стоянки. Там невдалеке ее ждала машина. Водитель, молодой рослый парень, любезно открыл пред ней переднюю дверцу.

       — Поехали, — скомандовала она, грациозно усаживаясь рядом на мягкое сиденье.

       — Ну, наконец-то, Вы появились, — заворчал он, тем самым проявляя к своей спутнице некоторый интерес.

       — Прости, что немного припозднилась. Пациент в начале предложил мне чаю, а отказаться, как ты сам понимаешь, было бы невежливо с моей стороны, – сочинила она первое, что пришло в голову.

       — Что ж так плохо?.. Могла у него остаться… — произнес он сердито, после чего резко включил зажигание и завел мотор.

       — Да ты, никак, ревнуешь?!

       — Да, нет!.. Я вовсе не ревную. Мое дело — сторона. Знай, крути себе баранку, да помалкавай, — стал оправдываться перед ней Иван. — Просто, когда ты уходишь, мне вдруг становится как-то не по себе, понимаешь? Я начинаю беспокоиться за тебя, и внутри ощущаю такую пустоту, которую никто не в состоянии заполнить.

       — Ненадо так, ты же знаешь, что я всегда могу за себя постоять. К тому же, все мои пациенты — люди исключительной порядочности: профессора, доктора наук, даже среди них есть известные писатели и художники, — успокоила его Елена, аккуратно положив свою хрупкую ладонь на его широкое запястье.

       — Ну, если ты в этом уверена… То я, пожалуй, что промолчу…

       Отъехав от дома на несколько метров, машина повернула к шоссе и вскоре скрылась за поворотом.

       Михаил, тем временем, уже хорошо поужинал, и перешел в гостиную, где уютно расположившись на мягком диване, стал изучать вечернюю прессу, чем он любил заниматься в свободные часы, в нерабочее время…

       Елена ехала молча. Иван же за всю дорогу не проронил ни слова.

       — Ты на меня что, обиделся, Вань, — проговорила она настороженно и, как-то робко — несмело, но ласково.

       — С чего ты так решила?..

       — Просто, ты уже полчаса со мной не разговариваешь, — продолжала она допытываться у Вани.

       — Прости, но я сейчас не могу отвлекаться на всякие там пустяки — движение слишком интенсивное, — ответил он нехотя и сухо, но всеже скромно улыбнулся. — Если же тебе стало так скучно, то включи радио, — предложил он более мягко, продолжая сосредоточенно следить за дорогой.

       — Ну и ладно! — проронила она обиженно, и, воспользовавшись его ценным советом, открыла бардачок, аккуратно достав из его темных недр, три аудиокассеты с записями зарубежных исполнителей. Выбрав среди них нужную, вставила ее в магнитолу.

       Из динамиков полилась красивая лирическая мелодия, заполняя весь салон чудесной музыкой любви. Елена прикрыла глаза, положила голову на спинку сидения и не заметила, как уснула.
       На улице, между тем, стало смеркаться, вдоль всей дороги зажглись фонари. Иван осторожно, чтобы ее не беспокоить, слегка убавил звук. Елена словно улыбалась кому-то во сне. Он вел машину, плавно держа руль, и одновременно посматривал на свою очаровательную спутницу. Спящая, она нравилась ему еще больше.

       Михаил тоже быстро уснул, только за чтением газеты. Он так был увлечен статьей, что сон совершенно незаметно подкрался незваным гостем, овладев всем его существом. На улице к этому времени уже совсем потемнело, изредка, кое-где, тускло горели фонари, освещая тротуар возле дома. Они, своим внушительным видом напоминали о себе, заблудившимся подвыпившим прохожим, которые в столь поздний час, только возвращались из гостей. И по всей округе были слышны их пьяные беззаботные песни:

       «Ог-ней так мно-го зо-ло-ты-х
       На ули-цах Са-ра-то-ва.
       Пар-ней так мно-го хо-лос-тых,
       А я люб-лю же-на-то-го…»

       Серебристая «Лада» въехала во двор современного девятиэтажного дома и, притормозив возле подъезда, остановилась с невыключенными фарами.

       — Вставай, просыпайся — произнес Иван ласково, не заглушая двигатель.

       Елена сладко зевнула и заулыбалась спросонья.

       — Где мы едим?
       — Я уже приехал, а ты — не знаю…

       — Который сейчас час? — поинтересовалась она, все еще потягиваясь, и, не переставая зевать. Иван посмотрел на часы, затем — на нее, и ответил: «На моих сейчас полпервого ночи».

       — Боже, как же быстро бежит время! Казалось, еще только час назад мы с тобой мчались по шоссе… Спасибо тебе, что подвез, — сказала она, вылезая из машины. — Может быть, зайдешь ко мне на чашечку кофе?..
       — Спасибо, конечно, за приглашение, но я, пожалуй, останусь здесь. Завтра выходной, а у меня как раз самая работа начнется.
       — Ну, тогда, как знаешь. Тогда, спокойной ночи!.. Однако какой же, ты грубый…

       — Тебе того же, — попрощался с ней Иван, отъезжая на стоянку, сделав при этом вид, что ничего не услышал из последних слов, произнесенных ей.

       Через минуту дверь в подъезд захлопнулась, и он снова остался один.

       Елена вышла из лифта, доставая на ходу ключи. На лестнице послышались какие-то шаги. Она даже не придала этому особого значения, подходя к двери квартиры.

       — Ты все же передумал, Ваня, — промолвила она радостно в темноту, но, к ее удивлению, ответ почему-то не последовал, да и шум как-то подозрительно прекратился, и это ее сильно встревожило. «Что-то не похоже на него, — прозвучала в ее голове первая мысль.» Она с осторожностью сняла туфли и на мысочках отошла от двери, быстро поднявшись на следующий этаж, сразу же заняв там, выгодную для себя выжидательную позицию.
       Оттуда, ей хорошо было видно, как незнакомец, мужчина лет сорока пяти, подошел к двери ее квартиры и принялся бесцеремонно ковырять новый итальянский замок, видимо, собираясь открыть дверь. «Надо бы вызывать Ивана, — подумала она в этот злополучный момент», и стала медленно спускаться вниз, стараясь казаться незаметной, пытаясь проскочить мимо грабителя. Незнакомец заметно нервничал, быстро подбирая отмычки. Она, тоже, — осторожно перемещаясь по холодному бетонному полу, старясь в эти секунды почти не дышать, воизбежание возможных неприятностей.
       Взломщик резко отстранился, перестав на некоторое время чем-то звенеть, видимо что-то заподозрив, что-то почувствовав, или же, решив, просто, передохнуть перед тяжелой работой. Это произошло, как раз в тот момент, когда Елена уже поравнялась с холодной стеной своей квартиры, стоя позади него, совсем близко, на почтительном расстоянии, и, осторожно прикрыв свой рот ладонью руки, чтобы, только не дышать — ничем себя не выдать. Сердце предательски колотилось в груди, скорее от страха, чем от возмущения, которого было немало в душе, но Елена пыталась быть внутренне спокойной.
       Незнакомец вскоре вернулся к незавершенной работе, видимо решив, что волноваться не за чем, и спокойно продолжил начатое черное дело. Она, воспользовавшись предоставленной возможностью, стала быстро спускаться вниз, и уже через пять лестничных пролетов была на улице, с жадностью глотая свежий ночной воздух. Иван в это время спокойно спал в машине, пребывая в расслабленном состоянии.
       Елена подбежала к машине и нервно забарабанила по ветровому стеклу кончиками пальцев. Иван сначала подумал, что начался дождь, но, увидев ее испуганное лицо, неожиданно встрепенулся и, высунув голову в окно, удивленно так спросил:

       — Что произошло? Решила меня проведать? Наверное, не спится одной?..

       — Оставь, пожалуйста, этот сарказм для своих подружек, — промолвила она испугано, переводя дыхание. — Мне очень срочно нужна твоя помощь: в мою квартиру кто-то ломится.

       Услышав, ее последние слова, Иван, не раздумывая, выскочил из машины, прихватив ссобой монтировку, и быстро, в три прыжка, резво вбежал за ней в подъезд.

       — Сними-ка ботинки, пойдем пешком…

       Тем временем, вор уже открыл нижний замок и преступал к верхнему…

       — Как, только мы поднимемся, — наставляла его Елена. — Резко нападай на него сзади, а я в это время ударю его спереди ключом, — уточнила она, поднимаясь следом…

       Незнакомец продолжал ковырять замок, но ему так и не
удалось открыть его до конца, потому что сзади на него кто-то навалился, приведя в замешательство. — Давай, я его уже держу, — услышал он за своей спиной чьи-то голоса…
       …На поверку, мужчина оказался очень сильным и крепким: его было не так-то просто угомонить, поскольку он сопротивлялся, пытаясь вырваться из цепких объятий, кидался спиной на стену, чтобы сбросить с себя лишнюю обузу.

       — Лена, мне его не удержать! Помоги же мне! — кричал Иван.

       — Сейчас, — ответила она и с размаху ударила негодяя по голове.

       Мужчина потерял сознание и рухнул на пол.

       — Спасибо, милая, что вовремя подоспела, — произнес Ваня с долей иронии в голосе, отряхивая куртку и брюки от штукатурки, которая осыпалась во время поединка. — Еще бы немного, и он раздавил меня, как клопа.

       — Бедненький! Я так за тебя испугалась…

       И она тут же бросилась в объятия своего спасителя.

       — Постой, что это за фамильярности!.. Погоди обниматься, — произнес он строго. Потом, сделав небольшую паузу, немного отдышался и продолжил более спокойно. — Надо бы милицию вызвать, а его связать для порядка веревкой, чтобы не убежал ненароком.

       — Да, да, конечно, — опомнилась она, все еще пребывая в некоторой растерянности. — Я, тогда пойду, принесу веревку. Ты уж проси меня…

       Елена исчезла за дверью, оставив ее чуть приоткрытой. Сквозь щель пробивался неяркий свет из прихожей. Иван присел на корточки, достал из правого кармана своей кожаной куртки сигареты и, закурив, глубоко затянулся едким дымом… Из квартиры минуту спустя, стал доноситься ее звонкий, но встревоженный и возбужденный голос.

       — Алло — милиция!.. Приезжайте, пожалуйста, только побыстрее… Меня, только что пытались ограбить… Мой адрес, — диктовала она збивчиво.

       Но вот, в углу послышались стоны. Вор стал приходить в сознание. Иван резко развернулся и ударил его по шее.

       — Спокойно! Лежать!..

       И тот снова отключился, так и не поняв, что с ним произошло.

       Через минуту вышла Елена, держа в руке бельевую веревку. Иван быстро перевернул тело на бок, а она принялась вязать узлы, связывая пленнику руки.

       — Морским узлом, сможешь? — спросил Иван.

       — Нет. Я, только могу кровь остановить…

       — Я же совсем забыл!.. — произнес он как-то по-особому, ни как обычно. — Иди же сюда, садись на мое место… Следи, только, чтобы он не очнулся. Возьми вот мою монтировку… Да! — как бы спохватился Иван, уточнив: «Оберни ее чем-нибудь, а то случайно прибьем бедолагу».

       — И как ты можешь быть спокойным в такие минуты!..

       На первом этаже уже кто-то сел в лифт и поднимался наверх.

       — Должно быть, это они… Или, его подельники. Приготовься их встретить, как полагается, — велел он, поднимаясь с пола, и Лена осторожно подошла к дверям лифта.

       Через минуту они распахнулись.

       — Сюда, — позвала она, обращаясь к, только что прибывшему, следователю и, сопровождавшим его, омоновцам, которые молча кинулись к Ивану, собираясь надеть наручники, и, не заметив в темноте, лежавшего рядом мужчину.

       — Да, не этого, а того, — только успела произнести она, и милиционеры посмотрели на пол.
       
       — Вот это да!.. Вы справились и без нашей помощи, — произнес следователь, не скрывая перед ними своего восхищения и одновременно, вытирая платком вспотевшую лысину. — Так, мужики! Забирайте его, и везите ко мне, на «Петровку», — приказал он. — А Вам, — обратился он к ним: «Я выражаю благодарность за помощь в поимке особоопасного рецидивиста».

       Следователь сначала пожал руку Ивану, а после поцеловал пальчики пострадавшей девушки, галантно при этом поклонившись.

       — Ну, мне пора!.. Нестану Вас больше задерживать, вы и так, наверное, натерпелись, рискуя жизнью, — попрощался он с ними и вошел в лифт… — Если Вы нам понадобитесь, я дам знать об этом повесткой…

       Вторую половину беспокойной и сумасшедшей ночи Елена провела уже не одна, а в объятиях надежного человека, правда, иногда их милое уединение нарушал шум за стеной: соседи никак не могли угомониться, и были слышны их крики и нецензурная брань. Это происходило тут почти что каждую ночь, и Елена Андреевна, уже ко всему привыкшая, обычно спокойно засыпала, но не в этот день. Сегодня же поведение дебоширов выходило за рамки приличия, нарушая всякие границы. Лена молча вставала, куда-то уходила и снова возвращалась к Ивану, в теплую постель. Он за все это время часто просыпался.

       — Знаешь, Лен, пойду-ка я посплю в машине…

       Она сразу же прижалась к нему, обняла и поцеловала своего спасителя. Елена не хотела, чтобы он покидал ее, даже на минуту.

       — Ложись, Ваня. Я уже привыкла к этому шуму, и ты то же скоро сможешь, если, конечно, захочешь… Впрочем, дело твое: я тебя удерживать не собираюсь, — уточнила она, как-бы ему на что-то намекая. — Через пять минут они угомонятся, вот увидишь, — успокоила она любимого, ласково посмотрев.

       — Ладно, ты поспи, а я пойду… Покурю, на кухню, — промолвил Иван и решительно встал. — Мне, теперь всеравно не уснуть. Не бойся, не убегу… Я скоро приду.

       — Ступай, но пообещай мне, что бросишь, — проговорила она, отворачиваясь к стенке.

       — Даю Вам честное слово, Мадемуазель Элен.

       Утро пришло в столицу желанным гостем почти в каждый дом, разливаясь по комнате нежным, размытым и в то же время теплым светом, тем самым напоминая москвичам, о своем присутствии, и, завершая свою божественную миссию на Земле, чудесной симфонической музыкой «Ее величества природы», которая начинала в эти ранние часы свое новое пробуждение, с щебетания воробьев, грубого карканья ворон. Они, слетаясь на пир не прошеными гостями, как стервятники, нападали на тех, пытаясь вырвать добытую ими пищу. Но храбрецы проворно уворачивались от когтей хищников, совершая головокружительные трюки. Во дворах сердобольные хозяева выгуливали своих лохматых четвероногих друзей, которые с радостным лаем носились по улице, распугивая зазевавшихся птиц.
       По радио только что сообщили о ночном происшествии…

       …Иван застал Елену на кухне, в слезах. Женщина была смертельно бледна, а волосы, ее прелестные дивные локоны, теперь, просто, безжизненно свисали по плечам и роскошной высокой груди. На столе он тутже заметил, стоявшую, початую бутылку водки и, робко притулившийся рядом, граненый стакан с остатками содержимого на дне.
       Увидев Ваню, женщина тихо к нему подошла, прижалась к широкой груди, почти что беззвучно и горько плача.

       Михаил, так и не проснулся, в то раннее утро…

       …В ночь на девятое сентября тысяча девятьсот девяносто девятого года, случилась трагедия, которая потрясла Москву: в результате прогремевшего взрыва на улице Гурьянова были полностью уничтожены две секции жилого девятиэтажного панельного дома номер девятнадцать. Жертвами трагедии стали более трехсот ни в чем неповинных граждан: сто шесть погибли, более двухсот получили ранения.