Налоги и Смерть

Джойс проснулась поздно. Накануне вечером её мучила застарелая боль в пояснице, отдававшаяся в левое плечо. Промаявшись полночи на протёртом диване, она наконец забылась под утро сладчайшим сном.

Джойс приснилась её молодость, когда в начале пятидесятых, её муж, с эскадрильей бомбардировщиков был откомандирован в Новую Зеландию. Прошёл лишь год с тех пор как они поженились, и у Джойс и Боба недавно родился их первенец, Джимми. Прилетев на грузовом самолёте с Джимми из пыльной Оклахомы, молодая мать не могла нарадоваться на чистый морской воздух военного городка на западном побережьи.

Во сне Джойс снова увидела себя на маленьком самолётике, который Боб взял напрокат и вывез её к подножью невысоких, но необычайно выразительных гор. Их сын был с ними... но почему то он был в этом сне взрослым. Таким каким он запомнился Джойс перед выпускным вечером из колледжа. Джойс вновь переживала давно забытые ощущения бескрайности проплывающих под ними долин и перелесков. Ей было хорошо.

Проснувшись Джойс осторожно прислушалась к себе. Боль в пояснице прошла. Забытое ощущение радости вдруг проснулось в ней. Она взглянула на часы - 11 дня. Солнечный свет пробивался сквозь плотные пыльные занавески и жалюзи на окнах выходящих к югу.

Джойс жила в том, что американцы называют "Мобил Хоум". Русский назвал бы это строение вагончиком или балком - переростком. Переехав сюда после смерти мужа восемь лет назад Джойс практически ничего не меняла в нём. Вся мебель была куплена ещё в конце 70х годов, после выхода мужа на пенсию. На всём лежала печать ветхости и запустения, невидимая для самой Джойс, давно привыкшей ко всему этому.

Джойс не была лентяйкой, но в 84 года сложно уже успеть везде подтереть и прибраться.

Она привела себя в порядок. Вставила свои "парадные" челюсти, взяла чёрную дерматиновую сумку, причесала как смогда свои седые кудерёчки, более всего напоминающие шерсть на пуделе-альбиносе. Выбрала блузку понаряднее, не заметив, что левая сторона спереди забрызгана плохо отстиравшимся кофе.

------------------------------------

Сегодня, 14 Января, она решила заполнить налоговую декларацию. Джойс делала это с почти религиозной обязательностью. Она с детства помнила что в этой жизни неизбежны лишь две вещи, смерть и налоги. Родители привили ей мысль, что оплата налогов есть её гражданский долг, и она никогда в этом не сомневалась.
Каждый год, в начале налогового сезона, она собирала свои бумажонки, складывала их в большой конверт и отправлялась на своей машине к налоговикам.

Но последний год был не таким как все предыдущие. Возраст наконец "догнал" её. Всё вокруг стало выглядеть "в муаре". Появились провалы памяти. Вот уже 4 года Джойс "сидела" на кислороде. У неё была небольшая установка, которая постоянно наполняла небольшие баллончики кислородом, и Джойс дышала этим "эликсиром жизни". Её Джимми, живший неподалёку, приходил и обслуживал эту умную машину, а потому перебоев с кислородом не было. Но 4 месяца назад ей позвонили, и сказали что Джимми умер от рака. Сын явно не хотел чтобы мать знала об его безнадёжном положении... Вскоре после этого "кислородный заводик" встал, и ей пришлось обходиться "обычным воздухом".

Старушку угнетали присутственные места. Жизнь вокруг стала такой быстрой и непонятной, что она постоянно терялась. Ослабшие слух и зрение не помогали в этой ситуации. Приходя со своими заботами в контору социальной ли службы, к доктору ли, она всё чаще ощущала что на неё смотрят как на обузу. Во взглядах так и светилось: "Скорее бы ты старая карга сдохла что ли." Но решившись, она никогда не отступала.

Добравшись до ближнего офиса налоговой фирмы, Джойс выбралась из своего Форда пятнадцатилетней давности, подобрала тросточку, и, с трудом справившись с тугой дверью, вошла в офис.

Народу почти не было. В дальнем левом углу клерк беседовал с клиентом. Впереди у кассы пожилой мужчина рассматривал календарь на столе. Он поднял свои глаза на Джойс, улыбнулся и спросил чем может помочь. Что то дрогнуло в лице старушки. Ей давно никто не улыбался так искренне. Она вынула из своей котомки конверт с налоговыми документами и протянула мужчине.

Её лицо осветилось в ответной улыбке. Выцветшие глазки за толстыми очками если и не заблестели, то ожили. От глаз вниз шли концентрические глубокие морщины, переходя на шею и прячась под воротом блузки. Улыбка сдвинула эту сеть морщин в непривычное положение, отчего лицо Джойс стало выглядеть очень странно и нелепо.

Встретивший её мужчина вызвался помочь с налогами. Они прошли к его рабочему столу, разложили на нём грудку принесённых бумаг и мужчина быстро начал раскладывать их как пасьянс. Что-то было необходимо, что-то желательно, большинство же бумаг были вовсе не нужны. Завязался нехитрый разговор.

Джойс хотелось выговориться, она прижимала к груди ручки своей сумочки, стоящей у неё на коленях, и говорила, говорила, говорила... Она почти боялась что её прервут. Она рассказала этому чужому человеку свою жизнь, выплакалась без слёз. И про дом родителей в Оклахоме, и про несколько лет прожитых в Германии. Про смерть мужа и про неожиданную смерть сына. Мужчина не прерывал её. Он уже давно закончил нехитрую налоговую декларацию. Сидел и слушал.

Про то как соседский кот сожрал трёх прикармливаемых ею колибри. Как Джимми повстречался со своей будущей женой. Про пятикомнатный дом с бассейном, где они жили с мужем. Про хорошую погоду штата Вашингтон. Джойс всё говорила и говорила, и вдруг спохватившись испуганно огляделась вокруг. Она вновь вспомнила зачем она здесь... Поджав губы она исподволь взглянула на своего невольного собеседника. Тот всё так же улыбался, на его лице не видно было досады или раздражения. И ей снова полегчало.

Налоговик разложил ей на экране цифры декларации и сказал во что ей обойдутся услуги. Джойс оставалась должна Дяде Сэму порядка пятисот долларов, но она ожидала этого... Достав из сумочки чековую книжку, и придерживая левой рукой сваливавшиеся с носа очки она выписала чек за декларацию, оторвала его и застыла во внезапном приступе испуга. ЭТО БЫЛ ПОСЛЕДНИЙ ЧЕК В КНИЖКЕ!!! А ей нужно было выписать ещё один, который необходимо было вложить в конверт и отправить в Налоговую Службу.

Джойс засуетилась, перерыла раз пять содержимое своей сумки в безумной надежде обнаружить там другую чековую книжку. Её руки тряслись, очки прыгали на переносице, углы рта опустились вниз. Мозг отключился и руки лишь механически перебирали одни и те же предметы... Всё напрасно, другой чековой книжки не было.

Мужчина успокоил её, предложил вернуться на следующий день с чеком и он поможет ей отправить документы в Налоговую. На том они и порешили.

Джойс пришла домой около трёх. Она устала. Её лёгкие надрывно с хрипом вдыхали воздух, и она снова прилегла не раздеваясь на диванчик. Задремала.

Её вчерашний сон вновь вернулся. Она, молодая, в светло бежевом платье с широким поясом шла по лугу покрытом цветами. Справа от неё шёл, рассказывая что-то весёлое её муж в лётной форме. Слева - её сын Джимми.

----------------------------------------------------

В конце налогового сезона каждый сотрудник разбирает свой шкафчик, где за недолгие три месяца накапливаются папки налоговых деклараций не законченных по тем или иным причинам. Каждому клиенту необходимо позвонить и напомнить о том что осталось совсем немного времени и лучше поторопиться. Телефон Джойс не ответил, и клерк оставил ей сообщение на автоответчике.

Через три дня кто то позвонил в налоговую, и сообщил что Джойс Карлссон не сможет закончить свою декларацию по той причине, что она уже почти три месяца как умерла.

Две вещи которых нельзя избежать. Налоги и Смерть....




Виктор Урусов

Такома

Апрель 2008