Записки беременного - глава 1

16.7.2007, понедельник.
«Ну вот... Надвигается…»
Жена надвигалась, как танк на бруствер. Роль бруствера, разумеется, исполнял я.   
- Ну, что? Решил? – накатила она вопросом, и я тут же осыпался:
- Ты это о чём? Не понимаю… Что решил? Кому?..
- Вот только дурака из себя не строй!
- Я? Дурака?! Вот ещё…
Договорить не успел. Солнечное сплетение – слабое место, даже лёгкий тычок... А тут нелёгкий.   
- Мы ребёнка заводить будем? – услышал я зловещий шёпот, и от жаркого дыхания ухо моё покрылось испариной.
- А этих куда? – кивнул в сторону трёх, увлечённо поглощавших ужин, отпрысков.
- Четвёртого! – внесла ясность супруга. – Ты же обещал.
- Я обещал, – подумать.
- Ну и как? Подумал?
- Думал… То есть, думаю.
Для женщин думать – это мгновение, тогда как для мужчин – процесс. И подходить к нему нужно обстоятельно. Например, уединившись в туалете.
Словом, я маневрировал. И заменить прошедшее время настоящим, показалось мне прекрасным обходным манёвром.
Однако и жена недурственно умела выстраивать тактическое преимущество.
- Ответ нужен сейчас! – заботливой подсечкой усадила она меня на диван. – Да или нет? Отвечай!
- А может…
- Не поможет!
- А что поможет?
- Ничего! Тебе – ничего!
И от этого дважды повторённого «ничего» повеяло такой обречённость, что я невольно заёрзал. Жена же взглянула на меня, прошивая насквозь. По крайней мере, у меня возникло такое чувство. Ну, знаете, как голышом в метро...
Вот, вроде бы ты - на диване, а в то же время, словно препарируемый под лупой.   
- Ну, хорошо, хорошо… – протянул я, изучая белый потолок в дальнем углу комнаты. – Давай, как-нибудь попробуем…
Ответ мне показался достаточно туманным. А временные рамки, прозвучавшие в нём, растяжимыми.
Однако жене так не показалось.
- Идём! – властно взяла она меня за руку.
- Куда?
- Пробовать.
- Сейчас?!
- А почему нет?
- Но дети?.. У нас же тут дети!..
- А они будут тихо… Вы же будете тихо?! – возвысила жена голос, и из кухни донеслось троекратное: «Му-гу».
- Но, погоди! – запаниковал я. – Мы же, не бросим их здесь вот так?
- Что значит, бросим?.. Они уже взрослые!
- Но это же неудобно. Они здесь, а мы - там. Как это?!
- Но мы же для них!
- А, ну, если так... То есть, ради детей я… конечно…
- Не ёрничай!
- Дети! - выкрикнул я. - В спальню не заходить, мы там для вас сюрприз…
И мне снова стало нечем дышать.
И меня бездыханного поволокли вниз по лестнице.
- Ой! – цеплялся за перила. – Ай!
- Что такое?
- Забыл!
- Что забыл?
- Не помню!
- Что ты не помнишь?! – гнали меня вниз настойчивые тычки.
- Забыл, что не помню! – упирался я. - Ну правда же. Честно! Последний раз это было лет десять...   
- Разберёмся, – слышу.
Звучала супруга убедительно. И действовала также.
- А вдруг не получится?! – крикнул я, и в меня вонзились когти.
- Не можешь – заставим. Не хочешь – принудим! – расплылась надо мной улыбка голодной самки. И я взвизгнул.



5.08.2007, воскресенье
Утром супруга пошла в поликлинику. А я заметался по квартире.
Делал безразличное лицо, и метался.
Сигареты в пачке таяли. Желание кого-то придушить разгоралось.
Долго подыскивал кандидатуру. Наконец, обратился к попугаю… и после его укуса, успокоился.
Завалился полистать Гарри Поттера. Этот, ударенный молнией, умел вселить надежду. Точнее, не столько он, сколько сам восьмитомник, в котором, несмотря на обилие палочек, ни одной беременности замечено не было.

Дети, всё это время, кружили по дому, будто на мётлах, и завтрак растянулся до обеда. А потом, наконец, вернулась жена. Вернулась и всем своим видом принялась выказывать весёлую беззаботность. Лишь в её движениях я уловил некоторую нервозность.
- Ну что, сдала? – спросил я её как можно более равнодушно.
И она бодро ответила:
- Сдала! – при этом как-то слишком неуместно и диковато захихикав.
                ***
Результаты предполагались - к вечеру. И их ожидание выдалось томительным. Волнение проявлялось в самых неожиданных местах. Так, неспешно скручиваемые и выкручиваемые, мы и дожили до шести.
А в шесть пришёл ответ. Вернее, его получала жена, а я ожидал её в машине…
Короче, она вышла, и молча подала мне бумажку.
Я развернул, пробежал глазами… В строке с латинскими буквами тускло проявилась загадочная цифра «2609».
- И? – скосился на заметно побледневшую супругу.
Та кивнула.
- Что ты киваешь? Что это значит? Это много, мало? Что это?!
- С нас хватит.
- Точно?!
- К гинекологу не ходи.
От упоминания о женском докторе в груди моей мгновенно похолодело, а во рту высохло.
- Ну-у… тогда поздравляю? – проблеял я с вопросительной интонацией. И она пожала мою похолодевшую ладонь.

При этом диалоге присутствовала старшая дочь. Разумеется, она всё слышала, но мы отчего-то были уверены, что - не поняла. Ей скоро пятнадцать, куда уж такое понимать?..
Однако дочь вздохнула как-то слишком обречённо, если не сказать, приговорено. И тогда жена взяла её за руку.
«Сейчас, - панически подумал я. - Сейчас это произойдёт! Она скажет… и Рубикон… И мосты…»
- Постой! – говорю. – Погоди! - и принимаюсь жадно шнырять по карманам в поисках бумажника.
- Вот! - трясущимися пальцами извлек я из портмоне кредитную карточку. – Вот, сходите по магазинам…
Произнося эту сбивчивую, совсем не характерную для себя фразу, я - глазами, щеками, лбом… - словом, чем только мог, творил супруге предупреждающие знаки. Запрещающие, умоляющие, испепеляющие. Короче, выдавал всю экспрессию, на которую только способно было моё обезображенное паникой лицо.

После чего они преспокойно отправились в торговый центр, выбросив меня у тренажёрного зала.
Да-да, если у женщин стресс убивается кредиткой, то у мужчин – он придавливается штангой.
В «качалке» меня ждал приятель.
- Да на тебе лица нет, – деловито констатировал он вместо приветствия. И я посмотрелся в зеркало. Лицо присутствовало.
- Что ты всё врёшь, – огрызнулся я. И приятель насторожился.
- Что-то случилось?
- Ничего! – говорю. - Хватит отлынивать. Давай, уже тренироваться…
И я задал ему такой темп, что сам едва не схватил инфаркт.
Зловещая цифра – «2609» - из головы не выходила.
                ***
А вечером мы засели в баре. Я с женой, и приятель с супругой.
«2609» присутствовало с нами незримо. Оно, как и мы, пило нефильтрованное пиво и ело суши.
- Ну, – приговаривал мой приятель, допивая свой второй литр, - давай что ли - за здоровый образ жизни! Хорошо потренировались, отлично восстановимся!
Я молча кивал.
- Эх, – вздыхал он, - жаль в молодые годы мы не могли себе такое позволить.
И очередная порция суши проскальзывала в его смазанную пивом глотку.
- Да, – деланно сокрушаясь, тянул я, - жа-а-а-аль…
- Зато, теперь можем!
- Зато.   
- Ну чего ты смурной такой? Какие наши годы? – неискренне бравировал товарищ. И я поддакивал.
- Ну вот, - улыбался приятель. - А ты ещё, дурак, о четвёртом помышляешь...
И тут я закашлялся. Пиво, с цифрой «2609», пошло не тем горлом.
- А давай-ка ещё закажем! – откашлявшись, помахал я официантке. - И еле слышно добавил: - Когда теперь ещё-то…
Приятель этого не расслышал, но почин, тем не мене, поддержал с радостью.



7.8.2007, вторник
Сегодня жена на работе, и мы с Поттером присматриваем за потомством. Из-за беременности у меня упадок сил - всё время хочется спать. Может, защитный механизм?..
Однако следить надо в оба, поскольку дети по собственной инициативе решили убраться в доме. Так что бинты и йод с верхней полки я переложил на нижнюю.

Дочки, как выяснилось, всё знают. Утром средняя посмотрела на меня с прищуром, и строго сказала:
- А я всё знаю!
И прозвучало это, как: «Я знаю, что ты сделал с нашей матерью!». Отчего мне немедленно захотелось повиниться. Пасть на колени, прокричать, что - это не я, а она. Но, я сдержался.
А ещё средняя сказала, что беременным нельзя курить. Закурив, я с ней согласился.
                ***
В обед возил жену к доктору, со страшной фамилией Штофмухер.
Ждал в коридоре. Надо сказать, не люблю гинекологов. Уж слишком они усердно прячут взгляд. А ещё эти их руки… Их всё время тянет пожимать, а потом долго-долго мыть свои.
В общем, я ждал в коридоре.
Выйдя от Штофмухера, жена браво отрапотовала:
- Всё на месте!
- Где? – робко поинтересовался я.
И её взгляд вопросил: «Тебе в рифму?».
- То есть, ну так, как там, вообще? – исправившись, спросил я. И жена ответила:   
– Один миллиметр. Можешь себе это представить?
Я честно попытался, но не смог.
- Песчинка, - говорю, - а тебя уже вон мутит. Что же будет, когда проявится жемчужина?
Жена скривилась.
– Кстати, срок – три недели! – с некоторой гордостью, заметила она.
- Выходит, с первого залпа?
- Выходит.
- Ну так – приосаниваюсь, - не «Аврора» - холостыми не бью!
- М-да, не весь ещё порох отсырел...
- Кстати, а дети-то всё знают, - произнёс я на выдохе. И жена на вдохе добавила:
- Оттого и уборку затеяли.
                ***
Вечером поделился новостью с приятелем. И тот впал в пятиминутную кому. А, выйдя, потянулся за стаканом...
Оставшееся время, он разглагольствовал на гинекологические темы, утверждая, что миллиметр вовсе не показатель, и что всё ещё обязательно рассосётся.
Я его не разубеждал. Водку глушили без тостов.


10.8.2007, пятница
По утрам тошнит.
Надо бросать курить. Обдумывая эту мысль, выкурил две сигареты. Затем, ужаснувшись содеянному, нервно прикончил третью…
Курить надо бросать!
Походы в магазин приобрели забавный оттенок. Между продуктовыми стеллажами я хожу с таинственным видом, и поминутно оглядываюсь. Сверлю список глазом, и мне кажется - люди замечают, что со мной что-то не так.

Лишь вчера прикупил трёхлитровую банку помидор и столько же томатного сока, а сегодня уже был послан снова. На сей раз за «Мишками на севере» и лососиной для суши. Оказывается, беременные без этого не могут.
Хорошо японцам, для них суши, как для нас макароны!..

Последняя беременность обошлась мне относительно дёшево. Жена трескала картошку,  и было это десять лет назад со смешным курсом доллара.
Бульбу я тогда покупал оптом – мешками. Пюре давил под тосканские напевы, лихо подобрав подол...
В этот раз всё представляется иначе. С жалостью смотрю на кредитную карточку.
Спрашиваю у рыжей продавщицы:
– А почему северные мишки так подорожали?
– Так, глобальное потепление, – улыбается та.
– Понимаю, – говорю. – Понимаю. Айсберги тают – мишкам худо. Но как обстоят тогда дела с лесами? Волнуются ли ещё наши зелёные океаны?
Рыжая в недоумении.
– Айн момент! – делаю ей знак, и отвечаю на вибрирующий телефон.
Звонит супруга. Обрисовываю ей картину в двух словах. Так, мол, и так, парниковый эффект, мишки потеют. Цены взвинтили, суки. В общем, надо срочно перестраиваться на «Мишек в лесу», пока и тех к чертям не повырубали.
Однако, трубка возражает:
– Мы своих, - кричит, - не бросаем! Хватай жертв экологической катастрофы! Спасай, кого можешь! И волоки!
Со вздохом сгребаю северных топтыжек, и бегу в рыбный отдел.
А там, вообще, мрак...
– Это что, шифровки от Юстаса? – спрашиваю дебелую даму в чепчике. – Что это за многозначные числа?
– Это цена за сто граммов, – отвечает мне дебелая, и я перезваниваю супруге.
– Тут за сто грамм можно три хороших литра взять! Ты уверена насчёт суши?
– Уверена, и не тревожь нас по пустякам.
Уже «нас». Её и миллиметр.
– Хорошо, суши, так суши. Только давай вместо жирной лососины хотя бы селёдку возьмём, а?.. Я слышал она полезней. И кстати, из бочковой - классные «ивассуси» выходят. Короче, такие роллы тебе наверчу…
Но, она не слушает.
– Ло-со-сина! – кричит. – И чтоб высшего качества!.. А ещё не забудь авокадо, имбирь, «вассаби», и прочую хрень. Иначе по ресторанам пойду, так и знай!
И вот вроде из магазина вышел с малюсенькими кулёчками, а кредитка в кармане всю дорогу жгла ягодицу.
             ***
Готовя японский деликатес, я снимался в кино. Оператором и режиссёром выступала средняя.
Она брала мои трясущиеся руки крупным планом - Тарантина такая – А я с видом заправского повара разгуливал в широких самурайских трусах. В сущности, если сильно улыбаться, на японца похож каждый.
В итоге, для первого раза вышло вполне сносно. И даже без дублей. Хоть при монтаже и пришлось кое-где наложить «пии-и-и-и».
А суши, конечно, та ещё гадость… Но деньги уплачены, так что…
После обеда жену, кажется, стошнило.
Пока я увлечённо впихивал заморскую отраву в брыкающихся наследников, она спешно ретировалась из-за стола. Правда, с содеянном не призналась и, утерев рукавом губы, сказала, что было вкусно. А потом, прополоскав рот, даже поцеловала.
«Эх, надо было брать селёдку!».

14.8.2007, вторник
Дуся рехнулась окончательно. Дуся – это наш бульмастиф. Сука, конечно, но милая… Клыкастая, жуткая, каторжная морда, обрамлённая слюнявыми губами, компенсируется кротостью нрава и душевной красотой редкого свойства.
Так вот, Дуся...
Мало того, что будит ни свет, ни заря, являясь под окна и ворочая валуны. Так она ещё и грызёт кран. Знает, что хозяин, в смысле я, буду недоволен, но отказать себе в этом маленьком удовольствии не может. Такая вот животная сущность!

А ведь, буквально пару дней назад я выражал ей своё «фэ» поводком по сусалам. Кран, хоть и стальной, но, боюсь, долго не выдержит. Что делать, ума не приложу.
А виноват, конечно, сам. Говорила жена: левретку. Так нет. Мне, видите ли, мешало, что она худосочная. Что с крысиным хвостиком. И что трясётся, как «паркинсоник». Вот и получай теперь раскормленного карликового бегемота с нежностью кастрированной кошки, крошащую каменные глыбы, будто леденцы.

Зато попугай-душка сидит, как сапёр на мине, тихо и смирно. Я так плотно законопатил ему клетку, что в кромешной тьме он может просидеть и полгода, полагая, что наступила полярная ночь.
Короче, зоосад.
Трое детей и жена с плюсом – в отъезде, а я не могу справиться с каким-то зверьём… Вот сдам всех в цирк и заживу!
                ***
И тут вдруг позвонила супруга… Попросила посмотреть в соннике, к чему снится свадьба, невеста в белом, цветы, свекровь, чужой жених и укол Реланиума.
Понятное дело, я потребовал разъяснений. И она призналась, что видела чудный сон, в котором была невестой.
Свадьба, как она выразилась, была неописуема по красоте и размаху. Беременная невеста - неотразима. Платье - шикарно. Волочившие шлейф детки – божественны. Мендельсон - сказочен. И только жених – не я...
В общем, сплошной шоколад. Но вдруг, из толпы выскочила женщина со шприцом  - по сюжету будущая свекровь - и с криком: «я так давно мечтала о внуках!» - попыталась вколоть невесте дозу Реланиума… Понятно, жена её отоварила.

– Как думаешь, - взволнованно спрашивает меня жена, -  к чему бы это?.. Может, ты там недостаточно меня любишь?
– Обязательно, - говорю, - проверю в толкователе.
И немедленно забрался в Интернет.
Забил в  поиск ключевые слова: «невеста», «свадебное платье», «свекровь», «шприц», «цветы».
И ответы получил противоречивые.
Долго размышлял над тем, как весь этот разрозненный бред упаковать в единый, и даже, взяв ручку, сделал набросок. После долгих вымарываний получилось нечто такое:
«Сон благоприятен. Побуждает к отказу от суетности. А решение, от которого будет зависеть вся ваша дальнейшая жизнь, не предвещает разочарования в любви».
Перезвонил и зачитал эту галиматью жене.
Молчание на том конце провода воцарилось долгое и томительное.
– И, что ты по этому поводу думаешь? – услышал я, наконец.
– Ничего... А ты?
– А я вот ещё подумаю, - пообещала жена, и в её голосе прозвучала не то чтобы угроза, но...
«Что бы это всё могло значить?» - начал мучится я догадками.
Зря мучился! Уже к вечеру всё прояснилось.
Вызвонив на работе, жена набросилась на меня, как голодный ёрш на мормышку.
– Четыре дня бездельничал, и даже бельё постирать не удосужился?
– Я постирал, – говорю.
– А детям? Почему ты не постирал детям?
– Но ты же мне этого не говорила.
– Я тебе говорила постирать ВСЁ!!!
– Я думал, ты имеешь в виду ВСЁ НАШЕ.
– Всё-таки,- слышу, - ты порядочная свинья!
– Порядочная, – говорю, – ключевое слово!
Потом она ещё что-то говорила, но я уже не слушал. Беременным перечить нельзя. И трубку я повесил с чистой совестью.