Кому на Руси жить хорошо

«Кому на Руси жить хорошо» – один из вечных вопросов, перешедших из книжных заголовков в сферу социологических и политических дискуссий, и не потерявший актуальности и по сей день. В своих заметках, набрасываемых во время очередного визита в Россию, я не собираюсь, однако, касаться тех персонажей, что обитают на Рублевке и ездят оттянуться в новогодние каникулы в Куршевель (или на какие там горнолыжные курорты ездит сейчас российский бомонд и все те, кто «в шоколаде»). В нынешней России, как оказалось, жить хорошо иностранцам. Не тем, кто прибывает с кратким визитом, и кого нещадно обирают таксисты, официанты и прочие труженики сферы услуг. А тем, кто в силу авантюрности характера и склонности к пребыванию в экстремальных условиях, решается осесть на несколько лет в этой непредсказуемой стране, которую еще Черчилль охарактеризовал словами: a riddle wrapped in a mystery inside an enigma – «тайна, облеченная мраком неизвестности, скрытая в загадке». Несмотря на элегантность черчиллевского выражения, звучащего почти как комплимент (известно же, что умом эту страну не понять) вся эта загадочность – в ее современном выражении - может быть охарактеризована одним хлестким русским словом - «бардак». По крайней мере, именно это слово приходилось мне слышать, когда речь заходила о том, что же происходит сейчас в России. Да, впрочем, и всегда происходило, пожалуй.

Как ключевое прозвучало оно и в диалоге, пересказанном мне молодым московским таксистом. Парень развлекал меня разными байками, когда мы, зажатые со всех сторон еле передвигавшимися машинами, прочно застряли в одной из воскресных дорожных пробок. Диалог тот состоялся накануне между этим самым таксистом и работником швейцарского посольства, которого разговорчивый водитель доставлял по назначению. Швейцарец делился своими впечатлениями от жизни в Москве и с восторгом повторял это слово – «бардак». «Мне нравится бардак!» – восклицал дипломат, поясняя, что в Швейцарии жизнь безумно скучна и предсказуема. Другое дело – Россия. Никогда не знаешь, какая напасть случится завтра.

Данный случай перекликается с другим похожим эпизодом. Мне – совершенно случайно - довелось познакомиться с канадцем, вот уже третий год живущим в Петербурге и преподающим там в университете. Ричард на мой вопрос, надолго ли он решил задержаться в Питере, ответил – как минимум еще лет на семь. «В Канаде же скучно! - вторя швейцарцу, убеждал меня преподаватель основ журналистики, - А тут – драма, интриги, события!». I enjoy the "not knowing what the hell is going to happen next" here in Russia – делился со мной бьющими через край эмоциями канадец. Ну да, думала я, слушая откровения очередного любителя острых ощущений. Хорошо играть в «казаки-разбойники», когда знаешь, что в любой момент можешь выйти из игры и отправиться домой, в свои благополучные швейцарии и канады с их размеренным ритмом жизни и устоявшимся правопорядком. Вы, восторженные визитеры, ведь не пойдете Маршем Несогласных в рядах людей, противостоящих тому, как решаются судьбы России, размышляла я, вспоминая слова Ричарда и незнакомого мне швейцарца. Вас не изобьют милицейскими дубинками и не потащат в участок за то, что вы имеете собственное мнение, отличное от мнения высшего руководства. Или за то, например, что вы считаете президентские выборы фарсом, и готовы вслух заявить об этом, бойкотируя назначение преемника. Потому как президент – это не наследник престола, а вроде бы демократически избираемый гарант конституции. Вот и получается, что вроде бы…

Разумеется, жизнь в нынешней России не ограничивается вышеозначенными сценариями. Происходит действительно много разных событий, в том числе и радостных. Но я никак не могу забыть кадры хроники, показанные утром в телепрограмме «Евроньюз» в рубрике No Comments. В пятиминутном безмолвном репортаже было продемонстрировано на весь мир, как здоровенные спецназовцы хладнокровно избивают «несогласных», а среди них - немало женщин и совсем молодых ребят.

Я смотрела на людей, которым выворачивали руки, волокли по асфальту за ноги и пинками заталкивали в фургоны, и вспоминала свои прошлые диссидентские замашки и юношеские попытки - вместе с тогдашними друзьями и единомышленниками - хоть как-то противостоять (иногда и весьма хулигански) всесильной и бессмертной, как казалось тогда, Советской Власти. Однажды эти попытки закончились приводом в пункт ДНД (в котором по случаю собрались блюстители идеологической чистоты тогдашнего строя), что сильно повредило в дальнейшем моей, блестяще было начинавшейся, профессиональной карьере. Но разве можно сравнить тот разговор, целью которого было, как казалось инструкторам райкомов и примкнувшим к ним милицейским работникам, вправление наших молодых мозгов, с теперешними мерами борьбы с «несогласными»?! Да и вообще со всеми, кто в силу разных обстоятельств оказался втянутым в ситуацию, которую иначе как милицейским беспределом и не назовешь…

Нет, в нынешней России я бы точно не смогла противостоять системе - кишка у меня тонка для того, чтобы вот так, сломя голову, идти – то ли на баррикады, то ли в кутузку, то ли в травмпункт… Как сказал один невольный участник некой акции милицейского задержания - а он оказался как раз по другую сторону «сил правопорядка» - «брежневский мент по сравнению с путинским – просто настоящий интеллигент рядом с уркой». O tempora, o mores! – какие времена, такие и нравы, задолго до нас было замечено.

Но хватит о грустном. Вот одно из радостных событий, имевших место в родном моем городе, куда я приехала, в том числе и для того, чтобы встретиться с бывшими одноклассниками своими. Ах, эти бывшие одноклассники! Уже давно стали солидными дяденьками – кто-то дослужился до больших чинов – и дамами определенного возраста, но мы все еще друг для друга - Светки, Ленки, Сашки и Вовки. Некоторых узнаю с трудом – с выпускного бала не виделись. Других вижу почти каждый год, и, кажется, нисколько они не изменились.

Итак, встретились. Сели за роскошный стол, стали вспоминать школьные годы, учителей и тех, кто уже никогда не придет на такую встречу. Таких, к счастью, совсем мало. Но вот разбились на группки, и беседы стали приобретать более интимный и откровенный характер. И что я узнаю? Половина наших девчонок – при том, что все в свое время выскочили замуж и родили детей – одиноки. Треть этой половины – в разводе. Ну это – понятно, со всеми случается. И в жизни автора этих строк подобное имело место. Но оставшиеся две трети – вдовы!

Это стало для меня потрясением. Я же на свадьбах у них гуляла, помню этих жизнерадостных молодых женихов. Что с ними случилось? Ведь, зрелыми мужами, деятельными и энергичными должны бы стать сейчас… Да, это вам не Канада, где средняя продолжительность жизни мужчин – что-то около 76 лет.

Да какой же русский (простите, Николай Васильевич, за цитату в таком контексте) не любит быстрой езды?! Под «быстрой ездой» каждый читающий эти строки может подставить свое собственное определение. Смею вас заверить, однако, что покойные мужья моих бывших одноклассниц вовсе не были алкоголиками, маргиналами и «деклассированными элементами». Вполне благополучными людьми считались. Скосили их разные болезни - от инфарктов до раковых опухолей.

Отчего это? Дурная экология? Безумные стрессы? Внутренний разлад, зависть, душевная боль? Ведь существует же мнение, что онкологические заболевания случаются у людей, внутренний мир которых не стыкуется с внешним в силу разных причин. Вот и еще одно потерянное поколение – потерянное уже в прямом смысле. Но вдовы их – бодрые, полные сил и желаний, красивые и во многом состоявшиеся женщины, даже и не мечтают устроить свою судьбу еще раз. Не потому что не хотят, а потому что понимают – не с кем…

Вот ведь, хотела о радостном, но опять получилось – о грустном. Впору снова бросить клич, звучавший со страниц газет лет 20 назад – «Берегите мужчин!». Только способно ли взять на себя эту заботу государство? Оно же все свои силы, как и впредь, бросает на борьбу с инакомыслием и при этом сильно озабочено созданием привлекательного имиджа России на международной сцене. Вон сколько специальных «имиджевых» комитетов и организаций расплодилось.

Но что же делать с этими вполне еще молодыми вдовами, опечалилась я судьбами бывших одноклассниц, с которыми проучилась вместе 10 лет. И которые – да, часть национального достояния страны, как считают некоторые из российских парламентариев, вознамерившихся было лишать россиянок, связавших себя узами брака с «заморскими» мужьями, гражданства. Чтобы неповадно было, по их мысли, разбазаривать это достояние. Подобный ход мыслей, к счастью, показался неадекватным большинству здравомыслящих «думцев».

Как же помочь моим овдовевшим школьным подружкам, размышляла я. Взять их, что ли, с собой в Канаду? И взяла бы, будь это в моих силах. Может, создать какой-нибудь «комитет по спасению русских вдов» от унылости их одиноких жизней? Не знаю, нет пока ответов на эти вопросы. Знаю одно – мои одноклассницы, пережившие своих рано ушедших спутников жизни и горько переживающие свои потери, уж точно не из числа тех, кому на Руси жить хорошо.