Коридор

       В тот день времени не существовало. И утро было не утро, а какая-то горячка, залитая холодным душем. И воздух был не воздух, а расплавленный солнцем потрескавшийся ветер в консервной банке города. И любимая музыка была не музыка, а смесь изысканных пряностей с чем-то простецким и бестактным. И голоса были не голоса, а какие-то расплывчатые дрожащие звуки. То раннее неутро прорезал телефонный звонок и четкий голос сказал: «Иди. Иди прямо сейчас». Мое расквашенное сознание сначала отказывалось и ленилось, но потом слова, сказанные по телефону, стукнули меня по голове, и я побежала. Потом было метро, метро, метро, метро, метро… Сквозь его дрожь доносились неуверенные тихие писки в моих наушниках, как ни странно, обрывки этой песни придавал сил, как ни странно, мне было страшно, мне было холодно и тряслись коленки. Я все еще ничего не понимала.
       Координаты места назначения были составлены из цифры пять, повторявшейся три или четыре раза. «Извините, вот, мне тут сказали…» - начала я. Мне быстро велели выйти за дверь и ждать. Там была еще одна девушка, она говорила со мной, спрашивала что-то – я не могла ответить – не знала.
       Через какой-то нечеткий отрезок времени с боковой лестницы почувствовалось приближение некой силы, скоро появился и её носитель, вернее носительница (только так не говорят). Она зашла в комнату из цифр пять, и тут же вышла, чтобы спросить: «Какая девочка? Эта?». Эта, эта. Другая пришла не затем. Я, кажется, кивнула. И Она сказала: «Пойдем». Я пошла за Ней на боковую лестницу – несколько ступенек меня выбили из сил, отняли равновесие дыхания. Шестой этаж, 606 комната, только этого я тогда не знала – узнала потом.
       Ступени закончились, и мы вышли на этаж – длинный коридор, совершенно прямой, совершенно пустой, совершенный, с солнечным окном в противоположном конце. Я шла за ней, покорно и молча. Я столько хотела спросить, и на мои неозвученные вопросы каждый шаг отвечал новыми сомнениями и непониманиями. Она шла впереди и казалась мне такой огромной… Одна только её ладонь напоминала целое крыло. Я вспоминала этот коридор таким, какой он был несколько дней назад. Там было полно людей – все спешили в разные стороны и одинаково стояли на месте, а жара подогревала нервы. Сейчас же он был до ужаса пуст и бесконечен. Когда вдруг ниоткуда возникал какой-то человек – все смотрели на Неё с плохо скрытым уважением и восхищением. Наверное, им Она казалась такой же большой и крылатой, как и мне. Эха в этом коридоре не было, только тихие сухие шаги, под стук которых проносилась вся моя сознательная жизнь – такая маленькая на тот момент. Я думала, так ведут к плахе или виселице. Тогда я не понимала что казнь быстрее и страшнее. Тогда я просто не могла знать, что такие коридоры бывают только после того, как палач смоет кровь с топора, а веревка сделает свое немудреное дело. Я не знала и боялась.
       В комнате, в которую Она меня привела, были столы и стулья, и одинокий белый лист. Единственное, напоминание о жизни на всю небольшую комнату. Потом были вопросы, вопросы, ответы, ответы, ответы. И снова вопросы и ответы. А дальше незаметные два часа без Неё. Точно знаю, что два часа – Она так сказала. А в тот день время было подвластно Ей.
       Днями и месяцами позже я поняла и узнала все, что не сознавала в тот день, в то неутро.
И никто не узнает, как мне было потом стыдно за свой страх, стыдно за свет окна в конце коридора, стыдно за стыд. Да только эта сказка совсем не о том. А о том, к чему приводят коридоры, о тех, кто по ним водит… О том, что коридоры бывают в решающие моменты, когда нет пути назад, нет эха… О том, что поворот в судьбе – не угол, а долгая прямая с четкими координатами.